Лига Писателей

В своё время прочитав "Тёмную Башню" Кинга, я был под большим впечатлением, и, естественно, мечтал, как круто было бы написать что-то подобное. К тому моменту я уже около 10 лет вынашивал замысел книги о противостоянии магических и технологических миров. Задумка была сносной, но достаточно плоской и без огонька. И тут Стивен наш Кинг с ноги вломился в задуманную мультивселенную и сокрушил её тяжелым молотом постапокалипсиса, развязавшим мне руки и позволившим творить любую безумную фанбойскую дичь с совершенно серьёзным лицом. Так я засунул в одно произведение фэнтези, фантастику, постапокалипсис, отсылки к любимым компьютерным играм, кино и музыке, не скатившись в ад говна циркового балагана с конями и свистком из жопы. Ну а благодаря тому, что по жизни я - редкостное трепло, то произведение с определенного момента, когда я немного осмелел, оказалось насыщено неплохой отечественной подделкой под тарантиновские диалоги. Как результат - на выходе получилось весьма занятное развлекательное чтиво, в которое я по мере сил хочу вложить и определённый авторский посыл, который витает где-то на кончике пера, но ещё не сформировался до конца.

Ну а, дабы убедиться в справедливости этого описания, я вкину тут пару первых эпизодов и ссылку на полный текст, который пока ещё висит в свободном доступе. Разгоняется телега моего авторского вдохновения, признаюсь, с некоторым скрипом и дилетантской хромотой на одно колесо, но я решил не пытаться быть святее Папы Римского и писать дальше, а не вылизывать без конца яйца несколько первых страниц.

Итак... поехали!

___________________________________________________________________________________________________

I.

– Сергей Викторович, они здесь! – распахнув дверь без стука, взлохмаченный и возбуждённый, в кабинет в облаке морозного пара ввалился Курт.

– Кто? – Сергей в недоумении уставился на парня.

– Институтские!

– Уже? Они должны быть только послезавтра...

– Говорят – опять временное смещение, шеф, – беспомощно развёл руками Курт.

– Зараза... – проворчал Сергей, убирая в ящик стопку складских накладных. – Они хоть сказали, что им нужно на этот раз?

– Нет. Только появились – и сразу начали свои хреновины расставлять прямо у ворот.

– Какие ещё хреновины?

– А я откуда знаю? – парень пожал плечами. – Какие-то светящиеся металлические дубины с треногами.

– Этого нам только не хватало!

Чертыхаясь в попытках на ходу вдеть вторую руку в рукав пальто, Сергей следом за Куртом выскочил на улицу. Стараясь не оступиться в тусклом свете раскачивающихся на ветру фонарей, по колено в снегу они быстрым шагом обогнули здание котельной, нырнули под крышу старой проходной, и, миновав здание, вышли к воротам. Здесь небольшая группа ёжащихся на холоде зевак наблюдала, как четверо крепких мужиков в серых комбинезонах колдовали над выставленными в круг таинственными пилонами метровой высоты. Пятый же в центре круга заканчивал собирать миниатюрную пластиковую будку, напоминавшую что-то среднее между вертикальным гробом и кабинкой биотуалета.

– Какого чёрта?.. – озадаченно пробормотал Сергей, в растерянности наблюдая за происходящим.

– Понятия не имею, – в тон ему ответил Курт, выглядывавший у него из-за спины.

Занимавшийся одним из устройств институтский агент (а в том, что это были именно оперативники, сомневаться не приходилось, учитывая закинутые за спину шок-ружья) тем временем, очевидно, закончил работу и, отчитавшись по рации, громко свистнул сквозь пальцы:

– Время! – перекрикивая ветер, рявкнул он, закрывая лицо от снега.

Услышав сигнал командира, остальные засуетились, и, спустя минуту подготовка, чем бы она ни являлась, была закончена. Сверившись с чем-то на небольшом планшете, главный обернулся к кучке наблюдателей и, мгновенно выцепив взглядом Сергея, помахал ему рукой, подзывая к себе. Хмурясь и сдерживая растущее раздражение, Сергей поднял воротник и, отворачиваясь от хлеставшей по глазам снежной крупы, нарочито медленно вышел из-под козырька и приблизился к терпеливо ожидавшему институтскому агенту.

– Сергей Викторович, – дежурно кивнул ему оперативник и протянул запечатанный ярко-желтый пакет, – это вам. Здесь дальнейшие инструкции по работе с объектом и схемы по оптимизации вашей генераторной установки, как обещали. Материалы и припасы в синих ящиках у ворот. Оружие будет чуть позже – небольшие проблемы с логистикой.

– Объект? – вопросительно глядя на собеседника произнес Сергей, принимая из его рук пакет.

– Минуту, – сухо улыбнулся агент, – сейчас сами увидите.

С этими словами он откинул крышку устройства на запястье, сверился с одному ему понятными цифрами и дрожащей линией осциллографа, и щелкнул переключателем. Окружавшие кабинку пилоны вздрогнули, и в тот же миг Сергей почувствовал странную пульсацию, отдававшуюся во всём теле. Ощущение было странным и не очень приятным, но наблюдая уверенное спокойствие на лице институтского агента, он понял, что всё идёт, как задумано. В конце концов, за последние семь лет он видел столько безумных вещей, что парой вибрирующих столбов его было не напугать.

Гул от пилонов, тем временем, всё нарастал и нарастал, а тёмные поперечные кольца на их вершинах разгорались бледно-голубым свечением. Когда свечение выровнялось, и по их хромированной поверхности забегали мелкие искры, оперативник опять что было мочи свистнул и, перекрывая шум, прокричал:

– Зажмите уши!

Наблюдавшие за всем этим представлением, включая и самого Сергея, по команде, словно на детском утреннике, дружно повиновались. И вовремя – с резким, как десяток сверлящих зубы бор-машин, звуком, шесть синих лучей на долю секунды прорезали воздух, соединив вершины пилонов, и глухая рыхлая звуковая волна взметнула облако снега в лицо стоявшим вокруг. Испуганные, люди отпрянули, кто-то вскрикнул, кто-то оступился и сел в сугроб, внезапно наступившую тишину наполнил недовольный ропот. Но спустя ещё мгновение вновь налетевший ветер с удвоенной силой набросился на собравшуюся толпу и, в целом удовлетворённый увиденным, народ начал разбредаться обратно по своим делам. Сергей же, обреченно выдохнув «твою ж мать...» себе под нос, повернулся к агенту института и произнес:

– Ну это всё на сегодня, цирк закончен? Где ваш объект – в этом гробу? Без спецэффектов было нельзя никак?

– Нельзя, – агент снисходительно улыбнулся. – Прямая доставка с орбиты, уж простите за неудобства.

– Прощаю, – с каменным лицом ответил Сергей. – Давайте уже закругляться.

– Не вопрос. Сворачиваемся! Скиф, открывай!

Откликнувшийся на «Скифа» хмурый верзила с квадратным небритым лицом парой привычных движений откинул защелки на передней стороне будки. Поддетая ветром она шлёпнулась в снег, а глазам обескураженного Сергея предстала миниатюрная девушка в странном оранжевом костюме, напоминавшем что-то среднее между скафандром и стеганым пуховиком, обхватившая руками туго набитую армейскую сумку.

– Вы там что, наверху – совсем охренели?! – прошипел Сергей агенту, схватив его за руку и подтянув к себе. – Объект? Уже людей ящиками фасуете?

– Держите ваши руки и замечания при себе, – тихо произнес оперативник тоном, от которого у Сергея предательски сдавило горло. – Мы там «на верху» сами разберёмся, как и что фасовать, а вы со своим праведным гневом ходите по тонкому льду. Не забывайте, что вы не одни такие, и наши поставки в обмен на те небольшие услуги, что мы просим взамен, с радостью примут другие группы выживших. Поэтому подберите ваши сопли и моральные принципы и шагайте выполнять поставленную задачу. Левой-правой, раз-два. Информация в конверте.

Мелко подрагивая всем телом, Сергей разжал руку и медленно убрал в карман.

– Я понял, – сказал он, глядя на собственные ботинки.

– Вот и славно! – воскликнул агент удовлетворённо и хлопул его по плечу, от чего тот вздрогнул. – Рад, что мы всё прояснили. А теперь нам пора. До встречи!

– Жду с нетерпением, – пробормотал себе под нос Сергей, глядя ему в спину.

Наблюдая за упаковывавшей своё оборудование пятёркой в сером, Сергей буквально кожей чувствовал, как проклятый пакет в кармане жжёт руку. Эта напряженная игра в кошки-мышки с Институтом длилась не первый год и нескольким даже стоила жизни, но как бы тяжело и мерзко от этого иногда ни было, преимущества всё равно перевешивали недостатки. В конечном счёте вассальное положение было им более чем выгодно. Скорее всего, без информации и ресурсов, которыми щедро делился Институт в обмен на выполнение его поручений, их поселению давно настал бы конец. И всё же привычка распоряжаться чужой судьбой и отношение к живым людям, как к расходному материалу, вызывало у Сергея ярость и отвращение, а ощущение собственной беспомощности лишь усугубляло эти и без того не очень приятные чувства. Конечно, временами он ловил себя на предательской мысли, что непростые времена требуют непростых решений, но всё же, несмотря на всё то безумие, что творилось вокруг, он всё ещё считал, что надо оставаться человеком, даже когда всё покатилось к чертям. Особенно, когда всё покатилось к чертям!

– Что ж, едем дальше... – произнес он со вздохом, глядя на летящие в свете фонарей снежинки и повернулся к «посылке», что, словно ожившая кукла, робко стояла на краю своей коробки и опасливо оглядывалась по сторонам.

Заметив, что на неё смотрят, девушка сделала несколько осторожных шагов навстречу Сергею и осторожно кивнула:

– Здравствуйте...

– Здравствуй, – сказал он предельно нейтральным тоном, ещё не зная толком, что о ней думать. – Я пока не читал твоё... рекомендательное письмо, – Сергей потряс конвертом, – но постараюсь с этим не затягивать. А пока мы тебя где-нибудь разместим. Думаю, раз твои... провожатые не настаивали на каких-то особых условиях, ты не будешь возражать, если мы разместим тебя в техническом корпусе? У нас сейчас не особенно много обустроенных мест, а там по крайней мере тепло.

– Нет, что вы, конечно не буду! – закивала она энергичнее.

– Отлично. Меня зовут Сергей, и я тут за старшего, как ты уже, наверно, догадалась. Местные предпочитают «Сергей Викторович», «шеф», «командир», и всё в таком духе, но я не настаиваю. Официальной должности нет, но один мой давний приятель в своё время предложил слово «Смотритель», если тебе так будет проще.

– Очень приятно, – девушка неуверенно улыбнулась, – я – Лена.

– Взаимно, – он повернулся и жестом поманил стоявшего чуть поодаль Курта. – Вот этот парень всё тебе покажет.

– Привет! – поздоровался тот, подняв руку в своём любимом вулканском приветствии. – Что-то нужно, шеф?

– Курт, это – Лена. Будь другом, найди ей приличную койку и какой-нибудь тихий угол, пока я тут со всем разбираюсь, – Сергей бросил хмурый взгляд в сторону закрывающихся за Институтским отрядом ворот, – желательно подальше от лишних глаз и любознательных идиотов.

– Понял, у меня как раз есть кое-что на примете.

– Замечательно. А теперь давайте-ка свалим уже с этого чёртова холода, – кивнул он в сторону проходной.

– Давно пора! – усмехнулся Курт, и вместе они нырнули под бетонный козырёк, оставив опустевшую площадь.

II.

Первые несколько дней выдались для Лены относительно спокойными. Отведённое ей спальное место оказалось небольшой каморкой под крышей здешней электростанции. Провожавший её Курт долго извинялся за шум генератора и даже демонстрировал самопальную звукоизоляцию из каких-то старых матрасов со звёздами, но девушка быстро его успокоила и, сославшись на усталость, вежливо выпроводила вон. Не то что бы он чем-то ей не угодил, просто чьё-то общество всё ещё было для неё в новинку.

Интеграция загруженных перед телепортацией данных шла медленно и с запинками, из-за чего временами она буквально замирала на месте, «вспоминая» целые пласты какой-то совершенно случайной информации, а матрица личности награждала её таким количеством сложных ощущений, что временами хотелось буквально биться головой об стену. В другие же моменты она погружалась в глубокие размышления в полном покое и умиротворении.

Всё сообщение с окружающим миром два первых дня ограничивалось визитами Курта, приносившего ей поесть и интересовавшегося, не нужно ли ей что-нибудь. И пусть здесь, в отличие от лаборатории на «Прометее», никто явно не ограничивал её перемещений, большую часть времени она не покидала свою комнатушку, читая или разглядывая небо сквозь большое потолочное окно, когда ветер сдувал с него снег. Перемещение в тот большой и страшный реальный мир, о котором она раньше знала лишь по закаченным сводкам, книгам, фильмам и роликам, записанным с дронов, оказалось настолько сильным стрессом, что она чувствовала себя совершенно растерянной, несмотря на все вшитые в подсознание инструкции и установки.

Её условные «родители», включая профессора Макарова, ЕВУ 18.3/2, Чжан И и Сок’р Ва-ала не особенно церемонились с тем, чтобы как-то осмысленно фильтровать доступную ей информацию, поэтому понимание, что она – не более, чем сырой прототип, пришло к ней достаточно быстро, как и осознание сурового принципа «бери, что дают». По крайней мере просто существовать и обладать большим спектром доступа к новым знаниям – было уже само по себе неплохо. Что же касается личной свободы, Лена ещё не была уверена, так ли она ей нужна. В конце концов там наверху, в том по-спартански простом и функциональном стальном боксе, который был её домом до последнего времени, она чувствовала себя в гораздо большей безопасности. Здесь же от всех опасностей её отделяли уже не 35 000 километров космического вакуума (впрочем, был ли это по прежнему вакуум, оставалось для Института вопросом на протяжении последних 30 лет), а всего лишь кирпичные стены заводских корпусов и совершенно неуместные рядом с ними гранитные бастионы крепостной стены.

К счастью, пока что никто не пытался выгнать её за ворота, а местные обитатели в лице Курта и его шефа Сергея Викторовича, показались ей достаточно дружелюбными и участливыми, в отличие от тех же институтских лаборантов, с которыми она имела дело раньше. Молодой парень, весьма вероятно, неспроста ей заинтересовавшийся, навещал её трижды в день, каждый раз задерживаясь, чтобы рассказать ещё порцию информации об их лагере. Так Лена узнала, что около восьми лет назад это место нашли два друга, Сергей и Игорь. Тогда ещё молодые и неопытные, они вместе пытались выжить на суровых просторах нового для них мира, и удача, как процитировал своего шефа Курт, «повернулась к лесу задом, а к ним – передом». О том, как эти двое превратили странный сплав завода и крепости в обустроенный лагерь для нескольких сотен людей, он не упоминал, но по общему тону рассказа у неё сложилось впечатление, что в глазах местных обитателей авторитет этих двоих был практически непререкаем. Тем удивительнее было слышать в ответ на вопрос, познакомят ли её с Игорем тоже, неожиданно резкий и короткий ответ «он ушёл», явно вызывавший у самого Курта смешанные чувства. При этом о своей следующей встрече с Сергеем девушка, напротив, узнала сразу на третий день, когда её потревожил робкий, но настойчивый стук в дверь.

– Лена, – Курт за два дня, похоже, так и не определился, как ему к ней обращаться, поэтому всеми силами подбирал достаточно общие фразы, – я от Сергея Викторовича. Он сказал, что вам пора поговорить.

– Одну минуту!

Лена отложила планшет и зажмурилась, стараясь подавить внезапно накатившую волну паники. Всего лишь разговор, ничего страшного. Просто беседа с уже знакомым и, судя по всему, заслуживающим доверия человеком. Так почему же так не по себе, откуда это скребущее чувство? Ответ, конечно, был ей отлично известен – конверт. Тот самый, названный Сергеем «рекомендательным письмом». Его содержимое не было ей известно, но зная о холодной академической расчетливости своих создателей и хозяев, она понимала, что содержание его может быть любым. Пару раз глубоко вздохнув, как это делали персонажи из фильмов, когда им требовалось успокоиться и собраться с духом, она встала с кровати и на ватных ногах подошла к двери. По крайней мере это был её собственный страх, подумала она, взявшись за дверную ручку. Не симулированный и прошитый в сознании, а свой, настоящий. Хотя приятнее он от этого не становился.

– Привет! – поздоровалась она с Куртом, подпиравшим стену снаружи и уже успевшем о чём-то глубоко задуматься.

– С добрым утром, – ответил парень рассеянно и почесал нос. Повисла неловкая тишина.

– Куда идти?

– А-а, да, я... идём!

Сегодня её новый знакомый был непривычно молчалив, и за всю дорогу выдавил из себя лишь несколько слов в духе «вот тут у нас склад» или «а здесь на втором этаже столовая для охраны». Возможно, в более спокойной обстановке Лена и задумалась бы об этом, но сейчас ей хватало собственных переживаний. Так что, когда они дошли до места, и Курт со словом «сюда» указал ей на серую железную дверь, она лишь кивнула и юркнула внутрь, не сказав ни слова.

Рабочий кабинет Смотрителя (если это был он) был до того невыразительно обычным, что на секунду Лена даже замерла от неожиданности. Конечно, хоть раньше ей самой и не приходилось видеть ни этих бежевых блёклых обоёв, ни шкафа из дешёвого ДСП, ни линялых потёртых кресел, та неизвестная личность, чьи паттерны бытовой повседневной памяти достались ей в наследство, считала всё это хорошо знакомым антуражем заурядного скучного офиса.

Сергей, занятый чтением каких-то бумаг за таким же заурядным столом у электрообогревателя, поднял взгляд от документов и произнес:

– А, это ты! Здравствуй. Присаживайся.

Лена послушно опустилась в кресло напротив, испытывая очередное совершенно чужое ощущение, словно она на экзамене. В своё время профессор Макаров, которого она изводила постоянными вопросами первые месяцы после своей окончательной активации, устав от её бесконечных «а как» и «почему», изволил разродиться целой подробной лекцией о принципах формирования искусственной личности. Тогда она и узнала, что единственным способом наделить её близким к человеческому мышлению была имплантация серии подсознательных образов-воспоминаний, наделявших её способностью «чуять нутром» без долгих лет взросления и непосредственно своего личного жизненного опыта. Чем это может обернуться, ещё, однако, он не был уверен, но обещал, что они «разберутся». Была ли в итоге, спустя полгода, эта отправка к выжившим на поверхность причиной, следствием или самим процессом того «разберёмся», ей оставалось только догадываться. Так что теперь всё, что ей оставалось – надеяться на лучшее и делать, что говорят. Как сказал бы её неизвестный ментальный предок – улыбаемся и машем!

– Здравствуйте, Сергей Викторович.

– Хочу сразу сказать: мне ужасно неловко, что заставил тебя ждать целых два дня, но у меня здесь почти семьсот человек – некоторые из которых, в общем-то, не совсем даже люди – за которыми нужен глаз да глаз. Эффект от твоего прибытия был... несколько бурным, так что у меня ушло какое-то время на то, чтобы успокоить всех паникёров, бунтарей, сторонников теорий заговоров и прочих нестабильных личностей. Которых у нас, как и везде, наверно, хватает. У нас тут, на поверхности, сложные отношения с Институтом. Мы им – вам? – многим, безусловно, обязаны, но здесь достаточно тех, кто не до конца уверен, чего в конечном итоге это нам будет стоить.

– Я... думаю, что догадываюсь, о чём вы, – осторожно ответила девушка.

– Что ж, хорошо, – Сергей кивнул и после короткой паузы продолжил, – потому что я ознакомился с содержимым конверта и, честно говоря, ничего не понял. То есть на вид, конечно, всё относительно безобидно, но... Ты, я надеюсь, сама то в курсе, что происходит?

– На самом деле я понятия не имею, – виновато улыбнулась она. – Мне редко что-то сообщают. По крайней мере пока. Вообще-то я надеялась, что вы мне расскажете...

– Мда, я почему-то не удивлён, – он зажмурился и устало потёр переносицу. – Я сразу догадался, как увидел тебя в той коробке, что эти жлобы с орбиты тебя ни во что не ставят. Уж на что они циники, но перемещать человека за тысячи километров в закрытый пластмассовый гроб размером метр на два – это перебор. Я ещё помню, как несколько лет назад, когда мы толко начинали наш взаимовыгодный обмен, они вот так переместили два ящика каких-то жутких змей прямо в стену нашего гаража. Визг этих тварей, наполовину вплавленных в кирпич, потом мне неделю в кошмарах снился! Не знаю, зачем они им упёрлись, и почему нужно было их отправлять именно к нам, но в итоге те змеи подохли в мучениях, а спустя несколько дней один из свидетелей тронулся умом, решив что одну из них переместили в него. Помочь ему так и не вышло – позже в одну из ночей он отрубил себе... часть тела и бросился со стены.

– Ужас какой... – впечатленная рассказом, Лена замерла в кресле от испуга.

– Да уж, действительно, – сказал Сергей смущенно, видя её реакцию, – что-то меня занесло. От подобных рассказов легче тебе явно не станет. Так что давай лучше вернёмся к более насущным вопросам. Ты что-нибудь знаешь про Великий Лес?

– Да, я о нём читала. Образцы оттуда изучали в соседней лаборатории. Однажды кто-то оттуда забыл свой планшет, когда заходил поговорить с кем-то из моих... – она запнулась, подыскивая безопасное слово, – наставников. Честно говоря, там было больше предположений, чем фактов. Точно известно лишь то, что это самый крупный известный очаг Лозы и единственное место, где она не атакует фауну и людей. А ещё, что там обитает сообщество друидов, дриад и последователей некой Алтерии, «богини земли». О ней в том отчёте ничего не было сказано. По описанию больше похоже на старое земное фэнтези, но, кажется, сейчас такое в порядке вещей?

– Более чем! – усмехнулся её собеседник. – Пока вы там крутитесь на космической станции, в тишине и покое читая отчёты с планшетов, у нас тут и не такое вошло в норму. Удивительно, что ты так мало знаешь, они там тебя тоже в коробке держали?

– Ну, в каком-то смысле, – рассмеялась Лена, почувствовав себя, наконец, немного комфортнее. – А почему вы спросили про Лес?

– Похоже, что твоим «наставникам» очень нужно тебя туда доставить.

– Меня – в Великий Лес? – оторопела девушка. – Но зачем?

– Об этом тут ни слова. Только указания оказать содействие неким «фрилансерам», которые будут обеспечивать твою безопасность в пути. Они будут здесь со дня на день.

Едва успевшая обрести какое-то подобие душевного равновесия, Лена ощутила, как на неё вдруг снова накатывает паника. Великий Лес. Безопасность в пути. Фрилансеры. От резко нахлынувшей волны образов у неё закружилась голова. Да что же такое, что с ней творится? Что было в том странном обновлении, загруженном Сок’р Ва-алом ночью перед самой отправкой? «Пришло время расти, дочь моя!», сказал он тогда, наклонив на бок свою длинную гладкую голову и глядя на неё этим странным пронзительным взглядом. Что он имел в виду, почему ничего ей не сказал?

Внезапный звонкий удар по лицу вывел её из транса.

– Света, ты с ума сошла? Какого хрена?! – это кричал, кажется, Сергей.

– Спокойно! У неё шок, надо было привести её в чувство, – раздался другой, женский голос.

– Ну не пощечиной же по морде!

– А как ещё? Головой в снег надо было её сунуть? – яркая бело-зелено-красная пелена перед её глазами постепенно рассеялась, и Лена увидела перед собой сосредоточенное лицо молодой женщины, выжидающе глядящей на неё. – Ну вот, вроде она снова с нами! Прости, дорогая, что приложила, сейчас найдём что-нибудь холодное, чтоб синяка не было.

– С-с-спасибо... – пролепетала Лена, постепеноо возвращаясь в реальный мир. – Синяка не будет, не переживайте...

– Уверена? Я, кажется, перестаралась, но времени думать не было, ты тут... я даже не знаю, как это описать. Зашлась в приступе, хоть экзорциста вызывай.

– Срань, я вот как знал, что эти уроды при телепортации налажают! – в ярости воскликнул Сергей у неё за спиной. – Ученые, мать их, руки из задницы!

– Так, не бузи, – строго сказала женщина, которую он назвал Светой. – Давай без истерик, ничего ещё не известно. Возможно это просто реакция на стресс.

– Ну да, реакция на стресс с конвульсиями и суставами, выкручивающимися под неестественным углом. Прямо каждый день такое вижу!

– Это была перегрузка, – произнесла Лена ещё слегка заплетающимся языком. – Перегрузка памяти. Со мной такое уже было. Сырое обновление.

– Сырое обновление? Что?.. – Света повернулась к Сергею в поисках помощи, но тот лишь озадаченно покачал головой.

– Я – андроид! – выкрикнула девушка и уткнулась лицом в ладони. Хотелось заплакать, но сил больше не было. На смену буре эмоций пришло опустошение. – Синтетик, искусственный человек. Не робот.

Она подняла взгляд на стоявшую перед ней пару. Оба обескураженно молчали, глядя на неё с любопытством и... сочувствием? Наконец Сергей прочистил горло и тихо сказал:

– А это – Светлана, моя жена.

Комната взорвалась хохотом, как по команде. Глотая выступившие слёзы, смеялась согнувшись в кресле Лена, уткнувшись в грудь мужа лицом хохотала Светлана, а сам он, красный, как рак, давился хихиканьем, глядя в потолок и вытирая глаза.

– Прости ради бога, – тяжело дыша произнёс он, отсмеявшись, – само как-то вырвалось не к месту...

– Ничего страшного, – ответила Лена с улыбкой, промокая лицо рукавом. – На самом деле – спасибо. Я никогда так, наверно, не смеялась. И не чувствовала себя живой. Спасибо, правда!

– Не за что! Будем считать это нашим полноценным знакомством. А теперь нам, наверно, всё-таки стоит побольше узнать друг о друге. И подумать о том, как тебя уберечь от других экспериментов твоих создателей.

– Вы серьёзно?

– Абсолютно, – уверенно произнёс Смотритель. – Мы здесь стараемся помочь всем, кто в этом нуждается, если они нам не враги. Простым это дело никогда не было, но мы и не ищем лёгких путей, да, дорогая?

– Уж ты то точно не пытаешься, – усмехнулась в ответ его жена. – А я потом разгребаю весь этот бардак!

– Да, примерно так всё и работает, – с нарочито серьёзным лицом кивнул Сергей. – Но хватит лирических отступлений! Итак, что мы имеем?..

В 80-е годы среди улиц города Омска неожиданно встретилось двое давних друзей панков. Первого звали «Дохлый», а второго — «Свин». У них завязался долгий и веселый диалог. Они вспоминали прошлое. Истории о говне, моче, грязи, курточке-кожанке, джинсах, героине и винте. В действии повествования всех прелестей жизни, они перебрались к Дохлому в квартиру. Они выпивали и продолжали диалог. Вместе они выяснили, что знают одного человека по прозвищу «Зомби».

Ахуеть! Ты тоже знаешь Зомби? Каким образом он из Поволжья здесь оказался? – С ярким удивлением, отражающемся лице говорил Дохлый.

Не знаю. Может, таким же образом, как и я. В гости приезжал, – отвечал ему Свин.

Далее диалог этих двоих будет отмечаться следующим образом:

— Этот знак означает, что говорит Свин.

Этот знак означает, что говорит Дохлый.

Далее продолжается диалог этих двоих:

Я действительно в ахуе и охуе. Такой он среднего роста, глаза карие, волосы грязные, брюнет. Еще кожанкой хвастается постоянно, да?

— Да-да-да. Он еще постоянно этим знаком анархии кичится на джинсах рваных.

Хитровыебанный! Действительно он. Ну что, давай тогда за него опрокинем стаканы.

Двое друзей встали и налили полный дедовский галош с самогоном.

Ну! Чтоб земля бетоном!

Выпили, кто сколько смог. Оба похлопали друг друга по плечу, улыбнулись, показав свои гнилые зубы, и продолжили свой диалог.

— Кстати, — потирая губы. Тебе Зомби рассказывал, как он под винтом на карусели катался?

Нет, не рассказывал. Что за история?

— Ну, Зомби кольнулся. Делать ему больше нечего было. Так сказать, ежедневные цели выполнил. Решил на каруселях покататься. Ну и как он рассказывал:

Я пришел, а там такой ахуеть здоровый аттракцион, как блять ракета размером. Знаешь, вот есть карусель обозрения, а это было скорее аттракционом восприятия, то есть горизонтальная и крутится еще так быстро. Такие еще для закалки космонавтов используют. Ну я и решил первым делом на нем прокатиться. Cел в свою кабину, если её можно так назвать, хотя там скорее как в обычном кресле, тем более пристегнут. И в итоге мужик, который должен был меня пристегнуть и убедиться в моей безопасности, забил на меня хуй. Он подошел проверять, похоже вонь учуял, глаза мои бешенные, понял, что я панк короче. Ну подергал там немного, в чем-то убедился. Ну короче в итоге эта махина начинает крутиться, мне весело, я угораю. А потом она все набирает скорость и набирает меня в бок блять тянуть начинает. Я все держусь, держусь. Тут нахуй сил мне и не хватило, и я как вылетел с него нахуй на полной скорости. В итоге благо в какую-то мусорку приземлился. Ну и очнулся через неделю в больнице. Вот, такая вот история.

Ебануться. У него всегда в таком духе истории. Это же Зомби ебучий. Ходячий труп. Повторюсь, земля ему бетоном.

— Кстати, не знаешь, как у него там с правой ногой? Перелом был?

В смысле, правая нога? Он же её в десять лет лишился, когда под поедом хотел полежать.

— Нет. Я лично видел, как он её на концерте сломал.

Таким образом, Свин и Дохлый выяснили, что они несколько часов разговаривали о двух разных людях. И даже, кажется, догадались, что Зомби на всю Россию не один, а вот ног у большинства жителей России две.

Больше в тексте – ничего не значит. Как только это что-то будет значить, Мысля вас обязательно об этом осведомит.

Мысля рекомендует сделать десятичасовой перерыв. Чтение требует концентрации, а это очень сильно выматывает. Есть гораздо более интересные способы поглощения информации.

Лето. Солнышко припекает. На склоне, ведущем к широкому пруду, загорают девушки. Парни тем временем прыгают в воду с тарзанки. Антон разложил на траве полотенце и, устроившись удобнее, расчехлил гитару. Вскоре возле него собралась целая компания. Кто-то принёс портвейн, достали карты. Юноша поёт мелодичную песню, поглядывая в сторону Кати. Подруга зовёт Екатерину в воду, но та отказывается, ей нужно обсохнуть.
Уже давно вечер, летнее солнце не спешит к горизонту, оно дарит тепло, так же как ветровка Антона на плечах Кати. Юноша провожает её домой. У подъезда они долго стоят, обсуждая прелесть прошедшего дня. Молчание, в её взгляде ожидание и интерес, его ладонь касается щеки девушки, и Антон получает первый поцелуй. В глазах Кати он видит лишь безграничную нежность и тепло, юноше кажется, что они заменят ему солнце и звёзды.
Дома Антона ждёт мать.
- Где тебя носило?! Ты время видел? Сходи в магазин, пока не закрылся. И вынеси мусор.
- Сейчас, мам!
Юноша смотрит на телефон – пять пропущенных.
«Она прекрасна, все мои мысли с ней и только о ней. Договорились завтра встретиться. Она моя муза. Когда она рядом, мысли складываются в песню! Жаль, что дома мне не так рады. Стоило войти за порог, как всё исчезло».

Антон смотрел на часы, секундная стрелка щелчками двигалась по окружности, подталкивая минутную по завершении каждого круга. Последний час рабочего дня тучей нависал над юношей. Он был неумолим, являясь частью самого времени и никак не хотел ускоряться. Президент на фотографии такой молодой, смотрит с улыбкой, всем своим видом одобряя работу в офисе крупной компании. В руку Антона лёг телефон. Социальные сети помогут провести остаток времени заключения. Катя писала, хочет знать как дела, но всё в прошлом. Все её песни написаны и спеты, нынче музы другие.
Дома Антон сел за гитару, главное творение его жизни было почти закончено. Группа, с которой он играет каждые выходные, вот-вот выпустит альбом, а дальше слава и блеск софитов. Зазвонил телефон, на другом конце трубки мама.
- Почему не звонишь, я же скучаю. Как у тебя дела? – Голос матери звучит устало.
- У меня всё хорошо, даже не знаю что тебе сказать. Работаю, играю в группе.
- А как сердечко моего сына? У тебя кто-нибудь есть?
- Нет, мам, не время сейчас. Всё крутится-вертится, нужно ловить момент!
- Да, может ты и прав… Но я не молодею, а ты всегда был таким умницей, думала хоть от тебя внуков дождусь.
- А брат с сестрой?
- Кирилл всё в компьютерах сидит, если роботы рожать не научатся, то от него не дождусь. А Светка та ещё особа. Учёба, аспирантура, не скоро она мужика найдёт.
- Найдёт, не волнуйся.
- И позвони отцу, он гордый, говорит ты звонить должен. Вот и звони!
- Сейчас, мам!
Перекинувшись парой слов с отцом, Антон услышал звонок в дверь. Это была девушка из агентства. Она красива, не спрашивает лишнего, не сопротивляется и просит столько, сколько стоит.
«Сегодня великий день! Родня не будет беспокоить ещё неделю, девушка была высший класс! Я дописал песни и на выходных мы их обыграем. Похоже, жизнь начинает складываться!»

Раннее зимнее утро. Мечты о солнце. Закрытые окна чтобы не простыть. Тёплые батареи с сохнущим на них полотенцем. Через пару часов городские девчонки будут визжать, кидать в сторону сцены предметы нижнего белья и цветы. Антону этого очень бы хотелось. Но, как-то холодно на душе. И в этом вина отнюдь не зимы. Этот холод может согреть лишь особый человек. Поклонницы не способны стать таким человеком, ведь Антон в жизни теряет тот лоск и блеск, что окружает его на сцене. Жизнь другая, в ней есть проблемы и обязанности.
- «Хорошо, что мы не так популярны» - думает он, глядя в телефон.
В приложении чужое имя, но фотографии свои. Общение редко складывается, но с ней всё иначе. Она хочет встретиться. Решено! Как только Антон вернётся в родной город, они пойдут в кино, а там, как пойдёт.
Весёлый мультфильм поднял настроение. Потом они пошли в небольшое уютное кафе. Сладкое с чаем, и тёплая атмосфера напоминали о скором приходе весны. Юлия была немолода, в её глазах читалась надежда на то, что в этот раз точно будет тот самый мужчина. Антон предложил подвезти её до дома, и они подошли к машине. Он вытащил заранее припасённый букет и подарил его Юлии.
- Я уже думала, как странно, пришёл на свидание без цветов.
- Дальше - больше!
Он взял гитару и сыграл коротенькую романтическую песенку, которой некогда завоевал сердце Кати.
Ночь влюблённые провели вместе, никто даже не думал о том, рано ли это, как и кто на это посмотрит. Всё было идеально. Только с утра внезапно позвонил телефон.
- Антон, приезжай скорее! – Голос матери был тревожным. – Отец в больнице, скорее!
- Сейчас, мам!
«Папа совсем плох. Но он выкарабкается, за ним не заржавеет, а вот мама сдала сильно. Надо будет чаще их навещать. Вот только концерты, да и Юля. Она ничего, очень даже мне подходит, возможно, даже я смогу её полюбить».

- Антоша, вставай.
Юля склонилась над любимым, и Антон схватил её, затащив в кровать, и горячо поцеловал.
- Я люблю тебя – прошептал он ей на ухо.
- Я тебя тоже.
Игрища затянулись до полудня. Потные и уставшие, они включили сериал и развалились на кровати.
- Мне надо кое о чём тебя спросить.
- Мы смотрим?
- Смотрим, конечно.
- Что с тобой? – Антон услышал в голосе возлюбленной грустные нотки.
- Как думаешь? – Юля повернулась к Антону и взглянула ему прямо в глаза. – Мы уже можем быть счастливы?
- Конечно, что за вопрос?
- Тогда, может, заведём ребёнка? Я понимаю, мы вместе всего год, но я не могу больше. Мне так хорошо с тобой, что до счастья не хватает только одного.
- Юль…
- Смотри, ты уже не так часто даёшь концерты, я работаю на дому, сбережений у нас много. Да и мама твоя будет так счастлива.
- Это она тебя надоумила?
- Нет! Как ты можешь так думать? Взгляни на меня, годы идут, я хочу ребёнка от мужчины, которого люблю, от красивого, сильного и умного, от тебя, Антон!
Антон не ответил, он молча встал с кровати и ушёл на балкон. В тишине чиркнула зажигалка и зажглась давно припрятанная сигарета.
- «Десять лет не курил. Одной внуков, другой детей. Сейчас! Мама».
«Она хорошая, красивая, с характером. Я её люблю, уверен в этом. Но как мы сейчас заведём детей? Мне почти сорок, ещё неизвестно, может и не получиться ничего. Имя ребёнку она уже придумала, рассказывала, а я другое хочу. Сложно всё это, вся наша любовь под откос пойдёт. Я не тот человек, что ей нужен, теперь я это вижу».

Три года прошло после разрыва. Осенний дождик бьёт в подоконник. В камине горит огонь. Фотография Юли в телефоне заставляет налить ещё один стакан. Интересно, как она там? Сегодня похороны матери, но Антон на них не пошёл. Отец звонил. Ему стыдно за сына, говорил, что вычёркивает его из своей жизни, мол, даже Кирилл пришёл, хотя никто и не ждал особо. Приходила девушка из агентства, но Антон ничего не смог, заплатил, извинился и выставил за дверь. Капли дождя стекают на пол.
«Скоро концерт в местном клубе, снова будем пить на сцене, бить гитары и делать вид что поём, пока за нас всё делает фонограмма. Ребята говорят, что я испортился, рифмуют моё имя, но им не понять! Я сделал свою жизнь, чтобы делать всё что захочу, только вот за счастье нужно было немного доплатить, но я не захотел. Теперь мне осталось только синтетическое счастье».
Антон отложил ручку, брезгливо цокнул и, закинув в рот пару таблеток, выкинул дневник в камин. Пока огонь поедал память, способную будить старые раны, порыв ветра ещё шире распахнул форточку и капли стали падать сразу на пол.
- «Надо бы закрыть форточку» - блеснула мысль в затуманенном сознании. – Сейчас, мам!