Лига историков

Маска для плавания, которую надевали женщины для защиты кожи от солнца, 1920-е годы

Механическая ползающая кукла, 1871 год

Женский армейский корпус во время учений, США 1942 год.

Первый прототип светофора в Портленде США, 1915 год.

Машина, применявшаяся в угольных шахтах для добычи и погрузки угля на вагонетки. В описании упомянуто, что с 3 операторами выполняла работу 50 человек. Гэри (штат Западная Вирджиния, США), сентябрь 1908 года.

Автор: Виталий Илинич.

Воздушная кампания англо-американских сил против Германии в годы ВМВ – это довольно известная сторона истории. Однако существует много споров об эффективности, важности и влиянии этой кампании на ход войны. Давайте попробуем разобраться в разных аспектах этого влияния и посмотреть на эффективность с несколько непривычных сторон.

Американские бомбардировщики Боинг Б-17

Сперва рассмотрим концептуальные моменты, которые обычно мешают правильно оценивать влияние бомбардировок. А затем перейдем к истории и ответим на важные вопросы. Так вот, концептуальное. Всё дело в том, что многие люди мыслят в категориях один или ноль, всё или ничего. Поэтому если германскую промышленность не удалось прям уничтожить, то и всё, значит не эффективны были бомбардировки, не имели особого влияния. Но ведь точно так же можно сказать и о нашей эвакуации. Если не удалось остановить промышленность СССР и танки всё равно начали производить во всё бОльших количествах, то значит эвакуация и потеря заводов не оказали значимого влияния. А если так, то че так долго копались? Почему не оказались в Берлине уже в 43-м?

В реальности ситуация и с эвакуацией, и с бомбежками намного сложнее. Таких сил, чтобы полностью остановить, например, производство всех танков или еще чего-то такого чисто бомбежками, не было даже у англичан с американцами. Причем, ведь немцы ж еще сопротивляются – это ж не на полигоне тренировочном происходит. Более того, иногда удавалось бомбежками реально остановить производство на какое-то время. Да, это не давало полной остановки, но те полмесяца или месяц, что завод стоит, он не выпускает условные танки. А значит Вермахт их недополучает.

Очень солидное количество таких машин недополучил Вермахт из-за бомбежек - на фото штурмовое орудие StuG III

Одна из особенностей не очень большой наглядности этого процесса состоит в том, что выпуск-то мы смотрим, например, за месяц. А если завод разбомбили, там, 15-го июля, а более-менее производство после восстановления пошло на нем 15-го августа, то и в июле (до 15-го), и в августе (с 15-го) какие-то машины будут выпущены. При этом месяц завод стоял, а за месяц завод может 150 танков выпустить, это на целую дивизию хватит.

Второй важной особенностью является то, что многие почему-то уверены в легкой возможности безвозвратного уничтожения производства. Типа, производство постоянно росло, а значит нифига эти бомбардировки не значили. Тут тоже всё не так просто. Во-первых, в «системе» есть не только завод, как черный ящик, и бомбардировки, есть еще куча других факторов. Строятся новые заводы, изготовляются новые станки, привлекаются рабочие, оптимизируются процессы, и в итоге производство растет. Потом бомбардировка откатывает этот процесс назад, но затем процесс восстанавливается. Если бы бомбардировки не было, процесс бы просто развивался быстрее, и производство бы выросло еще выше. То есть важно понимать, что эффект от бомбежек – это не только те танки, что были «недопроизведены» от имевшихся до этого показателей. Это еще и «упущенная выгода», так как без бомбежек их могли произвести еще больше. Но упущенную выгоду очень сложно посчитать, поэтому в тех местах, где мы будем считать «недовыпуск», мы будем сравнивать с более-менее реальными, а не совсем потенциальными (перспективными) показателями. А ведь есть еще потери готовой продукции, которая выпущена, но еще не отправлена в части. Вы наверняка видели фото корпусов танков на разрушенных заводах. Если там был, например, пожар, то корпуса, скорее всего, придется отправить в переплавку – на изготовление танка «горелый» корпус не годится.

Поврежденная продукция

Ну и, наконец, никогда не нужно забывать, что процесс постоянного восстановления производства после бомбежки – он сам по себе стоит денег. Оно не само из себя появляется, это человеко-часы, это новые станки, это ремонт зданий.

Помимо этого, важным моментом будут огромные расходы на отражение налетов, даже если сам эффект от падающих бомб мы вообще не учитываем. Посудите сами. Для борьбы с бомбардировщиками немцы собрали колоссальную группировку зенитной артиллерии, например. По имеющимся данным, количество задействованной зенитной артиллерии на защите Рейха в разы превосходило Восточный фронт. Например, в 1942-м году на Восточном фронте находилось только примерно 20 – 25% зенитной артиллерии, прожекторов и дальномеров, и в 1943-м году эта разница еще увеличилась. Наибольшее их количество, по понятным причинам, находилось в ПВО Германии. А ведь это огромное количество стволов артиллерии, снарядов, различных сложных механизмов. Причем речь реально про серьезные цифры – на конец 1943-го года всего имелось порядка 10 000 тяжелых зенитных орудий (калибра 75-мм и выше), около 25 000 легких зенитных орудий (20 – 37-мм), порядка 12 000 различных зенитных прожекторов, и большая часть этого всего добра находилась в защите Рейха. По расходу боеприпасов похожая картина, хотя тут разница чуть меньше, так как на фронте нет такой концентрации на конкретной цели (как при воздушном налете), а вместо этого больше ежедневной стрельбы. Поэтому на Восточный фронт приходится в 1942-м году 36% выпущенных зенитных снарядов (остальные выпущены на других фронтах), в 1943-м – 31% в первой половине и 26% во второй половине.

А ведь не только зенитная артиллерия, – еще радары, различные средства управления, радиостанции, всё это стоит денег, стали, людей, технологий, станкочасов и так далее. Всё это не было отправлено на Восточный фронт, а воевало против наших Союзников. А ведь вместо 88-мм зениток немцы могли сделать больше противотанковых пушек, например. На них идет та же сталь и примерно те же станки. Ну а самое понятное, конечно, это авиация. Отражение налетов съедало кучу истребителей и приносило порядочно потерь. Об этом мы подробнее поговорим ниже в статье, но для примера: по имеющимся у меня данным в июне 1944-го года в защите Рейха имелось 788 одномоторных, 203 двухмоторных истребителя. Восточный фронт конец июня – 475 одномоторных истребителей, двухмоторных у нас на тот момент водилось очень немного, точных цифр у меня нет, но они по большей части уже были в ПВО Германии.

Для защиты от налетов использовались в том числе особые сверхмощные 128-мм зенитные орудия

История и развитие войны над Германией

Одним из главных вопросов, касающихся англо-американской бомбардировочной кампании, является вопрос «а че так поздно начали?» И правда, казалось бы, вот война началась в 39-м, чего не бомбили-то? Ответ тут будет с одной стороны простой, а с другой стороны сложный. Простой ответ – да бомбили, почему нет-то! В августе 1940-го более тридцати английских самолетов бомбили Берлин, например. А в ночь на 1-е апреля 1941-го на Эмден сбросили бомбу калибром 1814 кг, первый случай применения. Это просто отдельные яркие примеры, они не единственные. Однако на пути массовых бомбежек стоял ряд серьезных проблем. Это и недостаток самолетов, ведь организовать массовый выпуск тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков очень непросто, не каждая крупная страна тех времен с этим справлялась. Для США ситуация вообще приобретала иной оборот – им-то войну никто поначалу не объявлял. Предъявлять им претензии, что они не бомбили Германию осенью 1941-го и не производили Б-17 сотнями в месяц, было бы несколько странно.

Не меньшей проблемой будет несовершенство систем навигации и наведения. Чтобы сколь-либо уверенно бомбить цели и при этом попадать в них, надо на эти цели надежно выйти и при этом еще каким-то образом их видеть в прицел. А это ночью сделать не так-то просто, даже если цель большая – ее же просто не видно. Технологический процесс развивался, но у всего есть ограничения. Поэтому поначалу и налетов было мало, и результаты были не впечатляющие. Могли и вообще случайно отбомбиться по какому-то полю, не попав даже в цель типа «город», – столь велик бывал промах.

Третьей проблемой, касающейся в большей степени дневных бомбежек, было отсутствие истребителей сопровождения – таких самолетов, которые могут сражаться с Ме-109 и Фв-190, и способны вообще долететь до тех мест, где находятся важные цели. Такие возможности появились очень не сразу, по-хорошему в 1944-м году. До этого проблема была как в том, что истребители не имели достаточного внутреннего запаса топлива, так и в том, что для них не было отработанных подвесных топливных баков, чтобы нести топливо на внешней подвеске, как минимум пока самолет взлетает, набирает высоту и летит до Германии.

Ночные налеты

Вернемся к Британии. По данным, которые приводит в своем исследовании Мюррей, на начало 1941-го года в Бомбардировочном Командовании был всего 601 бомбардировщик, причем подавляющее большинство из них даже не были четырехмоторными. Более всего было двухмоторных Веллингтонов, Уитли и Хэмпденов, которые несли заметно меньше бомб, чем более поздние Ланкастеры и Галифаксы, летели медленнее и на меньшую дистанцию (с хоть сколько-то солидным бомбовым грузом). Кажется, 601 – это ох как много, но нет. Для реально эффективных ночных действий в те времена требовалось очень много самолетов. Всем запомнились позже 1000-бомбардировочные рейды, показавшие свою эффективность (ну и эффектность) – когда в налете за одну ночь реально использовалось порядка 1000 самолетов на одну цель, подходя волна за волной. А ведь для этого надо иметь их намного больше – ведь не все боеготовы и исправны, плюс одним рейдом дело не ограничится, надо летать снова и снова, а ведь самолеты уходят в ремонт, да и в потери, и экипажам нужен отдых. За 1941-й год Бомбардировочное Командование потеряло вдвое больше самолетов, чем имело на начало – 1326.

Бомбардировщик Виккерс Веллингтон

Конечно, их производили, поэтому по итогам года самолетов стало больше, но всё еще недостаточно для эффективных действий. На начало 1942-го года имелось уже 928 самолетов, но новые четырехмоторники всё еще составляли малую долю – их было чуть более сотни. Неудивительно, что для 1000-самолетых рейдов выгребали всё, что было, буквально вплоть до учебных самолетов. Росли и потери. За 1942-й год Бомбардировочное Командование потеряло уже почти 1800 самолетов. На начало 1943-го имелось даже меньше, чем год назад – 882, но вот качественно состав поменялся полностью: более 500 самолетов уже были четырехмоторными бомбардировщиками с многотонной бомбовой нагрузкой. Такие самолеты могли поднимать тяжелые бомбы «Блокбастер» (разрушитель кварталов) весом в 3628 кг и 5442 кг. Имелось и несколько десятков ночных истребителей Москито. Потери не отставали, и за 1943-й было потеряно 2823 самолета. Тем не менее, на начало 1944-го года удалось перешагнуть отметку в 1000 самолетов в наличии – 1093, и это уже были только четырехмоторные бомбардировщики! Помимо этого, имелось уже более сотни Москито. В общем, несмотря на очень большие потери, к 1944-му году бомбардировочное командование выросло в огромную силу, оснащенную мощными современными тяжелыми бомбовозами, и имело приличное количество ночных истребителей сопровождения.

Развивалось и техническое обеспечение. Поскольку английские силы в основном применялись ночью, добиться какого-то серьезного успеха в поражении целей без спецсредств было непросто. Требовалось точно выйти на цель и хоть сколь-либо точно прицелиться. Сложности с этим вопросом скорее всего и были одной из важных причин выбора крупных городов в качестве целей для ночных атак. Применительно к Рурскому району, например, поражение крупных городов обеспечивало и поражение расположенных в них предприятий, так как в этом регионе предприятия и города были расположены очень тесно. В других частях Германии заводы тоже нередко располагались в городской черте, но не настолько плотно. Хотя в октябре 1943-го англичане бомбили, например, Кассель, расположенный практически в самом центре Германии, и попали в том числе по заводу, производящему танки Тигр, что вызвало снижение их производства.

Тяжелый бомбардировщик Хендли-Пейдж Галифакс

Тем не менее, самого факта, что цель представляет из себя крупный город, в военное время недостаточно. Города затемняются, маскируются. Требуется система, способная вывести самолеты на цель чисто навигационно. Помимо этого, нужна система, способная найти эту самую цель, увидеть ее. Также желательно чтобы те, кто может видеть цель, как-то ее подсветили для остальных. Ну и всё это взаимодействие нужно организовать. Частично что-то из этого было и до 1943-го года, но всё вместе в комплексе заработало именно с начала 1943-го. Появился Гобой – радионавигационная система, которая позволяла выйти более-менее точно на объект бомбардировки. Для наведения на цель и навигации также служила система H2S – специальный радиолокатор, который сканировал местность, замечал города и, что особенно важно, разницу между сушей и водой. Он позволял видеть береговую линию и реки, протекающие в том числе через города, и определенным образом показывал это на экране. Не супер-мега точно, но можно было понять, где цель, и примерно в какую часть города наносится удар (что как раз видно по расположению реки, например). Машины, оснащенные этими системами, служили для остальных «следопытами» - прокладывали маршрут и помечали цели специальными осветительными бомбами, чтобы основная часть самолетов наносила удар не вслепую.

Перечисленные ниже факторы позволили в начале 1943-го года реально эффективно действовать. Сочетание:

1. Навигационной системы, обеспечивающей более-менее точный выход к цели;

2. Радиолокационного прицела, обеспечивающего обнаружение цели типа «город»;

3. Специальных осветительных боеприпасов, дававших возможность видеть цель и бомбить прицельно всем;

4. Нового способа организации налетов с использованием этих технических средств;

5. Массового оснащения бомбардировочного командования современными на тот момент четырехмоторными бомбардировщиками

– вот что позволило наконец-то начать наносить хоть сколь-нибудь серьезный системный урон Германии. Началась «Битва за Рур».

Радиолокационный прицел H2S, вид с обтекателем и на антенну без обтекателя
___________________________________________

Вид на город через радиолокационный прицел H2S. Виден отраженный сигнал от зданий и относительно четко различим профиль протекающей через город реки

Несмотря на то, что ранее в 1942-м году уже случались крупные рейды с серьезными последствиями или смелые глубокие дневные рейды (типа рейда на заводы МАН в Аугсбурге), именно в начале 1943-го воздействие существенно усилилось. С применением новых технологий, а также с упорными повторными рейдами и беспокоящими дневными налетами скоростных бомбардировщиков Москито англичане смогли произвести заметный эффект. Особенно важной была именно последовательность, с которой они выполняли атаки в первой половине 1943-го года.

Начало массированных налетов привело к тому, что уже в первом квартале 1943-го года немцы, вместо ожидаемого роста выплавки стали, получили падение. Нехватка составила порядка 400 000 тонн (от ожидаемых примерно 2,8 млн тонн). Недостаток стали был определяющим фактором в росте промышленного производства в принципе, поэтому программу дальнейшего роста производства приходилось ограничивать. В первую очередь это коснулось производства боеприпасов. Если в 1942-м году удалось добиться удвоения этого параметра, то в 1943-м производство выросло только на 20%. Казалось бы, ведь даже не уменьшилось, а просто недостаточно увеличилось, но не забываем об «упущенной выгоде». Все эти недовыпущенные снаряды – это снаряды, которые могли бы лететь в сторону Красной Армии.

Помимо обычных ночных (и дневных) налетов, Бомбардировочное командование применило и специальные операции – низковысотные рейды с атаками плотин специальными боеприпасами. 16-го мая 1943-го были разрушены плотины на реках Мене и Эдер. По некоторым данным, эти атаки, помимо прямых разрушений, привели к падению выработки электроэнергии в регионе и сокращению добычи угля тоже примерно на 400 000 тонн.

Разрушения одной из дамб после налета

Министр вооружений военного производства Третьего Рейха Шпеер был в ужасе – проведенные в первом полугодии атаки на Рур и плотины уже привели практически к остановке роста производства. Продолжение таких атак, их систематизация, по его мнению, привели бы к скорому падению Третьего Рейха. Однако, к величайшему сожалению, англичане не могли знать о реальном эффекте своих атак. Это привело к тому, что они не стали продолжать действия таким способом, а вместо этого сконцентрировались на бомбежках Берлина. Это было серьезной ошибкой, однако винить в ней англичан, опираясь на послезнание, было бы неправильно. Они в 43-м году не имели доступа к документам Третьего Рейха и воспоминаний Шпеера почитать тоже не могли. Из-за этого они переоценивали эффективность рейдов и недооценивали способность немцев восстанавливать повреждения. Почивая на лаврах, англичане не предприняли столь необходимых в тот момент повторных налетов. Шанс был упущен, хотя нельзя не отметить, что влияние на производство продукции в Рейхе в 43-м году было оказано заметное.

В немалой степени также было оказано влияние психологическое, однако несколько не в том виде, в котором оно ожидалось британцами. Британцы ожидали, что им удастся сломить волю немцев. Вместо этого им удалось сломить авиационную стратегию немцев. Гитлеровское верховное командование во главе с самим Фюрером решило, что остановить «террор-бомбардировки» немецких городов может только ответный террор. И вместо того, чтобы сконцентрироваться на обороне от налетов и строительстве истребителей, немцы решили сформировать бомбардировочную группировку для «налетов возмездия». Это могло быть особенно чувствительно для ночных истребителей, так как они в немалой степени использовали переделанный самолет-бомбардировщик в качестве основы. Упор на изготовление бомбардировщиков уменьшал количество самолетов, доступных для ночных истребительных авиагрупп и замедлял замену старых самолетов на новые. Помимо этого, разумеется, те самолеты, что летят бомбить Лондон, не летят бомбить Москву или Ленинград, потому что они просто на другой фронт переведены. Но мало того, зеленый свет был дан и проектам «чудо-оружия», таким как ФАУ-1 и ФАУ-2, на которые было потрачено немало средств, при этом результат был вовсе не впечатляющий. Первые крылатые и баллистические ракеты летели черте куда и не обладали существенной поражающей силой для тех целей, для которых создавались. А крылатую ракету ФАУ-1 еще и сбить было можно. Разумеется, не бомбардировки были причиной разработки этих систем вооружений, однако массовое производство и использование этих ракет было одним из способов ответа.

Не стоит забывать и о массовом использовании ночных истребителей. Как я писал в другой статье о количестве немецких ночных истребителей на защите Рейха: «Ноябрь 41 – 322, Декабрь 42-го – 382, Февраль 43 – 477 (столько же, сколько обычных бомбардировщиков на Востоке), Декабрь 43 – 578 (на Востоке 378 бомбардировщиков), Февраль 44 – 568 (на Востоке 262 бомбардировщика). То есть, к февралю 1944 количество ночных истребителей более чем вдвое превысило количество бомбардировщиков на Восточном фронте. Я привожу такое сравнение, потому что многие ночные истребители делаются на основе бомбардировщиков – используют их планер и двигатели. Сколько вместо них могло быть бомбардировщиков на Восточном фронте? 500?». А ведь потери немецких ночных истребителей тоже были немалые. Например, в июле 1943-го было потеряно 38 экипажей, в августе – 57, а в сентябре – 53. Это было следствием в том числе попыток использования ночных истребителей против дневных налетов американских самолетов, которые пока что летали без сопровождения истребителей.

Германский ночной истребитель Юнкерс 88Г, экземпляр, захваченный британцами. На самолете установлено несколько радиоэлектронных приборов: радар (антенны на носу) и пассивные приемники различных видов излучений

Тем не менее, в действиях Бомбардировочного командования после очень успешных действий первого полугодия 1943-го года наступил заметный спад. Неудачные решения по выбору целей привели к отсутствию регулярных значимых результатов. Рост эффективности немецкой ночной ПВО, получение новых авиационных радаров и приемников радиолокационного излучения, позволявших обнаруживать английские самолеты по излучению их систем наведения стрелковых точек и бомбардировочных радиолокационных прицелов H2S. Всё это, вместе с новой инфраструктурой и организацией действий ночной ПВО Рейха, и неудачными действиями британцев, привело к резкому росту потерь в бомбардировщиках. Если в последний квартал 1943-го года потери составляли примерно 160 – 170 самолетов в месяц, то в первом квартале 1944-го произошел просто драматический рост: 314 самолетов в январе и 283 самолета в марте. Ночное небо стало слишком опасным для британских бомбардировщиков, и они временно отказались от глубоких рейдов на германские города. Удар на добивание Германии наступит уже после Оверлорда, а пока нужно было решать задачи в более близких регионах, тем более что там не было такой развитой сети ночной ПВО.

Первые налеты в рамках кампании по подготовке высадки показали неожиданный результат. Британское командование опасалось, что ночные «ковровые» бомбардировки французских городов с целью уничтожения железнодорожных сортировочных станций и инфраструктуры приведут к большим жертвам среди мирного населения. Это было совершенно лишним в свете англо-французских отношений и отношения местных жителей к войскам Союзников. Однако тестовые шесть рейдов на разные города показали обратное. Поскольку удаление от баз было небольшое, система «Гобой» могла выводить ночные бомбардировщики на цель очень точно, а хорошо отработанное использование радиолокационных прицелов и тактики подсветки цели самолетами-«следопытами» еще больше повышало точность. В итоге удавалось поразить цели без крупных жертв среди мирного населения. По некоторым данным, в одном из случаев также бомбы поразили части танковой дивизии СС Фрундсберг, нанеся ей до 1200 человек потерь убитыми в личном составе, хотя изначально дивизия не была целью удара.

То есть, как мы видим, сражения в ночном небе Германии были очень непростыми, потери большими, а немецкая ночная ПВО развитой и обеспеченной самолетами. Поэтому то, что бомбардировки не смогли запросто и быстро поставить Германию на колени, не должно удивлять. Равно как нельзя забывать и про то, что уже даже само создание этой сложной и мощной системы ПВО являлось очень сильным влиянием бомбардировок на действия Германии. Это стоило огромных трудовых и ресурсных затрат. Но кроме ночных бомбежек были и дневные, давайте рассмотрим их.

Дневные налеты

Здесь тоже одним из основных вопросов будет «а почему так долго?». Ведь, казалось бы, США – сильная страна, в первую очередь в промышленном отношении. Почему они не смогли сразу задавить Германию бомбардировщиками? Да ответ простой! Потому что их негде было взять.

Собственно, не стоит забывать, что США не сразу вступили в войну с Германией. Как, впрочем и СССР. Война-то шла с сентября 1939-го года, а СССР в нее вступил только когда Германия на него напала. США, хотя они и помогали странам, сражающимся против Германии, до момента объявления Германией войны всё же напрямую боевых действий особо не вели. А войну Германия объявила Соединенным Штатам только 11-го декабря 1941-го года. Это привело в том числе к росту производства бомбардировщиков. Например, если в 1941-м году было выпущено 144 Б-17 «Летающая Крепость» и 169 Б-24 «Либерейтор», то в 1942-м году уже 1412 и 1167. Но это на самом деле всё ещё очень немного самолетов. Реальный рост производства начался в 1943-м году, когда количество выпускаемых машин в месяц превысило 400, а за год было выпущено 4179 Б-17 и 5214 Б-24. Вот с такими цифрами уже можно было реально воевать против Германии. Не меньшей проблемой были и истребители сопровождения. Без них бомбардировщики несли слишком большие потери, а новые модели дальних истребителей и дополнительных баков для них появились только в 1943-м году, массово начав применяться с начала 1944-го. Отсюда и результаты.

Бомбардировщик Б-24 «Либерейтор» поздних модификаций с носовой турелью (башенкой с двумя 12,7-мм пулеметами). У более старых модификаций носовой башенки не было

При этом ни в коем случае нельзя было, чтобы американские самолеты несли слишком много потерь. Нужно было (и для СССР в том числе), чтобы удары усиливались, а не ослаблялись. Чтобы силы авиации против Германии наращивались, а не уменьшались в постоянных бессмысленных налетах. Поэтому несмотря на то, что в бомбардировках порой возникали паузы, лучше было так, чем если б американцы просто истрепали свои силы без решительного навязывания немцам воздушного сражения и без серьезного воздействия на их промышленность, заставляющего относиться к угрозе бомбежек со всей серьезностью и предпринимать всё новые и новые усилия для отражения атак. Собственно, о состоянии 8-й Воздушной Армии США красноречиво свидетельствуют следующие цифры. В январе 1943-го года в ней было 155 боеготовых самолетов. Это безумно мало. В мае их количество достигло 340. Это на один вылет 300-самолетной «коробки» - после вылета солидная часть самолетов будет либо сбита, либо уйдет в ремонт. В августе – 582, и дальше постепенно увеличивалось, дойдя в декабре аж до 1057 самолетов. Тут-то и начались реально массовые регулярные налеты. В июне 1944-го количество боеготовых самолетов в 8-й ВА достигло 2500.

Помимо этого, Восьмая воздушная армия была готова к полноценным рейдам днем только к концу весны 1943-го, так как до этого была задействована на Средиземноморье. Американцы в целом считали, что для рейдов днем вглубь Германии без прикрытия истребителей требуется группа в 300 бомбардировщиков на один рейд, потому что при заметно меньшем количестве немецкие истребители их просто покрошат. Однако количество самолетов, достаточное для отправки групп хотя бы в 200 бомбардировщиков на регулярной основе (с учетом потерь и небоеготовности части самолетов), было набрано только в мае 1943-го. Тем не менее, отдельные атаки проводились и до этого периода, например, в апреле 1943-го 115 самолетов бомбили заводы Фокке-Вульф в Бремене, было потеряно 16 самолетов и повреждено 46 – суммарно более половины от участвовавших в налете. Повторный налет совершили в июне.

Также в июне был нанесен удар по производству синтетической резины, завод ИГ Фарбен в Хюльсе, и здесь удалось собрать около 300 самолетов. Налет был неимоверно успешным – удалось выключить производство завода на целый месяц и сократить запасы синтетической резины в Германии до полуторамесячного. В конце июля 43-го года атаки пошли одна за одной. Гамбург (2 раза), Ганновер, Кассель (дважды), Киль, Варнемюнде. Это стоило потери 87 самолетов, что привело к уменьшению боевого состава 8-й ВА ниже, чем необходимо для операций. Была взята пауза до 12-го августа, а уже 17-го состоялся известный рейд на Швайнфурт и Регенсбург. Атака на последний шла в рамках борьбы за господство в воздухе – бомбили заводы Мессершмитт. В Швайнфурте же производили примерно половину шарикоподшипников всей германской промышленности. В связи с тем, что эти города находятся довольно глубоко на территории Германии, самолеты летели без истребительного прикрытия, истребители еще не были технически готовы летать так далеко. Это привело к колоссальным потерям – за один день было потеряно 60 самолетов (10% от всех сил 8-й ВА и 17,5% от экипажей), не считая поврежденных самолетов, требовавших ремонта. Немцы по результатам этого дня списали 34 одномоторных самолета и 14 двухмоторных тяжелых истребителей Bf-110.

Германский ночной истребитель Мессершмитт 110. Этот «ночник» делался на основе тяжелого истребителя, а не бомбардировщика ( как его коллега Юнкерс-88 на заднем плане).

Одновременно с этим налет показал, что 230 самолетов – это недостаточный размер группы для полного выведения из строя крупного производственного предприятия. Помимо этого, на тот момент не было установлено полноценного взаимодействия между американской 8-й ВА, бомбившей цели днем, и английским Бомбардировочным Командованием, совершавшим ночные налеты. Каскад дневных и ночных налетов, превращающих заводы в пыль, организовать не удалось.

Продолжение – в следующей части!

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_539630
Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть! Она выйдет завтра, 18.07 в 18:00 по МСК.

• Автор: Albert_Wesker

• Оригинальный материал

Биографии многих великих европейских изобретателей ХХ века можно читать, как исторические романы. Владимир Козьмич Зворыкин – не исключение. В этой заметке мы подробно расскажем о начальном этапе пути великого русского ученого, которого называли «подарком американскому континенту» и создателем «монстра, способного промыть мозги всему человечеству».

Владимир Козьмич Зворыкин родился в городе Муроме Владимирской губернии в многодетной и обеспеченной семье купца первой гильдии Козьмы Алексеевича Зворыкина. Он был младшим из семерых детей, и отец возлагал на него большие надежды – потому что старший сын ушёл в науку и дело отца продолжать не хотел. Пять сестёр в расчет не шли.

К моменту моего рождения Муром считался весьма прогрессивным городом. В нем имелось несколько церковно-приходских школ, реальное училище, восьмилетняя женская гимназия и духовная семинария. Из промышленных предприятий работали несколько ткацких фабрик, железнодорожные мастерские, машиностроительный завод и множество других более мелких промыслов. Была и вполне солидная библиотека. Я часто в нее наведывался, благо она располагалась в доме по соседству. С тех пор любовь к чтению осталась со мной на всю жизнь.

Жизнь юного Зворыкина текла по-купечески размеренно: он помогал отцу, выполняя поручения по семейному делу, получал домашнее образование под руководством старшей сестры Анны. После того, как Анна уехала учиться в Петербург, отец принял решение отдать Володю в школу.

В те времена в России было два типа средних учебных заведений: гимназии и реальные училища. Разница состояла в том, что в гимназиях больший упор делался на изучение литературы и языков (в частности, греческого и латыни), а в реальных училищах – на естественные науки и математику. Конечно, никто у меня не спрашивал, в какую из двух школ мне бы хотелось пойти – все решил отец. Его выбор отчасти объясняется тем, что гимназии в Муроме не было, а реальное училище было, и, поступив туда, я мог продолжать жить дома с родителями…

Учился Владимир хорошо, из предметов больше всего любил физику. Чем старше становился мальчик, тем серьезнее давал поручения отец – но интересовали Володю не бухгалтерский учет и экономика.

Все мальчики любят возиться с техникой – в этом смысле я не был исключением. Чтобы не попадало мне в руки (от заводных игрушек до отцовских часов) рано или поздно превращалось в набор деталей. Помню, мне хотелось проникнуть в самую суть вещей. В то время в Муроме пошла мода на установку электрических звонков. Я быстро разобрался в том, как они работают, и старался помогать в установке этого электрического чуда родственникам и знакомым, в результате чего заслужил репутацию эксперта. Наибольшим моим достижением был ремонт сигнальной системы на нашем пассажирском пароходе…

В 1906 году Вова с отличием окончил Муромское реальное училище и отправился Петербург поступать на инженерный факультет Технологического института. Конкурс в тот год выдался большим – 10 человек на место, и Зворыкин, несмотря на хорошие результаты, оказался во «втором списке». Это значило, что его зачислят только в том случае, если кто-то из «первого списка» откажется от места.

Тогда Владимир подал заявление на физический факультет Санкт-Петербургского университета, куда был зачислен без экзаменов как обладатель диплома с отличием. Первая же лекция по физике произвела на новоиспеченного студента такое сильное впечатление, что он решил посвятить себя изучению физики. Зворыкин-старший был против такого решения, потому что один сын уже ушел в науку, и он направился в Санкт-Петербург для «улаживания дела», но, пока отец был в пути, кто-то из «первого списка» отказался от места, а Владимиру перечить отцу не стал.

Революция 1905 года в России была подавлена, но призыв «идти к крестьянам и рабочим» оставался весьма популярным среди молодежи, особенно студентов. Вскоре после поступления Зворыкина Технологический институт был на время закрыт из-за студенческой забастовки с баррикадированием внутри здания института. Спустя несколько дней забастовка прекратилась и учеба продолжилась.

…львиную долю времени мы проводили в институте. Программа была насыщенной и требовала полной отдачи. С сентября по июнь шли занятия, а затем начиналась шестинедельная практика. Институт имел договоренности с разными предприятиями о предоставлении нам временных мест, и каждую весну на доске объявлений появлялся длинный список имеющихся вакансий. За пять лет мне довелось поработать на железной дороге, сталелитейном заводе, электростанции и на испытаниях экспериментального двигателя в лаборатории института. Увы, каникулы из-за практики становились короче, но я не жалел и всегда уезжал на работу с удовольствием. (Родители же постоянно сетовали, что недостаточно меня видят)…

Политическая повестка же из студенческой жизни никуда не делась. Владимир с однокурсниками, несмотря на напряженный учебный график, активно участвовали в политической жизни: ходили на собрания и сходки (порой подпольные), вели пропагандистскую деятельность. Но в силу возраста, как вспоминал сам Зворыкин, «выполняли, в основном функции посыльных».

Помню, как однажды мне поручили взять в одной из институтских лабораторий тяжелый сверток и отнести его на чью-то квартиру. Меня предупредили, что нужно быть, очень осторожным, не попадаться на глаза полицейским и не отвечать ни на какие вопросы. <…> Вход в нужный подъезд оказался со двора. Подходя, я заметил, что у ворот, ведущих во двор, толпятся зеваки. Это меня насторожило. Поравнявшись с воротами, я увидел, как в полицейскую карету, стоящую во дворе, заталкивают человека в наручниках. Окольными путями почти бегом я вернулся в институт. Позже мне стало известно, что полицейские производили обыск в той квартире, куда я направлялся. Они заранее знали, что там должен оказаться доверенный мне пакет. Это могло означать только одно: среди нас был либо стукач, либо провокатор. С той поры я под разными предлогами отказывался от подобных поручений.

Аресты студентов в те дни были обыденностью. Не избежал этого и Зворыкин.

Меня задержали только однажды за распространение листовок, призывающих рабочих принимать участие в выборах во Вторую государственную думу. Две недели, проведенные в тюрьме, с очень большой натяжкой можно назвать наказанием. Во-первых, подобралась приятная компания (со мной сидело еще несколько студентов), а во-вторых, нас все считали героями. Мы каждый день получали письма «с воли», которые приносила очередная «невеста». (Девушки выдавали себя за невест, чтобы получить свидание.) По моей просьбе мне принесли бумагу, перо и чернила, благодаря чему я мог продолжать переписку с родителями, требовавшими от меня еженедельных отчетов…

Но политика политикой, а именно в стенах Технологического университета произошла судьбоносная встреча Зворыкина с Борисом Львовичем Розингом.

Теоретический курс сопровождался набором обязательных практических занятий Работа в физической лаборатории настолько меня увлекла, что даже по завершении опытов, необходимых для получения оценки, я проводил там все свободное время. Заведовал лабораторией Борис Львович Розинг, встреча с которым оказала решающее воздействие на всю мою дальнейшую судьбу. Очевидно, он уже раньше заметил мой искренний интерес к предмету. Иначе трудно объяснить, почему однажды, поймав меня за выполнением чужой лабораторной работы, Борис Львович вместо того, чтобы отчитать, спросил, не хочу ли я помочь ему в его собственных экспериментах. «Раз уж вы все равно столько времени здесь проводите», – лукаво добавил он. Розинг пользовался у студентов непререкаемым авторитетом, и я, не раздумывая, согласился…

…А Абрам Фёдорович Иоффе читал спецкурс по заряду электрона, который я посещал.

Работы в области «дальновидения» уже тогда будоражили умы многих ученых во всем мире. Самым перспективным считалось «механическое телевидение», в котором лучи света попадали на фотоэлемент через специальный «диск Нипкова» с нарезанными по спирали отверстиями. С его же помощью формировалось и изображение на экране. Минусом конструкции была крайне низкая четкость, зависевшая от количества отверстий.

Однако Розинг придерживался другой, крайне сомнительной и малоперспективной концепции «электронного телевидения». Всем ученым было понятно, что «точечный» импульс в миллионные доли секунды не может вызвать в фотоэлементе сколь-нибудь заметный результат, а именно на таких импульсах базировались «электронщики». Они старательно пытались усилить сигнал, уверяя всех, что только с помощью их технологии можно добиться высокой четкости изображения.

К концу обучения Володя Зворыкин стал любимым учеником профессора Розинга и почти все время проводил в его лаборатории. В 1912 году он окончил институт с блестящими оценками, получил диплом «инженера-технолога» и право продолжить обучение за границей. Отец потребовал его возвращения в Муром, однако Розинг посоветовал перспективному юноше ехать в Париж, в College de France к известному физику Полю Ланжевену. Зворыкин послушал профессора.

…отец согласился отпустить меня на один год за границу при условии, что потом я буду работать в Муроме. (Согласился еще и потому, что незадолго до окончания института я получил травму шеи, неудачно спрыгнув со снаряда в спортивном зале. Врачи советовали проконсультироваться у зарубежных специалистов).

Осенью 1912 года Владимир Зворыкин приехал в Европу, где был радушно принят профессором Ланжевеном, предложившим ему заняться исследованиями по дифракции рентгеновских лучей. Вместе с Ланжевеном работали известные физики-теоретики Луи де Бройль, Жан Батист Перрен, Фернан Гольвек. Словом, Владимир попал в хорошую компанию, у которой было чему поучиться. Через год, проведенный в Коллеж де Франс, он решил обстоятельно изучить курс теоретической физики, переехал в Берлин и начал посещать лекции по физике в Шарлоттенбургском институте, но наступил 1914 год.

Осенью Зворыкин с превеликими трудностями добирается до Петрограда через Данию. Первые успехи русской армии вселяли надежду, и Владимир решил остаться в Технологическом университете. Но вскоре началась мобилизация, и его призвали. После обучения на краткосрочных курсах радистов рядовой Зворыкин был направлен на фронт, где воевал в подразделениях беспроволочного телеграфа, действовавших под Гродно. После полуторалетней Зворыкина произвели в подпоручики и перевели в петроградскую Офицерскую электротехническую школу. Здесь заведовал учебной частью полковник Илья Эммануилович Муромцев, сотрудничавший с Главным военно-техническим управлением при Временном правительстве. Кроме того, он был тесно связан с Русским обществом беспроволочных телеграфов и телефонов (РОБТиТ), дочерним предприятием английской фирмы «Маркони» в Петрограде.

К этому времени относится важное событие в личной жизни В.К. Зворыкина. Он влюбился в студентку стоматологического училища Таню Васильеву, на которой женился, сообщив об этом родителям телеграммой. На его удивление, упрёков за то, что столь ответственный шаг он совершил, не посоветовавшись с родителями, не последовало. В ответ на его телеграмму пришли поздравления и подарки для жены.

В 1916 году В.К. Зворыкин был назначен военным представителем в Петроградском заводе РОБТиТ С. М. Айзенштейна. Этому заводу были переданы для исследований и освоения производства французские радиотелефонные передатчики на высоковакуумных усилительных лампах.

С.М. Айзенштейн, один из пионеров отечественного радио-телеграфирования, узнав о его совместных работах с Б.Л. Розингом, предложил организовать исследования по электронному телевидению. Но и этому сбыться было не суждено.

В 1916 году из казахского городка Тургай перестали поступать оперативные сообщения, так как банды басмачей повредили телеграфные линии. Там дислоцировался гарнизон, обозначавший присутствие России на китайской границе. Восстановительную экспедицию под командованием Зворыкина сформировали из казаков и драгун. В неё вошли призванные в армию инженеры и преподаватели вузов. Экспедиция с новым оборудованием прибыла в Тургай, и телеграфная связь была быстро восстановлена. Владимир Козьмич не стал ждать 2 месяца очередного войскового сопровождения и, нарушив запрет начальника гарнизона, рискнул пуститься в обратный путь до железнодорожной станции лишь с местным проводником. Он попал в плен к басмачам, но, проявив смекалку, сумел выпутаться из этой ситуации и вернулся в Петроград незадолго до Февральской революции.

Февральскую революцию В.К. Зворыкин встретил, продолжая службу на заводе РОБТиТ, но часто возникающие после революции митинги дезорганизовывали работу.

Вскоре стало опасно выходить на улицу в форме офицера царской армии. Жертвами обвинений в плохом обращении с солдатами тогда стали многие офицеры. В список таких жертв чуть не попал Зворыкин, которого отдали под трибунал по доносу утверждающему, что он издевался над подчиненными, заставляя их говорить в «дырочку в коробочке». К счастью, члены трибунала немножко разбирались в радиотехнике и знали, что такая «дырочка» называется микрофоном. Однако, обстановка продолжала накаляться.

Так как оставаться в революционном Петрограде было опасно, Зворыкин предпочел отправиться на украинский фронт в подразделение, дислоцированное недалеко от Киева. Но всевозможные агитаторы – от большевиков до анархистов – вели разрушительную работу в армии. Начались аресты офицеров, и Зворыкину, делегату фронтового митинга от своей части, пришлось выпрыгивать из окна вагона на ходу поезда и убегать под выстрелы вслед. Вскоре после этого инцидента военная служба Зворыкина закончилась.

Некоторое время они с женой Татьяной прожили в Киеве, где обстановка была такой же неспокойной. Ходили слухи, что идёт контрнаступление, и что немцы вскоре оставят Киев. Татьяна считала, что следует уезжать с немцами, а Владимир хотел вернуться в Петроград. В результате Татьяна уехала к подруге в Берлин, а он, сняв военную форму, решил не покидать родину, надеясь на скорый конец смутных времен. Возникшую «трещину» в семейных отношениях не исцелило даже рождение двух дочерей.

В 1918 году значительную часть оборудования завода РОБТиТ и его лабораторий было решено перебазировать из Петрограда в Москву, где и находился С.М. Айзенштейн. Стараясь ускорить решение многочисленных проблем, связанных с переездом, Зворыкин приехал в Москву и первым делом встретился со своей сестрой Марией, работающей в городской больнице. От нее он узнал о смерти отца и, посетив Муром, о других трагических событиях в родовом гнезде Зворыкиных, что развеяло его надежды на возвращении к прежней налаженной жизни.
Их родной дом – «семнадцать окон по фасаду на каждом этаже» – реквизировали под музей естественных наук, а матери (умерла в 1918 голу) и старшей дочери разрешили временно оставаться в двух комнатах. Уговорить их переехать в Москву, где будет спокойнее, Владимир не смог.

Транспортировка оборудования завода бесконечно задерживалась, поскольку руководство дороги в первую очередь было озабочено переездом правительственного аппарата из Петрограда в Москву. Пытаясь помочь директору завода, Зворыкин многие часы проводил в управлении железной дороги, возмущенный царившей здесь неразберихой.

Становилось очевидным, что ожидать возвращения к нормальным условиям для исследовательской работы, в ближайшем будущем не приходилось. Новое правительство издало строгие декреты, согласно которым все бывшие офицеры обязывались явиться в комиссариат для призыва в Красную Армию. Мне не хотелось участвовать в гражданской войне. Более того, я мечтал работать в лаборатории, чтобы реализовать идеи, которые я вынашивал. В конце концов, я пришел к выводу, что для подобной работы нужно уезжать в другую страну, и такой страной мне представлялась Америка.

Просто так выехать в Америку Зворыкин не мог, так как его работа на заводе РОБТиТ была связана с секретным производством военной продукции. Поэтому он намеревался сначала посетить Омск по предложению треста, занимающегося в России монтажом радиотехнической аппаратуры, в частности американской.

Узнав, что выписан ордер на его арест, как бывшего офицера, за неявку в комиссариат, Зворыкин спешно покинул Москву, решив добираться до Омска «на перекладных». В Екатеринбурге его всё-таки арестовывают, примерно в то время, когда в подвале Ипатьевского дома расстреляли семью бывшего императора. К городу приближались чешские войска, и, воспользовавшись возникшей паникой, арестант Зворыкин смог бежать из тюрьмы и на поезде добраться в Омск. Находящееся здесь Сибирское правительство, пришедшее на смену большевикам, командировало Зворыкина за границу для закупки аппаратуры радиосвязи, правда, все дороги из Омска, кроме северного направления, тогда были блокированы воюющими частями. Но Зворыкин и здесь не спасовал: ему удалось разыскать в Омске петроградского профессора Толмачева, снаряжающего арктическую экспедиции по рекам Иртыш, Обь и далее по Северному Ледовитому океану до Архангельска. Он договорился поехать с Толмачевым. Тогда Архангельск был занят войсками Антанты, и здесь находились посольства стран, не признавших власть большевиков.

Согласно предписанию, выданному в Омске, зарубежная работа Зворыкина начиналась с посещения английских фирм, но в посольстве Великобритании ему в визе отказали, так как там не признавали Сибирское правительство. Тогда Зворыкин встретился с послом США, и ему удалось получить американскую транзитную визу. Воспользовавшись этой визой, он посетил по пути Норвегию, Данию и Англию, из которой на океанском лайнере «Мавритания» достиг США накануне нового 1919 года. Здесь он занимался делами омской радиостанции и понял, что без знания английского языка найти квалифицированную работу в США практически невозможно.

Весной 1919 года от Сибирского правительства поступило указание доставить в Омск аппаратуру и дополнительную партию деталей для радиостанции. Финансы заканчивались, и Зворыкин вернулся в Омск. Обратный маршрут пролегал через Сиэтл, Иокогаму, Владивосток и по транссибирской дороге через Харбин. Ко времени прибытия Зворыкина в Омск Сибирское правительство сменил адмирал Колчак, которому нужен был человек, находящийся в США и решающий вопросы, связанные с заказами и доставкой военных и иных американских товаров для новой власти в Омске. Зворыкин согласился с предложением Колчака быть его полномочным представителем в Америке, заключив соответствующий контракт на срок до двух лет. Но, прибыв в США спустя 18 месяцев после бегства из Москвы, Зворыкин узнал о падении правительства Колчака и стал свободным от своих обязательств и … источника средств к существованию.

Обосноваться Зворыкину в Нью-Йорке помог известный русский ученый — гидродинамик Борис Александрович Бахметьев, бывший профессор Санкт-Петербургского технологического института, тогда посол России в Соединённых Штатах, пока еще не признавших правительство большевиков. Он предоставил Зворыкину работу по выполнению бухгалтерских расчетов на арифмометре в Русской закупочной комиссии, имеющей офис в Нью-Йорке. Параллельно Зворыкин не переставал «рассылать резюме».

Через несколько месяцев из Германии к нему вернулась супруга, а на одно из резюме пришел отклик – Зворыкина пригласили на работу в Westinghouse Electric and Manufacturing (WE&M) в Питтсбурге. В течение первого года работы в лаборатории WE&M Зворыкин совершенствовал технологию нанесения бариевого покрытия на платиновую основу катода приемно-усилительных ламп. Однако, ожидаемой оценки своего труда он не получил, а жизнеобеспечение воссоединившейся семьи требовало повышенных расходов. Поэтому в 1922 году Зворыкин ушел из фирмы и стал удачливым бизнесменом в Канзас-Сити, собирая в собственной квартире и продавая портативные радиоприемники. В 1923 году Владимира Козьмича пригласили обратно в WE&M на более выгодных условиях, и он возвратился, получив согласие на исследования по электронному телевидению. Через несколько месяцев, работая практически в одиночку, Зворыкин собрал полностью электронную телевизионную установку и в декабре 1923 года подал заявку на изобретение телевизионной системы нового типа.
В этой системе видимое изображение проецировалось на фоточувствительную мозаику передающей трубки через сетку, являющуюся коллектором. Каждый элемент мозаики получал при этом электрический заряд, пропорциональный освещенности данного участка изображения. Под воздействием электронного луча, сканирующего мозаику, заряд преобразовывался в соответствующий видеосигнал. В качестве приемного устройства системы использовалась усовершенствованная им, но принципиально малоподходящая для этого осциллографическая трубка фирмы WE&M.

О высоком качестве изображения пока говорить не приходилось, и для настоящего успеха было необходимо решить ряд технологических и радиотехнических проблем. Но уже полученный результат был мировым достижением, идея которого, как постоянно подчеркивал Владимир Козьмич, принадлежала Б.Л. Розингу.

Предложенная в заявке схема телевизионной системы оставалась в работе Зворыкина основополагающей до 1930 года, но соответствующий патент был выдан ему в результате судебного разбирательства только через 15 лет – 20 декабря 1938 года. Патентное ведомство США не верило в реализуемость системы на практике до тех пор, пока в Нью-Йорке не появились телевизоры с кинескопом Зворыкина. Усомнилось в этом и руководство фирмы WE&M, рекомендовав Зворыкину "… заняться чем-нибудь более полезным". Из категории «более полезных» для WE была выбрана работа по фотоэлементам и системе звукозаписи для кинематографа, что давало возможность продолжать совершенствование системы телевидения.

Я понял, что работу над идеей, способной привести к коммерческому успеху, нужно камуфлировать до тех пор, пока возможность получения прибыли не станет очевидной для людей бизнеса.

Всё решила судьбоносная встреча с Дэвидом Сарновым, чья семья эмигрировала из Белоруссии ещё в начале века. Сарнов, вице-президент фирмы «Рэдио корпорейшн оф Америка», не побоялся рискнуть и поверить мечте русского гения. Не можем не упомянуть и интереснейший факт о Сарнове: именно он 14 апреля 1912 года принял радиотелеграмму о крушении “Титаника” и трое суток поддерживал связь со спасателями, проводившими поиск пассажиров с затонувшего парохода, что послужило мощным импульсом для его продвижения по карьерной лестнице.

Так, после встречи Зворыкина и Сарнова в 1933 году в США родилось телевидение.
Десятилетия спустя, на склоне лет, в своих выступлениях Зворыкин будет ругать детище за «секс, ужасы, драки и убийства», заполонившие эфир. Но тогда, в 33-м году, он по праву чувствовал себя триумфатором. На него обрушилась мировая известность. Он ездил с докладами по всему свету, в 1934-м побывал и на конференции в СССР. В России оставались его сестры, брат, племянники, и Владимиру Козьмичу очень хотелось вновь увидеть их. На Родине он много общался с коллегами, знакомился с их наработками, делился своими идеями. Но вернуться так и не решился. В Америке он был уважаемым человеком, а вернувшись на Родину стал бы сыном купца 1 гильдии и белым офицером… Зворыкин еще раз сумел побывать в СССР, и после этого загремели один за другим массовые процессы над учёными, инженерами… Был арестован и брат Зворыкина, Николай. Правда, его довольно скоро амнистировали.

В годы войны Владимир Козьмич работал на оборонку, занимался разработкой приборов ночного видения и авиабомб с телевизионной наводкой, участвовал в Фонде помощи жертвам войны в России. Позже, с началом войны «холодной», последний факт едва не привёл Зворыкина под молот репрессий уже на новой родине. Его, как неблагонадёжного, отстранили от всех исследований, запретили покидать страну. Лишь заступничество ставшего к тому времени генералом Сарнова через год «реабилитировало» изобретателя. В конце 50-х он вновь смог посетить СССР, но вернуться так и не решился, по большей части из-за второй супруги.
С первой женой, Татьяной, уехавшей следом за ним из России и родившей ему двоих детей, Зворыкин расстался ещё в Питтсбурге. С той поры он жил только работой. Когда ему был за сорок, Владимир Козьмич встретил женщину, которую полюбил на всю жизнь, Екатерину Андреевну Полевицкую. Однако, она была замужем. Через 20 лет, когда избранница овдовела, Зворыкин женился на ней. И хотя обоим было за 60, но жили они долго и счастливо. Он скончался в возрасте 93 лет, она – через год после него.

Екатерина Андреевна была врачом, и последние десятилетия жизни Зворыкин посвятил изобретениям в сфере медицинских технологий. В 1957 году он запатентовал прибор, который в ультрафиолетовом излучении дает цветное изображение живых клеток на экране, что открыло новые возможности биологических исследований.

Всего Владимиру Козьмичу принадлежит более 120 патентов на изобретения. Он был отмечен многочисленными наградами, как в США, так и в мире. В США его называли «подарком американскому континенту». На Родине в чудом сохранившимся доме, принадлежавшем некогда семье Зворыкиных, ныне размещается музей Владимира Козьмича, а в 2013 году в Москве открыт памятник – где Зворыкин изображен вместе со своим изобретением, перевернувшим мир.

Больше интересных статей в нашем блоге на Хабре.

Ежегодно 17 июля в нашей стране отмечается День авиации Военно-морского флота. Это профессиональный праздник летчиков и специалистов, обеспечивающих полеты боевых самолетов на аэродромах ВМФ и авианесущих кораблях. Праздничная дата была утверждена приказом главнокомандующего ВМФ Российской Федерации № 253 от 15 июля 1996 года «О введении годовых праздников и профессиональных дней по специальности». День был выбран в память о первой победе русских морских летчиков в бою над Балтийским морем.

Истребитель МИГ-31 

История появления

День авиации Военно-морского флота — отличный повод заглянуть на страницы истории. Первый в нашей стране полет морской авиации состоялся 16 сентября 1910 года. Говоря современным языком, в воздух взлетел самолет берегового базирования «Антуанетт-4», который был приобретен во Франции. Им управлял лейтенант Станислав Дорожинский — начальник воздухоплавательной команды Черноморского флота.

Лейтенант Станислав Дорожинский

В 1911 году конструктор Я.М. Гаккель разработал первый отечественный гидросамолет, который был удостоен серебряной медали на Международной авиационной выставке в 1911 году. Активное развитие русская морская авиации получила в 1913–1915 г.г. благодаря работе конструктора Д.П. Григоровича. В начале 1913 года он спроектировал полноценный гидросамолет типа «летающая лодка», получивший название «М-1» («Морской первый»). Крылатая машина успешно поднялась в воздух 1 июня 1914 года. Д.П. Григорович продолжал работать над улучшением летных и мореходных характеристик своего изобретения, поэтому появлялись новые модификации — «М-2», «М-3», «М-4», «М-5». На вооружение был принят последний вариант.

Именно гидросамолет «М-5» и его последующая модификация «М-9» получил известность далеко за пределами России благодаря его успешному использованию в годы Первой мировой войны. В США он выступал в качестве образца, применяемого для производства подобной авиатехники.

После создания успешных моделей самолетов морской авиации флоту было важно получить и усовершенствованные корабли. Первые эксперименты по использованию гидросамолетов совместно с кораблями проводились на Черном море. В 1912 году яхта «Алмаз», крейсер «Кагул» и транспорт «Днестр» получили возможность нести в разборных ангарах на своих палубах гидросамолеты и доставлять их в зону боевых действий. В феврале 1915 года в строй вступили схожим образом переоборудованные пароходы Российского общества пароходства и торговли «Император Александр III» и «Император Николай I».

20 апреля 1915 года первый русский авианосец был включен в состав Балтийского флота. Переоборудованный грузовой пароход «Императрица Александра» получил новое название «Орлица». Он стал первым кораблем, который можно было отнести к типу авиационных судов. На борту «Орлицы» было 4 летающие лодки FBA, укрытые в специальных брезентовых ангарах, а также разобранный гидросамолет, находящийся в трюме. Спустя год использования иностранные гидросамолеты были заменены на более усовершенствованные отечественные «М-9». Они были вооружены 7,62-мм пулеметом и несли до 160 кг бомбовой нагрузки.

Авианесущий корабль «Орлица»

С улучшенной авиацией «Орлица» еще более эффективно противостояла противнику в Рижском заливе. Именно там произошло боевое крещение русской морской авиации. Первым воздушным сражением стал бой у мыса Рагоцем 4 июля 1916 года (21 июня по старому стилю). Линкор «Слава», эсминцы «Сибирский стрелок» и «Охотник» осуществляли обстрел немецких укреплений, а силы морской авиации обеспечивали прикрытие с воздуха. Утром 4 немецких самолета напали на русские корабли. С ними  вступили в бой 4 летающие лодки «М-9». В результате один русский экипаж погиб. При этом 2 немецких самолета получили повреждения и вернулись в свое войсковое расположение. Один вражеский самолет был сбит, а его пилот и стрелок захвачены в плен. Налет противника был сорван, и ни один русский корабль не был поврежден.

День победы в небе над Балтикой стал считаться Днем основания морской авиации. Однако не обошлось без курьеза. При установлении точной даты произошла ошибка: в Министерстве обороны посчитали, что дата сражения 4 июля определена по юлианскому календарю.  В результате при переводе в соответствии с григорианским получилась дата 17 июля, которая и была официально утверждена в качестве праздничной.

Первый командующий

В первой половине 1914 года в составе Морского генерального штаба России было открыто авиационное отделение. Его основной обязанностью был контроль вопросов, связанных с развитием морской авиации. На должность руководителя отделения был назначен лейтенант Александр Тучков. Он был выпускником Морского кадетского корпуса (1904 год) и учащимся Севастопольской офицерской авиационной школы. На посту руководителя авиационного отделения А. Тучков оставался вплоть до Октябрьской революции. Он успел получить звание капитана второго ранга и стать начальником первого в стране специализированного учебного заведения для морских летчиков — Офицерской школы морской авиации в Петрограде.

Где обучались первые морские летчики?

Самолеты нового типа требовали особых навыков от пилота, как во время полета, так и при взлете и посадке. Для получения необходимой квалификации 28 июля 1915 года в Петрограде на Гутуевском острове была открыта первая офицерская школа морской авиации (ОШМА). После прохождения обучения и сдачи экзаменов пилотам присваивалось звание «Морской летчик». К осени того же года состоялся первый выпуск слушателей: 16 офицеров, унтер-офицеров, рядовых и вольноопределяющихся стали первыми дипломированными пилотами этой специальности в России.

В то же время в Баку начало свою работу отделение петроградской школы морских летчиков. Климатические условия южной части страны позволяли проводить обучение круглый год. 27 апреля 1916 года по старому стилю из бакинского отделения  петроградской школы морских летчиков выпустились 20 офицеров и 1 представитель низшего чина. Уже зимой следующего года 102 человека были обладателями звания морского летчика.

Вид на пристань, ангар и учебные самолеты бакинской Офицерской школы морской авиации, 1916 год

Русская морская авиация в годы Великой Отечественной войны

К моменту начала Великой Отечественной войны в состав морской авиации входили:

• бомбардировочная и минно-торпедная авиация: самолеты СБ, ДБ3Ф (Ил-4), ДБ-3, АР-2; 

• истребительная авиация: самолеты МиГ-1 (И-200), МиГ-3, И-153, И-15, И-16; 

• разведывательная авиация: самолеты Че-2 (МДР-6), КОР-1 (Бе-2), Р-5, МБР-2.

Всего на 22 июня 1941 года в составе флотов и флотилий насчитывалось 2603 самолета.

Именно силами морской авиации был нанесен первый массивный бомбовый удар по столице неприятеля — Берлину. Особую группу, сформированную из эскадрилий 1-го минно-торпедного авиационного полка, возглавил командир полка Е.Н. Преображенский. Первый боевой налет на Берлин морские летчики под командованием полковника Е. Преображенского совершили уже 7 августа 1941 года, что вызвало у врага настоящий шок. Всего морскими летчиками было совершено 8 налетов на столицу фашистской Германии. Из 86 самолетов 33 смогли дойти до цели. Остальные наносили точные удары по значимым объектам в других немецких городах.

В первые месяцы ВОВ авиация ВМФ несла большие потери. Причиной этого было использование устаревшей техники, а также недочеты в теоретических положениях по применению оперативно-тактических возможностей морской авиации в условиях войны. Однако эти проблемы удалось успешно решить. Количество самолетов в эскадрильях было сокращено с 60–80 до 10–13, а в 1943 году организация ВВС флотов была переведена с бригадной на дивизионную по схеме «дивизия — полк — эскадрилья», что позволило значительно повысить управляемость морских ВВС.

Структура авиации ВМФ также менялась. Произошло разделение истребительной авиации на пунктовую, предназначенную для противовоздушной обороны военно-морских баз и коммуникаций, и авиацию сопровождения ударной авиации. Уже в августе 1941 года появилась штурмовая авиация.

Парк летательных аппаратов увеличивался, а их качество становилось лучше. Отечественные авиастроители создавали новые самолеты, а с 1942 года по ленд-лизу начала поступать британская и американская авиатехника.

Основными типами летательных аппаратов, состоящих на вооружении ВВС ВМФ в годы войны, были: торпедоносцы, бомбардировщики, истребители, разведчики, транспортные самолеты (самолет-водитель радиоуправляемых торпедных катеров, санитарная авиация), штурмовики , учебные самолеты.

Вклад морских летчиков в победу в Великой Отечественной войне был значительным. Было совершено 336017 боевых вылетов с налетом в 420470 часов, уничтожено 5500 вражеских самолетов, 407 боевых кораблей и 371 транспорт противника (повреждено около 700 кораблей и транспортов).

Морская авиация в наше время

После Великой Отечественной войны морская авиация прошла перевооружение. В распоряжение поступили реактивные самолеты, а также новые средства поражения — управляемые и неуправляемые ракеты, бомбы, торпеды и ракеты с ядерными зарядами и т. д. В начале 1960-х годов была упразднена минно-торпедная и истребительная авиация. Появились ракетоносная, противолодочная, а позже палубная авиация.

После распада СССР части морской авиации, находившиеся на территории РСФСР, вошли в состав Вооруженных Сил Российской Федерации. В наше время в ее функции входят:

• поиск и уничтожение боевых сил флота противника, десантных отрядов, конвоев и одиночных кораблей (судов) в море и на базах;

• прикрытие группировок кораблей и объектов флота от ударов противника с воздуха; 

• уничтожение самолетов, вертолетов и крылатых ракет; 

• ведение воздушной разведки; 

• наведение на корабельные силы противника своих ударных сил;

• минные постановки, противоминные действия, радиоэлектронная борьба (РЭБ), воздушные перевозки и десантирование, поисковоспасательные работы на море.

Функционально морская авиация подразделяется на следующие виды:

• морскую ракетоносную;

• противолодочную; 

• истребительную;

• разведывательного и вспомогательного назначения (дальнего радиолокационного обнаружения и наведения, радиоэлектронной борьбы (РЭБ), противоминную, обеспечения управления и связи, заправки летательных аппаратов топливом в воздухе, поисково-спасательную, транспортную, санитарную).

В настоящее время развитие авиации ВМФ идет в направлении совершенствования всех типов летательных аппаратов, увеличения их скорости, дальности и продолжительности полета, оснащения высокоточным управляемым оружием, широкого внедрения электронно-вычислительной техники, систем и методов управления, средств автоматизации сбора, обработки информации и выдачи целеуказания для поражения любых целей с высокой точностью, создания средств поиска и поражения надводных и подводных целей на новых физических принципах, повышения их незаметности и боевой устойчивости.

Богатейшая история отечественной морской авиации в очередной раз напоминает нам о том, что россияне могут гордиться славными достижениями в этой области и обязаны помнить о том, что именно наша страна стояла у истоков развития морской авиации и занимает лидирующие позиции как в сфере успешных конструкторских решений, так и в разработке тактики ее боевого применения. А тех, кто хочет узнать больше о знаковых исторических событиях, мы приглашаем посетить парк «Россия — Моя история». Там нет неприкосновенных экспонатов. Все экспозиции оформлены с помощью современных мультимедийных технологий, поэтому будут интересны посетителям разного возраста. Актуальные новости о работе парка «Россия — Моя история» можно узнать в официальной группе https://vk.com/myhistory_bvb

Автор: Владимир Литвинов.

Если вам вдруг захочется посетить ЮАР в поисках необычных мест и вы начнёте искать информацию в сети, чего бы такого там посмотреть, то почти наверняка в поиске вам попадётся небольшая заброшенная горная разработка в самом центре города Кимберли, известная как «Большая дыра». Те, кому доводилось видеть, например, громадный двухкилометровый Сибайский карьер, вряд ли впечатлятся видом затопленной ямы размером в пару-тройку сотен метров. Однако в истории горного дела это знаковое место: вся мировая история добычи алмазов делится на периоды до Кимберли и после Кимберли, причём не только история добычи алмазов, но и история геологии, для которой именно здесь начался этап изучения горных пород при сверхвысоких давлениях на глубине 20 км ниже уровня моря и более, но так как это не геологическая, а историческая статья, то по возможности постараюсь уклоняться в постороннюю тему как можно меньше.

Обычно рассказы про алмазную лихорадку в Южной Африке конца 19 века начинаются один в один как русская сказка про Ивана-дурака: шёл себе жарким летом 1867 года по берегу реки Оранжевой фермерский паренёк по имени Эразмус Якобс да и набрёл на прекрасный алмаз весом 21 карат, который и забрал себе домой для игры в орлянку. Многие прямо вот так и заканчивают рассказы на этом месте, заставляя читателя думать, что паренёк сказочно разбогател, женился на прекрасной принцессе и перевернул всю историю Южной Африки. На самом деле из вышеперечисленного ему удалось всего лишь перевернуть историю Южной Африки, что, согласитесь, тоже неплохое достижение в однообразной фермерской жизни. Он подарил этот камень (в туристических буклетах обычно пишут, что продал, чтобы не позорить великий южноафриканский народ) своему соседу Схалку ван Никерку, который загорелся идеей доказать, что этот камень обладает хоть какой-то ценностью. В конце концов последнему удалось доказать, что это действительно алмаз (обычно все "эксперты" принимали его за малоценный топаз) и продать его за 500 фунтов стерлингов. Забегая вперед, скажем, что позже этот алмаз был огранён в бриллиант, получил название «Эврика» и на момент написания этой статьи находится в музее шахты Кимберли и формально принадлежит всему южноафриканскому народу (то есть в том числе и потомкам того самого фермерского паренька Эразмуса Якобса, если таковые вообще были).

После того, как в том же районе было найдено ещё несколько алмазов, народ зашевелился, благо золото в будущем ЮАР добывали с 1836 года и желающих разбогатеть за пару-тройку взмахов лопатой было хоть отбавляй. Так как все они были специалистами по добыче золота из россыпей, то неудивительно, что первым в 1870 году было открыто богатое россыпное месторождение алмазов на реке Вааль, куда тут же устремились тысячи старателей. Путь из обжитых мест до нового месторождения был неблизким и занимал несколько дней, в течение которых старателям приходилось ночевать в разных местах по дороге к месту назначения. А что делает опытный геологоразведчик, когда на привале сбрасывает с плеч рюкзак, разводит костер и усаживается на подстилку в ожидании закипающего чайника? Любуется звёздами? Думает о вечном? Вспоминает былые годы? Нет, конечно же, он разглядывает почву под ногами!

В общем, опять же ничего удивительного в том, что уже в том же 1870 году на одном из таких привалов внимательный старатель по фамилии де Клерк (имени, увы, найти не удалось) обнаружил на территории, принадлежавшей фермеру Корнелису Виссеру, сначала минералы, сопутствующие алмазам, а потом и сами алмазы. Месторождение назвали по имени фермы Ягерсфонтейн (в переводе «родник Ягерса», по имени бывшего владельца фермы), на которой оно было открыто, так же впоследствии был назван и посёлок горняков, возникший рядом с ним. Через несколько месяцев начались находки на другом участке пути к реке Вааль в 130 километрах от Ягерсфонтейна. Первые алмазы были обнаружены на ферме Дютойтспан, в мае 1871 года был открыт алмазоносный участок на ферме, принадлежавшей двум братьям Дидерику и Йоханнесу де Бер, а 16 июля 1871 года на той же ферме в полутора километрах к западу от первого участка, на небольшом пригорке старатель Эсау Дамоенсе из поисковой партии Флитвуда Росторна нашёл первый алмаз будущей горной разработки Кимберли.

Партия Флитвуда Росторна в начале разработок месторождения Кимберли. Эсау Дамоенсе - крайний слева. Члены партии носили головные уборы красного цвета, из-за чего она известна, как "Партия красных шапок».

Изначально новое месторождение получило название «Колесберг Копье» (Colesberg Kopje, Колесберг - родной город Росторна и место базирования поисковой партии, kopje - термин из языка африкаанс для обозначения небольшого холма, от слова kop - голова). Братья де Бер, на землях которых оно располагалось, уже 31 июля всё того же 1871 года приняли предложение продать свою ферму за 6600 фунтов стерлингов и больше никак не участвовали в алмазной лихорадке, оставив в истории только своё имя в названии первого из открытых алмазоносных участков. Английская форма этого имени доживёт до наших дней в названии знаменитой международной корпорации «Де Бирс». С названием же нового поселения сначала возникли трудности: британская колониальная администрация сначала отвергла вариант старого названия фермы братьев де Бер «Vooruitzigt» (произносится как «Ворёйтзигт»), справедливо решив, что ни один англичанин его не выговорит, а затем и показавшийся вульгарным вариант Нью-Раш (Ново-Лихорадково). В конце концов, все стороны решили, что британский министр колоний Джон Вудхауз, 1-й граф Кимберли уж точно сумеет выговорить свой собственный графский титул - так на карте мира появилось название, под которым алмазная столица мира дожила до наших дней.

Одна из ранних фотографий поселения Кимберли. Обратите внимание, что по сравнению с предыдущим снимком на местности нет деревьев - поселенцы быстро извели всю древесную растительность в округе на свои нужды.

Однако в те времена мало кто мог бы предположить, что новому городу будет уготована такая долгая история существования и процветания. Дело в том, что до открытия южноафриканских месторождений все алмазы мира добывались из россыпей, а коренные месторождения были неизвестны вообще, за исключением нескольких разработок в Индии, и то сами индусы узнали об этом только в двадцатом веке от появившихся там европейских геологов. Чем вообще россыпи полезных ископаемых отличаются от их коренного залегания? Чтобы не вдаваться в геологические дебри, приведу простой и понятный пример. Вот, допустим, вы решили приготовить гороховую кашу, подошли к кухонному шкафу, достали с полки пакет с горохом и он случайно выскользнул у вас из рук и упал на пол. Горошины раскатились по полу тонким слоем и вы, ругая собственную криворукость (ну или воздавая хвалу Господу за посланное испытание - смотря у кого какая жизненная парадигма), за пять минут собираете этот тонкий слой обратно в пакет. Это и есть добыча из россыпей, а те несколько горошин, которые в процессе формирования залежи закатились под холодильник - это россыпь с трудноизвлекаемыми запасами, которые могут быть добыты только попутно с каким-то другим процессом, например, покупкой нового холодильника.

А коренное месторождение - это, например, гороховое поле. Горошины на нём встречаются гораздо реже, чем в пакете из магазина, но есть отличие: их больше. Настолько больше, что для их добычи можно купить дорогостоящий комбайн, потратить несколько дней на уборку поля и затраты финансов и времени всё равно окупятся стоимостью добытого. С коренными месторождениями полезных ископаемых всё то же самое: содержание полезного компонента в них меньше, чем в россыпи, но если это, как в случае с алмазами, жерло вулкана, уходящее в глубину, то добыча на таком месторождении может потребовать огромных финансовых вложений и растянуться на десятилетия (например, на Гайском медноколчеданном месторождении нижняя граница продуктивных запасов медной руды не найдена даже на момент написания этой статьи, хотя её ищут с 1950 года). В общем, изначально в 1871 году в Кимберли никто не надеялся надолго застрять в таком замечательном безводном и безлесном месте, все были настроены по-быстрому снять несколько метров алмазоносного рассыпного слоя и двигаться дальше навстречу новым открытиям. Территорию «россыпи» разбили на заявочные участки площадью 30х30 голландских футов (9,45 квадратных метров), зарезервировали транспортировочные дорожки для доступа к участкам и работа закипела.

Фото 1872 года, одна из транспортировочных дорожек между участками. Брошенная в её начале тачка как бы показывает, что не умеющие парковаться мудаки существовали задолго до эры массовой автомобилизации.

После того, как старатели сняли несколько метров верхнего слоя, они обнаружили под ним слой желтой известковой глины, который они опять же по привычке приняли за так называемый плотик - пустую породу, подстилающую продуктивную россыпь. Это в наше время мы знаем, что один из основных компонентов алмазосодержащей породы, силикат магния и железа, реагирует с углекислым газом и водой с образованием карбоната магния и гидроокислов железа, конечные продукты реакции выглядят, как самая обычная глина и известняк, поэтому до внедрения современных методов аэромагнитной съёмки коренные месторождения алмазов было очень трудно обнаружить на местности. Сила привычки оказалась настолько велика, что многие старатели посчитали работу выполненной, снялись со своих участков и уехали восвояси. Однако, как и ранее, нашёлся внимательный старатель, который решил убедиться, что в этом нижнем слое алмазов действительно нет, и пришёл к неожиданным выводам: алмазов в нём ох… ох, как даже больше, чем в верхнем слое. Не особо задумываясь о причинах такого парадокса, добытчики продолжили вгрызаться в глубь залежи.

Кимберли в 1873 году.

Через пару десятков метров глубины желтая глина и известняк перешли в невиданную никем ранее синюю землистую массу, в которой содержание алмазов хоть и снизилось, но всё равно продолжало оставаться достаточным для разработки. Ещё ниже эта земля перешла в каменную породу, которой заинтересовались геологи и в 1887 году профессор минералогии Академии наук Филадельфии Генри Карвилл Льюис вынес заключение: новая неизвестная науке горная порода является магматической, а вся горная разработка Кимберли - жерло древнего вулкана. Новую породу назвали по месту первой находки кимберлитом, из-за чего в наше время составители туристических буклетов беззастенчиво врут, будто Кимберли является первым открытым в Южной Африке коренным месторождением алмазов. На самом деле первым является упомянутый выше Ягерсфонтейн, вторым Де-Бирс, а в третьем по порядку открытия Кимберли всего лишь впервые описали горную породу.

Однако бородатые южноафриканские мужики, верные принципу «бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит», меньше всего на свете волновались по поводу прорывов в геологии. Куда больше их заботили другие прорывы и обвалы: с увеличением глубины карьера транспортировочные дорожки постепенно осыпались, обрушивались и в итоге были срыты до уровня горной разработки, из-за чего перед старателями встала проблема, как попасть на свою делянку и вывезти с нее руду, не залезая на чужие огороды участки. Сначала на краю карьера устроили отдельные лебедки с канатными дорогами до дна ямы.

Бесплатный корпоративный транспорт конца 19 века.

Через некоторое время общими усилиями там же на краю карьера соорудили эпический трёхэтажный каркас, от которого воздушные пути сообщения расходились по всему карьеру, из-за чего последний стал напоминать что-то среднее между взрывом на ткацкой фабрике и авральным демонтажом Вавилонской башни.

Каркас с лебедками на заднем плане.

Канатные дороги в карьере.

В 1874 году человеческой силы стало не хватать для подъёма руды с увеличившейся глубины и были обустроены лебедки на лошадиной тяге...

...которые, в свою очередь были заменены к 1885 году установками на паровой тяге.

Несмотря на все эти усовершенствования, с ростом глубины карьера всё больше приходило понимание необходимости устройства подземного рудника: во-первых, добыча дошла до уровня грунтовых вод, которые нужно было постоянно откачивать, во-вторых, обвалы стенок карьера постоянно угрожали жизни работникам. В 1888 году предприниматель Сесиль Родс, который при помощи финансиста Натаниэля Ротшильда много лет подряд покупал мелкие заявки старателей, учредил собственную компанию «Де Бирс», после чего разработка была переделана в обычную горную шахту, каких уже было полно на белом свете. Рядом с карьером пробурили вертикальные шахтные стволы, из которых до рудной залежи были проведены горизонтальные штреки.

Во многих источниках, в том числе и в туристических буклетах, можно прочитать, что старатели рыли карьер Кимберли до 1914 года, однако это немного не так: 1914 год - это год окончания подземной разработки рудника. Открытый карьер был сначала завален пустой породой, а потом грунтовые воды затопили его до современного состояния.

Карьер Кимберли в 1889 году незадолго перед прекращением открытой разработки.

Одна из тысяч современных фотографий рудника Кимберли, сделанная с туристической смотровой площадки и загруженная в Википедию в 2007 году. С других ракурсов фотографий нет и не будет: карьер огорожен и подходить к нему с других сторон запрещено.

И последняя двойка в дневник авторам туристических буклетов была выставлена в 2005 году: до этого они дружно утверждали, что карьер Кимберли является самой большим выкопанным вручную карьером в истории, но замеры показали, что этим званием должен обладать опять же упомянутый выше карьер месторождения Ягерсфонтейн.

Немного об источниках. Основой для этой статьи послужила глава из книги британского ювелира и минералога Герберта Смита «Драгоценные камни»:

https://www.geokniga.org/books/244

Книга впервые вышла в 1912 году, выдержала с тех пор 14 переизданий с дополнениями, представляет собой прекрасный образец научпопа и на 80 процентов понятна неподготовленному читателю. Остальные 20 процентов пестрят фразами типа «дитригонально-скаленоэдрический класс тригональной сингонии», можете пропускать их при чтении, там всё понятно и без них.

Часть материала взята из мемуаров непосредственного участника событий, первого директора компании «Де Бирс» Гарднера Вильямса:

https://archive.org/details/diamondminesofso01willrich/page/n15/mode/2up

...а также взято всего понемногу из множества сайтов по истории Кимберли и разных геологических книг и справочников.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_541432
Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.
Значок рубля под постом или по ссылке, если вы с приложения.
Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!