• Ричард Харрис вначале отклонил предложенную ему роль профессора Альбуса Дамблдора. Пересмотреть своё решение и согласиться его заставила одиннадцатилетняя внучка, которая пригрозила, что никогда с ним больше не будет разговаривать, если он откажется.

Жизнь десятилетнего Гарри Поттера нельзя назвать сладкой: родители умерли, едва ему исполнился год, а от дяди и тёти, взявших сироту на воспитание, достаются лишь тычки да подзатыльники. Но в одиннадцатый день рождения Гарри всё меняется. Странный гость, неожиданно появившийся на пороге, приносит письмо, из которого мальчик узнаёт, что на самом деле он - волшебник и зачислен в школу магии под названием Хогвартс. А уже через пару недель Гарри будет мчаться в поезде Хогвартс-экспресс навстречу новой жизни, где его ждут невероятные приключения, верные друзья и самое главное — ключ к разгадке тайны смерти его родителей.

• Фильм снят по мотивам романа Дж.К. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень» (Harry Potter and the Philosopher's Stone, 1997).

• Дж. К. Роулинг продала права на создание фильмов по первым четырем книгам приключений Гарри Поттера в 1999 году за скромную сумму в один миллион фунтов стерлингов (на тот момент чуть больше 1,5 млн. долларов). Что намного важнее, было оговорено, что писательница будет получать определённую часть от сборов каждого из фильмов, и будет иметь значительный контроль над всеми стадиями производства картин.

• Дж. К. Роулинг поставила непременное условие, что все актёры в будущих фильмах должны быть британцами. Лишь в четвёртом фильме франчайза, где это было необходимо по содержанию книги, появились актеры из других стран.

• Главным претендентом на роль Северуса Снейпа долгое время был Тим Рот, по происхождению британец, но с 1990 года живущий в Америке. Тим Рот отклонил предложение, отдав предпочтение «Планете обезьян» Тима Бёртона, после чего роль досталась Алану Рикману, приглашение которого лично одобрила Дж. К. Роулинг.

• Первоначально главным претендентом на место режиссёра картины был Стивен Спилберг. Переговоры с ним велись в течение нескольких месяцев, и в феврале 2000 года закончились его отказом. Стивен Спилберг в качестве основного варианта рассматривал создание анимационной ленты, где голосом главного героя был бы Хейли Джоэл Осмент. Этот вариант не понравился ни киностудии, ни автору книг. В последующем знаменитый режиссёр продолжал настаивать на участии американского актёра в главной роли. Другой причиной своего отказа он назвал отсутствие творческого интереса к проекту. По словам Стивена Спилберга фильм был обречён на колоссальный коммерческий успех, независимо от того, насколько удачной будет его работа.

• После отказа Спилберга начались переговоры сразу с несколькими режиссёрами. В качестве основных кандидатур рассматривались Крис Коламбус, Терри Гиллиам, Джонатан Демме, Майк Ньюэлл, Алан Паркер, Вольфганг Петерсен, Роб Райнер, Тим Роббинс, Брэд Силберлинг и Питер Уир.

• В марте 2000 года Вольфганг Петерсен и Роб Райнер по различным причинам выбыли из соискателей вакансии, число которых сократилось до четырёх: Криса Коламбуса, Терри Гиллиама, Алана Паркера и Брэда Силберлинга из которых Дж. К. Роулинг отдавала предпочтение Гиллиаму. Несмотря на это 28 марта 2000 года было объявлено, что режиссёрское кресло досталось Крису Коламбусу. Впоследствии Терри Гиллиам открыто выразил своё недовольство и разочарование, сказав, что он был идеальным кандидатом на эту роль и назвав фильм Коламбуса просто ужасным, скучным и банальным. Решающую роль в выборе киностудии сыграл большой опыт работы режиссёра с молодыми актёрами и успех его предыдущих кинолент семейной направленности «Один дома» (1990) и «Миссис Даутфайр» (1993). С другой стороны одной из главных причин согласия Криса Коламбуса стали неустанные просьбы его дочери, большой поклонницы книг Дж. К. Роулинг.

• Робби Колтрейн, получивший роль Хагрида, стал первым из взрослых актёров, с которым был заключён контракт на участие в проекте. Второй была Мэгги Смит (Минерва МакГонагалл).

Бюджет фильма - 165 млн $ вместе с маркетингом, а сборы 1 миллиард и 24 млн $ (еще очень много прибыли с ТВ, DVD, видеокассет, игрушек). Отличное фэнтези с целой россыпью прекрасных актеров.

Лично от меня оценка 7,5 из 10. Есть небольшие минусы - 1) много затянутых сцен (само собой простительно для вступительного фильма) из хронометрожа 2 ч 32 минут, 2) местами очень слабая графика (даже для своего года) и это исправят во втором фильме. Понимаю почему критики ставят всего 7 из 10.

2) "Гарри Поттер и Тайная комната" (2002) / режиссер - Крис Коламбус / оценка IMDb: 7.50 / критики 7,2 из 10 / Кинопоиск 8,1 из 10. Продолжительность 2 ч 41 мин.

• Фильм стал последней ролью Ричарда Харриса, который скончался 25 октября 2002 года, за три недели до выхода фильма в прокат.

Гарри Поттер переходит на второй курс Школы чародейства и волшебства Хогвартс. Эльф Добби предупреждает Гарри об опасности, которая поджидает его там, и просит больше не возвращаться в школу.

Юный волшебник не следует совету эльфа и становится свидетелем таинственных событий, разворачивающихся в Хогвартсе. Вскоре Гарри и его друзья узнают о существовании Тайной Комнаты и сталкиваются с новыми приключениями, пытаясь победить темные силы.

• Фильм снят по мотивам романа Дж.К. Роулинг «Гарри Поттер и Тайная комната» (Harry Potter and the Chamber of Secrets, 1998).

• По словам Дэниэла Рэдклиффа «Гарри Поттер и тайная комната» его самая любимая книга Поттерианы.

• Съёмки фильма начались 19 ноября 2001 года, через три дня после выхода в прокат первого фильма «Гарри Поттер и философский камень». Завершился съёмочный процесс 26 июля 2002 года.

• «Липовым» названием картины, которое использовалось для того, чтобы сбить с толку фанатов и местных жителей, было «Инцидент на 57-й улице». Так называлась одна из популярных песен Брюса Спрингстина, написанная в 1973 году.

• Первоначально роль Златопуста Локонса была предложена Хью Гранту, который дал предварительное согласие, но через время всё же отклонил предложение из-за занятости в других проектах. Впоследствии актёр не раз открыто сожалел о своём решении. После его отказа роль могла также достаться Алану Каммингу.

• Чтобы получить представление о том, насколько неприятным и отталкивающим должен быть его персонаж, Джейсон Айзекс (Люциус Малфой) пересмотрел сцены с участием Тома Фелтона (Драко Малфой) в первом фильме.

• Все четверо детей режиссёра Криса Коламбуса появляются в эпизодических ролях в фильме. Элинор Коламбус, как и в первом фильме, сыграла роль Сюзан Боунс, Брендан Коламбус мальчика в классе для выполнения домашних заданий, Виолет Коламбус маленькую девочку с цветами и Изабелла Коламбус маленькую девочку в книжном магазине.

• 37-летняя Ширли Хендерсон, сыгравшая Плаксу Миртл, стала самым возрастным исполнителем роли кого-либо из учеников школы Хогвартс.

• Из-за занятости в других проектах Джон Уильямс не смог полностью завершить работу над саундтрэком фильма. Композитор-арранжировщик Уильям Росс был специально приглашён, чтобы адаптировать материал Джона Уильямса и закончить музыку к фильму. Впоследствии он также дирижировал оркестром во время её записи.

Бюджет фильма с маркетингом - 150 млн $. Сборы - 927 млн $. Очень неплохие показатели, но касса чуть просела.

Лично от меня 8 из 10. На мой взгляд эта часть лучше первой (хотя общая оценка ниже). Идет 2 ч 41 минуту, но тут все динамичнее и нет лишних сцен. Новые актеры также украсили картину. Теперь нет дешевой графики и стало больше грима и аниматроники.

Василиск очевидно аниматроника, что куда лучше графики.

3) "Гарри Поттер и узник Азкабана" (2004) / режиссер - Альфонсо Куарон / оценка IMDb: 7.90 / критики 7,8 из 10 / Кинопоиск 8,2 из 10. Продолжительность 2 ч 22 мин.

Гарри, Рон и Гермиона возвращаются на третий курс школы чародейства и волшебства Хогвартс. На этот раз они должны раскрыть тайну узника, сбежавшего из тюрьмы Азкабан, чье пребывание на воле создает для Гарри смертельную опасность.

• Фильм снят по мотивам романа Дж.К. Роулинг «Гарри Поттер и узник Азкабана» (Harry Potter and the Prisoner of Azkaban, 1999).

• Поговаривали, что сам Стивен Спилберг может занять режиссерское кресло, но слухи остались слухами.

• В фильме мог сняться Юэн МакГрегор в роли профессора Люпина.

• Иллюзионист Пол Кив был использован на съемочной площадке в качестве консультанта. Некоторыми приемчиками из своего репертуара он поделился с главными действующими персонажами в лице Дэниэла Рэдклиффа и Эммы Уотсон (Гарри и Гермиона). Пол стал первым иллюзионистом, привлеченным для работы в фильмах о «Гарри Поттере». Более того, он отметился и эпизодической ролью в сцене, происходящей в заведении «Три метлы».

• В этом фильме Дадли не произносит ни слова.

• Перед началом съёмок фильма режиссёр Альфонсо Куарон попросил актёров, играющих трёх главных героев, написать автобиографическое эссе об их персонажах от первого лица. Руперт Гринт, исполняющий Рона Уизли, отказался писать, объяснив это тем, что Рон никогда бы не сделал подобной вещи. Куарон ответил, что Гринт правильно понимает своего героя. Эмма Уотсон вполне в духе своей героини разразилась сочинением на 16 листах. Дэниел Рэдклифф ограничился одной страничкой.

• Татуировки на теле и руках Сириуса Блэка копируют традиции русского преступного мира, в котором статус заключённого определяют именно по татуировкам.

• Эмма Томпсон согласилась сыграть профессора Трелони ради своей дочери Гайи Уайз, ярой фанатки «Гарри Поттера». Вначале эту роль предложили Тильде Суинтон, но актриса предложение отклонила.

• М. Найт Шьямалан отклонил предложение снять фильм о Гарри Поттере. Вместо этого американский режиссёр и сценарист индийского происхождения сделал драматический триллер «Таинственный лес» (2004).

• После смерти Ричарда Харриса (1930-2002) роль Альбуса Дамблдора предложили Питеру О'Тулу, но актёр предложение отклонил.

• Предложение снять фильм сделали Марку Форстеру, но он предпочёл снимать биографическую драму «Волшебная страна» (2004).

• Дж.К. Роулинг позволила режиссёру Альфонсу Куарону вносить в сюжет небольшие изменения при условии, что они будут в духе произведения. К примеру, она не возражала против установки на территории Хогвартса солнечных часов, однако запретила размещать там кладбище. Писательница объяснила, что кладбище будет использовано в тогда ещё не написанной шестой книге серии.

Бюджет фильма с маркетингом - 180 млн $. Сборы - 807 млн $. Касса еще просела, но еще были показы на ТВ, диски, игрушки и много других источников дохода.

Визуально возможно самая идеальная часть цикла. У критиков и зрителей это одна из любимых частей цикла.

Лично от меня 8 из 10, но не считаю, что 3-я часть лучше 2-й например (они разные и у каждой свои фишки).

4) "Гарри Поттер и Кубок огня" (2005) / режиссер - Майк Ньюэлл / оценка IMDb: 7.70 / критики 7,4 из 10 / Кинопоиск 8 из 10 / Продолжительность 2 ч 37 мин.

Гарри Поттер, Рон и Гермиона возвращаются на четвёртый курс школы чародейства и волшебства Хогвартс. При таинственных обстоятельствах Гарри был отобран в число участников опасного соревнования — Турнира Трёх Волшебников, однако проблема в том, что все его соперники — намного старше и сильнее.

К тому же, знаки указывают на возвращение Лорда Волдеморта. Вскоре Гарри предстоит побороться не только за победу в соревновании, но и за свою жизнь.

• Фильм снят по мотивам романа Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер и Кубок огня» (Harry Potter and the Goblet of Fire, 2000).

• Четвертую часть «поттерианы» хотели снова доверить Альфонсо Куарону, однако последний сослался на то, что ему для начала неплохо бы закончить «Узника Азкабана» (третья часть). В итоге режиссером стал англичанин Майк Ньюэлл.

• Проникнувшись задумкой Квентина Тарантино, разбившего свое полотно «Убить Билла» на две части, такую же диверсию хотели осуществить и продюсеры, однако режиссер Майк Ньюэлл отсек данные предложения на корню. Во многом опасения студии заключались в том, что уместить 734-страничную книгу в три часа экранного времени попросту невозможно.

• Майк Ньюэлл стал самым дешевым режиссером в истории «поттерианы»: он согласился работать за гонорар всего лишь в 1 миллион долларов. Для примера: гонорар Криса Коламбуса за «Философский камень» составил 10 миллионов + процент от общих сборов.

• Во время съемок своей части фильма Майкл Гэмбон (Дамблдор) постоянно носил под одеждой волшебника повседневный костюм.

• На роль Лорда Волан де Морта многие прочили Роуэна Эткинсона или Джона Малковича, однако обе кандидатуры сошли с дистанции. В июне 2004 года поползли слухи о том, что эта роль достанется Рэйфу Файнсу. Незадолго до начала съемок данная роль оставалась единственной актерской вакансией.

Бюджет 150 млн $. Маркетинг не известен, но у предыдущих был по 50 млн $. Бюджет видимо 200 млн. Сборы - 897 млн $. Прибыли принес на 90 млн больше, чем 3-я часть и сборы приблизились к 2-й части.

Лично от меня 8 из 10. Переломная часть с которой пошло + - серьезное фэнтези. Фильм стал полноценным блокбастером и смотрится легко и интересно несмотря на хронометраж в 2 часа 37 минут. Некоторые эту часть немного ругают, тк она выглядит проще предыдущих ( нет авторского стиля Коламбуса / Куарона), но на мой взгляд режиссер справился и все сбалансированно.

Пишу про разные кинохи, франшизы, игрушки и тд -

Подробно о франшизе "Кошмар на улице Вязов" Мнение о всех фильмах с участием культового персонажа / Часть 1

Подробно о франшизе "Хищник" Мнение о 9 фильмах с участием культового персонажа от фильма 1987 до "Хищник: Планета смерти (2025)"

Идеальные подарки на Новый год для киноманов - Властелин колец, Гарри Поттер, Звездные войны, Игра престолов, Один дома, Аватар, Сумерки

Многое о Кино в моем тг канале - https://t.me/MisterZverevPairat (забегайте / если что не только кино, но игрушки, постеры, книги и тд) реставрация, ремастер версии, классика, артхаус, ламповые фильмы 80-90-х и многое другое.

Также есть файловый канал - https://t.me/ZverevKino ( тут можно все легко скачать - проще, чем торрент и во многом удобнее, чем онлайн).

Всем приятного просмотра !!!

Вполне понятны попытки подвести биологическую основу под СДВГ посредством генетических исследований, которые часто проводят с близнецами. Хоть удалось показать, что болезнь наследуется с вероятностью 76-88%, какого-то специфичного гена обнаружить пока не удалось. Возможно это полигенное расстройство. Однако подобный результат не говорит нам о том, является ли это расстройством вообще. На данный момент ни один проект не установил какую-либо аномалию мозга, связанную с СДВГ. Ну и зачем в таком случае травмировать людей диагнозом? Они же после этого бороться перестанут. Публичные дискуссии часто игнорируют тот аспект, что ребёнок, выросший в благополучных условиях, получает меньше проблем в развитии и во взрослом возрасте. Гораздо проще рассуждать о химии мозга и лить воду на мельницу биг фармы. Да, синдром дефицита внимания – это не только диагноз, но и бизнес.

В наше время такие, казалось бы, обычные вещи, как забывчивость, недостаток мотивации, непереносимость шума, плохое настроение и тому подобное всё чаще патологизируются и вносят свою лепту в гипердиагностику. Уже давно начались попытки связать плохое настроение с химическим дисбалансом в мозгу. В 1967 году предположили, что депрессия связана с недостатком серотонина, и тема взлетела так, что и на сегодняшний день большинство антидепрессантов тянут этот гормон вверх. Однако недавно опубликованный в журнале Nature мета-анализ не нашёл подобной связи. Почему же людям помогают эти антидепрессанты? Автор не исключает, что для многих работает эффект плацебо.

В последнее время популярной причиной кризиса психического здоровья у молодёжи приводятся социальные сети. Что-то в этом есть, но причин на самом деле может быть много. Неужели нужно сразу повесить на человека диагноз и выписать антидепрессант? Человек – социальное существо, и если у него проблемы, то они неразделимы с его окружением. Может, кому-то недостаёт защиты или признания, а его сразу больным окрещивают. Вместо того, чтобы выписывать таблетку, ему можно посоветовать сначала разобраться в том, почему он недомогает. Но нет, нужно внушить ему, что это гены, а против них не попрёшь.

В подобных обстоятельствах не удивляет распространение «идентичности больного». Хорошо подобная идентичность прививается в группах взаимопомощи, которые развивают свои специфичные нормы поведения. Многие отмечают, что нашли в подобных группах своё «племя».  Однако если медицинская проблема становится в центр идентичности человека, она может угрожать его благополучию. Ведь другие могут посчитать его неполноценным, да и выкарабкаться он тоже может уже и совсем не захотеть. Нет, людям надо прививать «идентичность выздоровления»! Автор рассказывает историю одного из пациентов с постковидным синдромом. Он был уверен, что постоянно чувствует усталость после того, как перенёс ковид. Оно объяснимо в острый период протекания болезни, но в данном случае он чувствовал себя усталым до тех пор, пока не поверил в своё выздоровление. СДВГ тоже когда-то считали временным состоянием, которое проходит с возрастом. Сейчас по-другому. Людей приучают не бороться, говорят, что это навсегда, и всё, идентичность больного сформирована.

В стремлении уважать мнение нейродивергентных людей медики медленно изменяют терминологию, так что даже начинают избегать употребления слова «расстройство». Многие дивергенты рады этому, но тогда зачем они по-прежнему требуют поддержки от общества? Само слово «нейродивергент» используется не как обозначение особенностей психики, а в противоположность слову «нейротипичный», который, я бы сказал, означает не что иное, как «нормальный». Фактом является то, что учащиеся с СДВГ, получившие поблажки в учёбе (например, разрешение пользоваться калькулятором), не учатся лучше, чем те, кто таких поблажек не получал. Несмотря на обещания!

Автор беседовала с множеством пациентов, и каждый был рад, что ему поставили СДВГ. Но почти все они потеряли работу, не закончили образование и расстались с многими друзьями. То же самое касается и хронического Лайма, и постковидного синдрома. Налицо расхождение между словом и делом.

Синдром без названия

С появлением возможности недорого проверить свои гены возникает соблазн списать непонятную болезнь на генетические особенности. Результаты анализов впечатляют своей новизной и сложностью. Но, несмотря на большие надежды с ними связываемые, генетические тесты сопряжены с тем же самыми ошибками и трудностями, что и прочие анализы. Здесь без доктора не обойдёшься. Можно, конечно, запретить безоглядное их распространение, но кто мы такие, чтобы запрещать людям доступ к своим данным? Верным способом будет организовать это дело так, чтобы понять результат без того, чтобы напрасно встревожить человека и его близких.

Если у человека проблемы, можно попытаться их объяснить путём анализа ДНК. Но сегодня уже раздаются голоса по поводу повальной диагностики здоровых детей. К чему она может привести? К тому, что любой патологический вариант станет диагностическим приговором для ребёнка. Между тем, как чаще всего результат теста свидетельствует о риске, а не о неизбежности. В таких условиях гипердиагностика практически неминуема.

Например, сегодня уже возможно проанализировать гены плода, взяв анализ крови у матери. Это делается, например, для диагностики синдрома Дауна. Однако подобное неинвазивное пренатальное тестирование (NIPT) тоже сообщает лишь о риске, а не о диагнозе. А его заявленная точность в 99% работает только в отношении негативных результатов. Если получен позитивный результат, то остаётся вероятность в 20%, что тест ошибочный. Многовато, не находите? Несмотря на это, NIPT медленно, но верно вытесняет инвазивные тесты. Преимуществом его является быстрота и лёгкость, а также большая точность, чем традиционная комбинированная диагностика. Но эта быстрота не даёт шанса родителям задуматься о возможных последствиях. В случае синдрома Дауна аргументом может быть избежание страданий ребёнка и родителей. Однако на самом ли деле пациенты с этим синдромом страдают больше других? Сегодня скрининг на Дауна стал настолько рутиной, что никто даже не задаётся вопросом «почему».

Конечно, и здесь не обошлось без коммерциализации. Тем, кто решился на экстракорпоральное оплодотворение, уже предлагают полное секвенирование генома, чтобы убедиться, что у потомства будет всё в порядке. Здесь недалеко уже и до создания «детей на заказ». Компании предлагают проверить риски на диабет, сердечно-сосудистые болезни, высокий холестерин… Но автор повторяет ещё раз: генетический риск – это далеко ещё не всё. Гораздо важнее окружение, в которое попадёт ребёнок. Кроме этого, наш ДНК – очень сложная штука. Не получишь одно – получишь другое. Ни NIPT, ни полное секвенирование не дадут нам совершенных в плане здоровья детей, но угрожают подорвать разнообразие человеческого вида.

В заключении Сьюзен рассказывает историю одной из своих пациенток по имени Дарси, которой до того, как она пришла к ней с подозрением на эпилепсию, поставили уже мигрень, гиперэластичность кожи (hEDS), анорексию, синдром раздражённого кишечника, синдром постуральной ортостатической тахикардии (PoTS), аутизм, СДВГ, депрессию и беспокойство. Сразу после того, как её положили на наблюдение, случилось несколько приступов, которые не оказалось возможным объяснить ничем, кроме как психосоматикой. Если взглянуть на диагнозы Дарси, можно обратить внимание на высокий субъективный фактор почти всех из них. Некоторые специалисты опасаются, что таким образом патологизируется здоровое тело. Что главное: страдания пациентки они не облегчали, хоть и не вредили. Также озадачивает, где все эти легионы людей с hEDS и PoTS, которым не поставили эти сегодня популярные диагнозы в девяностых годах? Если можно вырасти из подобного расстройства, то зачем нужен диагноз вообще? Серьёзную симптоматику получают, однако, и потому, что реагируют на диагноз.

Подобные спорные расстройства, для которых не находится доказанной патологии, стали главным причиной написания этой книги. Те, кто пытаются связать их через анатомию, слишком наивны в отношении человеческой психики и социальных факторов. В случае с Дарси было ясно, что психосоматика в её истории играла очень важную роль. Врачи призывали обращать внимание на любое недомогание и бороться с ним медикаментозно. Чем больше спрашивали у неё о симптомах, тем больше она искала их у себя. Она искала объяснения и получала ярлыки в ответ. Всё, чего она добилась таким образом – это подняла беспокойство о здоровье настолько, что начались уже припадки. Убедить Дарси в том, что многие из её диагнозов – психосоматика, автору не удалось. Та возразила, что доверяет специалистам, и дело кончилось тем, что психосоматика добавилась в конец длинного списка её диагнозов.

Когда стали появляться все этим новомодные диагнозы, это дало облегчение людям, страдающим тяжёлыми формами этих расстройств. Им дали необходимую помощь. Но вот зачем вовлекать в это дело пациентов со слабо выраженной симптоматикой? Получить от диагноза в этом случае можно меньше, и эта польза имеет шанс быть нивелированной вредом от навешивания на пациента ярлыка. Если человек умирает от рака, он с надеждой пойдёт на химию и радиотерапию. Но если у тебя всего немножко раковых клеток – стоит ли идти на риск здоровью от этих опасных процедур? Несмотря на эти соображения, процесс раздвигания пределов диагнозов на всё более мягкие симптомы наблюдается во всех областях медицины.

Часть беды заключается в том, что диагнозы и технические новинки не проверяются столь тщательно, как новые лекарства. Да и доктора стремятся во что бы то ни стало помочь пациенту. Они ставят ему диагноз, и тот ему благодарен за это. Так, во всяком случае, говорили собеседники автора, которые имели СДВГ и аутизм. Однако в этом случае, как и в своё время с антибиотиками, массовое бездумное употребление может привести к нежелательным последствиям.

Следует сильнее принимать во внимание эффект ноцебо от навешивания ярлыка и в то же время задуматься о последствиях культуры благополучия, прививающей человеку нереальные ожидания счастья. В результате печаль, даже тогда, когда она объяснима, выставляется патологией. Нам нужно не ожидать от себя неизменно хорошего здоровья, потому что это неизбежно деклассирует наших стариков. Менопауза – это нормальное состояние, а не катастрофа для женщины. Самых желанных целей достигает далеко не каждый, и не стоит ждать неоправданных чудес и свершений от себя, а также от своих детей. И ещё одно: почему для того, чтобы получить помощь, человеку обязательно обзавестись диагнозом? Нужно помогать отстающим детям просто так, без их стигматизации.

Есть над чем задуматься и медикам. В первую очередь о том, что лучше вложиться в людей, чем в новую технику. ИИ может помочь патологу или радиологу, но вряд ли он сможет заменить опытного специалиста при постановке диагноза. Далее, стоит снова поднять авторитет врачей-генералистов в пику узким специалистам, которых не зря немцы часто называют ёмким словом Fachidiot.

Сегодня каждый второй врач признаёт, что он раз в неделю заказывает ненужный анализ. Решением проблемы гипердиагностики может стать так называемая «медленная медицина» с приматом человека над техникой. Автор отдаёт в себе отчёт в том, что тестируя меньше, спасёшь меньше жизней. Но на каждую спасённую от рака жизнь до десятка пациентов получает ненужное и вредное им лечение. По результатам некоторых исследований, до 30% денег в системе здравоохранения США тратится впустую. Было бы лучше использовать их на кампании, помогающие людям вести более здоровую жизнь. Нужно реально помогать людям, а не пичкать их медикаментами без особой нужны и стигматизировать их ярлыками.

Может быть, люди с синдромом Дауна и являются «счастливыми детьми», их родителей это точно не касается. Поэтому им следовало бы оставить возможность избавиться от дефектного плода. Я считаю, что здесь автор явно перегибает палку. Так же она недооценивает способности искусственного интеллекта в качестве постановщика диагноза. Уже сегодня достигнут внушительный прогресс. Уже сегодня имеет смысл пропустить фото подозрительной родинки через ИИ-ассистента. То ли ещё будет!

А в оригинале, который я не поленилась найти в сети, выделено действительно имя, соответствующее повествованию.

Допускаю, что это давно делает ии, но тогда вообще не вижу смысла читать современные книги.

Какое издательство чаще всего «промахивается»?

Внезапно телефон взревел, разрывая тишину. Я отложил щетку и барабан, смахнул с пальцев масло и поднял трубку.

— Детектив Зейн Арчер. Слушаю.

Мне не дали договорить. В трубке бушевал голос Харлана Ла Бруньера, искажённый истерикой и отчаянием, граничившим с помешательством:
— Моего сына похитили! Эйдена похитили! Детектив, вы обязаны его найти! Немедленно! Сию же минуту!

Холодная волна пробежала по спине, сковав мышцы.
— Когда? Где он был в последний раз? — Мой голос стал низким и резким, отточенным сталью.

Харлан сыпал фактами, точными, быстрыми, его голос срывался на фальцет, задыхался.
— Сейчас буду, — перебил я его.
— За вами уже выехали!
— Я доеду сам. Так будет быстрее.
— Я уже поднял на ноги всех, кому могу доверять! Всех детективов!
— Хорошо.

Я бросил трубку. Руки, будто обладая собственной волей, продолжили движение — собрали «Ворон» в единое целое, проверили на слух и на ощупь: отточенные щелчки затвора, плавность хода курка, отсутствие малейшего люфта. Всё было идеально. Затем, не раздумывая, зарядил барабан серебряными патронами, холодный блеск которых обещал нечто большее, чем обычная свинцовая месть. Надел плащ, шляпу, сунул в карманы запасные патроны, тяжёлые и звенящие.

На лестничной площадке почти столкнулся с миссис Молли. Она вынесла мне тарелку с ещё тёплым, рассыпчатым печеньем. В последнее время она стала проявлять ко мне почти материнскую заботу; мне казалось, после потери собственного сына её сердце бессознательно искало, на ком бы излить нерастраченную нежность.

— Зейн, дорогой, возьми, хоть немного перекуси…

Я вежливо, но твёрдо отклонил, положив руку на её худенькое плечо:

— Спасибо, миссис Молли, я очень ценю, но сейчас бегу. Срочное дело. Вернусь поздно, не дожидайтесь.

Она что-то обеспокоенно прошептала, пожелала удачи, а я уже летел вниз по лестнице, не касаясь перил.

«Грань» отозвалась на поворот ключа низким, яростным рыком, в котором слышалось нетерпение. Я рванул с места, резина взвыла по мокрому асфальту, игнорируя правила и светофоры. Через несколько минут, резко затормозив, я оказался у кафе «Импрессион» на улице Березовой. У входа клубилась суета: полицейские, несколько патрульных машин с мигалками, ослепляющими в промозглой тьме. Офицеры допрашивали девушку в дорогом, теперь помятом и забрызганном грязью платье — та самая спутница Эйдена из парка.

Я вышел из машины, затушил сигару о подошву ботинка и сунул окурок в карман. Прицепил значок на лацкан плаща и подошел к ближайшему офицеру. Его лицо было бледным и озабоченным под капюшоном плаща.

— Детектив Арчер. По делу о пропаже Эйдена Ла Бруньера.

Он кивнул в сторону плачущей девушки, всхлипывающей в платок.

— Вот эта барышня была с ним. Мы как раз пытаемся понять, что произошло. Она говорит, он… — офицер смущённо кашлянул, — простите, пошёл туда по малой нужде. А там его и похитили.

Я посмотрел в указанном направлении. Тёмный, узкий проход между кирпичными стенами, поглощающий свет и надежду. Слишком уж классически. Слишком банально. Холодный ком встал в горле. Случайностью здесь и не пахло.

Шагнул в переулок, где уже царила организованная суета. Группа экспертов в белых комбинезонах, похожих на призраков в промозглой темноте, методично прочёсывала каждую пядь земли. Их движения были отточены, почти ритуальны. Один из них — мужчина с сединой на висках и усталыми глазами — увидев моё молодое лицо, мягко, но непреклонно преградил дорогу.

— Сынок, здесь работают специалисты. Мы со всем справимся.

Я указал большим пальцем на значок детектива, пришпиленный к мокрому плащу.

— Имею полномочия осмотреть место происшествия.

Эксперты обменялись быстрыми, понимающими взглядами. Мужчина тяжело вздохнул, и его дыхание превратилось в облачко пара в холодном воздухе.

— Понимаете, детектив, мы не сомневаемся в вашем рвении. Но один неосторожный шаг — и микроскопическая улика будет уничтожена. У нас… больше опыта в таком тонком деле.

Спорить было некогда. Из глубины переулка, за грудой разбросанных ящиков, до меня доносилось что-то — не звук, не запах, а смутная вибрация, слабый, но настойчивый зов.

— Мне нужно осмотреть дальнюю часть. Обещаю, не трону ни пылинки.

Они с неохотой расступились, образовав узкий проход.

— Ладно… Но, детектив, умоляю… — его голос звучал как последнее предупреждение перед прыжком в бездну.

— Постараюсь не подвести, — бросил я через плечо, уже пробираясь вглубь, где сгущалась тень.

Мне был нужен не просто формальный осмотр. Нужно было найти источник этого странного импульса. Чтобы не выдать свою способность, я попросил у одного из техников запасной фонарь. Его луч, холодный и резкий, выхватывал из мрака груды мусора, заляпанные граффити стены и блестевший от влаги асфальт. Я шёл, повинуясь внутреннему компасу, и нашёл.

На грязном, потрескавшемся асфальте, в мутной луже, отражавшей свет фонаря, лежала крошечная, не больше ногтя, капля чего-то зеленого и студёнистого. От неё исходила та самая, едва уловимая вибрация. Я не прикоснулся к ней, лишь присел на корточки, чувствуя, как холодная влага просачивается сквозь ткань брюк.

Вернулся к группе экспертов.
— Там, в конце, на асфальте, зеленая капля какого-то вещества. От нее... странно пахнет. Я не трогал.

На меня посмотрели с нескрываемым скепсисом, но профессиональное любопытство перевесило. Вскоре двое из них, двигаясь с предельной осторожностью, приблизились к месту. Они аккуратно, словно хирурги, собрали каплю в крошечную стерильную пробирку, которая тут же исчезла в сумке с доказательствами. Старший эксперт кивнул мне, и в его взгляде мелькнуло нечто, отдаленно напоминающее уважение:
— Благодарю за бдительность, детектив.

Но в переулке для меня теперь не осталось ничего. Тот «зов» исчез, словно его и не было вовсе. Без их хитроумных приборов я вновь ослеп.

Помочь им больше было нечем, и я направился к девушке, надеясь выжать из её истерзанных нервов хоть крупицу правды. Но к этому времени на месте уже были Ла Бруньеры. Харлан, бледный как мрамор, с глазами, пылающими дикой смесью ярости и бессилия, рвался вперёд; его еле удерживали два офицера.
— Вы не понимаете! Это мой сын! Мне надо его найти самому!

— Господин Ла Бруньер, умоляю вас, успокойтесь! Вы только помешаете работе! — голос офицера дрожал от напряжения.

Харлан заметил меня, вырвался из державших его рук и вцепился мне в рукав, его пальцы сжимали ткань с безумной силой.
— Арчер! Что вы нашли? Говорите же!

Я отвел взгляд, уставившись в промозглую темноту переулка.
— Пока улик недостаточно. Ничего конкретного.

И снова погрузился в пучину размышлений. Все похищены. Всех взяли ночью. Бесшумно. Без криков, следов борьбы, когтей, шерсти. Ничего не выпало. Ничего не услышали. Это была не охота в обычном понимании. Это было… стирание. Исчезновение.

Пока я был в плену у своих мыслей, Харлан что-то говорил, сыпал вопросами, требовал действий, но его голос доносился до меня словно приглушённый гул из-за толстого стекла. Я его не слышал. Мозг лихорадочно работал, пытаясь сложить разрозненные фрагменты в единую картину, в которой не хватало самых главных элементов.

Я резко развернулся и снова зашагал в переулок, на ходу отстраняя цепкую руку Харлана и не слыша умоляющих, полных слез призывов его жены Ирины. Мне нужно было вернуться туда. В эту звенящую пустоту. В эту аномалию, нарушавшую все законы привычного мира. Ответ был там. Я чувствовал его каждой клеткой своего существа.

Пройдя по переулку до самого тупика, я не нашёл ничего, кроме шныряющих в грудах мусора крыс да въевшегося в кирпич запаха мочи и разложения. Что-то висело в воздухе — незримая струна напряжения, звонко натянутая на грани восприятия, но ухватить её, понять её природу я был не в силах. Что ж, здесь эксперты со своим хитроумным оборудованием справятся без меня. Они куда опытнее в осмотре места и выжимании показаний.

Я вернулся к «Грани», утопился в кожаное сиденье, вставил ключ в зажигание. В тот же миг пассажирская дверь распахнулась, и в салон, словно в спасительное убежище, повалился Харлан Ла Бруньер. Воздух в машине был густым — едкий табачный дым смешивался с оглушительным ревом гитар и низким, нетерпеливым урчанием мотора. Харлан, лицо которого отливало мертвенной бледностью, прижимал к носу шёлковый платок, словно пытаясь отфильтровать саму атмосферу моего мира.

Я молча приоткрыл окно, впуская внутрь влажный, холодный воздух, и тронулся с места, взяв курс на Трущобы. Всё началось именно там, в этих кишащих болезнями и отчаянием улочках. Потом волна перекатилась в Сумерки, а теперь накрыла и сияющие Холмы.

Я резко остановился у входа в «Грех Теней». Харлан, пошатываясь, вывалился вслед за мной, его ноги в лакированных туфлях неуверенно ступали по грязному тротуару. Я повернулся к нему, понизив голос:
— Публика здесь не жалует аристократов с Холмов. Лучше не отходите ни на шаг.

Он лишь отмахнулся изящным жестом, но в его глазах читалась смесь брезгливого отвращения и стальной решимости.
— Я не отстану от вас. Ни при каких обстоятельствах.

Мы вошли в бар. Джимми за стойкой, протиравший бокал грязной тряпкой, замер, увидев моего спутника. Его взгляд, обычно тусклый, зажёгся холодной искрой подозрения, скользнув по безупречному крою дорогого костюма Харлана. Я махнул рукой в его сторону:

— Налей и ему. Того же, что и мне.

Джимми, не сводя с нас тяжёлого взгляда, налил два стакана мутной, маслянистой жидкости и с глухим стуком швырнул в каждый по два кубика грязноватого льда. Я одним движением опрокинул свой стакан, обжигая горло, хлопнул им о стойку и бросил несколько монет.

— Джимми, старина, освежи-ка память. Где именно пропадали самые первые? Самые первые из тех, о ком ты слышал.

Харлан взял свой стакан, снова прижал платок к носу и замер, не в силах заставить себя поднести эту отраву к губам под тяжёлыми, изучающими взглядами завсегдатаев, для которых он был существом с другой планеты.

Джимми отложил бокал, взял какую-то начищенную до зеркального блеска ложку и начал медленно, почти гипнотически, тереть её тряпкой, глядя в пустоту.

— Первую... нашли в переулке за старой скотобойней. Второго — возле канализационного стока на Улице Отчаяния. Третью — старуху Марту, что тряпьё собирала, — за углом фабрики «Ржавый гвоздь»...

Я достал свой блокнот и начал набрасывать карту, соединяя точки. Получалась корявая, но зловещая паутина, медленно расползающаяся по городу.

Харлан в это время сидел неподвижно, уставившись в стакан. Глаза его покраснели не только от едкого воздуха — его явно мутило от концентрировавшейся тут безысходности. Я с горькой усмешкой вспомнил, что и мне в первый раз было нелегко.

В тот момент, когда он, сжав волю в кулак и поборов отвращение, всё же решился поднести стакан к губам, я резко хлопнул его по плечу:
— Мы едем. Немедленно.

Он вздрогнул, и по его лицу пробежала волна явного облегчения. Он отставил напиток, словно тот был наполнен кислотой.

— Сэр, вам нужно сохранять ясную голову, — сказал я и, чтобы не оскорблять Джимми демонстративно, залпом выпил и его стакан, ощущая, как обжигающая влага стекает по пищеводу.

Харлана, кажется, стошнило бы уже от одного этого зрелища, но он лишь с лихорадочным жаром кивнул и почти выбежал из заведения, опережая меня. На улице он судорожно, полной грудью вдохнул воздух, пахнущий гнилью, но всё же казавшийся ему чище барной вони, и убрал платок от лица.

— Как… как тут вообще можно дышать? — прошептал он, оглядывая облупленные фасады и потухшие, пустые глаза редких прохожих.

— Они тут не дышат, — безжалостно ответил я, поворачивая ключ зажигания. — Они задыхаются. Поэтому у детей тут глаза как у стариков, видавших все круги ада.

Мы погрузились в салон, и «Грань», с рычанием тронувшись с места, понесла нас по только что намечённым точкам. По тем самым местам, где всё и началось.

Он устроился на пассажирском сиденье и наконец приоткрыл своё окно. В салон ворвался густой, удушливый воздух Трущоб — коктейль из гари костров, сладковатой вони гниющей органики и чего-то третьего, неосязаемого, но ощутимого: запаха безысходности.

— Что это вообще за… музыка? — спросил он, морщась от оглушительного хаоса перегруженных гитар и яростного вокала. — Никогда такого не слышал. Звучит… варварски. Агрессивно.

— Именно, — согласился я, ладонью скользя по шершавой коже руля, ощущая его вибрацию. — Она говорит начистоту. Без прикрас. Как и эта малышка.
Я похлопал открытой ладонью по приборной панели, и «Грань» в ответ глухо прорычала, чуть прибавив ходу, словно понимая каждый мой жест.

Мы доехали до первого места. Я вышел, и Харлан, неотступно следуя за мной, словно тень, выбрался вслед. В какой-то момент, спотыкаясь о невидимые в темноте неровности, он заметил:
— Вы… довольно уверенно ориентируетесь в этой мгле.
Я отмахнулся, не глядя на него, всматриваясь в грязные стены переулка:
— Любой уважающий себя детектив обязан пройти курс ночного ориентирования. Элементарно.

Не найдя здесь ничего, кроме привычного мрака и въевшегося в кирпич запаха нищеты, мы двинулись дальше. Объехали с десяток мест, отмеченных на моей карте. Я опрашивал местных — они косились на мою «тень» в дорогом костюме, но, видя мой значок, нехотя бормотали обрывочные сведения. Карта обрастала новыми точками, и ужасающая картина проступала всё яснее: это нечто пустило корни где-то здесь, в самом сердце этого зловещего круга.

Харлан осматривал районы с брезгливой гримасой, но сквозь неё пробивалось что-то иное — смутное, тяжёлое понимание. Я улавливал эти едва заметные вибрации, исходившие от него, но внешне он оставался непроницаемым, ледяным аристократом.
«Интересно, способно ли вообще что-нибудь заставить эту маску дрогнуть?» — промелькнуло у меня в голове.

— Вот, — я ткнул пальцем в испещрённый крестиками и линиями лист. — Карта. Тот, кто охотится, обитает где-то здесь, внутри этого периметра.

Он взял блокнот, и его ухоженные брови медленно поползли вверх.

— Почему полиция раньше этим не занималась? Почему никто не бьёт тревогу?

— Никому нет дела до здешних, — холодно констатировал я. — Вон тот ребёнок, — я кивнул на тощего пацана с пустыми глазами, шныряющего по помойкам, — в кармане у него заточка. А вон та девушка в подворотне — в сумке носит самодельный пистолет, спаянный из водопроводных труб.

— Как вы... это узнали? — в его голосе прозвучало неподдельное, почти детское изумление.

— Профессиональное чутье, — соврал я, глядя прямо перед собой. На самом деле, я просто чувствовал от них волны скрытой, отточенной годами выживания агрессии. Никакого другого оружия, кроме кустарного, у них быть не могло. Вот и вся разгадка.

И вдруг я это почувствовал. Резкий, короткий, как удар раскалённой иглой, импульс. Я резко, почти инстинктивно, ударил по тормозам, и Харлан едва не впечатался в лобовое стекло, вскрикнув от неожиданности. Сдал чуть назад и рванул в тёмный, неосвещённый переулок, где тьма сгущалась почти осязаемо.

— Что-то случилось? — Его голос дрогнул от напряжения.

— Показалось, будто что-то услышал, — буркнул я, следуя этому внутреннему компасу, который вёл меня сквозь лабиринт грязных улиц.

— У меня есть магическое чутье, — сказал он, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Маги от природы обладают обострёнными чувствами.

— Знаю, — отрезал я, не сводя глаз с дороги. — Но профессиональные навыки следопыта и чтения улик вы вряд ли в себе выработали, сэр.

Он промолчал, молча соглашаясь. Я застыл в глухом тупике, заваленном битым кирпичом и ржавыми останками старой техники. Заглушил мотор. Тишина, густая, тяжёлая и давящая, обрушилась на нас, нарушаемая лишь шорохом чего-то мелкого среди куч мусора.

Харлан вышел и, не говоря ни слова, зажёг в ладони маленькую, ослепительно яркую шаровую молнию. Свет был резким, безжалостным, выхватывая из тьмы каждую трещину в асфальте, каждый клочок грязного граффити и блеск разбитого стекла.

— Спасибо, — сказал я, щурясь. — Без света фар даже у меня глаза не ночные.

— Что мы тут ищем? — спросил он, и его голос прозвучал приглушённо в этой каменной ловушке.

— Ответы, — тихо, почти про себя, произнёс я, медленно оглядываясь по тёмному переулку. — Мы здесь ищем ответы.

И мой взгляд упал на него. Чугунный, тяжёлый, неестественно сдвинутый со своего места канализационный люк. Из-под его чуть приоткрытого края сочился тот самый, едва уловимый до этого момента, запах. Не просто привычная вонь нечистот. Нечто другое. Сладковатый, химический, словно пригоревшая пластмасса, перемешанная с... перезревшими фруктами и чем-то металлическим. От него исходил тот самый «голод», который я ощущал ранее. Но сейчас он был в тысячу раз сильнее, почти осязаемым.

Читать далее