Лига Писателей

Сквозь густые зеленые кроны на землю струился яркий изумрудный свет, высокие темные стволы деревьев взмывали в небо, образуя в вышине остроконечные своды, словно стремились

выстроить священный храм для здешних невидимых обитателей. Под ногами расстилалось

покрывало из нежной и мягкой зеленой травы, на которой не было слышно шагов. За всю свою

недолгую жизнь Эль не видела ничего более прекрасного.

Она шла медленно, стараясь все разглядеть. Никогда она не видела такой темной, почти черной

коры у деревьев и такой сочной густой листвы.

Сначала ей попадались лишь деревья и трава, но постепенно то тут, то там стали появляться и

другие растения: кусты орешника, заросли малины, маленькая лужайка, сплошь покрытая

нежными голубыми цветами.

Пока что этот лес вовсе не был похож на тот, которым ее пугали с самого детства. Она шла уже час и не переставала поражаться увиденной красоте.

Чем дальше она продвигалась, тем больше растений ей попадалось. Наконец, она увидела

огромный куст, издали походивший на куст шиповника. Яркие красные цветы, похожие на розы,

источали нежный пьянящий аромат. Эль не выдержала и наклонилась ближе, чтобы лучше

рассмотреть эту красоту.

Не прошло и секунды, как она почувствовала острую боль в руке. Эль поспешила отдернуть руку,

но было уже поздно - тонкая ветка с огромными шипами впилась в нее намертво. Еще несколько

веток пытались схватить ее за ногу, чтобы подтянуть добычу ближе. Девушка попыталась

отпрыгнуть, но добилась лишь того, что раны на руке стали еще больше. Свободной рукой она

выхватила нож и во всей силы резанула им ветки, но это не очень помогло, поскольку ветки были достаточно гибкими и плохо давались стальному лезвию. Пока она пыталась перерезать те, что сдерживали ее руку, парочка новых обвила ногу. Поняв, что ножом тут не обойтись, она

схватилась за меч, но управляться с ним левой рукой было не так просто. В конце концов она

поняла, что ей ни за что быстро не разрубить такие количество веток. Чем больше она силилась

это сделать, тем больше их становилось и тем острее шипы впивались в ее тело.

Секунду подумав, Эль со всего размаху рубанула сам куст. Десятки красных цветков оказались на земле, а из отрубленных ветвей брызнул красный сок.

- Если ты сию секунду меня не отпустишь, я изрублю тебя весь.

В подтверждении своих слов она срубила еще пару веток.

И куст на удивление послушался. Цепко державшие ее ветки обмякли, и она смогла легко

освободиться. Отойдя на безопасное расстояние, она заметила, что куст весьма пострадал. Но ее рука пострадала не меньше. Рукав рубашки был изодран, а на руке и на ноге кровоточило

множество мелких ранок.

Эль порылась в мешке, надеясь, что среди вещей, что дал ей Кирдан, отыщется какая-нибудь

заживляющая мазь, но ничего подобного не нашлось. Видимо, Кирдан не рассчитывал, что она

попадет в такой переплет.

Решив хотя бы промыть раны, она извела на них всю воду, которую брала с собой. Теперь ей

точно нужна была вода. Взглянув на прощание на злосчастный куст, Эль отправилась на поиск

ручья, решив про себя, что больше не будет приближаться ни к одному из здешних растений, как

бы заманчиво они не выглядели и какой бы дивный аромат не источали.

Спустя где-то с полчаса ходьбы она с радостью услышала звук журчащего ручья. И действительно, за деревьями показался небольшой, но приветливый ручеек с прозрачной водой. И только Эль

собралась наполнить флягу с водой и смыть запекшуюся кровь, как вдруг на другом берегу она

увидела ликана, мирно растянувшегося на траве у воды. Его острые глазки были безмятежно

прикрыты, а личико подставлено теплым знойным лучам. В ту же секунду она забыла про все свои дела и, недолго думаю, перемахнула на другой берег. Услышав шум, ликан лениво приоткрыл один глаз:

-Ну надо же, мы снова встретились. И подумать только – оба с головами. В вашем городишке

похоже никого не казнят, не удивлен, что жители отупели от скуки.

-Меня выслали из города по твоей милости. Ты обманул меня. Зачаровал.

Ее рука быстро схватилась за рукоять меча. Ликан лишь выразительно поднял бровь в ответ на

этот жест.

- Из нас двоих, дорогуша, едва ли я обманул тебя больше, чем ты сама себя. Сказать по правде, я

умею зачаровывать, но что касается тебя, того и не требовалось. Ты без чар меня прекрасно

выпустила, почуяв, что я могу исполнить твои никчемные желания.

-Ты не исполнил. Я лишилась дома по твоей милости.

Эль все еще держала руку на рукоятке.

-Как раз наоборот. Я исполнил все, что ты просила и даже сверх того – то, что ты не просила. Ты

мечтала, что бы свадьба твоего ненаглядного Кирдана отменилась и вот пожалуйста – не далее

как час назад, пока ты храбро боролась с кустарником, ваш бестолковый городничий отменил

свадьбу из-за траура по королю. А ведь я еще вчера знал, что ваш король приказал долго жить.

Где ж тут обман. А пока траур пройдет, твой Кирдан уже сто раз успеет пресытиться этой

столичной штучкой и соскучиться по тебе, но думаю, ты к тому времени будешь занята совсем

другими делами.

-Это какими же? – поинтересовалась растерянно Эль, выпустив наконец рукоять, от чего меч с

лязгом упал обратно в ножны.

-Ну как сказать. Зависит от того, глупа ты совсем или всего лишь каплю.

Ликан наконец встал:

-Мой хозяин вызывает тебя.

-Твой хозяин? – от удивления у Эль сел голос, и вопрос получился едва слышным.

-Именно. Я живу там, за Фиром, в том самом замке среди Мертвых скал и служу тому, кого здесь

называют Некромантом.

- А там его как называют?

-Так же. О Господи, ты еще глупее, чем я думал. Какая разница. Он зовет себя в свой замок.

-Меня? С чего бы он вообще знал о моем существовании?

-Ну он знал твоего деда. И знает кое-что о твоем происхождении и поэтому предлагает тебе

остаться в его замке.

В ответ на ее потрясенное лицо он продолжил:

-Видишь ли, несмотря на всю твою глупость ты немного разбираешься в военном деле. По

крайней мере хозяин считает, что тебя можно научить. Я-то тебе бы и мышами командовать не

доверил. А ему, видишь ли, нужны хорошие воины.

-Он снова затевает войну?

- Нет, но в Мертвых скалах его власть часто пытаются оспаривать. Конечно, он может воскрешать

мертвых воинов и при помощи мертвецов наводить порядок среди живых, но это не так просто,

как кажется. Куда проще иметь под рукой действующую армию живых. Поэтому он вызывает тебя.

Если отправимся сейчас, то к завтрашнему утру будем на месте.

-Не знаю, кто ты и что задумал, но я с тобой никуда не пойду.

-О, ну тогда конечно, оставайся здесь. Вырой себе нору и питайся кореньями, пока твой

ненаглядный не придет за тобой. Потом вы заведете свору рыжих ребятишек, и ты будешь учить

их фехтовать, страдая при этом от отдышки, потому что разжиреешь к тому времени как здоровая

свинья. Ты же об этом мечтала, выпуская меня из камеры, верно?

Сердце у нее сжалось. Он был прав. Она выпустила его вовсе не под гипнозом, в чем и себе самой

боялась признаться. Она выпустила его потому, что ей нужно было убраться из этого города, а

сама бы она вряд ли это сделала. И да, он прав, она всегда мечтала о сражениях, чего уж там. И

только она собиралась задать очередной вопрос, как ликан вдруг резко вскочил, навострив уши.

Где-то за деревьями послышался топом копыт.

Ликан весь сжался.

-Сюда едет тот, с кем мне встречаться, вовсе не следует. Так что мне пора. И если надумаешь

-ворота Замка мертвецов для тебя приветливо распахнуты.

И перемахнув через ручей, ликан скрылся за деревьями.

Привет. Мы публикуем посты с текстами для нашей игры. Стараемся сделать так, чтобы они соответствовали лору и привлекали внимание. В данном случае рассказ сопровождаем специально нарисованной для него иллюстрацией.

группа проекта: vk.com/willreason

Тук. Тук. Тук. Равномерный стук молотков доносится до меня с главной площади, где возводят ратушу – непременный атрибут любого современного города. В унисон ему стучит мое сердце, когда я думаю о том, как эта некогда маленькая придорожная деревенька стала городом и сколько людских жизней на это потребовалось.

Когда-то это место называлось Полый Рог. Местное население занималось ровно тремя вещами – разведением баранов (отсюда и название) на мясо и шерсть, домашним производством вина из горнорастущей сливы и обслуживанием путников на постоялом дворе. Дело в том, что Полый Рог располагался аккурат между границами двух герцогств – Марийского и Кинтерейского, не принадлежа при этом ни одному из них. Благодаря этому местные жители пополняли свою казну за счет того, что обеспечивали ночлегом и другими удобствами торговцев, путешествующих между герцогствами. С экономической точки зрения деревенька не представляла абсолютно никакого интереса ни для одного из герцогов. До тех пор, пока возле нее не обнаружили залежи драконьего камня.

Трудно сказать наверняка, как это произошло. Местные говорят, на них случайно наткнулся пастушок, искавший в горах отбившегося от стада барана. Однако ходят слухи, что на самом деле это были беглые преступники, прятавшиеся в горах. Так или иначе, обнаружение такого редкого ресурса запустило цепь событий, изменивших жизнь Полого Рога и всех его жителей.

Всего через два месяца в деревню прибыл отставной гвардейский сержант Ригар Хеттер с отрядом численностью в 50 человек. Будучи вассалом Герцога Марийского, он объявил Полый Рог территорией герцогства и приказал начать разработку месторождения драконьего камня. Местных жителей, конечно, такой поворот событий не обрадовал. Но на все народные возмущения Хеттер ответил, что его отряд является лишь авангардом. Он говорил, что после прибытия основных гвардейских сил несогласные будут объявлены пособниками Кинтерейского герцогства и все равно отправлены в шахты, но уже в кандалах. От таких речей волнения поутихли. Жители в добровольно-принудительном порядке принялись за разработку. Вот только они не знали, что никакого подкрепления нет и не будет. Более того, Герцог вовсе был не в курсе ни обнаружения самого ценного материала в Империи, ни самовольной экспансии сержанта Хеттера.

Чтобы понять, как так получилось, нужно знать самого Хеттера. Уйдя в отставку, он использовал свои знания и связи, чтобы самостоятельно готовить телохранителей для торговцев. Однако неразборчивость в выборе людей для подготовки и последующие инциденты в ходе их службы в качестве телохранителей сильно испортили репутацию отставного сержанта. Проще говоря, Хеттер обучал бандитов и головорезов. Это в совокупности с тем, что сержант был крайне азартен, но при этом недостаточно богат и везуч, а значит, имел множество долгов, привело к тому, что Хеттер начал всерьез рассматривать перспективу побега. Именно в этот момент он узнает от одного из своих бывших друзей-торговцев о драконьем камне в Полом Роге. Поняв, что это шанс одновременно рассчитаться с долгами и переселиться в более безопасное место, где никто не знает о его подмоченной репутации, Хеттер собирает отряд из своих бывших протеже и отправляется в Полый Рог. Начав там добычу камня, через месяц он отправляет к Герцогу Марийскому гонца с сообщением о своих успехах, надеясь получить подкрепление, деньги и звание коменданта. А еще через месяц к деревне подходят войска Кинтерейского Герцога. С этого начинается последняя, самая кровавая глава в истории Полого Рога.

Кинтерейские гвардейцы требуют покинуть деревню. Хеттер отказывается. Надеясь протянуть до появления подкрепления, он начинает партизанские действия против вставших лагерем недалеко от деревни кинтерейцев, ожидающих дальнейших приказов. Никто не понимал, что происходит. Ни солдаты, ни жители деревни. Только Хеттер приказывает продолжать работы в шахтах. А затем прибывает гонец. Да не один, а два. Первый – от Герцога Марийского. Тот сообщает, что возмущен наглостью Хеттера, творящего произвол от его имени, и отказывает ему во всяческой помощи. Старого Герцога можно было понять. Его подданные занимались, в основном, земледелием и скотоводством, немного ремеслами, но никак не добычей ресурсов. Герцог не хотел рисковать и ввязываться в войну с соседом ради клочка земли сомнительной выгоды. Но для жителей Полого Рога это стало почти что смертным приговором. Потому что второй гонец прибыл к кинтерейским гвардейцам с единственным и четким приказом их Герцога – уничтожить захватчиков.

Кинтерейские гвардейцы начали боевые действия. Они обстреляли деревню, затем пошли на штурм. Пока люди Хеттера сдерживали натиск неприятеля, жители деревни явились к самому сержанту, чтобы узнать, когда придет подкрепление. А узнав, что подкрепления не будет, схватили Хеттера и выдали его кинтерейцам. Соратники Хеттера разбежались, когда им вслух зачитали письмо, доставленное гонцом. Так кинтерейцы взяли Полый Рог. Сразу после этого они казнили Хеттера. А вместе с ним – каждого пятого жителя деревни, за пособничество…

Для Полого Рога это стало концом. Треть выживших после бойни бежала в Кинтерейское герцогство, в обиде на предательство марийцев либо желая примкнуть к победителям. Треть – в Марийское герцогство, хоть и затаив обиду, но все же в ужасе от зверств кинтерейцев. А треть так и осталась пасти баранов и делать сливовое вино. Именно они станут первыми жителями нового города. У него пока нет названия. Ратушу только строят. Однако казармы уже готовы, а гвардейцы размещены в них. Дело в том, что юный Герцог Марийский, сын почившего старого Герцога, оценил перспективы залежей драконьего камня, в отличие от своего отца. Желая расширить свои земли и увеличить состояние перед грядущей свадьбой, он принимает решение на месте бывшего Полого Рога построить город для добычи и обработки камня. Меня назначили его аббат-комендантом. И потому, едва прибыв на место и убедившись, что строительство идет по плану, я отправляюсь на заброшенный постоялый двор. Там я нахожу выскобленный бараний рог. Он будет висеть в моей келье как напоминание о том, с чего все началось, а по праздникам я буду пить из него вино в знак того, что кровь – это удобрение, на котором вырастают города.

p.s. к критике относимся положительно. Так как мы только начали делать посты в подобном формате, возможно ошибки, которые будет исправлять :)

Шол я как то в уральских горах через перевал из чума в школу, вижу 9 разбойников в засаде сидят, а перевал пройти надо!! Думаю шо делать? И тут мне в голову пришол гениальный план, взял я ветки от деревьев и руками к голове приложил, эти тупые разбойники подмали что я олень и не заметили как я прошол! Один правдо начл самневатся, но я для того чтобы обвести иго вокруг пальца, начел кушать ягель! Вот так я дошол до школы по танцам с бубнам!

У советника Стахиботриса снова были проблемы. Совет давил на него со всех сторон, а его личная шпионская сеть подтверждала, что все, чем они грозятся, вполне осуществимо. Перенаселение их уже обширно разросшегося государства вызывало все новые и новые невзгоды, справится с которыми совету оказалось не под силу. А так как именно он был ответственным за демографию и жилищные условия, все шишки в результате сыпались именно на него. И никого не волнует, что запасы продовольствия и сырья тоже находились под угрозой полного истощения. Советник Ботритис на удивление успешно справлялся с вопросами общественности и неизменно умудрялся перевести внимание на популяцию страны, раз за разом продолжая отговариваться тем, что, раз население растет, значит в этом и есть главная проблема.

Когда угроза перенаселения возникла в первый раз, Стахиботрису удалось организовать кампанию по захвату соседних государств. На удивление быстро обнаружилось большое количество добровольцев, готовых пойти на войну и поживиться богатствами на соседних землях. Им было невдомек, что их враждебные соседи страдают от тех же проблем, что и они. И с тех пор война охватила все пограничные территории. Но несмотря на то, что она продолжалась уже много лет, не было видно ни результатов, ни конца ее. Однако, как бы цинично это не звучало, война обеспечивала уменьшение численности населения, иллюзию занятости проблемой и снятие нагрузки на собственные ресурсы государства за счёт мародёрства.

И так продолжалось довольно долго. Настолько, что успело вырасти новое поколение, и оно оказалось недовольно постоянной войной, которая уже успела из завоевательной вылиться в вялый непрекращающийся конфликт на границе. То было поколение пацифистов и романтиков, они устраивали голодные бунты, из-за чего погибали семьями и селениями, и тем самым сильно пошатнули в те времена положение советника. У них даже появился свой духовный лидер, волевая девушка по имени Ксантория.

Стахиботрис тогда отлично сыграл на ее романтизме. Воззвав к её мятущейся душе, он призвал всех недовольных собраться и заселять новые, ранее необжитые территории. И потекли потоки пацифистов-колонизаторов на соседние земли. Советник отлично знал, что эти земли были бесплодны и не могли прокормить семьи на одном энтузиазме. Но своего он добился – отток населения и их массовое вымирание на неприспособленных для выживания землях снова отдалило критическую ситуацию в стране.

Это поколение было странным и за короткий промежуток времени успело обрасти мифами и легендами. Самая популярная повествовала о том, как одна группа первопроходцев встретилась с таинственными незнакомцами и ассимилировалась, научившись выживать на практически голых камнях. Такие суеверия были на руку советнику, ведь они говорили о том, что его действия были верными и действительно помогли его народу.

Был, однако, у этой массовой колонизации и другой эффект – в результате попыток заселения, появилось и накопилось огромное количество новых знаний. Что дало сильный толчок к развитию науки и техники. В результате чего выросло новое поколение – поколение начитанных интеллектуалов, и с ними совладать было особенно сложно, ведь, вооружившись неопровержимыми фактами и логикой, они теперь штурмовали совет, требуя лучшей жизни, свежего воздуха и справедливости.

Советник сидел за столом, обхватив голову руками и словно затаившись в ожидании чуда. Но чуда, естественно, не произошло. Вместо этого пришли последние отчеты его шпионской сети. Лениво перебирая их, Стахиботрис медленно переходил из объятий уныния в состояние полного отчаяния. Он осознанно запросил углубленные и максимально конкретные данные, и результаты повергали его в ужас.

Весь их мир разваливался на куски. Ресурсов в земле не оставалось не только у их государства. На многие и многие расстояния, насколько это позволяла разведать его сеть, была та же ситуация. При этом тотальное перенаселение уничтожало народы изнутри. Семена анархии вскоре должны будут разделить их на сотни мелких государств, пирующих на остатках цивилизации. Близился, ни много ни мало, конец света. И советник не видел никакого выхода и спасения. В отчаянии он зарылся в архивы, оставшиеся в наследство от предков, в попытке найти ответы на свои вопросы.

Продираясь через сотни лет безумств и варварства, на самом дне цивилизации, на заре письменности он все-таки нашел то, что могло спасти его в очередной раз. Это были очень странные записи, похожие на записки сумасшедшего священника. В них говорилось о капсуле времени, об анабиозе и способе запуска в неизведанный и чужой космос избранных, призванием которых станет спасение самого вида. По ощущениям советника, проект был на грани между эзотерикой и наукой, он был самонадеян и одухотворен, не говоря уже о глупейшей уверенности автора, что его народ попал на эти земли именно таким способом. И все же проект был реализуем. Здесь и сейчас научные знания, остатки романтики пацифистов и сила закаленной в боях армии могли его осуществить.

*Прошёл месяц*

Стахиботрис ожидал гораздо большего сопротивления, но совет на удивление благосклонно отнёсся к его проекту. Хоть они и не подавали вида, Стахиботрис был уверен, что все члены совета знали о скором конце света и были готовы на все, чтобы отвлечь толпу от ее проблем. Да, спустя относительно недолгое время, это свершилось. В самом центре страны началось строительство гигантской, колоссальной, невообразимой башни. А на ее вершине, которая фактически будет уже в космосе, построят шар-навершие, служащий для запуска погруженных в анабиоз в бескрайние просторы окружающей их пустоты.

*Прошёл ещё один месяц*

Весь народ, особенно ученые, на удивление охотно и с вдохновением сплотились для постройки этого чуда света. Советник же зло ухмылялся, представляя, что произойдет с ними, когда начнут выбирать претендентов на анабиоз. Ведь у простого народа почему-то сложилось впечатление, что избранные будут кататься, как сыр в масле, когда очнутся на новой земле. Что они станут царями, не ведающими ни голода, ни забот. Ах, как это было маловероятно. А между тем на постройку башни уходили последние ресурсы, а значит тем, кто останется, будет ой как несладко на пустых останках страны. Да, советнику удалось оттянуть гибель цивилизации, удалось оттянуть собственную смерть в петле от рук разгневанной толпы, или того хуже. Но не более того.

*Спустя год*

Стахиботрис устало смотрел на толпу, кишевшую внизу, и кутался в дорогое пальто. Было зябко, даже морозно, по сравнению с поверхностью земли. Смотровая площадка на полпути к вершине башни охранялась вооруженными до зубов наемниками, но советник понимал, что они продержатся недолго, а часть еще и предаст при первой удобной возможности. Вершину башни уже захватили силовые подразделения группировки, победившей в короткой гражданской войне. Советников в этой войне не тронули, благо у каждого из них было чем откупиться.

Но Стахиботрис понимал, что перед лицом смерти никакое оружие не остановит безумную толпу, и она вскоре прорвется в Шар. Благо, избранных ученых, инженеров, поэтов и другую элиту погрузили в анабиоз заранее и ради сохранности расположили на периферии. Вскоре произойдет жестокая бойня, в которой будут бесчисленные предательства и, наоборот, великодушные самопожертвования, в результате которых оставшиеся камеры займут самые сильные. А запустит в космос колонизаторов автоматика. Советник мог бы и себе выбить место в анабиозной камере, но он понял, что слишком устал от службы своей стране. И сейчас он взобрался на перила, выпил залпом бутылку ликера и упал вниз, навстречу своему народу.

А пока он падал, его народ убивал сам себя за право быть замороженным и отправленным в пустой безликий космос. Пока он падал, последняя анабиозная камера была заполнена и сработала автоматика. Шар взорвался мириадой анабиозных комплексов, запущенных в бесконечное путешествие по чуждому космосу.

Хлоп! Мелкие споры разлетелись по комнате.

- Ааапчхи! Саша! У нас обои заплесневели, а теперь плесень еще и пылит, сделай что-нибудь уже, у меня аллергия!

Проснулась и Эль, т.к. первые яркие лучи утреннего солнца проскользнули и в ее темницу. Ее

новое ложе показалось ей не таким уж неудобным, как она считала раньше. На жестких досках

спать было вполне неплохо. И пока она приходила в себя, вспоминая события минувшей ночи,

дверь открылась, и сонный охранник вывел ее наружу, навстречу ярким утренним лучам и новому дню.

Охранник же довел ее до дома в полном молчании. Они шли по пустому городу, и Эль была рада,

что исчезнет из города до того, как все проснутся и узнают последние новости. Внучка Дона

Уилкинза оказалась предательницей – пища для сплетен на добрых полгода.

Охранник, рыжеволосый веснушчатый парень по имени Мирек, которого она знала с детства, как

и почти всех здесь, довел ее до дома. Вообще-то, он не должен был выпускать ее из виду, он

Мирек был добряком, поэтому сказал, что она может собираться сколько нужно.

Но поскольку Эль хотела убраться из города как можно раньше, она не стала долго медлить.

Закинув в удобную дорожную сумку, которая досталась ей от деда, кое-что из одежды, включая

теплый плащ, а также флягу с водой, большой охотничий нож и дневник Дона, Эль решила

заглянуть в кладовую. Из еды дома нашлось лишь немного хлеба и головка сыра, и их она тоже

решила прихватить с собой.

Пока она собирала вещи и переодевалась для предстоящего путешествия, на плите вскипел

кофейник. Есть ей совершенно не хотелось, а вот утренний кофе пришелся кстати. Потом она

помыла чашку, стряхнула со стола крошки, оставшиеся от вчерашнего обеда, еще раз оглядела

кухню, прошлась по комнатам. В гостиной взяла со стены дедовский меч, в своей комнате

выгребла все сбережения, какие у нее были. Кажется, все. Ее небольшой и уютный дом, пожалуй,

будет единственным, по чему она будет скучать. Она вышла на крыльцо и закрыла дверь. Ключ

был оставлен в маленькой выемке над дверью. На пороге она оставила записку для Фирона, в

которой просила его присмотреть за ее садом. Там же она оставила для него коллекцию

перочинных ножиков и ее любимую книгу про путешествия, которую он часто брал у нее почитать.

- Ты готова, - спросил стоявший все это время у калитки Мирек.

Она была готова. Путь до ворот так же прошел в полном молчании. Видно было, Что Миреку не

терпелось поговорить и про ликана и про Фир, но, взглянув на выражение лица девушки, он

притих.

Весь город был залит утренним ярким солнцем. Эль всматривалась в знакомые с детства улочки,  старую рыночную площадь, церковь, в которую всегда по воскресеньям ходила с родителями,

ратушу, с которой объявлялось обо всех важных событиях в городе.

И впервые за последние несколько дней ей в голову закралась мысль: а так ли плохо мне здесь

было. Когда они дошли до западных ворот, ее горло неприятно сдавило, а в носу щипало. Еще

немного, и слезы предательски покатятся по щекам. Нет уж, надо дождаться, пока ворота за ней

закроются.

-Эль, подожди!

Она обернулась. К ней навстречу, задыхаясь от быстрого бега, несся Кирдан. В руках у него была

увесистая сумка, а лицо от бега сделалось красным.

- Я успел, успел. Я был у тюрьмы, но меня послали к твоему дому. Я примчался туда, но вы уже

ушли. Я боялся не догнать тебя.

Он говорил, все еще с трудом переводя дыхание. Растрепанные волосы спадали на плечи. И хотя

за последний год он заметно вырос и остепенился, сейчас он, как никогда был похож на лучшего

друга ее детства, старого доброго Кирдана. И вряд ли бы кто, увидев его этим ранним утром,

заподозрил, что уже сегодня днем этот юноша предстанет перед алтарем.

-Отец мне все рассказал. Я собрал тебе кучу всякой еды с собой. У тебя же дома вечно пустые

полки. И еще положил тебе пару книг. Отец полон решимости тебя выслать, но вечером будет

свадьба, он подобреет и успокоится, и уже завтра ты будешь дома. Обещаю. Я упрошу его. Мы

откроем ворота, и ты вернешься обратно. Никто ни о чем не узнает. Мы объявим, что ликан

сбежал сам, только и всего.

Эль отнеслась к этой речи скептически.

-Вряд ли ты его уговоришь, Кирдан. Думаю, он побоится утаивать такое от короля.

-Уже почти уговорил. Я пригрозил ему, что отменю свадьбу, если он не вернет тебя обратно. Он в

бешенстве с самого утра и назло мне приказ свой отменять не собирается, но я-то знаю, что ему

самому не хочется тебя высылать, так что завтра вечером ты уже будешь дома.

-А если он не передумает?

- Тогда я сбегу с тобой. Я не смогу спокойно жить и радоваться жизни, зная, что мой лучший друг

в опасности. Ты не останешься одна в Фире.

От этих слов Эль повеселела. «Вот бы не согласился», - промелькнуло у нее в голове.

Однако она тут же решила оставить эти мысли. Что сделано, то сделано. Она покидает этот город,оставляя здесь всю свою старую жизнь и Кирдана в первую очередь.

-Ладно, спасибо, - улыбнулась она, - уверенна, что так и будет.

Конечно, так не будет. За этот день она уйдет так далеко, как только сможет, лишь бы не видеть

никогда ни этой свадьбы, ни ее последствий.

Но Кирдан не унимался:

- Или лучше так. Давай я договорюсь с Миреком. Он добрый малый. Мы спрячем тебя до завтра

где-нибудь в городе. А уж потом я все расскажу отцу. И ты даже сможешь прийти на мою свадьбу, я бы так хотел, что бы ты в этот день была рядом.

- Нет, Кирдан. Все это здорово, но все-таки это не наше детское ребячество, а серьезный

проступок. Твой отец и так много для меня сделал, не хочу, чтобы у него были неприятности из-за меня.

В жизни она не останется ни на этой свадьбе, ни в этом городе.

-Кидран, мне пора идти, правда. Ты был и останешься мне самым близким другом. И возможно

мы даже увидимся когда-нибудь, но сейчас правильнее было бы уйти.

Но друг детства так просто не сдавался.

- Мне кажется, ты за что-то на меня обижена. Последние полгода мы почти не виделись, но я все

время о тебе думал. И ты даже не согласилась познакомится в Флер Де Лис, хотя она с радостью

согласилась, что бы ты была среди ее подружек невесты и даже несла бы ее фату.

Все это становилось невыносимым. Ком в горле не давал толком говорить.

-Я ни за что на тебя не обижена, просто… просто я не представляю себя в свите твоей невесты. Да я не знаю, о чем с ней говорить. У меня и среди местных то девушек подруг нет, а тут настоящая

придворная леди….

Кирдан вздохнул. Он бы сейчас ни за что не сознался своей подруге детства, что чувствует то же

самое рядом со своей невестой. Он был влюблен, восхищался ее красотой и манерами, но

понятия не имел, о чем с ней можно говорить. Те часы, что они проводили вдвоем, гуляя в парке у Ратуши, были для него не только самыми счастливыми, но и самыми мучительными часами в

жизни. Но этого он решил не рассказывать никому.

А Эль чувствовала, что должна уйти. Еще минута, и она даст слабину и разрыдается у Кирдана на

плече.

- Мне пора. Скоро горожане проснутся и выйдут на улицу. Сегодня твоя свадьба. Тебе нужно

готовиться. Желаю тебе счастья, Кирдан. Ты этого точно заслуживаешь.

И она поправила дорожную сумку, чтобы та удобнее висела на плече.

Кирдан тяжело вздохнул и порывисто обнял свою миниатюрную подругу.

А Мирек между тем уже открывал ворота. Их не открывали уже пару лет, поэтому задача была не

такой простой. Раздался жуткий скрип и скрежет. Ворота никак не хотели поддаваться. В конце

концов, Миреку удалось немного приоткрыть одну створку, и он решил, что маленькая хрупкая

девушка вполне через нее пройдет.

И Эль прошла. Он бросила последний взгляд на город и на того, от кого так стремилась уйти и

вышла за ворота. Кирдан так и остался стоять на месте, едва сдерживаясь, чтобы не пойти за ней следом.

Ворота, которые никак не хотели открываться, захлопнулись с удовольствием, и Эль осталась одна за пределами города, который теперь был отделен от нее высокой стеной.

Как только она услышала звук захлопывающихся ставень, слезы, которые она так долго

сдерживала, хлынули из глаз.

Она стояла у восточной стены и смотрела на нее, высокую и могущественную.

Неизвестно, сколько времени она так провела, с удовольствием предавшись собственному горю, но когда она немного успокоилась, то солнце уже было достаточно высоко, и новый день был в разгаре.

Окинув прощальным взглядом городскую стену, Эль повернулась в сторону леса. Он раскинулся

перед ней во всей красе, чарующий, пугающий и прекрасный.

Городничий Таверена всегда боялся двух вещей: своей жены и всяческих болезней. Он всегда

требовал, чтобы в его покоях было хорошо натоплено, еда была свежей, а спал он не меньше

восьми часов. Поэтому когда его среди ночи растолкали и разъяснили, что дело не терпит

отлагательств, он был страшно недоволен. Натянув теплый халат (даже под страхом смерти он бы сейчас не влез в свое дневное одеяние), он отправился в залу, где стояло его рабочее кресло. Там его уже поджидал начальник городской охраны, два стражника и Эль, стоявшая между ними со связанными руками, точно самая настоящая преступница. Волосы у нее были растрепаны, а

спекшуюся на ее шее кровь она так и не стерла.

Сбиваясь и путаясь, начальник охраны изложил суть дела. Городничий, дослушав до конца,

всплеснул пухлыми ручками:

- Как же ты могла такое сделать?

-Он меня зачаровал и попросил отдать ему ключ.

Городничий потуже затянул халат. Он был ужасно растерян. С одной стороны, закон однозначно

говорил о том, что предателям подобного рода положена смертная казнь, ведь еще сто лет назад

именно ликаны проникли в гномье королевство первыми и открыли ворота для вражеского

войска, и то, что Эль выпустила существо, похожее на ликана, вполне могло означать то, что она

навлекла на их королевство смертельную опасность. С другой стороны, он знал эту девушку с

детства, был дружен с ее дедом, и никогда не был против того, что они с Кирданом часами

проводили время вместе.

И как назло, завтра его свадьба. А его лучшая подруга будет брошена в тюрьму в ожидании

собственной казни. Сказать по правде, городничий за столько лет спокойно жизни отвык

принимать решения. А здесь предстояло не только сделать это, но и доложить об этом королю. Но то ли утренняя прохлада подействовала благотворно, то ли его мозг, соскучившийся по работе, решил поспешить, но верное решение вдруг пришло само.

- За то, что ты совершила, положено карать смертной казнью, так как ты подвергла опасности не

только наш город, но и все наше королевство. Ликанов здесь уже лет сто не видели, и кто знает,

зачем он был здесь. Но ввиду того, что ты была под его чарами, а также учитывая то

обстоятельство, что мы все хорошо тебя знаем, я принял решение выслать тебя из города. Сегодня утром, до восхода солнца, ты отправишься за городскую стену, за пределы нашего королевства.

Будь на это лишь моя воля, я бы оставил тебя в городе и забыл бы об этом проступке, но, увы, я

должен доложить королю о случившемся. До утра ты будешь отправлена в тюрьму. На рассвете

стражи откроют Восточные ворота, чтобы выслать тебя из города. Ты сможешь взять из дома

вещи, которые посчитаешь нужными.

Стражники ушли, уводя с собой девушку, а городничий все еще оставался у себя в кресле,

раздумывая, что будет, если не сообщать королю о случившемся и оставить Эль в городе. Все его доброе сердце ратовало за это, но, к сожалению, он боялся своей супруги куда больше, чем гнева короля, а та, узнав правду, ни за чтобы не позволила ему преступить закон. Да и Эль она никогда не любила, считая ее странной и опасаясь, что сын женится на ней. Поэтому, когда в столице он познакомился с Де Лис из Королевства Роз, она облегченно выдохнула.

Эль сидела в темнице, глядя в противоположную стену. Она ужасно хотела спать и в то же время

не могла заснуть. В голове ее было пусто. В углу камеры шуршала мышь. Она кинула ей огарок

свечи и задремала на неуютной холодной кровати из отсыревших досок.

Этой же ночью в небольшом домике в гостях у своего старого друга сидел абсолютно несчастный звездочет, пытаясь одновременно заварить себе чаю и вычислить по звездам, что делать дальше.

Что король мертв, он знал наверняка. Его брат захватил власть. Венцель был объявлен погибшим.

Вчера днем он отправился на охоту в компании друзей и якобы погиб от рук случайных

разбойников. Тела его приятелей, сыновей известнейших родов королевства, доставили вчера во дворец, но тела будущего короля среди них не было. Звездочет знал, что он еще жив, но не знал, что с ним. Единственное, что он видел, было то, что завтра его мальчик будет в самой чаще

старого и опасного леса Фира. И Алябис принял решение не мешкая, отправляться туда.

А где-то, далеко от Фира и от Соуленда, в огромной кровати спал Венцель, а на плече у него

дремала настоящая красавица с черными как ночное небо в сентябре волосами и белоснежной

кожей. Венцель сладко улыбался во сне до тех пор, пока ему не приснилось следующее: он видел старую крепость, в которой привык бывать с детства. Король Эйвина Ричард, старый друг его отца, стоял на стене своего замка и смотрел вниз. Он был гораздо моложе его отца, но седина успела тронуть и его волосы. Взгляд его был печален. «Венцель, помоги мне. Мой замок окружен. Меня хотят свергнуть. Помоги мне». И Венцель проснулся.