CreepyStory

Автор Владимир Волдан

участник конкурса сообщества CreepyStory и портал Литмаркет.

часть первая

Приблизившись к дереву, Баюн бесшумно взобрался на нижнюю ветку. Его беспокоило отсутствие людей. Будь они на виду, все было бы уже кончено. Он представил, как он одним движением разрывает глотки охотникам, а после лакает бьющую фонтаном, сладкую человеческую кровь. Затем, насытившись вдоволь, валяется на этой источавшей запах хозяина земле, стараясь как можно больше впитать его своей шерстью.

От этих мыслей он оскалил пасть. В лунном свете металлическим блеском сверкнули его хищные длинные клыки.

6. Подготовка к рыбалке

Отправившаяся за молоком жена долго не возвращалась. Нервы и так были на пределе, а тут еще Татьяна куда-то запропастилась. Что же это за магазин такой проклятый? Кто в него не пойдет, исчезает бесследно. Я ходил по саду, нервно меряя шагами участок. Привычка у меня такая. Так лучше думается, да и нервишки успокаиваются. Когда в калитку постучали. У ворот столкнулся с совсем не знакомой женщиной.

- Вы ли будете Петром Семеновичем? - с порога спросила она.

- Ну, допустим.

А сердце уже почувствовало нехорошее.

- Там Вашей жене в магазине плохо стало.

- Как плохо!? – вырвалось у меня.

Я рванулся, намереваясь уже нестись к магазину, но женщина остановила мня.

- Да погодите. Экий Вы торопыга. Ее уже все равно на скорой в больницу увезли. Так что вам туда надо.

- А? Да, спасибо. – остановил я свой порыв.

- И еще. Она просила Вам передать – с этими словами она вложила мне в руку нательный крестик моей жены.

Уже через полчаса я был в районной больнице. Лишь под утро ко мне вышел усталый врач и грустно сообщил, что моя жена находится в реанимации и мне пока туда нельзя.

- Так что идите, голубчик, домой, выпейте рюмочку, поспите. А завтра позвоните нам. Надеюсь, мы сможем сообщить Вам более вдохновляющие новости.

Однако, ни завтра, ни послезавтра добиться от врачей более подробной информации не получилось. Отвечали стандартными фразами: «Ваша жена введена в искусственную кому, перевозить и посещать ее нельзя».

Звонок лечащему врачу тоже не порадовал: «Ну, если болезнь настолько обострилась, вряд ли вообще сейчас что-то можно сделать. Я думаю, Вам надо готовиться к худшему…. Соболезную…. Мужайтесь…».

После всех этих заявлений, оставалось только надеяться на чудо. Мысль о поимке кота являлась единственной соломинкой, за которую можно было ухватиться.

Для начала я погрузился в чтение интернета. Искал все что хоть как-то связано с Баюном. Сказки, легенды, досужие вымыслы - все шло в ход. В результате у меня сложилось следующее мнение о коте.

Кот Баюн: Создан славянским богом Велесом в приступе гнева на мышей, по нечаянности, сожравших его хлеб. То есть создан кот спонтанно, в порыве ярости, а значит у него должны быть слабые места. И мне кажется, что одна из его слабостей должна заключаться в патологической ненависти к мышам. Рядом с поселком, в котором мы с женой сейчас проживали располагались колхозные поля, где выращивали сахарную свеклу. Я вам доложу, что это была Мекка мышей. Под каждым несчастным корнеплодом можно было отыскать два три грызуна. Естественно, я не поленился отловить их в достатке.

Главным оружием кота, как я понял, является его способность к ментальному воздействию. Он убаюкивал своим мурлыканием врагов, а затем убивал их. Посему, основной для меня задачей является защита от такого воздействия. Не поэтому ли в сказках упоминается, что герои надевали на голову по три железных шлема. Шлемов, как вы понимаете, у меня не было. Вместо них я подобрал для себя в магазине три алюминиевых дуршлага, через которых нормальные люди отбрасывают сваренные макароны. Оторвав у них ручки и вставив один в другой, я водрузил эту конструкцию себе на голову на манер военной каски. Смотрелось конечно крайне комично, но тут уж не до эстетики. В одном из сказов упоминалось, будто Иван Царевич заказывал у кузнеца железные сапоги. Несомненно, они способствовали сбрасыванию накопленной на шлеме энергии в землю или другими словами элементарным заземлением. Такой обувки у меня, конечно не было, как и кузнеца под рукой. Ну не царевичи мы, не царевичи.

Поразмыслив над этим, я решил приколотить к каблуку ботинок железную пластину и тоненьким проводом соединил их со своим импровизированным головным убором. Надеюсь, что это поможет. На всякий случай, с каской я соединил вторую пластину, которую положил уже в карман куртки. Ну не всегда же я буду стоять на ногах, а так можно при необходимости приложить ее к земле.

Основной проблемой для меня стало оружие. Какой его вид следовало выбрать. То, что я не рубака парень - это понятно. А, следовательно, оружие должно быть дистанционным. Поначалу, решено было сделать самострел. Но сколько я ни искал подходящую трубку для ствола, найти ее не удалось. Зато в сарае обнаружилась старая автомобильная рессора. Разобрав ее на отдельные пластины, я понял, что они могут стать прекрасной основой для создания арбалета, на чем я и решил остановить свой выбор оружия последнего шанса.

Ссылок на то, что кот боится серебра, как всякая уважающая себя нечисть, я не нашел. Но, я узнал, что сказочные герои при столкновении с Баюном усмиряли его, охаживая латунными прутами. Латуни, в виде сантехнических изделий, в магазине было полно, поэтому наконечники для арбалетных болтов я решил отливать из этого металла.

Клетку для поимки и транспортировки животного, пришлось заказать у местных умельцев. Сваренная из стальных прутьев на металлическом каркасе, она показалась мне достаточно более чем надежной. В целом, мои приготовления к встрече с котом на этом были закончены. На это ушло три дня работы не покладая рук.

7. Засада

Стояла беспросветная ночь. Уже к вечеру ветер нагнал облака и заморосил мелкий гнилой дождь. Но откладывать поимку кота нельзя. В сложившейся ситуации каждая минута могла стоить жизни Татьяны. И вот я уже два часа лежу в засаде, напряженно вслушиваясь в неясные звуки окружающей темноты. С верху капает вода и подо мной натекла приличная лужа.

Смешиваясь с землей, она образует вязкую, липкую грязь. Это хорошо – убеждаю себя я. Баюн не сможет почувствовать мой запах. Вдалеке, едва слышно, завыла собака. Завыла тоскливо, длинно, как по покойнику, выворачивая душу наизнанку. Захотелось завыть вместе с ней, но понимаю, что нужно соблюдать тишину. Это мой шанс. Последний шанс. Все приготовления сделаны, порошок ведьмы рассыпан, и обратного пути нет. Остается только ждать. Ждать и терпеть. Лежать без движения невыносимо. Стоит подумать о какой-либо части своего тела, как она тут же начинала нестерпимо зудеть. Приходится напрягать всю свою волю, оставаясь неподвижным. Метрах в пяти от меня едва горит костер, его свет дает возможность разглядеть небольшую утоптанную площадку рядом с огромным, кажущимся абсолютно черным деревом и железную клетку, стоящую неподалеку. Еще совсем немного и огонь сожрет последние остатки дров, оставив меня без обзора. Я этого не предусмотрел. Надо было что-то придумать с поддержанием огня. Будет обидно, если все старания сорвутся из-за невнимательности к деталям.

Место засады я выбирал тщательно. Остановив свой выбор на невысоком холме, вершину которого украшал раскинувшийся дуб. Показалось символичным отловить кота именно рядом с дубом. Лежку смастерил на манер шалашика из веток, обложенных кусочками дерна для пущей маскировки. Получился эдакий небольшой зеленый бугорок. На сколько хватило Вовкиных запасов лески, огородил территорию в несколько рядов, подвесив к ней колокольчики от донок, как первую линию обнаружения незваных гостей, но сработала не она. Еще днем я купил у местных рыбаков немного рыбы, в надежде что она послужит дополнительным стимулом для посещения этого места Баюном. Коты любят рыбу.

Разложил ее так, чтобы из моего укрытия было отчетливо видно это место. Но первой к халявному ужину пришла лиса. Плутовка, влекомая запахом пищи, умудрилась пробраться к костру, не потревожив мою сигналку. Она долго кружила, явно опасаясь огня. И все-таки голод поборол страх. Схватив одну из рыбин, отбежала подальше. Раздалось чавканье и хруст перемалываемых челюстями костей. Через некоторое время лиса приблизилась снова.

Двигалась она уже более уверенно, но что-то в последний момент насторожило ее. Схватив самую крупную рыбу, рыжая опрометью бросилась на утек. Означать это могло лишь одно, в округе появился более сильный зверь.

Некоторое время ничего не происходило. Я уже было подумал, что мне все показалось. Да мало ли что может встревожить осторожного зверя.

Лиса. Она теплая и пушистая. Если положить голову на ее мягкое пузичко и закрыть глаза…ненадолго, всего лишь на пять минут, то она замурлыкает…. Му-р-р, му-р–р, му-р-р. Стоп, лиса не может мурлыкать, но веки, налитые свинцом, уже невозможно было разомкнуть. Мысли окончательно спутались. Господи, как я устал за последние дни. Я вполне заслужил небольшой отдых. Му-р-р, му-р–р, му-р-р.

Меня спас нательный крестик Татьяны, словно раскаленный на огне, он ожег мне грудь. Невероятным усилием воли я достал из кармана железную пластину, предназначенную для ослабления эффекта от кошачьего мурлыкания. Ту самую, что была соединена проводками с дуршлагами на голове, и со всей силой вдавил ее в землю.

На удивление, заземление сработало и стало легче. Со сном уже можно было бороться. Откупорив бутылку со старухиным снадобьем, я сделал глоток. Глотку обожгло огнем, на глазах выступили слезы, и я зажал себе рот, чтобы не сделать шумный вздох.

Зато в голове окончательно прояснилось. Сна, как и не было. Вот тут и увидел я два горящих зеленым светом глаза. Затем у дуба промелькнула серая тень, исчезла, и появилась снова. Это был кот, огромный, лохматый кот. Густая шерсть переливалась и словно исходила голубыми искорками. Кот прошелся вокруг дерева, принюхался и вдруг упав на спину, начал валяться по земле извиваясь всем телом. Словно пытаясь втереть в себя, рассыпанный там бабкин порошок.

Вот теперь самое время - решил я, потянув рычажок. Тот отворял специальную заслонку в предварительно уложенной в землю и замаскированной канализационной трубе. За заслонкой находились обычные мыши полевки. Почувствовав появление свободного выхода, они бросились в противоположный от меня конец трубы, выведенный прямо в клетку. Для придания дополнительного ускорения их движению я повернул кран, открывающий доступ воды в ту же трубу из заранее приготовленной канистры. Промокшие и испуганные, мышки с громким писком вываливались из трубы на сухое дно клетки.

Услышав ненавистный писк, кот приостановил свои валятельные процедуры, насторожился, замер, зашипел. Шерсть вздыбилась так, что он стал похож на большой серый шар, а потом с громким «мявом» бросился к клетке. Она была поставлена так, что до грызунов можно было добраться лишь, забравшись в нее. Потеряв всякую осторожность, зверь влетел в клеть, давя и разрывая мышей на части. Мне осталось лишь дернуть за веревочку, и подпружиненная дверка захлопнулась, отрезая кота от свободы. Основная часть плана кажется сработала идеально.

Подхватив заряженный арбалет, не торопясь я отправился к дубу. Первым делом я подбросил дровишек в костер. Подумал, не плеснуть ли бензина, припасенного как раз на такой случай, но огонь уже и так, истосковавшись по пище, взметнулся, освещая клетку и кота, утробно шипящего из дальнего ее угла. Я подошел ближе, пытаясь решить, что же теперь делать дальше. Вдруг кот бросился на меня, игнорируя толстые прутья своей тюрьмы. Движение было настолько неожиданным и быстрым, что я невольно отпрянул, заваливаясь назад, в падении непроизвольно нажимая на спусковой крючок арбалета. Стрела с хищным шелестом покинула свое ложе.

Жуткий вой огласил окрестности. Я вскочил, готовясь к худшему. Кот катался клубком по дну клетки, то глухо рыча, то бессильно воя, от охватившей его боли. Зубами он пытался ухватить за древко стрелы наполовину застрявшей у него в животе. Сама клетка оказалась сильно деформирована, два прута на которых пришелся удар были отогнуты. Все-таки не выдержала хваленая сварка местных мастеровых, так что попытка нападения могла и закончиться для меня плачевно. Кот оказался невероятно силен, но теперь ему было явно не до схватки.

Хриплый старческий голос, неожиданно раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть.

- Не хорошо котика мучать.

Обернулся. За моей спиной опершись на палку стояла знакомая мне старуха. Одетая в то же черной платье, с той же сумкой в руке.

- Бабушка, вы то как здесь оказались?

Старуха проковыляла поближе к костру, с трудом согнувшись, она поставила сумку на землю. Из недр ее поклажи раздался нечеловеческий полный невообразимой муки стон. От которого у меня по спине побежали мурашки. Кот умолк, забившись в угол своей ловушки. Звуки ночи словно выключили, и даже ветер затих, спрятавшись в ветках дуба.

- Эх, грехи мои тяжкие сюда привели. Ты ведь отказался половину взять. Может котик поможет.

Тяжело опираясь на посох, она подошла к клетке, и ухватилась за кончик высовывавшейся стрелы, резко дернула, вырывая ее вместе с мясом из тела кота.

Тот лишь вздрогнул, не издав ни звука. Мое лицо скривилось, борясь со спазмом, подступившим к горлу от увиденного, а ведьма, истолковав мою реакцию по-своему, продолжила.

- Не боись, не помрет, бессмертный он. Но и желания твои исполнять не будет. Враг тепереча ты ему.

- Как так не будет? В сказках Иван-царевич, да Андрей-стрелец, до полусмерти Баюна палками забивали. И ничего служил им как миленький.

- Врут твои сказки. Есть лишь одно средство подчинить кота.

Она вперила в меня свои заполненные чернотой глаза, и я почувствовал, как тяжелеют мои конечности, как тогда при первой встрече, а старуха уже двигалась ко мне.

При каждом шаге она с силой ударяла своим посохом о землю и этот стук отражался у меня в голове грохотом большого барабана.

- Бум!

- Чтобы подчинить кота.

- Бум!

- Нужно скормить ему сердце.

- Бум!

Сердце его врага.

Она приближалась медленно и неотвратимо, хриплый голос ее завораживал, дробился в моей голове, словно эхо отражаясь от стен черепной коробки. Вот она уже близко, пахнув на меня смрадом и тленом. В ее руке нож. Ужас охватил меня. Как всегда, в такие моменты секунды растягиваются в минуты. Словно в замедленной съемке, я видел оскал на лице старухи, видел, как она делает ко мне последний шаг, как понимается рука со сверкающим в свете костра лезвием ножа. Я не мог защищаться, не мог убежать и единственное что я мог - это упасть, и я упал. Упал навзничь, почувствовав, как голова ударилась о что-то твердое. Если бы не самодельный шлем, наверное, я бы точно проломил себе черепную коробку, но этот удар немного привел меня в чувства. Камень. Ну конечно камень. Большой камень рядом с костром.

Где-то здесь должна быть бутылка с бензином. Я перевернулся на живот, стараясь подняться. На тело по-прежнему еле слушалось меня. Толи от удара по голове, толи это были очередные заклятия ведьмы, но и зрение тоже отказало мне. Вместо предметов я видел лишь их расплывчатые очертания. Словно слепой я шарил полу одеревеневшими руками в сырой траве в попытке отыскать бутылку.

- Бум! Бум! – приближалась старуха.

- Бум! Бум! – словно метроном отсчитывал секунды моей жизни посох.

Наконец, я нащупал пузатый бок бутылки и немедля со всей имеющейся у меня силы метнул ее в костер. Но бросок оказался жалкий. Бутылка лишь нехотя покатилась по земле, остановившись в нескольких сантиметрах от огня. Я снова попытался подняться, но острый как копье посох прижал меня к земле.

- Будет тебе трепыхаться. Не бойся, это не страшно.

- Чтоб ты издохла. – бессильно выдавил из себя я.

Моя рука вдруг наткнулась на что-то острое. Небольшой камушек, невесть как оказавшийся в траве, сам попался мне под руку.

- Скоро ты встретишься со своей бабой… там, на небесах.

И она расхохоталась. Смех походил на карканье воронья, слетевшихся к мертвечине. Гнев овладел мной, вытесняя все остальные чувства, и придал мне новые силы. Изловчившись, я метнул камушек метя в бутылку. Звон разбивающегося стекла и яркий столб пламени взметнулся над костром, прозвучал для меня торжественным аккордом. Обжигающий жар окатил меня, но вместе со взрывом тиски, удерживающие мое тело, пропали. Я вскочил на ноги, протирая глаза. Когда зрение пришло в норму увидел старуху. Она валялась на земле, корчась в муках, визжа то ли от страха, то ли от боли.

Взрыв разметал горящие угли костра, и они разлетелись по округе. Часть из них упало на бабкину сумку, и та задымила, вспыхнула. Черный дым повалил вверх, распадаясь на отдельные клочки, и те принимали форму страшных хищных птиц. С диким клекотом они летали вкруг кроны дерева, а дым все валил и валил из сумки старухи. Скоро невообразимо большая стая летала в воздухе.

Наконец, собравшись в большую кучу, они спикировали на старуху и стали рвать ее плоть, отрывая кусочек за кусочком. Уже невозможно было различить ни тела старухи, ни отдельных птиц, а лишь большая черная туча колыхалась в том месте где лежала ведьма. И вот она стала подыматься все выше и выше пока не растворилась в кроне дуба. И снова стон, непередаваемый словами, душераздирающий стон разнесся по округе. В нем слышалось бесконечное горе, боль ненависть и облегчение.

Природа опять застыла в великом почтении к чувствам передаваемыми этими звуками. И в этой звенящей тишине над головой послышалось шуршание. Это листья, мгновенно высохшие и скукоженные, скрюченные невидимой силой облетали с дуба. Дерево умирало. Я с трудом поднялся и пошатываясь подошел к месту где еще недавно лежала старуха. Там не было ничего, и лишь пепел ворошил разыгравшийся ветер.

Подняв старухин посох, я добрел до клети. Она была вся исковеркана. Отельные прутья были выломаны и словно перекушены кусачками. Клетка была пуста. Видно действительно у кота оказались стальные зубы.

Все было кончено. Опустошенный, я побрел прочь от этого страшного места, стараясь не оглядываться назад. Я шел домой, хотя и не знал зачем. Но куда-то идти было надо, и я шел, без мыслей, без надежды и без хоть какого-нибудь шанса. Лишь отойдя на приличное расстояние, я все же бросил взгляд на дуб. Скелет мертвого дерева был отчетливо виден черным силуэтом на фоне уже зарождающегося восхода солнца.

8. Домовой.

Уже когда я добрался до своего жилища, в мансардном окне увидел мерцающий свет. Что это? В доме никого не должно быть. Пожар? С силой воткнув бабкин посох в землю, я бросился в дом. Влетев на второй этаж, я остолбенел. На полу прямо посреди комнаты лежала Татьяна, разметавшись словно в бреду. Вокруг нее был очерчен мелом круг, по периметру которого расставлены толстые зажженные свечи. Они и давали тот свет, что я принял за отблеск пожара.

Рядом с женой сидел маленький старичок. Я узнал его, тот самый, что привиделся мне в зеркале в нашу первую ночь. Он держал ее руку, а из вскрытой на руке вены капала черная густая кровь в миску, стоящую тут же.

- Что это? – вскричал я.

- Чего орешь? Чай не в поликлинике. – нисколько не озаботившись моим появлением спокойно ответил дед. – Ну, я ее приволок. Не помирать же ей в больнице. Раз уж я пригласил вас пожить в доме, значит, и ответственность на мне есть.

Спокойствие домового, а это был, несомненно, он, несколько отрезвило меня. И я, прислонившись к стене, бессильно сполз по ней на пол.

- Слишком крови у нее порченной много, чуток слить не помешает. – пояснил свои действия дед. - Что ж ты сразу не сказал, что хворая она у тебя. Чуть было не упустили девку.

- А ты, что и лечить умеешь?

- Кое-чего и мы могем. А ты поспи пока, умаялся чай за котами то гоняться. А я тут пошепчу еще над твоею девицей, да отварчика дам попить. Спи.

Мои глаза закрылись сами собой. Без принуждения, без нажима сторонней воли. Я просто сегодня очень устал.

Проснулся я уже от лучей солнца, бьющих через еще закрытые веки. Мгновенно вспомнив вчерашние события, вскочил. В комнате никого не оказалось. Я проснулся один, раздетый, в своей кровати, а ведь я точно помню, что заснул прямо на полу. Окно было распахнуто, и легкий ветерок играл занавесками, освежая уже нагретую комнату. Что же это вчера было то? То ли бред, то ли явь. Из сада прямо под окном раздался девичий смех.

Подойдя к окну, увидел Татьяну, похоже, она забавлялась с рыжим котенком. Вообразивший себя хищником, тот то подкрадывался к ней, бросаясь на ноги, то шипел, и как ему казалось грозно надвигался на девушку, а она, заливаясь смехом, словно колокольчик, убегала от воинственного котенка. Во дворе, там, где я вчера воткнул старухин посох в землю, красовался дубок, совсем маленький с зелеными листочками. Я улыбнулся.

Начинался новый день.

Комментируйте, как вам история участника конкурса, еще будут опубликованы участники и призеры, чуть позже)

Право на озвучку принадлежит каналу ЛИМБ.

Автор Владимир Волдан

участник конкурса сообщества CreepyStory и портал Литмаркет.

1. Беда

Самый дорогой для меня человек умирал, а я ничем не мог ему помочь. Пожалуй, впервые в жизни я не знал, что делать. И это бесило. Мысли метались в черепной коробке в поисках выхода, но его не было.

Из задумчивости меня вывел пронзительный звук телефонного звонка. Монотонный голос секретарши стальным шурупом ввинтился в мозг.

- Петр Семёнович, зайдите к генеральному.

Вызов к директору был весьма кстати. Однако опрометью бросаться в объятия начальства не стал. Не торопясь достал чистый лист бумаги, стараясь вспомнить, как правильно писать заявление на отпуск, но вместо текста рука вывела лишь жирный знак вопроса.

…

Перед дверью кабинета как всегда толпились сотрудники. Не глядя ни на кого, прошел в святая святых. В комнате за массивным столом восседал довольно тучный мужчина.

- Привет. Подпиши это. – заявил я, кладя на стол свое заявление на отпуск.

Маленькие бусинки глаз директора заскользили по лежащей перед ним бумаге.

- Что это? Отпуск? В конце квартала? Ты с ума сошел? – его визгливый голос действовал мне на нервы. Захотелось с размаху заехать кулаком по этой жирной надменной физиономии.

- Тогда это. – Я выложил заявление на увольнение.

- Ты серьезно?

- Более чем. Сообщи мне о своем решении.

Все, больше мне здесь делать нечего. Я развернулся и зашагал прочь, уже не обращая внимание на несущиеся мне вслед крики начальства.

…

Беда всегда приходит неожиданно, мой случай не являлся исключением. Сначала моя жена Татьяна почувствовала себя плохо, затем скверные анализы, лечение, операция…. Однако, все было тщетно. Оставался еще крохотный шанс. Сказали, что в Израиле такое пытаются лечить, мол тамошние медики просто творят чудеса. А мне сейчас позарез нужно было именно чудо. Можно еще успеть продать квартиру, взять кредит, занять, перезанять и сделать эту чертову операцию там. Но умом понимаю – ничего уже не поможет.

Самое мерзкое, что приходится ждать, ждать и смотреть в глаза любимому человеку, ждать и задаваться одним и тем же вопросом – ну почему именно она? По миру ходят тысячи никчемных людей, убийц, конченых наркоманов. Так почему она?

С Татьяной мы прожили вместе десять лет, вернее девять лет и триста пятьдесят три дня. За это время мы даже ни разу не поругались, прожили душа в душу как один день, и я не думаю, что это моя заслуга. Так почему она?

Я стою у своего подъезда и не могу переступить порог. Она там в квартире. Надо прийти, казаться жизнерадостным и корчить из себя идиота, говорить, что это только временные трудности, чуть-чуть потерпеть, подлечиться и все будет как прежде. Но это не так. Это понимаю я, это понимает она…

2. Отъезд

- Здравствуй, любимая, выглядишь отлично.

Я соврал. За последнее время она здорово сдала, осунулась. Болезнь точит ее изнутри. Целую ее в щеку, ощущая на губах солоноватый привкус. Она опять плакала.

- Привет, как прошел день? – ее бархатистый голос слегка дрожит.

- Представляешь, шеф предложил мне пойти в отпуск.

- Здорово, тебе давно пора отдохнуть.

- Ты взяла у доктора контакты клиники, той, что он рекомендовал нам?

- Нет, я….

- Ну и хорошо. Завтра я сам к нему съезжу. Не напомнишь, когда у него прием?

- Петя, ты еще помнишь наш маленький домик. – Неожиданно сменила тему Татьяна. - Как там было хорошо. Ты ходил на рыбалку, я жарила твой улов.

Помню ли я наш домик? Мы тогда только поженились. Денег было мало и бюджета хватило лишь на аренду старенькой покосившейся халупы на окраине пригородного поселка. Три часа в один конец до работы и это если от дождей не раскиснет дорога или ее не занесет полностью снегом. Но рядом стоял прекрасный лес, а в речке водилась рыба. Зимой мы грелись возле печки, а летом, летом на столе всегда стояли свежие полевые цветы. С тех пор я всегда стараюсь дарить любимой именно их, хоть это и не просто. В редкие выходные я ходил на рыбалку, не в удовольствие, а, чтобы хоть немного разнообразить наш рацион. Но это было самое счастливое время. Так помню ли я наш домик?

- Ты не ответила на вопрос.

- Не надо, Петя. - Голос уверенный, твердый. Понимаю, что решение принято окончательно и бесповоротно. – Не надо больше никаких клиник, никаких докторов. Я хочу, чтобы две недели твоего отпуска мы провели вместе в деревенском домике. Чтобы все было как раньше. Ты бы ходил на рыбалку и приносил мне свежие полевые цветы.

Бывает, дела идут так, что все складывается один к одному. Теперь, по прошествию времени, мне кажется, что и выбора то у меня никакого не было, словно сама судьба уже все решила за меня. Телефонный звонок прервал наш с Татьяной разговор. Звонил мой приятель Вовка. Ни то чтобы мы ходили с ним в друзьях, да и перезванивались лишь от случая к случаю. А вот на тебе…. Разговаривать с ним не хотелось, но я поднял трубку.

- Привет, Петя!

- Привет, ты извини, немного занят.

- Проблемы?

- Да, хочу снять дачу где-нибудь поблизости на пару недель.

- Так езжай ко мне, лес рядом, озеро, рыбалка. В сарае, кстати, новые удочки. Отдохнешь лучше, чем за границей. Я сам с семьей только-только оттуда вернулся.

Может быть, оно и к лучшему, подумалось мне, нам всем надо немного успокоиться, а природа и летнее солнце смогут благотворно повлиять на состояние жены. За окном прекрасная погода, то редкое время, когда людей не удушает невообразимая жара и не мучают беспросветные дожди. Что ж, так тому и быть, а к доктору, я, пожалуй, все-таки завтра заеду.

3. Ночь.

Уже на следующий вечер, мы принимали дачу во временное пользование. Домик действительно оказался очень милым, хоть и небольшим. Крохотная кухонька и комната на первом этаже. На второй, мансардный этаж вела крутая винтовая лестница. Там обнаружилась еще одна комната с большущей кроватью, где мы и решили обустроить себе спальню.

После перетаскивания и разборки, привезенных с собой вещей, легли спать. Толи дало знать мое нервное состояние, толи сказался свежий деревенский воздух, но стоило поднести голову к подушке, как сон мгновенно сморил меня. Из объятий морфея я вернулся от того, что меня толкали в бок.

- Петь, проснись. – в шепоте жены чувствовалась тревога.

- Ну, что случилось? Ночь же на дворе. – спросонок пробормотал я.

Огромный серебряный диск луны, заглядывающий к нам в окно, позволял разглядеть Татьяну. На ее смертельно-бледном лице огромными черными опалами выделялись глаза. В них отражался страх.

- Мне кажется мы здесь не одни.

- С чего ты это решила?

- Тихо. – Поднесла она палец к губам.

Я прислушался. Вокруг стояла тишина, неправдоподобная тишина. Ни сверчков за окном, ни шелеста листвы, ни звука не проникало в комнату. Словно сверху дом накрыло большим пуховым одеялом, не пропускающим уличный шум. И вдруг…

- Тук…тук…тук-тук.

Будто кто-то стучал по стене маленьким молоточком. И опять тишина.

- Что ты так всполошилась? Дом за день нагрелся и теперь остывает, обычная термодинамика. – Постарался успокоить жену.

- Нет Петя, это кто-то живой. Слушай. Он там ходит.

Снизу действительно донеслись звуки похожие на шаркающие шаги, будто дряхлый старик прошел от одной стены до другой. И снова стук.

- Тук…тук…тук-тук.

Страх - заразная штука. Вот уже и я чувствую себя не в своей тарелке. Это не похоже на ночное выхолаживание бревен. Кто же там? Я точно помню, что перед сном закрывал наружную дверь, и замок мне показался надежным.

- Тук…тук…тук-тук….

Может это Вовка, забыл что-то важное, а будить нас постеснялся. Или вор, узнавший об отъезде хозяина, решил поискать ценные вещи в пустом доме. В любом случае, стоит проверить.

- Сейчас спущусь вниз, посмотрим кто у нас там. – Я старался говорить громко в надежде на реакцию незваного гостя. Однако ее не последовало. Безмолвие поглотило дом. Нет, это точно не Вовка. Он бы откликнулся. Может быть вор? Но деревенский домушник, скорее всего, убегал бы уже без оглядки прочь, стараясь избежать встречи с жильцами. Тогда кто?

Нажал на выключатель, свет лишь мигнул, на мгновенье осветив комнату и погас.

- Вот черт, еще и лампочка перегорела.

Пошарив в сумке, достал фонарик, и попытался его включить, но и он загораться не захотел.

Странно, еще днем он отлично работал. Перед сном я видел, что на прикроватной тумбочке стоял огарок свечи. Я пошарил рукой, нашел его и зажег. При этом сумочка, оставленная там женой, свалилась, рассыпав свое содержимое на пол.

- Дьявол.

- Смотри, – чуть слышно прошептала жена, - пламя горит синим светом.

Пламя свечи действительно было голубым, похожее на огонь от газовой конфорки.

- Тань, ну ты вообще. Взрослый ведь человек, а рассуждаешь как дитя малое. Ты еще Вия вспомни. «Подымите мне веки». – Попытался пошутить я и тут же пожалел об этом. Татьяна съежилась и еще сильнее закуталась в одеяло. Лишь испуганные глаза выглядывали из-под его края.

- Спокойно, сейчас все выясним.

Спускался я медленно, шаг за шагом. Приходилось двигаться спиной вперед, чтобы не загреметь со второго этажа, крутая лестница не способствовала комфортным ночным перемещениям. Робкий огонь свечи был бессилен разогнать густой мрак, освещая лишь небольшой участок пространства передо мной. Приходилось напрягать слух, ловя любые подозрительные шорохи. При таком положении я был слишком доступной мишенью для неожиданного нападения снизу. А там точно кто-то был. Мне показалось, что я различил нервное прерывистое дыхание, скрип половицы в дальнем темном углу, тихий вздох. Когда половина лестницы была пройдена, я развернулся, подняв единственный источник света высоко над головой, чтобы попробовать хоть как-то осветить комнату первого этажа, особенно тот дальний угол. Как назло, потянуло сквозняком. Сырой воздух, подымающийся снизу, попытался задушить огонек, в котором и без того еле теплилась жизнь. Пламя свечи трепетало, создавая на стенах причудливые тени, подстегивающие и без того разыгравшееся воображение.

Пересилив свою робость, продолжив спуск, я наконец достиг пола. При этом на меня пока никто не напал. Прислушался. Тишина. Осторожно обошёл помещение, дверной замок закрыт, окна заперты, в доме никого. Неожиданно за моей спиной опять скрипнула половица. Я мгновенно обернулся, выхватывая из кармана перочинный ножик. Это многолезвийное чудо швейцарской сувенирной продукции было автоматически положено в карман брюк еще при отъезде из города. Не весть какое оружие, но другого под рукой не оказалось. Сзади никого, кроме стены, оклеенной нелепыми блеклыми обоями.

Противный звук, словно пенопластом по стеклу, заставил меня отпрянуть назад. На стене сами собой стали проявляться темно-бурые буквы, изуродованные мерзкими подтеками. Будто невидимка писал по стене испачканным кровью пальцем.

«УБИРАЙСЯ» - прочитал я появившееся слово. В это невозможно было поверить, если бы не происходило прямо у меня на глазах. На лбу выступили крупные капли холодного пота. Захотелось бежать прочь из этого проклятого места. Но мысль, что наверху находится напуганная Татьяна, придала мне смелости.

- Кто ты? Покажись. - прохрипел я, не узнав собственного голоса, и, если бы кто в тот момент проявился в комнате, я бы бросился на него не задумываясь. Однако ответом мне была лишь тишина. То, что я сейчас видел не походило на деяния человека. Скорее уж на козни какого-нибудь мистического духа.

Странным образом, но этот вывод меня успокоил до состояния человека способного к

логическому мышлению. Во-первых, если нечто хотело нас убить, ну или причинить вред, несомненно, оно уже сделало бы это. Значит, оно или не хочет, или не может этого сделать. Во-вторых, мой приятель Вовка только-только отдыхал здесь со своей семьей и, если бы тут было что-то не чисто, он наверняка бы предупредил меня. Следовательно, либо это появилось совсем недавно, либо Вовка имеет здесь некий статус, не позволяющий его так бесцеремонно беспокоить. Все признаки указывали на то, что происходящее является проказами местного домового.

В памяти всплыл образ моей бабушки. Я был тогда еще совсем крохой, и всегда с нетерпением ожидал, когда перед сном она зайдет в мою комнату, сядет у кровати и начнет плести словесные кружева, рассказывая мне сказки. То были не банальные истории, что обычно читают по детским книжкам малышам, то были старинные сказания о страшном кощее, о холодных русалках, леших, кикиморах, домовых и о русском духе, что всегда, как бы не было трудно, побеждает зло. В свои истории бабуля ненавязчиво включала описание жизни простых людей, старинных праздников, обрядов, наговоров. А может и не сказки это были вовсе? Может это мы все, обычные люди, зашорились в своих обывательских мирках и не видим какой прекрасный волшебный мир вокруг. Кажется, протяни ему руку, и он откликнется, ответит, ведь он втайне давно ждет этого. Да куда там, на работу надо спешить.

Мне вспомнился один из ее наговоров, призывающих домового. Сняв со стены зеркало, я поставил его на стол перед свечкой. Сам же сел напротив и вгляделся в участок комнаты за собственным отражением. Губы сами собой начали шептать запомнившиеся с детства слова.

- Приди хозяин, покажись мне в зеркале, не скрывай своего лика, не пугай меня жутью. Огонь в черноте горит, домовой за плечом стоит, в мои зеркальные глаза глядит.

В этот момент мне показалось что в отражении за моим плечом мелькнула непонятная тень. Показалась на мгновенье и исчезла. Рассмотреть ее не успел. Что-то похожее на обросшего нечёсаного старика. Далее по обряду нужно было произнести сакраментальный вопрос, на который домовой должен дать ответ, показав нужную картинку в зеркале.

- Домовой это ты нас пугаешь?

- Я. – вместо картинки в голове раздался чужой скрипучий старческий голос.

Эвон как. Значит, общение может происходить и еще вербально. Это упрощает процесс.

- Зачем ты пугаешь нас?

- Я уже ответил на вопрос. Если хочешь задавать новые, нужна жертва.

- Только без крови пожалуйста.

В зеркале появилось отражение стакана с налитой туда белой жидкостью. Сходив к холодильнику, я вернулся, поставив на стол полный стакан молока.

Тот немного постоял, а затем оторвался от стола, зависнув в воздухе и исчез.

- Э-э-э, не балуй. Ты молоко то пей, а хозяйскую посуду не трожь.

Стакан проявился вновь на прежнем месте, но уже без содержимого. В моей голове послышалось довольное урчание.

- Звеняйте, привычка.

- Так как на счет моего вопроса.

- Ты чужак. Без хозяина ты не можешь здесь находиться.

- Но у меня есть разрешение Владимира.

- Ты не врешь, но это не меняет дела.

- Послушай, мы остановились здесь всего на две недельки. Неужели мы не сможем договориться к всеобщему удовольствию.

- Два пакета молока в день.

- Один.

- И печенье. Очень уж я его уважаю.

- Договорились.

Кажется, переговоры достигли успеха, но на всякий случай я закончил ритуал. Мало ли что.

- Домовой пропал – огонь меня потерял, зеркала не видит, меня не замечает, к себе уходит, к делам приступает. Наступил момент реальных подношений домовому. Налив изрядную плошку молока, обратился в пустоту.

- Извини нас, хозяин дома, за беспокойство. Прости, дурней сиволапых, что забыли честь тебе оказать. Замаялись… Разреши пожить в доме твоем, а в благодарность прими угощение скромное. Не побрезгуй.

С этими словами я поставил молоко под стол, так чтобы оно не бросалось в глаза. Присовокупил к плошке два блюдечка. В одно насыпав печенье и конфеты, другое с налитым вишневым вареньем. Постоял задумавшись. Затем положил ножик рядышком с едой.

- А это от меня лично, от всей души.

Ответом меня никто не удосужил. Посчитав свою миссию в переговорах исчерпанной, я потопал наверх. В комнате горел свет. Вот тебе и перегоревшая лампочка. К моему удивлению жена спала, несмотря на яркое освещение. Сон был неспокойным, губы шевелились в попытке что-то сказать, но различить удавалось лишь тихие стоны.

Неожиданно нога наткнулась на что-то острое. Вспомнив, что обронил сумочку Татьяны, я нагнулся. Помимо разной мелочи, на полу лежали пачка шприцов и какие-то ампулы. Света было достаточно, чтобы прочитать надписи на маленьких герметичных колбочках. Одно иностранное слово - «Morphine», словно железом обожгло мой мозг.

4. Старуха

Проснулся я поздно, когда солнце уже стояло высоко в зените. Жены рядом не было. Первым делом я проверил сумку Татьяны. Ни ампул, ни шприцов в ней не оказалось. Спустился вниз, там для меня был оставлен завтрак. Под белоснежным полотенцем на столе нашлась небольшая стопочка еще теплых блинов и стакан молока. Под столом я нашел оставленную в ночи плошку и два блюдечка. Вся посуда была девственно чиста. Ножа тоже не оказалось. Но интересовало меня не это. Вчера я оставил на полу небольшую лужицу варенья в надежде что вчерашний знакомец в нее все-таки вляпается. Так и есть. Попался. Следы от большого пальца ноги во множестве присутствовали под столом и уходили дальше куда-то в угол, где и пропадали. Следы были очень маленькие и совсем не соответствовали размеру пальцев ступни взрослого человека. Была и еще одна странность, озадачившая меня. На некоторых следах, присутствовали прилипшие волоски, более походившие на рыжую шерсть животного. Что же это получается? Наш домовой - маленький человечек с лохматыми поросшими шерстью ногами?

Все страннее и страннее. Раздумывая над этим, я слегка перекусил и вышел в сад. Жена отыскалась сидящей в гамаке, натянутым между двух старых яблонь.

- Привет, как спалось на новом месте? – как можно более жизнерадостно приветствовал я Татьяну.

- Прости, я вела себя ночью как дура.

На ее коленях заворочался маленький рыжий комочек, из клубка шерсти выглянула умильная мордашка котенка.

- Мяу – серьезно заявил он.

- А у нас прибавление. Я нашла его утром, прямо в доме. Наверное, это он ночью шумел.

Я с сомнением посмотрел на малыша. Странно, откуда бы взяться котенку в закрытом на ночь помещении.

- Я скормила ему все наше молоко. Ты не сходишь в магазин?

Что ж в магазин, так в магазин, послушно кивнул я и отправился за рюкзаком. В магазине не было ни души. Разве что, одинокая продавщица стояла за прилавком и от нечего делать пялилась в экран телефона.

Я купил молоко и совсем уже было собрался отправиться восвояси, когда на крыльце кто-то крепко вцепился в мое предплечье. Обернувшись, я увидел перед собой сгорбленную старуху, тяжело опиравшуюся на длинную узловатую палку, более походившую на посох. Возле ее ног стояла объемистая холщовая сумка. Несмотря на устоявшуюся теплую погоду она была закутана в толстое шерстяное черное платье, напоминавшее монашескую рясу. Ее и можно было принять за монашку, если бы не цепкий колючий взгляд угольно черных глаз из-под надвинутого на брови темного платка.

- Сынок, помоги бабушке поднести сумку. Совсем уж в старости немощная стала, самой-то не дотащить.

Судя по твердости, с которой старуха сжимала мою руку, немощь бабки была ею сильно преувеличена. Похоже, что мое согласие старухе не требовалось, поскольку, не дожидаясь моего ответа, она шустро заковыляла прочь.

Делать было нечего, я поднял с земли бабкину ношу и поплелся вслед. Сумка оказалась непомерно тяжелой и ее ручки больно врезались в мои ладони. Приходилось часто останавливаться и менять руку. Старуха же шла, нарочито не замечая моих трудностей.

Шли молча, старуха, тяжело опираясь на свою палку - впереди, я за ней, костеря себя за то, что не сумел отказать. Сослался бы себе на занятость да дело с концом, нет, надо было интеллигентность показать.

Наконец, мы остановились возле покосившихся ворот. Дернув за одну из створок, старуха пригласила меня войти внутрь. Бабкин участок оказался изрядно запущен, был заполонен лебедой и крапивой, сквозь заросли которой пробивалась еле заметная тропка, ведущая к дому, сложенному из мощных бревен, почерневших от времени.

Сообразив, что это конец моих мучений я с облегчением поставил сумку на землю, мысленно подводя итог удачно завершенной благотворительной миссии.

- Ты что ж, бабуля, такие тяжести в сумке таскаешь?

- То грехи мои тяжкие, хочешь отдам половину, все то тебе не унести. А денег не дам и не выпрашивай.

- Да я и не выпрашиваю.

- Что же ты тогда просишь? – старуха внимательно всматривалась в меня своими бездонными черными глазами. Мне показалось, что ее зрачки то сужались, то расширялись, заполняя чернотой всю радужку глаза. Я физически почувствовал, как неприятный холодок потянулся от нее ко мне, прокатился по телу и поселился где-то в районе желудка.

- Ничего. – не уверенно ответил я

- Ничего? Врешь! Хочешь ты душу свою облегчить. А не понимаешь, что только сам это можешь сделать. Нет тут тебе помощников. Разве что, совет могу дать.

- Совет?

- Убей ее.

Сначала мне показалось что я ослышался.

- Что-о-о? Кого?

- Сам знаешь кого. Прекрати ее и свои мучения.

- Да ты что старая, совсем спятила?

Я рванулся было к старухе, намереваясь схватить за шиворот и как следует тряхануть старую каргу, но не смог этого сделать. Ноги и руки стали как ватные. Я едва смог ими пошевелить. Почувствовал, как острый конец старухиного посоха уперся мне в грудь. Ведьма, как есть ведьма. Ее бы перекрестить, но я уже совсем не мог пошевелиться.

- Ты ведь сам знаешь, что будет дальше. Сначала у нее выпадут волосы, затем придет боль. Каждый день, каждый час жизнь будет утекать из нее капля за каплей. Зачем же тянуть. Хвост не отрубают по частям.

Я до боли закусил губу так, что теплая струйка крови потекла по подбородку. Но это не помогло.

- Не ярись. Проверяла я тебя. Сможешь ли ты пожертвовать собой, чтобы жену свою спасти.

- Смогу. – твердо ответил я.

- Ну тогда слушай. Горю твоему может помочь только кот Баюн. Его мурлыканье любые болезни излечить может.

- Баюн? Тот, что из сказок что ли? Да где же я его найду?

- А тебе и искать не надо. Вот тебе порошок. Рассыплешь его на пригорке ровно в полночь - он сам к тебе явиться. А это тебе бутылочка заветная, как услышишь его мурлыканье, глотнешь из нее. И помни, добудешь кота, сможешь жену спасти, а не добудешь, сам пропадешь.

Тут все поплыло у меня перед глазами, и я вроде как в забытьи оказался. Очнулся уже недалеко от своего дома. Стою, прислонившись к забору, а в ушах скрипучий голос старухи: «Добудешь кота, сможешь жену спасти, а не добудешь, сам пропадешь». И смех ее словно скрип несмазанной двери.

Солнце уже клонилось к закату. Ничего себе я в магазинчик сходил. Попробовал идти, получалось не очень, шатало меня словно пьяного. Кое-как, держась за заборчик, дотащился до собственного дома. У калитки меня встретила встревоженная Татьяна.

- Петя, с тобой все нормально? Ты где так долго был? Я уж было «с собаками» хотела тебя разыскивать.

- Да тут одной бабуле помогал.

- Это она тебя так ухайдакала.

- Можно и так сказать.

- А ты молока купил? – только сейчас я заметил, что у ног любимой трется маленький рыжий котенок.

- Молока? – я и забыл совсем что меня посылали за молоком. - Посмотри в рюкзаке.

Я снял со спины рюкзак и передал его жене

- Ой Петь, тут какая-то бутылка и пакетик непонятно с чем.

- А это… - я едва нашелся что бы соврать. – Это мужики подарили. Говорят, классная прикормка. Ты же хотела рыбу, вот я и стараюсь.

- Ты мой добытчик. - Татьяна нежно обняла меня за шею.

- Петя, Петя ты же молоко, прокисшее купил. – после обнимашек Татьяна доставала из рюкзака явно вздувшиеся пакеты с молоком. – Странно, а срок годности еще не прошел. Ладно уж, сейчас сама в магазин сбегаю.

5. Кот Баюн.

Огромный серый с разводами кот шел, мягко ступая лапами по влажной земле. Даже не шел, крался. Его вел знакомый запах, запах которому он не мог сопротивляться, запах хозяина. Звериное чутье подсказывало ему о притаившейся здесь опасности. Кот втянул воздух ноздрями, почувствовав запах человека, рыбы, костра и еще тот безмерно притягательный запах. Но что для него человек, ведь для людей он бессмертен. В этом мире найдется много более опасных существ.

Кот вскарабкался на высокое дерево и еще раз обозрел окрестности. Ночная мгла, опустившаяся на землю, не являлась для него препятствием. Там на холме, возле излучины реки, горел крохотный костерок, разведенный возле большого дерева, но людей не было видно. Они там, он знает это.

От мысли о теплой человеческой крови рот кота наполнился слюной. Еще одни охотники, сколько он повидал их на своем бесконечном веку.

Кот спрыгнул с дерева и направился прямо к костру. Уловив какое-то движение, остановился, повел ушами. Сверху пролетела ночная птица.

Постояв еще немного, кот напряженно вслушивался в ночные звуки. Вот что-то плеснулось в воде. Большая рыба, русалка? Фу, мерзость – холодные, склизкие, но опасности не представляют. Двинулся дальше. По мере приближения к костру запах становился все устойчивей и все сильнее влек кота. В метрах десяти от огня он заметил натянутую леску с привязанными к ней колокольчиками. Он лишь презрительно фыркнул, легко перепрыгнув ее. Присев, завел свою кошачью песню.

- Мур- р-р, мур-р-р, мур-р-р….

Продолжение следует.
часть вторая Последний шанс. часть 2

Право на озвучку принадлежит каналу Лимб.

Арт от by Waldemar Kazak.

Всем привет!

Несмотря на то, что вся моя голова сейчас занята работой над сборником похождений Еши и ужастиком про психушку, иногда в нее неожиданно приходит нечто вот такое. Хорошо это или плохо - судить уже вам))

Ну и, конечно, привет подписчикам!

Итак, начнем, помолясь.

Яростный ветер рвет из рук зонты, которыми они пытаются укрыться от потоков воды, льющихся на них уже который день. Хватает колючие неприятные капли и швыряет в лицо, словно пытается их разбудить. Но люди только морщатся, отворачиваются, стараясь избежать холодных мокрых объятий. Они пока не знают. Кто-то, возможно, чувствует приближение неизбежного, но гонит эти дурные мысли прочь.

Я вижу девушку, она торопится добежать до спасительного подъезда, прикрывая голову почти бесполезной сумкой.

Смотрит под ноги, чтобы не угодить в лужу и не обращает внимания на идущего за ней человека.

Теплый свет из окон манит ее к себе, поскорее оказаться в спасительном сухом тепле. Закутаться в пушистый плед и с кружкой горячего чая сидеть на подоконнике, удивляясь разыгравшейся буре. Только сначала надо высушить волосы, иначе утром будет на голове пакля. Слава богу электричество пока есть. Говорят скоро могут закрыть метро.

На улице уже поздний вечер и она совсем одна. Не считая того, кто идет за ней. Он ускоряет шаг, впереди чернеет зев подворотни. Руки в карманах плаща сжаты в кулаки. Я знаю, что он хочет, и мне это не нравится.

Вода сводит людей с ума.

Насквозь мокрые шнурки на его ботинках лениво расползаются в стороны, как белые жирные черви. Он так торопится.

Одна нога летит вперед, но вторая резко одергивает ее. Ускорение делает свое дело, мужчина клюет и падает лицом в мокрый асфальт. Спасительные ладони застревают в карманах. Хруст переносицы уносит с очередным порывом ветра. Кровавые ручейки деловито змеятся прочь от бесчувственного тела, смешиваются с потоками воды, воссоединяясь со стихией. Вокруг начинает собираться приличная лужа и, скорее всего, он захлебнется.

Хотя почему - скорее всего.

Он захлебнется.

Ребячество на фоне грядущего?

Да.

Но я не хотел, чтобы ее снова насиловали.

Пусть даже она проклинала меня всего год назад, когда у нее руках умирал отец. Корчась от боли, потому что лекарства уже не помогали. Он увидел меня и понял, что я все знаю. Знаю и жду.

Старик бился в конвульсиях и сипел сгнившим горлом - Прости, прости, прости...

Она плакала, не понимала его и поносила меня последними словами.

Ведь отец так любил ее. Так любил.

Сядь рядом с папой, посиди. Давай снимем эту маечку, дома так жарко. Видишь, я тоже разделся.

Она всегда была его малышкой.

Поэтому я заставил ее забыть. Пусть проклинает, мне не привыкать.

Девушка ныряет в подъезд, чертыхаясь на промокшие туфли. Несколько минут и в доме загорается новое окно. Присоеденившись к сотне остальных, все вместе они создают светящуюся мозаику уюта и безопасности.

Жить в иллюзии. Пусть. Если им так нравится.

Пусть.

На дорогу выходит собака. Подходит к лежащему телу, обнюхивает его, задирает голову в небо и смотрит прямо на меня.

- Это все?

- Да.

- Ты устал...

- Да. Извини.

- Понимаю.

Капля воды скатывается ей в нос и она смешно чихает, мотнув гривой мокрой шерсти.

- Они не все такие, ты же знаешь.

- Я устал.

Мы идем вместе, дождь становится сильнее. Черный монолит асфальта местами начинает расходиться в стороны, не выдерживая яростного напора воды. Ветер гнет к земле редкие деревья, стоящие вдоль улицы. Единственный горящий фонарь моргает несколько раз и гаснет.

- Будет больно?

- Нет, что ты. По крайне мере не тебе.

- Хорошо. Но ты-же будешь со мной до конца?

- Конечно, не переживай.

- Спасибо. А что потом? Ты уйдешь?

- Потом....

Я какое-то время молчу, пытаясь подобрать нужные слова.

- Потом снова будет дождь, но другой. Хороший. И я вернусь.

Потому что я всегда прихожу с дождем.

Мы, жители дома номер 21 по улице Станиславского, подтверждаем, что позавчера, на общем собрании жильцов нашего дома было принято решение сжечь гражданина Леопольда Ивановича Попова в связи с тем, что данный гражданин проиграл всех жильцов нашего дома в карты.

Это вопиющее безобразие (проигрыш в карты) произошло между упомянутым нами Леопольдом и антропоморфными псевдо материальными сущностями в простонародье называемыми — чертями.

Мы заявляем, что гражданин Леопольд не имел никакого права играть в азартные игры на территории общедомового имущества ( в подвале ) с потусторонними силами, не имевшими права пребывания на частной территории.

Мы, жители дома 21 заявляем, что не разрешали Леопольду играть на нас в карты и уж тем более проигрывать нас.

Данный гражданин, Леопольд, неоднократно привлекался к административной ответственности за распитие алкогольных напитков в общественном месте, что может подтвердить наш участковый милиционер Григорий Петрович Анискин, которого гражданин Леопольд так же ставил на кон и проиграл чертям в числе прочих.

Кроме этого, мы бы хотели выразить претензию епархиальному управлению, поскольку, наш дом был всего-лишь восемь месяцев назад освящён священником Никодимом, в том числе и подвал нашего дома ( о чём имеются подтверждающий документ и наклейка на железной двери); поскольку прошло меньше года мы считаем, что это гарантийный случай некачественно проведённого обряда и требуем вернуть деньги обратно.

Мы подтверждаем, что вышеупомянутый гражданин Леопольд, после окончания игры оповестил каждого жильца нашего дома о своём проигрыше, и не смотря на то что мы выразили ему свои сомнения и дружно осудили его поступок, вызвал чертей которые начали вымогать с нас свой выигрыш.

Поскольку правомерность поступка гражданина Леопольда была под большим вопросом, мы, жильцы дома 21 по улице Станиславского отказались платить.

Вследствие этого возник конфликт между жильцами нашего дома и псевдо материальными сущностями, которые без всякого разрешения похитили несколько наших жильцов и уборщицу, Дарью Николаевну Козлову, которая проживала совершенно по другому адресу, но тем не менее оказалась проигранной в карты.

Сразу же, после этого вопиющего факта правонарушения, в дворе было проведено общее собрание жильцов нашего дома где мы публично осудили поступок гражданина Леопольда, после чего, выражая общий протест было принято решение его сжечь.

Мы, жильцы дома 21 по улице Станиславского немедленно привели приговор в исполнение, для чего было закуплено средство для розжига костра в количестве 10 литров, зажигалка и толстый шпагат: 30 метров. Чек прилагается.

Гражданин Леопольд был сожжен нами, в подвале нашего дома, в присутствии десятка свидетелей, подписи прилагаются.

К сожалению, никто из нас не мог предположить, что возгорание начавшееся вследствие стихийного суда над гражданином Леопольдом приведёт к пожару и обрушению дома 21 по улице Станиславского. Отчего просим не считать нас более жильцами дома 21 поскольку опасаемся мести со стороны представителей нечистой силы (чертей)и предоставить нам для проживания другой дом, желательно с другим номером. Просим подтвердить это заявление всевозможными печатями и подписями, в количестве 97 экземпляров. С уважением, бывшие жильцы дома 21 по улице Станиславского.

- Эй… уйди, - Кристобаль рассеянно отмахнулся. Почему-то этот зверь пробуждал в нём стойкое ощущение неуверенности. – Брысь.

Обезьяна проигнорировала эти жесты. Однако через мгновение проявила новую реакцию. С замиранием сердца Соларес увидел, как рот примата начал медленно, но верно расплываться в зловещей улыбке, в то время как в глазах читалась явственная одержимость психа, сбежавшего из больницы.

Три недели до отплытия. Кадис

Одинокий сторож лениво беседовал с каким-то мужчиной, время от времени осторожно взмахивая рукой, держащей бутыль. Его тихий голос доносился сквозь мерный плеск морских волн до лодок, укрытых сумраком позднего вечера. Выглядывая из-за борта, Элена Перес покосилась на своего спутника, сидящего рядом. Тот, прислонившись спиной к ящику, меланхолично ковырял ножом какую-то деревяшку в руках. Тадео был младше её на пару лет – подросток среднего телосложения с конопатым лицом и очень хитрыми зелёными глазами. Паренёк был приставлен к ней, чтобы она не напортачила в своём первом деле. Словно почувствовав на себе её взгляд, юный надзиратель буркнул, не поднимая головы.

- Ушёл уже?

- Ещё нет.

Однако развития событий долго ждать не пришлось – сторож неторопливо направился в противоположную от них сторону вместе со своим знакомым. Дав об этом знать новому товарищу, Элена незаметно прокралась к дверям амбара. Рядом, внимательно озираясь, встал Тадео, одновременно прикрывая её .

- Так, где ты, говоришь, научилась вскрывать замки?

- Папа был слесарем, - девушка, не глядя достала набор отцовских инструментов, оценивая уровень сложности металлической преграды.

- Он знает, чем ты тут занимаешься?

- Он умер.

- А-а… Тогда понятно.

Элена, вставив тонкую, но прочную шпильку в отверстие замка приступила к деликатному поиску механизма. Уже через десять секунд ей удалось зацепить его – в дело пошла вторая отмычка. Засунув её, Перес начала выискивать и по одному поднимать штыри. Быстро покончив и с этим, она, затаив дыхание, повернула первую шпильку. Девушка предварительно завязала в хвост каштановые волосы, но один локон надоедливо свесился на лоб, мешая ей.

Впрочем, услышав знакомый щелчок, девушка не сдержала победной улыбки. Наблюдавший за этим Тадео уважительно промычал и беззвучно похлопал в ладоши.

- Всего полминуты на старый амбарный замок. Ты не так уж плоха, как я думал.

- Не полминуты, а меньше. А за сколько бы ты открыл? – Элена, даже совершая преступление, решила провести «работу над ошибками». К тому же, теперь ей предстоит этим заниматься все последующие годы – лучше уже сейчас начинать с саморазвития. Она аккуратно сняла тяжёлую преграду и приоткрыла дверь. Тадео повелительно остановил её, позволив себе первому заглянуть в «ларец».

- Ну, начнём с того, что мне бы и не пришлось – сюда можно пролезть через крышу.

Девушка недовольно скривилась, хотя и понимала, что должна была пройти эту проверку. Она зашла внутрь вслед за напарником.

- Так я справилась? Меня возьмут?

- Всё зависит от главаря. Но если хорошо поработаешь над моим членом, могу приукрасить рекомендации.

- Могу отлично поработать над твоей физией, - она оглядела содержимое склада, быстро отыскав длинные ящики, нагромождённые друг на друга по две штуки.

- Как знаешь. Мое предложение в силе, - юноша тоже заметил их и направился к ним. - Но так уж и быть, передам ему, что ты умудрилась не облажаться.

Подойдя ближе, оба взломщика не стали терять времени даром. Здесь уже пришлось потрудиться ломом. Открыв первую крышку, Элена быстро прикрыла рот маской из платка, укорив себя, что не сделала это раньше – вонь разложившегося трупа ударила по всем рецепторам носа. Стараясь не смотреть на лицо, она сфокусировалась на немногочисленных личных вещах, лежащих рядом.

Прибрав кое-что, девушка потратила несколько мгновений на то, чтобы пересилить себя и ощупать карманы. Внезапно во внутреннем отделе куртки она нащупала нечто твёрдое. Отвернув край, её тонкие пальцы подцепили обложку книги. Кинув быстрый взгляд на спутника, Перес открыла рукопись. Это был личный дневник: на каждой странице проставлены даты, а на обратной стороне обложки значилось имя – Юсебио Феррер.

Поддавшись неуместному чувству сентиментальности, Элена спрятала книгу в свою сумку, решив позже почитать – о чём писал этот человек, погибший вдали от родины. Если бы она тогда знала, к чему приведут её эти строки, то преступный мир Кадиса показался бы ей не таким уж плохим вариантом.

Август, 1500

«День первый. Я часто пытался представить себе эти берега, пока наш корабль мчался к ним на всех парусах. Но все фантазии оказались блёклыми набросками по сравнению с тем, что мы увидели, оказавшись здесь. Я вступил на берега Рая. Небесные кущи проронили семена, которые взросли тут, на нашей грешной земле. Кажется, что даже солнце в этих местах ближе, чем в Испании. И даже смерть будто бы невозможна в столь прекрасном невинном саду».

Теряющий ночную прохладу, полную свежести, мягкий песок начинал приятно греть всё ещё нежные стопы. Вскоре он превратится в раскалённую массу, но пока что Элена наслаждалась краткими минутами предполуденной поры. Сейчас ей нужно было успокоиться. Десять минут назад у неё состоялся приватный разговор с Че – андалузцем, имеющим тёмное прошлое и лишённым одного глаза. А любая минута, проведённая рядом с ним, пробуждала внутри Перес дрожь и напряжение. Этот человек страшил не хуже призрачных дикарей.

Направляясь к палаткам Аристократа и Торгаша – парочки, которая сдружилась на почве обоюдной любви к деньгам – девушка собиралась закинуть сумку в свой стоящий рядом шалашик. Но на подходе замедлила шаг. Гонсалес разговаривал с комиссаром Сантаной и, судя по его хмурому лицу, явно был чем-то недоволен. Элена уже знала – чем именно.

- Я что-то не пойму – меня в чём-то подозревают? – Рауль вальяжно полу-лежал на тюках, уложенных рядом со входом в его жильё. Сантана же стоял рядышком, засунув руки в карманы. В метре от него тенью замер помощник комиссара.

- А вам есть что скрывать? – полицейский наигранно шутливо склонил голову.

- Секреты у каждого есть, сеньор комиссар.

Проходя мимо, Элена встретилась глазами с Сантаной.

- В этом вы, несомненно, правы…, - служитель закона сказал это вполголоса, проводя взглядом девушку.

- Может, объясните уже, что вы тут разнюхиваете? – Гонсалес явно разволновался и принял сидячее положение.

- Запросто. Сперва, только, скажите, кто может подтвердить ваше прибытие на собрание сразу после моего объявления о нём?

- Родригес. Он был рядом со мной.

- Хм, в моей работе таких называют заинтересованным лицом. Вы с ним неплохо скантовались и он наверняка заступится за вашу персону. Ну же. Неужели из всей полсотни людей, кто есть на пляже, вас видел только он?

Рауль тяжело вздохнул, негодуя. Он огляделся по сторонам и увидел Элену рядом с её палаткой.

- Пако! Эй! Скажи этому сеньору, что видел меня у главного кострища ещё до собрания – я помню, ты был там.

Девушка внутренне сжалась – именно этой просьбы она опасалась. Но Аристократа она всё же боялась меньше, чем андалузца. Перес медленно выпрямилась и приняла задумчиво-озабоченный вид.

- Разве? Простите, но я плохо помню – я разговаривал тогда с сеньором Гутьерресом. Не могу точно сказать…

- Что ты несёшь, шкед? – Гонсалес встал. – Ты же поздоровался со мной. Я пришёл туда сразу после разговора с комиссаром.

Элена пожала плечами. Аристократ сделал шаг навстречу ей.

- Что, память отшибло, щенок?!

Сантана остановил его за плечо, кивнув на палатку.

- Мне хотелось бы посмотреть на ваше жилище. Кое-кто сообщил мне о краже парочки мушкетов и я должен убедиться, что подозреваемые мною не причастны к этому.

Гонсалес нервно усмехнулся.

- А с чего вы решили, что я позволю вам рыться в моих вещах? Можете говорить сколько угодно, что у нас тут закон и всё такое, да только вы не действующий полицейский. Я не обязан вам подчиняться. И если уж искать пропавшее оружие, то идите к Иваресси – все в курсе, кроме вас, судя по всему, что он отсидел за кражу.

- Так уж вышло, что я уже был у него. И он со всей доброжелательностью пригласил меня в свою палатку, чтобы я убедился в его невиновности. Можете спросить его сами. Ну, так, что?

- Повторю ещё раз, вы не имеете права. Здесь не Испания. Вас избрали следить за порядком, а не копаться в чужом белье.

К этому моменту Сантана растерял всю любезность. Прищурившись от солнца, он покопался ногтём в зубах, убрав из голоса свой официальный тон.

- Знаешь что, Рауль. Я могу выбить из тебя сейчас всё дерьмо у всех на глазах, и никто мне ничего не сделает. Никто за тебя не заступится. Я здесь решаю, кто прав, а кто – виноват. Хочешь, чтобы я обвинил тебя без следствия? Да запросто, мне же меньше работы – как ты сам отметил, я тут на добровольных началах. Так что, решай.

Аристократ насупился, сжав губы. По его виду было ясно, что угроза возымела эффект – парень любил распускать перья, но в петушиный бой с орлом лезть не решался. Он медленно отошёл в сторону, давая проход комиссару. Тот молча зашёл внутрь. К тому моменту Элена уже отошла как можно дальше, чтобы не попасть молодому человеку под горячую руку. Она огляделась, чтобы найти, кому может пригодиться её помощь. Большая часть волонтёров была занята обустройством столовой. Работами руководил товарищ их повара, бывший владелец таверны. Перес направилась к нему.

Никто в лагере не знал, что она девушка. Все дни, проведённые на корабле, она тщательно скрывала свою сущность, и на то были весомые причины. Возможно, она и дальше бы строила незаконную карьеру в родном Кадисе, если бы не дневник. В книге, которая сейчас была тщательно спрятана в её вещах, хранились секреты, за которые могли убить. Впрочем… и без этого смертей хватало. И лишь Элена знала наверняка, что кроется за ними. Только ей было известно, кто повинен в гибели отряда Чавеса и того бедного солдата. Однако правда была слишком безумной, чтобы ею можно было поделиться со всеми.

Одетая, как обыкновенный паренёк с отросшими до плеч за время плавания волосами, в мешковатой одежде, скрывающей почти зрелую грудь, девушка, уже привычной типичной юношеской походкой подошла к Наварро. Полноватый мужчина с курчавыми волосами и толстыми ручищами деловито направлял добровольцев, активно помогая в обустройстве места для общего питания.

- Сеньор Наварро, чем я могу помочь? – благодаря заметному «песку» в голосе, ей не приходилось прилагать больших усилий, чтобы выдавать себя за юношу.

- Я только что послал Моралеса за парусиной – натянем полотнища над столами, чтобы в дождь можно было поесть. Иди, подсоби ему.

Ловца крыс она быстро нашла. Его знал в лицо уже весь лагерь, хотя на корабле паренёк не высовывался, как и Элена. Но после того, как он и сторож Хименес вместе с солдатами принесли из джунглей вести о гибели отряда Чавеса, многие в лагере гадали – что именно увидели первые свидетели жестокого убийства. Сам Фабио с того момента выглядел неважно. Наверно, не смог нормально уснуть, подумала Перес. Тихо произнеся «давай, помогу», она взяла один из тентов с другой стороны и вместе они потащили его к столовой.

- Значит, после обеда ты снова отправишься за дичью? – Элена взглянула на молодого мадридца, отметив угрюмое спокойствие на лице. – Один?

- Нет. Сантана отправляет со мной Кастильо.

- Боишься? – Перес, вложив в голос сочувствие, спрашивала не из праздного любопытства. Этот юноша видел нечто ужасное – он заслуживал понимания.

Однако Моралес не отвечал – лишь покосился в сторону далёкого леса. Элена, ощущая мимолётное желание поговорить хоть с кем-нибудь, а заодно решив поддержать немногословного собеседника, продолжила.

- Ты вроде как вчера кого-то всё же поймал в свои ловушки. Муньос на раздаче сказал, что эти зверьки похожи одновременно на крыс и белок. Интересно, как это... Ты уже дал им название?

По Фабио было видно, что тот всерьёз задумался над её вопросом.

- Не знаю. Мы ведь не первые в этих землях. Может, уже кто-то из экспедиции Колумба назвал их?

- Может быть. Но вдруг твой вариант окажется более… красивым или подходящим?

Они как раз поднесли тент к ближайшему столу, аккуратно расстилая его рядом.

- Тогда… Эвит.

- Эвит? Это сокращённое от Эвита? Твоя подружка? – Элена по-мальчишески хитро прищурилась, вызвав у парня смущение.

- Ну, просто это имя означает ещё и нечто «оживлённое, живое». Эти зверьки очень подвижны.

- И при этом очень вкусные. Так, значит, ты оставил свою пассию далеко за морем, а сам рванул в опасные земли. Почему? Вы разошлись?

Ребята отправились за второй «крышей».

- Нет… Просто там я обыкновенный ловец крыс и большего мне не светило.

- Так это у тебя рабочая травма? - Элена кивнула на левую руку парня с отсутствующим безымянным пальцем.

- Да, - юноша сжал и разжал кисть, словно проверяя её работоспособность. - Некоторым приходится учиться на серьёзных ошибках.

- Ну, возможно это и уберегло тебя от ошибки в виде свадьбы - кольцо-то теперь туда не надеть, - девушка попыталась рассмешить собеседника, но тот лишь натянуто улыбнулся. - Слушай, не хочу разочаровывать, но ты ведь и здесь занимаешься ловлей крыс. В чём же разница?

- Ты прав, так и есть, но здесь мой улов важен. Если бы я вчера не притащил этих грызунов, пойманного третьей группой мяса не хватило бы на всех.

На лице Элены появилось еле скрытое пренебрежение.

- И что же, ты собираешься до самого конца экспедиции только этим и заниматься?

- Что ты имеешь в виду?

- Ты ведь наверняка надеялся найти здесь… что-то существенное.

- Ты про золото? - Фабио вздохнул. – Честно говоря, со времени нашего прибытия у меня большие сомнения насчёт того, что мы что-то здесь найдём, кроме фруктов да зверей.

Перес остановилась, заставив спутника замедлиться и обернуться. Она оценивающе оглядела парня, вызвав его недоумение.

- Что?

Сжав губы и мимолетно стрельнув глазами по сторонам, она перешла на полушёпот.

- А если я скажу тебе, что здесь действительно есть кое-что? Что-то, что оценят в Испании в целое состояние.

Моралес подошёл ближе.

- О чём ты?

- Я из тех, кто сел на этот корабль из-за сказочек о богатствах туземцев. Но в отличие от остальных, у меня имеются серьёзные доказательства того, что здесь есть чем поживиться.

- Откуда? – печаль парня как рукой сняло. Теперь он выглядел сосредоточенным.

- Как ты сам сказал, до нас здесь была как минимум одна экспедиция. Это действительно так. Но не Колумба. И так случилось, что ко мне попал дневник одного из её участников.

- Это та самая экспедиция, в которой был брат капрала Промино?

- Что? – девушка смутилась. – Брат Промино был здесь уже? Я не знала…

- Об этом знают лишь несколько человек. Капрал нашёл его голову на месте убийства группы лейтенанта.

- Ты серьёзно?! Она была прямо там? Он сам её нашёл?

- Да, да и ещё раз да, - крысолову явно не хотелось говорить на эту тему. – Я сам не понимаю, как так вышло. Может, капралу вообще показалось. Может, это чья-то ещё голова.

- Как тут можно перепутать? Там что, был череп?

- Хуже. Она была маленькая и сморщенная, серого цвета. Как будто голова маленького человечка, размером с крысу.

Глаза Элены расширились. Она отвела взгляд и прикрыла рот ладонью, но вовсе не так, будто представила это «чудо». Такое поведение заставило Моралеса нахмуриться.

- В том дневнике что-то писали о том, что происходит с нами сейчас?

Перес не успела ответить – рядом появился Сантана. Комиссар как всегда имел дружелюбный вид, но девушка уже знала, что это всего лишь напускное.

- Фабио, ты не будешь против, если я заберу ненадолго Пако – нужно поговорить с ним?

- Да, конечно…

Ловец крыс ушёл к тентам, а Сантана отвёл Элену в сторону.

- Перейдём сразу к делу. Зачем ты соврал о том, что не видел Гонсалеса?

- Я не врал. Я сказал, что не заметил его присутствия.

Полицейский ухмыльнулся.

- Сразу видно вашу породу. Давно воруешь?

- Хотите сказать, что это я украл?

- Не отрицаем, уже хорошо. Нет, я тебя не обвиняю, но уверен, что ты знаешь – кто это сделал.

Перес старалась не прятать глаза.

- Откуда мне знать, если я сам был на месте задолго до собрания?

Сантана громко выдохнул, глядя себе под ноги.

- Я ведь не слепой, Пако, - его тон предвещал нечто нехорошее. – У меня было полно времени на то, чтобы узнать каждого из вас. На корабле я заметил не только то, что ты частенько болтаешь с Че, Иваресси и Диасом – нашей криминальной бандой. И мне интересно, они знают, что их «шестёрка» в буквальном смысле не имеет яиц?

Элена беззвучно ругнулась. Комиссар, заметив реакцию, сложил руки на груди.

- Одна девчонка и шесть десятков мужиков, не считая ушедших солдат. Даже боюсь представить, что будет с тобой, если…

- Не говорите никому, пожалуйста, - девушка перебила его, вскинув голову.

Сантана спокойно наблюдал за ней.

- Это, конечно, не моё дело, но какого хрена ты вообще сюда попёрлась? Надо быть либо сумасшедшей, либо неуязвимой убийцей, чтобы полезть в это пекло в подобной компании.

- Я скажу, вам, кто украл ружья. Но взамен попрошу, чтобы вы молчали о том, кто я на самом деле.

Удивление в поведении Сантаны проявилось лишь в одном жесте – он снова засунул руки в карманы и слегка склонил голову набок.

- Ты же была у кострища.

- Была. Но у меня есть уши.

- Если это только догадки…

- Это не домыслы. Я укажу вам на виновных. Но пообещайте мне, что будете молчать.

Сантана с самым невинным видом взглянул в сторону, а затем протянул ладонь.

- Договорились, Пако. Или можно звать тебя иначе?

Спустя три часа

Неторопливо следуя в заданном ранее направлении через холмы, Кристобаль Соларес покосился на своего спутника. Пио Иваресси, известный воровским прошлым, явно был не в восторге от идеи Сантаны отправиться за фруктами, оказавшись в опасной близости от джунглей. Низенький мужчина сорока лет, с бронзовой кожей и тонкими усиками, вертел головой по сторонам, лениво жуя кусок солонины. По другую сторону очкастого учителя географии шёл Фидель Бланко – действующий журналист из Мадрида. Молодой парень с интересом изучал окрестности.

- Вы заметили – здесь солнце очень долго находится в зените? Практически в одном положении…

- Яркое доказательство того, что мы находимся где-то на экваторе, - Соларес утёр платком пот с лица. – Здесь и созвездия иные. Привычные нам теперь сдвинулись на северо-восток.

- Так вы один из тех, кто считает, что Земля – круглая?

- А путешествие Колумба – для вас не доказательство?

- Ну, учитывая, что его недавно привезли в Испанию в кандалах, а да Гама выяснил, что тот лживо назвал Индией совсем другие земли, то он запросто мог наболтать много всякого о том, где был.

- И до Колумба были учёные, которые успешно доказали гелиоцентрическую теорию. Эратосфен, Аристотель, Пифагор…

Он запнулся, услышав окрик в нескольких сотнях метров от них. Сантана распорядился разделить волонтёров на восемь групп по три человека в каждой. Все они шли одной линией вглубь берега и каждые пять минут подавали голос в порядке очереди. Первой группой руководил сам комиссар, который кричал «Первая!», после чего отзывалась «вторая» группа и последующие за ней. В самом лагере остались матросы, повар с трактирщиком, а также охотник, решивший пока заняться подготовкой снаряжения. Крысолов в компании помощника полицейского расставлял новые ловушки вслед за линией волонтёров.

- Пятая! – Бланко отметился, внимательно прислушавшись. Ему ответила следующая группа, следующая параллельно. – В любом случае, мы оба с вами понимаем, что пока Церковь не признала эти теории правдивыми, нам всем предстоит жить по «старым заветам».

- Ну, единственный наш священник ушёл в джунгли, так что, могу думать и своей головой.

Журналист усмехнулся, после чего в очередной раз с лёгкой тревогой посмотрел в сторону лесов, до которых оставалось минут десять ходьбы.

- Думаете, они вернутся?

- Солдаты? – учитель не успел ответить – в разговор встрял Иваресси. - Если оттуда появится хоть один живой человек, то это определённо будет дикарь.

Он заприметил деревце с яркими плодами, похожими на яблоки, и направился к нему.

- Наш капрал выжил из ума от всех этих странных смертей – повёл весь отряд на убой. Не думал, что скажу это когда-нибудь, но нашему полицаю я доверяю больше, чем любому из этих вояк.

Бланко и Соларес удивлённо переглянулись, следуя за ним. Журналист прочистил горло перед тем, как задать вопрос.

- Давно хотел спросить. За какие заслуги вас взяли на борт, Иваресси? Наслышан о вашем прошлом…

Пио оглянулся на него искоса, снимая фрукт с ветки.

- Интересно, от кого?

- Сами знаете, слухи – они, что ветер в бухте Кадиса. Дует со всех сторон.

Воришка неопределённо промычал, но вскоре ответил.

- Вот вам одна из моих наглядных способностей – я отлично нахожу еду.

Журналист легкомысленно улыбнулся, надкусив сорванное «яблоко» .

- И не поспоришь.

Все трое оккупировали дерево, занявшись атакой на его плоды. Время от времени они отзывались на перекличку, заполняя тем временем свои корзины. К счастью, они знали, или, по крайней мере, думали, что знали – что здесь можно употребить в пищу. Сантана передал всем сведения погибшего садовода, полученные в ходе первой прогулки вглубь материка – о них поведал крысолов. Конечно, можно было не рисковать и питаться одним мясом и сушёными фруктами, но те уже почти закончились, а рацион нужно было разнообразить. К тому же, всё равно следовало изучить, чем здесь можно питаться – в будущем на этом месте могла появиться новая колония.

Соларес, срывая очередной плод, случайно выронил его – тот откатился за его спину. Повернувшись, чтобы поднять его, учитель, нахмурившись, посмотрел туда, где начинался лес. Пальцы приподняли очки поближе к глазам.

- Фидель, вы видите? – он показал журналисту в сторону рощи. Тот сделал несколько шагов в указанном направлении. Бланко собрался было что-то сказать, но сперва оглянулся на Иваресси, чтобы убедиться, что их спутник наблюдает то же самое. Пио скривил лицо, прикрыв глаза от солнца ладонью.

- Чёрт меня раздери…

- Это наш? – Бланко взволнованно теребил воротник рубашки. – Это один из бойцов Промино?

- Похоже на то.

- Он там что, один? – Соларес перенял тревогу товарища.

- Кажется, он ранен, - журналист сделал ещё пару шагов вперёд. – Смотрите, он еле держится.

- Так, ты не спеши-ка, - Пио остановил его за плечо. – А если там дикари? Вдруг это ловушка…

- Ты не видишь, он весь в крови? – газетчик замотал головой, переводя взгляд между ним и солдатом. – Мы должны помочь ему.

- Я не слепой, придурок. Да только он на окраине леса стоит. Уверен, что там за деревьями никто не прячется?

Бланко определённо внял этим словам. Однако ситуация выбила его из колеи.

- Надо позвать остальных.

- Даже не думай. Только представь – что, если там сейчас поджидает вся эта дикая толпа, а мы приведём им на убой всех, кто есть на берегу. Отличный план, ничего не скажешь.

- И что делать? Бросить его?!

- Да! Захочет, дойдёт сам. Дошёл же до опушки.

Парень нервно взлохматил волосы.

- Это неправильно.

Соларес же сложил ладони рупором и крикнул бойцу вдалеке.

- Эй! Вы один?! Где остальные?!

Иваресси недовольно покосился на него, но промолчал. Послышался тихий, полный страдания, голос солдата.

- Тут ещё есть…

- Вы слышали – он сказал, там есть ещё, - учитель поправил шляпу на голове и сбросил корзину с плеча. – Я пойду к нему.

- Эй, тупица, я неясно выразился? – вор остался стоять на месте. – Он мог привести с собой врагов!

- Если бы привёл, то предупредил бы, - Бланко решил поддержать товарища. – Я тоже пойду с ним.

- Вы либо психи, либо законченные кретины.

- Лучше позови Сантану. Или сбежишь, как трус? – журналист уже собрался догонять ушедшего Солареса.

- Слышь, не зарывайся. Вы оба совершаете огромную ошибку.

- Как скажешь, - парень махнул рукой и поспешил к деревьям.

Иваресси, ругаясь вполголоса, сплюнул себе под ноги. Он посмотрел туда, где должна была идти следующая группа.

- Четвёртая! Эй!

Подождав несколько секунд, он повторил призыв. Никто не отвечал.

- Да какого чёрта… Шестая! Ответьте!

Не дождавшись отклика, он простонал в пустоту и пнул камешек, уставившись в сторону ушедших. Постукивая носком по земле, Пио постоял ещё какое-то время, но затем развёл руками.

- Да хрен вам, я тут останусь…

Соларес, придерживая шляпу, бежал к солдату. Тот, сперва облокачиваясь о ствол, вдруг привстал на обе ноги и обернулся, как будто кого-то увидел. Кристобаль услышал, как он вяло отозвался на чьи-то голоса, а затем довольно быстро направился в чащу.

- Эй, стой, куда ты?!

- Там ещё есть…

Соларес оглянулся на журналиста, бежавшего за ним.

- Он куда-то уходит!

- Там, видимо, ещё раненые.

Вернув взгляд к лесу, учитель увидел, что тот уже скрывается в глубине леса. Добежав, наконец, до первых деревьев, он с осторожностью смотрелся.

- Эй, где ты?!

- Они тут – я слышу их…, - послышался знакомый голос в полусотне метров от него.

Здесь помимо высокой растительности, обосновался весьма густой подлесок. Бурная зелень высотой в человеческий рост ревниво скрывала окрестности в пределах десяти шагов. Преподаватель, не дожидаясь Фиделя, направился вслед за бойцом, а точнее туда, где только что слышал его. Судя по траектории, тот двигался очень хаотично, меняя направление. Кажется, где-то вдалеке он слышал ещё голоса, но было трудно сказать, как далеко находятся их источники. Позади его догонял Бланко.

- Где он? Я его потерял. Чёрт…

- Он ушёл куда-то туда… По-моему, там несколько человек, я слышал.

Раздвигая заросли и переступая через окутавшую территорию на самых разных уровнях сеть лиан, они напряжённо вслушивались в окружающие их звуки. Соларес готов был поклясться, что где-то впереди звучит неясное бормотание. Сзади, впрочем, тоже поднялся мученический бубнёж.

- Что-то мне как-то нехорошо… Фух, здесь какая-то адская духота.

- Да, - рассеянно ответил Кристобаль. – Ветра нет.

Он остановился, рассчитывая уловить местонахождение вояки. Рядом опёрся рукой о дерево журналист. Его голова склонилась к земле.

- Проклятье, меня мутит.

- Может, вернёшься?

Парень махнул рукой, заставив себя поднять глаза в поисках того, кто завёл их сюда.

- Куда он запропастился?

- Не знаю, как-то он очень резво убежал. Э-эй! Где ты?!

То, что он услышал в ответ, заставило его оторопеть.

- Эй, где ты?!

Это был его собственный голос, однако к эху звук совершенно никак не относился. Другие интонации, а сам источник будто находился в паре сотен метров от них. Соларес, скривившись, посмотрел на товарища и увидел те же эмоции.

- Что…

Он нашёл в себе смелость ещё раз попробовать.

- Кто здесь?!

- Кто здесь?!

Незнакомец будто игрался с ними. Тем временем, Бланко явно стало ещё хуже – он сложился пополам и выплеснул под ноги густую струю рвоты, еле удержавшись в стоячем положении. Учитель растерянно смотрел то на него, то в чащу – туда, откуда звучал голос. На несколько мгновений он будто ощутил холод на спине. Мурашки пробежали по позвоночнику слишком плотными рядами – запоздало мужчина понял, что происходит. Он повернул голову вбок, скосив глаза. Дыхание тут же спёрло. С нависающей над ним ветки на плечо медленно спускалась змея толщиной в женскую руку.

- Фидель…

Кристобаль видел, как журналист мутными глазами наблюдает за происходящим, но не двигается с места. Сделав осторожный шаг в сторону, учитель попытался освободиться от объятий незнакомки. Та недовольно прошипела, собираясь обернуться вокруг его талии. Сделав над собой отчаянное усилие, Соларес, с криком, схватил её за вторую часть туловища и отбросил в сторону, тут же попятившись назад. Хладнокровное обиженно съёжилось, но мстить не стало, медленно ретировавшись в кусты. Подняв взгляд выше, мужчина, тяжёло дыша, заметил нового гостя. Неподалёку, на одной из веток, восседала чёрная обезьяна размером с восьмилетнего ребёнка.

Соларес, сощурившись, приподнял очки, чтобы суетливо вытереть пот вокруг глаз, но вернув их на место, обнаружил, что примат уже пропал из виду. Он вновь посмотрел на спутника – Бланко еле держался, молча прислонившись к дереву и закрыв глаза. Тронув его за плечо, Кристобаль добился лишь вялого мычания.

- Надо уходить…, - сказав это, он тут же понял, что уже понятия не имеет, с какой стороны они пришли сюда.

Тревожно взглянув в предполагаемо нужном направлении, он с сомнением в очередной раз поправил ставший таким жарким воротник. Но стоять на месте не хотелось. Взяв товарища под руку, Соларес осторожно сделал с ним несколько шагов, прежде чем снова поднять глаза… и остановился. В двух десятках шагов от него среди кустов стояла в полный рост та самая обезьяна. Животное имело необъяснимо прямую осанку, а на его морде отпечаталось странное и абсолютно человеческое внимание к двум людям.

- Эй… уйди, - Кристобаль рассеянно отмахнулся. Почему-то этот зверь пробуждал в нём стойкое ощущение неуверенности. – Брысь.

Обезьяна проигнорировала эти жесты. Однако через мгновение проявила новую реакцию. С замиранием сердца Соларес увидел, как рот примата начал медленно, но верно расплываться в зловещей улыбке, в то время как в глазах читалась явственная одержимость психа, сбежавшего из больницы. Дыхание мужчины окончательно сбилось, а разум перестал воспринимать происходящее логически.

- Уходи!

Но обезьяна лишь медленно, шаг за шагом, начала приближаться к нему и Бланко, всё ещё безвольно держащемуся за его плечо. Соларес не мог сдвинуться с места, наблюдая, как та, ковыляя походкой примата, схожей с походкой карлика, подступает всё ближе и ближе. Он выхватил из-за пояса свой кинжал, выставив его вперёд.

- Не подходи! Иди отсюда!

Когда обезьяне оставалось дойти всего пару метров, она резко замерла. Её улыбка приняла напряжённый вид, то же самое проявилось в её глазах. Макака неестественно мелко затряслась, её голова ломаными движениями начала наклоняться то в одну сторону, то в другую. Чувствуя себя на грани паники, Кристобаль наблюдал за этим, но вскоре почувствовал, что больше не может этого терпеть.

- Прекрати!

Примат же окончательно потерял контроль над собой. Из его пасти потекла белая пена. Он упал на землю, повизгивая, но при этом не сводя цепкого взгляда с Солареса. Это вывело его из себя. Отпустив Бланко, мужчина крепче сжал клинок и подбежал к обезьяне.

- Я сказал, хватит!!!

Продолжение в комментариях...

Так впечатлился комментом @Denika174, что захотелось запостить его историю.

"Блиииин, флешбеки!!! Со мной такая же херня была!!! Был мелким, лет 30+ назад.. Родители ушли в кино, в видеосалон начала 90х. Я с младшей (на 3года.. Мне примерно 11) остаюсь дома. От скуки выхожу погулять. Родители вернулись поздно. А сестра уснула дома, примерно 9-10 вечера, и не открывает мне. Я звоню, стучу в дверь, стою возле двери, на 3м этаже.. И понимаю, кто-то зашёл в подъезд, и постоял некоторое время, и начал подниматься наверх.. Обычно, если пешком поднимается, то как правило, не выше третьего этажа. Ну думаю, до второго либо соседи. Опять же, позднее время, но главное, он поднимается тихо! И в темноте! Света нигде нет. Я от двери отскочил, и притаился в противоположном, темном, углу. Какое-то взрослое, высокое тело, поднялось и остановилось на этом этаже, и дальше, БЛЯТЬ, не двигается! Я давно в темноте стоял, глаза привыкли, я видел его силуэт, на фоне общего мрака. Он прижался к стене, и я его даже дыхание не слышал! Самый пиздец, был потом.. Он видать, привык к темноте, и слух обострился - он,сука, услышал меня в темноте. Расставил руки, присел, и тихо, бесшумно, двинулся от стены, в мою сторону! Блядь, я в тот момент, себя еще и запахом выдал, стопудово! И грохотом поддона кирпичей.. Я сделал пару шагов ему навстречу, лег на пол, и все это бесшумно.. Он прошел рядом, и не нащупал меня - я был ниже.. Я в тот момент, наверное, побил рекорд недыхания.. Когда он прошел меня, я, так же бесшумно, встал и пошел к лестнице и начал спускаться. Этажом ниже, я начал дышать, у меня к тому времени, сердце стучало, на весь подъезд. Также тихо вышел из подъезда, и рванул, за машины, лег под задним бампером, одной. Я видел, кто вышел из подъезда, спустя мин 20.. Он постоял в темном углу мин 5, и быстро свалил. Я еще час лежал. Потом, через соседний подъезд, через чердак, дошел до двери. Мне было очково даже звонить в нее. Сестра проснулась, и открыла. Я залетел домой, закрыл на все замки, и чуть не отхуярил сестру."

Коммент: #comment_237662489