Лига Политики

Это не дискуссия. Это ритуальное совокупление с пустотой. Твои оппоненты — не люди. Это фантомы, големы, слепленные из газетных заголовков, телевизионного шума и глубоко укоренившихся детских обид. Их аватары — безликие маски, за которыми нет ничего, кроме эха. Их аргументы — не плод мысли, а спазмы, конвульсии нейросети, которую замкнуло на самой себе. Они не слышат тебя. Они реагируют на ключевые слова, как сторожевые псы на шорох в кустах. Триггер — лай. Триггер — рык. Триггер — пена из пасти.

Ты пишешь, пальцы летают по клавишам, как обезумевшие насекомые. Ты выстраиваешь логические цепи, приводишь факты, цитируешь первоисточники. Ты мечешь бисер перед свиньями, но это даже не свиньи. Это их голографические проекции, бесконечно размножающиеся в зеркальных коридорах проклятого треда. Каждый твой ответ порождает десять новых гидр, у каждой из которых вместо головы — жопа, извергающая готовые методички.

Ты чувствуешь этот дешёвый синтетический кайф праведного гнева. Адреналиново-кортизоловый приход, заставляющий сердце колотиться, как у пойманного в силки зверя. Вот он, враг! Вот оно, средоточие тупости и зла! Еще немного, еще один сокрушительный комментарий, и эта цитадель идиотизма падет!

Но цитадель — это ты сам. Ты воюешь с собственным отражением в кривом зеркале. Каждый выпад в их сторону — это удар по твоему же ментальному здоровью. Ты кормишь своей энергией, своей страстью, своим временем гигантского, невидимого паразита, который живет в проводах и питается эманациями вражды. Он — истинный бог этого мира, бог срача, и он требует жертв. Твоего сна. Твоего спокойствия. Твоей веры в человечество.

И вот все кончено. Ты закрываешь вкладку. Тишина в комнате звенит, как пощечина. Ты сидишь, опустошенный, грязный, будто тебя отымела толпа призраков. Внутри — выжженная земля. Книги на полках смотрят на тебя с укоризной. Великие идеи, сложные концепции, тонкие материи — все это кажется теперь далеким и бессмысленным, как детские сказки после кровавой бойни.

Хочется пить. Но не для удовольствия. Хочется залить в себя спиртосодержащий наркоз, чтобы провести химическую лоботомию. Чтобы выжечь из памяти эти никнеймы, эти корявые фразы, это ощущение тотального, экзистенциального проёба. Ты не спорил о политике. Ты добровольно окунул голову в унитаз общественного мнения и несколько часов дышал его испарениями.

И самое страшное — ты знаешь, что вернешься. Этот зуд, эта жажда снова нырнуть в кипящую смолу, она уже внутри. Вирус попал в кровь. Лабиринт ждет. Минотавр голоден. И ты, блядь, снова понесешь ему на заклание свой драгоценный, единственный, неповторимый мозг. Снова. И снова. И снова. Пока от него не останется ничего, кроме одного-единственного, пульсирующего в такт всеобщей ненависти слова: «Пиздец».