Лига историков

Разбор предыдущей серии сериала, с пересказом сюжета находится ЗДЕСЬ по ссылке

Итак, после ареста Гоцмана, Кречетов хочет войти в следственную группу которая дело Давида Марковича ведет, но получает от полковника Чусова категорический отказ. Так же Чусов интересуется, почему Кречетов выдал Гоцману, совершенно секретную информацию про деятельность в одесском подполье. Только вот с чего состав и деятельность одесского подполья во время войны вдруг стало секретной информацией? Кречетов рассказывает, что военный врач Арсенин, узнал что он не был на втором белорусском фронте, вот ему и пришлось раскрыться перед Гоцманом. Кстати убийство врача Арсенина по логике не имеет никакого смысла. Да Арсенин начал задавать неудобные вопросы, на которые Кречетов не мог дать ответы. Только вот главный герой фильма Гоцман присутствовал при этом диалоге. И, как только доктор "загадочно исчезает", подозрения Гоцмана сразу падают на "не ответившего на вопросы" по Второму белорусскому фронту Кречетова - "Академика".

Но дальше и вовсе происходит то, что ломает всю логику. Подозревающий Кречетова Гоцман допрашивает майора, и тот говорит, что на самом деле не был на Втором белорусском, а был членом засекреченного советского подполья. Гоцман проверяет, и оказывается, что это правда. Получается убирать доктора не было вообще никакого смысла, ведь легенда у шпиона подтвердилась (по факту он был двойным агентом в подполье).А тут получается, что и Чусова насторожило исчезновение военного врача, сразу после того как он задал Кречетову неудобные вопросы. При этом Чусов Кречетову прямо намекает, что исчезновение врача кажется ему очень подозрительным.

Полковник Чусов уходит, а майор Довжик говорит Кречетову, что надо предупредить Нору об аресте Гоцмана. Эмик совершив махинацию с квартирой и получив от заказчицы деньги, отправляется с Цилей в ресторан после чего просто непросто пропадает из сериала. В оригинальном сценарии, по которому впоследствии выпустили книгу, выясняется что нелепый персонаж Эмик, был убит по ошибке одной из женщин-офицеров, призванных маршалом Жуковым в Одессу для истребления бандитов. Так же не выдержав свалившегося на нее горя, умирает тетя Песя. Вообще перегибов в романе Пояркова хватает, как в принципе и антисоветской клюквы. Например Мама Кречетова по происхождению была дворянка, которую конечно же расстреляло ЧК и в обязательном порядке просто так, за происхождение. Бытует мнение что большевики придя к власти взяли и уничтожили всех дворян.

Однако, далеко не всё так однозначно в судьбе российского дворянства, как нас пытаются убедить Солженицин, Толстикович и Шокарев. Данные господа спешат вычеркнуть из истории многие фамилии представителей российского дворянства Российской империи, которые участвовали в революционном движении, тех, что связал свою жизнь с Советской властью и продолжали служить своему Отечеству в новом государстве. А судьба многих из них воистину уникальна. Мало кто знает но в Красной Армии служило 75 тыс. бывших офицеров (из них 62 тыс. дворянского происхождения), в то время как в Белой около 35 тыс из 150 тысячного корпуса офицеров Российской Империи. Приведу некоторые конкретные примеры.

Так что убрав из сериала явную антисоветскую клюкву, Сергей Урсуляк сделал только лучше, хотя небольшая часть этой клюквы все таки осталась. Ладно возвращаемся к сериалу. Пока недовольная тетя Песя распекает своего непутевого сына за то что он транжирит деньги и идет в ресторан, Кречетов рассказывает Норе об аресте Гоцмана. Нора предполагает что Гоцмана арестовали из за неё. Кречетов предполагает что раз арестовали Гоцмана, то обязательно придут и за Норой и предлагает ей скрыться.

Так как мы с вами знаем, что Кречетов приказывал Штейхелю, в случае чего Нору убить, то мы понимаем что Академику нужен лишний туз в рукаве в виде Норы. Нора либо зная про план Гоцмана, либо чувствуя подвох в словах Кречетова, от этого шага отказывается, при этом говорит виноват, сто если Давид не виноват, советской власти все равно, лишь бы только человека арестовать и посадить.

Все таки запихали в сериал мыслю, о том что все тех кого при советской власти арестовали конечно же ни за что. И тут как раз приходят за Норой и согласного хитрому плану Гоцмана, производят арест. лишая Кречетова возможности давления на Гоцмана в случае чего.

После ареста Норы, Кречетов идет к Мишке Карасю рассказывая ему про то что Гоцмана арестовали как немецкого шпиона. За эти слова Мишка залезает на лавочку, чтобы дотянуться до головы Кречетова и дает ему по морде. Тем временем, полковник Чусов созывает своих сотрудников, объявляет им всем благодарность и командует прекращение операции по отстрелу бандитов в Одессе.

Правильно а то и так складывается впечатление что чуть ли не половину Одессы перестреляли, значит надо прекратить а то вообще в городе жителей не останется, ну разве только останутся милиция и военные. Маршал Жуков ехидно так поздравляет мордатого партийного руководителя с успешным избавлением Одессы от бандитов и объявляет войсковые учения, которые будут проводится всеми частями военного округа. По распоряжению Жукова в городе для обеспечения безопасности в городе остаются милиция и комендантские роты.

На этом совещании присутствует и Кречетов у которого в голове начинает складываться один хитрый такой план, надежный как Швейцарские часы. В Одесских катакомбах Кречетов встречается с со Штехелем и делится своими воспоминаниями о том как он с подпольщиками в катакомбах три месяца безвылазно сидел, при этом мечтая всех подпольщика лично взорвать, так он их всех ненавидел.

Кречетов подчищает следы - спрашивает Штехеля, нашли ли старика-психиатра, на что получает ответ что пока нет. Штехель рассказывает Кречетову о проверке которую учинили Платову и как он "проверяющих" взял да перестрелял. Академик распоряжается для Платова устроить еще одну проверку, теперь Виктор Платов должен лично своими руками похитить Мишку Карася.

На следующий день Виктор Платов в компании усатого бандита, заявляется на пляж и увозит Мишку Карася, несмотря на то, что за Мишкой следили сотрудники милиции. В ходе завязавшейся перестрелки ,пулю в голову получает усатый бандит. За ходом похищения мальчишки по распоряжению Академика наблюдают Чекан и Толя Живчик.

Складывается впечатление что вся операция заранее разыграна и Якименко был в курсе плана, раз приказал своим сотрудникам стрелять по колесам. Хотя тут сотрудники милиции опять продемонстрировали "отличные" навыки "снайперской" стрельбы и не смогли попасть даже по колесам, так что Платов спокойно с Мишкой уезжает

Полковник Чусов, разыгрывает перед Кречетовым настоявший спектакль, отчитывая Якименко и вставляет ему пистон. "Я же предупреждал, подельники Гоцмана будут подчищать хвосты.. Слухи о вашей боеспособности сильно преувеличены." В пользу розыгрыша говорит то, что Чусов фактически начальник Платова, и должен быть в курсе похищения заранее. С другой стороны, Якименко вроде недостаточно умен, чтобы понять, что всё это специально подстроено . А если не специально, то ведь и Платова могли застрелить, ведь усатый бандит получил таки пулю в голову? После того как Якименко грустный уходит, Чусов продолжая спектакль отдает распоряжение искать пацана, так как он мог что то видеть и знать о деятельности Гоцмана как шпиона. Из города, по распоряжению Жукова начинают выводить воинские части, ну а Кречетов играя со спичками обдумывает свой хитрый план.

Ну а дальше нас ждет развязка любовной линии между Кречетовым и Тоней Царько. Кречетов, поздно вечером, отправляется на встречу. Тоня, которая ревнует Кречетова буквально к каждому столбу, и проверяет у него на пиджаке каждый волосок, делает вид что ложится спать, после чего одевается и отправляется вслед за своим возлюбленным. При этом супер секретный немецкий шпион, у которого на слежку должен быть нюх как у собаки и глаз как у орла, в упор не замечает что за ним следят.

Таким Макаром неопытная в шпионских делах актриса, проследила путь шпиона до места обитания Чекана, куда на встречу с Академиком пришел Виктор Платов. За Академика пытается выдать себя Чекан, только Платов быстро раскусил подвох, так что приходится Кречетову лично показаться.

Платов говорит, что он был послан киевским центром в Одессу, что бы выразить недовольство работой Академика, он должен был поставить оружие украинским националистам в округе, но не сделал этого. Кречетов же излагает свой хитрый план по захвату города Одессы украинскими националистами пока происходят войсковые ученья.

Дескать смотрите какой шум на всю страну будет, у маршала Победы, прямо из под носа город увели, да за этого Жукова точно расстреляют а это уже результат. Ну после этого по всей Украине, покатятся восстания против "кровавого режима Сталина", все полыхнет. Пока Кречетов детально Платову излагает план, в кабинет полковника Чусова приводят арестованного Гоцмана, и по этой встрече окончательно понимаем что это тоже хитрый план.

Мы привыкли думать о лондонском тумане как о чём-то романтичном. Ну, знаете, газовые фонари, брусчатка, где-то вдалеке цокают копыта, а Шерлок Холмс с трубкой в зубах рассуждает о дедукции. В реальности же, если вынести за скобки литературу, лондонский туман всегда был той ещё гадостью. А в декабре 1952 года он и вовсе выззал одну из самых нелепых и страшных экологических катастроф XX века.

Всё началось с того, что после войны Великобритания отчаянно нуждалась в деньгах. Страна победила, но кошелёк был пуст. А что можно продать, чтобы быстро заработать? Правильно, уголь. У англичан был отличный, качественный уголь, который давал много тепла и мало дыма. Но «черное золото» высшего сорта уходило на экспорт, чтобы оплатить военные долги и поддержать экономику. А чем топить своим гражданам? Да чем придётся.

Для внутреннего потребления оставили уголь сорта «nutty slack» — по сути, угольную пыль с кучей примесей, особенно серы. Эта дрянь горела плохо, зато дымила так, что чертям в аду стало бы завидно. Но выбора не было: на дворе стоял холодный декабрь, зима началась рано, и миллионы лондонцев забили свои камины этим дешевым топливом. А тут ещё и дымящие на всю катушку электростанции (которые стояли прямо в черте города) и новенькие дизельные двухъярусные автобусы, только что заменившие экологически чистые трамваи.

И вот, 5 декабря пришёл антициклон. Холодный воздух, тяжёлый и неподвижный, накрыл город, а сверху его прижала «крышка» из тёплого воздуха, фактически «выключив» ветер. И весь дым из тысяч труб, который обычно уносило в небо, остался на улицах. Сначала лондонцы даже не поняли, что происходит. Ну, туман и туман, эка невидаль. Они даже дали ему забавное прозвище — «pea souper», или «гороховый суп», из-за желтовато-зелёного оттенка. Но очень скоро стало не до шуток. Это был не водяной пар. Это была взвесь серной кислоты, сажи и угарного газа. Люди в буквальном смысле дышали кислотой.

Видимость устремилась к нулю, и транспорт встал. Автобусы, машины, скорые помощи — всё замерло. Единственным местом, где можно было передвигаться, осталось метро, но до него ещё надо было дойти на ощупь, не свалившись в Темзу и не поскользнувшись на замёрзшей луже.

Что сделали власти? Ну, правительство во главе с Черчиллем просто заявило, что, мол, погода испортилась, бывает, само пройдёт. Никто не бил тревогу, не раздавал маски, не эвакуировал людей. А горожане просто продолжали жить, задыхаясь в собственных домах. Первыми неладное почуяли животные. На сельскохозяйственной выставке в Смитфилде породистые быки начали падать замертво. Их легкие просто не выдерживали такой концентрации яда. Хозяева пытались спасти ценный скот, заматывая морды мешковиной, смоченной в виски — видимо, считали, что алкоголь помогает от всего. Помогало слабо.

А потом начали умирать люди. В основном старики и дети. Врачи не могли доехать до пациентов, а если бы и доехали — чем лечить химический ожог легких? Аспирином? Морги переполнились мгновенно. У гробовщиков кончились гробы, а у цветочников — траурные венки.

За пять дней этого «супа» погибло 4 000 человек. Так заявили официальные власти, поспешив списать всё на внезапную эпидемию гриппа. Позже, когда независимые исследователи всё пересчитали, цифра выросла до 12 000. За неделю. Это больше, чем в самые страшные бомбардировки времён войны.

Преступность, кстати, не дремала. Пока честные граждане кашляли дома, «джентльмены удачи» вышли на охоту. В такой мути можно было разбить витрину, обчистить прохожего или вынести половину магазина, и никто бы даже не заметил твоего лица. Полиция была бессильна — свисток в тумане не поможет найти грабителя.

Только когда ветер наконец разогнал эту ядовитую кашу, до всех дошло, что случилось. Но потребовалось ещё четыре года бюрократической волокиты, чтобы в 1956 году, наконец, приняли Закон о чистом воздухе, запретили топить чёрным углём, начали переводить электростанции на газ и выносить их за город.

***********************
А ещё у меня есть канал в Телеграм с лонгридами, анонсами и историческим контентом.

Вот мы и на финишной прямой! V век — это сто лет, которые начались с величия Рима, а заканчиваются тем, что варвары делят его наследство, как родственники квартиру бабушки.

490-е годы — это грандиозный финал сезона. Здесь будет всё: "Красная свадьба" в реальной жизни, рождение легенды о короле Артуре и основание места, где придумают кунг-фу.

Мы закрываем арку V века. Это было безумное время: Рим пал, гунны пришли и ушли, а климат испортился. Но последние 10 лет столетия (491–500) стали фундаментом для того мира, который мы знаем. Франция стала католической, в Китае построили Шаолинь, а в Италии один король разрубил другого пополам прямо за обеденным столом.

Поехали провожать 5-й век!

Италия: Ужин с плохим концом (493 г.)

В прошлом выпуске мы оставили Италию в состоянии войны: король остроготов Теодорих осадил в Равенне короля Одоакра. Осада длилась 3 года. Никто не мог победить. В итоге они решили: "А давай править вместе?". 27 февраля 493 года они подписали мир. Одоакр открыл ворота.

Банкет примирения (15 марта 493 г.) Теодорих пригласил Одоакра на торжественный пир во дворце "Лаурет". Все пили, ели, улыбались. Внезапно Теодорих встал, выхватил меч и... разрубил Одоакра от ключицы до бедра. Одним ударом. Теодорих посмотрел на тело и выдал легендарную фразу:

"У этого бедолаги, кажется, не было костей".

После этого готы перебили всех людей Одоакра прямо в банкетном зале. Итог: Теодорих Великий стал единоличным правителем Италии. Он будет править мудро 33 года, восстанавливая римские акведуки и бани. Это был "Серебряный век" Италии.

Франция: Крещение Хлодвига (496 г.)

Король франков Хлодвиг I (тот, что с топором) продолжал расширять свои владения. Но у него была проблема: он был язычником, а местное население (галло-римляне) — христианами. В 496 году случилась Битва при Толбиаке против племени алеманнов (предков немцев). Франки проигрывали. Хлодвиг в отчаянии посмотрел на небо и крикнул:

"Иисус, бог моей жены Клотильды! Если дашь мне победу, я крещусь!"

В этот момент вождь алеманнов погиб, и враги сдались. Рождество 496 года: В Реймсе Хлодвиг и 3000 его воинов приняли крещение.

• Важный нюанс: Большинство варваров (готы, вандалы) были арианами (еретиками для Рима). Хлодвиг же принял католичество (ортодоксальную веру).

• Почему это важно: Папа Римский и местные епископы сразу сказали: "О, Хлодвиг — наш парень!". Это обеспечило Франкам поддержку церкви и позволило создать Францию, какой мы её знаем.

Британия: Битва при горе Бадон (ок. 500 г.)

Англосаксы захватывали Британию почти 50 лет. Бритты (кельты) отступали и страдали. Но в конце века (дата плавает, 490–500 гг.) бритты собрались с силами и дали генеральное сражение у горы Бадон.

• Кто командовал: Летописи говорят про "Амвросия Аврелиана" или просто "военачальника". Позже легенды назовут его Королем Артуром.

• Итог: Саксы были разгромлены наголову. Их продвижение остановилось почти на 50 лет.

• Это тот самый момент "Камелота" и рыцарей круглого стола (в реальности — суровых мужиков в кольчугах), когда Британия смогла ненадолго отстоять свою независимость.

Китай: Рождение Шаолиня (495 г.)

В Северном Китае император Сяовэнь-ди (тот, что любил всё китайское) решил сделать подарок буддийскому монаху из Индии по имени Бато (Бхадра). В 495 году император приказывает построить монастырь в лесу на горе Суншань. Место назвали Шаолинь ("Монастырь в лесу на горе Шао").

• Кунг-фу: Считается, что чуть позже (уже в VI веке) туда придет монах Бодхидхарма и научит монахов драться, чтобы они не засыпали во время медитации. Но фундамент легенды заложен именно сейчас, в 495-м.

• А сам император Сяовэнь-ди в эти годы переносит столицу в Лоян и строит там знаменитые пещеры Лунмэнь с тысячами статуй Будды.

Византия: Император-экономист (491 г.)

В Константинополе в 491 году умирает император Зенон. Народ на ипподроме кричит вдове императора: "Дай нам православного императора! Дай нам римлянина!". Вдова выбирает пожилого придворного чиновника — Анастасия I.

• Прозвище: "Дикор" (Двузрачковый). У него один глаз был карий, другой голубой. В то время это считали признаком магии, но он оказался крутым завхозом.

• Реформы: В 498 году он провел денежную реформу. Ввел большие медные монеты (фоллисы), которыми было удобно платить за хлеб и вино.

• Стена: Он построил Длинные стены (Анастасиевы стены) вокруг Константинополя для защиты от славян и болгар. Анастасий оставит казну полной золота.

Индия: Кошмар продолжается

В Индии всё плохо. Империя Гупта разваливается. В 490-х годах вождь эфталитов (белых гуннов) Торамана прорывается вглубь Индии.

• Он захватывает города, жжет буддийские монастыри (хотя некоторые источники говорят, что он был терпим, но его сын Михиракула будет настоящим чудовищем).

• Индия распадается на мелкие княжества. Великая эпоха единства и науки заканчивается.

Персия: Беглец и Коммунист (496 г.)

Шах Кавад I заигрался в социализм с жрецом Маздаком (тем, который предлагал общих жен и раздел имущества). Персидской знати и обычным жрецам это надоело. В 496 году они свергают Кавада.

• Его запирают в "Замке Забвения" (тюрьма для VIP-персон).

• Но Кавад сбегает! Он бежит к своим врагам — Эфталитам.

• Он женится на дочери хана гуннов и в следующем веке вернется с армией, чтобы вернуть трон. Настоящий голливудский сценарий.

Америка: Тикаль процветает

В городе майя Тикаль правит царь Чак-Ток-Ичак II. В 490-х годах город растет. Майя активно торгуют с Теотиуаканом. Интересно, что именно в эти годы майя начинают записывать даты с невероятной точностью. Их календарь работает как швейцарские часы, предсказывая затмения.

ИТОГИ V ВЕКА (401–500 гг.)

Вот и закончился этот сумасшедший век. Давайте подведем черту.

Каким мир вошел в V век (401 г.):

• Есть огромная Римская империя.

• Христианство только набирает силу.

• Варвары — это проблема на границе.

Каким мир вышел из V века (500 г.):

1. Западного Рима НЕТ. На его месте — Королевство Франков (Франция), Королевство Остроготов (Италия), Королевство Вестготов (Испания), Королевство Вандалов (Африка).

2. Византия — единственная наследница Рима, богатая и хитрая.

3. Англия — поле битвы между Артуром и саксами.

4. Религия — Папа Римский становится главной фигурой Запада. Шаолинь построен.

5. Технологии — стремена, тяжелый плуг и штаны окончательно победили античные туники.

Главный вывод: Античность умерла. Да здравствует Средневековье! Мир стал более жестоким, раздробленным, но и более динамичным. Старые правила больше не работают. Кто смел, тот и съел (как Теодорих Одоакра).

Первое и самое важное, по его мнению, это осмыслить принципы передачи холеры. Этому вопросу он посвятил вводную часть своей книги, в которой подробно с примерами объяснял, как «холерный грибок» передается от человека к человеку. Второе правило - нужно содержать все в чистоте. Третье - каждый добросовестный гражданин должен «других вразумлять» основным правилам профилактики (Моллесон 1893, с. 26-28).

Если же «поветрие» все-таки было занесено, И.И. Моллесон советовал придерживаться пятнадцати непременных правил. Среди которых, в частности, он называл такие: «. следить за чистотой источников воды (рек, колодцев, родников), чтобы никто не стирал там грязное белье; следует избегать мест скопления народа (базаров, кабаков, похорон). <...> каждый человек должен держать улицу, двор, избу, сени в чистоте и особенно следить за тем, чтобы не было сырости. <...> нужно содержать свое тело, белье, одежду и постель в чистоте, ходить в баню как минимум раз в неделю. <...> всеми мерами избегать простуды: не купаться в холодной воде, не пить холодного и избегать всякой сырости. <. > крепко-накрепко помнить, что заразительнее всего рвота и понос холерных больных, и поэтому их надо сторониться» (Молле-сон 1893, с. 28-37).
В заключительной части своих наставлений Моллесон приводил советы, которые, по его мнению, хоть как-то должны были облегчить страдания человека, уже заболевшего холерой. В основном он сосредотачивал свое внимание на методах снятия симптомов, а не на лечении самой болезни. Когда человек обнаружил у себя признаки холеры, то он должен был, по мнению Моллесона, действовать без промедления. «Хотя еще в каких силах, а бросай все и ложись, - строго наставлял доктор. - Не исполнишь это - спокаешь-ся, да поздно!» (Моллесон 1893, с. 41-42). Особое значение врач придавал профилактике заболевания холерой, так как соблюдение санитарных и гигиенических норм в народной среде и особенно среди крестьянства находилось на крайне низком уровне.

Перечень мер по предупреждению распространения холеры был опубликован в виде отдельной брошюры в Саратове в 1885 г. (Холера 1885).
Это крайне важное с практической точки зрения издание подготовили саратовский губернский врачебный инспектор И.Н. Буховцев и психиатр С.И. Штейнберг. Соавторство в разработке методики профилактики холеры двух знаменитых саратовских врачей, на мой взгляд, не случайно.
В поиске путей противодействия страшной болезни объединили свои интеллектуальные усилия организатор саратовской системы здравоохранения и медицинской статистики Буховцев и его коллега -выдающийся отечественный психиатр Штейнберг.
Участие специалиста в области психиатрии в разработке мер предупреждения развития холеры вполне объяснимо, так как в сознании подавляющего большинства населения в то время господствовали самые нелепые предрассудки и предубеждения, развеять и преодолеть которые можно было, только зная особенности человеческой психики в экстремальных ситуациях, например в условиях эпидемии.

Спустя несколько лет, в июне 1892 г., в разгар четвертой волны эпидемии холеры в Саратове этот труд ученых-практиков был опубликован в газете «Саратовские епархиальные ведомости» (Ведомости 1892). На первый взгляд выглядит странным, что статья по медицине вышла тогда в официальном издании Русской Православной Церкви. Однако, учитывая глубокую воцерковленность местного населения и высокую степень доверия верующих к слову пастырей, размещение практических рекомендаций по предупреждению заболевания холерой в печатном органе Саратовской епархии в период эпидемии придавало этому тексту особую силу убеждения и гарантировало соблюдение населением врачебных предписаний, что было тогда особенно важно.

<...>

Источник: Опыт лечения и профилактики холеры в XIX веке (по материалам отчетов и публикаций врачей Саратовской губернии). Текст научной статьи по специальности «История и археология» Автор: Александр Юрьевич Варфоломеев. Лицензия: CC BY

Вместе с тем обращает на себя внимание явный недостаток специальных исследований о «холерных беспорядках» на территории Саратовской губернии. Исключением является работа немецкого ученого Ш. Визе, который скрупулезно оценил влияние слухов на холерные беспорядки в Саратове в 1892 г. [9, с. 300-318]. Английская исследовательница Шарлотта Э. Хенц в своей монографии пришла к выводу, что холерные бунты стали для саратовцев инструментом выражения недовольства властью. По её мнению, насилие, вспыхнувшее на улицах Саратова, Астрахани и Царицына, продемонстрировало отчуждение значительной части населения от государственных институтов, которые не только создали условия для распространения эпидемии, но и продемонстрировали недостаточное уважение к гражданским свободам в борьбе с эпидемией [10, с. 170].
О выступлениях крестьян в период эпидемий в соседнем с Саратовом регионе - в Самарской губернии содержится информации в коллективной монографии «История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней» [11].

Документальные материалы о социальных волнениях, связанных с эпидемиями холеры на территории губернии в XIX в., в основном содержатся в фондах Государственного архива Саратовской области, а именно:
фонд № 7 «Саратовская судебная палата Министерства юстиции. 1871-1918»,
фонд № 8 «Саратовский окружной суд Министерства юстиции. 1871-1918»,
фонд № 10 «Прокурор Саратовского окружного суда Министерства юстиции. 1871-1917» и
фонд № 55 «Помощник начальника Саратовского губернского жандармского управления в Вольском, Хвалынском и Кузнецком уездах. 1867-1917».
Отдельные сведения о бунтах 1892 г. содержатся и в опубликованных источниках. Среди них мемуары современников: воспоминания саратовского адвоката и общественного деятеля, гласного городской думы И. Я. Славина [12], саратовского губернского предводителя дворянства, земского начальника В. А. Шомпулева [13].

Различная информация о беспорядках, произошедших в «холерном» 1892 г., публиковалась в периодической печати - газете «Саратовские епархиальные ведомости» [14, с. 507]. Здесь также стоит отметить неравномерное распределение информации о холерных волнениях: наибольшее количество сведений приходится на 1892 г., из чего можно сделать вывод, что народное недовольство не распространялось на Саратовскую губернию из других регионов в предыдущие холерные эпидемии, а местное население в своих протестных настроениях не переходило к крайним насильственным мерам. Размышляя о массовых выступлениях, связанных с эпидемиями, К. С. Барабанова отмечает, что «не в каждом населенном пункте, охваченном эпидемией, население уничтожало больницы и убивало врачей или чиновников» [15, с. 1733-1744].

<...>

В Саратове крупные беспорядки начались 28 июня 1892 г.
По воспоминаниям свидетелей, рано утром на Горной улице собралось большое количество народа, который был недоволен противохолерными мероприятиями.
Не имея организатора, бунтовщики не решались на какие-либо серьёзные действия, поэтому всё ограничивалось просто недовольными возгласами и выкриками [26, л. 1].
Так продолжалось до тех пор, пока в толпе не появился человек «в жёлтой вышитой рубашке, испачканной известью».
Впоследствии в ходе допроса свидетелей выяснилось настоящее имя зачинщика беспорядков -его звали Николай Бурлаков [27, л. 15].
Именно он стал уверять собравшихся в том, что полиция схватила его и запрятала в холерную больницу, где доктора осыпали известью и заколотили живого во гроб, но ему удалось разбить его и сбежать.
Рассказывая это, незнакомец призывал «бить докторов и полицию», а также уверял, что на Верхнем базаре сам убил двух докторов и полицейского, поэтому теперь готов вести людей на холерную больницу. Речь провокатора подействовала на разгорячённую толпу, и все ринулись вслед за незнакомцем [27, л. 12-12 об.].

Около 11 утра бунтовщики оказались в районе Верхнего базара, и дойдя до пересечения улиц Александровской и Цыганской, толпа встретила постового Гусева. Нанеся ему тяжкие телесные повреждения, бунтовщики двинулись дальше, пока на их пути не встретился сын учителя А. В. Пемуров и мещанин И. И. Трейгольд. Толпа жестоко расправилась с ними и, разделившись на мелкие банды, продолжила погромы на городских улицах [26, л. 1].

В это же время одна из групп бунтовщиков разгромила квартиру саратовского полицмейстера, вторая - здание первой части, а третья вышибла окна в доме врача Бонвеча (скорее всего, имеется в виду квартира саратовского врача Бонвеча Эммануила Андреевича, которая находилась на улице Грошовой. - А. В.), а затем разгромила квартиру полицмейстера первой части. Особо бесчинствовавшая толпа направилась к временной холерной больнице, размещавшейся в доме Демидова [26, л. 1-1 об.], где бунтовщики разбили окна [27, л. 13].

Стараясь не упустить детали, писал о саратовском июньском бунте 1892 г. в своих воспоминаниях И. Я. Славин. По его словам, беспорядки начались ранним утром 29 июня на Верхнем базаре. Скорее всего, здесь ошибка памяти мемуариста - по материалам прокурора Саратовского окружного суда Министерства юстиции [26, л. 1], а также согласно заметке в газете Саратовские епархиальные ведомости № 14 за 1892 г. [14, с. 502], беспорядки начались утром 28 июня.
Воспоминания И. Я. Славина дублируют сообщения других источников о том, что отправной точкой для беспорядков послужило появление в среде базарного люда человека в саване и обсыпанного чем-то белым, который утверждал, что его пытались похоронить заживо в городском холерном бараке, но ему удалось оттуда сбежать. Мемуарист замечает, что многочисленная толпа, была и так «разогрета» многочисленными слухами о «коварствах врачей», поэтому рассказ провокатора легко убедил людей ринуться громить полицейские части, холерные бараки, больницы и квартиры врачей [12, с. 192].

Первой жертвой разъярённой толпы в тот день стал сын учителя Пемурова, подросток, ученик реального училища, лет 16-17, который был одет в штатское, но с фуражкой училища на голове. Он пытался скрыться на лесах строящегося дома, но бунтовщики его там нашли, вытащили на улицу и забили насмерть.
Затем началась травля полицейских: один, спасаясь от толпы, спрятался в доме В. Д. Вакурова, что и спасло ему жизнь, но в отместку толпа разбила все окна на верхних этажах его жилища [12, с. 192]. Одновременно с этим вторая группа бунтовщиков громила квартиры полицмейстеров и врачей. При этом сильно пострадала первая полицейская часть, в помещении которой все книги и бумаги были разорваны на мелкие кусочки и выброшены на улицу, а двери и стёкла разбиты [12, с. 192].

По мере движения к городской больнице толпа увеличивалась: к ней примыкали ночлежники, праздношатающиеся и различные криминальные элементы, пользующиеся случаем поживиться чужим имуществом. Сама толпа разделялась на банды, одна из которых погналась за студентом-медиком Свиридовым, который успел скрыться на колокольне Владимирской церкви, находящейся на углу Астраханской и Большой казачьей улиц. Толпа хотела ворваться в храм, но на встречу ей вышел молодой священник Андрей Шанский. Преградив путь бунтовщикам, он с крестом в руках обратился к толпе со словами наставления.
По началу бунтовщики грозили самому священнику расправой и требовали выдачи Свиридова, но потом ярость преследователей немного утихла, и толпа направилась дальше к городской больнице, которая уже была в руках другой группировки протестующих [12, с. 192]. Следующей своей целью толпа выбрала дом Плеханова, в котором городские власти устроили холерный барак. Здание было сожжено протестующими, но, к счастью, сами больные и медицинский персонал успели спастись [12, с. 193].

В этот трагический день Саратов примерно 5-6 часов находился во власти бунтовщиков. Все правительственные, административные и полицейские власти разбежались. К двум часам дня прибыли войска из лагеря, которые усмирили бунтовщиков. Единственной жертвой этих беспорядков стал мальчик Пемуров, не считая нескольких человек, погибших от шальных пуль во время залпов по толпе [12, с. 193].

Вскоре последовало Высочайшее повеление о предании всех бунтовщиков, или, как их прозвали, «холерников», военному суду.
Осенью того же года после проведенного следствия суду были представлены обвинительные акты.
Подсудимых оказалось свыше 150 человек.
Допрос свидетелей, которых насчитывалось более 700 человек, длился три недели. В конце судебного разбирательства был объявлен приговор, по которому около 23 подсудимых приговорили к смертной казни через повешение, 50 обвиняемым была назначена каторга, а остальных, свыше 70 человек, оправдали. Кассационных жалоб и протестов не поступало, поэтому приговор был конфирмован императором, который, снизив степень наказания, по сути помиловал осужденных к смертной казни, заменив высшую меру наказания двадцатилетней каторгой [12, с. 193]. Данный приговор был обусловлен тяжестью преступления и тем обстоятельством, что бунтовщиков судили по законам военного времени. Аналогичные приговоры и ранее выносились участникам холерных бунтов, как, например, в городе Тамбове в 1830 г., когда мещане Данила Ильин и его младший брат Евлампий Акимов, оказавшиеся причастными к «возмущению», были приговорены к наказанию плетьми и последующей каторжной ссылке сроком на 20 лет [28, с. 21].

О холерных беспорядках много писали в газете «Саратовские епархиальные ведомости». Духовенство Саратова не оставалось безучастным в отношении к народным волнениям. Так, например, 22 июня 1892 г., ещё до начала беспорядков священники старались образумить народ проповедями.
Епископ Саратовский и Царицынский Преосвященный Авраамий дал особое приказание священнослужителям «внушить притчами приходов епархии, чтобы они в случаях появления холеры где-либо в селах и деревнях Саратовской губ., прочитали и объяснили народу изданные губернским правлением правила о мерах предосторожности, направленных к предупреждению и ослаблению холеры» [14, с. 501].

А в день беспорядков, 28 июня, священники, пренебрегая опасностью, увещевали и успокаивали народ. Они обращались с проповедями, уговаривая бунтовщиков не верить ложным слухам и с миром разойтись по домам. Мало того, бывали случаи, когда священники в прямом смысле спасали людей от разъярённой толпы.
Так, 29 июня 1892 г. во время холерных беспорядков священник Андрей Васильевич Шанский укрыл от разъяренной толпы у себя в храме студента-медика Свиридова, за что был «сопричислен к ордену Св. Равноапостольного Князя Владимира IV степени» [14, с. 504].

Отправляясь на проповеди в больницы, священнослужители сами подвергались большой опасности. Так, 28 июня священник Ф. А. Тринитатский прибыл в городскую Демидовскую больницу, где должен был прочитать напутствия для больных. Спустя несколько часов Тринитатский услышал сильный шум и, выглянув в окно, увидел огромную толпу, приближавшуюся к больнице. В это время в окна полетели камни. Понимая всю серьёзность сложившейся ситуации, священник вышел во двор, где и был окружён толпой, которая требовала выдать им доктора и фельдшера [14, с. 506-507]. После его отказа угрозы посыпались уже самому Тринитатскому - в толпе оказался якобы заживо похороненный, кричавший: «Вот тот священник, который меня заживо похоронил!». Несмотря на то, что «заживо похороненный» был пьян, толпа верила ему и преследовала отца Тринитатского, крича: «Бейте его камнями!». Оглянувшись назад, священник увидел, что больница уже полыхает [14, с. 507].

После бунта в Саратове волнения перекинулись на соседние уезды и города соседних губерний. Для предупреждения крупных беспорядков в некоторых населённых пунктах губернии были размещены воинские команды.
В селах Сокуре и Корсаковке Саратовского уезда бунтующие крестьяне были наказаны розгами. Также попытки протестных выступлений наблюдались в селе Поповке, деревне Юрьевке, Неклюдовке, Сосновке и хуторе Трековка.

В связи с распространением холеры в губернии В. А. Шомпулев сделал распоряжения волостным правлениям пристально следить за ходом эпидемии и рапортовать о каждом случае заболевания холерой [13, с. 198].
Видя негативное отношение простого люда к врачебной помощи, он старался воздержаться от строгих мер, потому что смотрел на крестьян в этом случае не как на преступников, а как на неразумных детей, и такой метод общения властей с народом оказался очень эффективном - где бы не появлялся Шомпулев, крестьяне его слушали и подчинялись [13, с. 201].

Таким образом, пик социальных холерных беспорядков пришёлся именно на 1892 г., что явилось следствием нескольких причин.
Во-первых, здоровье и психологическое состояние людей было подорвано голодом предшествующего года [12, с. 31].
Во-вторых, по-прежнему не только среди простого населения, но и в профессиональных медицинских кругах еще мало понимали специфику распространения заболевания, а также причины его появления, вследствие чего легко распространялись нелепые слухи относительно холеры.
В-третьих, карантинные мероприятия наносили ощутимый ущерб хозяйственной жизни, что негативно сказывалось на благосостоянии всех слоев населения, и в первую очередь малоимущих.
Вместе с тем противоборство холере вынудило органы власти искать наиболее эффективные подходы к проведению противоэпидемических мероприятий и бороться с отсутствием санитарной грамотности среди населения губернии.

В то время медицина была практически бессильна в деле лечения холеры.
Ситуация кардинально не менялась с того времени, когда Саратовская Врачебная Управа докладывала в донесении Медицинскому Департаменту от 12 августа 1847 г.: «Лечение холеры теперь также неудачно, как было и прежде.
Общего метода нет, исключая разве назначение рвотного корня, которое было принято в самом начале болезни и останавливает дальнейшее развитие во многих случаях, но не во всяком.<...>» [29, с. 19].
Такая ситуация в области лечения холеры оставалась вплоть до конца XIX в., пока в 1892 г. В. А. Хавкиным не была изобретена вакцина против этой страшной болезни.

Википедия ру:

Влади́мир Аро́нович Ха́вкин (англ. Waldemar Haffkine, в поздние годы использовал Мордехай-Вольф (Mordecai-Wolff) в качестве второго имени; Годы жизни: (3 [15] марта 1860 года, Одесса, Российская империя — 26 октября 1930 года, Лозанна, Швейцария) — бактериолог, иммунолог и эпидемиолог[1]. Работал во Франции, Индии и Швейцарии[2].
Создатель первых вакцин против чумы и холеры[3][4].

На фото: Владимир Хавкин (Вольдемар Мордекай Вольфф Хаффкин)
Этот файл лицензирован по лицензии Creative Commons Attribution 3.0 Unported

Можно констатировать, что массовые выступления населения в период эпидемии холеры в Саратовской губернии в 1892 г. наглядно иллюстрируют, как страх и недоверие к власти и медицинским работникам приводили к трагическим последствиям.
Эксцессы социальных волнений, вызванные предрассудками, нелепыми слухами о врачах и их методах борьбы с холерой, показали хрупкость общественного спокойствия в условиях массовых эпидемий.
Это свидетельствует о том, что в кризисные моменты, когда требуется единство и взаимопомощь, человеческие эмоции и недоверие могут преобладать над здравым смыслом.
Проанализировав природу происхождения слухов и психологию толпы, Ш. Визе пришел к выводу о том, что холерные бунты в Саратове в 1892 г., несомненно, имели черты погрома. При этом решающим фактором в эскалации насилия он считает «не сложные объясняющие слухи, а те варианты, которые только указывали на недостатки и называли предполагаемых ответственных» [9, с. 315].

Социальные беспорядки в рассмотренный период не только отражали напряжённые отношения между населением и властями, но и ставили под сомнение результативность проведения медицинских мероприятий и меры властей по борьбе с эпидемиями.
Важно учитывать, что такие события служили предостережением для общества и органов управления, диктуя необходимость открытого диалога и доверительных отношений между ними.
Тяжелые последствия эпидемии холеры в 1892 г. в Саратове стали уроком, который должен был сподвигнуть к пересмотру подходов к здравоохранению и социальным программам во избежание повторения трагедий в будущем.

Источник: Варфоломеев А. Ю. «Беспощадный холерный бунт черни»: причины и характер массовых народных выступлений в Саратовской губернии в XIX веке // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: История. Международные отношения. 2025. Т. 25, вып. 2. С. 257-263. https://doi.org/10.18500/1819-4907-2025-25-2-257-263