Пишу первый раз с анонимного аккаунта. Помощи попросить больше не у кого. Наверняка пожалею потом о том, что написал сюда.
Вся моя семья это брат и сестра.
Двое братьев умерли, сестра уехала за границу из-за развода с отморозком-мужем.
Единственный брат, который жив, не общается со мной. Ему важен статус и гламур, а я сбиваю с толку его детей своей агитацией за нищебродский образ жизни, как он говорит.
Брат мне очень важен, потому что мать, отец и бабушка у меня умерли, когда я был ещё дошкольником. Нас пятерых взяла к себе тётка в Казани. В общем, она воспитывала нас и стремилась дать нам образование.
Старший брат поступил в МГУ и потом перевёлся в Казанский, двое других братьев сразу поступили в Казанский же на математический факультет, я три года готовился к вступительным экзаменам на философский, был принят на турецко-арабское отделение, потом перешёл на юрфак, а потом получил от опекунов недвижимость, в итоге ни один из нас не имеет оконченного высшего, потому что никто в университете не доучился.
Брат, что на шесть лет старше, пошёл служить в армию, семь лет воевал по контракту в горячих точках, потом ушёл в отставку, но на гражданке прожил всего два года, умер. Его я всегда уважал.
Второй брат, с кем у нас конфликт, с удовольствием и много пел, хорошо рисовал, внешне очень красивый, и по-особому привлекателен, человеконенавистник с особым эгоизмом, - ему я хотел подражать, уметь быть таким, он ничем не хотел казаться, он был. Он сошёлся с женщиной другой национальности, при деньгах, всё хорошо у них, и тоже многодетная семья, четверо детей.
Третий брат, разница у нас год с небольшим, тоже уже на том свете. Он не мог найти своего места в жизни, устраивался на разные работы, всё без успеха, и умер бездетным, как старший. Он всегда был задумчивым человеком и максималистом, ненавидел школьную форму и со школьных лет у него был тик, казалось, воротник рубашки его душил. В нём, в отличие от меня, не было ни грамма хвастовства или тщеславия, ему всегда было совершенно всё равно, что подумают о нём люди. Я очень зависим от мнения других людей о себе.
Сестра вышла замуж за троюродного брата, у неё трое детей, она решалась на переезд и развод с мужем, она часто задумывается о самоубийстве.
Беспокоит меня вот что: часто я просыпаюсь ночью, у меня приступы дурноты, в висках шум, мне жутко. Думаю, что умру, и понимаю, что всем будет только весело от того, что я умру. Я понимаю, что это моё сумасшествие, и что моё сумасшествие противно другим, потому что производит неприятное впечатление.
С этим можно что-то сделать?
Если бы Лев Толстой был нашим современником, возможно, у него был бы аккаунт в социальной сети и он однажды написал такой пост :) События, изложенные выше - это его реальная биография в пересказе на язык наших дней.
Лев Толстой в литературоведческих штудиях,
Цитаты из работы:
Опульская Л.Д. Вступительная статья // Переписка Л.Н. Толстого с сестрой и братьями. М: Художественная литература, 1990. – с. 5-15.
«В прошлом, ещё не технизированном веке преобладала культура эпистолярного общения. Даже к телеграфу прибегали редко. В статье «Прогресс и определение образования» (1862) едкой иронией звучат строки о русской помещице, проживающей во Флоренции, которая «слава богу укрепилась нервами», обнимает своего «обожаемого супруга» и просит в наискорейшем времени прислать 40 тысяч франков. Позднее критика цивилизации стала у Толстого ещё более резкой. Но никогда, нигде не обмолвился он недобрым словом о почте.
Именно по письмам и по уцелевшим дневникам мы знаем с документальной достоверностью о тогдашней жизни, нравах, занятиях, чувствах. Уметь писать и хранить письма было признаком интеллигентности.
Письма, собранные в этой книге, меньше всего предназначались для печати. И часто не береглись. Любовно собранные архивистами, иногда без начала или конца, эти чисто семейные письма – правдивое повествование о Льве Толстом, его сестре и братьях. К 1838 году, когда начинается переписка, дети Толстые были круглыми сиротами, без матери, отца, уже и без бабушки; оставались опекуны да жившая постоянно в Ясной Поляне «тётенька» Татьяна Александровна Ергольская. Может быть, оттого, что семьи рано не стало, братья и сестра так дорожили отношениями меж собой и льнули друг к другу. Их переписка, которая длилась 72 года, - памятник семейственности, родственной привязанности, бесконечной искренности и правдивости в отношениях. Важно было «писать друг другу просто всё, что делаешь».
Судьба у них складывалась по-разному, преимущественно несчастливо. Счастливая семья была, пожалуй, у самого Толстого, но и у него после 15-летнего согласия и благополучия наступил более чем 30-летний внутренний разлад и потом бегство из родного дома.
Самый старший, Николай Николаевич, остался неженатым и в 37 лет скончался от туберкулёза в заграничном курортном городке на глазах брата Льва,
Дмитрий Николаевич вёл то подвижнически строгую, то беспорядочную жизнь и умер в 29 лет, опекаемый женщиной, взятой им некогда из публичного дома,
аристократ, красавец Сергей Николаевич выкупил из цыганского хора цыганку Машу, но венчался с ней, когда старшему сыну, Григорию, было уже 15 лет,
единственная их сестра Мария Николаевна развелась с мужем, имея троих детей, а потом за границей сошлась со шведом Гектором де Кленом: родившуюся дочь Елену нужно было растить и воспитывать втайне, и Мария Николаевна страдала. В 1889 году, когде ей было почти 60 лет, Мария Николаевна, всегда остававшаяся православно верующей (это был единственный пункт её разноречий с братом), поселилась в Шамордине, стала монахиней и там окончила свои дни в 1912 году.
Между сестрой и братьями никогда не было секретов, недомолвок и лжи. В письмах нет исповедального тона, но всегда – искренность и правда, надежда на понимание: «Ты пиши всё, что придёт в голову, я уже всё пойму» (С.Н. Толстому, 21 февраля 1876 г.) Деленье людей на «понимающих» и «непонимающих», проведённое Толстым в его первой книге (не вошедшая в печатный текст 34-я глава «Детства» - «К читателям»), родилось очень рано: «Трудно и даже мне кажется невозможным разделять людей на умных, глупых, добрых, злых, но понимающий и непонимающий - это для меня такая резкая черта, которую я невольно провожу между всеми людьми, которых знаю».
Когда читаешь письма подряд, поражает обилие имущественных забот и денежных расчётов: «эта гадкая вещь имеет такое большое влияние на поступки и на счастье людей», как заметил Толстой в письме брату Дмитрию.
В письме брату Сергею Николаевичу Толстой рассказывал подробно о последнем дне Николая Николаевича, мужественного, спокойного человека, умевшего переносить страдания: «До последнего дня он с своей необычайной силой характера и сосредоточенностью делал всё, чтобы не быть мне в тягость». В последнее утро он сильно кашлял, но брат не решился к нему войти «из ложного стыда». «Напрасно, это бы меня утешило», - сказал Николай Николаевич. И вспоминаются страницы «Войны и мира», когда Марья Болконская вот так же не решалась войти к умирающему отцу, а потом услышала невнятно произнесённые ласковые слова.
История, случившаяся с молодым С.Н. Толстым в Казани, отозвалась в написанном спустя много десятилетий рассказе «После бала», а строки из его письма 1865 года об Анисье Ивановне, матери цыганки Маши, об её отце приводят на ум сцены из «Живого трупа», над которым Толстой работал в 1900 году.
Приходится, правда, всегда помнить: мир реальный и мир искусства – разные, хотя и связанные миры. Авторам мемуаров хотелось, чтобы их жизнь походила на роман, к тому же обаяние романа так велико!
В «Анне Карениной» Кити вдохновенно узнаёт по начальным буквам все слова любовного признания – Софья Андреевна в своих воспоминаниях нарисовала ту же картину. Татьяна Андреевна, оказавшаяся случайной свидетельницей этой сцены, уточнила: Лев Николаевич подсказывал некоторые слова. А в дневнике, вернувшись к себе, Толстой заметил: «Написал напрасно буквами Соне».
Письма тем и ценны, что, в отличие от мемуаров, обладают свойством подлинности и дают возможность судить, как же на самом деле было всё в тот момент. Сопоставляя эти подлинные документы с книгами Толстого, наглядно можно видеть, как реальная правда превращалась в правду поэтическую. Художественное слово было «отпечатком жизни» и в то же время философским её постижением.
Комментаторами давно установлено (и это лежит на поверхности), что незаконченный рассказ 1906 года «Что я видел во сне» навеян событиями в семье аристократичного Сергея Николаевича. У этого человека, дочери которого с трёх лет говорили по-французски, случились, по его понятиям, страшные несчастья. Старшая, Варвара, сошлась с крестьянином, родила двоих детей и жила вдали от родного дома, на клочке купленной земли, младшая, Вера, родила ребёнка от башкирца Абдерашида Сафарова и, хотя вернулась домой, доставляла горькие страдания отцу. Сергей Николаевич переживал поступок дочерей как несчастье и оскорбление, Толстой чувствовал свою вину и писал об этом: «Я думаю, что Варя права, что если люди равны и братья, то нет никакой разницы выйти за мужика Владимира или за Саксонского принца. Даже надо радоваться случаю показать, что поступаешь так, как думаешь». Но так выходило «по рассуждению», а «по чувству» он был «возмущён такими доказательствами равенства» и в поступке Вари видел «очень сильное, и эгоистическое, и не имеющее ничего общего с христианством (27 февраля 1903 г.).
В рассказе правда жизни заменялась правдой искусства. Сочувствуя страданиям отца, Толстой не согласен с его аристократическими предрассудками и в судьбе дочери видит нравственную и естественную неизбежность (внешние обстоятельства, домашнее окружение, конечно, изменены): «В этот год ей вдруг открылась вся пустота её прежней жизни: ясна стала вся низменность, вся гадость той жизни, которую она вела в своём богатом петербургском обществе и доме... ей страстно хотелось не игры с жизнью, а самой жизни, и в любви, в совершенной женской любви к мужчине, она предчувствовала эту жизнь».
Переписка с сестрой тех лет, когда она жила за границей и родила там дочь от Гектора де Клена, невольно заставляет вспомнить «Анну Каренину». К тому же всё происходило одновременно: Мария Николаевна переживала последствия своего, а Толстой писал свой роман. Ещё не зная, чем кончится то, о чём она читала в «Русском вестнике», Мария Николаевна написала брату: «Я не могу, и другого выхода, как смерть кого-нибудь из нас, я не вижу». Она говорила о себе или о дочери, потому что де Клен уже умер в 1873 году. Толстому такой конец был ясен с самого начала. Мария Николаевна продоложала жаловаться и сетовать: «Мысль о самоубийстве начала меня преследовать, да, положительно преследовать так неотступно, что это сделалось вроде болезни или помешательства... Боже, если бы знали все Анны Каренины, что их ожидает, как бы они межали от минутных наслаждений, которые никогда и не бывают наслаждениями, потому что всё, что незаконно, никогда не может быть счастием» (16 марта 1876 г.)
Нет сомнения и в том, что жизнь, метания, проекты, взгляды Дмитрия Николаевича, встречи и разговоры Толстого с ним отразились в истории отношений Константина Левина с родным братом, как эта история рассказана в «Анне Карениной».
Может быть, ни в какой другой части толстовского эпистолярного наследства не заметна так связь творчества и жизни, как в этой чисто семейной переписке. И, наконец, нужно сказать, что везде разбросаны факты, детали, освещающие характер Толстого, его особенность и своеобразие. «Пустяшный малый» (то есть непрактичный), «такой странный и переменчивый человек», всегда «недоволен собою», постоянно ждёт новых перемен от «завтра» - всё это характеристики Толстого в письмах Сергея Николаевича.
Читая эту книгу, нужно, конечно, помнить, что здесь собрана очень малая часть переписки Толстого. За свою долгую жизнь он отправил более 10 тысяч писем, а получил около 50 тысяч».
Слитинская Л.И. Бессознательное и художественная фантазия // Бессознательное: Природа. Функции. Методы исследования. Под. ред. А.С. Прангишвили, А.Е. Шерозия, Ф.В. Бассина. Тбилиси: Изд-во «Мецниереба», 1978. - С. 549-561.
По мнению Л. И. Слитинской, сформулированном ею в статье 1978 года, «психоанализ ставит целью терапевтическое выведение бессознательного в сознание, в художественной же фантазии этот процесс совершается с какой-то мере спонтанно, поэтому художественное творчество можно было бы назвать своеобразным «самопроизвольным психоанализом». ...Осознание и переживание личностью «вытесненного» ею сопровождается познанием объективного мира и самопознанием, поэтому в процессе художественного творчества происходит нередко изменение отношений личности к самой себе, к другим, к «суперличности». Это сказывается прежде всего на создаваемых в процессе творчества художественных образах и на отношении к ним их автора. В этом смысле каждый значительный художественный образ отражает определённые потребности, конфликты, влечения создавшего его писателя, их преобразования и борьбу» (с. 549-550) «Художественный образ, как правило, не бывает похож на его автора... в художественном образе выражает себя на вся личность писателя, а лишь определённые вычленненные тенденции его психики... Теория установки Д.Н. Узнадзе даёт возможность понять, как на уровне бессознательного создаётся ситуация в художественной фантазии. Для реализации любой формы поведения необходимо наличие потребности и ситуации, пригодной для её удовлетворения. Тенденция автора художественного произведения устранить напряжение, вызываемое его личным конфликтом, побуждает его изменить ситуацию, послужившую причиной конфликта, или заменить её другой ситуацией, в условиях которой конфликт мог бы быть разрешён. Ситуация как бы выбирается потребностью, в интенции которой содержание ситуации заложено как её цель. Выбор ситуации является при этом как бы компромиссным решением между сознательной и бессознательной сферами психики, т.к. фантазия только тогда санкционируется сознанием, когда бессознательные влечения приобретают маскировку, делающую их приемлемыми для сознания» (с. 551)
«Основываясь на сказанном выше, постараемся проследить, как сложились главные образы и основные сюжетные линии романа Л.Н. Толстого «Война и мир». В работах о Толстом уже указывалось, что в семьях Ростовых и Болконских, играющих исключительно важную роль в сюжете «Войны и мира», писатель воплотил два начала внутренней жизни человека: силу непосредственного чувства, с одной стороны, и жизнь интеллектуальную, духовную, возвышенную – с другой. ...Сфера чувств и сфера интеллекта, разума были сильны и в самом Толстом, и столкновения между ними вызывали внутренние конфликты в психике писателя. ...Как известно, в семьях Ростовых и Болконсих воспроизведены родители и предки писателя: в Николае Ростове – отец Льва Николаевича, Н.И. Толстой, в графе и графине Ростовых – дед и бабушка со стороны отца, И.А. и П.Н. Толстые, в старом князе Болконском – дед со стороны матери, Н.С. Волконский, в княжне Марье – мать писателя, М.Н. Волконская. ...Очень показательно, что в первоначальных конспектах Николай Ростов назван то Толстым, то Простым, то Плохим и только в окончательном варианте автор сделал его Ростовым. Эти варианты указывают на целенаправленность образа: на самовыражение писателя (Толстой) именно на уровне «среднего» человека (Простой) и на общую самооценку, исходящую из его требовательности к себе (Плохой). Л. Толстой никогда не был Николаем, но, вероятно, иногда чувствовал себя им – в своей хозяйственной деятельности, в женитьбе, в полку, и это дало ему возможность создать художественное обобщение». (с. 552)
«В семьи Ростовых и Болконских Толстой вводит двух героев, для которых мы не находим прообразов в семьях его отца и матери, - Наташу Ростову и Андрея Болконского. Интересно, что именно Наташа определяет весь облик семьи Ростовых, придаёт необыкновенную поэтичность, одухотворённость всему семейству, поднимает его над обыденностью патриархального существования. Андрею Болконскому автор тоже отводит одну из главных ролей в сюжете романа» (с. 553)
«В князе Андрее выразились такие стороны сознательной личности Толстого, как склонность к высокой интеллектуальной и духовной деятельности, скептический ум, потребность в активной практической деятельности государственного масштаба. В образ князя Андрея писатель вложил свои вечные поиски истины, цели и смысла жизни, постоянно тревоживший его дух сомнения. В этом образе Толстой выразил и нереализованные стремления своей юности. Можно предположить, что в героизме князя Андрея, проявившемся на поле Аустерлица, писатель психически реализовал свои неосуществлённые мечты о героическом подвиге, выразил свою собственную жажду славы. По дневникам Толстого легко проследить его неудовлетворённость уже в первый год женитьбы не только семейными отношениями, но и всем укладом его жизни. Отвечая на вопрос Пьера, почему он идёт на войну, Андрей говорит: «Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне». Н.Н. Гусев, исследователь жизни Толстого, сличая это место романа и совет, который даёт Андрей Пьеру в отношении женитьбы, с дневниковой записью Софьи Андреевны Толстой от 22 сентября о том, что Толстой объявил ей о своём желании отправиться на войну, если она начинается, определённо указывает на автобиографичность семейной ситуации Андрея Болконского. Это же мнение высказывает и биограф Толстого П.И. Бирюков.
Интересно, что в первоначальных вариантах Андрей Болконский погибает под Аустерлицем, а жена его благополучно родит сына – так первоначально фантазия Толстого разрешала его семейную конфликтную ситуацию. В окончательном же тексте, как изсестно, погибает маленькая княгиня Лиза» (с. 554)
«В основу сюжетной линии, в которой разворачивается любовь Андрея Болконского и Наташи, положен роман брата писателя, Сергея Николаевича Толстого, и Т.А. Берс. ...Л.Н. Толстой в своих «Воспоминаниях» говорит о своих отношениях к брату следующее: «Николеньку я уважал, с Иитенькой я был товарищем, но Серёжей восхищался и подражал ему, любил его, хотел быть им... Николеньку я любил, а Серёжей восхищался восхищался как чем-то совсем мне чуждым, непонятным... С Николенькой мне хотелось быть, говорить, думать, с Серёжей мне хотелось только подражать ему. С первого детства началось это подражание» (с. 555)
«Для образа Пьера не находят прототипов – обычно указывают на его сходство с самим писателем, однако Пьер по своему внутреннему содержанию похож на Дмитрия Нехлюдова в произведениях Толстого, а в Нехлюдове писатель идентифицирован с другом своей молодости Дмитрием Алексеевичем Дьяковым. Анализ показывает, что эта же идентификация положена в основу образа Пьера . Широкое обобщение сделало прототип неузнаваемым.
Образ Пьера, как и образы Андрея Болконского и Наташи, наметился с самого начала. Уже в первых набросках была введена ситуация случайной и неудачной женитьбы Пьера на Элен и было решено, что вскоре Пьер разорвёт с Элен и что семейное счастье даст ему Наташа. Толстой ставил себе целью показать, что Пьер никогда не любил Элен истинной любовью, что её красота вызывала в нём лишь чувственность, которую он по ошибке принял за любовь. Эта ситуация введена как ситуация неудачной семейной жизни Толстого, несмотря на то, что Элен ни своим внешним обликом, ни поведением нисколько не похожа на Софью Андреевну.
Главное в этой ситуации – противопоставление мужа и жены в их сущности. Благодаря абстрагированию и обобщению разочарование Толстого в жене получило возможность беспрепятственного выражения в художественной фантазии... Не сумев привести Пьера к разводу, писатель убивает Элен, неожиданно и при довольно смутных обстоятельствах. Он лишь мельком преподносит это событие, словно сопротивление вытесняет фантазию. С Элен Толстой поступает так же, как с княгиней Лизой. Пьер, подверженный «чувству вины», не поддаётся ему после гибели Элен, видимо, потому, что Толстой изжил его в чувстве вины князя Андрея перед женой» (с. 556)
«Кто же Анатоль? Смысл образа Анатоля в том, что в нём нет той душевной сложности, которая так обременяла Пьера. ...Чувственность Анатоля противопоставлена не только романтической любви князя Андрея, но и столь же чистой и возвышенной любви Пьера. Замысел противопоставить чувственное влечение истинной любви родился из несовместимости потребностей сознательной личности писателя и влечений его бессознательного» (с. 558)
«Л.Н. Толстой писал: «Главная цель искусства... высказать правду о душе человека, высказать такие тайны, которые нельзя высказать простым словом... Искусство есть микроскоп, который наводит художник на тайны своей души и показывает эти общие всем тайны людям».
Предпринятая нами попытка анализа бессознательного не претендует на всестороннее освещение художественной фантазии романа. Задача наша – найти тот актуальный конфликт, из которого родился художественный замысел, и показать самовыражение писателя в основных художественных образах и сюжете романа» (с. 559).
Конец цитаты.
Для психологов новейшей формации, предпочитающих упрощённую картину мира, обращаю ваше внимание на год публикации работы Слитинской - 1978 год это апофеоз советской идеологии, период "застоя", - и, обратите внимание, психоаналитические теории дискутируются с приглашением ведущих западных специалистов, а работы публикуются на русском и на английском в государственном издательстве.
Хитренький вопрос. Какой вы сказали бы топикстартеру, если бы он действительно написал на Пикабу и попросил помощи?
