CreepyStory

-- Идём! – двинулся было Олег, но его остановил Серемей.

-- Оно само идёт к нам… Шаги приближаются, слышишь? Ждём.

-- А если удерёт?

-- Как начнёт уходить – мы сразу за ним. Но пока лучше подождать. Среди деревьев слишком тесно…

Олег согласился. Действительно, переть в лоб на тварь опасно. Поэтому он отложил молот в сторону, поднял ружьё и приготовился…

Света не хватало, фонарь светил тускло, прямо как в кошмарном сне. Ничего не видно. Только если оно подойдёт достаточно близко, высунется из-за деревьев. Полагаться оставалось на слух и скорость реакции.

Вдруг тварь сорвалась на галоп, и показалось, будто задрожала земля.

-- Вон она!!! – заорал Виктор и выстрелил первым. Но промахнулся. Из леса вырвалась чудовищная тень, при виде которой оставалось только одно желание — закрыть глаза. Нечто огромное, поломанное и неуклюжее. В свете фонарика Олег успел различить изуродованную медвежью голову, покрытую мелкими дырочками.

-- Вот нарвались! – выкрикнул Олег, ощущая, как по спине пошла волна холода, как его снова охватывает тот неземной иррациональный страх, что он часто испытывал в последнее время. Бабахнули вспышки выстрелов. Свинцовый рой обрушился на существо. Каждый успел выстрелить всего по два раза – тварь сблизилась слишком быстро и сбила Виктора с ног.

-- Врассыпную! – крикнул кто-то.

Фермер завизжал. Серемей прицелился в голову, но тварь двигалась слишком резко, да ещё и над самим Виктором. Вот она уже замахнулась своими уродливыми острыми конечностями…

Олег, одержимый невыносимым страхом, сам не понимая зачем схватил молот. Он набросился на чудовище с таким нечеловеческим отчаянием, словно обратился в загнанного в угол зверя. Братья кричали, чтобы он убегал в сторону и не решались стрелять, опасаясь задеть товарищей, но Олег ничего не слышал. С пронзительным криком он взмахивал молотом раз за разом, отмахивался от пытающихся дотянуться до него конечностей. Молот обрушивался на загривок и голову, с хрустом ломал костяные наросты.

Тварь вдруг извернулась, на время оставив Виктора, и атаковала мощным хлёстким ударом. Воздух выбило из лёгких, Олег отлетел назад и упал на спину, чувствуя, как боль пронзает грудную клетку. Чудовище тут же молча, безо всякого рыка, набросилось на него, щёлкая искажённой пастью, втыкая заострённые конечности в землю перед ним. Но прозвучали выстрелы.

-- Беги!!!

Тварь замешкалась и остановилась. Олег, окончательно взвинченный до безрассудства, снова схватился за молот. Преодолевая жгучую боль – он взлетел, запрыгнул на тварь и, собрав весь свой ужас и ненависть, обрушил боёк на голову существа. Череп медведя разлетелся на кровавые осколки, словно лопнувшая банка с бабушкиным вареньем. Удар был такой колоссальной силы, что боёк прошёл сквозь череп и застрял в самом теле твари. И пока Олег пытался его в панике выдернуть обратно – пришёл в себя и осознал, что существо мертво и не подаёт никаких признаков жизни.

-- Чёрт возьми! – задыхался от страха фермер. – Чёрт возьми!

-- Витя, ты как? – поспешил к нему Бануш. – Живой? Ранен?

-- Хрен знает… Чёрт возьми! – Виктора трясло.

-- А ты, Олег?..

Серемей же не спускал глаз с поверженного чудовища. Он подошёл ближе и всадил ещё несколько пуль.

-- Оно мертво, -- сказал Бануш. – Не трать патроны попусту…

– Это для профилактики, -- буркнул Серемей. Кажется, тварь действительно была мертва.

-- Я чуть не обделался, -- выдохнул Бануш. – Я думал мы ща все сдохнем!

-- Чёрт возьми! – всё причитал Виктор. Он всё так же лежал, прикованный к земле ужасом и не мог пошевелиться.

-- Оно тебя не сожрало? – спросил Бануш у фермера.

-- Фух… -- только и ответил тот. Он принялся осматривать своё тело. Глубоких ран не нашлось, зато хороших царапин и ушибов имелось предостаточно. Если бы Олег не вмешался вовремя, отвлекая на себя внимание…

-- Олег, мать твою! – воскликнул Бануш. – Ты просто отбитый богатур! И как ты не обосрался? С молотом для убоя свиней – накинуться на медведя! Я своим глазам не верю!

Олег всё так же стоял, сгорбившись над вонючей тварью, не выпуская из рук своё орудие. Одежду забрызгало кровью и кусочками черепа.

Не зря на стройке работал в студенчестве, подумал он, но посмеяться сил не хватило. Теперь его тоже трясло, а рёбра гудели от сильного удара. Как бы не перелом…

-- Мы завалили его! – радовался Бануш. -- Завалили!

-- Рано праздник объявлять, -- ответил Серемей. – То чудовище, которое пришло на нашу горную стоянку – было больше похоже на человека. А это… Медведь. Так что их, по меньшей мере, было две.

-- Три, -- сказал Олег. Он наконец спустился с груды искажённой плоти и теперь брезгливо отряхивался, подавляя рвотные позывы. – Считая ту тварь на берегу, которую отыскала Лила.

-- Три твари – это уже достаточно много, чтобы заразить половину лесных животных, -- кивнул Серемей.

-- Чёрт возьми… -- поднимался на ноги Виктор. Кажется, разговор его не особо интересовал. Он чуть ли не распрощался с жизнью.

-- Просто посмотрите, какой красавец, -- сказал Бануш. Он ходил вокруг твари и с любопытством разглядывал её. – Точнее, красавица, -- добавил он, когда осмотрел искажённое тело медведицы со всех сторон.

Адреналин уходил, оставляя после себя лёгкость и усталость. Олега тоже начал одолевать интерес. Метаморфоза одолела медведя. Огромное животное преобразовалось в огромную и поломанную мерзость. Но, в отличие от того, что Олег видел на картине Антона – у медведицы костяные наросты и заострённые конечности были мощнее, чем у Лилы. Их количество и внешний вид не совпадали. Всё это значило, что паразит получал тем большее развитие, чем больше у жертвы имелось массы тела. Ресурсы тела всегда ограничены…

-- Что же получится, если паразит подселится к слону или синему киту… -- задумался Олег.

-- Ну ты и фантазёр! Надеюсь этого не случится, -- ответил Бануш. -- В наших лесах зверя крупнее медведя не водится. Мы справились с самым сложным. Остальная шваль угрозы не представляет.

-- Я бы не был так уверен, -- сказал Олег. – Пули не очень останавливали этого медведя. То, что я не дал дёру – чистая случайность. Ещё одну стычку я вряд ли осилю. Это было дело не силы, а страха и ужаса. Теперь я вижу, что тварь можно победить. И в следующей стычке не испугаюсь так сильно. А значит и чудес никаких не проявлю.

-- Просто стрелять надо в голову, -- задумался Серемей. – А не лезть в рукопашную.

-- Да, -- согласился Олег. – Похоже, что паразит своим центром избирает мозг и не изобретает никаких велосипедов.

-- Значит, нам нужно быть хладнокровнее в следующий раз, -- сказал Серемей. – Вести более прицельный огонь. А не толпиться вблизи твари, мешая стрельбе.

-- Чего поделать, -- развёл окровавленными руками Олег. – Я вообще ничего не соображал. Это был не я, а мой страх. Теперь понимаю пословицу «глаза боялись, а руки делали»…

-- Но ты хорош, не спорю, -- добавил Серемей. – В прошлом о тебе бы начали слагать легенды.

-- Да, -- сказал Олег и вдруг спохватился. – Какие же мы придурки, что не сняли всё на видеокамеры!

-- Это точно, -- ответил Бануш. – Но никто не ожидал, что оно придёт прямо вот так… Стал бы героем интернета.

-- Даже не это обидно, -- сказал Олег. – Видео доказательства были бы очень важны.

-- Но у нас есть целый труп, -- сказал Серемей. – Искажённой медведицы. Нам даже не придётся ждать, пока метаморфоза настигнет оставленную нами свинью.

-- Да, -- кивнул Олег. – Нам нужно срочно его предъявить властям.

-- С кого начнём? Привезём её в местную администрацию? Или швырнём на порог дома депутата? – пошутил Виктор. Кажется, он тоже начинал отходить от страха.

-- Полагаю, так и сделаем, -- сказал Олег. – Но сначала нужно всё зафиксировать на видео. Залить в Интернет. Написать целый пост с пояснениями. Вызвать резонанс.

-- И кто в интернете вообще в это всё поверит? – усмехнулся Бануш. – Это посчитают обычной страшилкой на ночь.

-- Скорее всего, так и будет, -- не стал спорить Олег. – Но это нужно залить в интернет, прежде чем мы всё сдадим властям. Потому что мне кажется, что они во всём замешаны и могут понавставлять в наши колёса кучу палок.

-- А в чём их интерес? – спросил Серемей. – Уничтожить планету масштабной экологической катастрофой?

-- Они что-то темнят с моей Алисой, -- напомнил Олег. – Полиция работала из ряда вон плохо – мы больше выяснили, чем они…

-- Но ведь паразита, как мы выяснили, привёз с собой Антон, -- в свою очередь напомнил Серемей.

-- Да, -- согласился Олег. – Я просто уже не знаю, что и думать… Может быть всякое. Подсветите, парни. Я сейчас хочу заснять видео.

Он достал телефон, включил видеокамеру и принялся ходить вокруг существа, уделяя внимание каждой детали.

-- Экстренное включение, -- говорил Олег. – В наших лесах объявилась зараза. Эпидемия паразита, по нашим подсчётам, длится уже два месяца. Это существо раньше было медведем. И мы видели ещё одно – такое же существо. Только там паразит захватил человека. Недавно пропавшую девушку…Вот… Кое как забили эту мерзость. Из леса выскочило. Повезло, что нас четверо… Предъявим этот труп учёным. Пусть делают выводы. И что-то предпринимают. Будьте внимательны…

Олег выключил камеру. Он многого не сказал, но посчитал, что лучше уж оформит текстовый пост, где разъяснится более чётко. Людей необходимо предупредить.

-- Из свиней тоже может выйти кое-что опасное, -- сказал Виктор. – Хоть они и не хищники, но весят больше, чем даже я.

-- Выходит, что чем тяжелее – тем больше себя проявляет «паразит», -- сказал Олег.

-- Похоже на то, -- согласился Бануш.

-- Зато с другой стороны – мелкие звери не должны быть опасными.

-- Мы ещё ни разу не видели мелочь, -- сказал Виктор. – Максимум – это овечка.

-- Что будем делать с трупами свиней? – спросил Бануш. – Сжигать не передумали? Или всё сдадим учёным?

-- Лучше сожжём, -- возразил Олег. – Сожжём, а потом отвезём медведицу… Витя, у тебя есть прицеп?

-- Есть, -- кивнул фермер. – Вот только этот медведь весит… Дохрена.

-- Что ни будь придумаем, -- сказал Олег и наклонился над тварью. За спиной твари находился довольно объёмное серого цвета мешковидное образование. От этого мешка отходил нарост, похожий на жало. Олег ткнул в него ногой.

-- Таким жалом оно нападало на овец, -- вспомнил Серемей.

-- Не значит ли это, что внутри мешка – зародыши паразитов? – спросил Олег. Серемей же не стал строить теорий. Вместо этого он вытащил длинный нож и вспорол мешок.

-- Эй, может, предоставим всё учёным? – возмутился Олег.

-- А что, если эта дрянь выскользнет? – спросил Серемей. – И заразит кого-то?

Серемей расправил края надреза и в свет фонариков попались сотни красных блестящих шариков с монету…

-- Кажется, я начинаю понимать…-- сказал Олег. Пахнуло особенно крепко и пришлось отойти чуть в сторону, чтобы не потерять и недавний ужин. – Эту гадость твари откладывают в животных. А потом оно даёт корни во все части организма и оккупирует внутренние органы… изменяя всё так, что изначальный внешний вид взрослого паразита смешивается с внешним видом заражаемой особи…

-- Вся цель существования этой гадости – размножение, -- сказал Бануш.

-- Будто у других организмов иначе…

-- Не иначе… Ещё в этом мешке, должно быть, находится мощное обезболивающее, -- сказал Олег. – Искажение плоти, такое быстрое… Но жертвы не чувствовали особой боли. И никакого дискомфорта от такого шарика. Ещё они теряли сознание… Аккуратней, не уколитесь этой дрянью.

-- Вот это похоже на железу, -- Серемей ткнул ножом в основание жала, где расположилось что-то желтоватое и похожее на губку.

-- Гадость…

-- Героиновая железа? – усмехнулся Бануш.

-- Должно быть, там что-то более сложное, -- предположил Олег. – Желудок в лесу тоже принадлежал этому медведю. Скорее всего… Очень большой желудок.

-- Ещё и отбрасываемый…

-- Полагаю, тварь сначала пытается получить генетический материал особи мужского пола, -- сказал Олег. – Овцы, судя по вашим рассказам, этим решили заняться в первую очередь.

-- Мда.

-- А потом тварь идёт на охоту, чтобы отжираться, переваривать пищу и вынашивать эти самые… плоды. А потом…Уже идёт нападать на всех подряд, распространяя заразу.

-- Сколько дырочек на коже, -- заметил Виктор. – Выглядит гадко.

-- Не удивлюсь, если оно через них дышит.

– Пока что нужно сжечь свиней… -- напомнил Серемей. – Разглядывать тварь можем вечно. И этот кокон я бы тоже сжёг.

-- Лучше оставим для учёных, -- возразил Олег.

-- Антон Леонов провёз паразита с собой, -- сказал Серемей. – И я почти уверен, что он провёз именно такую гранулу, в качестве сувенира-побрякушки. А потом выкинул её. Или же ему индейцы дали сожрать её в качестве шаманского обряда – а потом случилась твоя версия с канализацией… Опасно оставлять гранулы открытыми. Как бы не слетелись вороны…

-- Серемей прав, -- согласился Виктор.

-- Нужно просто предъявить доказательства! – сказал Олег. – А потом мы их все сожгём. Просто немного повременим.

-- Слишком многим рискуем, -- сказал Серемей. – Мы можем, конечно, оставить несколько гранул и запаковать в контейнере.

-- Тогда выгребайте эту гадость из мешка сами, -- махнул рукой Олег.

-- Притащим лопату, -- не растерялся Серемей. – И скидаем к куче мёртвых свиней.

-- Нам ещё и ту сбежавшую свинью нужно притараканить… -- вспомнил Виктор.

-- Работы полно, действуем, -- сказал Серемей.

Чтобы со всем управиться ушёл целый час. Из любопытства вскрыли одну свинью в месте укуса. Красный шарик почти рассосался, но во все стороны он, как звезда, распускал целую сеть то ли сосудов, то ли нервов, похожих скорее на красную паутину или грибницу.

Олег нашёл контейнер для еды и положил в него три гранулы и образец слизи из жала.

Куча трупов занялась огнём лишь с третьей попытки. Пришлось истратить весь бензин и немало дров. Получился огромный ароматный мангал, у Олега даже потекли слюнки. Только вот мясо – заражённое.

А потом со двора в самый конец огорода вывели телегу при помощи машины. Ехать по полю было непросто, но ещё сложнее было – оттащить труп медведицы к дороге. Чтобы запихать тварь в прицеп пришлось попотеть и попортить спины.

-- Чёртовы медведи, -- больше всех запыхался Виктор. – Почему вы такие тяжёлые.

-- Самое сложное уже позади, -- не унывал Серемей. – Нам улыбалась удача, да и мы сами не плошали.

-- Да, осталось сдать тварь в нужные руки, -- вытер пот со лба Олег. -- И звать поддержку власти.

Бануш, пока все болтали – приложился к термосу и уничтожил последние остатки кофе, что разочаровало остальных – после тяжёлой работы хотелось пить. Виктор направился к себе в дом за водой, а остальные выводили машину с поля к дороге. Полыхающую кучу свиней решили оставить, как есть. Никуда она не убежит, а огонь не перекинется – площадку они предварительно расчистили от травы.

Виктор принёс бутылки с водой.

-- Жалко, что пива нету, -- сказал он. – А лучше бы и чего покрепче. Сейчас бы мне не помешало уработаться вдребезги.

-- Как закончим – набухаемся, -- предложил Олег. – Нервишки совсем ни к чему. У меня в жизни не было настолько насыщенных на дерьмо деньков.

-- Это уж точно!

Компания отправилась по лесной дороге обратно к деревне Тихой. Планировалось выехать к райцентру, а там уже обратиться в полицию, администрацию и куда там ещё можно вообще обратиться… Пока Виктор вёл машину—Олег печатал текст о происходящем и публиковал отснятое видео. Оставалось молиться, что алгоритмы соцсетей и форумов позволят посту всплыть достаточно высоко и вызвать резонанс, а не утонуть в тоннах мусорной информации…

-- Ну чё у них там! – недовольно крякнул Виктор. Олег оторвал глаза от телефона. Едущие впереди Серемей и Бануш остановились на въезде в деревню, где грунтовая дорога переходила в асфальт. Серемей вышел наружу и махнул рукой. Фермер опустил стекло.

-- Что случилось? – спросил он.

-- Собаки по всей деревне лают! – ответил Серемей. – Кажется, в деревню пришли гости!

Только сейчас Олег прислушался к сумасшедшему лаю, доносившемуся до окраины. Именно так гавкал Арчи, когда заражённая Алиса вышла в свой последний раз из дома.

Спасибо за донат))

Александр Егорович 50 р

Хотите ли вы знать, что происходит со всеми после смерти? Что будет с вами, когда вы умрете? Рай? Ад? Забудьте и послушайте, я вам сейчас расскажу. Я вижу то, что происходит с человеком после смерти. Выслушиваю его, а затем наблюдаю, как он перестает быть, существовать. Как это происходит? У меня Дар, так сказать. Я контактирую с останками, и попадаю Туда. Туда, где некоторое время умерший человек ещё не совсем покинул нас. Понятия не имею, где это и что это за место. И нет, это не чистилище. Там нет ничего, кроме ощущений, скончавшегося человека, и Его. Я не вижу Его, лишь ощущаю, когда Он приходит и уходит. А вот умершие видят, и для них это ужас, это конец. А потом все. Кто Он? Если сначала и подробней...

Что ж, вы сами этого хотели. Слушайте.

Однажды, на похоронах родственника, я прикоснулся к его руке и все испытал впервые. Так я узнал, что у меня Дар. Я понял, что смогу на этом заработать. Все так и было. А вскоре я перестал брать деньги. Теперь мне не нужны материальные удобства. У меня есть, где жить и чем питаться, и ни в чем я больше не нуждаюсь. Теперь все, что меня интересует - это контакт. Видели бы вы то, что вижу я... Вы бы поняли. Все происходит так. Со мной связываются, и я приезжаю. Осматриваю тело, делаю вид, что процесс контакта - дело не быстрое. Но это только для виду, мне достаточно лишь прикоснуться. Самый поганый момент - это брать за руку. Бывает, что и руки-то нет... Погано даже не само прикосновение, а то, что ощущаешь, переходя Туда. Это лишь первый шаг. Сначала я берусь просто за холодное мясо. Как брать сырую курицу.

Но это часть тела - рука, нога, шея. Иногда то, что осталось. Наиболее целое, особенно если огонь. Берусь за обугленное. Просто мертвая плоть, каждый раз себе это говорю.

Это лишь первый шаг, неприятно и только. Дальше гораздо хуже.

Проходят секунды, и тут начинается. Не я их вытягиваю в свой мир живых на разговор. Это они меня втаскивают. Я оказываюсь Там, с ними. Там ничего нет, абсолютно. Умершие вроде как стоят, но пола нет. Одиночество, тишина и тьма.  Меня хватают, цепляются, ищут взгляда, им это гораздо нужнее. Они меня тянут, хотят затащить, чтобы я понял как можно больше. Они так хотят успеть сказать что-то, все до единого, кроме молчаливых самоубийц. Хватают, тянут, ищут глаза. Говорят не сразу, какое-то время как немые, как в замедленном кино, мучаются, хватаются, перехватываются покрепче, сглатывают. И видно, что очень хотят говорить, пытаются. Это второй шаг. Несколько секунд, или пара минут. Вот теперь становится хуже. Уже страшно, тревожно. Очень хочется уйти. Я понимаю, что это затишье. Перед тем самым. Лишь возня с хватанием. Это как ворочаться, пытаясь выбраться из смирительной рубашки. Беззвучно. Затишье перед бурей. Да-а. Третий шаг.

Вот здесь все. Это оно. Ужас. Их прорывает. Шквал. Они начинают говорить взахлеб, срывается голос, и все, что они говорят - я вижу. Рассказывают о своей смерти. С той же скоростью, с которой они говорят, с ними происходит на моих глазах это зрелище. Пуля в мозг. Человек говорит, а у него на моих глазах появляется дыра в лице, или виске. Кожа отходит, ткани наружу, кости осыпаются, дыра углубляется, кровь хлещет. И все с той скоростью, с которой он об этом говорит. Синхронно. О, это ни с чем не сравнимо... Задушена? Сложно описать, лишь глаза наливаются кровью, синеет лицо и вены выступают. Нож, инсульт, бита, пневмония, кирпич, замёрз в снегу, старость?.. Это все обычные вещи. Одного вот ели живьем. Семь дней. Люди. Вот это жутко. Резали кусками, зашивали. Не давали умереть. Руки, ноги, наконец спина, шея. Тут и смерть. Рассказ на натуре. Рассказ во плоти. Как есть. Я это все вижу и чувствую. Хуже с авиакатастрофами, пожарами, взрывами. На моих глазах люди превращаются в нечто, что от них остается, но я продолжаю их слышать. Дальше их монолог перетекает в то, что они хотели бы сказать через меня. Близким, всегда родным и близким. Они Там уже точно знают - это последний шанс.

С самоубийцами по-другому. Не с теми, что совершили глупость сгоряча или от отчаяния. Я говорю про настоящих самоубийц, которые жаждали этого. И вот они здесь, холодные, спокойные, получившие желаемое. Молчат. Ну-ну. Как только появляется Он, жертвы суицида впадают в панику и ужас, как все остальные. Я смотрю на них, и знаю, что будет дальше. А в их словах или молчании все обнаженное, как есть. Тут все лукавство, утайки и недомолвки не имеют места. Те, что говорят, срываются на истерику, успокаивают тон, снова срываются, но говорят и говорят. Затем все. Они чувствуют, что Он здесь. Замолкают. Уже не тянут за руки, уже нет ощущений. Просто смотрят - отчаянно, грустно, они все понимают, когда чувствуют Его.

Я тоже чувствую, хоть и не вижу. И самоубийцы тоже, сейчас их уже не отличишь от остальных.

Гулкая тишина, и все вокруг как в молоке, только оно не белое, цвета нет. Лишь ощущение, что все, как в молоке... И вот Он уже держит их, и тянет к себе, за собой. Умершие начинают паниковать, все до единого. Пытаются что-то сказать, но звука нет, тишина давит, и они начинают кричать. Беззвучно. Вырываются, открывают рты, машут головой, истерически бьются в конвульсиях, но Он спокойно утаскивает их во тьму. Я все это вижу словно его глазами, ощущаю. Вплоть до момента, когда они исчезают. Далее полная темнота и тишина, уже обычная и привычная тишина. Он ушел, они ушли. Я тоже ухожу.

Хотите знать, что там, после смерти? Ад ли это? Нет, никакого ада нет, и рая, и чистилища. Есть Он, и Он забирает их. В никуда, просто отсюда, из мира живых. Есть я, и я их последний шанс что-то передать кому-то, высказаться. Его же они видят в самом конце, и это их последние ощущения, перед полным упокоением. Да, им страшно, они не хотят. Но будучи поглощенными тьмой, они исчезают. Это их конец. Больше ничего. Таков мой Дар, если это можно так назвать.

Что до меня - выхожу из состояния контакта, и ещё пару секунд прихожу в себя. Стою возле останков, и передаю последние слова близким. Цитатами, слово в слово. Затем просто ухожу, и только. Все, что мне нужно - это новый контакт. Иду на следующий вызов, к новым телам и их близким. Никому из них никогда не говорил, в каком ужасе люди покидают нас Оттуда. Никому из них не говорил, что есть Он. Никто и никогда не узнает, что Он - это и есть Я.

Написано специально для конкурса от CreepyStory.

Это случилось пять лет назад. Мы с моей новоиспеченной женой получили жилье для малоимущих. Обоим было чуть за двадцать. Дела с деньгами тогда были совсем плохи, и данная двушка была как манна небесная. Особые условия, помощь от государства. Лучше просто не придумаешь в нашем то положении. Всяко лучше, чем платить непомерно большие суммы за аренду.

Со всей бумажной волокитой было покончено, первоначальная сумма внесена, и мы уже с самого утра были готовы въезжать в свое новое жилье. Нам отдали ключ, и мы сразу же направились на осмотр. Первый этаж. Старенькая потертая дверь. Ключ долго не хотел проворачиваться в замочной скважине. Помню, я вертел его и так, и сяк, пока жена стояла за моей спиной и смотрела на мои старания. Но наконец замок поддался, и мы зашли внутрь.

— Надо будет поменять, — с недовольством сказал я, обиженный упорством замка.

До этого мы успели посмотреть квартиру лишь по фотографиям. Нас жутко торопили, говорили, что желающих много, и за такую мизерную сумму мы можем даже не успеть купить. Дом был не новый, но прошлые жильцы спешно съехали, даже не забрав с собой мебель. Что опять же плюс, будет меньше трат. Но состояние обоев было совсем плачевным. Их точно надо было менять. Мы прошлись по квартире. Прошлые жильцы съехали уже давно, на поверхностях скопилась пыль, а почти во всех углах возле потолка нависла паутина. Причем в каждом углу она была обитаема, с жирнющими пауками. Что было неудивительно, окна оставались приоткрыты, а этим летом расплодилось слишком уж много мошки. Моя жена и близко не хотела к ним подходить, и я посмеивался над ней, собирая шваброй паутину.

Прошло совсем немного времени, как мы зашли, и в дверь тихонько постучали.

— О, наконец-то новые соседи, — перед нами стоял невысокого роста дед. На нем были вытянутые в коленях треники и бессмертная майка-алкоголичка. Остатки седых редких волос были зачесаны назад. Лицо выбрито. Он стоял, ссутулившись и опершись на трость, — меня Аркадий Аркадиевич зовут, и я паук. Будем знакомы, — и он протянул свою слишком уж худую морщинистую руку.

Когда мы брали квартиру, нам говорили, что у нас единственным соседом на этаже будет странноватый, но безобидный старичок. Поэтому называние себя пауком меня не сильно удивило. Все-таки преклонный возраст, старческий маразм.

— Саша. А это моя жена Люся, — я пожал руку и кивнул через плечо, — а чего прошлые жильцы съехали? Мы спрашивали, когда покупали. Но нам так никто ничего вразумительного не сказал.

— А. Так у них арахнофобия оказывается была. Прям у всех, у паренька того, у жены его, и у сынка их конечно. А я ж паук как-бы, ну вы понимаете, — и он хрипло засмеялся.

Мы с женой натянуто улыбнулись, решив подыграть старому маразматику.

— Ну я рад, сильно рад, что наконец соседи будут, — дед еще раз тряхнул мою руку, — вы заходите сегодня ко мне вечерком на чай. Я такой чай делаю, закачаетесь.

Он хохотнул, ударив ладонью по моему плечу, и пошел к себе.

— Странноватый он, конечно. Хоть и выглядит безобидно, но у меня от него дрожь по спине, — Люся сложила руки на груди, продолжая осматривать квартиру.

— Ну ничего, привыкнем. Может его чай все странности скомпенсирует, — улыбнулся я.

Мы вернулись к квартирным делам. После того, как убрали пыль где только можно, мы решили сразу же перевезти свои вещи. Это у нас заняло почти весь день. Но к вечеру мы сидели на диване. Уставшие, но довольные. Мы включили тихую приятную музыку, открыли по «дошираку», достали бутылочку красного сухого, и наслаждались романтическим вечером. Где-то часов в девять нашу идиллию прервал тихий скрежет. Он исходил от стены. Той, которая была общей с нашим соседом. Это было протяжное скрежетание, как будто с той стороны по стене скоблили металлической зазубренной палкой. Мы с женой напряглись, стали прислушиваться. Все стихло. Но ненадолго. Опять это что-то стало скрестись об стену. Шкряб, шкряб, шкряб. Тишина. И снова шкряяб, шкряяб, шкряяб. Тишина, и опять. Шкряб. Шкряб. Шкряб.

— Что он там делает? — с недовольством спросила Люся.

— Не знаю. Может успокоится?

Но звуки не прекращались. Я слегка подшофе, в раздражении вскочил с дивана и направился к соседу. Люся тоже встала и шла за мной. Я постучал в дверь.

— Аркадий Аркадьевич, что это у вас там такое? Что-то случилось? — я как мог скрывал раздражение.

Еще несколько шкрябов. Затем множественные быстрые, но тихие постукивания за дверью. Шипение. Глухой удар. Шкрябанья стихли. И наконец голос деда издалека.

— Да нет, все хорошо. Подождите минутку, я сейчас открою.

Снова множественные постукивания. Будто много маленьких ножек бегали по стенам. Они становились то громче, то тише. Приближаясь и отдаляясь от двери. Затем приглушенное шуршание вместе с теми же постукиваниями, словно по полу тащили что-то тяжелое, типа мешка с картошкой. Громкий удар, мешок с картошкой бросили в угол. Дверь открылась.

— Что там такое происходит, — я с беспокойством, в напряжении заглянул внутрь. А дед только улыбался.

— Да мухи сопротивляются, представляете? — он открыл дверь пошире, — а вы, кстати, вовремя пришли, чайник только что вскипел.

Я вопросительно посмотрел через плечо на жену. Та едва заметно помотала головой, давая понять, что не знает, что делать. Было видно, что она была слегка напугана. Я тоже немного помедлил, но затем шагнул вперед.

— Да, почему бы и нет. Заодно расскажите, что за мухи такие у вас.

Я зашел внутрь. В нос сразу ударил застоявшийся пыльный воздух. Квартира была обставлена той классической советской мебелью, которая, к слову, неплохо сохранилась. Был виден свежий лак на стульях. Не единой царапины на книжных шкафах, которые упирались в потолок. Стекла в них нисколько не были замутнены. Да и сами книги в них выглядели как новые. Мягкий и тусклый свет ламп придавал квартире приятную, уютную ауру. Я оставил обувь на входе и ступил ногой на мягкий махровый ковер.

— У вас тут все такое одновременно и старое, и будто такое новое, — сделал я неуклюжий комплимент.

— Ну так. Это в моей натуре — многое знать про долгое хранение. А вы проходите, проходите, я пока пойду чаек заварю, — ответил он и заковылял на кухню.

Я прошел вперед. Один махровой ковер заменялся другим. Ноги утопали в теплоте, но по спине проходился неприятный холодок. Мы с женой прошли к дивану, что стоял возле низенького столика. Этот диван был прислонен к той стене, которая была для нас общей. Я присмотрелся, и заметил на обоях неровные длинные царапины. И как мне показалось, они были будто бы оставлены ногтями.

— Чего это вы на стену уставились, узор понравился? — дед выглянул из кухни.

— Это у вас мухи так сопротивляются? — прямо спросил я, указывая на царапины.

— Да представьте, не нравится им, что я их ем, — дед хихикнул.

— Очень странная мания у старикашки, — шепнула мне на ухо Люся, — что только не выдумает, чтобы впечатление произвести.

— Не верите, что я Паук? — он вскинул брови, — а хотите, расскажу, каково это быть пауком? Только подождите, чай тут доделаю.

Он хлопнул дверью на кухню. Затем оттуда послышались чавкающие, режущие звуки. Как будто он там разделывал гнилую тушу большим тесаком. Уж точно не чай готовил. Опять постукивания по стенам. Волочение мешка, и опять чавкающие, раздирающие звуки. Тихое клацанье. И тишина.

— Может вам там помочь? — крикнул я, подходя к двери. Я посмотрел на жену и, устало вскинув брови, покачал головой.

— Нет, нет, не беспокойтесь. Уже иду.

Он нес в руке небольшой пузатый чайничек, рассчитанный как будто специально на троих человек. Он поставил его, затем достал из шкафа красивые фарфоровые чашки. Он сел и начал разливать чай. Чай проходил через ситечко, воткнутое в носик чайника, оставляя на нем темно бордовые чаинки. Жидкость вращалась густым водоворотом, и эту тяжелую взвесь в чае было видно даже издалека. Мы отпили немного, отметив для себя терпкий вкус, и дед наконец начал.

— Так вот. Быть пауком в наше время довольно легко. Никто не верит мне, что я действительно паук. Думают, что я просто свихнувшийся дед. Ох уж эта безосновательная рациональность, — он усмехнулся и с удовольствием хлебнул из чашки, — вот вы ведь тоже мне сейчас не верите, хоть я вам прямо это говорю.

— Ну в это довольно сложно поверить, — я решил говорить откровенно, — мне кажется, что вы даже сейчас стучали и скребли по стенам, просто чтобы пошутить над нами.

— А вот и нет, — он вроде бы даже обиделся, — мне же надо как-то питаться, а мои маленькие мушки сопротивляются. Знаете, как это раздражает? Ты его умотаешь паутинкой, закутаешь, а он дергается. По стене стучит, внимание соседей привлекает. За что я, конечно, извиняюсь. Никакого воспитания не осталось у них нынче. Если уж попался. То веди себя прилично.

Он закончил свою печальную тираду, в это время яростно помешивая ложкой чай, и теперь смотрел на нас, ожидая реакции.

— И что же, вы всеми подряд питаетесь, без разбора? — Люся решила подыграть ему.

— Ну нет, конечно, я что, варвар какой, что ли? Только негодяями всякими. Ворами да грабителями. Мне за ними никуда ходить даже не надо.

— Сами приходят? У вас квартира то не особо богато выглядит. Красть то нечего, — не сдавалась Люся.

— Ага. Вот только расскажи вокруг, что ты пенсию большую получаешь, ее дома хранишь, копишь, и никуда не тратишь. И сразу куча молодцев найдется, которые думают, что с хромым одиноким дедом расправиться — это лучший способ разбогатеть.

Я внезапно поймал себя на мысли, что будь я пауком, жаждущим высасывать людей, то делал бы точно также. Повисла пауза. Неловкая тишина. Можно было даже, наверное, почувствовать, как в воздухе витают напряженные мысли. Но эту паузу прервал стук в дверь.

— Ох. А я вам не сказал, что у меня сегодня еще гости будут? Точнее обед, хе-хе-хе, — старик встал и радостно поковылял открывать.

— Саша, пойдем отсюда, а? Мне совсем теперь не по себе, — со страхом в голосе прошептала мне на ухо Люся.

А я просто смотрел, как дед ковыляет в темную прихожую. Свет сейчас был только в комнате, где мы находились с женой.

— Кто там? —наигранно спросил дед, подмигивая нам. Я увидел в темноте его хищную улыбку.

— Проемы для дверей пришли замерять, — раздалось с той стороны.

Дед открыл дверь. А новый гость, не мешкая, быстро закрыл ее за собой, схватил деда за воротник и приставил к его шее нож. Мы с женой не успели ничего сказать, как он потащил его вперед, к нам в комнату. А дед не переставал улыбаться.

— Дернитесь — его порешу, а потом и вас. Где нычка, а? —обратился он к деду.

Гость был в черной балаклаве, голос грубый и низкий. Он был намного крупнее деда и тащил его за шкирку, как пушинку.

— Ой сынок, не тяни так сильно, майку порвешь еще.

— Не шути со мной дед, где нычка? А ну показывай.

— Ладно, ладно. Не суетись только. Суетливые вы нынче пошли какие. Пойдем, вон в кладовке у меня там все.

Дед кивнул в сторону неприметной двери, и грабитель потащил его к ней. А мы с женой так и остались сидеть, боясь двинуться. Грабитель взялся за ручку двери, намереваясь ее открыть. Но дед рукой прижал дверь, не позволяя этого сделать.

— Ты точно хочешь ее открыть? Может, передумаешь? — ехидно спросил дед.

— Старик, клянусь богом, хватит шутить, — и он с силой дернул на себя дверь.

Мы хорошо видели, что оказалось за ней. Хоть в кладовке и была полутьма, плохо освещаемая тусклой лампой нашей комнаты, но мы отчетливо видели толстые белые нити, свисающие сверху, паутинным узором переплетающиеся между собой, плотно закрывающие углы. А в этих густых нитях, в их толще были подвешены несколько, как мне показалось вначале, манекенов. Очень худых. Иссохших, потрескавшихся. Но я присмотрелся, и понял, что это были тела. Высушенные до капли. Или лучше сказать выпитые. Их скомканная морщинистая кожа затвердела и была похожа на окаменевшие складки серой ткани. Впалые глазницы, выступающие кости скул, иссохшие губы. Мертвецы смотрели из полутьмы кладовки, слегка покачиваясь в белых сетях.

Грабитель сделал шаг назад. Он отпрянул от страха. Любой бы отпрянул. Он был готов кинуться прочь отсюда. Но старик схватил его за грудки своей сухой морщинистой рукой.

— Теперь уже поздно, сынок.

Его кисть треснула напополам с тыльной стороны. И из нее вверх вырвалось темное мохнатое сочленение. По всей руке пошла трещина, разрывая ее и высвобождая лохматую толстую лапу паука. Дальше трещина прошлась по бокам старика, выпуская наружу его длинные, заточенные на концах ноги. Они расправлялись угловой спиралью, достигая почти трех метров в длину, упираясь в стены и потолок. И его лицо. Его рот расползся в широкой маниакальной улыбке. Она не выдержала и начала рваться в углах. Челюсть ушла вниз и из-под нее появились клацающие жвала. Вертикальная прорезь и вместо лица кластер темных, блестящих жемчужин. Тело паука поднялось над грабителем.

Вор истошно заорал, пытаясь вырваться из лап паука. Он даже махнул ножом, но паук резко ударил по руке и выбил его. Лапа паука ткнула грабителя в грудь и тот упал. Спицеподобные ноги быстро застучали по полу, и паук налетел на него сверху. Его лапы будто гладили вора, когда заматывали того паутиной. Он переворачивал его, вертел вокруг оси, наматывая паутину с брюшка по всему телу грабителя. А затем, когда вор был крепко замотан, жвалами вонзился в плечо, впрыскивая парализующий яд. И резко бросился вместе с ним в кладовку. Дверь за ним с грохотом захлопнулась. Шкрябанье. Быстрое топанье паучьих ног внутри кладовки, шипение и снова шкрябанье. А мы с женой сидели, вжавшись в диван, и не могли пошевелиться, словно паралитический яд впрыснули не в него, а в нас.

Паук несколько минут шумел в своей кладовке. Но, наконец, звуки стихли. А после этой тишины дверь открылась, и из кладовки вышел дед. Как ни в чем не бывало. Его кожа была на месте, и у него было столько ног, сколько должно быть у человека. Он спокойно, также чуть прихрамывая подошел и сел напротив нас.

— Ну, как-то так, — он поковырялся пальцем в зубах, — я что хотел этим всем сказать… Я человек честный. Люблю открытость, не люблю секреты. Хочу, чтобы мне верили на слово.

Он откинулся на спинку.

— Ну так что, теперь вы мне верите, или думаете, что я вам в чай что-то подмешал? — он громко и задорно засмеялся, — ну ничего, идите лучше к себе домой, отходите от стресса. И будем дальше друг к другу ходить, чаи пить.

***

Самое страшное в этой истории то, что по договору продать квартиру мы не могли еще пять лет. А на съемное жилье у нас просто не было средств. И все эти пять лет мы с женой гадали, был ли то психотропный чай, или же это было по-настоящему. Гадали и продолжали ходить в гости к деду.

Я к чему это все написал. Двушку по дешевке никто взять не хочет?

Написано для октябрьского конкурса "CreepyStory".

Близнецы Паша и Боря сидели в маленькой музыкальной студии. Они только что вернулись с похорон Дена. Посидев немного на поминках они, прихватив с собой пару бутылок водки, направились именно сюда. Боря, уже изрядно поддатый, монотонно стучал по барабанам. Паша стоял возле окна и смотрел на вечерний город, на который медленно опускались сумерки.

- Да прекрати ты стучать, - не выдержал Пашка, - и так тошно.

- Слушай, Паш, - пьяным голосом протянул Боря, - что такое происходит-то? Сначала Влад, затем Сергеич, потом Ден. Будто смерть играет с нами в какую-то игру.

- Вот только давай без мистики, - недовольно буркнул Пашка, - Заканчивал бы ты ТВ3 смотреть. А то совсем башкой поедешь. И на водку не налегай. Я тебя потом с пятого этажа к такси тащить не буду.

= Ну ведь всё одно к одному, - пьяно икнув, не унимался Боря, - смерти эти… Словно «косит» Костлявая нас по очереди.

- Это просто стечение обстоятельств, - спокойно ответил ему брат, - Влад погиб в аварии. Знаешь сколько их происходит в мире каждую минуту? Сергеич просто устал, вымотался на работе. Вот и не досмотрел. А Ден в последнее время вообще непонятным был, как будто в себя весь ушел. Хрен его знает, что у него в башке было. Он и так после ухода бати «кукухой» сдвинулся. Его только Влад «на плаву» и держал. А уж после его смерти… - Паша обреченно махнул рукой, продолжая смотреть в окно, - Может и сам в воду сиганул. А там ноги судорогой свело. Вот и потонул. Так что никакой чертовщины здесь нет.

Вдруг хлопнула входная дверь и Паша учуял запах мертвечины.

- Не понял, - он стал медленно поворачиваться в сторону брата, - Это что, какие-то суки нам мертвую крысу подбро…

Договорить он не успел, так как увидел застывшие в удивлении глаза брата, а из груди у него торчала рука. Но это была рука не живого человека. Это была костлявая кисть, сжатая в кулак. Она резко вдруг исчезла из груди брата, словно кто-то рванул ее назад, и Боря, харкая кровью, рухнул на пол лицом вниз. Ошарашенный увиденным, Паша хотел броситься к брату, но резко остановился. Из тени вышел мертвец. Он уже изрядно разложился, поэтому на расстоянии Паша не мог разглядеть его лица. Мертвец поднял правую руку, которая была вся в крови со свисающими остатки гнилой плоти и, будто бы в недоумении, посмотрел на нее. Видимо, когда он пробивал грудь Бори, мертвая плоть не удержалась на кости и сползла с нее. Затем он резко отодрал болтающуюся на руке «гниль», отбросил ее в сторону и двинулся на Пашу. Павел стал отступать к окну и шарить вокруг руками, пытаясь ухватить хоть что-нибудь для обороны. Но по мере приближения мертвеца к Паше, тот стал понемногу узнавать в нем знакомые черты. «Влад!» - взорвалось в голове у Паши, и он замер, наткнувшись копчиком на подоконник. Влад медленно приблизился к нему, и в нос Павла ударил просто непереносимый смрад гниющей плоти. Но он стойко смотрел в мертвые глаза бывшего когда-то живым друга. Тот остановился от Павла в двух шагах и медленно, словно через силу пытаясь заставить работать уже почти сгнившие голосовые связки, заговорил:

- Прости… Так надо… Это для неё…

Затем он схватил Павла за грудки и с неимоверной силой швырнул его в окно. Стекло со звоном разлетелось и, тело Павла рухнуло на асфальт.

***

Возвращаясь поздним вечером домой Лера, увидев на пороге очередной букет, остановилась на мгновение возле двери, затем развернулась и пошла обратно в сторону лифта. Она сидела в парке на скамейке уже час, уставившись в пустоту. Вдруг опять зазвонил телефон. Лера вздрогнула, достала его из сумки и посмотрела на экран. «Номер не определен». Она сбросила вызов и закинула телефон обратно в сумку. Из нее донесся сигнал о принятом сообщении. Лера ожидала от заказчика очередной статьи гонорар, поэтому достала телефон. При взгляде на экран ее затрясло. «Третий. Четвертый.» высветилось на нем. Это был предел. Предел всему. Теперь она точно решила звонить в полицию. И только она собралась набрать 02, как телефон «ожил». Звонил Игорь.

- Зачем ты это делаешь? – услышала она в телефоне голос Игоря, - Скажи мне, Лера, зачем?

- Что я делаю? – уже совсем ничего не понимая, спросила она в ответ.

- Это ты наняла киллера? Это ты убираешь всех нас одного за другим?

- Ты сошел с ума! – закричала Лера.

- Нет, Лера, я как раз в здравом уме и не утратил способность сопоставлять некоторые факты. В больнице ты проклинала всех нас. Потом все, кто там был начали умирать. Но вот, что я тебе скажу. Если смерти Сергеича и Дена можно было свалить на несчастный случай, то смерть близнецов, это чистое убийство.

- Близнецов?! – Лера, как ошпаренная, соскочила со скамейки.

- Не строй из себя невинную овечку, - ухмыльнулся в ответ Игорь, - Что, облажался твой «дружок»? Не смог сделать всё по-тихому. Топорная работа. Завтра меня вызывают к следователю. Прости, Лера, но я обязан буду поделиться с ним своими соображениями. Эх, Лерка, - вдруг добавил он, - А ведь я тебя любил. Когда ты с Владом вошла первый раз к нам в студию, я с того дня спать не мог и завидовал Владу по-черному. Кто же знал, что ты окажешься такой дрянью.

И тут Лера не выдержала и, захлебываясь слезами, рассказала Игорю всё. Про грязные следы в спальной комнате и у двери, про часы, цветы, шепот, ведущий отсчет и, даже про свою беременность. Игорь слушал, не перебивая, затем серьезно сказал:

- Если всё, что ты говоришь, правда. Значит действует какой-то маньяк. И если мои предположения верны, то в опасности я, Мари и, может быть, даже ты. Ты где сейчас?

- В парке, возле дома, - продолжая всхлипывать, ответила Лера.

- Что ты там делаешь в такое время? – поразился Игорь.

- Сижу на скамейке и боюсь идти домой. Там эти цветы…

- Ясно, - строго сказал Игорь, - Тебе одной сейчас оставаться опасно. Давай, езжай ко мне. Адрес помнишь?

- Да, - чуть слышно ответила Лера.

- Тогда жду, - быстро сказал Игорь и отключился.

Лера вызвала такси и поехала к Игорю. Он жил на окраине города в рабочем общежитии. Когда Лера поднялась к нему на этаж и постучала в дверь, никто не открыл. Она постучала еще раз, а после толкнула ее. Дверь поддалась. Не успев войти, Лера почувствовала жуткий запах. В маленьком коридорчике было темно, дальше, в комнате тоже.

- Игорь, - тихо позвала. Нащупав выключатель, она щелкнула им, но свет не загорелся. И тут она услышала из комнаты какой-то шум. Пробираясь наощупь к комнате, Лера ощутила, что вонь становится невыносимой. На пороге комнаты она замерла как вкопанная. В свете большого окна, освещенного фонарями с улицы, Лера увидела Игоря в полу-подвешенном состоянии. Он хрипел и махал ногами, пытаясь найти опору, схватившись руками за что-то на шее. Приблизившись, Лера увидела тонкий ремень обвивший шею Игоря и позади него темную фигуру, затягивающую этот ремень на его шее. Не теряя ни минуты и, напрочь забыв о чувстве самосохранения, Лера бросилась к Игорю. Но тот уже перестал сопротивляться, на мгновение его пронзила судорогой и он повис на удавке. Лера в ужасе посмотрела на темную фигуру. Незнакомец отпустил ремень и тело Игоря рухнуло на пол. Фигура двинулась в сторону Леры.

- Не подходи! – крикнула Лера, вытягивая вперед руку.

Незнакомец замер на месте. И вдруг, указывая на себя в темноте пальцем, тяжело заговорил:

- В-л-а-д…

- Не ври! Влад умер! – крикнула она ему.

- Фисташковое мороженое… - натужно проговорил он в ответ.

Только она знала, что Влад любит фисташковое мороженое. Это была их тайна. «Только никому не говори об этом. Пацаны не поймут. Настоящий мужик должен любить пиво или что-нибудь покрепче» - смеясь говорил он ей когда-то.

И тут Лера, влекомая неизвестным чувством, сама приблизилась к нему. Перед ней стоял полуразложившийся мертвец в грязном, рваном костюме. И пусть разложение было уже очень сильным и правый глаз уже вытек из глазницы, но Лера, даже в таком виде узнала бы ЕГО, любовь всей ее жизни. Слезы сами собой покатились у нее из глаз:

- Но как? – не веря своим глазам, прошептала Лера.

- Сказала: «Останься» …

Леру пробрала дрожь, но собравшись с силами, она спросила:

- Зачем? Зачем ты убиваешь своих друзей?

- Больше не друзья... Только ты... Я защищаю тебя…

- Не нужна мне такая защита! – закричала Лера.

- Я не остановлюсь... Осталась одна... Шестая.

И Лера с ужасом осознала, что он говорит о Марине.

- Не тронь ее! – уже ничего не боясь, вспылила Лера.

- Не могу… Я должен… Потом вместе навсегда… Ты, я и наш ребенок… Семья…

К Лере пришло четкое осознание того, что он действительно не остановится. А значит Марина в опасности. Закончить всё должна Лера именно сейчас. Но как? И она решилась.

- Хочешь остаться здесь, со мной? Хочешь семью? – глядя ему прямо в глаза.

- Да… - он утвердительно закивал головой.

- Хорошо. я останусь с тобой.

Влад подался было вперед, но она жестом остановила его.

- Я останусь с тобой, но на моих условиях.

Он стоял не шевелясь, наклонив голову на бок, будто внимательно слушая.

- В городе мы не останемся. Ты, я и наш сын будем жить за городом, у родителей на даче. Надеюсь, ты помнишь, где это?

- Сын… Мой сын… - протянул Влад, видимо обрадованный этой новостью.

- Да, - продолжила Лера, - У нас будет сын. Я сейчас еду туда. Ты отправляешься за мной. Сейчас.

- Шестая… Я должен… - ответил Влад, - Потом вместе… Потом семья…

- Нет сейчас! – крикнула ему в лицо Лера, - И запомни, если тебя не будет там через два дня, я буду считать, что мы тебе не нужны и ты нас бросил. Тогда я оболью себя бензином и подожгу. И не будет у тебя ни семьи, ни сына. Ничего не будет!

- Ты не сделаешь этого… - прохрипел он и опять двинулся к Лере.

- А ты проверь! – выпалила она и, резко развернувшись, пулей выскочила из комнаты.

Пробежав квартал, Лера вызвала такси и, уже сидя в машине, набрала номер Марины.

- Ну что тебе ещё? – услышала Лера недовольный голос.

- Послушай, Марина, - быстро заговорила Лера, - Только не перебивай. Сиди дома, запрись на все замки. И никому, слышишь, никому не открывай дверь. Поверь мне, так надо.

- Аааа… - язвительно ответила Марина, - Опять твои глюки? Или нет. Постой. Игорек говорил мне, что все смерти вокруг нас как-то связаны с тобой. Это не ты ли, подруга, сошла с ума и всех «мочишь»? А сейчас испугалась сама себя и, по доброте душевной, решила меня предупредить.

- Думай, что хочешь, - не стала оправдываться Лера, - Но умоляю тебя, запрись и не выходи из дома, пока я не позвоню.

- Окей, - как-то равнодушно ответила та, - Я тут всё равно решила уйти в небольшой запой. Бухла, жрачки набрала. «Небольшой» для меня, это, как минимум, дня на три. А когда я пьяная, мне по фигу, я и так никому не открываю. Но когда я пропьюсь и просплюсь, я иду к полицаям. И тебе, подруга, лучше придумать себе хоть какое-то оправдание тому безумию, что сейчас творится.

Сказав это, Марина отключилась.

Лера облегченно вздохнула. Она знала, что Марина снимает однокомнатную квартиру на пятом этаже. И хотя внутри, по словам Влада, всё было довольно простенько, но хозяева озаботились тем, чтобы вставить бронированную входную дверь. Для чего им это было нужно, не понятно, но сейчас этот факт успокаивал Леру.

Пока Лера разговаривала по телефону с Мариной, сидя на заднем сидении, таксист, седоватый сухонький мужичок, периодически посматривал на нее через зеркало заднего вида. Как только Лера окончила разговор, он участливо спросил.

- Дочка, у тебя что-то случилось? Может тебя не за город, а в полицию отвезти?

Лера устало взглянула на него и сказала:

- Нет, спасибо. Отвезите меня по указанному адресу.

***

Зайдя в дом, Лера немедленно занялась подготовкой задуманного. На даче родителей Леры было проведено электричество, но, на «всякий пожарный», отец купил бензиновый генератор и держал на даче пару канистр с бензином. Затопив русскую печь, гордость ее мамы, которая лично следила за ее постройкой, и прогрев дом, Лера пошла в гараж и взяла полную канистру. В доме она перелила бензин в алюминиевое ведро и поставила его за диван. Затем, взяв у печи зажигалку и, положив ее в карман, села на диван и стала ждать.

Она ждала почти двое суток, лишь изредка подбрасывая поленья в печь, чтобы не замерзнуть.

И когда уже за полночь на крыльце дома послышались тяжёлые шаги. Лера вся напряглась, отложила в сторону игрушку и поднялась с дивана. Первое, что она сделала, это отодвинула защелки на окне в комнате и проверила в кармане зажигалку. Та была на месте. Теперь отступать было нельзя.

Дверь в дом распахнулась и, в нее вошел Влад. Теперь его просто невозможно было узнать из-за сильного разложения. Но всё-таки это был он. Перешагнув порог, Влад немного постоял, а после двинулся в сторону Леры. Та, не теряя ни минуты, схватила ведро с бензином. Влад опять остановился.

- Не надо… Я же пришел… - прохрипел он.

- А это не для меня, - выпалила Лера и вылила бензин на него.

- Вместе… Семья… - обтекая горючей жидкостью, хрипел Влад.

- Прости, родной, - с грустью ответила Лера, - Но мертвое должно оставаться мертвым, - И выхватила из кармана зажигалку.

Чиркнув зажигалкой, она кинула ее во Влада. Тот тут же вспыхнул, как факел, но, как будто не замечая этого пошел к ней. Лера развернулась и побежала в сторону окна. Распахнув его, она быстро выпрыгнула на улицу и побежала, что есть сил. Уже отбежав на приличное расстояние, она обернулась и посмотрела в сторону дома. Пожар уже охватил практически весь дом. И Лере почудилось, что возле окна, залитого пламенем, стоял Влад и смотрел на нее. «Спи спокойно, любимый» - прошептала Лера.

***

Добравшись до города, Лера тут же позвонила Марине и договорилась о встрече. Когда она постучала в дверь условным стуком, та открыла ей в домашнем халате, вся взъерошенная и дыша перегаром. Но трезвая.

- Ну и видок у тебя – присвистнула Марина, пропуская Леру в квартиру, - Гляжу, ночка у тебя была еще та.

Войдя на кухню, Лера заметила, что там было на удивление чисто. Ни пустых бутылок, ни грязной посуды и абсолютно чистые полы. Заметив оторопелость Леры, Марина спокойно произнесла:

- Не люблю грязи. Странно, да? – и тут же добавила, - Про Игорька слышала?

- Не слышала, а видела, - устало сказала Лера, опускаясь на стул.

Марина, ставившая чайник, резко обернулась.

- Рассказывай, - коротко сказала она, садясь напротив Леры.

И Лера рассказала ей всё. Марина слушала внимательно, не перебивая. Когда Лера закончила, Марина резко выдохнула и сказала:

- Ну ты, подруга, и бестселлер выдала! Мне от твоего рассказа, в моем состоянии, точно неделю жуть всякая сниться будет или, «белка» придет, - потом задумчиво помолчала и продолжила, - Ну, допустим, я тебе верю. Только ты больше никому об этом не рассказывай, а то рожать будешь в психушке.

Так они и подружились. Маринка оказалась классной девчонкой. Хоть и со своими «тараканами» в голове, но очень веселой и преданной подругой. Она поддерживала Леру всю беременность. И, когда Леру выписывали с сыном из роддома, встречала ее вместе с родителями. Данилка родился настоящим богатырем, четыре двести. Он был спокойным малышом и не доставлял Лере много хлопот.

Со дня выписки из роддома прошел месяц. Лера, прикрыв дверь спальни, укладывала Данилку спать. На кухне во всю хозяйничала Маринка, готовя ужин. Когда малыш уже уснул, Лера услышала как тихо хлопнула входная дверь, и тут же подумала: «Блин! Я же два дня мусор не выносила. Видно эта «чистюля» заметила и пошла сама выносить. Сейчас будет лекция на тему: «У тебя маленький ребенок, а ты антисанитарию разводишь!»». И тут заработала вибрация на телефоне. Лера, не глядя на экран и думая, что звонит, как обычно, мама, поднесла его к уху. Из телефона послышалось глухое шипение и тихий шепот:

- ШЕСТАЯ…

И тут на кухне дико закричала Марина…

В моем дворе совсем недавно появилось это заведение. Проходя мимо, я каждый раз смотрел на рамку: вдруг там уже появилась какая-то информация.

И вот, наконец, там виднелись заветные слова «Открыто. Стучите». Я поднялся по ступенькам и пару раз ударил тяжелым металлическим кольцом по двери. Через минуту в смотровом окошке появился мужчина, он открыл мне дверь и пустил во внутрь.

-Добрый день! Подстричься желаете? - мастер широко мне улыбнулся.

-Да!

Мужчина был в чёрном фартуке и идеально белой рубашке. На манжетах запонки. Внутри цирюльня оказалась совсем крохотной: небольшая рецепция; тяжёлая металлическая вешалка для одежды; узкая тахта для ожидающих своей очереди, обитая бархатом; сразу направо - зал с одним креслом и огромным зеркалом в пол; а прямо - деревянная дверь с табличкой WC.

Мастер провёл меня на кресло, коротко поинтересовался, как стричь и приступил к работе. Немногословный мужчина работал быстро и уверенно. Уже через двадцать минут у меня была новая причёска. Мастер достал какую-то баночку.

-Давайте, волосы немного гелем уложу! Вы знаете, это мой фирменный рецепт. С добавлением витаминов, - подмигнул мне мастер.

«А хорошо стрижёт!» - подумал я, поднимаясь с кресла.

-Спасибо! Мне нравится, - я любовался своим отражением, как маленькая девочка, - я к вам ещё обязательно приду!

-О, я в этом уверен, - улыбнулся мне мастер.

И он был прав! Уже через неделю после посещения цирюльни, мне показалось, что волосы слишком быстро растут. Аккуратная модельная стрижка стала походить на какие-то клочки, торчащие в разные стороны. В таком виде просто неприлично ходить. Пришлось после работы опять заглянуть в цирюльню.

Мастер так же улыбчиво проводил меня к креслу и начал свою работу.

В этот раз я попросил сделать немного короче. Да, он стрижёт быстро. Да, цирюльня совсем рядом с домом. Но, честно говоря, стричься каждую неделю не входило в мои планы.

Мастер закончил работу, уложил мне волосы гелем и произнёс:

-Готово! Жду вас в ближайшее время на следующую стрижку!

-Спасибо! Надеюсь, что она будет не раньше, чем через пару месяцев, - ухмыльнулся я.

Но я ошибся! Через неделю волосы снова стали расти клоками разной длины. Как так? Может, мастер добавляет в свой гель какие-то не те витамины? В этот раз попрошу просто стрижку, никаких укладок!

По пути в цирюльню я взял кофе. Мастер встретил меня.

-Здравствуйте! Я как раз заканчиваю стрижку. Можете пока присесть, - он указал рукой на бархатную тахту и пошёл к клиенту в зал.

Я достал телефон и лениво листал ленту в социальной сети, попивая кофе. Одно неловкое движение, и я опрокинул стаканчик на себя.

-А, блин! Простите, я могу воспользоваться уборной? - обратился я к мастеру. Тот утвердительно кивнул.

Я стоял у раковины, тщетно пытаясь отмыть пятно со светлой толстовки. Как так? Наверняка, потом не отстирается. И тут мое внимание привлекла небольшая дверца возле раковины, ко всему прочему, она была приоткрыта. Внутри горел тусклый свет. Да, я знаю, это не мое дело, однако, любопытство меня просто захлестнуло. Я открыл дверь пошире. Длинный узкий коридор сворачивал направо. Повинуясь какому-то внезапному порыву, я зашёл в коридор. Стараясь ступать как можно тише, я приближался к повороту. Сердце забилось чаще. Повернув за угол, я застыл на месте. Там была маленькая, плохо освещённая комната. Из мебели только кровать и грязное большое кресло, окон нет. Так же в комнате стояли большие мусорные мешки. Судя по всему, там были состриженные волосы. Но самое главное то, что посреди этой комнатки стояла фигура, будто свалянная из войлока. Какие-то клоки свисали у неё со всех сторон. Присмотревшись, я понял, что это волосы. Человеческие волосы. Что? Фигура, сделанная из человеческих волос? Внезапно, она зашевелилась.

Я попятился назад. Фигура, по всей видимости, меня не заметила. Её рука полезла в мусорный мешок и достала охапку волос, а затем засунула их в отверстие, напоминающее рот. Я услышал, как хрустят волосы. Фигура их усиленно пережёвывала и периодически лезла за новой порцией.

За спиной послышался шорох. Обернувшись, я увидел мастера, он заносил руку для удара...

Я открыл глаза - нахожусь в той же комнатке, на грязном кресле. Попытался встать, но обнаружил, что руки и ноги крепко связаны. Фигура из волос сидит на кровати. Передо мной стоит мастер, он плачет.

-Знаете, я ведь не хотел этого всего. Я не желаю никому зла, - вытирал крупные слёзы мастер, - у меня нет выбора. У нас нет выбора.

Мастер подошёл к фигуре из волос и взял её руку в свою. Мне показалось, что я услышал женский плач, доносящейся из спутанной пелены волос.

-Это моя жена, - сказал мастер, - даже сейчас она остаётся ею. И я до сих пор люблю её. Вы знаете, я ещё не решил, что делать с вами.

Я не мог осознать, что сейчас происходит. Как я оказался впутан в эту историю? Почему я? Что со мной будет дальше?

-Вы... что будет со мной? - я со страхом смотрел на волосатую, постоянно жующую, фигуру.

Мастер глубоко вздохнул и погрузился в воспоминания.

Со своей женой он познакомился много лет назад. Она была генетиком, изучала и лечила облысение. Довольно успешно проводила исследования, находила новые методы и приёмы. Мастер уже тогда был востребованным стилистом, имел свой салон. Оба жили своей профессией. Неудивительно, что они сошлись на теме волос.

Спустя несколько лет после свадьбы, у женщины одно исследование зашло в тупик. В процессе дальнейшего изучения проблемы, она наткнулась на один трактат неизвестного алхимика.

-Дорогой, я нашла! Нашла! - глаза женщины горели огнём, - есть панацея!

Женщина целыми днями пропадала в лаборатории, создавая лекарство по рецепту алхимика.

-Как вы уже поняли, у неё не получилось, - мастер подвинул к фигуре новый пакет с волосами, ведь та никак не могла насытиться, - жена создала лекарство. Но будучи медиком, а не алхимиком, где-то допустила ошибку. Или в рецепте намеренно сделали ошибку, чтобы результат стал таким.

Мастер со слезами смотрел на волосатую фигуру.

-Конечно, она сначала опробовала все на себе. Результат был уже на утро. Через пару дней мы поняли масштаб катастрофы.

Волосы росли слишком быстро. Они стали более жёсткими, сваливались. Опутывали шею, руки. Как ползучий плющ, волосы обвили все её тело.

-Сначала мы все состригали. Но через пару часов волосы опять вырастали, причём ещё длиннее и жёстче. Не помогло ни бритьё налысо, ни гормоны, - мастер с жалостью смотрел на свою женщину, - сделав процедуры вечером, утром она просыпалась, опутанная волосами.

В какой-то момент женщина сдалась. Она решила, что бороться нет смысла. Женщина запретила своему мужу обращаться к другим специалистам. Боялась, что её увезут против воли и начнутся долгие, ни к чему не приводящие исследования. Кроме этого, лишат её лицензии.

Постепенно, волосы свили вокруг её тела плотный кокон. Даже лицо было под ним. Женщина перестала нормально есть, отказывалась от всего.

-Потом я заметил, как она постоянно жуёт. Да, волосы! Они стали её пищей. Ничего другого она не могла есть. Ей требовалось все больше еды, - мастер смотрел мне прямо в глаза. Он пытался оправдаться за все, что сейчас происходит, поэтому рассказывал эту историю.

Казалось бы! Отличное решение - состричь все её волосы и отдать ей же. Но нет! Этот кокон постепенно стал её частью, соединился с кожей.

-Как-то я принёс с работы пакет со стрижеными волосами, - мастер зарыдал, - постепенно, это вошло в привычку. Но посмотрите на все эти пакеты! Как думаете, почему волос так много? И почему вы так часто ходите на стрижку?

В этот момент пазл в моей голове сложился. Мастер добавлял в гель для укладки лекарство по рецепту алхимика. Видимо, очень маленькое количество. Этого хватало, чтобы волосы быстро росли, но без жутких последствий, как у его жены.

-Да-да, вы правильно поняли. Лекарство в геле для укладки, - мастер глубоко вздохнул, подвинул ещё один пакет с волосами своей жене и вытер слезы, - ну вот, вы знаете всё. Зла я никому не хотел: ни вам, ни другим клиентам. Концентрация вещества очень мала, серьезных последствий быть не может. Волосы нужны для пропитания. Без них она погибнет.

Я смотрел на измученную фигуру из волос. Каково ей? Что чувствует эта женщина день за днём? Ведь кроме страданий и этой тесной и темной комнаты у неё нет ничего. А у меня есть, есть будущее?

-Послушайте, я понимаю. Вы заботитесь о своей жене. Я тоже не хочу причинять вам зла. Отпустите меня, пожалуйста! - я взывал к совести и человечности мастера, - я не скажу об этом ни единому человеку!

Мастер метался, разрывался. На кону стояли слишком важные для него вещи. Стать преступником ради жены или отпустить меня, рискуя её потерять? Видя, что мастер сомневается, я решил его подтолкнуть в правильном направлении.

-Сами подумайте, поверят ли мне? Это ведь звучит, как бред! Мне вы ничего плохого не сделали. Я просто уйду, - я старался говорить убедительно и спокойно.

-Отпусти, - еле слышно сказала фигура из волос.

Мастер подошёл ко мне. Пока он освобождал меня, сказал:

-Вы знаете, сейчас она опять работает над противодействующим лекарством. Медленно, но верно. Результаты ещё плохие. Но они есть. Возможно, когда-то она опять станет собой. Пожалуйста, оставьте нам на это надежду. О нас никто не должен знать.

Я был свободен и не знал, что делать. Да, я обещал никому ничего не говорить. Но если мастер переборщит с лекарством и гель окажется слишком концентрированным? Могут пострадать люди. А его жена, ведь изменения, произошедшие с ней, они могут продолжиться. И кто знает, чем она захочет полакомиться в следующий раз.

Я побрел домой, стараясь сохранить здравый ум. Мне надо определиться. Я должен хорошо подумать.

Утром я позвонил на работу и взял отгул. Голова разрывалась от мыслей, и я вышел на балкон. Отсюда хорошо просматривается вход в цирюльню. Внезапно, я увидел, как вышел мастер, затем женщина в парандже, полностью скрывающей весь её облик.

-Умнó придумали! - я почему-то обрадовался. Пара села в такси.

Больше эта цирюльня не открывалась. Через время на том месте появился другой салон с яркой неоновой рекламой.

Я так и не рассказал никому про случившееся со мной. Кстати, после следующей стрижки в обычной парикмахерской, мои волосы перестали так быстро расти.

Я постоянно вспоминал эту пару. Где они сейчас? Удалось ли женщине создать антидот?

*****

С той поры прошло более трёх лет. Я переехал в другой район. И каково же было моё удивление, когда во дворе своего дома я увидел ту самую цирюльню с огромными ножницами и расчёской вместо вывески. Я практически побежал туда и громко постучал.

В смотровое окошко выглянул мастер. Удивлённый мужчина открыл дверь и впустил меня.

-Вы? Как вы нашли нас?

-Я живу тут рядом. А вы, ваша жена? - я хотел знать, как сейчас живет эта пара.

Мастер заулыбался, на его глазах выступили слёзы.

-Дорогая! Иди сюда, пришёл наш постоянный клиент.

Из зала вышла хрупкая женщина в красивом летнем платье. На голове у неё повязан цветастый платок. Когда она приблизилась ко мне, я понял, что у неё совсем нет ресниц, а брови - это татуаж. Женщина сияла и протягивала мне руки.

-Здравствуйте! Здравствуйте! Спасибо вам, что тогда не сообщили о нас никому. Я ведь смогла создать лекарство. Посмотрите! - женщина сняла платок, волос на её голове не было. - Я навсегда избавилась от волос. Совсем.

Какой прекрасной она была, какой счастливой!

Я глядел на эту улыбающуюся пару, прошедшую через долгие годы страданий и поиска, но сохранившую надежду. Сколько в них сил и любви. Я был рад, что стал частью их истории. И сейчас вместе с ними мог разделить эти минуты.