Лига историков

А в довоенные годы в руководящих органах молодого Советского государства были сторонники и первого, и второго взглядов на многовековое наследие русского зодчества. Охранителям-консерваторам, осуждаемым газетой «Безбожник» за отсталость мировоззрения, всё же отпускались средства на работу Центральных реставрационных мастерских, на длительные экспедиции по Русскому Северу, по Новгородской области, по берегам Волги для поиска шедевров древнего зодчества, их консервации, реставрации, а то и переноса в разобранном виде, с пронумерованными брёвнышками в Москву, где с 1923 года действовал музей «Коломенское» под открытым небом.

Реставраторам Петру Барановскому и Борису Засыпкину приказали провести обмер Покровского собора, более известного как храм Василия Блаженного, для его взрыва. Нужно было рассчитать, чтобы разлетающиеся со скоростью пуль обломки не повредили окрестных зданий. За слова «Это преступление и глупость. Если сломаете, я покончу с собой» 40-летнего Петра Дмитриевича Барановского осудили. Заметим, за четыре года до 1937-го!
Рассказывают, что, узнав о возможном сносе красавца-собора, американцы предложили купить его, разобрать на пронумерованные кирпичики, вывезти в США и там собрать заново. Но телеграмма Барановского об угрозе уникальному даже среди мировых шедевров собору дошла до Иосифа Сталина…

Противостояние новаторов-разрушителей и консерваторов-охранителей взяло паузу только на время Великой Отечественной войны, когда повсеместное уничтожение фашистами городов и селений, памятников истории, культа и культуры потребовало мобилизации сил всего небольшого отряда архитекторов-реставраторов, их достижений, их научных открытий, их бесценного практического опыта.
По Генеральному плану реконструкции Москвы для расширения узких улиц и выпрямления кривоколенных переулков, строительства Садового кольца и прокладки подземных тоннелей метро с выходом на улицы требовался снос многих исторических и культовых зданий. И потери вышли большие. Хотя была разработана гениальная технология сохранения зданий — их переезд на металлических катках, подведённых точно под фундамент.

23-й по счёту каменный дом в Москве перенесли к 8 октября 1941 года. Представим себе эти дни: сдан Киев, фашисты блокируют Ленинград. В Москве от постоянных массированных бомбёжек жители прячутся в метро, в специальных, подготовленных до войны бомбоубежищах, в подвалах своих домов. Пётр Барановский, вышедший из заключения ещё в 1936-м, рекомендует использовать как надёжные убежища арочные своды древних церквей и монастырей и указывает восемь таких убежищ в одном Новодевичьем монастыре.
В это тревожное время Трест по передвижке и разборке зданий объявляет, что дом № 11 по улице Горького (Тверской) переедет вглубь Брюсова переулка на 49,5 м. Голландские печи в этом четырёхэтажном особняке графов Гудовичей уже заменены на центральное отопление. Водопровод, электричество и телефонная связь отключаться не будут. В одно прекрасное утро жильцы просто проснутся по другому адресу.

Дом-музей Чайковского в Клину в годы войны

Изучая архивы воюющей страны, в который раз осознаю, сколь великие созидательные дела свершались в самые трудные и опасные для жизни государства дни нашими дедами и прадедами, будто они с первых дней вторжения были абсолютно уверены в конечной победе. Готовились к мирной жизни.

Несмотря на огромное бремя военных расходов — в среднем 380 млн рублей в сутки, в эти совсем не сытые годы финансировались реставрационные работы. Так, в сер. ноября 1941 года, когда фашисты уже подходили к столице, историки и архитекторы обсуждают завершённую реставрацию мечети, построенной Тамерланом, в Казахстане. В тайниках её найдены древние фолианты XII–ХIV веков.
А 24 декабря 1941-го в ознаменование первой большой победы над врагом «в белоснежных полях под Москвой» принял экскурсантов храм Василия Блаженного. Оказывается, в нём, хитро замаскированном от немецких бомбардировщиков, под охраной зенитчиков, прожектористов и «ястребков» ПВО все месяцы тяжкого отступления Красной армии не прекращались реставрационные работы — открыты первоначальные цветные росписи в переходах.

Власть, видимо, хорошо осознавала, что малейшие изменения привычного облика улиц, площадей, скверов, не говоря о разбомбленных домах с пустыми глазницами окон или обломках памятников выдающимся людям, воспринимаются в стрессовой ситуации войны особенно болезненно, подавляют психику слабодушных, навевают уныние. А потому надо спешить восстановить привычный облик. Ох как нужны стали реставраторы! И они совершали и чудеса, и геройства. Часто немолодые люди.

Лондон в годы Второй мировой

В блокадном Ленинграде 64-летний скульптор Яков Троупянский под артобстрелом взялся реставрировать повреждённые огнём барельефы Адмиралтейства. Работал на большой высоте, обвязанный верёвкой, качаясь под порывами ветра. Уже в 1945-м он заканчивает восстановление аллегорических фигур на башне Адмиралтейства, вычеканенных из меди.
Повреждённые бомбой статуи муз Терпсихоры и Мельпомены в нишах Большого театра в Москве и изуродованный барельеф на фасаде восстанавливают скульпторы Сергей Кольцов и Митрофан Рукавишников.

Но именно памятники архитектуры целенаправленно уничтожает враг на оккупированных территориях. Совинформбюро по радио извещает мир о бесчинствах фашистов в дорогих каждому гражданину СССР местах: во дворцах-музеях под Ленинградом, в усадьбе Ильи Репина «Пенаты» и в усадьбе Льва Толстого в Ясной Поляне, в Музее Петра Ильича Чайковского в Клину, во взорванном Новоиерусалимском монастыре.

2 ноября 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР создана Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР.

Председателем комиссии стал незаслуженно забытый политический и хозяйственный деятель, организатор великой эпопеи эвакуации Николай Шверник. В её составе — великий хирург Николай Бурденко, историк Евгений Тарле, лётчица Валентина Гризодубова, писатель Алексей Толстой и другие. Привлечены лучшие реставраторы страны, среди них знакомый нам легендарный Пётр Барановский.

Пётр Барановский

Уже через день после вступления наших войск в Чернигов, 23 сентября 1943 года, Барановский прибыл с коллегами в древний город для исследования памятников зодчества, составления плана реставрационных работ. Он был вблизи Пятницкого собора, возвышающегося над городом, когда пикирующий бомбёр врага прицельно сбросил 1,5-тонную бомбу на храм… Без малого 20 лет с перерывами возвращал ему первозданный вид Пётр Дмитриевич Барановский.

Во всех городах и селениях, освобождаемых от фашистских варваров, закипала работа по восстановлению порушенного. Реставрировались памятник Тысячелетию России в Новгороде, усадьба Толстого в Ясной Поляне, дом-музей Чайковского в Клину, мемориалы Бородинского поля… Приступили даже к сложнейшей реставрации разгромленного Петергофа, откуда фашистская грабь-армия похитила Янтарную комнату, скульптуру Самсона и т.д.
Повсеместная работа по реставрации памятников старины и отражение этих свершений в прессе и на радио развили у народа понимание ценности культурного наследия. Широко описала пресса, к примеру, возведение в 1943-м в городе Горьком памятника вождю народного ополчения 1612 года Кузьме Минину. Как доброе следствие этого события воспринимается найденное в архиве письмо полковника Ткаченко, заместителя начальника Винницкого военно-пехотного училища, временно размещённого в старинном Суздале.

«Сообщаю Вам, — обращается он к начальнику Главного политического управления Красной армии генерал-полковнику Александру Щербакову, — что в городе Суздале, в Спасо-Ефимовском монастыре, покоится прах Воина Народного ополчения, освободившего в 1612 году наше отечество от польско-немецких интервентов». Но памятник на могиле героя, пишет автор, разорён в 1933-м (том самом, когда бесчинствовали воинствующие безбожники-новаторы). Сама могила находится на территории спецлагеря для военнопленных немцев. «И стыдно от того, — признаётся полковник Ткаченко, — как чтим мы своих героев. Я принял меры. Собираем остатки, которые остались от памятника. Местные власти поставил в известность. Курсанты Винницкого училища желают дать на могиле клятву». Александр Сергеевич Щербаков, не только начальник Главного политуправления Красной армии, но и начальник Совинформбюро, секретарь ЦК ВКП(б) и руководитель Московского горкома ВКП(б), даёт резолюцию: «Вопрос поставлен правильно. Надо восстановить памятник». Новый памятник поручили создать скульптору Заиру Азгуру и архитектору Григорию Захарову, однако открыт он был после некоторых проволочек в 1950-е.

Тогда, в 1943 году, о живучей в обществе разрушительной тенденции набралась храбрости сообщить главе воюющего государства группа известных учёных-историков: заместитель директора Института истории АН СССР, член-корреспондент АН СССР Анна Панкратова, профессора Александр Андреев, Константин Базилевич, Николай Воронин, Сергей Киселёв. «Хорошо сознавая, что все Ваше время и мысли заняты войной с гитлеровскими полчищами, разоряющими нашу страну, мы тем не менее решаемся обратиться непосредственно к Вам по вопросу, требующему немедленного вмешательства верховных органов Советской власти…

Еще задолго до войны, в связи с деятельностью врагов народа на идеологическом фронте, направленной к моральному разоружению русского народа и к уничтожению в нем чувства любви к прошлому и национальной гордости, был уничтожен без практической необходимости ряд первоклассных памятников древней культуры…» Далее авторы письма приводят длинный и подробный список утрат по всем древним городам. И главное, описывают разрушения храмов, кремлей, монастырей и других памятников там, куда не дошли враги: памятники гибнут из-за равнодушия властей, невежества населения, которое разбирает старинную кладку на печи, а брёвна тащит на дрова. Причина — в отсутствии единой системы органов охраны, в отсутствии закона, карающего за порчу памятника истории и культуры, в недостатке широкой пропаганды их ценности.
Одним из результатов обращения к вождю стал выпуск книг и серийных брошюр, увлекательно рассказывающих о культурном наследии, доверенном предками на сохранение нам, потомкам.

Очень интересное письмо Вячеславу Молотову от 2 апреля 1945-го, хранящееся в архиве, свидетельствует о планах архитекторов-охранителей: «В феврале текущего 1945 года по инициативе госинспекции по охране памятников и архитектурной общественности с участием группы академиков и И.Э. Грабаря и А.В. Щусева было подано письменное обращение (следует перечень комитетов и их председателей. — О. Ж.) о необходимости восстановления в архитектурных вузах специальных кафедр русской архитектуры и организации при Академии архитектуры СССР Института русской архитектуры. Возбуждение этого вопроса продиктовано полным отсутствием знаний русского зодчества среди советских архитекторов и острым недостатком специальных архитектурных кадров, в связи с предстоящими работами по реставрации памятников национального зодчества, пострадавших от вражеских действий в годы немецкой оккупации».

В числе предложений учёных, направленных на воспитание уважения и бережного отношения народа к культурному наследию предков, — преподавание в средних школах истории искусств с разделом русского искусства, введение в школьную программу курса краеведения с выделением раздела истории отечественных городов и их достопримечательностей. Вскоре вышло решение открыть спецкафедры истории русской архитектуры во Всероссийской академии художеств и в Московском архитектурном институте. Но учреждение специального Института русской архитектуры было признано нецелесообразным, так как Академия архитектуры СССР свою «работу строит, исходя из задач изучения истории и теории русской архитектуры». Быстро работали сталинские бюрократы, даже бюрократами в сегодняшнем смысле слова называть их несправедливо.
В Российской Федерации под охраной государства находится 150 тыс. памятников истории и культуры. С их реставрацией по-прежнему большие проблемы. И снова реставраторы-охранители на передовой культурного фронта!

Оригинал - журнал «Историк», автор - Ольга Жукова

История взаимоотношений между Русью, Московским царством, а после Российской империей с Великой степью уходит в глубину веков и полна самых различных перипетий. Многие из них дошли до нас в виде рассказов современников и исторических документов. Особый интерес представляет переписка между правителями России и Казахского ханства.

В конце XVIII века Младший и Средний жузы казахов были в вассальном положении перед Российской короной (претендовала на роль сюзерена и империя Цин). Поэтому наиболее важные решения степные правители должны были согласовывать с Санкт-Петербургом.

После смерти в 1771 году хана Абилмамбета султаны и главы родов на съезде в Бурабае при участии Канай бия избрали ханом Абылая (Абылай хан). Он распространил свою власть на значительные районы Старшего и Младшего жузов, считая себя ханом всех трёх жузов.
Это не могло понравиться Екатерине II.
Поэтому Оренбургский губернатор Рейнсдорф советует султану Аблаю:

«Вы объявили себя Кайсацским ханом, но без ведома на то Российской императрицы. Она на него из-за этого гневается»

Губернатор приводит в пример хана Младшего жуза Нуралы.

«Вы начали называть себя в Орде Кайсацким ханом, которое название по зависимости вашей подданством к здешней стороне без особливо императорского лица благоволения вам принимать на себя отнюдь не сходно и не свойственно. Вы имеете, почтенный султан, в своем ведении, что от Меньшой орды Нурали хан никак собою ханского достоинства не принял, а просьбе его Всероссийского императорского двора на то достоинство поставлен и отменными знаками пожалован».

Рейнсдорф рекомендует Абылай хану преклонить колено перед императрицей. Вот, что он говорит:

«То я сей пример вашему дружескому примечанию сообщаю в предмет к благоразумному вниманию, когда вы сына своего вознамерились отправить Высочайшему двору, то посылку его лучше сделать с просьбою, дабы Вы верноподданнически к императорскому всероссийскому скипетру зависимости за все оказанные заслуги к вашему преращению чести Вашей в новоизбранном ханском звании удостоены были высочайшего подтверждения, чем Вы навсегда Вас и Ваших детей этим титулом пользовались».

То есть Рейнсдорф советует Абылай хану «обратиться с просьбой к Императорскому всероссийскому скипетру о зависимости, за что впоследствии за все его заслуги он будет удостоен высочайшего ханского звания и оставит доброе имя своим потомкам (в случае чего такое высокое звание передастся его сыновьям и если вдруг, кто будет не согласен с его политикой, то он может обратиться к России за помощью и поддержкою и в дальнейшем посылать ко двору Ее Императорского Величества сыновей своих».

Екатерина конце концов признала Абылая ханом, но только Среднего жуза.

«Во исполнение высочайшего Ее императорского величества Указа от 21 сентября 1778 года, ко мне присланного при возвращении из Средней Киргиз-кайсацкой Орды Абылай хана сына его Тогум и солтана товарища, отправленного от меня к нему Абылаю губернской роты капитан Брехов по той способности, что он пред тем у него, Абылая, был, и место пребывания его знает. К коим я к нему, к Абылаю писал, уведомляя о состоявшейся на прошении Его Ее императорскому величеству всемилостивейшей резолюции требую, чтобы он, Абылай, привел себя в состояние пристойное к принятию пожалованных ему на ханство знаков – собрание старшин его в удобном месте. Дав реченному капитану Брехову по содержанию Ее императорского величества высочайшего указа пристойные наставления, которые сибирские линии через крепость Петропавловскую к нему, Абылаю, в зимнее его пребывание со всеми», – говорится в документе.

Таким образом, капитаном Бреховым от имени Екатерины Абылай султану были переданы ханские регалии и титул. Документ гласит, что 24 сентября 1779 года ему пожалован ханский титул.

Надо сказать, что Абылай хан правил в непростое время, и ему приходилось лавировать между Цинской и Российской империями – между «драконом» и «львом». В 1755 году Джунгарское ханство, ранее бывшее образцовой кочевой империей, в результате межклановых войн обрушилось в хаос. Ослаблением сильной державы воспользовались все, кто только мог. Китай захватил западную ее часть, России достались сибирские территории, а Казахстан начал возврат своих земель в Восточном Туркестане. Что-то перепало тибетцам и монголам. Даже кашкарлыки и таранчи создали в Йетышар нечто вроде самоуправляемой территории, которая в будущем станет Кашгарией. Исчез естественный буфер, разделявший с Циньской империей, поэтому параллельно Абылаю приходилось выстраивать мирные отношения и с западом и востоком. Немало трудов стоило добиться, чтобы его титул признали как российская императрица, так и цинский император.

В российских архивах (Омский и Оренбургский) обнаружены и другие интересные документы, касающиеся Абылай хана. В одном из них он просит у Русского императорского величества предоставить ему хороших мастеров для постройки ханских покоев.

Интересно письмо Абылай-хана, где он пишет, что его послы, которых он направляет, например, в Персию, Китай, спокойно, без всяких преград проходят ко двору. А послы, которых он направляет в Петербург, по дороге останавливаются в Оренбурге, и эти преграды не позволяют им дойти до Петербурга. И Абылай-хан говорит: "Я же принял присягу, почему такие проблемы возникают именно с Российской Империей?"

Хан Абылай умер в 1781 году в возрасте семидесяти лет в Ташкенте, столице современного Узбекистана. Найденные в российских архивах документы свидетельствуют, что одной из версий его смерти было отравление.

«Сиятельный князь, превосходительный господин генерал-майор 20 марта 1781 года в крепости святого Петра Сумароков рапортом доносит, что от приезжающих к нему верно испытанных к российской стороне киргиз Средней орды старшин, а также особливо от старшины Кулебак батыра, что владелец той Орды Абылай хан, находясь в Ташкене, умер. Иные говорят, что в Ташкене был окормлен (отравлен). Но в самом ли деле в сие справедливо, верится не можно. Предложил оному господину, бригадиру коменданту, старшине Кулебак батыру, что нужно достоверно разведать, подлинно ли Аблай хан умер и от чего умер». Письмо это было отправлено из Омска»

Результаты этого расследования пока не найдены.

Сегодня поговорим о литературных талантах Александра Христофоровича, его многочисленных и весьма интересных сношениях с Нашим Все, ну и да - наконец о бабах. Погнали!

Быть можно дельным охранителем и думать о красе...

• Читайте книжки, господа!

Пожалуй, самая неосвещенная сторона личности А.Х. - это его литературные таланты. А зря...

Мы в прошлых работах густо цитировали весьма великолепную книгу воспоминаний товарища Бенкендорфа, но все как-то на бегу. Между тем, из мемуаров XIX века с литературной точки зрения она чуть ли не самое интересное...

В конце этой оранжереи я увидел нескольких крестьян; когда я подходил, один из них прицелился в меня; одно выразительное слово, которое я поспешил ему крикнуть, остановило его и заставило узнать во мне русского, который пришел украдкой посмотреть на то, что сделал враг в этой деревне.

Мы даже содержательную дискуссию с коллегами устроили в свое время на тему - что же за слово там было. Сошлись на не проходящем дзенскую цензуру определении девушки с низкой социальной ответственностью. Впрочем, если у вас есть другие мнения - с удовольствием узнаем о них в комментариях)

Впрочем, мы отвлеклись. Процитировали мы сей пассаж прежде всего чтобы продемонстрировать общую легкость стиля и "незагруженность" сей прекрасной книжки.

Некоторые из моих товарищей-офицеров последовали за мной, нас насчитывалось более 12, и все мы были решительно настроены поразвлечься. Врачи выписали нам рецепты, и мы начали свой скрипичный концерт. Добропорядочные немцы посчитали наши манеры несколько шумными, но не осмелились ничего возразить.

Две красивые девицы по фамилии Блюхер прибыли на ярмарку в Росток, вскоре состоялось наше знакомство, я сдал им несколько комнат в занимаемом мною доме в Доберане, где их постоянно сопровождал их дядя. Это, впрочем, не помешало одной из них влюбиться в моего офицера, вторая же решилась принять мои ухаживания. В сопровождении своего доброго дяди они провели в нашем обществе 36 часов. Мы отправились с ними в Росток, где могли наедине видеться с нашими прекрасными дамами, и с большей легкостью обманывать дядю и публику. Но эта нежная связь не могла продолжаться долго. Девицы Блюхер вернулись в свой замок. Впоследствии офицер по фамилии Жори женился на своей красавице, я же был покинут моей дамой, чтобы затем получать от нее сентиментальные письма.

Да, драгоценные, коли соберетесь читать - готовьтесь. О женщинах там много. Наш герой это дело... Любил, ценил, практиковал... С младых таксказять, ногтей...

Я продолжал еще работать с усердием до того, как уроки танцев, на которых аббат Николь опрометчиво заставил ассистировать нам молоденьких девушек, повернули мое сознание на новый объект. Любовь заняла место в моей голове и прогнала оттуда математику, грамматику и все, что за этим следовало.

Один из моих товарищей только что поступил в кавалергарды. Этот полк квартировал около монастыря, и однажды, когда я один возвращался от моих сестер, я остановился у этого товарища, и тот не имел ничего более срочного, чем предоставить мне прелести своей подружки, которая за небольшую сумму успешно занималась его «воспитанием», и охотно согласилась также обучать и меня.

Очнувшись, я увидел себя почти раздетым, закутанным в смешной домашний халат губернатора и окруженного полудюжиной дам, одна из которых, госпожа Крамина, была совсем недурна. Они так сетовали, что моя грудная болезнь показалась мне весьма кстати.

Не будучи строгими моралистами мы этакую шаловливость наблюдаем с симпатией и неизбежной шовинистической мужской солидарностью.

Впрочем, не дамами едиными. Воспоминания Бенкендорфа - еще и деловитый отчет по куче бытовых и практических моментов. Именно то, за что мы так любим свидетельства очевидцев.

Их шалаши состоят из множества кольев, скрепленных концом на земле и соединенных наверху, где они перевязаны и поэтому образуют конус; эти шесты покрыты шкурами оленей таким образом, чтобы на вершине оставалось отверстие, через которое мог бы выходить дым; это жалкое жилище имеет не больше, чем 4 шага в диаметре, и там располагается вся семья со своей провизией, своей утварью и всем тем, чем она обладает. Северные олени, чьи шкуры служат столь полезно строительству этих переносных домов, являются самыми необходимым этому народу животными; они питаются мхом и находят его под снегом; остяки их впрягают в очень легкие и довольно высокие нарты; их шкура, покрытая довольно длинной и густой шерстью, составляет одежду мужчин и женщин; они шьют из нее разновидность рубахи с капюшоном, надевая одну такую рубаху на тело мехом внутрь, а когда холодно, еще одну поверх мехом наружу. Остяки едят также сало оленей, кое они рассматривают как самую изысканную вещь, но кусок, которого я так и не смог проглотить.

Это, если что - про путешествие А.Х. по России в составе экспедиции, отправленной Александром I. Да, был в его карьере и такой прелюбопытнейший эпизод, о котором нам любезно напомнил один из комментаторов. За что ему - огромное спасибо и махание всеми лапками.

Еще одно свойство мемуаров Бенкендорфа - это несомненная скромность. Серьезно, со вкусом и смаком описывающий свои амурные дела автор ка-то исчезает со сцены когда речь идет об оказиях весьма серьезных - за которые он и получал чины и ордена. Вот, к примеру, описание того самого боя под Звенигородом.

Неприятель, имевший более 20 тысяч человек, начал разворачивать свои силы; мы — полковник Иловайский и я — отступили медленно и в порядке: мы соединились в виду Звенигорода с целью атаковать несколько кавалерийских полков, которые немного отделились от главных сил своего корпуса. Эти полки были отброшены, но на помощь им подошла артиллерия и пехота, и наши казачьи полки, в свою очередь, были отведены назад. Полковник Иловайский вынужден был поспешно пройти дефиле, находившееся при входе в город, а я был сильно атакован в момент моего перехода по узкому мосту через маленькую речку, которая впадала в Москву-реку около монастыря. Я должен был спешить казаков, вооруженных ружьями, и таким образом с большим трудом отделался от преследования кавалерии. Генерал Винценгероде защищал вход в Звенигород и заставил французов понести большие потери; но так как его отряд вместе с обоими арьергардами не превышал 3 тысяч человек, он был вынужден уступить, и отошел на несколько верст от города. В конце дня он отступил до села Спасского на Московской дороге. Чтобы присоединиться к нему, мне пришлось сделать весьма большой обход, двигаясь всю ночь при печальном отблеске пожаров. Деревни, хлеба и стога сена — все становилось добычей пламени и уже предвещало французам ужасы голода, который вскоре должен был увеличить страдания, постигшие их во время гибели.

Как видим, несмотря на регулярное использование местоимений "я", "мне", "мой" - автор практически дистанцируется от участия в авентюре. А между тем, несмотря на свою нераспиаренность - бой под Звенигородом был более чем славной историей!

В общем, всем неравнодушным советуем "Воспоминания" Бенкендорфа. И как недурную книжку и как исторический документ. Удовольствие гарантируем!

Не буду я за вас платить! И лампочку вкручивать не буду! Кагбэ говорит нам великий поэт...

• Наше все и великий гонитель

Так уж сложилось исторически, что самое любимое наше все в России - это Пушкин. В отличие от вечно нелюбимого жандарма.

Тем интереснее история их взаимоотношений. А была она обильна, но однообразна. Вкратце: А.С. явно считал А.Х. чем-то вроде мобильного приложения, решающего все вопросы. А тот, в свою очередь, терпел, решал и уважал.

В качестве примера - обратимся к прелюбопытнейшему письму...

Генерал, Покорнейше прошу Ваше превосходительство еще раз простить мне мою докучливость. Прадед моей невесты некогда получил разрешение поставить в своем имении Полотняный завод памятник Императрице Екатерине II. Колоссальная статуя, отлитая по его заказу из бронзы в Берлине, совершенно не удалась и так и не могла быть воздвигнута. Уже более 35 лет погребена она в подвалах усадьбы. Торговцы медью предлагали за нее 40000 рублей, но нынешний ее владелец, г-н Гончаров, ни за что на это не соглашался. Несмотря на уродливость этой статуи, он ею дорожил как памятью о благодеяниях великой Государыни. Он боялся, уничтожив ее, лишиться также и права на сооружение памятника. Неожиданно решенный брак его внучки застал его врасплох без всяких средств, и, кроме Государя, разве только Его покойная августейшая бабка могла бы вывести нас из затруднения. Г-н Гончаров, хоть и неохотно, соглашается на продажу статуи, но опасается потерять право, которым дорожит. Поэтому я покорнейше прошу Ваше превосходительство не отказать исходатайствовать для меня, во-первых, разрешение на переплавку названной статуи, а во-вторых — милостивое согласие на сохранение за г-ном Гончаровым права воздвигнуть — когда он будет в состоянии это сделать — памятник благодетельнице его семейства. Примите, Генерал, уверение в моей совершенной преданности и высоком уважении. Вашего превосходительства нижайший и покорнейший слуга Александр Пушкин

Такие вот дела были у главного поэта и главного жандарма... В качестве милой подробности отметим, что в оригинале - письмо Пушкина еще и на французском было. Мизинчик невольно оттопыривается...

Если кому интересно, расплавить статую и поставить новую Николай разрешил. Как, впрочем, и практически все, что требовал через "гонителя свободы" властитель душ и наше все. Слабоваты тираны были...

И не только разрешали. Все помнят романтик Пушкина с Гончаровой, но до обидного мало народу - знают, какую роль в том браке сыграл наш герой. А ведь немалую!

Ибо потенциальная теща "нашего всего", мягко говоря, без восторга относилась к идее брака дочери с иноагентом и гулякой. Так что понадобилось ходатайство. Которое и было получено. Ну, а с такими начальниками не спорят...

Впрочем, браком дело не ограничивалось. Создается впечатление, что Пушкин бегал к Бенкендорфу по любому семейному чиху. Вот, например... Если что, само письмо А.С. увы не сохранилось, но по ответу все понятно.

A. X. Бенкендорф — А.С. Пушкину 7 апреля 1831 г. Петербург Милостивый государь Александр Сергеевич. Письмо ваше, в коем Вы просите о переводе в действующую армию брата Вашего, поручика Нижнегородского драгунского полка, я имел счастие докладывать Государю Императору, и Его Величество, приняв благосклонно просьбу Вашу, Высочайше повелеть мне соизволил спросить графа Паскевича-Эриванского, может ли таковой перевод брата Вашего последовать. Приятным долгом поставляя Вас, милостивый государь, о сем уведомить, пребываю с совершенным почтением и преданностью, Ваш, милостивый государь, покорнейшей слуга 7 Апреля 1831 г. А. Бенкендорф

В общем, как говорится - любишь "наше все", умей и жандарма уважать. В целом, настоятельно рекомендуем переписку товарищей, там много интересного...

На этом помолясь, заканчиваем эпопею с Александром Христофоровичем. Многое, конечно, не рассказано - так наша задача и не в том. Просто надеемся, что после этих историй кто-то вдруг поймет, что даже наишаблоннейший "исторический злодей" может вдруг оказаться фигурой объемной, интересной и даже, о ужас - симпатичной!

Как положено, искренне желаем всем тепла и мирного неба над головой. С вами были и будут (а куда мы денемся с подводной лодки?) Крыс и Мыська.

ОТСЮДА