В детстве они часто играли в прятки. В их разные вариации. Иногда папа просто отворачивался к стенке, прикрывая глаза, и считал до тридцати. Как только он произносил громкое “Раз”, Марти и Дженни бежали искать, куда бы им юркнуть. Первое попавшееся место отводилось сестре, и уже затем в одиночку Марти прятал себя. Стоило больших усилий научить Дженни не кричать Давай я залезу за диван! или Вот сюда, в шкаф!.
𑁋 “Тише, дурочка!” - шипел он на нее, в то время как отец прерывал свой счет и извещал их громко сквозь смех - “Я все слышал!”.
Еще какое-то время ушло на то, чтобы донести до Дженни, что хихикать при звуке приближающихся шагов - это плохая идея. Здесь уже отец преподавал ей урок всякий раз, когда такое происходило.
𑁋 “Дженни, я же тебя слышу!” - говорил он, отодвигая занавески или заглядывая под стол, где она сидела - “Ах ты любишь посмеяться? Сейчас я тебе дам много посмеяться!” - и его руки прыгали ей на живот и ребра, зарываясь в них пальцами.
𑁋 “Хватит! Пап, хватит! Ахахаха!” - давясь смехом, верещала она. Даже когда он прекращал свои щекоточные пытки, Дженни хохотала еще минуту или две, катаясь по полу и держась за бока.
Да, тогда они много смеялись. Вспоминая раннее детство, когда они с отцом проводили так много времени вместе, снимки тех дней представали перед глазами у Марти в светлых тонах и ярких красках. Будто лето длилось весь год, и солнце никогда не переставало светить.
Отец читал им на ночь, готовил свой знаменитый омлет с сахаром, собирал с ними пазлы и катал на спине. Его в их жизни порой было даже больше, чем матери. Конечно, она тоже им готовила, целовала в щечку и желала сладких снов, но от нее не исходило той ауры, которую излучал отец. Будто его намерения шли от любви, чистой и искренней, в то время как ее от обязательств.
Но однажды пришла зима, и все изменилось. Она наступила, и с тех пор над их домом не переставал идти снег, грязный и мокрый, с проморзглыми ветрами и стужами. В тот год на своем седьмом дне рождении, сидя в гостинной и окруженный отцовской заботой, Марти не мог и представить даже в самом худшем кошмаре, что в свой восьмой он будет прятаться от отца, еле сдерживая вовсе не смех, а слезы. Он знал и помнил точную дату, после которой их жизнь наполнилась страхом и серостью. Восемнадцатого декабря, 1992. За неделю до Рождества.
Отец тогда еще работал риелтором, продавая в их медленно растущем городке новые и старые дома. Приходилось частенько мотаться в соседние, но зато иногда он мог позволить себе вернуться домой пораньше или вообще никуда не уезжать. Так и в тот день он не упустил шанса и собственнолично приехал забрать сына из школы. Марти так обрадовался, увидев отца и его Форд Торэс, что даже позабыл попрощаться с Тони, помахав ему уже с заднего сидения.
В целом Марти хватило бы и этой поездки домой, но к его восторгу отец завернул в сторону центральной улицы, где перед Рождеством каждое здание и почти каждое дерево украшались гирляндами и цветной мишурой. Инсталляции с оленьей упряжкой, еще пахнущие лесом еловые ветки и стеклянные шары, расписанные картинками по библейским мотивам, вскружили мальчику голову, и он, сам не свой, скакал вокруг отца, держа его то за левую, то за правую руку. Они вышли прогуляться и может быть купить что-нибудь вкусное домой. Марти глазел на все подряд, иногда бросая взгляд на отцовское лицо, которое не переставало улыбаться, когда бы он этого не делал.
Уже на обратном пути, сжимая в одной ладони отцовскую руку, а в другой прозрачный пакетик со сладостями, среди которых кроме всего прочего затесалась лакрица, Марти почувствовал, как его папа резко остановился. Сам он ничего не замечал, так как на ходу разглядывал эти странные черные полоски, свернутые в тугие спиральки, и все пытался понять, как взрослые их вообще едят. Наверное, думал он, это единственные конфеты, за которые им не приходится драться с детьми.
То, что заставило отца замереть на месте, был другой мужчина, судя по виду преклонных лет. Седины на его редких волосах почти не наблюдалось, но глубокие морщины и свисающие как у шарпея дряблости на шее вполне выдавали его возраст. Молочно-голубые глаза казались потухшими и безжизненными, как у мертвеца, а высокий рост, в котором когда-то, возможно, заключалась сила и стать, теперь выражал лишь хрупкость высохшего тела.
𑁋 “Здравствуй, Бенджамин.” - обратился мужчина к его отцу. На этих словах он сложил на груди руки и, широко расставив стопы, выпрямился, перестав выглядеть таким уж немощным. Отец же, наоборот, будто ужался, втянув в себя шею и придвинув поближе плечи.
𑁋 “Папа?” - голос его дрожал - “Что… ты тут делаешь?”
Марти поднял голову и посмотрел на отца. Увиденное напугало его. Раньше, когда ему случалось чего-то бояться, он всегда мог довериться смелости папы, его бесстрашию. Но теперь у него у самого на лице был написан страх, почти ужас, и Марти не знал, что делать в такой ситуации.
𑁋 “Вот. Тебя приехал навестить, сынок. Еле отыскал.” - продолжал говорить мужчина - “Хорошо выглядишь.”
Отец открывал и закрывал рот, не в силах что-либо ответить. Слова срывались с его губ в виде шумных вдохов и выдохов, застревали в горле и снова проглатывались.
𑁋 “А это должно быть мой внук?” - спросил мужчина, переведя взгляд на Марти. Он поздоровался - “Ну привет! Как тебя зовут?”
Все еще держал сына за руку и, услышав эти слова, отец потянул Марти себе за спину, обретя наконец дар речи.
𑁋 “Не… не разговаривай с ним! Даже не смотри на него!” - воскликнул он, чем привлек внимание нескольких пар глаз из толпы. Марти послушно спрятался за ним, вытягивая вперед голову и таращась на незнакомца. Тот выглядел спокойным и, казалось, нисколько не удивился такой бурной реакции.
𑁋 “Вылитый ты в детстве.” - улыбнулся он. Несмотря на уличный шум, Марти услышал, как громко сглотнул его отец.
𑁋 “Что тебе нужно?” - спросил он - “Какого черта ты здесь?”
𑁋 “Не злись, Бен. Я просто хотел тебя увидеть. Узнать, как ты живешь.” - мужчина подмигнул Марти - “Познакомиться с твоей семье.”
Отец заставил себя двигаться дальше и начал обходить его по кругу, направляя за собой сына.
До их автомобиля оставалось совсем ничего, и он намеревался поскорее до него добраться.
𑁋 “Нет! Уходи!” - крикнул он старику - “И не приближайся к моей семье!”
𑁋 “Бен… послушай… Нам нужно поговорить.” - мужчина поворачивался следом за нами - “Что если я навещу вас на Рождество?”.
Отец остановился.
𑁋 “ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ!” - он завопил во весь голос - “Когда ты уже сдохнешь?”
Мужчина покачал головой, громко цокнув. Он достал пачку сигарет из кармана черного драпового пальто, свисающего до пола, и подцепив одну их них, направил к себе в рот. Правая сторона губ продолжала сжимать сигарету, когда он заговорил, так что у Марти создалось впечатление, что перед ними никто иной как представитель итальянской мафии. Разве что шляпы при нем не было.
𑁋 “Ты все еще дуешься, Бен?” - спросил он сочувственно - “Не нужно, сынок. Все это в прошлом.”
Только что пятящийся назад, теперь отец порывался вперед, как цепной пес, скалясь и выкрикивая проклятия.
𑁋 “Ты больной ублюдок! Ты все мне испортил! Знаешь сколько сил я потратил… чтобы забыть? Зачем ты опять появился?”
На этот раз незнакомец извлек из недр своего пальто металлическую зажигалку, которой сразу же воспользовался. Обхватив пальцами тлеющую сигарету, он крепко затянулся, а затем выдохнул тонкую струйку дыма в их с отцом сторону.
𑁋 “А ты не изменился, Бенни. Все такая же истеричка.” - усмехнулся он.
𑁋 “Садись в машину, Марти.” - не глядя на сына, скомандовал отец - “Живо!”. Тот сжал покрепче кулек со сладостями и бросился в сторону.
𑁋 “Приятно было познакомиться, Марти!” - услышал он в след.
Тогда Марти еще не знал, что все происходящее круто изменит его дальнейшую жизнь. Он даже немного расстроился, что его прогнали так быстро, но с заднего сидения открывался отличный вид на то место, где стоял его отец. Марти вздрогнул, увидев, как тот набросился на мужчину, схватив его за воротник и как следует встряхнув. Он что-то кричал, но что именно, Марти не слышал. Мужчина же продолжал быть спокойным, растопырив руки в стороны и лишь изредка пуская густые клубы дыма прямо в отцовское лицо. Иногда он посмеивался. Наконец отец отпустил его, отойдя немного назад, но лишь чтобы замахнуться как следует и врезать кулаком ему по челюсти. Со своего зрительского места Марти приглушенно охнул, закрыв ладонями рот. Отец сказал что-то еще и двинулся в его сторону. Даже отсюда Марти заметил, как тяжело он дышал.
Мужчина удержался на ногах и в это время вытирал рот тыльной стороной ладони. Сигареты в зубах у него уже не было. Он не спускал глаз с отцовской спины и через несколько секунд, резко сорвавшись с места, последовал за ним. От увиденного, Марти сначала закричал в закрытое стекло, но после догадался его опустить:
𑁋 “Пап, сзади!”
Отец повернулся, заставив незнакомца замедлить шаг, а затем и вовсе остановиться. Через открытое окно до Марти донесся его разъяренный, но все еще полный издевательской насмешки, голос:
𑁋 “Вы с Марти также близки, как были мы с тобой?”
Ответа на это не последовало. Отец просто отвернулся от него и буквально побежал к машине, обогнув ее спереди. Плюхнувшись на водительское сидение, он не сразу смог попасть ключами в замок. Ему пришлось придерживать дрожащую руку, чтобы наконец завести автомобиль и тронуться с месте.
𑁋 “Кто это был, пап?” - спросил его Марти, когда они немного отъехали.
𑁋 “Никто!” - прикрикнул на него отец.
По дороге домой они еще раз остановились, но не у булочной или кондитерской. Из магазина отец вышел с черным пакетом, содержимое которого звонко полязгивало при каждом его шаге, а после на переднем сидение, куда он его положил.
Когда наконец они добрались до дома и припарковались у гаража, отец не спешил выходить. Марти тоже ждал, но скудное детское терпение быстро закончилось, и он не нашел ничего лучше, чем протянуть отцу лакричную пастилку.
𑁋 “Иди домой.” - ответил ему тот. Марти не видел его лица, поэтому решил, что папа просто не заметил его руку. Он придвинул ладошку поближе, почти касаясь руля, но отец продолжал игнорировать ее существование.
𑁋 “Иди в дом, Марти!” - повторил отец и отшвырнул его руку. Лакрица упала на пол.
𑁋 “Ты чего, пап?” - заволновался Марти. На сей раз тот обернулся.
𑁋 “ИДИ! ДОМОЙ!” - прокричал он. Но мальчик даже не пошевелился, с изумлением уставившись на его глаза, где на нижних веках скапливалась блестящая влага. Когда одна из капель, ставшей совсем тяжелой, соскользнула по отцовской щеке, Марти очнулся и выскочил на улицу.
Весь вечер отец провел в машине, опустошая содержимое черного пакета и периодически ругаясь с женой. Она то возвращалась, громко хлопая входной дверью, то снова уходила к отцу. Ужинать им с Дженни тоже пришлось в одиночестве.
𑁋 “Почему мама с папой не с нами?” - спрашивала она его, на что Марти лишь пожимал плечами. В ту ночь отец в первый раз спал в гостинной.
Постепенно звук звенящих бутылок стал привычным в их доме и больше не привлекал внимание. Сначала он напивался исключительно в машине, после работы, заваливаясь на диван уже в бездыханном состоянии. Иногда у него не получалось доползти, а может он просто забывал, в какую сторону открывается входная дверь, так что поутру его спящее тело подпирало ее снаружи. Марти даже умудрялся находить это забавным.
Но совсем скоро ему стало не до смеха. В январе отец начал пить сразу в доме, так сказать не вставая с дивана, и всякий раз, попадаясь ему на глаза, Марти все больше знакомился с его новой личностью. А уже в феврале она, полностью раскрывшаяся, вовсю порола его ремнем.
В моменты трезвости и просветления, что случались все реже, отец вел себя с Марти вполне нормально, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было до той странной встречи с незнакомцем. Они больше не держались за руки, не обнимались после долгой разлуки и не смотрели телевизор, прижавшись друг к другу, как это бывало раньше. Отец отстранился от сына, стараясь вообще его не касаться, кроме как ремнем, и Марти не понимал почему. После каждой следующей взбучки он ругал себя за то, что досаждает отцу, честно ища в себе причину, но с каждым следующим разом все меньше улавливал связь. Наконец Марти просто смирился.
На работе себе такого позволить не могли. Регулярные опоздания, стычки с коллегами и жалобы от клиентов сделали свое дело, и к началу следующего года отец превратился в безработного. Еще какое-то время у него ушло на поиски новой, пока он окончательно не остепенился на заправочной станции.
Жену и дочь он почти не кошмарил, разве что иногда мог облить их звонкой бранью, выбирая слова поострее да похлеще. Марти же это блюдо доставалось всегда и только на первое. Поначалу он все ждал, когда мама вступится за него и прекратит отцовские злодеяния, но та лишь стыдливо отворачивалась и уходила в другую комнату. Должно быть, думал Марти, она что-то знает. Объяснение, почему все должно быть так и никак иначе.
Через два года такой жизни Марти совсем к ней привык, лишь изредка вспоминая былые времена. В мыслях о них он всегда обращался к вопросу, кто же в итоге виноват? Могла ли беда обойти их стороной, и что для этого нужно было сделать? Может быть маме стоило быть по-настойчивее, и не дать отцу оступиться, упав в эту бездонную яму под названием алкоголизм. Может быть тогда спящие внутри него демоны никогда бы не проснулись, обнажая свои клыки, готовые к бойне.
Все так или иначе сводилось к тому дню. Минуя свое двенадцатилетие, Марти знал от мире достаточно, чтобы начать выдвигать собственные теории. Люди мечтали о космосе, о далеких планетах, они писали о путешествиях, прыжках во времени, порталах и невероятных технологиях, способных победить любую болезнь. Многое человечество уже воплотило в реальность, наполнив мир чудесными открытиями и изобретениями, в которые порой сложно было поверить. Чего стоит уже ставший таким привычным и обыденным самолет. Многотонная махина из стали и груды человеческих тел, летящая где-нибудь над океаном и поддерживаемая лишь воздухом и молитвами особо пугливых. Это лишь малая часть из того прекрасного, что сотворили люди, и о чем успел узнать Марти.
Но на другом конце, во мраке и зловонии, хранились вещи, о которых не принято говорить. О них он тоже был осведомлен. И вовсе не из книг, пропитанных фантазиями авторов, не со страниц с вымышленными рассказами. О таком люди не мечтают. Из новостей и обрывок фраз, из разговоров и сплетен, из реальных историй, Марти знал, что иногда люди совершают чудовищные поступки, после которых раны на душе никогда не затягиваются. На душе у тех, кого они изувечили.
“Вы с Марти также близки, как были мы с тобой?” - вспоминал он, и ужасные догадки о том, что подобное случилось и с его отцом, навязчиво лезли к нему в голову. То, от чего тот так старательно убегал всю свою жизнь, и что все таки догнало его в тот злополучный день, положив на плечо гниющую руку и заставив обернуться. Порой Марти ненавидел свое яркое воображение, годами оттачиваемое за непрерывным чтением книг.
Незнакомец в пальто, вот кто всему виной. Вот кто осквернил их любовь. Кто поджег хлопковое поле, в конце концов спалив его до тла. Вот кто украл у него папу. Возможно, рассуждал Марти, по его милости он сидит сейчас в подвале, окруженный тьмой и безнадегой. Когда-то давно, еще задолго до его рождения, этот человек толкнул фигурку домино, и она упала сначала на его отца, а позже и на самого Марти.
В детстве они часто играли в прятки. В их разные вариации. Иногда отец завязывал себе глаза плотным льняным шарфом и сразу же начинал их искать, шаря руками по воздуху. Марти помнил, что лучшая его стратегия заключалась в том, чтобы прижаться посильнее к стенке и не издавать ни звука. Обычно отцу требовалось немало времени на его поиски, в то время как хохочущая и бегающая туда-сюда Дженни ловилась практически мгновенно.
Вот и сейчас Марти снова собирался поиграть в прятки. На сей раз с Честером. Вряд ли бы тот согласился обвязать глаза шарфом, поэтому Марти придумал кое-что получше. Стоя перед одной из ламп и сжимая в руке простынь, свернутую в длинную мягкую трубку, он долго не решался сделать этот опасный шаг, пути назад после которого уже бы не было.
Как и в шахматах, здесь не существовало гарантированно выигрышной партии, и успех в значительной степени зависел от тупости противника. Догадается ли Честер, войдя во мрак комнаты, что свет погас не просто так? Как быстро он это поймет? Как скоро отреагирует? И хватит ли у Марти времени?
Ответы на эти вопросы скрывались за гранью между настоящим и будущим, и Марти ничего не оставалось, кроме как собрать все свое мужество в кулак, а лучше в два, и накинув простынь на лампу, с силой потянуть ее вниз. Та упала, но не с грохотом и звоном бьющегося стекла, а тихо и гулко, попав ровно в центр заботно подложенной подушки. Наполовину подвал погрузился во тьму. Еще через несколько минут уже полностью.
Марти подошел к бетонной двери, расположение которой помнил наизусть. Прижавшись к стене с той ее стороны, где в первую очередь возникал просвет открывающейся двери, он принялся выжидать. Шел пятый день недели, вроде бы как вечер, поэтому Марти был уверен, что Честер вот-вот появится. Что делать после, он тоже продумал, но план этот состоял из сплошных сучков и задоринок. Пару раз им овладевала паника. Он обхватывал себя за плечи и по стенке сползал вниз, тихо скуля и причитая. В тишине ему казалось, что дверь дрогнула, и он вскакивал обратно.
Наконец, она и вправду открылась. Полоска света упала на пол, становясь все шире и обличая тень Честера. Марти перестал дышать.
𑁋 “Марти?” - позвал его тот.
Дверь распахнулась еще немного, но достаточно, чтобы позволить Честеру без проблем потискнуться в подвал.
𑁋 “Ты где?” - он сделал еще пару шагов - “Я что, забыл включить тебе свет?”
Ладони у Марти так всоптели, что он почувствовал бегущие вниз по коже дорожки. Он уже мог видеть хорошо освещенную спину Честера и ручку, с обратной стороны двери.
“Сейчас!” - скомандовал он себе и бросился к ней. В прыжке Марти шагнул раз, потом другой, и через секунду уже стоял там, где еще не ступала его нога. По другую сторону от двери. Пальцы сгребли продолговатую рукоять и потянули ее на себя. Марти все еще видел затылок Честер, когда дверь скрыла его за собой.
“Как-то слишко просто.” - промелькнуло у него в голове, но ликование, пусть и с примесью первобытного страха, вытолкнуло эту мысль.
Марти захлопнул дверь до характерного звука, который слышал так много раз, но плотно сжатые ладони все никак не хотели отпускать ручку. Он потянул ее так сильно, упершись ногами в пол, что сомнений в закрытости двери совсем не осталось. Наконец пальцы разжались, и он смог повернуться назад.
Его взору открылось помещение, длинное и узкое. Так же как и в месте его недавнего заточения, стены в нем не достигали в высоту и семи футов. Как и пол, они были покрыты темно-серым бетоном. Потолок, возможно тоже, но из-за ярких и частых ламп, расположенных по всей его длине, Марти не мог сказать точно. Где-то в конце этого длинного коридора виднелась еще одна дверь.
Спустя всего лишь пары биений сердца, он, дрожа всем своим телом, обернулся назад, вспомнив о своем продуманном плане. У Честера была его магнитная ручка, с помощью которой он в любую секунду мог бы отворить дверь и выйти к нему. И Марти в первую очередь собирался это предотвратить.
“Снаружи она должна чем-то запираться. Да, точно должна. Наверное…” - размышлял он днем ранее, когда планировал свой побег.
Теперь же он шарил глазами по всему ее периметру, ища что-то похожее на засов или замок. Его зрачки бешено вращались, проходя по кругу уже не в первый раз, но все никак не могли найти спасительной детали. Секунды длились медленно, а может, думал Марти, он и в самом деле мешкается здесь слишком долго, и Честер уже достал свою ручку, чтобы приложить ее к двери. Звуков за ней не издавалось, но это лишь сильнее накаляло бушующую в нем тревогу. Когда он осознал, что найти ничего не получится, так как ничего и не было, его легкие принялись усиленной сокращаться, как поршни выпуская горячий воздух. Вместе с ним выходил и его сдавленный крик.
𑁋 “Ааа… нет… ааа… ну как так… Ааа…”
Марти попятился назад, продолжая глядеть на дверь, но та все не открывалась.
“Почему он не выходит?” - снова спросил его мозг, и какая-то его часть уже готова была сдаться, чувствуя подвох и тщетность всех дальнейших действия. Но его другая отчаянно сопротивлялась.
Марти развернулся и бросился в противоположный конец коридора, все время оборачиваясь и иногда ударяясь плечом о стену. У двери на крючке висела одежда. Брюки, рубашка и кожаный ремень. На полу стояла пара черных лакированных ботинок.
Марти посмотрел на дверь, тоже бетонную, и ему показалось, что он все еще сидит в своем подвале. Она была абсолютно пуста, без единой ручки или замка. Без надежды на то, что он мог бы ее открыть. Он еще какое-то время бессильно пялился на нее, все шире раздвигая веки, а затем, истошно закричав, принялся лупить руками по ее шершавой поверхности. Плечо, которым Марти, словно тараном, со всей силы набрасывался на дверь, уже начало ныть, когда он услышал скрип в петлях. Дверь отворилась, но вовсе не та, что была нужна ему.
Звук этот донесся сзади. Марти не хотел, но все же обернулся. От страха он немного наклонился вперед, высоко подняв плечи и согнувшись в коленях. Челюсть его ходила ходуном, будто от лютого мороза, и он с трудом заговорил.
𑁋 “Я должен был попытаться.” - сказал он Честеру и самому себе.
𑁋 “Конечно, Марти.” - ответил мужчина с пониманием - “Ты должен был.”
Он стоял в дверном проеме, а за его спиной клубилась тьма. Тьма, в которую Марти совсем скоро придется вернуться. Он тоже не двигался, лишь дрожал, судорожно втягивая воздух в возникшую внутри него пустоту. Будь у него машина времени, Марти возвратился бы не на четыре недели назад, а к тому моменту, когда обе лампы в его подземелье все еще горели. Так сильно он жалел о том, что сделал.
𑁋 “Давай поговорим, Марти. Сегодня пятница, время клуба.” - вновь заговорил Честер мягким, почти ласковым голосом - “Хорошо?”
Марти опустил взгляд на пол, словно нашкодничащий щенок, и слегка потряс головой. Честер не смог обмануть его благодушными речами, и страх никуда не делся. Лишь смешался с безысходностью.
𑁋 “У меня есть для тебя история. Это никак не связано с тем, что ты тут учудил. Я планировал ее рассказать.” - большим и указательным пальцем он потер свой подбородок - “Однажды, когда мне было лет пятнадцать, отец заметил на дорожке у дома цветок. Простой такой, я уже и не помню… кажется обычный одуванчик. Но он рос прямо на асфальте. Как-то умудрился пробиться сквозь него. Понимаешь, прямо раздвинул его собой. Ты слушаешь?”
Марти вновь кивнул, но эта была ложь. Волна понимания, что ему снова приходится слышать этот треп, очерствевший ему не меньше, чем отсутствие свободы, только достигла его сознания. Он плакал, тихо всхлипывая, сквозь слезы представляя, что все могло бы получиться. Что он мог бы быть сейчас на воле и бежать, громко зовя на помощь.
𑁋 “Так вот…” - продолжал заливать Честер - “мой отец этот цветок приметил и…” - он усмехнулся - “...прямо помешался на нем. Все время, когда мы проходили мимо, он останавливался и начинал… Смотрите, это настоящее чудо! Сила природы! Красота жизни! Мой брат, конечно же, ему подпевал. Как вспомню, ну и бред.” - он замотал головой, а затем изменил голос на детский лад - “Это как с людьми, папочка. Кто-то также пробивается через невзгоды и становится сильным. Бла-бла-бла.”
Честер открыл рот и высунул наружу коричневый от сигарет язык. Он поднял к нему два пальца, изображая тошноту, и снова продолжил.
𑁋 “Я думал, отец помрет от восторга. Марти, как верно ты сказал. Бла-бла. Отец любил такое.” - он резко улыбнулся - “Но они не долго радовались. Однажды утром мы нашли цветок раздавленным. Кто-то впечатал его ботинков прямо в асфальт.”
“Кто бы это мог быть?” - с сарказмом подумал Марти.
𑁋 “Ну да, это был я.” - со скромным хвастовством подтвердил его догадки Честер - “И знаешь, мне стало ТАК хорошо. Ты не представляешь, насколько! Словно камень с души. Тогда то я и понял, что так и нужно поступать. Так я и делал и продолжаю делать, понимаешь, Марти? Все эти слова о том, что просто пройди мимо, не обращай внимание… Все это пустой звук. Зачем тебе что-то терпеть, если можно просто взять и устранить все то, что тебе мешает? Понимаешь? Взять и уничтожить.”
Марти поднял на него свой взгляд и удивился, что не замечал раньше, насколько его лицо уродливое и отталкивающее. Как он мог не видеть этого раньше? Как его угораздило сесть к нему в машину, когда у того большими красными буквами на лбу написано Безумец.
𑁋 “Ладно…” - вздохнул Честер - “...пора тебе вернуться назад.”
Марти покорно двинулся в его сторону, размышляя о том, как бы ему протиснуться мимо Честера в этом узком коридоре. И немного, где-то на заднем фоне, о том, что с ним будет дальше. Сделав всего лишь пару вялых шагов, ему пришлось остановиться.
𑁋 “Стой!” - приказал ему Честер - “Возьми там, на вешалке. Ты знаешь.”
Марти не знал, но снова взглянув на крючок, быстро догадался, что его вряд ли интересуют брюки или рубашка.
