CreepyStory

Паразиты. Мелкие, незаметные, неумолимые. Они проникают в тела людей, подчиняют их разум и превращают в покорных рабов. И ты уже не ты. Ты - часть их. Ты - кусок мяса с щупальцами в мозгу. Ты – часть роя. Но кое-кто не сдаётся.

Вымышленная трэш-история похитителей, с вымышленными (почти) персонажами

Алексей поправил очки, но это, скорее механическое, действие мало помогло. Он всё равно не мог разглядеть маленькие буквы на упаковке. Читать состав и срок годности продукта, который он собирается попробовать в первый раз, вошло у него в привычку после неудачного употребления, купленного женой йогурта. Куплен он конечно был по акции, жёлтый ценник приманил взгляд, руки сами потянулись в кошелёк, а эйфория от ощущения сэкономленных денег (маленькой суммы, но копейка как известно рубль бережёт), затуманила взгляд, и он с удовольствием употребил слизистый молочный продукт с химическим привкусом клубники. Закончилось это тогда сильным отравлением, недельным больничным, банкой Полисорба и потерей нескольких килограммов веса. С тех пор он в обязательном порядке изучает этикетку. И старается стороной обходить жёлтые ценники в магазинах.

Сейчас ситуация была немного другой. Он держал в руках маленький красный фольгированный пакетик, в каких обычно продают растворимый кофе три в одном. Упаковку таких пакетиков привёз его коллега из Таиланда. Он дал Алексею несколько штук на пробу, сказав, что такого он точно не пробовал. Эксклюзивный товар, эксклюзивный вкус на основе каких-то там особых национальных пряностей, приготовленный в традициях отдаленной провинции. Что-то среднее между кофе и караком, знать бы ещё что это такое.

Он вертел в руках пакетик и так, и так, осознав в конце концов, что даже если он сможет разглядеть микроскопические буквы, понять смысл написанного будет невозможно, это был даже не английский. Больше это походило на арабскую вязь. Ко всему прочему черные буквы сливались с тёмно-красным фоном, прочитать такое, даже обладая знанием языка вряд ли представлялось возможным. Он не смог найти на упаковке и сроки годности. Не смог найти дату изготовления. Скорее всего этот тёмно-красный кусок фольги был общей частью большой картонной коробки, на которой эта информация была более доступной. В конце концов, Володя же уже пил, и ничего с ним не произошло. Чего он так заморочился, это не молочный продукт, это обычный растворимый кофе, хоть и из необычного места, с не самым банальным вкусом. Это если верить отзывам его друга Володи. Но какое-то чувство внутри него, словно сосед, затеявший посверлить стены в субботу с утра пораньше, не давало покоя. Это предчувствие? Или интуиция. Или просто последствия пережитого опыта. Или именно это и называют предчувствием и интуицией – последствия пережитого опыта. Да и фиг с ним, все равно чай кончился. Алексей опять поправил очки и положил пакетик на стол, заваленный настолько разнообразным хламом, что удивился бы и самый опытный работник клиннинговой службы.

Он опять взял пакетик в руку, оторвал верхнюю часть по линии разрыва и медленно поднёс к носу и тихонько, словно боялся, что запах ударит его по носу принюхался. Не самый обычный запах. Отдаленно напоминает запах пуэра, хотя это и кофе. Вроде ничего отталкивающего. Он заглянул внутрь пакетика, не увидев ничего интересного, Алексей пересыпал содержимое в маленькую кружку, из которой он обычно пил кофе утром и в конце рабочего дня. Когда вам за пятьдесят, знаете ли уже не до частого кофеупотребления. Он уже давно задумывался о том, чтобы переходить на одну чашку в день, а ещё лучше пару тройку в неделю. Здоровье беречь надо, всё-таки возраст.

Он крутанулся на офисном стуле к видавшему виды кулеру, который он перетаскивал за собой на каждое новое место работы. А сменил работ Алексей немало. И кулер хоть и выглядел пошарпанным и старым, воду кипятил и охлаждал лучше многих новых. Вообще Алексей сильно привязывался к вещам и страдал явной тягой к собирательству хлама. Это хорошо, что он женат, иначе бы его небольшая квартира давно превратилась в склад сомнительно нужного барахла. Как и его нынешний рабочий кабинет в котором можно было найти всё. Как говорил один его коллега, пусть грубо, но это было правдой – от гандона до патрона. Определённый плюс в этом был, он совмещал должности технолога и механика и часть этого хлама действительно иногда пригождалась.

По кабинету разнёсся необычный запах. Не самый приятный, но и не отталкивающий. Своеобразная смесь старого дерева и соленой карамели. Не соврал Володя, запах действительно необычный. Алексей опять повернулся к кулеру и добавил немного холодной воды. Он не любил горячие напитки, да и желудок в его возрасте уже не мог адекватно реагировать на кипяток. Из ящика стола Алексей достал небольшую упаковку песочного печенья и положил рядом с кружкой две штучки. Для обеденного чаепития всё было готово.

Он отпил маленький глоток, теплая жидкость мягко скользнула по гортани внутрь, разбегаясь теплом по пути. Лёша зажмурился, вкус был… Великолепен. А необычный запах только добавлял вкусовым рецепторам новых ощущений. Он ещё раз взял в руки красно-черный пакетик, теперь уже пустой и посмотрел на картинку, нарисованную на лицевой стороне. Ветка дерева или куста, на ней сидит какое –то животное, отдалённо напоминающее ящерицу. И под веткой опять вензеля непонятного ему языка. Видимо название напитка. Нужно будет уточнить у Володи, что за вкус такой, наверняка что-то эксклюзивное, таиландское. Он сделал ещё один глоток, теперь уже большой, и хотел откусить кусок печенья, но очень быстро это желание отпало. Ничего не должно портить вкус этого напитка. Второй глоток открыл ещё несколько новых вкусовых ощущений. Ему казалось, что буквально всем организмом чувствует вкус. Каким-то чудесным образом не самый приятный запах смешивался с реакциями вкусовых рецепторов на языке и создавался уникальный коктейль, который проникал в самые потаённые уголки организма, пробуждая ложноножки новых ощущений.

Печенье так и осталось лежать на столе, когда Алексей поставил рядом пустую кружку, а потом опять схватил её и запрокинув голову, подождал несколько секунд, пока последняя капелька медленно стекает по стенке. Растёр её языком и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза в блаженной неге.

Когда он снова открыл глаза, за окном было темно, а всё его тело сковало непреодолимой силы спазм.

Сначала он решил, что просто уснул, а тело затекло из-зав неудобной позы. Но потом странность, одна за другой постепенно атаковали его мозг. Несколько вопросов с настойчивостью ночного комара кружились где-то вокруг головы, и поочередно, но иногда все сразу бились о черепную коробку и не получив ответа, уходили на новый круг. Ну, во-первых, как так получилось, что проспал никак не меньше нескольких часов, учитывая, что за окном уже темно, значит прошло никак не меньше шести часов. Во-вторых, почему никто из коллег не разбудил его? В-третьих, почему он совершенно не может пошевелиться? В-четвертых, наверняка жена уже разорвала его телефон в бесплодных попытках дозвониться до мужа, пока он тут спокойно спит в кресле, пусть и в неудобной позе. И пятый, но не последний вопрос, как так получилось, что он вообще заснул, почему он совершенно не помнит момент засыпания. Он помнит только как… Как выпил тот напиток, который привёз Володя. Неужели его организм так отреагировал. Володя ни о чем таком не предупреждал, даже вскользь.

Может быть конечно сошлось несколько факторов. В последние несколько месяцев, он действительно жил, что называется на износ, и хотя всем своим видом, и на работе и дома, Алексей показывал, что всё нормально, ничего особенного не происходит, однако к концу рабочего дня, а точнее к моменту отхода ко сну, он чувствовал себя максимально измотанным, выжатым как полотенце, после сушки в стиральной машинке. Он старательно делал вид, что настроение у него хорошее, что готов сделать ещё что-то. Но стоило голове коснуться подушки, как он проваливался в сон, и спал до самого утра, и не могли его потревожить ни бесящиеся по утрам два кота, ни дети, собирающиеся в садик и школу, пока он досыпает последние минуты.

А как может быть иначе, если у тебя ипотека и огромный кредит на ремонт. Потому что одобрили тебе только, исходя их твоих доходов ипотеку на квартиру без какого-либо намека на ремонт. А у него дети, жена и кошка, и все они хотят комфорта. А ему на секундочку несколько за пятьдесят, и он уже не в состоянии жить в режиме работы без выходных и с постоянными задержками. Плюс дома после работ он вынужден делать тот самый ремонт, за который ему ещё расплачиваться несколько лет и как раз к тому времени, когда он заплатит в банк последний платёж, ремонт можно будет начинать заново. И работа с каждым днём занимает всё больше времени, предприятие растёт, обязанности прибавляются, отказаться он не может, деньги ему нужны гораздо больше свободного времени. Помимо прочего, в этом году младший пойдёт в первый класс, а это, несмотря на якобы бесплатное образование, декларируемое в стране, не маленькие траты, и ещё пусть и небольшой, но всё-таки кусочек его времени.

И всё-таки, почему его никто не разбудил. Блин, ещё и жена наверняка потеряла его, и на телефоне несколько десятков пропущенных звонков. Неужели никто не спохватился его, он полдня не выходит из кабинета, неужели жена не догадалась позвонить кому-то из коллег, у неё есть несколько телефонов его коллег.

Алексей, потянулся, не вставая с кресла, суставы предательски хрустнули, а в животе что-то булькнуло, он почувствовал острый позыв опорожнить мочевой пузырь. Настолько сильный и непреодолимый, что буквально как ужаленный подскочил с кресла и бросился к двери. Низ живота нестерпимо жгло, он прижал к нему руку и чуть было не закричал, но сдержался. Алексей подлетел к двери и опустив вниз ручку потянул на себя. Дверь не открылась. Так вот в чем дело, он зачем-то закрыл дверь в кабинет, именно поэтому его никто не разбудил, они просто подумали, что его нет на работе. Может кто-то и подёргал дверь снаружи, и махнув рукой, решил-таки в коем то веки решить проблему самостоятельно, без участия технолога во всех мелких вопросах. Проблема была только в том, что он совсем не помнил, как закрывал дверь, и где теперь находится ключ.

Клятвенно пообещав самому себе, что больше ни разу не прикоснется ни к чему, что должно отправиться в его рот, предварительно досконально не установив происхождение продукта, он скрестил ноги пытаясь сдержать в очередной позыв мочевого пузыря и лихорадочно пытался вспомнить куда сунул связку ключей, на которой были в том числе два небольших серебряного цвета ключа от кабинета. Он так и стоял, посередине небольшого заваленного хламом помещения, немного потрясываясь от напряжения, когда его организм сдался. Больше спешка не требовалась. Впервые с детского сада он обмочился. Но угрызений совести не чувствовал, это была не его вина в конце концов. Мысли роились в голове, он уже представил, как завтра отчитает Володю за такой беспонтовый подгон из Таиланда. Он конечно не расскажет, что обоссался прямо вот так посреди кабинета. Но вот тот факт что заснул на работе мертвым сном, и никто даже не удосужился проверить его состояние. И не надо будет ему говорить, что они все думали, что он уехал раньше домой. Его машина была здесь, синяя видавшая виды девятка, стояла прямо там, где он её оставил утром, напротив входа в производственное помещение. Её невозможно не заметить. Всё это может объясниться только одним, они все дружно решили поприкалываться над ним, как будто без этого проблем не хватало. Ещё и перед женой подставили. Кстати о жене, она ведь наверняка звонила, и не раз. И теперь ещё и ей как-то придётся всё объяснять. Одно успокаивает – ему есть во что переодеться. Именно это в первую очередь и нужно сделать.

Итак, небольшой план действий. Переодеться, перезвонить жене, объяснить ситуацию (естественно ничего не говорить про то, что он не смог сдержаться), потом найти ключ и как можно быстрее добраться до дома. Сказано – сделано. Он достал из шкафа запасную одежду, которую использовал обычно при работе с грязными материалами. Как раз несколько дней назад привёз её из дома, так и не воспользовался ни разу.

Большое теплое пятно, расползающееся по серым штанам, постепенно превращалось в холодное, и пока Алексей боролся с ремнём, руки до сих пор плохо его слушались, он задумался, что даже не посмотрел сколько времени. Настенные часы остановились несколько дней назад – села батарейка, а купить новую и поменять времени не хватало. Ну ты же нашёл время попробовать этот дерьмовый напиток, лучше бы поменял батарейку и пил обыкновенный цикорий.

Однако, как только Алексей победил ремень и приспустил штаны, он забыл и о ключах и том, что хотел, как можно скорее позвонить жене. Дело было в том, что вместе со штанами снялась с ног и его кожа.

Алексей несколько секунд недоуменно смотрел на свои ноги с висящими лохмотьями кожи, где-то отошла прямо с мясом и где-то кожа болталась, а где-то зацепилась за ткань штанов и отошла большими лоскутами, размером с пачку сигарет. Первая мысль была – сон продолжается и даже внутри глубоко затеплилась тусклой лампочкой надежда, что на самом деле ещё не вечер, он не закрывал дверь, а просто заснул, сказалась усталость, конец рабочей недели, ну и может быть тот самый напиток. И вот сейчас, глядя на свои изуродованные ноги, он проснётся и будет несколько секунд смотреть в потолок, не понимая до конца проснулся или нет, а потом окажется, что прошло всего минут пятнадцать, или сколько там длится фаза быстрого сна в которую принято видеть сны, на улице день, жена ещё не оборвала телефон, и от обеденного перерыва у него есть ещё как минимум полчаса.

Но он не проснулся, хотя и боль тоже не пришла. Он так и стоял, не шевелясь и глядя на ноги в ожидании того, что сейчас почувствует адскую боль. Но он не чувствовал ничего. Ничего кроме очередного позыва срочно оказаться в туалете. Он опять нестерпимо сильно захотел отлить. И тут его настигла растерянность. Сама ситуация казалась какой-то нелепой. Он стоит посреди своего рабочего кабинета, со спущенными штанами, ободранными, словно когтеточка, которой пользовались на протяжении нескольких лет сотня котов, ногами. Он в долях секунды чтобы обоссаться во второй раз за последние несколько минут, и он не может проснуться. А ещё за окном темно, дверь кабинета закрыта. А жена… Он дотянулся до края стола, на котором лежал черный прямоугольник недорого андроида, нажал указательным пальцем кнопку сбоку и взглянул на экран. Пять минут первого. Под цифрами высвечивается зеленная плашка, означающая пропущенные звонки, он пока не вилит их количество, нужно ввести пароль, чтобы увидеть их количество. Под плашкой пропущенных звонков уведомления из нескольких мессенджеров.

Сказать, что Алексей был растерян – не сказать ничего. Он не мог определиться, что ему сделать в первую очередь, да и вообще, что ему делать. План, который как ему казалось прост до невозможности, теперь трещал по швам. Он боялся дальше снимать штаны, боялся как-то потревожить кожу, если сейчас ему не больно, это не означает, что боль в любой момент не нахлынет девятибалльной волной и он просто потеряет сознание от боли. Значит, пока он на ногах нужно звонить в скорую. И что он им скажет – помогите, я запер сам себя в кабинете, и уже один раз обоссался, и вот вторая партия на подходе. Ах да, ещё у меня с ног слезла вся кожа и сильно переживает жена. Ему очень ярко и живо представился диалог со скорой, огромная женщина, почему-то она представлялась ему тучной женщиной с жирной блестящей кожей, в белом застиранном халате, давно немытыми волосами. Она будничным тоном задаёт вопрос. Можете ли вы определить, у вас только на ногах проблема с кожей? Алексей положил телефон обратно на край стола и отправился выполнять просьбу по удовлетворению интереса тучной женщины.

Стараясь ступать как можно осторожнее, он подошёл к зеркалу, висящему сбоку шкафа с одеждой. Каждый шаг давался с трудом, нет, боли не было, он боялся сделать неловкое движение, и упасть, запутавшись в спущенных штанах, оставив остатки кожи на штанах и травмировав открытую плоть во время падения. Он был у верен, что стоит упасть на колени, как боль сразу даст о себе знать.

Оказавшись наконец напротив зеркала, Алексей медленно поднял голову. И лучше бы он этого не делал. На лице ситуация была немногим лучше, чем на ногах. Он выглядел так, словно играл роль статиста в Ходячих мертвецах, который провёл несколько часов в кресле гримёра. Хотя, нет, зомби в сериале выглядели куда лучше. Нижняя губа отсутствовала, кожа не висела лоскутами как на ногах, но определенно стоило приложить небольшое усилие, и она точно также отслоится. Одна ноздря была порвана, но крови не было. Стоило ему сомкнуть зубы, как он почувствовал, что ни шатаются, как молочные зубы у ребенка, только шатались они все одновременно. Алексей поднёс руку ко рту и двумя пальцами ухватил лопатку переднего верхнего зуба. Без каких-либо усилий зуб покинул уютный домик в десне и оказался в пальцах. Несколько секунд Алексей удивленно смотрел на него, пока не заметил, как ноготь на указательном пальце почернел и болтается на кусочке кожи.

Его тело буквально разваливается на глазах.

Нет, это точно не сон, тогда это может быть галлюцинация, вызванная как раз этим напитком. Ведь такого не бывает в реальной жизни, чтобы за несколько часов он прошёл несколько стадий разложений. Нет в природе ничего такого, что могло так воздействовать на организм человека. Его как будто окунули в чан с кислотой, как Джокера в старом фильме про Бэтмена. Но ведь не окунали на самом деле. Алексей закрыл глаза, но темноты не было свет просачивался сквозь веки, словно они стали менее плотными.

А вокруг была лужа, он не заметил, как обмочился и сейчас стоял в луже собственной мочи, похоже, что внутри он расслаивается точно так же, как и снаружи.

Постепенно им начала овладевать паника, которая прорывалась наружу через тихую истерику.

Он задрал футболку и посмотрел на живот. Тут ситуация была другая, только легче не становилось от этого. Возможно всё было хуже, чем на ногах и лице. Кожа вокруг пупка стала почти прозрачной, он видел свои внутренности, но это было не самое страшное. Он видел, что в нем кто-то есть. И оно было активно, шевелилось. Нет, оно не старалось вырваться наружу, оно путешествовало внутри его организма. И оно было не одно. Трое, как минимум их было трое. Каждый размером с хорошую кубинскую сигару и приблизительно такой же формы. Они словно танцевали причудливый танец, совершая хаотичные движения под кожей. Одно из них поднималось всё выше и выше. Алексей задрал футболку почти до самого горла, пока существо не исчезло в районе шеи. И в этот момент его сильно затошнило, и почти сразу вырвало. Лужа мочи на полу смешалась с блевотиной. Он упал на колени, не почувствовав боли, его снова вырвало и на этот раз он почувствовал, что что-то застряло в горле, не давая возможности продохнуть. Его снова затошнило, хрипя, кашляя и задыхаясь он изверг на пол ещё одну порцию блевотины, на этот раз в ней что-то было ещё помимо непереваренных кусочков пищи. Не что-то, он точно знал, что это, это то что ползало внутри него, это из-за чего с него лоскутами слазит кожа, отпала нижняя губа, отвалились ногти и зубы. Он уже и забыл, что хотел звонить в скорую, высказать претензии Володе за проклятый напиток и связаться с женой. Эти мысли были как будто в другой жизни, как будто не с ним. Боль так и не приходила. И это возможно было страшнее, чем если бы она окутала его и увлекла в темноту, из которой он не смог бы видеть своё изуродованное тело и копошащуюся в луже мочи и блевотины тварь, больше напоминавшую земляного червяка, чем кубинскую сигару.

С каждой секундой его разум, как и зрение затуманивались всё больше. Он соображал уже совсем плохо, обрывки мыслей цеплялись друг за дружку, но ненадёжно. Где-то в далеких уголках памяти, как вспышки на болотах, как огни Эльма, мерцали отдельные слова. Жена, позвонить, Володя, сроки годности, скорая, червяк, червяки.

Он так и стоял на коленях, когда его внутренности вывалились на пол, с противным хлюпающим звуком, словно селедку слабосолёного посола шлёпнули о стол и из брюха её вывалились молоки, желчный и воздушные пузыри. Только в данном случае из Алексея вывалились все внутренности, несколько метров кишок, печень, почки, всё, чему не мешали ребра, которые он был уверен тоже становились мягкими, он весь становился мягким. Он уже на автомате посмотрел вниз под себя, на бесформенную массу внутренностей под собой. Они шевелились, или что-то шевелилось под ними. Там было гораздо больше трёх червяков, а может быть были не только червяки. Он так и умер, стоя на оленях посреди заваленного хламом кабинета, умер в луже мочи, блевотины, среди внутренностей, выпавших зубов и ногтей. Ещё некоторое время он так и стоял в колено преклоненной позе, пока у него не подкосилась одна нога и Алексей с громким хлюпом завалился на бок. А червяки, выбираясь из-под его тела, из его тела, начинали присасываться к оголенной плоти.

---------------------------

В кабинет Алексея никто не заходил два дня. Полиция не сразу обратила внимания на заявления его жены о пропаже. Но полиция особых стараний не проявляла. Ипотека, постоянная загруженность просто на износ. Они были уверены, что мужик просто напросто устал, морально выгорел, заебался одним словом. Опер, приехавший на вызов в понедельник именно так и сказал, дословно. Алексей решил взять несколько выходных, от работы, от жены, от проблем. И прямо сейчас он бухает от души у каких-нибудь друзей. На все возражения, что это на него не похоже, и что всех друзей обзвонили, у которых он мог быть, опер махнул рукой и заявил, что таких историй у него во истину бесконечное множество.

Коллеги Алексея сообщили, что в пятницу технолог уехал с работы раньше, приблизительно в обед, так как дверь в его кабинет была закрыта. Как они смогли объяснить, что его машина так и стояла напротив входа в производственное помещение. Всё просто, уехал на такси, откуда им знать. Дверь в его кабинет была закрыта, он не появлялся в цеху. Ключа ни у кого, кроме Алексея и Владимира, который сразу после отпуска ушёл на больничный, сославшись на акклиматизацию, не было, поэтому открыть и проверить возможности не было, как и причины в принципе.

Когда дверь в кабинет вскрыли, на полу нашлась одежда Алексея, сваленная в кучу, и больше ничего такого, что могло вызвать интерес. Само состояние кабинета, словно воры перевернули всё вверх дном, в поисках ценностей было нормой для Алексея. Полиция уехала в тот же день и больше не появлялась. Обсуждения произошедшего остались, правда тоже ненадолго. Уже к концу недели Алексея вспоминали не чаще нескольких раз в день, да и то в контексте его нужности, как технолога. Но и это забылось с приходом новой недели, а вместе с ней и нового работника. Несколько раз приходила его жена, расспрашивала, не звонил ли её муж, что он говорил в день пропажи и кто последний с ним разговаривал. Она как будто насмотрелась детективных сериалов по телевизору и задавала самые стандартные вопросы, какие можно только представить. И весь её внешний вид говорил, что переживает она искренне. Но помочь ей никто не смог. Даже если хотел.

Продолжение - Споровик. Глава 2

Его работа сворачивать носы, с девизом – лев всегда берет свое, он оправдывал насилие, творимое им на ринге. Его возраст – двадцать семь. Воспитывался в интернате, где был побиваем, отвержен, голоден. Преодолевая детский ад издевательств свое утешение, он со временем обрел в боксе.

Угрюмо шагая в предвечернем зное краснодарских улиц, он настраивался на свирепый лад. Предстояло побоище. В подпольном турнире он уже одолел шестерых, а двое, после его могучих ударов больше не увидят закаты. Теперь же его ожидал финальный бой и на кону сумма стояла кругленькая.  

Облицованные кирпичом шестнадцатиэтажки упирались в небо, проходя между ними, в открытых нараспашку окнах он наблюдал мельтешащие лица. Им все достается легко, думал он, я же выгрызаю свое зубами. Чем я хуже этих физиономий? Почему мне ничего не идет само в руки? Почему я должен добивается кровью и потом даже немногого? Не находя объяснения такому порядку вещей, он почувствовал, как раньше времени в нем разыгрывается буря. Он набрел на опаленное молнией дерево и от ветра оно запело обгорелыми ветвями. Где-то такой же ветер баюкал травы на могиле его матери, мысль об этом утихомирила бурю и стало тоскливо.

Поросшая сорной травой узкоколейка привела к внешне заколоченной двери где малярничали двое. Он назвал пароль и спустился на цокольный этаж в коридор, освещенный голыми лампочками на манер военного бункера. Он провел рукой по холодной стене и почувствовал вибрацию голосов.

В конце коридора возникло слабое свечение и вот луч прожектора коснулся его лица. Обогащенный привкусами резины, ароматами пота и духов встретил его бойцовский зал. Щурясь в ярком свете, он видел, как в тенистых ложах восседали толстяки, а рядом сочные девушки. Шея одной была ожемчужина ожерельем венеры и она беспрерывно ощупывала лицо.

Канатный ринг как обсаженная деревьями полянка собрал вокруг себя публику победнее. Эти люди словно лошади с мокрыми боками топали и раздували ноздри, кричали и приветствовали его.

Тусклая раздевалка наполнила легкие растительным маслом. Накрашенный дощатый пол, освеженный багровым цветом, стонал человеческим голосом, а из-за двери неслись вопли бешенной стаи. Это все ему знакомо. Это все предвестники боли и самоутверждения. Его бокс – разновидность философии, что делает жизнь осмысленно захватывающей, львиной. Люди вокруг живут на всем готовом, а он берет свое в смертельной схватке и презирает остальных за их изнеженность.

Оппонент не пожал руку в раздевалке, отказался пожать и перед боем. В раскаленной атмосфере зала такое поведение принимается на ура. Прозвище соперника – Изувер.  

Гонг!

Перчатки десять унций, сидят плотно, красные, потертые. Сперва он прощупывает – левой, левой, слегка правой и снова левой. Изувер напирает: джеб в корпус, правый в голову, двойка, левой, левой, правый боковой. Наш герой работает на отходах, держит дистанцию, двигается быстро и расстреливает, расстреливает левой, правая приклеена к подбородку, она точно живет своей жизнью, выжидает змеей в норе. Противник занял центр, теперь двигается не так активно, удары не так быстры, но сильны будто руки его – рельсы.

Правая нашего героя устала ждать. Перчатка рассекает воздух. Взрываются искры сверкающего пота. Отточенный правый боковой. От стремительного удара противника подхватывает течение реки и все вокруг вертится раскрученным глобусом. Он оторопел и смежил веки. Публика загалдела со всех сторон. На Изувера посыпались выколачивающие дробь двойки: голова, голова, корпус, голова, корпус. Изувер закрывается, уходит оттяжками, пытается делать сбивки, уклоны корпусом, нырки, но тщетно. Кто-то возопил:

- Съезди-ка ему еще, еще!!

Лев работает быстро и больше не придерживает правую. Увертки оппонента, что не подал руки лишь бесят и раззадоривают его. Но вдруг противник встрепенулся, отпрянул, встал в филадельфийскую раковину и эту стойку лев ошибочно принимает за выражение дикой боли в правом боку. Секундное промедление – неверный шаг, и лев проворонил апперкот. Он чувствует вкус, он словно пригубил из стакана, налитого кровью. Толпа завизжала в восторге. Началось обоюдное избиение.

- Хорошенько надавай ему!!

В подтверждение правоты своей стратегии оппонент остается в положении раковины и приноравливается к отражению ударов, не причиняющих ему особого беспокойства. Уклон, отбивает плечом, локтем, предплечьем, и резкий выпад правой. Но лев не уступает, рывком меняет стойку на правостороннюю и работает только сильной рукой: та-та-та!

В душной массе недвижного воздуха обоим дышится тяжело. Лев наваливается в клинч. Взмыленные они сцепились в изматывающих секундах. Краем глаза лев наблюдает как это вызывает улыбку у носительницы постыдного ожерелья. Ее спутник что-то бесконечно горланит, а с его сального носа свисает мутная капелька. Судя по его веселости и задору о «подарке» от девушки, он не догадывается.

Гонг!

Противники разошлись.

Лев чувствовал как исправно заработали насосы второго дыхания, но стойка соперника и весьма тяжелые удары быстро выбивали из сил. Тянуть было опасно. И во втором раунде он решил отправить Изувера в дальние странствия с первых же секунд.

Гонг!

Они начинают сходится. Лев ускоряет шаг, показывает обманный джеб в корпус, но тут же переключается правой на голову.

- Как шарахнул-то!!

Изувер отлетает. Его голову выбило в зал за скрипучие канаты ринга. В исступлении перебивая общий гомон заорала какая-то бабенция. Продолжать бессмысленно. Осевший Изувер сник в углу. Судья отчеканил счет и своим решением присваивает победу нашему герою. Она принадлежит ему по праву, никто не оспорит завоеванное, лев взял свое. Но вдруг он слышит, как в зале начинается перебранка, ор.

- Убил!

- Убил третьего в бою!

- Скольких еще он отправит вот так вот почивать?

На политом потом полу в прожекторном свете лежало взопревшее тело. Оно не дышало и вокруг него хлопотали. В этих условиях запахло нашатырем. Равнодушно лев сошел с ринга и спросил сумму выигрыша, ему ответили, он был удовлетворен.

Заходя в раздевалку, он услышал в свой адрес:

- Этот парень непобедим! Мать его! Сочетание удачливости и навыка!

Публика ушла навстречу ночи, а зал остался пребывать в тишине и покое. Лев подошел к пустому рингу и взявшись за канаты ладонь на ладонь в хмуром раздумье повис на них. Я искорежен такой жизнью, думал он, я неуклюж и не приспособлен для чего-то большего. Я получаю деньги, но все равно это объедки со стола. Они обогащаются за счет таких вот дурней. Приглянулась одна дамочка, но как узнала кто я, так и носом повела. Ха! Стерва. Представляю ее падение на ринг, бах, бах и лицо в кашу! Он ободрился и с дикой полуулыбкой взялся разминать запястья. Глаза его пристально смотрели на герб сверженных – оставленные на ринге перчатки погибшего.

Зашебуршало в коридоре и удаляющимся голосом кто-то крикнул, что через десять минут закрывает зал.

- Во сколько ты открываешь его? – спросил лев.

- В девять.

- Значит я заночую здесь.

- Но…

Тот, что в коридоре не видел боксера, но ощутил удар его взгляда.

- Ладно, до завтра.

Наш герой устроился в раздевалке. Он затушил свет и откинувшись на спинку складного стула сомкнул глаза. Он не любил спать в кровати, с детства он верил, что по ночам к постелям бредут ночные приведения.

Воздух был тяжел, удушлив, близился час сна. Заглубленный запах стоял в комнате – запах старого дерева, навевающий мысли о бюджетном гробу, и запах свежей краски красной как кровь.

Ему снились все поверженные. Они сгустились вокруг точно мрак и все как один запустили свои перчатки в небо и возопили:

- Убийца!

Словив перчатки, они снова запустили их, черные, красные, синие перчатки, вертящиеся как мясо на вертеле:

- Убийца! Садист!

При этом они хохотали, свистели и вопили словно встречали героя.

Потом переплели руки, уложили его в сердце толпы и качали так, вверх-вниз, вверх-вниз, пока он не вырвался.

Во снах, чистой совести люди измеряют миры во вселенной, убийцы же вверяют себя кошмарам.

Он открыл веки в черноте и стряхивая с себя наваждение помотал головой. Воздух пропитан духотой, но не было сил даже подняться, так он был вымотан боем. Нащупав бутылку, он сделал ярые глотки и возмечтал окунуться в прохладную бочку с дождевой водой.

Внезапно он уловил какое-то движение в раздевальном шкафчике. Глухой стук словно привлекаемый кошмарным сном доносился из темноты. Стало страшно до жути – хищник на ринге, а впотьмах кролик. Он взмок и скис. Рисуя в своем воображении киношных монстров, на дрожащих ногах лев подкрался к выключателю. Стало ярко, он зажмурился, и преодолевая страх прильнул к исцарапанной дверце. Что-то заскреблось изнутри шкафчика. Не в силах терпеть неизведанное, он, часто дыша и выбивая зубную дробь дернул дверцу на себя.

Невероятно, но внутри скрывался арочный портал, оплетенный тонкими пальцами красного плюща. За порталом в сгущающийся сумрак убегала древняя колоннада. А источником звука оказался воробей. Вцепившись коготками в кайму проема и раскинув серые крылышки, он, с любопытством оглядев боксера, чирикнул что-то и упорхнул вдоль монолитных столбов.

- Чертовщина, чертовщина, – шептал лев. – Какого лешего?

Но мягкая, завораживающая сила убеждающим касанием вдруг поманила его. Он понял, что медленно углубляется в коридор красивой тьмы. Мерно по холодным плитам чеканили шаг его босые ступни, мерно билось его свирепое сердце, он словно не принадлежал себе. Откуда-то доносились церковные песнопения, но гармонии этой музыки студили кровь в напряженных жилах. Из темноты возникла женская фигура в белом одеянии, словно из оврага послышался ее голос, что расковал оцепенение.

- Вы не можете быть здесь, понимаете?

- Но… – он указал головой назад, выражая тем самым желание покинуть это место.

Девушка взяла его за руку и увела под один из портиков.

- Вас не выпустят, – сказала она и добавила, – по крайне мере пока. Сейчас час, когда Падаль выходит на патруль.

Она завела его в светлый зал и теперь он мог видеть ее. Она была стройная, высокая и красивая, со светлыми волосами и большими глазами цвета чистой зелени. На ее лице отражалась едва-едва различимое траурное выражение.

- Где мы? – спросил он.

- Увы, – печально ответила девушка, – я здесь так давно, что позабыла кто я и как зовется это место. Знаю лишь, что вдоль тех колонн часто бродит Падаль, которая охраняет пути сюда, а за стенами этого зала летает огромное чудовище.

Лев осмотрелся. Потолок и стены, усыпанные лампадками, были выложены гладким лунно-белым мрамором. За арочными окнами, разделенными на двое маленькими колонками он видел, как взбегают по склону холма, усеянного апельсиновыми деревцами, козловатые твари с лицами стариков и младенцев. Над холмами висела луна, погружая в тень гранитных глыб некоторых из этих существ, которых видно утомил подъем.

По залу были небрежно расставлены выцветшие изваяния древних героев, стоявших львиноподобно, с оскалами, и мечами, и копьями наготове. Их живые, подвижные глаза смотрели на него.

Воздух здесь был чист и насыщен свежестью выпавшего ночью снега.

Рассматривая девушку, он вдруг поймал себя на мысли, что она словно бы воплощает его идеал красоты. Словно представление о ней всегда скрывалось в нем и ждало этого момента, чтобы проявиться. Никогда еще он не испытывал этого чувства, но похоже выражение «втрескался по уши» как нельзя кстати подходило сейчас. Она испытывала нечто подобное, и ощущала, как он был небезразличен ей. Однако, оба старались не показывать виду.  

И вот у стены он замечает монолитную прямоугольную ванну до краев наполненную золотом: цепочки, кольца, монеты, броши. Золотой свет лампад отражался в сокровищах и блеск этот обугливал душу нашего героя.

- Господи, – промолвил он. – Да здесь ни одна тонна.

Он припал на колени перед золотом и черпал, и черпал его раскрытыми пятернями, упиваясь его весом, его гладкостью, его могуществом.

Но издалека раздался чудовищный рев. Невидимое дыхание монстра угрожающе носившегося за стенами овеяло знойным ветром стылый мрамор, а колонны и скульптуры зала растрескались по спирали.

В зал, неспешно, призрачными движениями вплыло нечто омерзительное. Некое кенгуру с человечьим лицом, отломком рога во лбу и безумно-диким блеском в глазах. За собой оно волочило гигантский хвост, обпачканный вонючим дерьмом. Но лев не видел его, лев был занят добычей, он рассовывал по карманам штанов золото, а оно все никак не умещалось и сыпалось на пол точно мелочь у кассы.

- Это Падаль! – успела крикнуть девушка.

Монстр обвил ее хвостом как питон и с его губ сорвалась невнятно-хрипящая, но различимая речь. Лев догадался, что через эту пасть разговаривает то чудовище, что медленными кругами кружило вокруг зала. От голоса Падали всеохватный ужас связал боксера.

- Ты здесь по ошибка. Я есть создатель этого, я создавать все это по мере того как познаю твой планета, твой люди. Когда-то я похитить эта девушка, чтобы изучать. Но я видеть как у тебя с нею сродство душ. Я хотел пожрать тебя, у нас бескормица, но я впервые видеть эта химия между людьми, вы можете жить счастливо. И я хотеть предоставить тебе этот шанс, а заодно и проверить тебя и потому я предлагать тебе выбор: уйти с ней или уйти со стольким золота сколько поместят твои руки и одежда.

Воцарилась мертвая тишина.

Кенгуру исподлобья таращилось на него. Девушка плакала.

Красивое у нее лицо, подумал он, и грудь, и ее светлые как солнце волосы тоже красивые.

Но почему-то на ум пришло воспоминание о голоде. Перед ним стояли копченые свиные окорока, бесстыже висевшие за прилавком и пироги под ними. Ведь он часто недоедал по причине низкого заработка. А тут еще вдруг представились блюда на тарелках от которых идет теплый запах курятины, а рядом мангал со скворчащим порезанным свиненком на шампурах, а под ним угли, высокая такая груда углей и обсыпает их пахучий свиной жирок. Тут же играет музыка и повсюду так радостно и смех девчачий и ребята где-то на полянке меряются силой, но не злобно, а играючи. Пиво рекой, вина ручьем, водка в бутылках в стеклянной реке остывает. Сердце его беспокойно заколотилось.

Посреди тишины чудовище проревело:

- Я понимать. Выбор не прост. Ты изо дня в день твердить себе и повторять, и проговаривать себе, что не можешь распоряжать собственная жизнью. Ты не можешь отделать от мысли несправедливость мира по отношения к тебе. Я знать – качество жизнь определяет где рожден. Тебе не повезти, но то можно исправить. И такая любовь как она тоже не найти больше, она может изменить тебя, и вы быть все хорошо. Выбирай. Если уйти без нее, то у нас бескормица, я съесть ее если ты уйти без нее. Я знать, я внес раздор, но я изучать вас. И я устать кушать воробьи, я не прочь кушать человек, однако я иметь свои видения на вещи.

Странный выбор. Он все не мог этому поверить. Сперва он почувствовал импульс, под действием которого испытал любовное чувство и это было прекрасно. Но тут же его могут лишить этого счастья взамен на… счастье. Я не могу этого понять, думал он, почему все так?

- Я не могу выбрать, – сказал он.  

Кенгуру растянуло губы в ужасной улыбке. Словно из утробы прогремел голос:

- Нелепо хорошего лишать себя. Ты знать, чего хотеть.

Что-то внутри все решило за него. Ее молящий взгляд смотрел на статую. В тишине лев задумчиво присел у ванной и лихорадочно набив карманы и подол футболки сокровищам вышел под прохладу колоннады. Вздрагивая он припустил вперед по древнему коридору. Впереди зазолотилось сытое будущее.

Как и следовало ожидать после своего возвращения в раздевалку выход в жуткое место пропал.

До самой зари он трогал золото и преклонялся перед ним.  Но внутри его зияла пропасть, пустота. Утром, когда зал открыли он ушел, навсегда оставив бокс.

До конца дней отчетливо в его памяти всплывали события этой ночи. Он помнил голос девушки, ее жесты, изгибы шеи, большие глаза цвета чистой зелени. Но всегда твердил себе, что сделал правильный выбор. Поглаживая свое солидное брюшко, он повторял и повторял:

- Тягаться можно с противником, с обстоятельствами, даже с природой, но тягаться с голодом, нищетой… нет и нет. Я все сделал правильно, я урвал свой кусок, да я пожертвовал счастьем, но в моей ли природе быть счастливым? Хороший вопрос и потому я просто взял свое, лев всегда берет свое.

F I N

Это перевод истории с Reddit

Я до сих пор помню слова деда, когда я был ребёнком: «Эта земля проклята. Наши предки видели, как здесь упал ангел и умер». С тех пор, как помнит кто-либо, в этих краях творились странные вещи — тяжёлые шаги в лесной чаще, голоса скота, произносящего человеческие слова, а охотники исчезали куда чаще, чем в других селах.

Эти истории преследовали меня в детстве: возвращаясь на семейную ферму, я боялся смотреть в окно по ночам. Но именно там у меня остались самые тёплые воспоминания — горячий чай и рассказы у костра с бабушкой и дедом.

Через двадцать лет случилось ужасное землетрясение: сарай обрушился, и под обломками погибли бабушка с дедом. Целый год я не мог прийти в себя от горя.

Ещё через три года город измотал меня дотла. Я работал клерком в банке, и стресс стал невыносим. Доктор посоветовал сменить обстановку, чтобы справиться с депрессией, и я вернулся на старую ферму в Кумбрии. Ничто не могло вернуть мне душевный покой так, как это место, где хранятся мои счастливейшие воспоминания.

Дом стоял заброшенным много лет. Уборка заняла целую неделю — паутины было больше, чем мотков пряжи у бабушки. По ночам я садился в старое кресло дедушки у камина. Темнота за окнами больше не пугала, но прежнего тепла уже не было.

На следующее утро я занялся обработкой земли по старому плану деда: картофель, салат, редис, лук, помидоры — всё, что помнил с детства. Вскапывание одной грядки отняло всё утро.

Я стоял с мотыжкой, смотрел на озеро и слушал пение птиц, шорохи в лесу. Впервые за многие годы я ощутил внутренний покой.

Время тихо текло в этой глуши. Мой терапевт в городе сказал, что я заметно поправляюсь и, если всё будет идти так же, я смогу полностью восстановиться. Я не хотел возвращаться в город — я влюбился в эту сельскую жизнь.

Но как только я решил, что всё идёт к лучшему, произошло нечто неожиданное.

Что-то — или кто-то — стал похищать мой урожай. Сначала я думал, что это звери: до ближайшего соседа — пятнадцать минут езды, людей тут не могло быть. Я вспомнил дедовские проклятия в адрес «чёртовых енотов» и решил, что дело в них.

Потеря пары овощей меня не смущала — я даже считал, что так отдаю дань природе. Но когда пропажа возросла, я начал беспокоиться.

Утром 16 июля, в разгар сбора, я вышел на поле и застыл: почти треть грядок была пуста, целые ряды опустошены.

Тогда я понял: проблема серьёзнее, чем казалось.

Следующие дни я изучал способы отпугивания животных. Я объездил окрестности в поисках советов, купил заборы и отпугиватели, установил всё возможное. Но глядя на лес и озеро, я заметил странное: дичь в чаще стала тише. Неужели там кончилась еда, и они пришли ко мне?

Несмотря на все меры, кражи продолжались. Неделя за неделей овощи исчезали, и раздражение сменяло беспокойство. Я обыскивал грядки в поисках следов — отпечатков лап, волосого покрова — чего-нибудь, что могло бы выдать вора.

Неужели кто-то прячется здесь и крадёт овощи по ночам?

А потом я заметил нечто странное: особенно корнеплоды — картофель, редис — были сорваны с хирургической точностью. Ни надломов, ни изломов, будто их собирали… без единого царапины. Или жадно.

Я не мог в это поверить.

Несколько ночей спустя я сидел у окна с рюмкой виски, всматриваясь в темноту за деревьями. И тогда я увидел это.

Силуэт. Движущийся. Высокий, словно деревья.

Мне хотелось думать, что я пьяный и мне мерещится. Может, это рецидив — как тогда, в банке, когда я сорвался.

После той ночи я задвинул шторы и стал спать при ночнике, как в детстве. Только теперь я был один.

Психика стала давать сбои. Доктор увеличил дозу снотворного. Таблетки заставляли меня проспать до полудня, дни стлались в одно.

Не успел оглянуться, как прошло два месяца.

Я собрал, что смог, продал лишнее. В городе охотники жаловались: ни зайцев, ни оленей — лес опустел.

Подкралась осень, и казалось, что сама жизнь вокруг иссякла. Не слышно ни птичьих трелей, ни шорохов.

Что происходит? Из-за лекарств? Всё казалось сном, нереальным.

Я решил сварить похлёбку. Зашёл в кладовку, взял луковицу, принёс её на кухню.

Когда я разрезал её, закричал.

Внутри луковицы лежало ухо. Человеческое. Незрелое, словно плод. Наполовину сформированное. Из надреза на стол текла прозрачная жидкость.

Я долго не мог прийти в себя. Потом смёл всё — луковицу, доску, нож — в мусор, налил себе ещё рюмку и пытался остановить дрожь.

Что это было? Мутация? Генетический сбой?

Как растение могло вырастить человеческий орган?

Меня тошнило: я же месяцы питался этим урожаем. Вспомнил оставшийся картофель и лук в кладовке и почувствовал волны тошноты.

Дед говорил, что земля проклята, что здесь упал и умер ангел.

Но нет — это просто легенда, чтобы пугать детей.

Я стал дышать по методике доктора — медленно и глубоко. Постепенно сердце успокоилось, тело расслабилось. Я сел.

И тут услышал что-то снаружи.

Шорох. Тонкий. Неправильный.

Я схватил старый железный крюк и подкрался к окну. Просто взглянуть, просто приоткрыть штору.

Может, это зверь. Может, мой крик привлёк кого-то.

Но когда я увидел силуэты, крадущиеся вокруг дома, я познал настоящий ужас.

Я бросился к ключам, выскочил в сад, споткнулся, пополз, добрался до грузовика и умчался прочь со всех ног.

Я не стану описывать, что видел.

Скажу лишь одно: растения живые. Их не воровали — они ушли сами. Они питаются друг другом и становятся сильнее вместе. Они лишили лес всех звуков.

Я надеюсь, что это плод моего воображения, что врач скажет: «Это всего лишь галлюцинации, побочный эффект таблеток».

Эта земля действительно проклята. Здесь пал и умер ангел. Мы прокляты, и это проклятие растёт.

Я не в силах больше смотреть на это — ни днём, ни ночью, ни на поля, ни на деревья, ни на озеро.

Но я знаю: оно придёт за мной.

Я пишу это перед тем, как найти высокое место и броситься вниз.

Если ты читаешь эти строки, я надеюсь, ты храбрее меня. Противостоять проклятию.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Это перевод истории с Reddit

Привет, интернет. Я не называю своё настоящее имя, но для простоты можете звать меня Оз.

Я решил обнародовать это здесь, так как вы, кажется, не понаслышке знакомы с подобным дерьмом.

Работа полицейского-детектива обычно не слишком хаотична — приходится иметь дело с юридической бюрократией, обыскивать дома и время от времени получать кулаком от торговцев наркотиками. Иногда я наталкиваюсь на картель и вынужден бороться за жизнь, но всё обычно заканчивается, как только приезжают подкрепления.

Всё изменилось, когда я работал в Калифорнии, расследуя дело: владелец автозаправки заявил, что его преследовал и почти атаковал странный человек в безликой маске. Незваный гость потребовал деньги, и кассир, не желая проблем, отдал ему всё, что было в кассе, но тайком спрятал часть средств, чтобы магазин не остался полностью без денег.

После кажущегося опустошения кассы грабитель уходить не стал: он ходил взад-вперёд, бормоча себе под нос, и покинул магазин лишь за пару мгновений до того, как в воздухе раздались сирены полиции.

Какие у нас были зацепки? Почти никакие, но мужчина прибыл и уехал на машине, так что мы поехали по этому следу до конца.

Я пошёл по этой ниточке, как мог. Отслеживал его перемещения по камерам уличного видеонаблюдения, и в итоге он припарковался у входа в парк, а затем исчез — вероятно, чтобы переодеться из «рабочей» одежды.

Я нашёл оставленную им машину и увёз её на стоянку полиции. Мы с криминалистами досконально проверили автомобиль, но не обнаружили ни одного отпечатка пальца. Как пояснили мне в автосалоне, машина была угнана, а единственные отпечатки, которые удалось найти, принадлежали молодой владелице: её вытащили из автомобиля и оглушили неизвестным нападавшим.

Хорошо, это отстой, но я детектив и не сдаюсь. Я направил свой сыскной взор на всю Калифорнию и дотошно проверил любую информацию, которая могла бы иметь отношение к делу.

В конце концов что-то произошло. Но это был не очевидец, не наводка и ничто, что хоть отдалённо относилось бы к моей работе полицейского. Нет, это был… личный опыт.

В один из вечеров, около 23:00, я гулял поздно ночью и стал свидетелем нечто странного: в переулок стремительно ворвался силуэт мужчины, а за ним шла стройная женщина в белой безликой маске.

Внезапно в моей голове всплыли детали того дела, происшедшего несколько недель назад. Я выключил музыку в наушниках и тихо принялся их преследовать.

Но переулок был тёмным, и в этой глухомани я едва мог различить собственные пальцы, поэтому я включил фонарик и вскрикнул.

Поверьте, я видел кучу ужасов в качестве полицейского, так что это был не пронзительный визг, какой издаёт женщина или героиня ужастика, а скорее очень громкое, хриплое «ах!».

Я увидел корчасщегося, дрожащего человека на грани смерти, которого удерживали двое мускулистых мужчин. Одного я узнал — это был тот самый в маске из автозаправки, но другой казался немного другим.

К ним присоединились три женщины — одна из них была молодой и я чуть не пропустил её, другая выглядела старше, а у лидера группы были кудрявые волосы.

У лидера в руке висел окровавленный мясницкий нож, на руках были нежные белые перчатки, и она методично вытаскивала кишки умирающего человека, одну за другой. Все они были в одинаковых безэмоциональных масках.

Когда она сжимала в руках вонючие внутренности, я что-то услышал. В течение почти всего этого парализующего зрелища они молчали, лишь очёрствшее, но приглушённое дыхание двух мужчин, сдерживавших жертву, нарушало тишину.

Но когда жизнь окончательно покинула жертву, лидер отвела руки, полные внутренностей, в позу молитвы и начала что-то шептать. После того как отпала необходимость удерживать его, двое мужчин отложили тело и повернулись ко мне.

Взгляд этих психопатов стал последним толчком, и я потянулся к пистолету. Более крупный из них поднял кусок асфальта и бросил его в меня — я едва успел увернуться, чтобы не потерять сознание перед этими тварями.

Увидев, что их уловка не сработала, они набросились на меня. Переулок был узким, а времени на реакцию оставалось всего несколько секунд, поэтому я в панике попытался перезарядить пистолет, в котором, как я выяснил, не было даже магазина.

Но времени на аккуратность не было — я уронил патроны на землю и рассыпал их, однако мгновенным мышлением мне удалось вставить в обойму две пули и вернуть её на место.

БАХ! БАХ!

Я стрелял вслепую, но точность была не важна — они уже почти накинулись на меня. Оба выстрела попали: одного зацепило в брюхо, возможно, повредив лёгкое, и он вперёд рухнул, колыхаясь на коленях, как чучело под ливнем. Второго ранили в колено, и он упал на землю, но ухватился за мою лодыжку, пытаясь не дать мне уйти.

Но удар ногой по маске, похоже, его дезориентировал, и я вырвался на свободу и бросился бежать, не забыв сфотографировать всю группу и их последнюю жертву.

Я обернулся и бежал со всех ног, но это был провинциальный городок, и к тому времени почти все заведения были закрыты. Но тут я увидел своё спасение — рядом стоял брутальный биотуалет, и я побежал прямо к нему, заперся внутри и вздохнул.

Только после этого я позвонил в диспетчерскую и вызвал скорую и полицию, хотя для того парня, вероятно, было уже слишком поздно. Закон обязывает нас так поступать.

Сначала я подумал, что они, по какой-то причине, решили не преследовать меня. Но все мои сомнения улетучились, когда я услышал глухой хлопок — пластик кабины врезался в знакомое плечо.

Я не мог понять, что с ними не так. Они стучали по пластику с такой безумной яростью, что напоминали неуклюжее, но бешеное и опасное животное. Сквозь полупрозрачные стены я видел всё: бесчисленные руки нападавших, их тени, поглощающие моё крошечное убежище, и каждую безумную попытку прорваться внутрь.

Но самое жуткое было не это звериное рычание и шипение толпы, а то, что их лидер произнес мне сквозь эту тонкую стенку безопасности:

«Хе-хе-хе… Посмотри, в какую передрягу ты себя загнал~»

Всё прекратилось, как только подъехала полиция. Вот я и оказался — чертов псих, орущий про бездомных сумасшедших, пытающихся его убить, запертый в кабинке для туалета.

Они не обнаружили ни тела, ни отпечатков пальцев, ни записи с камер — единственным свидетельством случившегося осталась та фотография и повреждения кабины. Но ты и я прекрасно знаем, что пришлые биотуалеты редко бывают в идеальном состоянии — это не вероятность, а правило.

Я в отчаянии: прибегаю к таким местам и прошу помощи у незнакомцев в интернете. Может, ты подскажешь, что это было? Похоже на деятельность банды или секты, но я совершенно не представляю, что мне теперь делать.

Прежде чем закончить, у меня есть необычный след. Примерно два года назад в одной из церквей Калифорнии некий поджигатель сжёг здание дотла. Жертв было немного, но в подвале два пастора были жестоко убиты, а на стене мелко, грубо вырезан ножом на кирпичной кладке стояло сообщение:

«МЫ — ИЗБРАННЫЕ.»

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Это перевод истории с Reddit

Всё началось с того, что я предложил надгробию жены сэндвич с тунцом. Звучит безумно, но вот предыстория.

На наше первое свидание мы с Эммой устроили пикник на пляже. Я спросил, любит ли она тунца. Она ответила «конечно», и я приготовил сэндвичи. В первый год наших отношений мы часто устраивали пикники, и тунец попадал в меню примерно в половине случаев.

На первую годовщину мы снова поехали на тот пляж. Но когда я протянул Эмме её сэндвич, она сказала:

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Тунец? Это отвратительно. Я бы предпочла съесть его после того, как он пройдёт через мой кишечник. Без обид.

Она думала, что ей понравится, но едва откусила первый кусок — и ей захотелось выжечь язык хлоркой. Однако, увидев, с какой тщательностью я убрал корочки и положил маринованные огурцы, она почувствовала себя слишком виноватой, чтобы выплюнуть.

Я только рассмеялся. И на всех последующих пикниках я в шутку предлагал ей первый укус своего сэндвича с тунцом.

В прошлом году Эмма погибла в День святого Валентина — она спешила домой с работы, потому что я приготовил романтический ужин. Три месяца я едва вставал с кровати — только чтобы поесть или сходить в туалет, — пока однажды в солнечный день внезапно не собрал пикниковую корзину и не сел в машину.

Её могила находится на вершине травяного холма в тени вяза. Я расстелил там красное одеяло и выложил еду. Не раздумывая, предложил надгробию кусок тунцового сэндвича и, осознав, что сделал, впервые после аварии засмеялся. С тех пор, пока стояла хорошая погода, я возвращался туда снова. Эти пикники действительно поднимали мне настроение, и вскоре я познакомился со смотрителем кладбища — Гарри.

В августе, когда я разворачивал одеяло, порыв ветра сорвал его и бросил на лицо женщины, стоявшей ниже по склону. Я подскочил к ней, помог освободиться и вернул одеяло. Под ним она оказалась настоящей диснеевской принцессой: у неё были голубые глаза и чёрные кудри.

Её звали Рут. Она навещала могилу своего мужа, Кристиана Мерри — имя, которое я запомнил благодаря первой мысли: Merry Christmas. С тех пор, когда я приходил к Эмме, иногда видел её там же.

Мы время от времени махали друг другу. Однажды, когда я уже собирался уходить, она подошла ко мне:

— Провести тебя до ворот?

— Конечно.

По пути она прикоснулась к надгробию Эммы и улыбнулась:

— Что это за сэндвичи? Иногда мне кажется, что ты показываешь надгробию всё, что ел.

Я объяснил смысл своего ритуала.

— Это так трогательно, — сказала она. — Кристиан тоже обожал тунца.

Она посмотрела мне прямо в глаза и тихо спросила:

— А ты не думаешь, что скорбь — это нечто божественное?

— Наверное.

В тот момент налетел порыв ветра, и Рут изобразила, что ныряет в укрытие, словно на неё вот-вот накинутся ещё какие-то одеяла. Я не смог сдержать смех и пригласил её выпить кофе.

В ту ночь стрелой вонзилось чувство вины. Какой же я сволочь — выуживать номер другой женщины на глазах у жены? Друзья уверяли, что я ни в чём не нарушил правил, а даже Гарри подбадривал: «Эта красавица здесь годами ходит — вы бы подошли».

На наших кофейных встречах я вымещал на Рут своё горе.

— Я чувствую то же самое, — говорила она. — Я думала, что сломаюсь, когда потеряла… ну, Кристиана.

О муже она говорила мало и очень расплывчато. Видимо, некоторые раны ещё слишком свежи.

Наша первая ночь вместе оказалась случайностью — ужин затянулся. Утром, поцеловав её, я прислонился спиной к двери и разревелся. Простые встречи за чашкой кофе перерасли в роман, и я ужасался мысли о том, чтобы снова идти к могиле Эммы: вдруг она восстанет и побьёт меня.

Вскоре у Рут возникли проблемы с арендодателем, и я предложил ей пожить у меня — временно. После этого пару месяцев я оставлял прошлое позади. Мы даже устроили несколько пикников, но я больше не готовил для неё тунцовые сэндвичи.

Всё изменилось, когда она спросила, как мы будем отмечать День святого Валентина — первую годовщину гибели Эммы. Чувство вины вернулось с неимоверной силой. Ведь земля вокруг надгробия ещё не осела, а я уже нашёл новые объятия?

Я решил, что мне придётся двигаться дальше. План был таков: утром навестить Эмму, а днём провести время с Рут. Нужно было просто предупредить её заранее. Я устроил идеальный пикник, несмотря на мерзкую погоду.

Едва я достал термос на холме, как слёзы хлынули сами собой. Я признался во всём: в новых отношениях, рассказал, что вовсе не хотел спешить, и как искренне прошу прощения. Глубоко внутри я чувствовал: она хотела бы, чтобы я был счастлив.

Оставалось одно: навестить могилу Кристиана Мерри — он заслуживал знать, что я дорожу Рут. Я прошёл за дерево, проверил надгробие, над которым обычно стояла Рут, — там оказались муж и жена Пресли. Я ходил кругами, всё шире охватывая окрестности, но могилы Кристиана я не находил.

У будки я спросил Гарри. Он сверился с записями и провёл меня через аллею деревьев: могила Кристиана была дальше, чем тот холм, где я обычно видел Рут. Странно. Но ещё страннее оказалась надпись: он умер 6 октября — через два месяца после того дня, когда моё одеяло сорвало ветер и накрыло Рут. Выходит, она стояла над его могилой ДО его смерти.

За ужином я робко спросил:

— Слушай, тема тяжёлая, но… где похоронен Кристиан?

Она застыла с вилкой в руке:

— Зачем?

— День святого Валентина — годовщина гибели Эммы. Я хотел бы зайти и к могиле Кристиана. Он же внизу, у подножия холма?

— Он… дальше.

— Но тогда…

— Мне тяжело подходить. Стоять над его могилой — меня тошнит, понятно?

— Я понимаю… — я сделал паузу. — Кстати, когда он умер? В марте? В апреле?

Она раздражённо отставила тарелку и ушла в кухню:

— Ты не понимаешь, как это для меня тяжело!

Когда Рут легла спать, я загуглил Кристиана. Я нашёл статью о несчастном случае на яхте: тело мистера Мерри, 34-летнего мужчины, обнаружили у причала. Рут заявила, что он упал за борт, проверяя рыболовную снасть. Дата — 6 августа, то есть два месяца после нашего случайного знакомства.

Что-то не сходилось. Но как бы я ни пытался обсудить это с Рут, она то рыдала, умоляя обнять её, то обвиняла меня в допрашивании. Как получить правду?

Рут продолжала навещать кладбище, и в следующий раз я проследил за ней, облачившись в плащ и тёмные очки. Я ожидал, что она пойдёт на холм, но вместо этого она спустилась в долину, обошла озеро и села на деревянную скамейку. Я уже собирался уйти, чувствуя себя подлецом, когда к ней подсел некий бородатый мужчина. Они говорили, держась за руки, и смеялись. Через двадцать минут они встали и обменялись странным неловким поцелуем. Я с трудом сдержал желание ринуться к ним, но вместо этого убежал.

Что это означало? Потеряла ко мне интерес? Из-за этого она избегала разговора о Кристиане? Как ни странно, я ощутил облегчение: словно заслужил измену за предательство Эммы.

Дома Рут вошла и поцеловала меня так, будто ничего не случилось.

Я решил: разбираться буду позже. Ведь День святого Валентина уже на носу. Может, откровенный разговор с Эммой наведёт порядок.

Утром я упаковал два тунцовых сэндвича, термос кофе и пару булочек. Уже выходя, я услышал, как Рут зовёт меня наверх: якобы в ванне завёлся гигантский паук. Но ванная была пуста.

— Наверное, он убежал, — сказала она, когда я спустился вниз. Потом улыбнулась и вручила мне ключи.

На кладбище моё сердце разбилось ещё до того, как я разложил одеяло. Я признался Эмме во всём: в том, что у меня появилась другая, рассказал, что у этой женщины тоже есть мужчина, и что этот хаос — моя кара за спешку.

Выговорившись, я почувствовал облегчение. Вытер слёзы, разложил пикник и, как обычно, предложил Эмме откусить первым. Она не была голодна, и я откусил сам. Вкус показался… неправильным. В груди сжалось, дыхание стало едва возможным, будто тянул воздух через тонкую соломинку. Руки свинцово окостенели, термос дрожал в руках. Я выплюнул хлеб прямо на могилу: одна часть меня кричала, что я умираю, другая — что я оскверняю жену.

Лежа на спине, я увидел её — Рут. Хватая ртом воздух, я указывал на горло и заметил в её руке остатки сэндвича. Она оседлала меня и силой впихнула в рот ещё тунца. Вкус майонеза и корнишона заставил меня ещё сильнее закашляться. Я вцепился зубами ей в пальцы, но она лишь сузила глаза. Затем она зажала мне ноздри, держа в другой руке комок тунца, готовый вывалиться при первом же движении.

— Ты не первая, — прошипела она. — Но ты был самым внимательным. Эта история с тунцом меня тронула. Большинство мужчин не способны любить мёртвых женщин так, как ты.

Я запрокинул голову: могила Эммы была всего в паре шагов над моей спиной. Я рванул бёдрами, и Рут врезалась лбом в надгробие с глухим стуком. По камню потекла струйка крови прямо над словом «любимая жена», затем она скатилась на бок и застонала.

Моё тело трясло. Я покатился вниз по склону и, сползая, проскользил прямо через траурную процессиию. Люди в чёрном закричали от ужаса. Священник уже собирался вызвать полицию, но замолчал, заметив моё иссиня-голубое лицо.

Поездка в скорой памяти не оставила. Первое, что я помню после пробуждения с капельницей в руке, — я спросил, простит ли меня Эмма.

Анализы показали: в моём сэндвиче был фентанил. В корзине нашли конверт, адресованный Эмме с моим почерком: в нём я «признавался», что ни одна женщина не способна заменить её, поэтому собираюсь покончить с собой, устроив отравленный пикник.

Тому мужчине на скамейке, которого звали Гэвин, Рут рассказала, что её последний возлюбленный покончил с собой, и она пришла к его (моей) могиле. Мол, их сблизила общая скорбь.

Рут отрицает всё и называет меня сумасшедшим. Похоже, она какая-то чёрная вдова с фетишем на вдовцов. Полиция пытается распутать этот кошмар.

Как только меня выписали из больницы, я вернулся к Эмме и увидел: кто-то положил под надгробие сэндвич с тунцом.

Пожалуй, с романами я пока завяжу…

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit