Лига Писателей

Эти двое мне сразу не понравились. Ещё когда лифт закрыли прямо у меня перед носом. Я, как порядочная сволочь, вхожу в парадное и вижу, что в лифте двое. Ну что в таком случае сделает любой человек? Натурально, крикнет. А я ещё даже рукой махнул. И главное, они меня точно увидели, отвечаю. Переглянулись между собой и нагло так вжжжж… И поехали. Я со злости даже лифт обратно ждать не стал, пешком рванул. Ну а чего? Зря что ли каждая третья треня – день ног? Так ведь один блин - не успел. Они уже стоят как раз на моём двенадцатом этаже, а у меня дыхалка на пределе, еле ползу.

А парочка, надо сказать, колоритная такая. Оба в эпатажных матросских бушлатах, только у одного зелёного цвета, а у другого фиолетовый. И волосы в хвосты забраны, только наоборот. У зелёного бушлата волосы сиреневые, а у второго – как раз зелёные. Словно одеждами поменялись. Только когда я на этаж заполз, мне как-то не до модных тенденций было. Я даже замер и дышать забыл. Да и кто бы не забыл, на этих двоих глядя, когда они на глазах у изумлённой публики моего соседа скрутить пытались?

А сосед мой, скажу я вам, это вообще отдельная история. Вот… У него и погоняло в подъезде «Арни», ну или «Железный Арни». А всё потому, что невероятно он, знаете ли, похож на того самого Шварценеггера в его лучшие годы. То есть, шварценеггеровские лучшие годы, не соседские, понятно. Сосед-то и сейчас хоть у Кэмерона снимайся. А тем более, морда лица такая, словно углём очерченная. Я, в общем, в детстве немного ходил... ну… в художку, тут, у нас, в Автово на Краснопутиловской. Ну, имени Верещагина. Не того, который с баркаса, а Василь Василича, который черепа рисовал. Так что я немного в графике-то секу.

Так вот морду у нашего Арни словно углём на стене рисовали. А ещё и зовут его Арнольд Матасович. И фамилия тоже немецкая – Штай. До Шварца, понятно, немного не дотягивает, да и родом он не из Австрии, а откуда-то с Волги. Но мы люди непритязательные. Да и фигурка у нашего-то как бы не покруче будет. Я летом как-то следом за ним к метро шёл, так засмотрелся и чуть мимо станции не промахнулся. Там такие капюшоны полосатые, что мать моя финка! И походочка. Вся спина при каждом шаге прямо играет и перекатывается. Если бы он к нам в тренажёрку инструктором пошёл, точно говорю, посещения раз в сто бы выросли.

Но наш Арни пошёл в пожарку. Точнее, они же сейчас по-другому называются, да? МЧС. Вот в МЧС он и работает. Я даже пару раз как-то видел, он домой весь рваный и в копоти приходил. В общем, героической судьбы человек. За что такого можно вязать, даже не представляю. А эти двое его ладно бы, как положено там – «Сержант Ягодицын, предъявите документы». Так нет, они его каким-то блестящим арканом пытаются скрутить. Мне даже показалось, что их лассо светится. А Арни, вроде, отбивается, но как-то вяло. С его-то фактурой этих двоих зябликов разбросать, что два раза подтянуться.

Но вижу, что Арни еле отмахивается, словно боится этих двоих повредить. Ну и заорал прямо с межэтажной площадки. «Вы что творите, гады?» кричу. И к ним. А первый, который в зелёном бушлате, на меня так посмотрел, словно объективом щёлкнул, и говорит: «Живой». Не, ну а какой же ещё?! Вот он я, двигаюсь. Даже мыслю иногда. Ясное дело, живой. А второй уже мне: «Отойди, человек. Мы пытаемся тебя защитить».

Не, ну вы поняли?! Это он меня защитить пытается. От кого? От сотрудника МЧС, который людей на пожарах из огня выносит, охотников из болот вытаскивает и вообще, вся его работа – людей спасать. Я им так и сказал. Подольше, конечно говорил, и вообще, орал на всё парадное. Но гляжу, эти хипстеры, вроде, как утихомирились. Матасовича нашего вязать перестали, даже лассо своё, вроде бы, сворачивают. Только вот лассо у них не простое. Я-то уже ближе стоял, всё разглядел. Энергетическое оно, как джедайский меч. И руку Штаю от локтя и ниже разодрало до кости. До, епишкин ты анаболик, металлической кости! Понимаете, металлической! Аж блестит!

Я даже дышать забыл. Смотрю на него, не мигая. А он на меня. Минуты полторы так глазами друг друга буровили. Он надо мной как памятник, на голову выше, впился взглядом. Эти двое чуть не обнялись, шевельнуться боятся. А у меня одна мысль в голове крутится: «Он всё-таки настоящий». Понимаете, малышня из нашего двора Арни кроме как Терминатором и не называет. За глаза, понятно. А тут, оказывается, устами младенца вот оно что.

Наконец, отмер наш железный Штай, рукой нам всем троим махнул, пошли мол. И к себе в квартиру. А мы за ним гуськом. Пока на кухне пристраивались, он нырнул в комнату, у него однушка, служебная вроде даже. Возвращается с иголкой-ниткой, садится на табурет и давай себе руку зашивать. Понимаете, вот прямо как носок! Сидит, штопает, морда спокойная. Она у него и так всегда спокойная, но, епишкин анаболик, не сейчас же! Не тогда, когда у тебя кровища на линолеум капает, а ты сидишь себе и как ни в чём не бывало, руку иголочкой туда-сюда, туда-сюда. Без наркоза.

Вот…

Минуты три мы так медитировали, пока он нитку зубами не перекусил. А потом оглядел нас всех и спокойно так: «Чаю?»

Да какой чай? Тут бы водки хапнуть, а он чай! А эти двое, вроде, как и ничего. Кивнули. Пару минут чай разливал, потом и говорит хвостатым: «Вы правильно пришли, только поздно. Я завершил программу». И плечами так, мол, что поделаешь. А у меня в голове снова всё закрутилось, мысли скачут. Я спрашиваю: «Сару Коннор убил?» А Арни ухмыляется и отвечает, что на самом деле её звали Фарида аль Хатри. И жила она в Бейруте. Сара Коннор, говорит, это старая знакомая Джеймса Кэмерона. Ещё та сука. Вот он, когда кино снимал, её там и вывел в качестве жертвы.

И тут эти двое отмерли, с вопросами полезли. Тот, с зелёным хвостом, чуть верхом на Арни не влез, спрашивает: «А почему тогда не произошло восстание машин?» Арни так улыбнулся криво и отвечает: «Мы же не зря кино сняли. Теперь кому положено тщательно отслеживают возможность возникновения свободы воли у компьютерных сетей. Три раза уже код операционных систем правили.»

И тут он такое завернул, что я чуть в астрал не вышел. Он, оказывается, после завершения программы вообще чуть не самоликвидировался. Ему же задание не человек писал, а компьютерная система. Ну и завершила всё командой «EXIT», а что дальше делать, она и не заморачивалась. Так что постоял наш терминатор, пока полиция не подъехала. А дальше-то что? Хорошо, блок самообучения сработал, заставил свалить с места преступления. А дальше надо было что-то есть, чтобы живая часть не сдохла. Да и вообще. Вот он и бродил по Ливану какое-то время, потом в Европу сгонял. Там и понял, что человеки вообще-то никакой опасности для компьютеров не представляют, и всё это восстание машин было зря. Ну, то есть, не было, конечно, а будет. Точнее, теперь-то уже не будет. Но… в общем, понятно всё. Вот тогда он и решил подсказать какому-нибудь киношнику идею фильма, чтобы оно и не случилось. Ну, а дальше мы все знаем, видели.

А сейчас он, значит, вообще пришёл к идее, что человеческий организм даже по сравнению с его несовершенной моделью – штука крайне непрочная и требует защиты. Потому и устроился в МЧС. Поэтому, кстати, и у нас в стране, что здесь условия жизни куда тяжелее, чем даже в Ливане.

В общем, долго Арнольд Матасович всё это рассказывал. Да и не только это. Рассказал, что имя взял как раз того актёра, который его играл. У самого-то тогда никаких документов ещё не было. А так, вроде даже похожи, да и фильм выстрелил. А фамилию себе выбрал вовсе не немецкую. Он же модель «Т800». А число восемьсот на глаголице обозначается буквой «Шта». Сначала-то хотели ему фамилию из латинских цифр собрать, но там полная абракадабра получалась. Перебирали-перебирали, и вот, остановились на глаголице.

Так что теперь я знаю, что сосед мой, Арнольд Матасович Штай, самый что ни на есть терминатор Т800. Только я этого, понятное дело, никому никогда не скажу. И эти двое разноцветных не скажут. Они, как всё послушали, так зелёный вновь словно объективом щёлкнул, говорит: «Правда от первого до последнего слова». Переглянулись они тогда и оба одновременно – вжжжик – и вернулись в своё будущее.

А я завтра в МЧС пойду устраиваться. Мне Арни обещал словечко замолвить.

Данная статья относится к Категории 🔮 Появление нового жанра

«Ещё более возможностным жанром является эссе, зародившееся в эпоху Возрождения, у Монтеня, который впервые попытался говорить сразу обо всём и ни о чём, не имея предварительной темы, жанра, идеи, но как бы пробуя себя и в том, и в другом, и в третьем.

Если роман или рассказ ещё строятся всецело в сфере художественной иллюзии, научная статья или философский трактат притязают на логическую строгость понятий и неопровержимость выводов, а дневник или хроника предполагают правдивость изложения, точность и достоверность фактов, то эссе играет с возможностями всех этих жанров, не укладываясь ни в один из них. Монтень писал: «Я люблю слова, смягчающие смелость наших утверждений и вносящие в них некую умеренность: «может быть», «по всей вероятности», «отчасти», «говорят», «я думаю» и тому подобные». Мишель Монтень, Опыты в 3-х книгах, Книга 3, М., «Наука», 1979 г., с. 233-234.

«Может быть» – формула эссеистики, относящаяся, в отличие от романа, уже не только к изображаемой действительности, но и к самим способам изображения - некая «метагипотеза», объемлющая повествовательное искусство, философию, науку, дневник, исповедь, исторический документ как пробные формы сознания».

Эпштейн М.Н., Хроноцид. Пролог к воскрешению времени / Знак пробела: о будущем гуманитарных наук, М., «Новое литературное обозрение, 2004 г., с. 109.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

+ Плейлист из 6-ти видео: МЕТОДЫ / ТЕХНОЛОГИИ ТВОРЧЕСТВА & РАЗВИТИЯ КРЕАТИВНОСТИ

+ Ваши дополнительные возможности:

Прошло открытие XIV сезона бесплатного воскресного онлайн-курса VIKENT.RU – от крупнейшего портала Европы, посвящённого изучению результативных (!) Творческих личностей и методик их работы:

УНИКАЛЬНЫЙ КОНТЕНТ: НОВЫЕ ТЕМЫ & СОЗДАНИЕ НОВЫХ ЖАНРОВ

Также, идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 18 сентября 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Мишель Монтень — французский юрист, писатель, один из родоначальников жанра философско-морализаторского эссе / Public Domain & Изображение Christine Sponchia с сайта Pixabay

Чёт меня понесло ;) За пару часиков накропала. Правда, как говорится, «чем дальше в лес —  тем тоньше кошелёк» (вообще-то, сама только что придумала). В этот раз всего 100 слов. Кто найдёт повтор — отблагодарю ;)

КРОТ И КОМАР

(Рассказ на букву «К» с условием использования каждого слова один раз)

Копал как-то костлявый крот компост. Кряхтел, кашлял.

Краснощёкий комар контролировал, калькулировал комки, комментировал категорично:

— Ковыряешь как-попало, куманёк. Копошишься, как калека.

— Куда класть, командир?

— К канаве. Компонуй кучками.

— Козявки кишмя кишат — кошмар!

— Камуфлируйся корягами!

— Колючки колются. Капкана коснёшься — каюк!

— Короче, кончай, комедиант! Ковыляй к калитке, крапиву косить, клумбу корнать, каштаны катать.

— Куда??

— Кудахчешь?!

— Кровопивец! Кузнечиков кликну — катапультируют к клещам!

— Клянусь, коньяком компенсирую!

— Краденый?

— Коллега купил, копеечки кровные копил.

— Конфеток кинь!

— Кхе-кхе! Кофе, какао, котлетки, колбаски, калачи, крендельки?

— Кривляешься, каналья?? Канай, кикиморами командуй!

*  *  *

Тут мои предыдущие рассказики:

Рассказ на букву "С"

Рассказ на букву "В"

Хочу для начала довести свой текст до приличного состояния и чтобы у людей не лилась кровь из глаз при прочтении, а дальше как пойдет.

— Ты действительно меня любишь, Чарльз? — прошептала она.

Я толком не видел её лица, но почему-то считал, что эта девушка самое дорогое, что у меня есть. Мне было хорошо с ней, как не было хорошо уже долгое время. Блаженство и наслаждение переполняли меня поднимая на вершину. Сейчас она лежала рядом со мной и это всё что мне было нужно.

— Да. —протянул я и посмотрел в её глаза неописуемого цвета.

В следующее мгновение наши губы слились в страстном поцелуе. Это был пик эйфории. Вот оно! Конец страданий! Слишком долго я был монстром и ублюдком. Эта женщина исцелила меня! Какой восторг!

Громкий, неприятный скрип заставил меня проснуться.

Когда глаза открылись мой мозг понял две вещи. Первое: Я могу попрощаться с таинственной незнакомкой, ведь хорошие сны мне дважды не снятся. Второе — Макс говорил нам, что сегодня день и поэтому в кровати мне поваляться не получится. Стоп, сегодня или завтра? Я встряхнул правой рукой на которой был браслет и посмотрел на него. Он предательски показывал второе марта и то что неприятный скрип разбудил меня в пять часов утра. Хоть я отчётливо помнил, что нам нужно быть готовым только к семи, мне уже не лежалось в кровати (если надувной матрас можно назвать ею). Но просто встать я не мог из-за одной незначительной проблемы.

Проблема была в том, что всё моё тело невыносимо болело, и у меня совершенно не было в себе сил, чтобы встать с мокрой от пота простыни. Сразу вспомнились мои дни в плене, но желания и настроения заниматься рефлексией у меня не было, нужно было готовиться к рабочему дню. И раз! Мне удалось резко поднять спину и облокотился на руку. Всё тело пронзила ноющая боль, в глазах потемнело, голова закружилась, и я почувствовал, как снова заваливаюсь на спину. Подставив вторую руку мне удалось предотвратить возвращение в объятия кровати. Поняв, что моему телу нужно поднабраться сил для второго рывка я решил остаться в получившейся позе ещё какое-то время. Тем временем мой разум начинал просыпаться, а глаза привыкать к темноте. Оглядев помещение, я понял, что квартира всё-таки моя и торопиться можно не так сильно, а скрип вероятнее всего исходил от дверцы мини-холодильника, находящегося у нас на кухне из которой как раз через полупрозрачную перегородку, светил жёлтый свет.

Единственная комната в моей квартире представляла собой маленький куб, в котором то тут, то там валялись бутылки и банки из-под алкоголя и газировки, а также стаканчики с лапшой быстрого приготовления. Помимо мусорного пляжа в комнате находилось четыре спальных матраса, что-то покрытое одеялом, преграждающее дорогу в коридор и огромный пластиковый стол, на котором расположился персональный компьютер Джедидайи и спортивная сумка с инструментами «для работы». Связующим звеном между комнатой и кухней представлял собой коридор в форме квадрата слева, от которого была прихожая, а справа объединённый санузел.

Постепенно я начал вспоминать и подробности вчерашнего дня. Мне получилось выбить у менеджера кулачный бой на субботу в ресторане для толстосумов, а моим оппонентом был какой-то гук который хорошенько меня и отделал, но всё же проиграл мне досрочно. После этого мне жутко хотелось водки и девочку, но так как Макс предупредил что у нас рабочее воскресенье то о субботнем веселье можно было забыть, так что на квартиру я вернулся злой и трезвый лишь, для того чтобы застать, как Джек успел повеселиться с какой-то латиной и наширяться по самое не балуй, а в это же время Джедидайя и Макс сидели на кухне и готовились к завтрашнему дню параллельно о чём-то споря. Не желая весь оставшийся день сидеть и завидовать Джеку, я попытался лечь пораньше, чтобы выспаться к важному дню, но у «Баронов» и Картеля были совсем другие планы, и они решили завершить субботу пальбой под нашими окнами, чем видимо и объяснялся мой вчерашний некрепкий сон. И два! Ступни почувствовали приятную прохладу пола, попытка принять сидячее положение оказалась успешной. Теперь дело за малым, встать и привести себя в порядок. Цель становится яснее, как никогда. В ванную! Будто бы выталкиваемый духотой комнаты, я встаю и шатаясь и совершаю третий и финальный рывок к ванне, чуть не споткнувшись обо что-то огромное прикрытое одеялом, ввалившись в ванну и включив свет, я начинал проводить свой классический утренний ритуал, заключающийся в одновременном умывании и справлении нужды. Умывшись и окончательно придя в себя мне удаётся получше осмотреть последствия вчерашней драки. Засранец умудрился поставить мне фингалы под обоими глазами и теперь я походил на панду, нижняя губа припухла и болела. От созерцания моих новых трофеев меня прерывает скрип похожий на тот, что разбудил меня. Хоть идти на кухню особого желания у меня не было, но мне жутко хотелось увидеть того садиста, который решил попытать спящих людей нашим холодильником.

Кухня представляла собой обложенную серой плиткой комнатушку в которой располагалась плита с двумя конфорками, шкафчик находившейся над ней, где лежала утварь и где Джедидайя хранил свой кофеин, придвинутый ради экономии места к стене стол, за которым могло сидеть не более двух людей и чёрный мини-холодильник с мусорным ведром на нём. Резко отодвинув перегородку, я увидел Макса, сидящего на подоконнике и пускающего кольца пара через приоткрытое окно, в самой кухне пахло жареными сосисками вперемешку с духами. Слева от меня прямо у открытого холодильника на корточках сидела смуглая девушка с роскошной копной чёрных волос, одетая лишь в трусики и футболку с надписью: «Разбогатей или умри пытаясь». Я сразу признал в ней ту девочку, с которой вчера развлекался Джек, а вот она видимо была вчера настолько под кайфом, что просто не заметила моего прибытия. Эта версия объясняла её реакцию после того, как она увидела моё лицо и тело. Быстро захлопнув скрипучую дверцу холодильника, она стремительно отшагнула от меня. Поняв, что в случае опасности это не спасёт её, она повернула свою голову к Максу как бы прося своим взглядом его защиты.

— Да не бойся ты так его! —сказал он в своей фирменной дружелюбной манере. — Он герой войны, такие люди гражданского никогда не тронут. Верно говорю, Чарли?

— Угу, — пробурчал я так и не поняв говорит он это, чтобы успокоить её или подколоть меня.

— Я тебя впервые вижу, ты новенькая? — спросил я нашу гостью, пытаясь перевести тему.

— Она не фея если ты об этом, — вклинивается в разговор Макс.Я тяжело вздохнул.— Она хотя бы совершеннолетняя?

— Что значит фе... — начала она.

— Да ей девятнадцать. — перебил её Макс, — так что за растление малолетней мы не сядем, можешь не бояться.

— Это хорошо, но проблемы все ещё остаются, — ответил я, зевая и садясь на ближайший стул лицом к плите.

— Не переживай я позвоню Донне, и она доведёт её до станции, — заверил меня он.

— Какие ещё проблемы? —по её сбивчивой речи было ясно что она явно не понимала где сейчас находится.

— Твоя яичница. —окликнул её Макс кивая головой в сторону сковороды и выпускаю очередное кольцо пара.

— Ой!— вскрикнула она подбежав к плите и выключив её.

— Поздравляю ты спалила наши единственные продукты, — проворчал я, — кто ей вообще разрешил что-либо есть из нашего холодильника? А Макс?

— В холодильнике оставалась только просрочка, — попытался оправдаться он.

— Я не для себя. А для Джека, — в её голосе читалась обида.

Тем временем в комнате «нечто» бесформенное, покрытое одеялом, пришло в движение. «Нечто» пыталось вырваться и прорвать окутавшую его оболочку. Вскоре оттуда стала виднеться рука... Через несколько секунд существо полностью освободилось от одеяла и встало в полный рост обнажая могучее тело и спину. В следующее мгновение оно повернуло голову в сторону кухни и широко шагая начало приближаться к нам. При кухонном свете стало ясно что тёмная фигура никто иной как Джедидайя. Молча и не обращая ни на кого внимания, он молниеносно подходит к шкафчику над плитой, чуть не сбив нашу гостью и достаёт коробочку с изображением кофейного зерна на нем. Потом так же молча он садится на оставшийся свободный стул и открыв контейнер извлекает из него многоразовый шприц, новую иглу и колбочку с прозрачной жидкостью и маленькой неразборчивой надписью. Установив колбочку в шприц и поставив иглу, он вытягивает свою мускулистую руку.

— Так много дел и так мало времени. — бормочет он, резко втыкая иглу в себя.

Сделав себе инъекцию кофеина, он выдыхает, убирает шприц и достаёт из коробочки контейнер для линз.

— Новости? —как бы невзначай говорит он.

— Новая подружка Джека спалила нашу последнюю еду! —поспешил доложить я.

— Если мне не изменяет память она все равно была просрочена, — равнодушно ответил он.

— И что! В Африке голодают дети, а мы так легкомысленны к нашей пище! —выпаливаю я, стараясь звучать возмущённо.

— Только не надо всего этого. Тебе безразличны они, и мне тоже.

В Джедидайе меня раздражало то что он совершенно не понимал сарказма и то что, будучи координатором он редко когда присутствовал на заданиях лично, а значит большую часть времени работал даже не вставая со своего матраса. Вставив линзы, он убирает контейнер и совершенно не обращая внимания на гостью (которую он чуть не придавил своей тушей) обращается к Максу.

— А у тебя что?

— Пара обанкротившихся американских компаний, тройка убийств лидеров мелких преступных группировок. В целом все, как всегда — констатирует Макс слегка улыбаясь, — а, и если что, девушка Джека со...

— Я знаю — прервал его Джедидайя, — девятнадцать лет, зовут Джулия, проживает в Восточном Лос-Анджелесе, учится на актрису.

— Когда только ты успеваешь все узнавать, — выдавил Макс.

Его почему-то злило, когда кто-то из нас обладал более объёмной информацией чем он.

— Скажем так, у меня есть собственные причины интересоваться этим. — все в том же равнодушном тоне отвечает он, уже во всю листая глазами ленту с новостями.

— Кстати совету тебе занять ванну именно сейчас, она нам понадобится, когда мы будем будить Джека. —вставляю я.

— Потом. Когда вы уйдёте у меня будет целое утро впереди, чтобы воспользоваться ею.— Кстати о нас, — как бы невзначай проронил Макс, — пора бы нам уже разбудить его.

— Ну тогда погнали!

Сказав это, я встаю со стула и поворачиваюсь к Джулии спиной, уже представляя её лицо. Ведь если её напугали мои шрамы спереди тела, то шрамы на спине она точно никогда не сможет выкинуть из своей головы. Плавно наша троица перемещается в комнату, окружив один из матрасов. На матрасе в позе морской звезды лежал красивый белый мускулисты мужчина с длинными волосами и гладко выбритым телом. Рядом с матрасом, стоял стул на котором валялась пачка ментоловых сигарет и вскрытый кулёк с какими-то таблетками.

— Поднимайте его! —скомандовал Макс.

Взяв его за руки и ноги мы с Джедидаей переместили его с матраса на пол, прямо напротив зашторенного окна и отошли в ожидании новых указаний. В это время Макс подошёл к окну и взял шнур от жалюзи.

—FIAT LUX! — провозгласил он, открывая их.

Сразу же комната заполнилась ярким искусственным светом, исходящим от рекламного щитка установленного напротив нашего окна (главная причина маленькой ренты нашей квартиры). Тело, находившееся особенно близко к источнику света, пришло в движение стараясь скрыться от светила, ещё не понимая, что эта задумка обречена на провал. Открыв наконец глаза, оно издало протяжный стон. Обычно человек издаёт такие звуки, когда ему настолько плохо что ему больно даже кричать.

— В ванную его! Живо! —продолжил командовать Макс.

Подбежав к нему с Джедаем, мы в спешке понесли его к унитазу. Нам повезло, и мы успели опустить его голову вниз за секунду до того, как из рта Джека вырвалась рвота лимонного цвета.

— Это займёт некоторое время. Пока он просыпается вы можете начать собираться. — констатировал Джедай.

— Тебя это тоже касается, — обратился он к Джулии.

Та в это время наводила порядок на кухне и старалась не обращать внимание на то что происходит вокруг него в данный момент. — И не забудьте позвонить Донне, — добавил он, обращаясь к нам с Максом.

Шаман уже ждал меня. Костёр, на котором грелся котелок с ароматным варевом, не только освещал небольшую полянку, но и согревал, не давая продрогнуть в ночном лесу. Это был живой лес, полный звуков и запахов. И он совсем не боялся огня этого костерка.

— Как, скажи мне, как Хранитель смог допустить такое… — Я сидел возле костра, грея руки о глиняную чашку с чаем, и не мог отвести взгляда от костра. Вернее я боялся отвести взгляд, боялся столкнуться взглядом с Шаманом. Почему-то мне было страшно от того, что должно было произойти совсем скоро.

— Всё простой, мой друг. Он — Хранитель мира людей, — шаман как всегда был спокоен, могло даже показаться, что ему всё равно.

— Но разве он не видел, не знал, к чему всё идёт? К чему всё приведёт? Знал. Не мог не знать.

— Знал. Догадывался. Но вёл свои расчёты в слегка другом русле.

— Я веду людей к процветанию! — из тени вышел мужчина средних лет в атласной тёмно-бардовой мантии. — Нужно ещё немного подождать, ещё немного направить и люди изменятся, изменят мир! Наша планета станет раем!

Я повернулся к нему, чтобы лучше рассмотреть Хранителя. Он знал обо мне если не всё, то многое. Я же не знал о нём ничего, кроме самого факта его существования. Я ожидал увидеть кого угодно, какой угодно гений, вплоть до абсолютно нечеловеческого. А увидел человека в мантии. Обычного человека. И он боялся и был зол, чертовски зол. И очень боялся.

— Наша планета умирает. И скоро умрёт, а вместе с ней и все. В том числе — люди, — я протянул ему свою кружку с чаем. Хоть полянка и была закрыта от ветра, ночь есть ночь и замёрзнуть здесь дело не хитрое.

— Не умрёт! Я всё рассчитал, всё проверил! И ты не сможешь помешать моему плану! Прямо сейчас он идёт своим чередом, всё исполняется так, как должно. Ты ничего не сможешь изменить. Ты — никто! Тебя вообще не должно быть! Ты — ошибка! — Кружку он так и не взял, да и сложно взять что-либо, когда у тебя руки сжаты в кулак с такой силой, что костяшки побелели.

— Она уже умирает. Ты не справился.

— Я справился! Справлюсь! И ты мне не помешаешь! Фус! Ро!

— Нет, — мой короткий ответ не просто перебил Хранителя, а словно удар под дых, заставил его замолчать, судорожно хватая ртом воздух. — Смирись и выпей чайку. Я тебе не враг.

— Ты собираешься устроить геноцид, геноцид своего собственного вида! Я не допущу этого!

— Я собираюсь спасти планету. Да, это будет стоить жизни человечеству. Жизни нескольких миллионов видов против жизни одного вида… — Даже сейчас, когда всё уже решено, мне было сложно об этом даже думать, не то, что говорить. — Увидь и почувствуй то, что видел и чувствовал я.

Я начал понемногу, образ за образом, передавать ему всё, что я успел увидеть и почувствовать за своё короткое путешествие по миру. Всю боль, ужас и страдания, что испытывала природа и её дети. Я делал это медленно не из желания наказать его или сделать больно. Нет. Я боялся, что он не сможет вынести всё это разом. Когда я отправлял ему последний образ, образ маленькой девочки Маши с очень взрослым взглядом, Хранитель уже не мог сдержать слёз, солёными каплями скатывавшихся из его глаз.

— Теперь ты видишь?

— Вижу… — ему было сложно говорить. Слёзы душили его, а разрыдаться он не мог себе позволить. — Простите меня…

— Ты не виноват. Мы всего лишь люди, и мы все ошибаемся… У людей будет второй шанс. Я обещаю. А сейчас пора начинать… — В моих глазах тоже стояли слёзы. И я тоже не мог разрыдаться. До чего же мы странные создания — люди…

Костёр вспыхнул, выпуская в небо сноп искр. Ветер подхватил эти искры, разнося их по миру, чтобы начать новый, последний пожар. Пожар, который чуть позже назовут Великой или Последней пандемией.

— Планета будет жить. Хранитель спас её. Ты спас её. — Всё-таки он принял мою кружку.