Лига психотерапии

С рождения сына она знала, что с ребёнком у неё что-то не так. Старший был ближе к сердцу, роднее, хоть и ершистый; младшая была ласковая, болтушка и проказница. А со средним она знала - не складывается.

Свою тонну книг по воспитанию детей она перечитала ещё в молодости. Сыну, казалось, ничего от них не надо: ни подарков, ни объятий. С детьми во дворе особо не играл, сторонился. К отцу тянулся, ездил с ним на рыбалку. Остальное было ему не интересно.

У неё попросил однажды набор инструмента для резьбы по дереву. Это было в его седьмом классе. Она удивилась, стала узнавать, что лучше купить. Никаких денег было не жалко, билась одна мысль - хоть так дать то, что не додала, не вложила, не долюбила. Поиски свели её с мастером резьбы по дереву, у него сын и перенял основы ремесла.

В школе учился сам, хорошо. После школы сын уехал из их маленького города в большой, поступил. Домой не приезжал, - начал подрабатывать. В гости не приглашал, а они показаться дома и не уговаривали - знали, что давить бессмысленно. Пообещает под нажимом, чтобы отвязались, а в последнюю минуту всё переиграет так, чтобы вырулить по-своему.

Когда её мальчику было десять, она разговаривала с психологом о том, в чём её вина, что она сделала не так, что он таким вырос.

Где совершила ошибку?

Психолог задавала пугающие её вопросы - страшным было то, что психолог как будто сына знала, предчувствовала то, как он поступит в разных ситуациях. Потом говорила с ней про то, что ошибки никакой нет, что между людьми бывают разные отношения, и у её мальчика - такой вот тип привязанности, избегающий.

Она шла домой, повторяя про себя слова про то, что он таким уродился и она в этом не виновата. Чувствовать себя недоматерью она перестала только в его шестнадцать, когда он, волнуясь, подарил ей собственноручно вырезанную липовую шкатулку.

Она обомлела, а сын показывал кто где: на крышке скульптурно изображены были и отец, и брат с сестрой, и она с ним у костра, все вместе на рыбалке. Всю композицию он придумал и сделал сам.

После вуза сын приехал один раз повидаться и сказать им, что на Родину не вернётся.

Работать устроился вахтами, чтобы скопить на квартиру в большом городе. Не пил, не курил. С тем, что он проживёт всю жизнь один, она не могла и не хотела смириться.

Раз в неделю она ему звонила, ненадолго. Денег он накопил, квартиру купил, зарабатывал сначала на ремонт, потом на хорошую кухню. Всё сам, без женской руки, - когда речь зашла о кухне, она твёрдо сказала, что после выходных приедут с отцом на новоселье.

Спрашивала, что привезти, что подарить. "Не надо ничего везти, у меня все есть", - как же ранил её раньше этот ответ! Сейчас она ответила спокойно, мол, поняла.

В выходные на базаре столкнулась с учителем по резьбе. Он сильно сдал. Спрашивал, как у сына дела, рассказывал о своих многолетних хворях. Уговорил их с мужем поехать к нему прямо с базара.

В подарок сыну повезли от него тяжёлый мешок грушевых чурбачков. На словах просил передать, что высушена древесина на совесть, сушил для себя.

Дверь по адресу сына им открыла пухлая белокурая девушка. Отец только крякнул.

- Спустись к машине, гостинцы поможешь поднять. Тебе там мешок кой-чего передали, - попросил сына.

Всю дорогу домой она проплакала.

Соседки завидовали, какой он у неё ответственный, разумный и самостоятельный, а ей не хватало его ребячьей открытости, желания прильнуть к маме, того, что было в отношениях с другими детьми - души, тепла. Так и вырос, в своём дому хозяин и при хозяйке теперь. Навсегда взрослый.

- Не угодишь тебе! То один он - плачешь, то женат он - плачешь, - не мог взять в толк, отчего у неё льются слёзы, муж.

Она плакала не о нём, а о себе. О третьем ребёнке, которого у неё не было.

Младшая дочь взяла дело в свои руки, навела мосты, подружилась в Фейсбуке с невесткой. Приходила, показывала ей на компьютере фотографии, которые та выставляла.

Сын тоже там в Фейсбуке был, вёл страницу. Лица его там не было, только на снимках - вырезанные из дерева фигурки. Непостижимо живые.

Она заходила на его страницу каждый день. Научилась лайкать его посты.

Написал он на своей странице только один раз.

На смерть мастера, у которого учился.

Про то, как много этот человек ему дал. Про то, как важно ему было встретить человека, который чувствовал сокровенные движения его души, даже когда словами он не мог их сказать. Про то, что в жизни таких людей у него было только двое - мастер и мама, которая подарила ему первые инструменты, поддержала в учении, всегда верила в него.

Что она не похожа на других мам - она не любит пустые разговоры. А однажды привезла ему тяжеленный мешок дров в подарок, а не занавески и кастрюли на обзаведение хозяйством. Но это был самый желанный подарок на свете, потому что древесину сушил далеко в другом городе его учитель, и это его наследство. Это его дух делает такими чудесными его скульптурки.

В комментариях к посту чужие люди восхищались ею и пели осанну её материнству.

Она молча легла пластом и не могла сдвинуться с места два дня. О том, что она передумала внутри себя, она никому никогда не рассказала.

Источник

Пост в Лигу психотерапии.

Статья американского писателя по имени Нассим Талеб, с которым читатели Лиги познакомились здесь. Я собираюсь процитировать её по частям и каждую цитату завершить сравнением реалий США, которые описывает автор, с российскими реалиями. Помогайте :)

Примеры про пищевые привычки:

По иро­нии судь­бы, эта сцена, как нель­зя лучше ил­лю­стри­ру­ю­щая по­ве­де­ние слож­ных си­стем, про­изо­шла на пик­ни­ке, устро­ен­ном Ин­сти­ту­том слож­ных си­стем Новой Ан­глии. Пока ор­га­ни­за­то­ры уста­нав­ли­ва­ли столы и рас­став­ля­ли на­пит­ки, ко мне по­до­шел при­я­тель — ор­то­док­саль­ный иудей, упо­треб­ля­ю­щий толь­ко ко­шер­ную пищу. Зная, что он весь­ма на­блю­да­те­лен, я пред­ло­жил ему ста­кан этой жел­той под­сла­щен­ной воды с ли­мон­ной кис­ло­той, ко­то­рую люди по­че­му-то ино­гда на­зы­ва­ют ли­мо­на­дом, — почти в пол­ной уве­рен­но­сти, что он от­ка­жет­ся из-за своих ди­е­ти­че­ских огра­ни­че­ний. Од­на­ко он пре­спо­кой­но при­нял на­пи­ток (на­зо­вем это ли­мо­на­дом).

Еще один гость, также со­блю­да­ю­щий каш­рут, за­ме­тил: «Тут все на­пит­ки ко­шер­ные». Мне ука­за­ли на кар­тон­ную ко­роб­ку: на ней был на­пе­ча­тан кро­шеч­ный сим­вол, буква U в круге — от­мет­ка о ко­шер­но­сти. Этот сим­вол сразу видят те, кто знают о нем и спе­ци­аль­но ищут. Осталь­ные же, как и я сам — «я и не по­до­зре­вал, что вот уже более со­ро­ка лет го­во­рю про­зой!» — пьют ко­шер­ные на­пит­ки, и не по­до­зре­вая, что они ко­шер­ны.

(Примечание. Речь идёт о США).

И тут я осо­знал стран­ный факт. Каш­рут со­блю­да­ют менее 0,3% жи­те­лей Со­еди­нен­ных Шта­тов. Тем не менее почти все на­пит­ки ко­шер­ны. По­че­му? Да по­то­му что с пол­но­стью ко­шер­ны­ми на­пит­ка­ми про­из­во­ди­те­лю, ба­ка­лей­щи­ку или ре­сто­ра­то­ру проще жи­вет­ся — не при­хо­дит­ся за­бо­тить­ся о спе­ци­аль­ной мар­ки­ров­ке, от­дель­ных при­лав­ках и хра­ни­ли­щах, раз­дель­ной ин­вен­та­ри­за­ции. Про­стое пра­ви­ло, ко­то­рое ме­ня­ет всю си­сте­му, зву­чит так:

Че­ло­век, со­блю­да­ю­щий каш­рут (или ха­ляль), ни­ко­гда не ста­нет есть треф­ную (или ха­рам­ную) пищу, но че­ло­ве­ку, не со­блю­да­ю­ще­му каш­рут, ничто не за­пре­ща­ет упо­треб­лять ко­шер­ное.

Че­ло­век, стра­да­ю­щий от ал­лер­гии на ара­хис, не может есть про­дук­ты, со­дер­жа­щие его хотя бы в сле­до­вых ко­ли­че­ствах, но те, кто от ал­лер­гии не стра­да­ет, вполне могут есть пищу без ара­хи­са.

Имен­но по­это­му так труд­но найти ара­хис в са­мо­лет­ных меню, а в школь­ном пи­та­нии его и вовсе не сы­щешь (и тем самым мы спо­соб­ству­ем уве­ли­че­нию ко­ли­че­ства людей с ал­лер­ги­ей на ара­хис: одной из при­чин воз­ник­но­ве­ния та­ко­го рода ал­лер­гий яв­ля­ет­ся сни­же­ние ча­сто­ты воз­дей­ствия того или иного раз­дра­жи­те­ля).

(Примечание. Речь идёт о США).

Принцип асимметрии:

Да­вай­те по­про­бу­ем для раз­вле­че­ния при­ме­нить это пра­ви­ло к раз­лич­ным об­ла­стям:

Чест­ный че­ло­век ни­ко­гда не ста­нет со­вер­шать пре­ступ­ле­ния, но пре­ступ­ник за­про­сто может за­ни­мать­ся за­кон­ны­ми де­ла­ми.

Ин­ва­лид не может поль­зо­вать­ся обыч­ным туа­ле­том, но че­ло­век без ин­ва­лид­но­сти вполне спо­со­бен вос­поль­зо­вать­ся убор­ной для ин­ва­ли­дов.

Ко­неч­но, ино­гда на прак­ти­ке мы не ре­ша­ем­ся вос­поль­зо­вать­ся туа­ле­том для ин­ва­ли­дов, но при­чи­на этого в том, что мы оши­боч­но рас­про­стра­ня­ем на убор­ные пра­ви­ло, ка­са­ю­ще­е­ся пар­ко­воч­ных мест, и ду­ма­ем, что поль­зо­вать­ся ими впра­ве толь­ко ин­ва­ли­ды.

Дру­гой при­мер: не думаю, что рост по­пу­ляр­но­сти ав­то­мо­би­лей с ав­то­ма­ти­че­ской ко­роб­кой пе­ре­дач свя­зан в первую оче­редь с тем, что боль­шин­ство во­ди­те­лей пред­по­чи­та­ют «ав­то­мат»; при­чи­ной этому может слу­жить про­сто тот факт, что те, кто может управ­лять руч­ной ко­роб­кой пе­ре­дач, спо­кой­но могут пе­ре­сесть и на «ав­то­мат», но не на­о­бо­рот.

Од­на­ж­ды я разыг­рал при­я­те­ля. Много лет назад, когда круп­ным та­бач­ным ком­па­ни­ям еще уда­ва­лось скры­вать па­губ­ность пас­сив­но­го ку­ре­ния, в ре­сто­ра­нах Нью-Йор­ка были залы для ку­ря­щих и неку­ря­щих (зву­чит уди­ви­тель­но, но «ку­ря­щие» места были даже в са­мо­ле­тах).

Мы с при­я­те­лем, при­ле­тев­шим из Ев­ро­пы, от­пра­ви­лись по­обе­дать, и сво­бод­ные сто­ли­ки ока­за­лись толь­ко в зале для ку­ря­щих. Я убе­дил сво­е­го друга, что нам нужно ку­пить си­га­ре­ты, по­то­му что в зале для ку­ря­щих при­хо­дит­ся ку­рить. Он под­чи­нил­ся.

Источник

Вопрос к читателям: сталкивались ли вы с пищевыми ограничениями (кашрут, халяль, аллергия на арахис) и диктатурой меньшинства в пищевых привычках в России?

Читаем дальше:

На­зо­вем такое мень­шин­ство «бес­ком­про­мисс­ной» груп­пой, а боль­шин­ство — «гиб­кой». Пра­ви­ло при­во­дит к воз­ник­но­ве­нию асим­мет­рии при вы­бо­ре.

И еще две вещи.

Во-первых, значение имеет география, то есть пространственная структура местности; очень важно, изолирована ли «бескомпромиссная» группа в собственном районе или распределена среди большинства населения.

Если люди, следующие правилу меньшинств, живут в гетто, где поддерживается отдельная микроэкономика, правило меньшинств окажется неприменимо к большинству. Но когда меньшинство распределено в пространстве равномерно, — то есть доля представителей меньшинства в районе та же, что и в городе, их доля в городе та же, что и в графстве, доля в графстве — та же, что и в штате, а в штате — та же, что и по всей стране, «гибкое» большинство начнет подчиняться правилам меньшинств.

Во-вторых, огромное значение имеет структура затрат. Вспомним наш первый пример: чтобы сделать лимонад кошерным, не приходится менять его цену — во всяком случае не настолько, чтобы оправдать раздельный учет. Но если бы изготовление кошерного лимонада стоило существенно больше, правило действовало бы слабее — в некоторой нелинейной зависимости от разницы в затратах. Если производство кошерной пищи обходится в 10 раз дороже, правило меньшинств окажется неприменимо — разве что в некоторых, самых богатых районах.

Те­перь рас­смот­рим еще одно про­яв­ле­ние дик­та­ту­ры мень­шин­ства. В Ве­ли­ко­бри­та­нии, где доля прак­ти­ку­ю­щих му­суль­ман в на­се­ле­нии со­став­ля­ет всего 3−4%, неожи­дан­но боль­шое ко­ли­че­ство мяса ока­зы­ва­ет­ся ха­ляль­ным. Почти 70% ба­ра­ни­ны, им­пор­ти­ру­е­мой из Новой Зе­лан­дии, — ха­ляль. Почти 10% за­ве­де­ний Subway — ха­ляль­ные (то есть из их меню пол­но­стью ис­клю­че­на сви­ни­на), несмот­ря на вы­со­кие из­держ­ки, свя­зан­ные с от­ка­зом от части ин­гре­ди­ен­тов.

То же самое и в Южной Аф­ри­ке, где при тех же про­пор­ци­ях му­суль­ман­ско­го на­се­ле­ния непро­пор­ци­о­наль­но боль­шое ко­ли­че­ство ку­ри­цы сер­ти­фи­ци­ро­ва­но как ха­ляль. Но в Ве­ли­ко­бри­та­нии и дру­гих хри­сти­ан­ских стра­нах от­но­ше­ние к куль­ту­ре, сто­я­щей за ха­ляль­ны­ми про­дук­та­ми, не на­столь­ко ней­траль­но, чтобы они рас­про­стра­ни­лись по-на­сто­я­ще­му ши­ро­ко, — ведь люди могут со­зна­тель­но от­вер­гать чужие ре­ли­ги­оз­ные нормы.

(Дальше автор усугубляет ситуацию и говорит о диктатуре меньшинства, навязывающей большинству "органические продукты")

В США и Ев­ро­пе про­да­жи про­из­во­ди­те­лей «ор­га­ни­че­ских» про­дук­тов по­сто­ян­но рас­тут имен­но из-за пра­ви­ла мень­шинств, а также по­то­му, что обыч­ная, непо­ме­чен­ная пища якобы может со­дер­жать пе­сти­ци­ды, гер­би­ци­ды и ге­не­ти­че­ски мо­ди­фи­ци­ро­ван­ные ор­га­низ­мы (ГМО), ко­то­рые, по за­яв­ле­ни­ям про­из­во­ди­те­лей «ор­га­ни­че­ских» про­дук­тов, вле­кут за собой неиз­вест­ные риски.

Круп­ные сель­ско­хо­зяй­ствен­ные ком­па­нии про­дви­га­ют ге­не­ти­че­ски мо­ди­фи­ци­ро­ван­ные про­дук­ты пи­та­ния через лобби, под­куп кон­гресс­ме­нов и от­кро­вен­ную про­па­ган­ду в на­уч­ных ста­тьях (а за­од­но и кле­вет­ни­че­ские ста­тьи про­тив таких, как ваш по­кор­ный слуга), и при этом все­рьез по­ла­га­ют, что все, что им нужно, — пе­ре­ма­нить на свою сто­ро­ну боль­шин­ство. Да нет же, вы, иди­о­ты.

Как я уже и го­во­рил, ваш «на­уч­ный» под­ход слиш­ком наи­вен. Учти­те сле­ду­ю­щее: все, кто едят ГМО, будут есть и не-ГМО, но ни в коем слу­чае не на­о­бо­рот. По­это­му до­ста­точ­но, чтобы ка­кие-то 5% от рав­но­мер­но рас­пре­де­лен­но­го в про­стран­стве на­се­ле­ния не ели ГМО, чтобы все осталь­ное на­се­ле­ние тоже было вы­нуж­де­но есть не-ГМО.

Ска­жем, вы устра­и­ва­е­те кор­по­ра­тив, а может сва­дьбу, а может пыш­ную ве­че­рин­ку в честь па­де­ния ре­жи­ма в Са­у­дов­ской Ара­вии, или в честь банк­рот­ства вы­мо­га­тель­ско­го и взя­точ­ни­че­ско­го ин­ве­сти­ци­он­но­го банка Goldman Sachs, или в честь пуб­лич­но­го по­ри­ца­ния Рэя Ко­че­ра, пред­се­да­те­ля Ketchum — PR-агент­ства, ко­то­рое от имени круп­ных кор­по­ра­ций по­ро­чит чест­ных уче­ных и бор­цов за прав­ду в на­уч­ном мире.

Бу­де­те ли вы рас­сы­лать всем при­гла­шен­ным опрос­ник, в ко­то­ром они долж­ны ука­зать, едят ли они ГМО или нет, и надо ли им за­ка­зать от­дель­ное меню? Нет, ко­неч­но. Вы про­сто за­ка­же­те все без ГМО, при усло­вии, что раз­ни­ца в цене не будет столь су­ще­ствен­на. И раз­ни­ца в цене будет дей­стви­тель­но неве­ли­ка, по­то­му что рас­хо­ды на (ско­ро­пор­тя­щи­е­ся) про­дук­ты пи­та­ния в Аме­ри­ке на 80−90% за­ви­сят от сто­и­мо­сти до­став­ки и хра­не­ния, а не от сто­и­мо­сти на сель­ско­хо­зяй­ствен­ном уровне.

А по­сколь­ку спрос на ор­га­ни­че­ские про­дук­ты пи­та­ния (и такие яр­лы­ки, как «био» и «на­ту­раль­ное») до­воль­но высок, то, по пра­ви­лу мень­шин­ства, сто­и­мость до­став­ки умень­ша­ет­ся, а эф­фект пра­ви­ла мень­шин­ства толь­ко рас­тет.

Круп­ные сель­ско­хо­зяй­ствен­ные пред­при­я­тия не по­ни­ма­ют, что вхо­дить в игру надо имен­но так: необ­хо­ди­мо не толь­ко на­брать боль­ше очков, чем у про­тив­ни­ка, но, для боль­шей уве­рен­но­сти, вы­иг­рать 97% от общей суммы бал­лов. И, опять же, еще более стран­но то, что круп­ные СХ тра­тят сотни мил­ли­о­нов дол­ла­ров на ис­сле­до­ва­ния вкупе с кле­вет­ни­че­ски­ми ста­тья­ми и по­ку­па­ют де­сят­ки этих уче­ных, счи­та­ю­щих себя умнее всех, но при этом упус­ка­ют из виду эле­мен­тар­ное пра­ви­ло асим­мет­рич­но­го вы­бо­ра.

Источник

В российской реальности правило асимметричного выбора заметнее всего в вопросе о платных парковках. Те, кто всегда паркуются "как положено, за деньги" составляют в современном обществе большинство или меньшинство, как по-вашему?

Общественное сознание, похожим на США образом, постановило, что генно-модифицированные продукты - это зло, но в отличие от США, население не понесло деньги в магазины, чтобы купить "правильные продукты", а выращивает их для себя на дачах или покупает на рынках. Эту опцию Нассим Талеб не рассматривает, потому что он автор из другой культуры, где городское население не имеет своих садов и огородов.

Талеб не пишет о прививках детям, но "антипрививочники" это пример "бескомпромиссного меньшинства" в его теоретической концепции. Общество представляет собой большую группу людей, в которой действуют подгруппы - обычно их описывают как демографические большие группы (старики, взрослые, дети или мужчины и женщины или трудоспособные и нетрудоспособные) или политические большие группы (активное политически и пассивное с точки зрения гражданской позиции население, политические взгляды разных групп) или национальные большие группы (этнические и религиозные различия между группами людей). Идеи, которые могут властвовать людьми, действуют над национальным, религиозным или демографическим разделением социума на подгруппы, - в этом новизна концепции Талеба.

(продолжение в следующем посте)

Пост в Лигу психотерапии.

Статья американского писателя по имени Нассим Талеб, с которым читатели Лиги познакомились здесь. Я собираюсь процитировать её по частям и каждую цитату завершить сравнением реалий США, которые описывает автор, с российскими реалиями. Помогайте :)

Тезис:

Си­ту­а­ция, ко­то­рую я со­би­ра­юсь опи­сать — луч­ший из­вест­ный мне при­мер, да­ю­щий пол­ное пред­став­ле­ние о том, как функ­ци­о­ни­ру­ют слож­ные си­сте­мы. Когда чис­лен­ность бес­ком­про­мисс­но на­стро­ен­но­го мень­шин­ства опре­де­лен­но­го типа до­сти­га­ет ка­ко­го-то по­ро­го­во­го уров­ня — ка­за­лось бы, незна­чи­тель­но­го, ска­жем, в три или че­ты­ре про­цен­та от общей чис­лен­но­сти на­се­ле­ния, — осталь­ной по­пу­ля­ции при­хо­дит­ся под­чи­нить­ся их пред­по­чте­ни­ям.

Кроме того, вме­сте с до­ми­ни­ро­ва­ни­ем мень­шинств воз­ни­ка­ет за­нят­ная оп­ти­че­ская ил­лю­зия: на­ив­но­му на­блю­да­те­лю будет ка­зать­ся, что в об­ще­стве гос­под­ству­ет выбор и пред­по­чте­ния боль­шин­ства.

Воз­мож­но, это ка­жет­ся вам аб­сурд­ным, но при­чи­на этого в том, что наши ин­ту­и­тив­ные суж­де­ния плохо ра­бо­та­ют в по­доб­ных си­ту­а­ци­ях (на­столь­ко, что лучше во­об­ще за­быть обо всем, что ка­жет­ся нам оче­вид­ным с на­уч­ной или ака­де­ми­че­ской точки зре­ния — такие оза­ре­ния непри­ме­ни­мы к слож­ным си­сте­мам, хотя с успе­хом за­ме­ня­ют жи­тей­скую муд­рость).

Ос­нов­ная идея тео­рии слож­ных си­стем за­клю­ча­ет­ся в том, что по­ве­де­ние це­ло­го нель­зя пред­ска­зать по свой­ствам его ча­стей. Вза­и­мо­дей­ствие зна­чит го­раз­до боль­ше, чем устрой­ство эле­мен­тар­ных еди­ниц.

Изу­че­ние от­дель­ных му­ра­вьев ни­ко­гда (ред­кий слу­чай, когда можно с уве­рен­но­стью упо­треб­лять слово «ни­ко­гда»), ни­ко­гда не даст нам пред­став­ле­ния о том, как устро­ен му­ра­вей­ник. Для этого нам при­дет­ся рас­смат­ри­вать му­ра­вей­ник как целое, а не как боль­шую кучу му­ра­вьев — ни боль­ше, ни мень­ше.

Это свой­ство си­стем на­зы­ва­ет­ся «эмер­джент­ность»: целое от­ли­ча­ет­ся от суммы со­став­ля­ю­щих его ча­стей, по­то­му что глав­ное — это то, как про­те­ка­ет вза­и­мо­дей­ствие между ча­стя­ми. При­том эти вза­и­мо­дей­ствия могут под­чи­нять­ся очень про­стым пра­ви­лам, и сей­час мы об­су­дим как раз одно из таких пра­вил — пра­ви­ло мень­шинств.

Пра­ви­ло мень­шинств по­ка­зы­ва­ет: чтобы со­об­ще­ство функ­ци­о­ни­ро­ва­ло долж­ным об­ра­зом, нужно толь­ко одно — неболь­шое ко­ли­че­ство нето­ле­рант­ных, доб­ро­де­тель­ных людей, ко­то­рые лично за­ин­те­ре­со­ва­ны в ис­хо­де игры.

Источник

В российской традиции эта идея формулировалась как "вождь и народные массы", и вождём был публичный человек, как правило, профессиональный политик. Талеб в своей статье показывает, что в новейшее время власть не обязательна персонифицирована. Идеи тоже могут править обществом.

(продолжение в следующем посте)

В продолжение темы российской науки и публикаций научных исследований на английском языке, начатой вчера и продолженной сегодня, взгляд англоязычного автора, статья в жанре, который популярен на Западе и называется provocative thinking. По-русски самое близкое "будоражить мысли" читателя или "искушать читателя обдумать".

Автор статьи: Ниссим Талеб. Основная сфера научных интересов — изучение влияния случайных и непредсказуемых событий на мировую экономику и биржевую торговлю.

Боль­шую часть моей, ска­жем так, ака­де­ми­че­ской ка­рье­ры я ра­бо­тал вчет­верть­си­лы. У тебя есть место, куда можно прий­ти, когда в Нью-Йор­ке дождь — и к тебе никто не будет при­ста­вать. Но од­на­ж­ды ко мне при­шел глава от­де­ла (позже его уво­ли­ли) и ска­зал: «Как биз­не­смен и автор книг вы мо­же­те за­ви­сеть от оцен­ки дру­гих биз­не­сме­нов и ав­то­ров, но здесь вас оце­ни­ва­ют уче­ные. Все мы за­ви­сим от того, что о нас ду­ма­ют кол­ле­ги».

Это было от­вра­ти­тель­но. Я никак не могу при­вык­нуть к тому, как ра­бо­та­ют люди, не бе­ру­щие на себя ни­ка­ких рис­ков — они и прав­да не по­ни­ма­ют, как устро­ен ре­аль­ный мир. Нет, пред­при­ни­ма­те­ля не ин­те­ре­су­ет мне­ние дру­гих пред­при­ни­ма­те­лей — важно, что о тебе ду­ма­ет твой бух­гал­тер, и толь­ко. В про­тив­ном слу­чае ты не биз­не­смен, а вин­тик в си­сте­ме.

Да, если тебя ули­ча­ют в неэтич­ном по­ве­де­нии, это плохо, но не более того. Одоб­ре­ние кол­лег — это ерун­да; мало того, лучше стре­мить­ся к об­рат­но­му. Од­на­ж­ды во время ра­бо­ты ко мне по­до­шел ста­рый трей­дер и ска­зал: «Если ты здесь всем нра­вишь­ся, зна­чит, ты где-то ошиб­ся».

Сво­бо­ду можно опре­де­лить как неза­ви­си­мость от оцен­ки окру­жа­ю­щих.

Да и как автор я за­ви­шу не от суда дру­гих пи­са­те­лей, ре­дак­то­ров и кри­ти­ков, а толь­ко от чи­та­те­лей. Более того, это не се­го­дняш­ние, а зав­траш­ние или по­сле­зав­траш­ние чи­та­те­ли. То есть мой един­ствен­ный на­сто­я­щий судья — это время; меня можно будет счи­тать успеш­ным, если меня про­дол­жат чи­тать и в бу­ду­щем. То же ка­са­ет­ся моей ра­бо­ты трей­де­ром: я мог бы об­ма­ны­вать сво­е­го бух­гал­те­ра, по­ка­зы­вая вы­со­кие до­хо­ды за счет рис­ко­ван­ных ин­ве­сти­ций, но время рано или позд­но рас­ста­ви­ло бы все на свои места.

Суд кол­лег или чи­та­те­лей имеет смысл толь­ко в том слу­чае, если это бу­ду­щие кол­ле­ги или чи­та­те­ли.

И еще:

Сво­бод­но­му че­ло­ве­ку не обя­за­тель­но вы­иг­ры­вать в споре — ему до­ста­точ­но про­сто вы­иг­рать.

Впро­чем, по мере ин­сти­ту­ци­о­на­ли­за­ции лю­бо­го про­цес­са ста­но­вит­ся по­нят­но, что оцен­ка кол­лег — это еще цве­точ­ки. Бю­ро­кра­ти­за­ция со­зда­ет класс новых судей: ре­шать, кто чего стоит в науке, на­чи­на­ют ад­ми­ни­стра­то­ры, ко­то­рые не имеют ни ма­лей­ше­го пред­став­ле­ния о ра­бо­те уче­ных и могут су­дить о цен­но­сти их ре­зуль­та­тов толь­ко по кос­вен­ным при­зна­кам.

Есте­ствен­ные науки к таким вещам более устой­чи­вы, так что по­смот­рим на более уяз­ви­мый пред­мет — науки об­ще­ствен­ные. За­ви­си­мость толь­ко от оцен­ки кол­лег ведет к воз­ник­но­ве­нию па­то­ло­ги­че­ско­го клуб­ка вза­им­но­го ци­ти­ро­ва­ния: ку­куш­ка хва­лит пе­ту­ха, и все до­воль­ны. В этом смыс­ле мак­ро­эко­но­ми­ка удоб­нее мик­ро­эко­но­ми­ки — чем аб­стракт­нее пред­мет ва­ше­го ис­сле­до­ва­ния, тем уве­рен­нее можно по­рож­дать любую ерун­ду, ведь все равно никто не про­ве­рит.

Так на­уч­ная среда пре­вра­ща­ет­ся в ри­ту­аль­ные игры во­круг пуб­ли­ка­ции ста­тей.

Итак, когда речь за­хо­дит о кон­ку­рен­ции, мы на­блю­да­ем уни­что­же­ние зна­ния.

В неко­то­рых об­ла­стях, на­при­мер в пси­хо­ло­гии или ген­дер­ных ис­сле­до­ва­ни­ях, все эти ри­ту­аль­ные пляс­ки уже прак­ти­че­ски не имеют связи с ре­аль­но­стью — у уче­ных есть соб­ствен­ные цели, име­ю­щие мало об­ще­го с це­ля­ми кли­ен­тов, опла­чи­ва­ю­щих их ра­бо­ту, то есть об­ще­ства и сту­ден­тов. На ака­де­ми­че­ском жар­гоне «эко­но­мист» не дол­жен что-то по­ни­мать в ре­аль­ной эко­но­ми­ке, ему до­ста­точ­но ори­ен­ти­ро­вать­ся в ра­бо­тах дру­гих эко­но­ми­стов.

Об­ра­зо­ва­ние до­ро­жа­ет — ро­ди­те­лям при­хо­дит­ся де­ся­ти­ле­ти­я­ми ко­пить на уни­вер­си­тет для ре­бен­ка, — и при этом оно пре­вра­ти­лось в мод­ный ат­ри­бут. Вы вы­во­ра­чи­ва­е­те кар­ма­ны, а ваш от­прыск за­ни­ма­ет­ся кри­ти­кой кван­то­вой ме­ха­ни­ки с ген­дер­ных по­зи­ций.

Наи­бо­лее убе­ди­тель­ны те за­яв­ле­ния, про­из­но­ся ко­то­рые че­ло­век чем-то се­рьез­но рис­ку­ет, из-за ко­то­рых он может все по­те­рять; и наи­бо­лее неубе­ди­тель­ны те, с по­мо­щью ко­то­рых че­ло­век явно (хоть и неосо­знан­но) ста­ра­ет­ся по­вы­сить свой ста­тус, не внося при этом ощу­ти­мо­го вкла­да (на­при­мер, как де­ла­ет боль­шин­ство уче­ных: ни­че­го не утвер­жда­ют, ничем не риску­ют). Од­на­ко это не вы­се­че­но в камне.

Вы­став­лять себя на­по­каз — это нор­маль­но, это в при­ро­де че­ло­ве­ка. Пока на чаше весов зна­чи­мость от­кры­тия пе­ре­ве­ши­ва­ет сте­пень хва­стов­ства, все в по­ряд­ке. Не бой­тесь быть че­ло­ве­ком, бе­ри­те мак­си­мум, но пом­ни­те, что от­да­вать нужно боль­ше, чем по­лу­ча­ешь.

Стоит об­ра­щать осо­бое вни­ма­ние на ра­бо­ты ис­сле­до­ва­те­лей, ко­то­рые точно сле­ду­ют на­уч­ной ме­то­де, но од­но­вре­мен­но вы­ска­зы­ва­ют про­ти­во­по­лож­ную боль­шин­ству точку зре­ния, осо­бен­но если она может по­влечь ре­пу­та­ци­он­ные по­те­ри для ав­то­ра.

К тому же:

Че­ло­век, ко­то­рый вы­ска­зы­ва­ет про­ти­во­ре­чи­вую и даже рис­ко­ван­ную точку зре­ния на ши­ро­кую ауди­то­рию, вряд ли стре­мит­ся всех об­ма­нуть.

Я не ис­пы­ты­ваю ни ма­лей­ше­го со­чув­ствия к про­фес­си­о­наль­ным ис­сле­до­ва­те­лям. Я лично про­вел 23 года на крайне стрес­со­вой и очень тя­же­лой ра­бо­те, од­но­вре­мен­но учил­ся, про­во­дил ис­сле­до­ва­ния и но­ча­ми писал пер­вые три книж­ки; с тех пор я тер­петь не могу вся­ких при­твор­щи­ков.

Статья полностью здесь

https://ru.insider.pro/opinion/2017-01-10/nassim-taleb-zhizn...

Об авторе:

Родился в 1960 году, в ливанском городе Амиун. Его семья исповедовала православие. Во время гражданской войны, начавшейся в 1975 году, они были депортированы. Отец Нассима Николаса, доктор Талеб, был врачом-онкологом, занимался антропологическими исследованиями. Среди его предков — политики, представлявшие интересы православного сообщества Ливана. Так, его дед и прадед по материнской линии были заместителями премьер-министра Ливана, дед по отцовской линии занимал пост верховного судьи, а ещё в 1861 его прапрапрапрадед служил губернатором полуавтономной Оттоманской провинции на горе Ливан.

Талеб занимал руководящие посты в брокерских фирмах Лондона и Нью-Йорка, а также работал на бирже, прежде чем основал собственную компанию хедж-фонд «Эмпирика Эл-Эл-Си» (фьючерсные сделки и продажа опционов). Он получил степень магистра делового администрирования (MBA) в Уортонской школе бизнеса и защитил диссертацию доктора (эквивалентную российской кандидатской или американской PhD) в Университете Париж-Дофин.

Автор книг «Динамическое хеджирование», «Одураченные случайностью», «Чёрный лебедь. Под знаком непредсказуемости», «О секретах устойчивости. По следам чёрного лебедя» и «Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса».

На Западе её учатся писать не один день. Есть даже книги о том, как правильно это делать - писать научную статью на родном (для них). Они, как легко заметить, переиздаются по пять-семь раз, потому что пользуются постоянным спросом:

Robert A. Day and Barbara Gastel. How to write and publish a scientific paper. 7th Edition. – Cambridge University Press, Greenwood, 2012. - 300 p.

Robert J. Sternberg, Karin Sternberg. A psychologist's companion: A guide to writing scientific papers for students and researches. 5th Edition. - Cambridge University Press, 2011. – 366 p.

Российские учёные статьи писать умеют. А вот переводить их на английский - отдельный труд, который не всем по карману (в настоящее время эту работу выполняют сотрудники бюро по переводу, найденные случайным образом, или студенты, хорошо знающие английский, которых просят помочь преподавателю).

Аспиранты математических и технических специальностей могут пользоваться добротными пособиями (я читала оба в отсканированном виде, желающие могут найти их в сети):

Михельсон Т.Н., Успенская Н.В. Как писать по-английски научные статьи, рефераты и рецензии. – СПб: Изд-во Специальная литература, 1995. – 100 с.

Кутателадзе С.С. Советы эпизодическому переводчику. – Изд-е 7-е, испр. и доп. – Новосибирск: Изд-во института математики им. С.Л. Соболева СО РАН, 2007. – 194 с.

А как дела у психологов?

Несмотря на насыщенность рынка разнообразными пособиями для бакалавров и отведение более 300 часов на аудиторную работу с опытными преподавателями о языка, усилия студентов дают весьма средний результат.

Эта проблема проанализирована в статье

Балыгина Е.А., Токарева Н.Ю. Компетентностный подход к созданию электронного учебника английского языка для студентов психологических факультетов // Педагогическое образование в России. 2013. №3. – С. 75-79.

А учебников по английскому для психологов на рынке сейчас дюжина разных, вот перечень учебных пособий для студентов психологических факультетов в обратном хронологическом порядке:

Агабекян И.П., Коваленко И.П. Английский язык для психологов. Учебное пособие для бакалавров. Соответствует Федеральному государственному образовательному стандарту. 2-е изд-е. – Ростов-на-Дону: Изд-во "Феникс", 2014. – 320 с.

Макарова Е.А. Английский язык для психологов. Учебник и практикум для академического бакалавриата. - 3-е издание, переработанное и дополненное. Рекомендовано УМО по специальностям педагогического образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений. - М: Юрайт, 2014. – 412 с. Учебное пособие стало лауреатом конкурса на лучшую книгу 2009 года, утвержденного фондом "Развитие отечественного образования". В каждую главу учебного пособия включено несколько текстов различного уровня сложности с заданиями, а также шутливые психологические тесты и анкеты, социологические опросы, психологические и логические задачи. Кроме того, издание содержит глоссарий, англо-русский и русско-английский словари психологических понятий.

Федорова Л.Н, Никитаев С.Н. Английский язык для психологов. 2-е стереотипное изд-е. – М: Экзамен, 2014. – 558 с.

Бочарова Г.В., Никошкова Е.В., Печкурова З.В. Texts on psychology. Рекомендовано Редакционно-издательским советом Российской академии образования к использованию в качестве учебного пособия. 2-е стереотипное издание. – М: Изд-во "Флинта", 2012. – 104 с.

Гитович Р.А., Ковальчук С.В. Английский язык для психологов. – М: Университетская книга, 2011. – 152 с.

Никошкова Е.В. Англо-русский словарь по психологии. Серия ABBYY Lingvo. 3-е стереотипное издание. – М: Изд-во АБИ Пресс, 2009. – 232 с.

Бочарова Г.В., Никошкова Е.В., Печкурова З.В. Английский язык. Учебное пособие для студентов-психологов. 2-е стереотипное изд-е. – М: Высшая школа, 2008. – 264 с.

Мельник Л.А., Зенкевич Е.Б. Английский язык для психологических факультетов. – М: Изд-во ТК Велби, Проспект, 2007. – 288 с.

Агабекян И.П., Коваленко П.И., Кудряшова Ю.А. Английский язык для психологов. – М: Из-во ТК Велби, Проспект, 2007. – 272 с.

Донченко Е.Н. Английский для психологов и социологов. Серия "Учебники и учебные пособия". 2-е стереотипное изд-е. - Ростов-на-Дону: Изд-во "Феникс", 2006. – 511 с.

Коваленко П.И. Английский для психологов. Изд-е 2-е, переработанное и дополненное. – Ростов-на-Дону: Изд-во "Феникс", 2005.

Куликова Н.В., Мельник Л.А., Зенкевич Е.Б. Английский язык для психологических факультетов. Серия "Учебники МГУ".– Ростов-на-Дону: Изд-во "Феникс", 2005. – 288 с.

Никошкова Е.В. Английский язык для психологов. Учебное пособие для студентов высших учебный заведений. – М: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2003. – 160 с.

Коваленко П.И. Английский язык для психологов. Серия "Учебники и учебные пособия". – Ростов-на-Дону: Изда-во "Феникс", 2000. – 352 с. Учебное пособие соответствует программе по английскому языку для студентов психологических факультетов вузов, охватывает повторительный курс фонетики, курс грамматики, даёт выдержки из курса лекций по истории психологии, читаемого в ряде университетов США и подборку текстов из работ классиков психологии.

Вы не поверите, но я пролистала каждый из них, и ни в одном не было перечня ляпов и типичных ошибок, которые встречаются редакторам научных изданий в статьях не-англоязычных авторов.

Это учебники про набор лексики и грамматические конструкции, а не про то, как написать статью, которую примут в западный журнал.

Бонус про Басни и Ляпсусы.

Fables & Fails

Beware of mistakes

Скачай сам, покажи товарищу, проверь своих детей на знание английского и репетиторов своих детей на умение объяснить, что не так в сказанном персонажами басен.

Басня – краткий рассказ в стихах с иносказанием и поучительной моралью. Первым стал рассказывать басни раб Эзоп в Древней Греции в V веке до нашей эры. Диалог автора с читателем, замаскированный рассказом о безобидных вещах, до сих пор называют "эзоповым языком". Записывать басни в стихах стали около II века до н. э.

У каждой эпохи были свои прославленные баснописцы. В античности им был древнеримский поэт Гораций (65–8 до н.э.), во Франции XVII века сюжеты басен Эзопа пересказал Жан де (1621–1695), в Германии XVIII века к жанру басни обращается поэт Готфольд Эфраим Лессинг (1729–1781). Как и Эзоп, он пишет басни прозой. В русской литературе основы национальной басенной традиции заложил драматург Александр Петрович Сумароков (1717–1777).

Для русского читателя баснописец №1 – Иван Андреевич Крылов (1769–1844), именно его сюжеты являются каноническими. Помимо них, существуют пародийные басни Козьмы Пруткова, созданные А.К. Толстым и братьями Жемчужниковыми, революционные басни Демьяна Бедного и советские басни Сергея Михалкова.

Ляпсус – ошибка, обмолвка, упущение. Сотрудничество с редакциями научных психологических журналов, сподвигло меня на составительский труд. Подборка из 28 сюжетов, созданная известным карикатуристом В.Е. Тарасенко по моей просьбе, иллюстрирует типичные ошибки в переводе на английский язык. Их тиражируют в своих научных статьях магистры и аспиранты психологических факультетов.

На заре общественной редакторской деятельности меня думала мысль о том, чтобы составить списочек-подсказку с примерами неудачного пересказа русских мыслей на английский лад, и высылать его по электронной почте авторам, сотрудничающим с редакцией.

Очень скоро мной завладела фанатичная убеждённость в том, что клятва авторов повесить над письменным столом транспарант с броским заголовком Don't write like this ever!!! и примерами ляпов в переводе, - единственное, что нас спасёт.

К счастью, мне повезло встретить человека, влюблённого в преподавание английского языка. В ходе сотрудничества с ней и появилась идея плаката "Басни и Ляпсусы".

Скачать плакат в размере А0 можно здесь https://yadi.sk/d/Mdd97OVXinLbG

Плакат выложен для всех, кому интересно писать по-английски лучше. Публикуется в соответствии с соглашением об open-access publishing agreement.

Пользуйтесь на здоровье!

Статья о рейтингах в современной науке и гуманитарном знании сегодня.

КАК УВАЖАТЬ СЕБЯ ЗАСТАВИТЬ? УЧЕНЫЙ-ФИЛОЛОГ РАЗМЫШЛЯЕТ О НАБОЛЕВШЕМ.

ПУБЛИКАЦИИ

№ 8(2017)

24.02.2017

Профессор Воронежского государственного университета доктор филологических наук Иосиф Стернин анализирует ситуацию и делится своими выводами с читателями “Поиска”.

О рейтингах

В последнее время меня постоянно учат, как надо писать научные статьи и где мне их следует печатать.

Почему? А чтобы у меня был рейтинг.

Кто-то решил подогнать всю нашу науку и наши статьи под стандарт, принятый на Западе (отмечу, в основном в естественных науках). Для меня как гуманитария это особенно странно.

Scopus, Web of Science - теперь главные критерии моей научной деятельности. Только в индексируемых там изданиях мне надо публиковаться. Иначе я не ученый и звать меня никак. Этого требует от меня руководство вуза, ВАК, министерство (в отчетах о научной работе), различные фонды, к которым можно обратиться за грантами.

Монографии, изданные в России, больше не считаются за научные работы, а многочисленные межвузовские сборники, которые у нас в стране традиционно выпускаются вузами и научными школами, тезисы и материалы выступлений на крупных научных конференциях вообще никто не учитывает, и ни для одного рейтинга они не нужны. А ведь именно там зачастую печатаются важные и ценные результаты аспирантов и докторантов, преподавателей вузов, действующих ученых.

Почему же мы так не уважаем собственную российскую науку?

Необходимо бороться за качество научной продукции, спору нет. Надо поставить барьеры липовым диссертациям, липовым защитам, липовым статьям. Однако множащиеся непомерные формальные требования (касающиеся содержания, цитирования, библиографии, перевода на английский и т.д.) к научным публикациям затрудняют работу настоящих ученых и упрощают жизнь халтурщикам и плагиаторам, которые все перечисленное тщательно соблюдут. На их “липу” сквозь пальцы посмотрят редакторы, рецензенты и выведут заключение: хорошая работа (статья, монография, диссертация) - все требования соблюдены, можно и не читать, а публиковать или защищать.

Рейтинги достижений ученых нужны нам в первую очередь внутри страны в рамках соответствующего научного направления, науки, отрасли. И составлять их должны специалисты данной отрасли, а не чиновники и не технические работники по формальным показателям, установленным ими самими.

Очень важно, цитируют ли тебя в авторефератах и диссертациях, это главный показатель научного уровня - осваиваются ли твои идеи учеными, востребованы ли они в научном направлении. А это как раз нигде не учитывается. Самые интересные и плодотворные научные идеи могут высказываться учеными, работающими в вузах (а таких большинство), в вузовских тематических сборниках, периодических межвузовских сборниках, материалах конференций. Важно качество статей, будут ли на них ссылаться и развивать изложенные в них идеи, а не то, где это опубликовано. Нигде в рейтингах не учитывается, сколько ученый подготовил кандидатов и докторов наук - а ведь это важнейший показатель научной продуктивности ученого.

Общее количество работ ученого и общая цитируемость всех его работ важнее пресловутого Хирша, именно они свидетельствуют о научной активности и продуктивности. У меня, кстати, индекс этого самого Хирша - 43, руководству это нравится, но что это говорит о моем научном потенциале, моих научных результатах? А вот более 1000 публикаций, более 14 тысяч цитирований, 90 защитившихся аспирантов и докторантов говорят, как мне кажется. Именно это характеризует меня как активно работающего ученого. И именно это должно определять мой рейтинг.

Об инструкциях

Многочисленные журналы приглашают печататься у них и при этом присылают список требований к статьям, который занимает иногда до 1 п.л.! Только что получил две такие инструкции от известных московских вузов - на 14 и 16 страниц.

Ради чего все это?

А ради тех же зарубежных рейтингов.

Журналы, претендующие на ваковский статус и международный рейтинг, диктуют автору, что должно быть в его статье и чего там быть не должно.

Кто вообще имеет право за меня решать, о чем мне писать и что включать в статью, а что не включать? Кто эти люди, какова их квалификация в моей науке и чем они руководствуются в своих инструкциях?

Приведу самые с моей точки зрения вопиющие требования из нескольких журналов по филологии.

Итак, вот что я должен включить в статью обязательно:

В РЕЗЮМЕ я должен обеспечить читателю возможность “понять уникальность статьи (исследования или обзора)” - чем она отличается от аналогичных работ. Но ведь я пишу о конкретной проблеме, а не об уникальности своего исследования и вовсе не обязательно сравниваю свои результаты с другими исследованиями.

“Объем текста в РЕЗЮМЕ в пределах 200-300 слов” - почему за меня решают, сколько слов мне написать? Может, мне и двух строчек хватит?

Нужна развернутая англоязычная аннотация. Зачем вообще мне, филологу, делать англоязычные аннотации? Нас ведь читают специалисты, и они знают тот язык, который является материалом исследования.

Как гуманитарий скажу, что вообще мы наносим своими английскими аннотациями огромный вред отечественной гуманитарной науке. Большое количество наших оригинальных идей и терминов не может быть адекватно переведено на английский (например, в отечественной лингвистике за долгие годы сложился свой самобытный понятийный аппарат и многие наши филологические термины на английский язык просто не переводятся - там нет ни таких понятий, ни слов для их обозначения), многие аспекты и даже направления наших гуманитарных исследований, наша проблематика за рубежом вообще не интересны, а вымученный приблизительный перевод создает у англоязычного читателя ложное представление о содержании наших работ.

Пропагандировать нашу науку и наши достижения надо не переводами аннотаций и библиографии на английский язык, не подгонкой структуры научных публикаций под западные традиции, не пропихиванием статей за большие деньги в распространяемые за рубежом издания, а прежде всего нашим участием в международных научных конференциях, в личных встречах с коллегами, в ходе которых появляется возможность что-то развернуто рассказать, объяснить свои позиции, представить свои термины для новых явлений, пояснить свою позицию в дискуссиях и ответах на вопросы, реально преодолев трудности перевода и различия в терминологическом аппарате, исследуемой проблематике и применяемых методах.

Стандартный объем статьи 4000-6000 слов (15-20 страниц, шрифт 14, интервал 1,5). Почему именно столько страниц? А если меньше? Если мне столько не надо?

“Введение: обосновывается актуальность статьи, обозначается проблема, ранее частично рассматриваемая / не рассматриваемая в науке. Указывается ее практическое значение. Определяется вклад данной статьи в науку. Предлагается обзор литературы по рассматриваемой проблеме (история вопроса), сравниваются источники (не менее 20-30). Объем - 1-2 страницы”.

Почему за меня решают, сколько страниц должно быть во введении и что мне там написать? Как определить вклад статьи в науку - это ведь не диссертация и не монография? Почему я должен сравнить именно 20-30 источников? А если сравнивать нечего? И зачем сравнивать, если можно просто сослаться на нужную работу? Зачем описывать практическое значение статьи? А если статья теоретическая, фундаментальная?

“Методы и материалы исследования: обозначаются и описываются методы исследования, материалы, предлагается организация эксперимента, методика работы. Объем - 1-2 страницы”.

А если нет эксперимента? Зачем описывать методы исследования, если можно просто сослаться на них?

“Результаты: предлагается оценка результатов исследования, сравниваются полученные результаты с результатами исследований других авторов. Объем - 1-2 страницы”. Почему я должен сравнивать свои результаты с другими? А если вообще никто этим раньше не занимался?

“Обсуждение: описывается исследование, обозначается научная новизна работы для отечественной и зарубежной науки, определяются перспективы. Объем - 8-15 страниц”. Как я могу определить значение своей статьи для отечественной и даже зарубежной науки, если она еще не опубликована? Какие могут быть перспективы у статьи? Перспективы бывают у научного направления.

“Библиографический список: 20-30 источников, указываются источники за последние 5-10 лет, приветствуются ссылки на иностранную литературу”. Почему мне диктуют, за какой период я должен брать источники и сколько их должно быть, если неизвестно содержание и проблематика моей статьи? A если зарубежные ученые этим не занимались и не занимаются (что чаще всего и бывает в филологической науке)?

Подобные требования уместны к монографиям, диссертациям, но не научным статьям. При этом конкретная наука в предлагаемых мне “указаниях” никак не учитывается - к филологам, медикам и математикам требования абсолютно одинаковые. Вот что написано на сайте одного филологического журнала: “При подготовке рукописи для направления в редакцию авторам следует руководствоваться следующими правилами, составленными с учетом требований российских и международных ассоциаций и организаций, в том числе “Единых требований к рукописям, предоставляемым в биомедицинские журналы” (Uniform Requirements for Manuscripts Submitted to Biomedical Journals) и т.д.”. Почему я, филолог, должен писать как медик?

Требуют еще указать источник финансирования (?), выдвигают целую кучу совершенно ненужных требований к оформлению библиографии, указывают, что мне, как автору, нельзя ссылаться на свои работы. А именно: “Следует избегать самоцитирования... Самоцитирование желательно ограничить 3 ссылками”.

Почему нельзя сослаться на свои ранее полученные результаты? Я много лет разрабатываю одну проблему и каждый раз ссылаюсь на уже достигнутое. Прикажете повторять все в каждой новой статье?

Что мне кажется разумным

Рейтинг российских ученых нужно определять, прежде всего, в их отрасли внутри России. Системы РИНЦ для этого вполне достаточно.

Учитываться должны все публикации и все цитирования, независимо от места публикации и издания.

Не надо тратить силы на перевод на английский язык развернутых аннотаций - для того, чтобы содержание статьи заинтересовало потенциального иностранного читателя, перевода ключевых слов более чем достаточно.

Абсолютно убежден, что все так называемые ваковские журналы должны быть бесплатными - нельзя брать деньги ни за публикацию, ни за рецензирование статей, это чистая коммерция на науке. Аспиранту статьи, необходимые для защиты, обходятся в десятки тысяч, докторанту - в сотни тысяч рублей. Если вуз или учреждение заинтересовано в наличии ваковского статуса у своего журнала, оно обязано обеспечить полное финансирование издания. При этом вне контекста защиты диссертаций нельзя требовать от исследователя наличия именно ваковских публикаций (например, для прохождения по конкурсу, присвоения ученого звания, выступления оппонентом, выполнения функций представителя ведущей организации) - это его личное дело, где и что публиковать.

Давайте уважать собственную науку и собственных ученых.

Источник

А как по вашему мнению, нужно российской науке англоязычное "зеркало" и перевод нашего корпуса знаний на английский язык, или без этого проживём?