Новая история о приключениях Назаретянина на земле нашей грешной.
Говорят, в человеке всё должно быть прекрасно. Сидящий за столиком лейтенант полностью оправдывал эту поговорку. Гладко выбрит, даже без намёка на щетину, его форма была идеально выглажена, чёрные сапоги начищены до блеска, а в руке он держал маленькую фарфоровую чашечку.
– Как бы вас ни убеждали, господа, что зёрна прежде всего, но я скажу вам – без правильной воды хороший кофе не сваришь, поверьте мне! И хотя причина нашего присутствия здесь весьма трагична, но, к своему стыду, вынужден констатировать, что я чертовски этому рад. Местная вода, господа, это, – он сделал маленький глоток дымящегося напитка и зажмурился от удовольствия, – это что-то невероятное!
Его слушатели, тоже офицеры, самым старшим из которых был капитан с чёрной бархатной повязкой, закрывавшей правый глаз, одобрительно зашумели, отдавая дань сваренному лейтенантом кофе.
– Говорят, талая вода вообще полезна, – подал голос другой, менее опрятный лейтенант в мятом кителе. – Я как-то читал, что в ней полно… как же… – он защёлкал пальцами, вспоминая нужное слово, – микроэлементов!
– Ты читал что-то, кроме пивных этикеток?! – хохотнул его сосед за столиком.
– Идите к чёрту, милейший! Щёголь-лейтенант улыбнулся перепалке старых друзей, сделал ещё один маленький глоточек, поставил чашку на перламутровое блюдце и достал из кармана брюк тёмно-синий портсигар в серебряную полоску. Закурил, снова потянулся за кофе.
– А ещё, господа, несмотря на столь ранний час, признаюсь, я взял на себя смелость и добавил немного коньяка из личных запасов.
– Так вот какие микроэлементы учуял наш «читатель»! – пробасил одноглазый капитан, и вся компания дружно захохотала.
Лейтенант продолжал с улыбкой смотреть на веселящуюся компанию. Совсем недавно их было больше. И совсем скоро, возможно, станет ещё меньше. Война – кровожадная сука, знаете ли. Поэтому он был рад, что хотя бы ненадолго может отвлечь их от гнетущей судьбы. Звякнул дверной колокольчик, и в помещение трактира, где заседал за кофе офицерский состав, вошёл рослый майор, своим безупречным внешним видом уступая разве что щёголю-лейтенанту. Все остальные вскочили, отдавая честь старшему по чину, но он только махнул рукой, не желая нарушать неформальную обстановку. Слегка прихрамывая, майор уселся за ближайший к нему круглый столик, снял фуражку.
– Разрешите вас поздравить, господа, в штабе оценили оперативность, с которой мы эвакуировали весь город. По окончанию операции у каждого будет увольнительная на два дня. Он снова поднял руку, прерывая довольный гомон своих подчинённых.
– Завтра прибудет инженерный взвод, который организует защитную полосу по периметру наступления войск неприятеля. По возможности помогут нам укрепить уже занятые позиции.
– Разрешите вопрос, господин майор, – подал голос капитан.
– Слушаю тебя, Стивенсон.
– Когда ждём подкрепление? С двумя ротами мы особо не навоюем, как бы нас ни укрепили. Городишко тут, конечно, плёвый, но он идеальный плацдарм для переброски войск к нам в тыл. Немцы это прекрасно понимают.
Майор кивнул, ехидно прищурившись.
– Командование абсолютно с вами согласно, Стивенсон, представляете? Поэтому примерно через три дня в наше расположение прибудет пятый бронетанковый батальон. По данным разведки, переброска сил для массированной атаки займёт у немецкой армии минимум неделю. Так что ещё останется в запасе пара дней, чтобы лейтенант успел побаловать нас своим замечательным кофе. Который, кстати, мне пока никто не предложил…
После этих слов с колокольни местной церкви, которая была тут единственным высоким зданием, раздался пронзительный звук сирены. Все военные вскочили, как по команде. Ещё через секунду где-то вдалеке гулко ухнуло, и танковый снаряд разнёс наблюдательный пункт, прерывая тревожный вой. Сразу за этим последовало ещё несколько выстрелов, и тихий мирный городок погрузился в хаос боя. Наверное, можно сказать, что их застали врасплох.
Конечно, каждый солдат в военное время живёт в ожидании очередного боя… Но всё же одно дело ждать и совсем другое – внезапно увидеть на горизонте длинную цепочку вражеских танков в сопровождении многочисленной пехоты и понимать, что шансов у тебя нет. Нет противотанковых орудий, нет такого количества солдат, нет даже половины необходимых боеприпасов, чтобы попробовать продержаться до прибытия подкрепления. Враг это понимал.
А ещё понимал, что и при таком превосходстве вступать в бой на узких улочках ему невыгодно. Поэтому машины встали на подъезде и начали утюжить городок из всех орудий. Несколько отчаянных вылазок со стороны оборонявшихся тут же оборвал шквальный пулемётный огонь пехоты, которая укрылась за бронированными корпусами танков. Спустя всего час с начала наступления две роты, о которых говорил Стивенсон, сократились до одной…
Дом, где обосновался временный штаб, сотрясался от взрывов каждые несколько минут. Майор спешно сжигал в камине всё, что могло хоть как-то навести противника на предстоящие планы союзных войск. Входная дверь распахнулась, и в комнату ввалился лейтенант. От его безупречного вида не осталось и следа. Начищенные сапоги были все в грязи и пыли, офицерский китель безнадёжно помят и даже местами разорван. Он сделал несколько шагов к столу, с которого майор собирал документы, и тяжело плюхнулся на стул.
– Однако попали мы в переплёт, господин майор. Как же так могло произойти?
– Чёрт его знает, лейтенант! – отрывисто ответил тот, не прекращая сжигать секретные бумаги. – Может, разведка напортачила, а может, немцы решили выслать авангард. Ясно только одно – всё, что нам остаётся теперь, – это как можно дороже продать свои жизни.
– Чёрт его знает… – задумчиво повторил за ним подчинённый, и его озарила какая-то идея. – Я думаю, у меня есть один неплохой план.
Он достал из висящего за спиной планшета топографическую карту местности, расстелил на столе поверх остальных бумаг. Старший по званию хотел было возмутиться такой бесцеремонности, но вовремя сообразил, что сейчас совсем не до этого.
– Смотрите, здесь и здесь, – лейтенант ткнул пальцем в две точки на окраине города, – находятся входы в пещеры, оставшиеся со времён горных выработок. Вам необходимо собрать всех уцелевших солдат и укрыться там, пока я не подам вам сигнал.
– И что дальше?
– Дальше немцы займут город и будут радоваться лёгкой победе. А я начну минировать основные точки их расположения. Ночью я вернусь за вами и… Вы слышали когда-нибудь про Ночь длинных ножей?
– Вы один? – недоверчиво хмыкнул майор. – Да и откуда вы возьмёте столько взрывчатки?
– Именно один, так будет гораздо больше шансов на успех. У себя на родине я прошёл диверсионную спецподготовку, мне достаточно немного муки, сахара и пороха, чтобы взорвать это здание, например.
Майор с сомнением разглядывал своего подчинённого. Совсем рядом грохнул очередной взрыв, осыпав их штукатуркой с потолка.
– Соображайте быстрее, нерешительный вы мой, – не выдержал лейтенант. – Ещё немного и уводить будет некого!
– Хорошо, – сдался офицер. – Но учтите, если это предательство…
– Мертвецов невозможно предать, майор. Лучше помолитесь, чтобы у меня всё получилось.
Когда последний солдат покинул черту города, назаретянин облегчённо вздохнул, огляделся по сторонам и нырнул в ближайший уцелевший дом. Вихрем промчался по первому этажу, выворачивая ящики. Несколько минут спустя, держа под мышкой пять найденных свечей, спустился в подвал. Поставил их на землю, замер, будто в нерешительности:
– Отец меня убьёт…
Он вытянул вперед руку, и на широко распахнутой ладони стала проступать круглая сквозная рана. Макая в нее палец, Иешуа нарисовал шестиконечную звезду. Расставил свечки по краям рисунка. Здоровой рукой вытащил зажигалку и, что-то бормоча вполголоса, начал зажигать одну за другой. Когда загорелась последняя, пентаграмма вздрогнула, будто живая, и вспыхнула вся ровным синеватым пламенем. Несколько секунд ничего не происходило, а потом громогласный бас заполнил крохотное помещение подвала:
– Кто посмел?
– Балбер, не ори, – поморщился лейтенант, садясь рядом. – У меня сейчас кровь из ушей пойдёт.
Пламя на рисунке преобразилось в ехидное лицо падшего херувима.
– Какие люди! Всё развлекаешься? Между прочим, у меня дел выше крыши! Нам котлы уже ставить некуда с этой войной. Чего тебе?
Назаретянин вкратце обрисовал ситуацию. Последовало недолгое молчание, прерываемое натужным сопением.
– Еша, вот я не пойму, тебе заняться нечем? Люцифера нашёл уже?
– Это хорошие люди, Балбер. И потом, ты мне ещё должен за экскурсию, забыл?
– Вот я знал! Я знал, что ты напомнишь! Правильно мой дед говорил, поскреби светлого, найдёшь тёмного.
– Балбер, я не так часто тебя о чём-то просил…
– Ладно, ладно, – ворчливо прервал приятеля херувим. – Сейчас Балрога пришлю, не туши портал. С Отцом сам потом разбирайся, я тут ни при чём!
Лейтенант облегчённо вздохнул и откинулся на земляную стенку подвала. Положил перед собой изрядно помятый тёмно-синий портсигар в серебряную полоску, достал сигарету, прикурил от свечи. Он не успел выкурить и половины, когда пентаграмма вспыхнула особенно ярко, чуть вздулась, и из неё показалась бордово-чёрная когтистая лапа размером с его голову. За ней появилась вторая. Уже вдвоём они, упёршись в края рисунка, потащили за собой остальное могучее тело демона. Вылезши наполовину, тот остановился передохнуть.
– Побольше не мог нарисовать? Больно вообще-то через такую щель протискиваться.
Назаретянин только развёл руками, показывая ему скромные размеры самого подвала. Затем кивнул в сторону открытого портсигара.
– Бонус за неудобства, массивный ты мой.
Балрог довольно осклабился, вылез целиком, заняв почти всё свободное место. Цапнул добычу и спрятал её за щеку.
– Ну фто, где мясо?
Лейтенант прищурился, вспоминая расположение немецкого авангарда, и ткнул пальцем:
– Там!
Весь день солдаты инженерного взвода разгребали завалы, минировали подходы и пытались сообразить, как можно получше укрепить оставшиеся руины. Совершенно невероятным чудом трактирчик почти не пострадал. Не хватало нескольких окон, пара столов оказались перевёрнуты, да пол был усеян осколками тех самых окон. Но разве это проблема для офицерского состава? Правда, теперь их стало меньше.
Лейтенант с грустью смотрел на пустующее место одноглазого капитана и того лейтенанта, который читал про пользу талой горной воды. Однако остальные были здесь. Маленькое, но всё же достижение. Все вместе они подняли фляжки над головой и молча выпили за павших друзей.
– Должен вам сказать, лейтенант, я до сих пор не понимаю, что произошло. Как вы умудрились в одиночку такое устроить?
– Я же говорил вам, господин майор, что обучался…
– Да-да, – махнул тот рукой. – И ваши мука с сахаром разметали немецкое наступление, как щенков, конечно. А что говорят пленные, вы слышали?
– У страха глаза велики, – улыбнулся назаретянин.
– А я скажу даже больше! Разведка передаёт, что неприятель обвиняет во вмешательстве какие-то потусторонние силы, якобы сорвавшие им наступление. Рассказы тех, кто успел сбежать, настолько красноречивы, что фюрер велел удвоить финансирование своего специального оккультного подразделения. Ане… – он запнулся, – …бербо, аненерба… Что-то в этом духе. Можете себе представить?
– Сон разума рождает чудовищ, господин майор. Я всегда подозревал у Адольфа лёгкую форму безумия.
– Но всё-таки, – командир пристально посмотрел на лейтенанта. – Как?
Назаретянин полез за портсигаром, но, нащупав пустой карман, вспомнил, где он, и расстроенно вздохнул:
– С Божьей помощью, господин майор. С Божьей помощью…
