Загадочная смерть промышленника Луи Рено в 1944 году до сих пор будоражит умы автомобильных историков. Умер от побоев или просто, не вынеся давления тюремщиков? Заводы Renault перешли в управление государства. В таких случаях принято вспоминать латинское изречение: cui prodest, «ищи, кому выгодно». Попробуем?
Растерянный Луи Рено, сфотографированный на ступенях Белого Дома, в момент когда ему сообщили о падении Парижа. 11 июля 1940 года.
Помню, насколько сильное впечатление произвёл на меня фильм «Отряд», снятый в 1984 году на Литовской киностудии режиссёром Алексеем Симоновым. В нём, кстати, впервые снялся Сергей Гармаш, ныне народный артист России и большой любитель зазывать вкладчиков в разные российские банки. «Отряд» повествует о первых днях Великой отечественной войны с тем пронзительным драматизмом, с каким за двадцать лет до этого по сценарию отца режиссёра Симонова, известного писателя Константина Симонова, был снят фильм «Живые и мёртвые». В одном из эпизодов «Отряда» герои, как сегодня выражаются, «затрофеили» грузовик и едут на нём по немецким тылам к своим.
Актёр Виктор Нестеров (Стёпа из Курска) за рулём Renault AHN. Рядом — актёр Дмитрий Брусникин («Отряд», режиссёр Алексей Симонов, Литовская киностудия, 1984 г.).
Это Renault AHN — разве такую кабину с чем-то спутаешь? В германской армии использовалась военная техника разных стран. Если речь шла о больших количествах, её даже стандартизировали, добавляя к названию в скобках буковку, указывающую на страну происхождения. Например, (r) — русская или (f) — французская. Автомобили поступали в германскую армию без подобных суффиксов, хотя за каждым иностранным заводом был закреплён свой куратор. С 1940 по 1944 год «Заводами Рено» управлял концерн Daimler-Benz AG.
А так в 1940 году выглядел оригинал, Camion léger plateau ridelles métalliques Renault type AHN 52 cv 3.5 tonnes.
Попробуем составить портрет Луи Рено тех лет. Уже старик (родился в 1877 году). Вложивший всего себя в свои «Заводы», он относился к ним с трепетом, порой напоминавшим нервную болезнь. Он опасался всего: своих рабочих, коммунистов, бюрократов из правительства, войны. Да и как не бояться, когда в Булонь-Биянкуре (пригороде Парижа, где располагался главный из «Заводов Рено») все проезды заставлены грузовиками. 6500 грузовиков — мишень! А стояли они из-за того, что с объявлением войны нарушились поставки меди. Из неё делали клаксоны, а без клаксонов, по французским правилам, нельзя было сдать машины в армию.
Рекламная брошюра Renault AHN, 1941 год.
То была «странная война», без боевых действий. Закончилась она 10 мая 1940 года германским «блицкригом» против Бельгии и Голландии и объявлением спустя всего месяц Парижа открытым городом — Франция пала.
Луи Рено узнал об этом в Вашингтоне — пересаживаясь с гидроплана на гидроплан, он буквально примчался к Рузвельту с мольбой о помощи. На переговорах в Белом Доме и узнал последние новости. Имело ли смысл после этого встречаться с Уильямом Кнудсеном и Генри Фордом? Разве что для соблюдения приличий. Второго июля 1940 года Луи Рено вернулся во Францию. Герой Великой войны с германцами 1914–1918 годов, будучи не в силах помочь своей стране теперь, он прибыл спасти хотя бы своё детище, свои заводы.
Где-то на Полтавщине. Германский эшелон с грузовиками Renault AHN.
У Рено был сильный козырь: 21 февраля 1935 года он без малого два часа любезничал с Адольфом Гитлером в Рейхсканцелярии. И ещё дважды накоротке пересекался с фюрером на Берлинских автосалонах 1938 и 1939 годов. Да, коллаборационное французское правительство маршала Петена в Виши организовало некий «Комитет по управлению автомобильной и велосипедной промышленностью» (Comité d’organisation de l’automobile et du cycle, COAC или COA), но его власть являлась скорее распорядительной. А реальную власть над Usines Renault сохранил Луи Рено.
Из бронетехники «Заводов Рено» наиболее массовой была танкетка Renault UE 630. На май 1940 года во французской армии числилось свыше 6000 штук. Немцы дали ей обозначение Infanterie Schlepper UE 630(f) и использовали для подвоза боеприпасов и буксировки лёгких пушек.
Усидеть на двух стульях, уцелеть меж двух огней, не сдохнуть с голода буридановым ослом, привязанным на равном расстоянии меж двух охапок сена — вот, что предстояло Рено! С 1935 года на заводах за ним закрепилось прозвище Hitler-m’a-dit, — «Гитлер-сказал-мне». Первого августа вместе с новыми хозяевами Рено обсуждает, чем его заводы могут быть полезны Рейху. Танки? Рено даёт утвердительный ответ. Весной 1941 года разведчик генерала де Голля сообщал, что немцы очень довольны танками Рено и требуют, чтобы до 15 июня было поставлено 420 танков. Нам ещё предстояло схватиться с Гитлером, а Свободная Франция с ним воюет уже год.
365 тяжёлых танков Renault Char B-1 bis оказались беспомощны в кампании 1940 года. Но немцы и их приспособили. Объезжает дизельный 125‑сильный Krupp LD 6,5 N42 грузоподъёмностью 6,5 т.
Ну и автомобили, конечно. После 1938 года, наиболее успешного для французского автомобилестроения (227 000 машин всех типов), выпуск неуклонно снижался, однако если в той же Германии с началом войны производство легковых автомобилей почти полностью свернули, то французы их продолжали делать. Кривая выпуска легковых машин демонстрирует лавинообразное падение: 100 тыс — в 1940‑м, 10500 — в 1941‑м, 2700 — в 1942‑м, 20 — в 1943‑м. Кривую грузовиков лихорадит: 25 000 — в 1940‑м, 45 700 — в 1941‑м, 36 300 — в 1942‑м, 18 130 — в 1943‑м. Можно предположить, что заслуга в этом принадлежит английским бомбардировщикам и движению Сопротивления.
Действительно, когда в октябре 1944 года был арестован Франсуа Леидэ — зять Луи Рено, отвечавший за промышленность в коллаборационном правительстве Петена, то суд внял его доводам.
«Да, я был коллоборационистом, — заявил Леидэ, — но при этом как мог защищал интересы Франции. Руководимая мной автомобильная промышленность намеренно замедляла выпуск!»
Луи Рено любезничает с Адольфом Гитлером на приёме в Рейхсканцелярии в феврале 1935 года.
С этим не поспоришь. Достаточно посмотреть, как выпускали тот самый 3,5‑тонный Renault AHN, что в изрядно «околхоженном» виде снялся в военной драме «Отряд». За все годы оккупации Франции немцы получили около 4000 таких машин, хотя только в 1943 году должны были получить 7000 (было сделано 1730 шт.). В 1944‑м план: 9860 машин, факт: 2138. Что это, как не саботаж?
Агитационный плакат правительства Петена (с белым полем под нужный текст), убеждающий, что в 1944 году промышленность Франции окрепла. Только, кажется рабочие выглядят чуть более измождёнными, чем в 1939‑м.
Наиболее востребованной немцами моделью грузовика Renault был 2‑тонный AHS, таких сделали 23 000 штук. Пятитонка Renault AHR шла третьей в списке: немцы получили её в количестве около 2000 штук. Кроме того, заводы Рено выпускали легковые модели AEB-2, ADC-2, BDS-2, BDS-3, BDH-1, BFK-1, BFK-2, BFH, BFR-1, санитарные фургоны AGC-1, AGS-2, AGS-3, AFB-1, AFB-2, ADK-1, грузовики AHN, ADD-1, AGR-2. 85 % продукции забирали гитлеровцы. Всего с 1940 по 1944 год Заводы Рено поставили им 34270 автомобилей. В резвости их опередил лишь Citroёn (37190 автомобилей).
Каждый школьник в СССР знал о движении Сопротивления. На самом деле, единым оно не было никогда. Во Франции сопротивлялось самое малое шесть разных подпольных организаций, не считая забрасываемых из Великобритании диверсантов и штатной разведки генерала де Голля. На заводах Рено действовали сразу две, коммунистическая и голлистская «Гражданско-военная» (Organisation Civile et Militaire, O.C.M.). Но какова доля Сопротивления в срыве поставок, и какова — бомбардировочной авиации союзников?
Фотофиксация бомбёжки британскими ВВС района Булонь-Биянкур 3 апреля 1943 года. Засвеченные полосы — следы осветительных ракет.
Третьего марта 1942 года 235 британских «бомберов» скинули на Булонь-Биянкур 470 тонн бомб. Погибло 650 рабочих, 1500 было ранено. Затем последовали бомбёжки 4 апреля 1943 года, 3 и 15 сентября 1943 года. В воскресенье, 4 апреля, среди бела дня бомбили американцы, и очень неточно. Бомбы попали в поезд метро на станции «Пон де Севр» и на ипподром Лоншан: 327 убитых и 1500 раненных. В этот день был разрушен и деревянный Свято-Николаевский храм, возведённый в 1930 году на пожертвования русских рабочих биянкурских заводов Рено. Чудом уцелели иконы и церковная утварь.
Париж был освобождён 25 августа 1944 года. Начались стихийные и отчасти-стихийные расправы над вишистами и коллаборационистами. Восьмого сентября начали искать Луи Рено. 19 сентября газета компартии L’Humanité выходит с огромным заголовком «А Луи Рено-то до сих пор не арестован!» Рено — идеальная жертва для коммунистов. Только ли для них?
Такие листовки с фотографиями разрушений «Заводов Рено» британцы специально разбрасывали на другой день после авианалёта.
Эммануэль Шадо в своей объёмной исследовательской работе о Луи Рено намекает, что французское правительство пробовало наложить лапу на активы Рено ещё в ноябре 1939 года. А следом и правительство коллоборационистов — тоже. Лакомый кусок!
Луи Рено добровольно явился во Дворец правосудия 23 сентября 1944 года. Промышленника заключили в тюрьму Френ. И вроде бы сразу поместили в тюремный лазарет, поскольку состояние его было удручающим. Приставили сиделку, с которой тот вроде даже подружился. Снаружи одиночную камеру лазарета постоянно охраняло от трёх до пяти человек, причём не тюремщиков, а из франтирёров — так называли вчерашних бойцов Сопротивления, объединённых де Голлем во «Французские внутренние силы» (Forces françaises de l’Intérieur, FFI). До 2 октября Луи Рено был более-менее в порядке. 3 октября ему разрешили увидеться с женой. Когда разговор зашёл о возможном скором освобождении, Кристиан Рено услышала от мужа загадочную фразу: «Будет слишком поздно. Они убьют меня раньше, они приходят по ночам». Трудно наверняка утверждать, что именно значило это, «они приходят по ночам» — учитывая диагноз Рено, болезнь Пика. На другой день Кристиан Рено отказали в свидании. Адвокаты ничего не смогли выяснить. Один из тюремщиков Френа сообщил: «Ночью они его отдубасили, не зная пощады».
Франсуа Леиде и Луи Рено.
Но ещё один адвокат видел Луи Рено 4 октября живого, хотя и не реагировавшего на попытки общения. И вроде как голова была забинтована. Пятого числа промышленника на «Скорой помощи» увезли в психиатрическую лечебницу Вилль-Эврар. Кристиана Рено была в отчаянии. На самом же деле, отправив промышленника в психушку, директор тюрьмы по какой-то своей причине спас его. Из Вилль-Эврар промышленника перевели в Париж, в клинику Сен-Жан-де-Дьё. Говорить Рено не мог. У него то случались страшные припадки, то он не подавал признаков жизни. 17 октября в 18:00 монахи соборовали его. Однако 21‑го он неожиданно вышел из комы и даже обменялся несколькими словами с женой и сыном. И снова впал в забытьё.
А газеты ликовали: воротилам промышленных трестов, сотрудничавшим с нацистами, придётся-таки держать ответ! Пуще других захлёбывалась, разумеется, L’Humanité.
Нас долго кормили баснями о том, что послевоенную малолитражку Renault 4CV инженеры Эдмон Серре, Фернан Пикар, Пьер Безье и Жорж Томблан создавали втайне от немцев. Об обратном свидетельствует хотя бы пропуск на выезд с завода под ветровым стеклом первого прототипа.
Процессы действительно начались. Но не приняли ожидаемого размаха. Лионского автомобильного промышленника Мариюса Берлие приговорили к двум годам заключения и тут же милостиво отпустили домой из-за почтенного возраста (к тому моменту эти два года Берлие провел в тюрьме). Двух его сыновей приговорили к пяти годам заключения, двух других освободили до суда.
Луи Рено, кавалер большого креста Ордена Почётного легиона, скончался 24 октября в 6:45 утра.
16 января 1945 года его заводы национализировали. Управляющим назначили героя Сопротивления Пьера Лефоше. Голлисты торжествовали, но отказаться от легендарного имени не отважились. Бывшие Usines Renault стали называться Национальным управлением заводами «Рено» (Régie Nationale des Usines Renault).
В 1956 году супруга Рено попыталась добиться справедливости: управляющего «Заводами Рено» Франсуа Леиде суд оправдал, чем её муж хуже? Безуспешно! Ни к чему не привели и попытки восстановить честное имя Рено в 2012 году — Верховный суд Франции признал себя некомпетентным решать такой вопрос. Ещё бы! Окажись Луи Рено жертвой, чего доброго, наследники промышленника потребуют свою долю в фирме Renault, которую к тому времени успели приватизировать. При этом пиарщики Renault на каждом углу восхваляли инженерный и предпринимательский талант Луи Рено.
Мораль и выгода несовместимы? Выгодной оказалась и линия защиты, выстроенная Франсуа Леидэ перед судом в 1946 году через тезис о саботаже («недопроизводстве», как выражался Лиедэ). Автомобилестроители Франции охотно подхватили идею о «недопроизводстве» и рассказывают её всякому, кто задаёт им неудобные вопросы в духе: «А где ваш дедушка был в 1941 году?»
