Лига Писателей

Глава 2

- Внимание, производится репликация вашей группы, - оповестила система.

Ну что же, пора начинать.

Всё тело на короткий промежуток пробило током. Хорошо-то как, как будто после чашечки отличного кофе. Вот и начала появляться чувствительность каждой клеточки тела, особенно часть чуть ниже пояса очень хорошо ощутил. Уши уловили звук открытия моей капсулы. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше, надо вставать. При попытке раскрыть веки в глаза яростно ворвался свет, ощущения не из самых лучших. Один глаз держу закрытым, а второй медленно приоткрываю. Вот так, определенно, можно жить. Осмотримся, ага, я нахожусь в капсуле репликации, справа от меня стоит шкафчик, утопленный в стену, рядом с которым находится дисплей, а впереди дверь с табличкой "Выход". Мда... А ведь появился в чем мать родила.

- Внимание! Время нахождения в блоке репликации составляет пять минут, просьба быстрее освободить комнату для дальнейших репликаций. Спасибо за внимание.

Спасибо тебе добрая система, без тебя я никуда. Еще и таймер появился в верхнем правом углу. Действительно, хватит булки мять, пора и делом заняться. Выбираюсь из капсулы и подхожу к дисплею. Прикладываю к нему руку, как вдруг приходит системное оповещение:

- Производится проверка ID репликанта с ID из базы данных.

- Успешно!

- Установка боевого интерфейса.

- Успешно!

- Установка основных модулей взаимодействия с миром.

- Успешно!

- Добро пожаловать на Нубиос-3.

Дверца шкафчика резко распахнулась. Внутри него оказался комплект одежды военной стилистики: нижнее белье, легкие, но на ощущение прочные брюки, майка, плотная рубаха, куртка и берцы. Быстро всё нацепил на себя и провел небольшой комплекс упражнений. Вроде нигде не жмет и не мешает движениям. Таймер показывает 30 секунд. Что-то я задержался, пора и честь знать. Быстро выхожу из комнаты и направляюсь по указателям в сторону выхода. Пока двигаюсь в указанном стрелочками направлении, оцениваю людей, идущих рядом со мной. Все как под копирку, никакой индивидуальности во внешнем виде одежды. Ну хоть иной раз в толпе будет проще затеряться.

На выходе всё как всегда: все бегают, куда глаза глядят, что-то кричат, пристают к людям, которые хоть как-то отличаются по внешнему виду. Те их, по закону жанра, отправляют или в пешее эротическое или искать пылинку на обуви посредством взаимодействия кулака и живота. А нехрен приставать к неписям, давно надо было внять что игра не простая, не для казуалов. Информация имеет высокую цену, а добыть её, чувствую, будет ох как не просто. Опа, а вот и драка намечается, сверну-ка я вон к той лавочке у стенки здания.

Так, пора разобраться, что имеем.

Ник: Enferal

Уровень: 1 (0/1000)

Раса: человек

Класс: не определен (получается у наставника)

Кредиты: 10 000

Свободные очки характеристики: 0

Снаряжение:

Штаны новичка

Уровень: без ограничения

Прочность: 100/100

Броня: 5

Дополнительные свойства отсутствуют.

---------

Рубаха новичка

Уровень: без ограничения

Прочность: 100/100

Броня: 2

Дополнительные свойства отсутствуют.

---------

Куртка новичка

Уровень: без ограничения

Прочность: 100/100

Броня: 10

Дополнительные свойства отсутствуют.

---------

Обувь новичка

Уровень: без ограничения

Прочность: 100/100

Броня: 15

Дополнительные свойства отсутствуют.

Получается, что нижнее белье и майка идут просто как внешний вид, а раз у них нет описания, значит скорее всего прочность отсутствует как таковая. Вот тебе и форма номер раз - трусы, противогаз. Отсыпали немного кредитов - логично, что на покупку вооружения. Так, пора всем собираться.

- Система, отправить сигнал о сборе, координаты места встречи - моя позиция.

- Сообщения отправлено.

-----------------------------------------------------

Спустя пару минут.

- Ну что? Начинаем распределяться по зонам территории. Kraitan, Nemesis и RBW - с вас найти магазины, отметить их на карте. После разделитесь по областям: магазин и аукцион. Mika, ты идешь со мной, попробуем разобраться с наставниками и с заданиями в этой локации. После вновь встречаемся и будем решать назревшие проблемы.

- Смотри, не найди приключения, как ты это любишь, - с ухмылкой ответил Слава и, схватив в охапку назначенную ему команду и напевая веселый мотивчик, двинулся прочь от центра репликации.

- Ну что, в каком направлении начинаем двигаться.

- Туда, где больше матов и криков, - ответил Mika, указывая рукой в сторону большой кучки людей, - судя по тому, что слышу я, там или юный клуб мазохистов или тренировочное поле.

- Ну пошли, попробуем узнать о себе много нового, - с улыбкой, больше похожей на оскал, я направился сквозь гущу народа.

Через кучу игроков было почти не протолкнуться. Всегда кто-то пытался или въехать локтем, или оттоптать ноги. Центр обучения представлял собой тренировочную зону, размером в два футбольных поля, разделенную по небольшим секторам, и огромное здание в десять этажей.

Внутри просторное длинное помещение, над дверью лампочка. Вот игрок заскочил в комнату, и цвет лампы изменился с зеленного на красный. Вот и рядом с нами загорелся зеленый огонек. С Mika, не сговариваясь, прошли в разные кабинеты.

- Добрый день молодой человек, - поприветствовал единственный, находящийся в комнате и сидящий за столом с большой кипой бумаг. Выглядит он как мужчина в возрасте 50 лет, в строгом военном костюме, разве что отсутствовали какие бы то ни были нашивки. Лицо хмурое, но видно, что нет в нем злости.

- Добрый, меня зовут Enferal. Прибыл к вам для получения направления к дальнейшему обучению.

- Пожалуй, тоже представлюсь. Альберт, инструктор молодых колонистов. Вы так и будете стоят около двери? В ногах правды нет, присаживайтесь, - он указал на стул и, прождав, пока я присяду, продолжил, - в каком направлении желаете пройти обучение?

- Координатор и капитан боевой группы, основы использования штурмовых винтовок и мелкокалиберного оружия.

- Ваш выбор понятен, обучающий курс составлен. Сейчас справа от вас появится панель идентификации личности, для прохождения обучения необходимо будет прикоснуться к ней. И помните, если прервете курс, то всё надо будет начинать с начала, - на его лице появилась еле заметная ухмылка.

Недолго думая, подвожу руку к панели и касаюсь ее.

- Внимание, производится перемещение объекта на тренировочный полигон. Загрузка программы обучения. Ваш курс состоит из:

1. Курс тактического планирования (новичок).

2. Обучение стрельбе (новичок).

Длительность курса: до получения навыка или досрочного выхода. Обучение запустится по готовности.

Отправил всей команде информацию, где находится центр подготовки и подтвердил готовность.

---------------------------------------------------

Это были ужасные несколько часов моей жизни. Обучение происходило в рамках эмуляции случайного события, леса, джунгли, пустыня. Задача поставлена просто - есть враги и есть твоя группа, цель - выжить всей группой или уничтожить определенную личность. От каждого члена команды поступала информация, зафиксированная датчиками, её нужно было распределять по степени важности и выводить на все интерфейсы в виде подсветки определенных зон ландшафта или точек на мини-карте. После большого количества смертей (чувствительность на 10%) я всё-таки смог выполнить поставленную задачу.

Получен навык - "Координирование группы"

Получен навык - "Владение штурмовыми винтовками"

Получен навык - "Владение пистолетами"

Получен навык - "Средней броней"

И у всех одно и то же описание:

Тип: пассивный навык (обычный)

Уровень: 1 (0/100)

Однако самой сладкой была следующая строчка из логов:

Получен класс: "Координатор малой группы"

Проверка статуса группы показала, что все находятся на обучении. Значит, есть немного времени на передохнуть. От работы дохнут кони, ну а я бессмертный пони.

------------------------------------------------

Вот и вышел последний член нашей команды из обучающего центра. Классы у всех были изначально запланированные.

- Всех поздравляю с получением классов, вижу по лицам, что приятного было мало, но давайте сразу к делу: необходимо сделать вылазку за территорию и оценить местную живность.

- Я подготовила всем список вещей, необходимых для начала в рамках стартового бюджета, - сказала Nemesis и отправила всем списки.

Список состоял из штурмовой винтовки, пистолета, ножа, рюкзака, разгрузки, 10 средних блоков питания, 5 малых блоков питания и набора первой помощи.

Фактически ноль информации было в описании, все то же самое, что и у стартовых вещей. Разве что есть небольшое дополнение.

Энергетическая штурмовая винтовка новичка

Вместимость: 30 энергетических ячеек

Боеприпасы: средний энергетический блок питания

------------------------------------------------

Энергетический пистолет новичка

Вместимость: 15 энергетических ячеек

Боеприпасы: малый энергетический блок питания

------------------------------------------------

Разгрузка новичка

Вместимость: до 8 блоков питания

------------------------------------------------

Рюкзак новичка

Вместимость: до 1 куб. м.

Внимательно перечитал весь список и нажал «Оплатить». Моментально со счета списались все кредиты и пришло оповещение. "Ваши покупки доставлены на склад".

- Так, держите карту города, и погнали на склад, будем экипироваться на вылазку, руки так и чешутся кого-нибудь разорвать, - сказал Kraitan и потопал по дорожке.

------------------------------------------------

Выход из города представлял собой металлические ворота, от которых в стороны удаляется стена из неизвестного мне материала. Рядом с ними находится небольшой проход, по обе стороны от которого стоят солдаты в экзоскелетах. Я еще раз осмотрел свою команду. У всех на поясе в кобуре лежал пистолет, на разгрузке все кармашки были заняты батареями. Различия лишь в вооружении: у Mika набор метательных ножей и два пистолета, Kraitan имел энергетический щит в виде браслета на руке, ружье по типу "Сайга" и молот, Nemesis - кейс с красным крестом на боку и пистолет-пулемет, у RBW автоматическая снайперская винтовка.

Глубокий вдох... Выдох... Вроде все проверил, встречай нас, мир.

------------------------------------------------

Время летело незаметно, а уровни росли медленно. За пять часов успели взять всего по 6 уровней на человека. Местность напоминала собой джунгли, но без слякоти, воздух был сухой. В основном попадались небольшие группы по 5-7 особей, чем-то напоминающих не то волков, не то кошек. Мобы в основном нападали вместе. Я занимался развешиванием таргетов по целям, указывал возможные траектории их атак и следил, чтобы не подбирались с боков. RBW расположился на камешке неподалеку и занимался отстрелом особо резвых. Mika производил разведку территории на расстояние 100-150 метров. Kraitan принимал их нападки на свой щит и отоваривал по черепушке тех, кто не успел отойти. Nemesis быстро подлечивала танка, посредством обработки ран и инъекций, а также помогала добивать раненых.

- Фух! Вроде последний, давайте хоть передохнем немного, а то давно я так несколько часов к ряду не плясал, - предложил Слава и уселся на землю.

- Ребят, тут какая-то херня нездоров... нач...ает..., быстро ко..., - прервалась связь с Mika. Я увидел, что он жив на интерфейсе и его зону расположения.

- Какого хера система сбоит, покой нам только снится, и, похоже, намечается какая-то задница. Ну пошли посмотрим, что там творится, - беру в руки винтовку и начинаю движение в сторону Mika.

Чем мы ближе приближались, тем хреновее начал отзываться интерфейс. Карта показывает наши точки раз через раз, статус группы так вообще показывает в поле «Здоровье», а в выносливости "error". Только информация, которая держится в голове, отображается корректно. Mika подошел и показал жестами, чтобы тихо двигались с ним. Медленно передвигаясь, мы выбрались на пригорок и увидели поляну, диаметром метров пятьдесят, по центру которой был открыт портал.

- Я не понял, мы всё еще в одной и той же игре, разве порталы это из этой оперы? - шепотом произнес я.

- Тихо, смотри дальше - зашипел Mika.

Дальше начал происходить полный абсурд. При попытке включить запись, я понял, что интерфейс полностью исчез и видно лишь 1 надпись "Unknown error. Connection lost". Из портала выскакивали классические маги в робах, укутанные с ног до головы. С противоположной от нас стороны я заметил небольшой мигающий огонек. Буквально через 10 секунд начали появляться бойцы, посредством телепортации, без опознавательных знаков. Маги резко отскочили и с их рук начал стекать огонь и формировать шар. Первый фаерболл полетел в ближайшего бойца, но тот просто поднял одну руку, и шар остановился, стал угасать. Остальные бойцы не стали ждать в стороне и открыли огонь из винтовок.

- Так, господа и дама, мы в жопе, и мы теперь используем план "В" - валить, - резким рывком в обратном направлении от поля боя попытались выдвинуться, но встретили преграду в виде защитного купола.

- А теперь нам пиздец, потому что не понятно кто за нас, и мы до сих пор не знаем, что бывает после смерти. Идеи? - спросил я стоя лицом к команде, с грозным оскалом на лице.

- Я думаю, стоит помочь тем, кто с оружием, а магов в расход, в лучшем случае поднимем репутацию, ну а худший случай у нас сейчас, - предложил RBW и начал присматривать позицию.

- Ну, думаю, все с ним согласны. Готовы? - спросил я и увидел боевой азарт в глазах у своих товарищей, - тогда пошли крошить МЯСО!

Ссылка на AuthorToday - https://author.today/work/30910

Мой вк - https://vk.com/enferal

Работа моя и ссылка тоже на моё произведение.

Итак, с разрешения друга выкладываю продолжение серии рассказов цикла.

Предыдущий рассказ тут:

https://pikabu.ru/story/rasskaz_brigada_6577893

P.S. Просьба не делать большой акцент на пунктуации и грамматики, так как редактуру текст не проходил, однако критика в любом случае приветствуется.

P.P.S. Пост будет "Без рейтинга", так как все-таки это не мое произведение, не мне за него и рейтинг получать. @moderator, можете у предыдущего поста исправить?

Марья Михайловна

Пробуждение отозвалось острой болью в виске. Я открыл ещё слипающиеся глаза и посмотрел на часы. Семь утра. Час прошел с момента, как будильник тщетно пытался вырвать меня из забытья сна. Я провалился в него после жутких ночных кошмаров, которые просто показывали события прошлого. Как видение всей жизни перед смертью. С той лишь разницей, что всё заканчивается не упокоением, а осознанием того, что ничего ещё не кончено. Я покрутил затекшей шеей в надежде разогнать кровь и избавится от боли. Тщетно. Всё тело дружно взвыло оказавшись в вертикальном положении.

Щелчок выключателя в ванной. Яркий свет режет глаза. Что ж, попробуем проснутся. По стояку шумит вода — кто-то выше принимает душ. Утро у многих уже подходит к концу. Это у меня выходной. Вот уже вторую неделю. На раковине в стаканчике стоит заветренная щетка. Несколько минут стою в тупом молчании и размышлениях. Нет, не буду чистить. Поскреб тупым станком щетину, умылся ледяной водой. Надо бы в душ. Но нет настроения.

В спальне нацепил футболку и спортивные треники и поплелся шаркая тапками на кухню. Зашипел электрочайник, а я отправился в холодильник на поиски еды. Сегодня это будет яичница с кусочками черного хлеба и сыром. Желудок заурчал в ожидании кушанья. Разбил пару яиц в миску, взболтал тщательно вилкой, ожидая пока разогреется сковорода. Когда масло накалилось закинул туда кубики черного хлеба. Пока они поджаривались с одной стороны, я продолжал работать вилкой в миске. Потом перевернул хлеб и залил яйцом. Чтобы получилось побыстрее, накрыл сковородку крышкой, а сам стал натирать кусок твердого сыра на мелкой терке. Чёрт! Посолить забыл. Бросил под крышку щепотку соли. Когда омлет схватился посыпал сыром, снова закрыл крышкой и выключил плиту. Есть время приготовить кофе.

Спустя пару минут я уже сидел дожевывая омлет и размешивая сахар в кружке. Дольше готовил, чем ел. Ладно, теперь предстояло решить, чем сегодня займусь. На столе среди прочего хлама валялась раскрытая где-то посередине книга. Можно будет почитать. А ещё надо отчет доделать. Рано или поздно его потребуют. Пусть лучше всё будет уже готово.

На лестничной клетке затопали и загремели ключами. Я бросил взгляд на часы — восемь. Может забыли что дома? Не моё дело. Я с соседями вообще не очень. Звук падения связки ключей на голый пол. Спешат. Наконец в нос добрался аромат горячего кофе. Пришло время насладится первым глотком.

Дум-дум-дум. Чёрт! Теперь ко мне ломятся. Дум-дум-дум. Да что такое. Эх… Отставляю чашку с дымящимся кофе и иду отпирать. А то дверь выломают, с них станется. Дум-дум-дум-дум-дум.

- Да иду я! Иду!

Загремел замок. Я приоткрыл дверь на цепочке, выглянув в щель.

- Что случилось? Горим?

- Саш, Марь Михална померла! - в щель пыталась пролезть толстая соседка, жившая этажом ниже. Её лицо было заплаканно, а волосы выбились из пучка.

- Ну и? Скорую и полицию вызвали?

- Да, но…

- Ну и всё. Чего паниковать. Приедут, разберутся. Первый раз что ли?

- Саш, у неё внучка в квартире…

- Давно?

- Я не знаю. Люба за молоком вышла, а она уже была… - соседка закрыла лицо руками, растирая по пухлым щекам слезы.

- Ясно. Сейчас.

Я бесцеремонно захлопнул перед ней дверь и закрыл на замок. Когда оказался в спальне она опомнилась и начала снова стучаться. Вот неугомонная. Сказал же, сейчас. Так. Думать надо быстро. Во-первых, штаны. Скинул треники и вскочил внутрь джинс, на ходу застегивая ремень. Во-вторых, ствол. На панели сейфа набрал код. Открыл. Внутри ничего выдающегося — двухстволка и пистолет. Glock 17, правда нашей сборки. Ну да ничего, вроде бы пока работает. Теперь патроны. Они у меня на полке, где и магазины. Быстро набил один и убрал в карман штанов. Пистолет за пояс — там кобура под него скрытая. Нож. Закрепил ножны на пояс спереди — надеюсь, что понадобится только он. Вроде всё. Очки! Схватил прозрачные и надел.

В прихожке под аккомпанемент стука, надел куртку и перчатки. Распахнул дверь так, что соседка едва успела отскочить.

- Что у неё с зубами?

-Что?

- Зубы все на месте? Или на протезы поменяла?

- Ой… Я не… На месте! Только передние. Она жаловалась всегда что жевать тяжело, а передние все её.

- Плохо. Дверь вскрыть не пытались?

- Да кому ж, Саша?! Мужики все на работах давно.

- Я понял. - Я бежал по лестнице пропуская ступеньки и оставив полную спутницу уже позади.

Два этажа вниз и вот она, злополучная лестничная клетка. Три квартиры всего. Одна слева, одна прямо и справа нужная. Двери везде одинаковые. Прочные. Но если знать как, то можно вынуть прямо с коробкой. Сначала боялись, что так начнут грабить. Но народ как-то быстро понял, что к чему и не шалил. Вокруг уже соседок набежало. Пять человек. Но все на редкость тучные, что уже и тесно. Я спустился, и подошел ближе. За всхлипами и причитаниями ничего не было слышно.

- Так, гражданки, всем разойтись. Не мешайтесь под рукой. Кто обнаружил умершую? Здесь ещё?

- Да, это я. - Любовь была чуть стройнее остальных, хотя на лицо такая же румяная.

- Как поняли?

- Я услышала за дверью что-то. Прислушалась, а там… - Она разрыдалась.

- Всё ясно. Внучку слушали?

Вместо ответа она отрицательно покачала головой и уткнулась кому то в плечо. Всё понятно, внятного ответа не будет.

- Так, расходитесь и на этаж не подходите. Мало ли что.

Я достал нож и начал быстро вычищать пену вокруг дверной коробки. На пол полетела побелка и куски желтого застывшего материала. Так. Где-то здесь должны быть зацепы. Ага. Вот они. Блин! Надо было монтировку взять. Ладно, попробуем так. Я навалился плечом на дверь и стараясь не шуметь попробовал надавить. Ага. Стоит намертво. Как раз кругом все разошлись, так что я приложился ухом и прислушался. За дверью послышались тихие шаркающие шаги и сухое дыхание. Одно? Вроде бы как да. Хорошо это? Не знаю.

Так, теперь надо прикинуть, как освободить зацепы без монтировки. Похоже никак. К соседям стучаться бесполезно, надо бежать домой. Ломанулся изо всех сил к себе, этажом выше наткнувшись на взволнованную толпу. Да уж… А если на них попрет? Они опять вверх побегут? Эх… Крикнул, чтобы никто не подходил, но внимательно смотрели.

Влетел в квартиру, распахнув дверь и побежал к шкафу с инструментами. Благо долго искать не пришлось — монтировка лежала сбоку. Схватил её, замерев на секунду, соображая, надо что-нибудь ещё или нет. Вроде бы всё. Побежали назад.

На нужном этаже пришлось постоять немного, чтобы нормализовать дыхание. Так, теперь попробуем вырвать штыри. Пришлось наваливаться всем весом, чтобы металлический стержень скрипнул и начал выходить из бетона. Благо конструкция была на это и рассчитана. Вся возня в итоге заняла минут двадцать, пока наконец дверь не оказалась в очень шатком состоянии. Ткни — и вывалится наружу. Опасность была лишь в том, что за неё всё было не так легко. Прежде чем продолжить, я достал пистолет из-за пазухи, вызвав всеобщий испуганный вздох. Сейчас будет громко. Дверь, выдернутая монтировкой медленно начала вываливаться под собственным весом, пока не упала с оглушительным грохотом на пол. Пришло время действовать.

Я бросился внутрь, стараясь высоко задирать ноги, чтобы не споткнуться о мусор на полу. Меня встретила самая обыкновенная муниципальная квартирка с небольшим узким коридором, который заканчивался туалетом с ванной, а по бокам находились спальня и кухня.

Мы встретились взглядом. Удивительно, что такой сильный шум её не привлек. Видимо тот, кто закрылся в уборной представлял больший интерес. Глаза были широко раскрыты и зрачки выглядели чёрными провалами. В воздухе отчетливо пахло дерьмом, мочой сладковатой гнилью. Покойная при жизни отличалась довольно сухой комплекцией, так что выглядела довольно жутко. Седые редкие волосы уже больше не были укрыты платком и свисали тонкими, грязными прядями. Руки тряслись и нервно сжимали крючковатые пальцы без ногтей. Ага, значит она их уже выдрала, пытаясь пробраться в ванную. Ну да, вон дверь вся исцарапана и в крови засохшей.

Так, самое главное теперь не спешить. Вытягиваю руку в перчатке, пытаясь переключить на себя её внимание. Лишь бы не спровоцировать. Пистолет в кобуру, нож в руку. Медленно начинаю подходить. Под ногами захрустело стекло. Что-то разбила видимо. Так, теперь внимательно смотрим на рот. Крови вроде бы нет. Это хорошо, может не всё потеряно. Хотя слюни вон свисают длинными нитями до пола. Так.

Делаю несколько глубоких вдохов, стараясь не обращать внимания на запах, выношу вперед левую ногу и морально готовлюсь. Попробуем.

- Ко мне! - в напряженной тишине команда звучит громче выстрела.

Покойница резко срывается с места, вытянув худые руки вперед и раскрыв рот. Естественно она пытается первым дело укусить меня за руку, которая закрыта плотной перчаткой. Зубы стискиваются стальным капканом между большим и указательным пальцами. Боль такая, что в глаза темнеет. Лишь бы не сломала ничего. По инерции Мария Михайловна летит ко мне в объятия, пытаясь разорвать мне руку. Вонь становится просто не выносимой, угрожая избавить меня от завтрака. На выдохе наношу удар. Нож с хрустом проламывает височную кость и застывает в черепной коробке. Тело оседает, но не ослабляет хватку на руке.

- Черт! - я укладываю упокоенную на пол, продолжая удерживать руку у неё во рту.

Спустя минуту напряженного пыхтения, у меня получается снять перчатку и освободится. Ладонь вся синяя и плохо гнется. Ничего. Теперь внучка!

Я подхожу к измазанной кровью двери и стучу нарочито громко и быстро. Судорожно пытаюсь вспомнить имя девочки, но в голове ничего. Как-то не доводилось с этой семьей общаться. Знаю только, что жили вдвоем. И всё. Снова прислушиваюсь. Там тихие всхлипы.

- Открой, пожалуйста, всё закончилось. Не бойся.

Тишина.

- Это твой сосед. Я тебе помочь хочу.

Специально чуть отступаю от двери. Раздается щелчок шпингалета и дверь осторожно отворяется наружу. Внутри заплаканная девочка лет девяти. Худая и бледная. В розовой майке и мокрых трусиках. Ну ничего. Это всё мелочи. Протягиваю её руку. Медленно и осторожно. Внимательно смотрю ей в глаза. Зрачки очень широкие. Это от страха. Или…

- Она тебя трогала? - Я начинаю быстро осматривать ребенка. Очень худая. - Трогала?

- Я спала, а бабушка… Она…

- Что?

- Она меня за руку схватила… Я испугалась и заперлась в ванной… А она...

Я осторожно взял её маленькую ладошку и посмотрел на следы зубов. Крови уже почти не было. Но рана припухла и вокруг был неприятный синяк. Меня словно холодной водой окатили. По спине и рукам побежали мурашки. Паники не было, потому что всё уже давно стало рутиной, но сам факт выбил из колеи.

- Давно?

- Я не знаю… Я спала…

- Солнышко, постарайся вспомнить, это очень важно.

С этими словами я вскочил и бросился в ванную в поисках аптечки. Девочка растерянно стояла, глядя, как я разношу полки, на которых было всё, кроме нужной коробки.

- Родная, где бабушка таблетки держит?

- В спальне.

Я побежал туда, едва не споткнувшись об упокоенную. Аптечка нашлась в шкафу, рядом с телевизором. Из коробки дыхнуло запахом корвалола и других таблеток, перебив не дававший покоя запах дерьма. Укола не было. Выругавшись, я швырнул коробку на кровать, вытряхивая содержимое. Есть! Со дна выпала маленькая красная коробочка с одноразовыми шприцами-тюбиками — две штуки. Девочка так и стояла, когда я подошел и взял ей снова за руку.

- Сейчас будет больно, но потом всё пройдет. Готова?

Не дожидаясь ответа, я всадил шприц ей в руку и выдавил содержимое. Хорошо хоть додумались сделать внутримышечные инъекции. Девочка вскрикнула и попыталась отдернуть руку. Я сгреб её в охапку и обнял.

- Тихо, тихо… Всё будет хорошо. Не бойся. Всё закончилось.

Она тихо плакала на плече. Ко входу в квартиру уже начали стягиваться соседи. Любопытство заставляло их заглядывать внутрь, но страх не пускал через порог. Кое-кто крестился и показывал на Марию Михайловну. Кто-то активно переживал за внучку. Кто-то за освободившуюся квартиру.

- Вы в скорую звонили ещё раз? Сколько времени прошло?

- Звонили, Саш. Едут. Пробки.

- Какие на х.. пробки! Ей врач нужен!

- Укусили?! - толпа вся ощутимо напряглась.

- Да! Разойдитесь.

Этого уже и не требуется. Жительницы очень быстро расхотели участвовать в дальнейшей судьбе ребенка. Спустя мгновение по дому разнеслись только звуки захлопывающихся дверей и закрывающихся замков. Я остался один на площадке с плачущим ребенком на руках. Мне оставалось надеяться на то, что было не слишком поздно. У девочки были шансы, только если не прошло больше трех часов с момента укуса. Оставалось ждать.

Я просто облокотился спиной на стену и осторожно сполз, гладя ребенка по спине рукой без перчатки. Она тихо плакала и от каждого всхлипа её узенькая спина вздрагивала, а моеё сердце рвалось на части.

- У тебя есть подружки? Расскажи мне о них.

- Нет… Я с бабушкой живу…

- А в школе?

- Со мной не хотят дружить…

Она замолкла, и я почувствовал, как её худое тельце напряглось.

- Тихо, тихо. Это лекарство. Сейчас станет полегче. У тебя несколько дней может будет температура, но всё будет хорошо.

Девочка снова напряглась. Я почувствовал, как её руки и ноги затряслись, когда по мышцам прошел гипертонус.

- Не бойся…

Она меня не слышала. Детское тело обмякло, а дыхание стало частым и прерывистым. Её тонкие руки обхватили меня изо всех сил. А затем она просто затихла. Я крепко обнял ребенка, стараясь удержать слезы. Нож… Нож остался в черепе её бабушки. Рука осторожно извлекла пистолет из кобуры. Другая взяла длинные светлые волосы в горсть и запрокинула голову назад. Я прислушался… Палец лег на спусковой крючок, а ствол уперся в детский подбородок. Девочка издала первый хриплый вздох.

- Пожалуйста…

Второй…

- Не надо…

Третий…

Выстрел.

(с) Евдокимов Дмитрий

Схемы построения сцены бывают двух видов: общая и детальная.

Общая схема очень проста. У вас есть всего два варианта: Дуайт Суэйн называет их «Причина» и «Следствие».

«Причина» состоит из следующих частей:

— Цель

— Конфликт

— Катастрофа.

«Следствие» состоит из:

— Реакции

— Дилеммы

— Решения

Возможно, вы думаете, что подобное структурирование — это большое упрощение и что это низводит работу автора до писания по шаблону. Ничего подобного. Это низводит художественную литературу до двух схем, результативность которых доказали тысячи писателей.

Как было выше сказано, «Причина» состоит из трех частей: Цели, Конфликта и Катастрофы, каждая из которых в высшей степени важна. Возьмем героя, от чьего лица ведется повествование. Ваша задача — показать его так, чтобы читатель мог почувствовать себя на месте данного персонажа.

Цель: Цель — это то, что ваш герой хочет получить в начале сцены. Причина, почему у вашего персонажа должна быть цель состоит в том, что именно цель заставляет его совершать какие-либо действия.

Конфликт: Конфликт это препятствия, с которыми сталкивается ваш герой на пути к цели. В книге обязательно должны быть конфликты. Если персонаж достигает желаемого без конфликта, читатель начинает скучать.

Катастрофа: Катастрофа — это невозможность героя достичь цели. Не давайте ему добиться победы! Победа — это скучища! Если «Причина» оканчивается победой, у читателя нет повода для того, чтобы читать дальше. Пусть случится что-то ужасное. Пусть ваш герой повиснет над пропастью. Заставьте читателя перевернет страницу, чтобы узнать, что будет дальше.

Теперь рассмотрим «Следствие».

«Следствие» состоит из трех частей: Реакция, Дилемма и Решение. Опять же, каждый из этих пунктов крайне важен для написания удачного «Следствия». Уберите что-нибудь одно, и оно не будет работать. Важное замечание: «Следствие» всегда должно идти за «Причиной». «Причина» заканчивается катастрофой и вы не можете сразу же начать еще одну «Причину», которая начинается с Цели. Почему? Потому что если вы только что пострадали от серьезной неудачи, вы не можете просто так подняться и взяться за что-то другое. Вам нужно прийти в себя. Это основы психологии.

Реакция: Реакция — это эмоциональное следствие Катастрофы. Когда случается что-то ужасное, вы находитесь в некотором замешательстве. Вы не можете ничего с этим поделать. Так что покажите, что ваш герой достоверно реагирует на Катастрофу. Ему больно. Дайте читателю шанс пострадать вместе с героем. Возможно, вам потребуется показать, что прошло какое-то время. Это не время для действия, это время для обдумывания ситуации. Время для рыданий. При этом вы не можете страдать вечно. В настоящей жизни если человек слишком увлекается горем, он теряет друзей. В художественной литературе такой герой потеряет читателей.

В итоге вашему герою нужно за что-то ухватиться: найти точку опоры и рассмотреть варианты решения. И проблема заключается в том, что у него нет этих вариантов.

Дилемма: Дилемма — это ситуация, в которой нет приемлемых вариантов. Если ваша Катастрофа — настоящая, у героя нет шанса на приятный исход из ситуации. Героя должен столкнуться с настоящей дилеммой. Позвольте герою проработать различные варианты. Это даст читателю причину для беспокойства — и это хорошо. Он начнет гадать, что же будет дальше.

Решение: Решение — это выбор меньшего из зол. Это важно, так как решение заставляет героя вновь действовать. Люди, которые никогда не принимают решений, скучны — никто не захочет читать о подобном герое. Так что заставляйте своего персонажа решать и пусть это будет лучшее из решений, такое, какое читатель сможет уважать. Сделайте это и читатель будет должен переворачивать страницу за страницей, потому что теперь у вашего героя появится новая Цель.

Теперь вы попали в исходную точку. Вы начали с «Причины», перешли к «Следствию», а затем к новой Цели новой «Причины». И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не завершите повествование и не дадите герою либо Полную Победу, либо Полное Поражение. Смена «Причин» и «Следствий» будет вести читателя и он не сможет оторваться от нее. Вот это и есть идеал.

Однако это только половина дела. Я рассказал вам, как сконструировать «Причину» и «Следствие» в общих чертах. Но вам еще нужно прописать каждый абзац, во время которых герой плавно перейдет от первоначальной Цели к жуткому Конфликту, затем — к разрушительной Катастрофе, потом — к внутренней Реакции, следом — к ужасной Дилеме и, наконец, к хитроумному Решению.

Как же это сделать? Для этого следует рассмотреть Детальную Схему построения сцены.

Ответ кроется в том, что Дуайт Суэйн называет «Мотивационно-реакционными элементами» (для краткости МРЭ). Писать МРЭ нелегко. Но я сделал вывод, что это самая лучшая технология для повышения качества художественного произведения. Мне доводилось тренировать несколько писателей и основной проблемой для них было написание правильных МРЭ. Решение, которое я им предложил было следующим: они должны были тщательно проработать несколько глав так, чтобы каждая из них была цепочкой идеальных МРЭ. После нескольких глав техника давалась им все легче и легче. Затем я потребовал, чтобы они полностью переписали свои романы в этом порядке. Это ужасно тяжелая работа, но те, кто выжил после «Школы молодого бойца», превратился в писателя совсем иного порядка.

Правильно выстроенные МРЭ — это волшебный ключ к написанию неотразимой художественной литературы. Можете верить, можете нет. Попробуйте и увидите сами.

Для начала нам потребуется углубиться в теорию.

Вы будете писать свои МРЭ, сменяя то, что ваш герой видит (Мотивация), на то, что он делает (Реакция). Это очень важно.

Мотивация — это внешняя, объективная причина действия героя, что-то такое, что ваш герой может видеть (слышать, обонять или чувствовать).

Вот простой пример: «Тигр соскочил с дерева и бросился на Джека».

Отмечаем главные события: они объективны. Мы представляем Мотивацию так, как будто она снимается на видеокамеру. Ничто не показывает, что мы смотрим на сцену с точки зрения Джека.

Реакция имеет внутреннее и субъективное начало и вы представляете ее в том виде, как видит события ваш герой — изнутри. Реакция никогда не должна идти в одном абзаце с Мотивацией — иначе вы рискуете запутать читателя, а читатели этого очень не любят.

Реакция всегда более сложна, чем Мотивация. Когда вы видите тигра, в первые доли секунды вы можете испытать только одно чувство — страх (пока у вас есть время только на рефлекс). Но вскоре вы уже будете способны реагировать разумно: что-то сделать, о чем-то подумать, что-то сказать. Вы должны представить перечень реакций вашего героя именно в этом порядке, иначе вы уничтожите иллюзию реальности.

Продолжаем пример: «Волна адреналина прошла по телу Джека. Он вскинул ружье, прицелился и нажал на курок. «Сдохни, скотина!»

Теперь давайте проанализируем. Примечаем все три части Реакции:

Чувство: «Волна адреналина прошла по телу Джека». Чувства прописываются в первую очередь, потому что они возникают почти мгновенно.

Рефлекс: «Он вскинул ружье…» Это происходит во вторую очередь как результат страха. Инстинктивный результат, который не требует обдумывания.

Рациональное действие и речь: «… прицелился и нажал на курок. «Сдохни, скотина!» Это происходит в самую последнюю очередь, после того, как у Джека появляется время, чтобы обдумать свои действия. Он нажимает на курок — рациональный ответ на опасность. Он говорит — выражение его внутренних переживаний.

Из Реакции можно вычеркнуть одну или две части. Однако существует важное правило: какие бы части вы ни сохранили, они должны идти в правильном порядке. Если это Чувство, оно должно идти вначале. Если это Рефлекс, он никогда не должен идти впереди Чувства. Если это Рациональное Действие, оно всегда должно идти последним.

После Реакции идет другая Мотивация. Нельзя написать одну МРЭ и вздохнуть с облегчением. Вы должны написать еще, еще и еще. Реакция, которую вы только что описали, приведет к новой Мотивации, которая опять будет внешней и объективной, и которую вы опишете в отдельном абзаце.

Продолжаем начатый пример: «Пуля задела левое плечо тигра. Кровь хлынула из раны. Тигр пошатнулся, взревел и вновь прыгнул на Джека».

Пишите каждую «Причину» и «Следствие» как череду МРЭ. Все, что не выглядит как МРЭ, следует вычеркнуть. Нельзя оставлять ни одно предложение, которое не несет в себе нужной информации.

Вероятно, вы думаете, что никто не сможет писать, следуя этим правилам. Вы попробовали и теперь сидите перед компьютером, боясь пошевелиться лишний раз, чтобы не нарушить ПРАВИЛО. Ну что ж, случилось то, что называется «писательской блокировкой». В этом случае позвольте мне раскрыть последний секрет написания идеальной сцены.

Забудьте все правила. Напишите главу в обычной манере. Чувствуете себя лучше? Творческий процесс — это создание истории из ничего. Это тяжелая работа, это интересно, это никак не структурировано. Поступайте так и не сожалейте о правилах.

После того, как вы закончите с творчеством, отложите главу на некоторое время. Позже вы отредактируете ее, но сейчас еще не время. Сделайте что-то еще. Сходите в боулинг. Проведите время с теми надоедами, которые живут в вашей квартире (вы все еще помните их в лицо?). Сделайте что-то, что не относится к Написанию Книги.

Позже, когда вы будете готовы к анализу написанного, вернитесь за компьютер. Соберитесь с духом. Редактура — это процесс, противоположный Творчеству, и это всегда деструктивное действие.

Проанализируйте текст, который вы только что написали. Что это «Причина» или «Следствие»? Или ни то и не другое? Если это «Причина», проверьте, есть ли в ней Цель, Конфликт и Катастрофа. Обозначьте каждую из них в отдельно взятом предложении. Аналогично, если это «Следствие», то обозначьте Реакцию, Дилемму и Решение. Если вы не можете отнести текст ни к «Причине», ни к «Следствию», выкидывайте эту графомань. Возможно, потом вы придумаете как ее использовать в качестве сонета, лимерика или технической инструкции, но этот кусок текста не является художественной литературой, и на свете не существует способа сделать его таковой.

Теперь, когда вы знаете, что вы написали — «Причину» или «Следствие», перепишите ее МРЭ за МРЭ. Следите, чтобы каждая Мотивация была отделена от Реакции.

Проанализируйте каждую Мотивацию и удостоверьтесь, что все они объективны и имеют внешние причины. Забудьте о милосердии. Нельзя испытывать жалость к тому, что отравляет ваше произведение. Убейте все лишнее или оно убьет вас.

Теперь удостоверьтесь, что каждая Реакция является субъективной и имеет внутренние причины, которые кроются в сердце героя. Проследите, чтобы все они шли в правильном порядке.

После того, как вы закончите, займитесь редактурой стиля, грамматики, пунктуации и всего остального.

Поздравляю, вы написали идеальную сцену. Теперь делайте все то же самое снова и снова, пока не закончите книгу.

Автор: Рэнди Ингермансон

Перевод: Эльвира Барякина

Источник: avtoram.com

Внезапно послышался грохот отпираемого засова на входной двери, затем она распахнулась, и внутрь зашёл неизменный мой спутник по Фоминску Сергей Юрьевич. Без сопровождения, совершенно буднично, как к старому знакомому.

- Добрый день, – вежливо обратился он ко мне. – Глупые вопросы будут или уже просветились?

- Всего один, - хоть вид этого человека и вызывал у меня приступ отвращения, однако я старался держаться и говорить, по возможности, спокойно. – Мешок на голову зачем одевали?

Если мне его и удалось удивить, то виду он не показал. Напротив, уголки губ его рта дрогнули, изобразили некое подобие улыбки, а затем прозвучал и ответ:

- Так вы же звезда цирка. Некрасиво через весь город гнать такую публичную персону в наручниках. Народ не поймёт, вопросы неудобные начнутся…

Мне оставалось лишь понятливо кивнуть головой. Особист синхронно повторил моё движение и продолжил:

- Если необходимо, то смело можете накричать на меня по поводу происшедшего. Поверьте, я совершенно не обижусь и пойму ваше душевное состояние. Ну же, не стесняйтесь, мне необходимо задать вам несколько вопросов, а потому будет уместнее начать беседу лишь после того, как вы спустите свои негативные эмоции.

Эмоции у меня были, как не быть, и с негативом проблем не было. Но в одном он прав – истерики никому не нужны. Я встал и подошёл к решётке.

- Задавайте свои вопросы.

- Редкое самообладание, - рассеяно произнёс Сергей Юрьевич. – На что-то надеетесь? Уверяю – зря. Примите события последних суток как данность, так всем будет проще. Ну хорошо… начнём! Где ваша тварь? В город вы вернулись в одиночестве, без оружия и вещмешка. Честно признаюсь – прочёсывание территории вдоль железнодорожного полотна результатов не дало, следов или вещей не найдено. Так где?

- Вы издеваетесь? – хмуро бросил я. Весть о том, что с Зюзей всё в порядке определённо радовала, но вот так, прямо в лоб требовать сдать собаку – да за кого он меня держит?!

- Нет, – спокойно глядя мне в глаза, произнёс визитёр. – Даже не надеялся на то, что вы добровольно отдадите вашу питомицу. Но спросить был обязан по роду своих занятий. Для протокола, так сказать… Ладно, пусть побегает на воле, пока… Про ружьё можете ничего не объяснять – и так понятно. Поленились таскать лишний груз на плечах, проходить нудный досмотр, возиться с замками на входе-выходе, потому и спрятали в укромном месте.

- Угу.

- Если вам интересно, по изученному вами маршруту сегодня отправляется группа наших разведчиков. Один смог пройти, даже с такой необычной поддержкой – и они пройдут. Так что спасибо за проделанную работу, - в голосе этого человека не было и тени иронии или сарказма. - Теперь второй вопрос. Во время своего рейда вы нашли скелет волка. Его появление объяснимо – в том году подстрелили, показывалось в наших краях несколько экземпляров. А были ли иные следы тварей на пути следования? Врать не советую, это в интересах не только вас, но и остальных работников трудового отряда. Работа в поле – она весьма опасна, и любые сведения могут помочь спасти много жизней.

- Нет, - мечтая прекратить эту поднадоевшую беседу, произнёс я, - Ничего больше не нашли.

Особист помолчал, качая головой в такт каким-то своим мыслям, затем повторно осмотрел меня с ног до головы, и неожиданно сменил тему.

- Позволю дать вам добрый совет – берегите сапоги. Других тут не дадут. С одеждой проще – раз в год меняем, а вот с нормальной обувью беда, - после чего развернулся и, не прощаясь, покинул помещение.

За спиной шумно выдохнул Игорь, на всём протяжении разговора молчавший и старательно прикидывавшийся ветошью.

- Витя, а ты знаком с Вертером? – удивлённо спросил он.

- С кем? – настала моя очередь удивиться.

- Ну, с Фроловым, замом Фоменко по безопасности. Его среди людей Вертером кличут, как робота из старого фильма. Всегда вежливый и практически без эмоций – словно механизм, а не человек. Не добрый, не злой, а так… любое действие измеряет исключительно целесообразностью. Вроде как ФСБшник бывший или контрразведчик – никто его прошлого толком не знает. Одно известно – живёт один и всегда на работе. Что у вас общего?

- Познакомились недавно, - грустно ответил я и продолжил. – Помощь ему оказывал кое-какую, потому сюда и угодил. Условия оплаты поменялись в одностороннем порядке, бл…

- А что он про собаку говорил? – не унимался мой новый сосед.

Подумав немного, я практически слово в слово повторил официальную версию моего знакомства с Зюзей, рассказал о наших цирковых выступлениях, походе вдоль железной дороги, тщательно сверяя выдаваемые сведения с теми, что втирал при первой встрече особисту. Вроде бы ничего не напутал. Кто знает, может этот Игорь – подсадной. Слишком удачно совпала его разбитая физиономия с моим появлением в клетке. Никому верить нельзя, и ему тоже.

Наверное, мои пояснения полностью удовлетворили собеседника, потому что с расспросами он отстал и снова взял инициативу общения на себя. Завалившись на свободный тюфяк, Игорь положил руки под голову и продолжил, словно нас и не прерывали.

- Так вот, о чём это я… Ага, вспомнил! Про охрану говорили! В основном тут нормальные мужики, за исключением этого дятла. Просто гражданство ждут, не закусываясь особо ни с кем без нужды. Вот только с кормёжкой нечестно себя ведут, хотя это как посмотреть…

Я уселся рядом, с интересом запоминая новые для меня знания.

- Понимаешь, кормят нас дважды в день – в обед и вечером. Доставка еды на них лежит, так что доходит до арестантов не всё, даже слишком не всё… У каждого из них семья в городе на птичьих правах, каждому своим лишний кусок дать охота. Так что ешь всегда и что бы тебе в миску не навалили. Иначе ноги от голода протянешь, работать не сможешь. Работать не сможешь – норму не выполнишь. Норму не выполнишь – отрядные сами тебе почки ниже пяток опустят потому что трудодень не засчитают, и свобода на этот срок отодвинется. Понятно излагаю?

- Предельно, - не стал умничать я и задал давно интересовавший меня вопрос. – А что понимают в Фоминске под словом «трудодень»? Сам термин мне знаком со школы, но хотелось бы уточнить, для ясности.

- Без проблем, сейчас растолкую. Трудодень – это норма выработки за рабочую смену, установленная учётчиком. В нашем случае – это гектар пахотной земли.

- В смысле? – не понял я.

- В прямом. Ты поля, засеянные всякими полезными культурами, видел?

- Да.

- А трактора, лошадей или упряжных быков?

И вот тут до меня дошло. Видимо, моё лицо приобрело чрезвычайно глупое выражение, чем вызвало бодрый, заразительный смех Игоря.

- Да, да, да… Мы и есть главная тягловая сила местного сельского хозяйства. Тут на людях пашут, как в военное время – потому и трудовые отряды созданы. Весной у нас сев, летом с осенью – залежь перепахиваем да пни корчуем, зимой – лес валим. Что такое залежь знаешь?

- Несколько лет не паханная земля, - хоть тут удалось блеснуть своей эрудицией.

- Правильно. Только несколько лет в нашем случае растягивается в срок не менее десяти, а это уже целина. Утрамбованная временем, покрытая невидимой поначалу мощнейшей корневой системой, почва. Казалось бы, что такое гектар? Полоса десять на тысячу метров. По старым временам для одной лошади на пол дня работы, если с умом – но это по заранее подготовленному полю. Для нас гектар – это примерно двенадцать – четырнадцать часов каторжного труда в качестве трактора, потому что помимо вспашки приходится ещё и коренья вырывать, и кустарник выкорчёвывать, да много сопутствующих дел присутствует.

- Странно, на местном рынке трудоднями расплачиваются…

- Так это вольные трудодни. Примитивная денежная единица, если понимаешь, о чём я. От наших, которые с утра и до упора, отличается тем, что раз в год осенью начальство устанавливает стоимость одного трудодня в пшенице, мясе и других товарах. Хочешь – покупай за полученные трудодни в лавках товары всякие, хочешь – сменяй на эксклюзив. Но тут как договоришься. Самая же ценность их в том, что имея на руках эти фоминские доллары, ты можешь отмазаться от обязательных городских работ. Пришёл, отдал квиток особый – и свободен. На твоё место припрягут другого, причём поверь, этот другой с радостью побежит за возможность разжиться дополнительной пайкой. Всё, хорош болтать, у нас сегодня единственный день отдыха за две недели, так что советую отоспаться. Завтра в поля погонят.

Не смотря на вертевшееся на языке огромное количество вопросов, я решил последовать мудрому совету и тоже лёг, выбрав тюфяк поплотнее. Сон пришёл мгновенно, крепкий, без сновидений.

Разбудил меня всё тот же Игорь, не слишком вежливо тряся за плечо. Открыв глаза, почувствовал, что выспался, с удовольствием зевнул, потянулся и поднялся на ноги. В открытую дверь пристройки пробивался слабый свет сумерек, и лишь сырая прохлада подсказывала, что сейчас наступает рассвет. Ничего себе поспал! Практически весь день и ночь!

- На выход, на выход, - торопил один из охранников. – Пошевеливаемся! До обеда надо хоть треть нормы выполнить!

Я подхватил в руки сапоги, цепь, и вместе со всеми вышел на улицу, где мы нестройной толпой в сопровождении негров потопали в сторону восходящего солнца.

Дорога оказалась недолгой. Уже буквально через час весь наш отряд добрался до полевого стана из нескольких, на скорую руку сделанных, навесов и одной, стоящей наособицу, шестиместной туристической палатки. Не знаю, как другим, но для меня этот путь был пыткой. Цепь кандалов с каждым шагом била мне по ногам, особенно досталось обожжённым щиколоткам и коленям – на распухшие, посиневшие суставы было страшно смотреть. Поначалу я попробовал отпустить тяжёлые металлические звенья на землю, чтобы волочить их за собой хоть и со спущенными штанами – но этот трюк не удался. Скорость моего передвижения сильно упала и тогда сработала схема «зачёт по последнему». Подстёгиваемый дружным матом охраны и остальных зэков, получил несколько бодрящих тычков в область печени, а потому прекратил умничать и пошёл как все.

- Витя, - пришлось отвлечься от разглядывания своих ног и обратить внимание на неизвестно когда подошедшего Игоря. – Возьми и подвяжи кандалы как у нас.

В заскорузлых руках мужчины была верёвка.

- Спасибо, - произнёс я благодарность совершенно убитым голосом, выполняя рекомендацию. – А жрать когда дадут? Я с вчерашнего утра одну водичку кушаю.

- В обед. Мы сейчас пойдём норму выполнять, а охрана кулеш какой-нибудь сварганит. Подвязывайся, свободу зарабатывать пошли.

Между тем арестанты поделились, руководствуясь личными симпатиями, на две рабочие пятёрки и уже взяли по плугу из-под навеса, однако тут же возник спор – к кому меня воткнуть? Усиление моей персоной любой из групп неизбежно приведёт к облегчению работы при неизменной норме выработки, чего оппоненты не могли допустить принципиально. Переругавшись, всё же пришли к консенсусу – я тружусь через день по очереди то у одних, то у других. На том и порешили.

Потянулись хлеборобо – лошадиные будни. С раннего утра и до заката мы, впрягшись в лямки, привязанные к плугу (точно, как в картине «Бурлаки на Волге»), пахали землю, лишь изредка делая перерывы. К плугу становились по очереди, чтобы хоть немного сменить род занятий. Отдохнуть за ним было невозможно, постоянно требовалось контролировать, наваливаясь всем телом, непослушный лемех, однако хоть какое-то разнообразие…

С кормёжкой Игорь не обманул – её тут давали ровно столько, чтобы прикрыть дно миски, поэтому двое знающих мужиков из его группы в свободное время собирали неизвестные травки и корешки, которые заваривали по вечерам и хлебали полученную малоаппетитную жижу по очереди, из общего котелка.

А ещё я стал тупеть. С непривычки попав в бешеный ритм здешней трудовой повинности, к концу дня моих сил хватало лишь доползти к навесу и забыться сном до утреннего пинка охраны. Усталость выбила все мысли из головы, оставив лишь боль в отбитых ногах, постоянный голод да страшное желание проспать хоть до Страшного Суда, лишь бы не мешали… Глядя на окружающих, притёршихся к такому укладу, мужиков я понимал, что это состояние не на всегда. И мне придётся войти в общую колею - вот только когда? Остатки свободолюбивого Вити жарко кричали о том, что через совсем небольшой срок и я перестану думать о побеге, начну дни до освобождения считать. Становилось от этих раздумий страшно, но выход из этого замкнутого круга пока виден не был.

К моему удивлению, охрана работала не меньше нашего. При помощи ручного пожарного насоса по старым, рассохшимся шлангам, они весь день наполняли из реки здоровенную цистерну, от которой расходились рукава для полива. Трудились по очереди: двое качают – один за нами наблюдает или хлёбово варит. Потом менялись. Ни разу не видел, чтобы отлынивали.

Несмотря на то, что приставленные негры, включая гнусноватого Мишу, на нас обращали внимание лишь при побудке, во время раздачи еды и вечером - пересчитывая по головам, побег был невозможен. Полукольцом вокруг целины протекала довольно широкая река, поэтому с такой цепью, как у меня, играть в Чапаева будет верной смертью. Бревна, чтобы попробовать удержаться на плаву, там тоже не найти – поля подходили впритык к воде, любое принесённое течением к берегу дерево давно найдено, собрано и вывезено в город. Оставалась, конечно, четвёртая, северная сторона – но там беглеца тоже не ждало ничего хорошего. Даже если представить, что неким чудом удалось удачливому зэку исчезнуть из-под бдительного ока товарищей, которых за его побег тоже по головке не погладят, пройти он смог бы не более двух километров. Дальше начинались поля, где работали свободные люди, и их там было столько, что незамеченным пробраться просто никак невозможно. Разве что ночью попробовать, однако и ночной побег – это фантастика.

Вся эта расхлябанная охрана и невозможность смыться объяснялась просто – нас охраняли не только люди. Основными сторожами выступали быки. Да-да, именно быки в количестве трёх особей. С рогами, хвостами, здоровенными мощными тушами тел и вечно недовольными, наблюдательными глазами. Они самостоятельно пришли из города в первый же день, буквально через полчаса после нашего появления в стане и всезнающий Игорь, глядя с ненавистью на парнокопытных, растолковывал:

- Смотри, Витя, смотри… Это самые главные наши враги… Как и мы, на отдых к своим ходили… Всё видят, всегда рядом, даже спят по очереди. Из-за них удрать и нельзя. При мне один паренёк попытался – куда там! Мгновенно догнали и затоптали. Они же бегают, что твой паровоз – хрен догонишь и хрен остановишь… Потому держись от них подальше и лишнего не болтай. Не могу объяснить, но ощущаю, что они нас понимают…

Как же он был прав! Тяжёлый бычий взгляд преследовал везде, ни на секунду не ослабевая. Ощущаешь себя букашкой под лупой, которая куда ни ткнётся – ни за что не вырвется из цепких рук энтомолога. Ломая себя, приходилось признать, что сейчас побег невозможен.

Так прошла неделя, которая в моём личном восприятии слилась в одну бесконечную борозду с вкраплениями черноты сна. Надежда на свободу пока не покинула меня, но становилась всё призрачней и призрачней. Как ни странно, сломаться окончательно мне не давало только одно – Зюзя. Не было дня, когда бы я не вспомнил о своей ушастой, четвероногой приятельнице. Как она там? Надеюсь, что не попала под шальной выстрел; спаслась и теперь самостоятельно ищет своё место в этом проклятом мире. Странно, вроде бы и знаком с ней без году неделя, но привязался к доберману основательно, словно к частичке самого себя.

…Я проснулся от чего-то влажного, тёплого и шершавого, пробежавшего по моей щеке. Открыл глаза – темно и звёздно, судя по положению Луны сейчас около двух по полуночи. Даже удивиться не успел, как в голове раздался знакомый голос:

- Нашла. Я нашла. Я долго искать, но нашла, - и в лицо мне ткнулся такой знакомый лоб, покрытый чёрной шерстью.

Ком, подступивший к горлу, мешал мне ответить. Страшно хотелось обнять, рассказать о том, как без неё плохо, прижать к себе и бесконечно гладить не бросившую меня Зюзю. Но вместо этого на глазах выступили слёзы. Она всё поняла.

- Ты меня ждать? Я знать, что ждать. Ты – друг.

Наконец-то! Наконец я смог понять, кто я ей и кто она мне! Мы - друзья! Не просто бродяга с ручной собакой, вместе идущие в определённый промежуток жизни просто потому, что так удобнее, а самые настоящие, спаянные между собой друзья. От осознания этого факта моё рухнувшее за последние дни самосознание резко поползло вверх, вся эта дурь о невозможности побега стала мелочной и глупой. Пораженчество отступило, отдав пальму первенства бодрой, в определённой мере подстёгивающей, злости и вере в себя.

Между тем ушастая подруга отбежала немного в сторону, приглашая следовать за ней. Я указал на лежащих неподалёку быков.

- Они меня пускать, они не спорить, что ты идти туда.

Тихо, стараясь никого не разбудить неосторожным движением или позвякиванием цепей, буквально на цыпочках проследовал за ней, пугливо посматривая на рогатых сторожей. Обошлось, они действительно старательно не замечали меня и мои неуклюжие попытки быть незаметным. Отойдя метров на сто по ночному полю, я уселся прямо на землю, обнял, не сдержавшись, спутницу за крепкую шею, и уткнулся лицом в неё. Она деликатно не возражала такому не свойственному для меня проявлению нежности, лишь молча посапывала своим прекрасным носом.

Не знаю, сколько так просидел, но из этого состояния тихого счастья меня вывел голос Зюзи:

- Скоро Солнце вставать. Идти к твой дом.

- Не могу, - указывая на кандалы, грустно констатировал я. – Быстро идти не получится, поймают. А как ты попала сюда?

Из рассказа собаки я понял, что после моего ухода в Фоминск она преспокойно спала в кустах, пока не услышала разговоры людей, идущих вдоль железной дороги и осматривающих прилегающие заросли. Именно тогда Зюзя, подслушав, узнала, что меня отправляют работать в поля, как и других неудачников, и что её застрелят, если увидят. Идиоты! Вот что за народная традиция – любое дело спустя рукава делать, болтая языком направо и налево? Хотя, в данном случае мне это на руку. Были бы умнее эти долбодятлы – кто знает, чем бы всё закончилось?

Не будучи дурой, ушастая быстро сообразила, что случилась беда и приняла решение найти своего спутника, как Иван Царевич Василису Прекрасную. Прождав на всякий случай меня двое суток неподалёку от въезда на мост, ночью она попробовала переплыть реку, но потерпела неудачу - поняла, что элементарно не хватит сил и опыта на форсирование водной преграды. Тогда, руководствуясь неизвестно какими соображениями, чисто по собачьи решила обежать препятствие и рванула по берегу вверх по течению. Сколько ей пришлось преодолеть на своих четырёх – я сначала не понял. На уточняющие вопросы мне были продемонстрированы два мыслеобраза. В одном был мост, укреплённый по образу и подобию Фоминского – внушительная круглосуточная охрана и пулемёт на небольшой вышке, в другом – старая, вся в выбоинах, узкая переправа. На ней тоже были какие-то люди с оружием, но ночью они ушли в стоящий рядом домик, и Зюзя спокойно перебралась на этот берег. Дальше - проще. Просто двигалась в обратном направлении, стараясь не попадать на открытое пространство. Прибыв к городу – методично оббегала ночью поля в поисках своего друга, благо их немного, пока не добилась цели.

Образы двух мостов вызвали у меня шок. Навскидку, памятуя карту, ей пришлось пробежать в обе стороны около… даже не знаю, сколько километров за пять дней по пересечённой местности (вряд ли двести в одну сторону – думаю, Елена ошиблась), да ещё неизвестно сколько намотать тут, пока я не нашёлся. Интересно, а я бы смог вот так, ради кого-то повторить этот путь? До нашей встречи - нет, теперь – точно да.

- А как тебя быки пропустили? – кивнул в сторону рогатых огромных туш, лениво пережёвывающих свою вечную травяную жвачку. – Они нам разбежаться не дают, охраняют круглосуточно.

- Я их просить говорить с ты. Они не спорить, пускать.

- Вот так просто? – не верилось мне.

- Да. Я на они не нападать, просто говорить. Они отвечать, что ты им ненужно, идти куда ты надо.

У меня челюсть отвисла… Вот так, без прелюдий – иди, куда хочешь, за тебя собака мазу тянула… Бред какой-то.

- Ты всё правильно поняла? Я могу уйти с тобой, и они не нападут? А другие люди?

- Нет. Идти один ты. Другие нельзя. Они (в голове возник мыслеобраз рогатой коровьей головы) говорить, что они люди не любить, только терпеть. Люди нужно еда собирать для зима, делать тепло в их дом. Потому они помогать охранять другие люди, которые с железо на ноги. За ты – я просить, они соглашаться помочь. Другие – нельзя.

Терпят нас, значит, коровки с бычками… Почему-то верю. И в то, что согласились другой разумной помочь – тоже верю, хотя осознание того, что меня выпросили, как фантик, ощутимо царапало самолюбие. Вот только уйти я сейчас не смогу, подготовиться надо.

Я буду очень признателен, если тот, кому нравится эта повесть, оставит на неё ссылку на своих страницах в соцсетях https://author.today/work/30964.

В знак благодарности раньше срока выкладываю:

Глава 7.

Меня приволокли в абсолютно пустое помещение без окон, обыскали, бесцеремонно забрав нож с ремнём и прочими карманными безделицами, а потом один из конвойных сказал:

- До утра тут посидишь. Сейчас вечер, кузнец уже свои дежурные сто грамм принял, отдыхает. Советую поспать, - дверь закрылась, послышался лязг засова. Наручники снимать, естественно, никто не стал.

Время в темноте тянулось долго. Алкоголь сделал своё гаденькое дело – уже через пару часов нудного пребывания в полной темноте накатила сильная жажда, наждачной бумагой скребущая горло. Я сделал несколько попыток позвать кого-нибудь, однако успехов мои потуги не принесли.

Попробовал заснуть, привалившись спиной к стене. Лучше бы этого не делал – только задремал, как неаккуратным движением навалился на браслеты и послышался двойной щелчок. Механизм сжал мою правую руку, не слишком больно, но конечность постепенно стала неметь и ныть. Опасаясь допустить такую оплошность повторно, пришлось лечь на живот, и в такой неудобной позе коротать оставшиеся до визита к железных дел мастеру часы.

Так и не заснул, встретил похмелье лицом к лицу, изнывая от желания выпить всю воду в реке, расправить затёкшие руки и приложить к больной голове что-нибудь холодное. Много о чём размышлял, стараясь отвлечься, много о чём вспоминал. Даже план побега пытался разработать, но пока слишком мало данных, пришлось - бросить эту затею, до срока. Зато успокоился и взглянул на сложившуюся ситуацию без эмоций.

То, что я в глубокой ж…, и так понятно. Зато Зюзя на свободе, припрятанное за мостом оружие, думаю, не найдут. Уже хорошо. В добермана я верил – она людям не слишком доверяет, помнит о своём тварном происхождении, а значит, просто так на открытое место не высунется. Надеюсь, будет ждать меня тех кустах, где мы расстались, сколько сможет.

Что же, побуду сговорчивым и покладистым, не создающим проблем – таких все любят. А там посмотрим, кто хитрее, в любом случае сбегу.

Те же самые мужики, что притащили меня из-за богатого стола в это узилище, утром без церемоний подняли мою тушку с пола и потащили на улицу, предварительно накинув мешок на голову. Странная мера, однако я решил промолчать и не лезть до поры с расспросами.

Минут через двадцать неспешного хода меня втолкнули в жаркое, пахнущее целой палитрой горячих запахов, помещение, сняли пыльную тряпку с лица, и стало понятно – это кузница. У горна стоял низкий, бочкообразный человек с одутловатым лицом и бегающими глазами. Ему явно был неприятен я, мои сопровождающие и дело, которым ему предстоит заняться.

- Сапоги с портянками снимай, портки тоже, - буркнул он, не забывая что-то помешивать в огне.

Пришлось подчиниться. Прыгая на одной ноге, цепляясь носком за каблук, кое-как стянул обувь, затем добавил к ней не самые свежие и уже весьма пахучие обмотки. И всё это пришлось проделывать со скованными за спиной руками. Мои просьбы о том, чтобы снять, или хотя бы ослабить наручники, были попросту проигнорированы. Лишь со штанами немного помогли, ослабив брючный ремень и расстегнув верхнюю пуговицу.

Пить, как ни упрашивал, тоже не дали, а попытка попасть хотя бы в уборную по естественным надобностям была встречена смехом и тупой рекомендацией использовать собственные трусы не по назначению. Уроды, одним словом, эти конвойные. Приходилось терпеть из последних сил.

Между тем кузнец притащил ножные кандалы. Интересная конструкция – на примерно полутораметровой цепи с звеном в палец толщиной и довольно увесистой даже на вид, находились массивные стальные браслеты с отогнутыми отверстиями под болт или замок.

Без лишних сантиментов мою ногу задрали на наковальню, надели оковы, и в два удара попросту заклепали их. Тепло раскалённого металла передалось коже и стало понятно – будет ожёг. Так же поступили и со второй ногой. И лишь только тогда сняли наручники.

- Пошли, - скомандовали мне. Я, с остервенением разминая затёкшие запястья и плечевые суставы, оделся, подхватил сапоги и опять, стиснув зубы, повиновался.

Идти было очень неудобно. Цепь, чтобы не волочилась по земле и не стягивала брюки вниз, пришлось взять в руки, в добавку к обуви. Передвигаться стало легче, однако теперь тяжёлые звенья немилосердно били по ногам с каждым пройденным шагом. Весила эта каторжная сбруя килограмм пятнадцать – семнадцать. Хитро придумано – бежать и неудобно, и тяжело; даже при огромном желании быстро двигаться не получится.

Вторым этапом моего, в кавычках, путешествия, стал коровник, легко узнаваемый по характерной архитектуре и неповторимому запаху. Точнее, не само жильё для крупного рогатого скота, а пристройка к нему. Внутри она оказалась разделена массивной стальной решёткой на две половины – в одной стояли несколько двухъярусных кроватей, стол со стульями, тумбочки, а в другой прямо на земляном полу валялись старые, засаленные тюфяки, имелось ведро с кружкой, в углу сиротливо стояла прикрытая фанеркой параша. По обе стороны разделяющей помещение конструкции были люди. Тут – чистые, сытые, бодрые. Там – грязные, лохматые, лежащие вповалку, поголовно без обуви. Меня поместили именно ко вторым, придав пинком пониже спины ускорение в открывшуюся дверь решётки.

Конвоиры передали находящимся на «чистой» половине троим, как я догадался без особых проблем, надсмотрщикам какую-то бумажку и отправились восвояси с видом людей, сделавших большое и важное дело.

Встретили меня тут молча, здесь царил сон. На моё приветствие лишь один из вразнобой храпящих собратьев по несчастью что-то вяло буркнул, перевернувшись на другой бок.

С огромной радостью удовлетворив свои естественные надобности и вдоволь напившись тёплой, невкусной воды, я стал осматриваться более внимательно. Помимо меня, в клетке находилось ещё десять человек. Каждый также имел кандалы, аналогичные моим, однако их цепи не болтались, путаясь в ногах, а были подвязаны верёвками к поясу. Своеобразная маленькая хитрость - руки при передвижении остаются свободными. Ходить так, конечно, ещё больше неудобно – поясницу вниз тянет эта железная мерзость, но выбора особого нет. То, что не снимают тяжести даже на ночь, лишь свидетельствовало о выработанной привычке уживаться с таким неудобством. Придётся изучить эту науку - пригодится, когда решу покинуть сей недружелюбный городок.

Надсмотрщики, пока я осваивался в новом для себя месте, азартно переругиваясь, резались в карты. Один из них явно был в сильном проигрыше, а потому в очередной раз скинув неудачный расклад на стол и не желая больше продолжать, подошёл к спящим и проорал, молотя по прутьям деревянной дубинкой:

- Подъём, уроды!!!

Никто даже не пошевелился.

- Вы чё, опухли! Подъём, я сказал!!! Последний, кто оторвёт свою жопу от матраца, остаётся без жрачки на два дня!

Сонные люди зашевелились и начали вставать. Один из них, когда-то рослый, а теперь весьма измученный болезненной худобой человек одного со мной возраста, спокойно ответил:

- Мы на отдыхе, почему так рано поднял? У нас право есть отоспаться. Вчера, честь по чести, норму выполнили, сюда только к полуночи дошли. А ты ни свет, ни заря…

Продолжить свою рассудительную речь у него не получилось. Проигравшийся вдруг схватил со стола железную кружку, и, расплёскивая налитую в неё воду, с силой метнул в голову недовольного его самодурством. Бросок получился снайперский, точно в лицо. От удара у худого брызнула кровь из рассечённого носа, тонкой струйкой сбегая по подбородку на грязную рубаху. К моему удивлению, смелый сокамерник не отвёл взгляд от охранника, а на травму вообще не обратил никакого внимания – словно не ему только что досталось.

- Миша, - всё так же спокойно, не повышая голос, продолжил он. – Я ведь выйду отсюда через год. Не боишься, что припомню тебе твоё скотство?

Глаза находившегося по ту сторону решётки Миши не хорошо сузились.

- Ты этот год прожить попробуй, дохлятина, тогда и поговорим, - после чего продолжил, обращаясь к остальным. – Сейчас дружно идём коровник чистить, потом навоз с мусором вывозить – у городских уборщиков сегодня выходной, за них потрудитесь, дармоеды. Ты, новенький, - он указал дубинкой в мою сторону, – сегодня тут будешь. Тебя видеть начальство хотело. Так, все на выход!

Дверь камеры открылась, и позванивая цепями, люди понуро побрели к выходу.

- Того, с раскровяненной мордой, оставь, - не участвовавший до сей поры в этом балагане другой охранник указал на человека с разбитым лицом. – Сам знаешь, не любит Петрович, когда народ побои на зэках видит. Типа произвол и всё такое… Заметит сам или какая скотина выслужиться захочет через донос – тебе точно на орехи прилетит по первое число.

Михаил, которому было адресовано предостережение, согласно кивнул головой и, не поворачивая головы в сторону клетки, прорычал:

- Понял, перхоть вонючая?

Не услышав ответа, он смачно плюнул на пол, закрыл двери решётки и пошёл вслед за арестантами на улицу. Поднялись и оставшиеся охранники. Уже на выходе один из них, погрозив кулаком, сказал, не забывая сверлить меня своими неприятными глазами: «Не балуй. Отсюда не сбежишь.» - после чего входная дверь закрылась, лязгнул засов, и я остался наедине с непокорным мужчиной.

Право начать разговор первым я предоставил своему новому знакомому, однако тот не спешил. Сначала он промыл рану, осмотрел заляпанную собственной кровью рубашку – увиденное ему не понравилось, потом поднял с земли злополучную кружку и выбросил её в дальний угол «чистой» половины. Только после этого развернулся ко мне и протянул руку с открытой ладонью.

- Игорь, - назвался он и неожиданно улыбнулся доброй, располагающей улыбкой, совершенно неуместно выглядящей на разбитом лице.

Я пожал предложенную руку и, в свою очередь, тоже представился. Мы уселись, по старинной тюремной традиции, у дальней от параши стены, свалив в кучу несколько тюфяков для удобства. Не дожидаясь неизбежного потока вопросов с моей стороны, новый знакомец принялся вводить новичка в курс местных реалий.

- Попал ты в первую трудовой отряд и это значит, что до освобождения мы теперь твоя семья.

- Освобождения? – перебил я. – Ты сказал –освобождения?!!

- Да, и не кричи мне над ухом. Не люблю. Ты всё правильно понял – это не пожизненное рабство. В такие отряды, как у нас, попадают на срок от года до трёх, потом свободен как ветер в поле. Причины попадания могут быть разные – от мелкой кражи до пьяной драки. За серьёзные проступки тут лоб зелёнкой мажут. А ты за что? – неожиданно спросил он у меня.

- Ни за что, - раздельно, почти по слогам ответил я. – Сам не знаю. Пришёл с севера транзитом, а угодил сюда.

Игорь понимающе кивнул головой.

- Одиночка, значит… Тогда верю, в Фоминске такие номера на раз-два делаются, надо же им контингент вместо выбывших пополнять. Я вот, к примеру, сюда два года назад пришёл из Шацкого района Рязанской губернии в составе группы охотников, но забухал крепко и с главным своим поцапался – бросили они меня. Сам дурак, как водки выпью – в голове тормоза полностью отказывают. Или подерусь, или ещё чего отчебучу нехорошего. Так и в тот раз случилось – от обиды на своих налакался сорокоградусной, мордобой устроил, а очнулся уже здесь. В кандалах и с разбитой мордой.

- Ты поподробнее расскажи, - не давал я ему увильнуть от наиболее актуальной для себя темы. – Почему тут держат только до трёх лет, кто приговор выносит, как отсюда пораньше выйти?

Собеседник засмеялся – его явно веселил перевозбуждённый такими откровениями новичок. Но издеваться над моим любопытством старожил не стал, а принялся подробно рассказывать:

- Местный хозяин, Андрей Петрович, человек прогрессивных взглядов. Не кровожадный, однако своего не упустит. Поэтому, когда появилась проблема в исполнителях низкоквалифицированной и очень тяжёлой работы, он решил её кардинально – трудовыми отрядами из таких, как мы. Ну не местных же загонять пни корчевать и поля вспахивать? А залётчики во все времена были, есть и будут – так что святое дело приспособить нас для всеобщего блага. Понятно?

- Да.

- Теперь про сроки пребывания расскажу – нет здесь ни суда, ни следствия. Автоматически припаивается любому из угодивших в отряды трояк, но могут и скосить по ходу жизни. Не делай хитрое лицо! Нет, если неймётся, заработай инвалидность или туберкулёз с открытой формой – обязательно выгонят. Но если хочешь хоть немного здоровья сохранить, то про досрочное освобождение и не мечтай. Поверь, жизненные силы тут и так уходят очень быстро. Так что три года в самый раз, как показывает практика, выходит. За это время из тебя все соки выпьют за здорово живёшь, а потом выведут за местную границу, дадут продуктов на три дня, и иди куда хочешь. Местным проще, их на новые хутора отправляют. Тоже не сахар, но хоть к семье поближе. И, самое главное, срок получается не большой, бунтовать никто массово не станет, потому блатная романтика здесь не в чести. Понятное дело, поначалу каждый новенький хорохорится, правду ищет, а потом понимает, что проще молча лямку дотянуть и затем на все четыре стороны свалить куда подальше. А если до человека совсем ничего не доходит, то можно и до вышки допрыгаться, в назидание остальным беспокойным.

Сразу и про побег уточню – даже не мечтай. Охрана у нас будь здоров, а в полях особенно. Помимо негров… сам, в общем, увидишь.

- Каких негров? – изумился я.

- Неграми у нас называют не граждан Фоминска, точнее кандидатов на получение здесь разрешения на постоянное проживание. Город богатый, народ со всех сторон прёт на ПМЖ, вот и удумали местные начальники штуку – год надо на казарменном положении прожить, доказать свою полезность, и только потом официально становиться местными. Правда, эти строгости в основном для мужиков, бабам полегче. Они в общежитии живут, тоже на виду конечно, но там и послаблений много.

Наши охранники, к примеру, самые настоящие негры. Живут вон там, - он указал движением головы на нары в другой половине помещения. - И поверь, задницу на этом поприще рвут на совесть. Иначе выгонят их вместе с семьями. Так что не договоришься с ними, сразу предупреждаю; честные они, сволочи…

- А этот, утренний дебил? Не похож он на отрабатывающего положенный год человека, явный садист, - припомнилась мне утренняя сцена.

- Садист, кто спорит? Люди разные сюда в поисках лучшей доли приходят, и такие случаются. Его свои, такие же кандидаты, не любят. Кто знает, может этого Мишеньку в детстве обижали все, кому не лень, конфетки отжимали или девочки не давали даже за попку потрогать в пубертатном возрасте? Выросло – что выросло. Но ты, Витя, поосторожней с ним. Слишком он тупой и мстительный.

- Тогда зачем ты при побудке этот спектакль устроил?

- Чтобы не зарывался. Такие, как Миша, если не получают отпор, мгновенно на шею садятся. Потому портить жизнь по мелкому этот скунс будет в любом случае, а по-крупному – испугается. Хотя с кружкой в морду неожиданно вышло, надо признать…

Аллен Гатри, редактор издательства Point Blank Press, написал шуточную статью под названием "Все вместе на прополку плеоназмов!" Этот набор литературных "советов" стал культовым в среде американских авторов.

Я не устану повторять, что литература -- штука субъективная. Мы в ней пытаемся добиться каждый своего. Соответственно каждому из нас нужен свой собственный набор литературных правил -- а кой-кому правила вообще не нужны! Я лично люблю правила. Даже если толку от них никакого, их приятно нарушать.

1. Избегайте плеоназмов.

Плеоназм -- это слово или выражение, которые можно удалить из предложения, не изменив при этом его смысла. Например, в предложении "Все вместе на прополку плеоназмов!", "вместе" -- это плеоназм. Вычеркните его, и смысл предложения не изменится. Многие слова используются в качестве плеоназмов: "просто", "вообще-то" и "как бы" -- три распространенных сорняка этого рода ("Вообще-то я знаю, что он просто как бы киллер" можно ужать до "Я знаю, что он киллер"). А выражения вроде "более-менее" или "как бы то ни было" -- просто паразиты.

2. Пишите уклончивый диалог.

Ваша главная задача как писателя -- нагнетать конфликт. Проведите дома или на работе следующий эксперимент: попробуйте в течение целого дня избегать прямых ответов на вопросы родственников и коллег. Ну что, получили конфликт на свою голову? Примените этот принцип к своим произведениям, и ваши персонажи отреагируют так же.

3. Заменяйте наречия образными глаголами.

Заметьте, я не говорю "избегайте наречий, и точка", потому что одно наречие на пятьдесят страниц -- это нормально, ничего страшного. А вот что ненормально, так это позорно вставлять в предложение наречие, потому что вы не сумели найти точный, образный глагол. "Шел медленно" ни в какое сравнение не идет с "тащился" или "плелся". "Искренне сочувствовал" ни в какое сравнение не идет с "сострадал".

4. Везде, где только возможно, вычеркивайте прилагательные

(см. п.3, везде по тексту подставить "прилагательное" вместо "наречие")

5. Два прилагательных при существительном в четыре раза хуже, чем одно.

"Усталый, пожилой" человек "медленно шел" по направлению к "молоденькой, хорошенькой" девушке. Когда я читаю подобное предложение, я надеюсь, что он умрет прежде, чем до нее дотащится. Хотя в таком случае за ним может приехать "стремительная, суетливая" карета скорой помощи. Еще и "оглушительно завывая".

6. Не пишите длинных реплик в диалоге.

Любая реплика длиннее трех предложений должна чем-то разбиваться. Пусть ваш персонаж что-нибудь сделает. Пусть оглядится вокруг себя. Дайте читателю представление о происходящем. Создайте нужную атмосферу.

7. Если вы повторили какую-то мысль два или более раз, выберите наилучший вариант и удалите остальное.

Очень часто я вижу в рукописи повторения одного и того же образа. Это как если бы автор сказал: "Первые два варианта высказывания не очень удались, но зато третий точно получился. А если и не получился, то может, все три вместе взятые редактора убедят." Автор повторяется. Именно так. Еле уловимая разновидность плеоназма.

8. Показывайте, а не рассказывайте.

Знаменитый совет, которому мало кто следует. Пример: опосредованное описание эмоций. Ваш читатель умный? Умный. Ну и пишите для него соответственно. "Лили заливалась слезами. Она была очень расстроена". Тут второе предложение следует из первого? Контекст вроде бы на это указывает. Ну и вычеркните его. Если вы хотите, чтобы читатель сопереживал, не разжевывайте ему все. Покажите ему, что происходит, а он своим умом дойдет до всего остального. У этого подхода есть еще один плюс! Поскольку кино в силу необходимости не рассказывает, а показывает, данный подход вам очень придется кстати, когда настанет время писать киносценарий по вашему роману!

9. Описания должны работать на сюжет.

И постарайтесь внести в эти описания действие. Вместо того, чтобы описывать лежащую на столе книгу, пусть ваш маньяк-убийца ее возьмет, полистает и переложит на диван. Ему же надо каким-то действием разбивать свои монологи?

10. Не остроумничайте.

Если взять предыдущий пример, то ваш маньяк не должен носить фамилию Живоглотов.

11. Избегайте "литературностей".

Лучше пишите грубее и проще. Когда вы стараетесь звучать "как писатель", ваша авторская интонация проникает в произведение, а мешающийся под ногами героев автор никому не нужен. Авторы всех великих произведений невидимы и неслышимы.

12. Определитесь с точкой зрения (POV).

Как можно раньше дайте знать читателю, в чьей голове вы находитесь. И оставайтесь в данной голове всю сцену. Это правило к вам не относится, если вы уже Великий и Выдающийся, в каковом случае можете поступать как хотите. Но суровая правда жизни состоит в том, что, хотя большинство читателей не разбирается в литературных тонкостях, они все любят читать понятные книги, а не путаные.

13. Не запутывайте читателя.

Если вам кажется, что какое-то место может быть читателю непонятно, значит, оно абсолютно невразумительно. Или перепишите его понятно, или удалите совсем.

14. Атрибутируйте диалог словом "сказал (-а)".

Сид Флейшман называет "сказал" словом-невидимкой.

15. Очень хорошо считать читателя умным человеком.

Но плохо считать его экстрасенсом, умеющим читать ваши мысли.

16. Начинайте сцены как можно позже и заканчивайте их как можно раньше.

17. Начинайте роман персонажами в действии.

Всю необходимую предысторию добавите потом по ходу дела.

18. Задавайте персонажам четкие цели.

Всегда. В каждой сцене. И создавайте препятствия к их достижению. Всегда. В каждой сцене. Если у фокального персонажа сцены отсутствует цель, создайте ее или удалите сцену. Если отсутствует препятствие к ее достижению, создайте его или удалите сцену.

19. Если двое персонажей испытывают взаимное влечение, не давайте им добраться до постели, пока не дадите хотя бы одному из них ревнивого спутника жизни.

20. Героя надо помучить!

Мало просто загнать его на дерево. Пока он соображает, как же ему оттуда слезть, нужно кидать в него камнями.

21. В описаниях нужно задействовать все пять чувств.

Авторы часто упускают из виду обоняние и осязание.

22. Варьируйте длину предложений.

Я сам люблю писать короткими и всегда поражаюсь, какого эффекта можно добиться, если скомбинировать два предложения в одно.

23. Не давайте персам разговаривать правильными полными предложениями.

Можете это делать только тогда, когда вам надо, чтобы они звучали, словно книжные персонажи.

24. Везде, где только возможно, ликвидируйте авторский фильтр.

"Он ощутил", "он подумал", "он заметил" -- это всё фильтры. Они отдаляют читателя от персонажа.

25. Когда закончите книгу, найдите самую слабую сцену и удалите ее.

Если есть такая необходимость, замените ее одним предложением или абзацем.

26. Не подсказывайте ничего читателю.

"Как поживает Дональд, твой сын?" Отец Дональда вряд ли нуждается в напоминании, кем ему Дональд приходится. Эта фраза вставлена автором только для того, чтобы сообщить читателю нужную информацию.

27. Если произнесенная вслух фраза выставляет героя дураком, пусть он ее не произнесет, а подумает.

Смысл останется тот же, но хоть остальные не догадаются.

28. Персонажи, которые много улыбаются и ухмыляются, кажутся читателю законченными идиотами.

Также не давайте им вздыхать и пожимать плечами. От удаления всех улыбок, вздохов и пожиманий плечами рукопись практически всегда выигрывает. Улыбнуться печально -- это преступление против литературы.

29. Местоимения: большой геморрой от маленького слова.

Самое полезное, что я в жизни узнал про этих мерзавчиков, это следующее: местоимение всегда относится к ближайшему стоящему перед ним соответствующему существительному. Например: "Джон достал нож из кармана и ударил им Пола в живот." Как же Полу повезло! Ведь если проследить "ближайшее соответствующее" местоимению существительное, то это будет "карман"! Соблюдайте это правило, и читателю все будет понятно.

30. Зафиксируйте момент наибольшего напряжения и держите его так долго, как только сможете.

Или, как выражается Джон Д. Макдональд: "Остановите действие -- пристрелить всегда успеете."

31. Если что-то удалось вопреки правилу, забудьте про правило.

Источник: https://rina-grant.livejournal.com/43806.html

Добрый день всем пикабушникам. С разрешения моего друга публикую его первый рассказ из цикла. Надеюсь, получите удовольствие от прочтения, как и я.

7:24

- Сань, у нас первый вызов, просыпайся, поехали.

Я дернулся, вырываясь из бездны тревожного короткого сна. Протер лицо руками и пошел в гараж. Там уже пыхтела старая, восстановленная газель черного цвета с мигалкой на крыше. В салон лезть было не за чем, поэтому я забрался на пассажирское в кабину.

- Миш, чего там? - планшет с торпеды, оказался у меня в руках. Надо было изучить заявки.

- Да пока вроде нормально всё. Бабулька то ли померла, то ли собирается. Ты чего такой вялый?

В этот момент я как раз от души зевал, закрыв рот тыльной стороной ладони.

- Не выспался…

- Что, опять соседи?

- Ага. Опять пережрал и чертей ловил. До сих пор его отпустить не может.

- Со всеми бывает. Кстати! У нас же новенький! Знакомьтесь.

Я развернулся в салон и протянул руку угрюмому парню лет двадцати, который всё это время молча сидел рядом с носилками.

- Александр Степанович.

- Данила.

- А по отчеству?

- Сергеевич.

- И за что тебя к нам, Данила Сергеевич?

- Сто шестьдесят шестая четвертая.

- Ого! Угон?

- Да.

- Мих, присматривай за ним, ещё наш мерседес попрет!

- Очень смешно… - парень отвернулся и уставился в окно, где мимо проносились типовые новостройки.

- Ты чего грустный такой? Тут радоваться надо. Сколько тебе светило?

- До двенадцати лет.

- Ну вот! А у нас тут год за три считают. Покатаешься с нами, поработаешь и свободен как ветер. Я тебе по секрету скажу, что после пары лет за тобой уже и не следят.

Он так и не ответил. Насупился и продолжил изучать вид из окна. А между тем мы заехали в просторный двор, сделанный в виде восьмиугольника без одной грани. Кругом сияли свежей белизной семиэтажки нового образца. Мы припарковались около третьего подъезда. При этом Миша развернулся сразу задом ко входу, чтобы потом было проще уезжать.

- Так, молодежь, вставай и пошли. Мих, пока тут, если понадобишься, наберу. Данила Сергеич, не забудьте петлю и носилки.

Домофон балакнул и впустил нас в чистый подъезд, освещенный светодиодными лампами. Я сразу посмотрел, работает ли грузовой лифт. Вроде бы да. Повезло. Пока ехали на нужный этаж, пришлось провести инструктаж с новеньким.

- Очки и перчатки не снимать, пока не скажу. Близко не подходишь. Слушай меня внимательно. У вас там были хоть какие-то курсы по подготовке?

- Нет. - Предстоящая работа его явно не вдохновляла. Но браслет на ноге особого выбора не предоставлял.

- Раньше вроде были?

- Не знаю.

- Совсем совесть потеряли. Ладно, не дрейф. Нам сюда. Шестьдесят первая, вторая… Ага.

Звонить пришлось не долго — дверь распахнулась мгновенно. Перед нами стояла худощавая женщина с растрепанными волосами и заплаканным лицом. В руках у неё был скомканный платок, а одежда выражала глубокий траур.

- Здравствуйте. Где покойная?

- Здравствуйте. Она… Она ещё не умерла…

- Простите?

- Здесь доктор. Он говорит, что уже скоро. Проходите, пожалуйста.

- Спасибо. Данила Сергеевич, заходим. Носилки с собой бери. - Потом подтянул его за рукав и добавил уже тише — Петлю убери в рукоятку, чтобы глаза не мозолила.

Мы прошли на кухню, где нам предложили чай и даже сделали тарелку простых бутербродов с колбасой и сыром. Я сел на стул и принялся лениво жевать угощение.

- Данила, садись, поешь.

- Я не хочу. - Он всё так же угрюмо стоял у холодильника.

- Зря. Потом может до вечера поесть не получится. А то и до утра. - Убеждать не стал. Взял новый бутерброд и набрал Мишку по мобильному. - Мих, поднимайся. Мы тут можем на долго. Срочных нет? Ну и хорошо. Жду.

Михаил поднялся быстро и вскоре тоже сидел и ел бутерброды. Хозяйка и ему не пожалела чаю. Спустя двадцать минут появился и врач. Мужчина лет сорока в белом халате с приятным участливым лицом и пышными усами. Не скажу, что были хорошо знакомы, но встречаемся на выезде уже не первый раз. А зовут его кажется Владислав. Отчество не помню. Поздоровались. Я предложил ему тарелку с угощением. Он не отказался.

- Ну как пациентка?

- Нормально. - Он обернулся, проверяя не слышит ли его хозяйка квартиры. - Максимум час остался. Я предложил ей укол сделать, чтобы старушка не мучилась, но она ни в какую.

- Её право. Мы пока покушаем.

Особо не разговаривали. И в знак уважения к принимающей семье, да и просто не было настроения. Работой челюстей сон я практически прогнал, так что бороться с зевотой так и не пришлось.

- Владислав Михайлович! - Женщина вбежала на кухню, едва сдерживая слезы. - Она…

- Я понял. Ребята, за мной.

Я вскочил с места и проследовал за доктором, подав своим сигнал оставаться на кухне. Нечего огромной толпой ломится в зону риска. В комнате был полумрак — шторы задернуты. На кровати лежала тщедушная старушка, которая по всем признакам только что покинула этот бренный мир. Владислав проверил ей пульс, дыхание и сердцебиение, стараясь делать всё быстро, но качественно. Наконец он отступил, доставая из портфеля документы. Полицию мы совместно решили не ждать, благо лиц уполномоченных зафиксировать ненасильственную смерть у нас тут хватало с избытком.

- Время смерти — восемь сорок три. Давай шустрее, чтобы обойтись без обращения. Хоть бумажек поменьше писать.

Я подошел к ещё мертвому телу и достал из сумки на плече небольшой прибор, внешне напоминающий шуруповерт. Спереди был массивный патрон из которого едва выглядывал заостренный штырь. Я взвел ударник и приставил пневмопистолет к виску женщины. Раздался тихий стук, когда сжатый воздух вытолкнул стальной палец, который повредил мозг. Мы дружно выдохнули.

- Готово. Отмечай — смерть без обращения. И мне сейчас свою печатку сразу шлепни и загагулину поставь. - Даниил, твой выход.

Пока новенький и наш водитель перекладывали тело на носилки и фиксировали его ремнями, мы с врачом обменивались целой грудой бумаг и справок, на которых необходимо было сделать отметки, поставить подпись и печать. К сожалению вместе с привычным миром вернулась бюрократия. Хотя она, наверное, стала даже обширнее, чем раньше.

- Завтра к десяти часам подъезжайте в морг за свидетельством о смерти и заключении. Вот Ваша справка от меня и от товарища доктора. Полицию мы известим. Если придет участковый, ему отдадите вот этот документ. Думаю проблем не будет. Примите наши искренние соболезнования.

- Спасибо вам. - С этими словами женщина попыталась засунуть мне в карман форменной куртки деньги. Благо, я был уже опытный в этих делах, поэтому все карманы на груди были крепко зашиты.

- Не надо. Вам сейчас нужнее. Это наша работа. Прощайте.

Говорить на нашей работе «до свидания», всё равно что проклясть человека, поэтому я старался избегать подобного. В лифте набились все разом — я, доктор, Мишка, Данила и покойница, привязанная к носилкам и поставленная стоймя. Как говорится, при всем уважении, но по другому расположить носилки даже в грузовом лифте было нельзя. Не боком же наискосок их ставить?! На правах старшего я прошел вперед и, не обремененный печальной ношей, открыл задние двери газели, куда и были загружены носилки. Теперь предстоял обратный путь.

12:03

Дежурство выдалось спокойным, так что у меня было время даже почитать книжку в дежурке, завалившись на старый потрепанный жизнью диван. Мишка сидел тут же, периодически закуривая и размышляя о своем. Даниил жался в каком-то углу и чувствовал себя крайне не комфортно. Ничего, оботрется. У него вариантов немного, либо вливаться в коллектив на ближайшие четыре года, либо ничего не загадывать лет на десять. Тут и думать нечего.

Не скажу, что вызовов совсем не было. Просто получалось, что на них дергали две другие машины, а до нас очередь никак не доходила. Хотя я в общем то был и не против, прикидывая, что надо бы ещё и рапорт об утреннем вызове сразу написать. По горячим следам, так сказать. Едва только это намерение смогло побороть лень, в комнате замигала красная лампочка над входом и динамик произнес искаженным голосом диспетчера Людмилы:

- Вторая бригада. Совельево, дом 16, 3 подъезд. Обращенный. Возможно с укусами. Выезжайте.

Ну вот. Посидели. Вскочили удивительно слаженно. Даже Даниил неожиданно оказался первым, когда заходили в гараж. Обсуждать было нечего. Мы с Мишкой в кабину, он в салон. Завелись. Включили мигалку со звуком и поехали. До Совельево минут пятнадцать езды, если дорога пустая. Вот только время обеднее — не факт, что так домчим. Надеюсь, позвонили сразу. Иначе покусанному придется не сладко. Хотя ему в любом случае теперь будет веселее всех.

До места добрались не сразу. Сначала пришлось потолкаться по пробкам. Даже видя мигалку находились те, кто совершенно не хотел пропускать. В итоге плюнули и в паре мест заехали на газон, испортив работу коммунальщикам. Впрочем к нам спрос не велик. А вот тех, кто нас не пропустил мы запишем, когда будем просматривать регистратор и в ГИБДД передадим. За такое не хилый штраф полагается. А то и права отберут, если не первый раз такая канитель происходит. Во дворе тоже не обошлось без неожиданностей. Какой-то умник поставил машину так, что наша газель физически не могла протиснуться. И вновь единоличным решением просто двинули её усиленным бампером в сторону, не обращая внимание на завывшую сигнализацию. Головой надо думать.

На этот раз вылезли все и сразу. Носилки взял Михаил, а Данила петлю, сжав ей так сильно, что могу поклясться, костяшки побелели. Хоть и был он в плотных перчатках. На лица такая мина, что ей хоть танки фашистские подрывай. Видно, что первый день на этой работе его совсем не вдохновляет. Но это уже не ко мне.

Нужный подъезд. Внутри не работает свет. Косяк. Лифт? Ну хоть он в порядке. Так, нам на второй. У двери уже дежурят. Молодая симпатичная женщина, вся в слезах и домашнем простеньком халате. Здороваемся кивком и не разуваясь заходим внутрь. Если она так спокойно стоит, значит неупокоенный более или менее нейтрализован.

- Где покусанный?

- Муж на кухне. Это дверь налево.

Ага. Заходим. Сидит достаточно спортивный мужик лет тридцати, в спортивных штанах и простой майке-алкоголичке. Рука забинтована и повязка чистая. Уже проще. А рядом с ним девчонка лет десяти. Зареванная вся и отца за здоровую руку держит. Боится.

- Здравствуйте! Умерший где?

- Здравствуйте. В спальне. Я дверь запер. Не должен вырваться.

- Это хорошо. Когда укусил? Точное время знаете?

- Да. Час назад. Но мы сразу укол сделали.

- Молодцы. Показывайте рану. Кололи куда? - Я высунулся в коридор, чтобы раздать своим бесценные указания. - Данила, смотри за дверью. Миш, ты его страхуешь. Носилки пока в коридоре оставь, чтобы не мешались. И не толпитесь.

Мужчина попытался развязать туго затянутый узел, но только тихо матюкнулся, вызвав улыбку на заплаканном лице дочери. Поэтому я молча достал из сумки медицинские ножницы и спросив с какой стороны укус просто срезал повязку. Под неё оказался довольно сильный укус, который, как и полагается всё ещё сочился кровью. Рядом виднелся след от укола.

- В следующий раз делайте лучше выше. В бицепс например. Сейчас сделаем ещё один и противостолбнячную сыворотку. Человеческий рот — рассадник заразы.

Рану слегка обработал, наложил новую повязку и сделал уколы. Благо теперь всё идёт в стандартных одноразовых тюбиках-шприцах. Воткнул, сдавил и готово. Оптимизация. Одноразовые латексные перчатки я снял и убрал в пакет, сменив на новую пару и встал со стула, приглашая хозяйку пройти на кухню.

- Проходим, закрываем дверь и раздеваемся все. На осмотр.

- Ой… - Она заметно смутилась и покраснела. - А у нас двери нет на кухню.

- И правда, - я только обратил на это внимание. Нарушение, так то. - Тогда… Миш, ты на дверь, Данила — выходи в общий коридор.

Возражений особых не последовало. Мишка встал около входной двери так, чтобы кухню не было видно. Дождавшись, когда входная дверь закроется, семья принялась раздеваться. Все уже давно привыкли в рутинности этой процедуры. Хотя и понимали всю её важность и необходимость. Я осторожно осмотрел всех троих, не делая скидку на пол и возраст. Всякое бывает и инциденты нам тут точно не нужны. У девочки обнаружились пару странных синяков на руках, о происхождении которых я не стал интересоваться. Главное — не укусы.

- Одевайтесь. Всё в порядке. Как допустили укус?

- Федор Михайлович себя с утра чувствовал плохо. Мы уже в скорую собирались звонить, да не успели. Я смотрю, он у окна стоит. Ну и не сообразил, что он уже… Встал…

- Ну понятно. У вас вообще-то дочка. Внимательнее надо быть. Это хорошо, что дома оказались. А если бы без Вас? Так ещё и дверь на кухне сняли…

- Доктор, да я уже все слезу за сегодня выплакала. Как представлю, что могло случиться, так сердце замирает. - Это уже жена вступила в разговор, завязывая пояс на халате. - И про дверь я ему говорила…

Тут уже супруг одарил её таким взглядом, что я сразу догадался чья эта идея была на самом деле. Впрочем мне всё равно плевать на их разборки. Теперь займемся основной работой.

- Данила! Заходи. Начинаем.

Михаил впустил его, при этом от молодого сразу повеяло сильным напряжением. Ещё бы. Так. У нас тут дверка с внешним замком — хорошим таким шпингалетом.

- Открываю. Ты первый. Сразу не влетай. Как увидишь его, сразу старайся петлю на шею накинуть. Если видишь, что не получается, просто оттолкни. Понял? - Я дождался кивка. - Граждане, ребенка уведите куда-нибудь. И сами тоже лучше отойдите. Можете в ванной закрыться.

Осторожно убираю засов. Прислушиваюсь. Это важно. Над ухом сопит Данила. А в комнате подозрительная тишина. Неужели затаился? Посмотрим. Приоткрываю дверь, пытаясь рассмотреть нашу цель. Ага. Вон он, снова стоит у окна. Рукой показываю где он и пропускаю новенького вперед, показывая знаками не шуметь. Он медленно заходит и борясь с дрожью готовится накинуть петлю. У меня в одной руке пневопистолет, а в другой небольшая дубинка с рогатиной на конце. В крайнем случае её можно будет отмахаться. На удивление всё получается с первого раза. Петля без затей падает на шею неупокоенного и Данила с силой дергает его назад и вниз. Раздается грохот падающего тела и тут уже я оказываюсь рядом, запихивая дубинку в рот, чтобы защитится от укуса и зафиксировать голову. Пистолет к виску. Тихий хлопок сжатого воздуха и старик наконец упокаивается.

- Снимай петлю. Миш! Неси носилки. Укладывайте его.

Я встал с колен, отряхнулся по привычке и убрав инструменты снова пошел на кухню заполнять документы. На всё про всё потребовалось ещё минут тридцать. Врача и полицию они не вызывали, так что все пришлось выписывать мне. В том числе и два ордера для участкового и врача. К этому времени покойного уже спустили вниз и уложили в машину. Мне осталось только оставить целую кипу бумаг и попрощаться, напомнив хозяину семейства наведаться через пару дней к врачу. Ему теперь предстоял долгий и весьма болезненный курс лечения.

3:27

- Вторая бригада. Улица генерала Ватутина. Обращенный на улице. Выезжайте.

Из-за позднего часа искаженный голос диспетчера слился в едва понятный набор шипящих звуков. Я не спал, вяло перелистывая страницы книжки.

- Миш, Данила, просыпаемся, вызов.

В такой поздний час улицы были абсолютно пусты. Это и не мудрено, ведь комендантский час до сих пор никто так и не отменил. Оно и к лучшему. Всяких несчастных случаев от этого заметно поубавилось. Порядок, на то и есть порядок. Сирену включать не стали, пусть люди спят. Забывшись тревожным сном, хотя мигалку всё-таки включили. Мало ли что. Мимо нас промчались два патруля. Их черные буханки обдали нас красным и синим светом мигалок. На этот раз настал черед Мишки зевать во весь рот, угрожая вывернуть себе челюсть. Правда он, лишенный врожденной скромности и чувства такта рот не прикрывал. Данила загрузился ещё больше. Из-за его вида мы решили не оставлять его дежурить в ночную, предоставив возможность спокойно выспаться. Ничего, насидится ещё ночами.

Улица героя страны, генерала, который обеспечил превосходно скоординированную эвакуацию ряда населенных пунктов, Ватутина представляла собой стандартную застройку. По краям от проезжей части располагались газоны, засаженные невысокими молодыми деревцами, тротуар и семиэтажные дома. Точно такие же, по которым мы сегодня разъезжаем целые сутки. Свернув на заезд во дворы, Миша заглушил мотор. А мы в свою очередь приникли к окнам в поисках нашего пациента. Сначала в свете уличных фонарей не удавалось разглядеть ни саму причину нашего вызова, ни его следов. Но спустя несколько минут в тени одного из деревьев показалось шевеление, а затем пошатывающейся и волочащейся походкой появился мужской силуэт в расстегнутом пиджаке. Резкие тени до неузнаваемости искажали лицо, делая его похожим на рисунок художника комиксов.

- Данила! Петлю в руки и пошли. Миш, выходи, подстрахуешь. Не нравится он мне.

- Пошли.

Я накинул на плечо ремень от сумки, достал свою дубинку и вылез с пассажирского места. До цели было метров пятьдесят, может чуть больше. Но что-то в нем неуловимо меня удерживало от начала «операции». Новенький заходил с правой стороны, готовый по моей команде накинуть петлю на голову и опрокинуть страдальца. Я медлил.

- Ну… СтаршОй! Чего ждем?! Валите его и поедем. - Мишке не терпелось продолжить отсыпаться.

- Погоди. Не видишь, он на нас совсем не реагирует. Прикройте, подойду ближе.

Страха давно уже не было. Скорее привычная осторожность. Рабочую одежду прокусить практически нереально, если только не быть дураком и игнорировать элементарные правила безопасности. Но дураков тут нет. Да и вообще их крайне мало осталось. В полумраке улицы я решил доверится слуху и запаху. Разглядеть сейчас его глаза было практически нереально, а подходить в упор пока не хотелось. Сначала петля.

Шажок. Ещё один. Вперед выставил дубинку. На случай, если бросится. Хотя лучше отступить и поставить подножку — такой способ уже тысячу раз выручал. Ещё шаг. Мужчина остановился, пошатываясь повинуясь неизвестному ритму. Что-то не так. Ещё шаг. Метров десять между нами. Кинется, придется реагировать очень быстро. А он не кидается. Совсем. Странно. Принюхиваюсь. Неа… Гнилью не пахнет, дерьмом тоже. Хотя… Стоять! Втягиваю воздух полной грудью, хотя давно уже по привычке задерживаю дыхание подходя близко к объекту. Ну ка, ну ка…

- Отбой тревоге!

- Сань, ты чего? - Мишка насторожился, заподозрив в неожиданно напавшем на меня слабоумии.

- От него перегаром прет!

- Ну и что ?! Может он до смерти упился!

- Неа. Я уже слишком близко. Мертвый бы давно учуял и бросился.

В подтверждении моих слов сзади протянули трясущуюся руку и произнесли:

- Моло… Мо… Молодой человек, сигаретки не будет. Уф…

- Будет. Сейчас тебе всё будет.

Я выдохнул и с чистой совестью набрал в полицию, обрисовав им ситуацию. Мне правда посоветовали вызвать скорую, на случай, если я ошибся и это неупокоенный. На что я в красках описал то, кто я и что именно делаю в четыре утра на улице. Мне пожелали доброй ночи и пообещали выслать патруль. К счастью он подъехал минут через пять, пока мы сидели на травке, а пьяный мужик с трудом смолил Мишину сигарету, которая уже несколько раз выпадала из негнущихся пальцев. Впрочем это была самая меньшая из предстоящих этому человеку проблем.

Из буханки вышли двое крепких парней в форме с оружием на ремне и подойдя, представились и отдали честь. Слава богу, никаких новых бумаг заполнять не пришлось, поэтому нас поблагодарили за бдительность и за то что не занялись душегубством по привычке. На том и разошлись. С полицейскими попрощались, а алкоголику искренне пожелал увидится вновь. Чует моё сердце, через пару недель пришлют его к нам в контору, Даниле в компанию. Правда срок будет скорее всего неделька-другая.

7:30

- Ну! Чего они там встали?!

- Самый час пик. Люди на работу едут.

- У нас тоже работа! - Я был очень злой.

Сутки без сна, последовавшие после бессонной ночи явно пошли мне не на пользу. Да ещё и вызов не из приятных. Пенсионерка с внучкой. Первая уже точно встала, про вторую вообще никакой информации. Да вообще никакой информации. Сказали только где и кто. А газель наша оказалась зажата в плотном потоке утренней пробки. И в этот раз уже не получится растолкать всех и уехать по газонам. Только пробку ещё большую создадим.

- Миш, на обочину вырулишь?

- Если только пропустит кто.

- Включи ещё раз сирену, может допрет до них, что мы не за пирожками едем.

- Три раза уже включали.

- Ну а вдруг.

Нет. Проорала сирена несколько минут. Нам только в ответ побибикали из соседних машин и всё. Записать бы их номера, да всех и сдать. Хотя при чем тут они. Это наши строители опять накосячили. В итоге город, спроектированный, чтобы в нем пробки физически не могли образовываться вставал намертво каждое утро. Хотя сегодня, как-то особенно крепко.

- Саш, не суетись. Бутер будешь? Может успокоишься…

- Да не хочу я. Конец дежурства, а сейчас встрянем на целый день.

- Из-за девчонки переживаешь?

- Наверное. Не знаю.

Я посмотрел в зеркало и увидел там Данилу. Тот сидел мрачнее тучи. Нет, с таким подходом мы далеко не уедем. Написать что ли прошение о его переводе. Чуется мне, не вольется он в наш коллектив. А в таком случае лучше сразу разойтись, чтобы потом проблем неожиданных не возникло.

- О, у кого-то совесть проснулась, пропускает нас вправо.

Наша машина осторожно попыталась пролезть в правый ряд, в надежде что получится добраться до тротуара, а там по нему выехать из этой пробки. Примеру первого водителя последовал второй, но в образовавшееся окно ту же залетел какой-то седан, и замер, словно так и должно быть. Мишка молча включил сирену и нажал на газ. Наш автомобиль осторожно уперся бампером в дверь водителя и оглашая округу скрипом мнущегося металла потащился к газону. Не обращая внимания на отборный мат, мы наконец вырвались на оперативный простор и поехали по тротуару, разгоняя особо непонятливых прохожих бибиканьем.

Адрес располагался не близко, так что даже по пешеходным дорожкам добираться пришлось ещё около тридцати минут. Во двор залетели не сбавляя скорости, затормозив у самого подъезда. Я выскочил из машины и побежал в подъезд, пока водитель начал выставлять автомобиль. Данила за мной не последовал. Входная дверь была закрыта, так что пришлось звонить по квартирам и долго объяснять кто я такой. Универсальный ключ от домофонов у нас, увы, давно отобрали.

Внутри снова по привычной уже схеме. Свет — есть. Лифт… Лифт не работает. Черт! Вперед вверх по лестнице. Первый этаж… Второй… Выстрел!

- Миш, дай сигаретку.

Мы стояли около газели. Тела бабушки и внучки уже были погружены внутрь. Бумаги заполнены. Рядом с нами стояла ещё полицейская буханка. Правда они уже собирались уезжать. Состава преступления не оказалось, так что им надо было поставить печати.

- Отец?

- Нет, слава богу. Сосед двумя этажами выше. Тезка мой. Дверь с коробкой вынул в одиночку. Но не успел. Бабка ночью встала, так что у девчонки шансов вообще не было. Хорошо ещё хоть спряталась. А то бы совсем… Фух… Дай ещё одну.

- Не налегай. Ты же бросил.

- Бросишь тут… Он, кстати на институт работает. Ветров фамилия.

- Ветров… Знакомое что-то…

- Нам три месяца назад лекцию читали. А основывалась она на материалах, что добыл как раз некий Ветров А. С.

- Точно. Вот и свиделись.

- И не говори. Ладно. Который сейчас час?

- Половина четвертого.

- Нормально… Пять минут, я в магазин сбегаю, и домой меня закинешь. Бумаги я все оформил, рядом с носилками положу.

- Ладно. Чую Данилу мы больше не увидим.

- Чего так?

- Сам на него глянь.

Парнишка сидел на порожке открытой двери в салон, уперев голову в руки и безучастно смотрел куда-то себе под ноги. Его лицо было болезненно бледно, а глаза не выражали эмоций. Вот тебе и исправили человека…

В небольшом магазинчике на углу этого же дома я купил три бутылки водки, попутно рассказав продавщице о случившемся и удалился, провожаемый понимающим взглядом.

(с) Евдокимов Дмитрий