Лига Писателей

Катя проснулась, было тихо, лишь щёлканье мышки нарушало тишину. Вышла в зал. "Братья" неистово водили мышками, щелкали.
- Сэм, тут сделай типо ударная волна распространяется за твоей головой.
- А чё вы делаете? - спросила Катя, заинтересовавшись.
- Монтируем одно видео. Фотошоп отличная штука! Утром скачали.
- Что приготовить на завтрак?
- Манную кашу.
- В ней же комочки!
- Катя не допустит образования комочков, она хорошо готовит.
- Спасибо!
На ее душе была радость. Все были довольны кашей.
- Ну мы пойдем, а ты пока доделай и выложи.

- Сегодня тоже, что в прошлую пятницу, произнеси заклинание хочу услышать на сколько ты можешь его сокращать.
- Взываю к огненной стихии, да сгорит глупец в пламени моего гнева.
Гео махнул рукой и пламя погасло.
- Но посмотрим, как это будет у тебя получаться в стрессовой ситуации.
Георгий снова надел на себя наручники, в этот раз он использовал другой стиль фехтования, который Катя считала элегантным, в отличии от предыдущего, с его простыми и грубыми движениями. Катя уже не могла прочитать заклинание, дело было не в словах она не могла сосредоточиться, магия всегда сильно завесила от мыслей.
Прошло довольно много времени Катя наконец смогла собраться, Георгий не прикладывая ни каких усилий просто отклонил шар поворотом фантомного меча.
"Он отклонил его поворотом меча думаю это вершина изящества клинка" - подумала учиница.
- На сегодня все.

- Ты закончил? - спросил Гео с порога.
- Да уже выложил.
- Очень хорошо.
Видео, смонтированное ими, представляло собой клип на песню:
Гладиатор... Гладиатор... Гладиатор... Ты в смертный бой
Гладиатор... Гладиатор... Гладиатор... Ты в смертный бой

Современный гладиатор
Не горбатый, не рогатый,
Он без страшный терминатор,
Уничтожит даже брата.
Кулаки его набиты
Мышцы платиной залиты
Тело все его побрито.
Он готов к смертельной битве.
(Нарезка из игры)

... ... ... ... ... ... ... ... ...
Fitch!


Смертельная битва -
Руки словно биты
Ногти словно бритвы
Начался твой смертный бой.
Смертельная битва -
Лишь не быть убитым.
Каждый хочет выжить
В этом сражении с судьбой.
(Нарезка из игры)

Каждый боец тут натренированный
Сотни приемов им отработаны
Лучше воины вместе собраны насмерть ведут с друг другом тут бой.
В этот турнир бойцы быстро созваны
Кто никогда и не был обознанным
Из мертвых тел в сражениях разорванных
Кто же из них на ринге крутой?
(Нарезка из игры)

Гладиатор... Гладиатор... Гладиатор... Ты в смертный бой
Гладиатор... Гладиатор... Гладиатор... Ты в смертный бой

(Дальше нарезка с вебки, прифотошоблены полоски здоровья, и таймер)
Современный гладиатор
Не горбатый, не рогатый,
Он без страшный терминатор,
Уничтожит даже брата.
Кулаки его набиты
Мышцы платиной залиты
Тело все его побрито.
Он готов к смертельной битве.
Его ноги как пружины
Он как человек машина
Его техника движений
Всех повергнет в пораженье
Он покажет хвост дракона
Вам удар ногой коронный
И покажет хватку тигра
Как макака будет прытким


... ... ... ... ... ... ... ... ...
Fitch!

Смертельная битва -
Руки словно биты
Ногти словно бритвы
Начался твой смертный бой.
Смертельная битва -
Лишь не быть убитым.
Каждый хочет выжить
В этом сражении с судьбой.


Каждый боец тут натренированный
Сотни приемов им отработаны
Лучше воины вместе собраны насмерть ведут с друг другом тут бой.
В этот турнир бойцы быстро созваны
Кто никогда и не был опознанным
Из мертвых тел в сражениях разорванных
Кто же из них на ринге крутой?
Каждый боец тут натренированный
Сотни приемов им отработаны
Лучше воины вместе собраны насмерть ведут с друг другом тут бой.


Гладиатор... Гладиатор... Гладиатор... Ты в смертный бой
Гладиатор... Гладиатор... Гладиатор... Ты в смертный бой
(У них осталось по пол полоски HP. Таймер дошёл до нуля появилась надпись: "SUDDEN DEATH!!!" В этот момент прибегает Катя: бьёт Гео в челюсть "HIT 30 MISSED!!!" Ударила Чешира "PEACEMAKER STRIKE!!!" Обе полоски закончились появилась надпись "KO!")

После ужина Акела и Спичка отправились в 4 базу.
- На этой базе находиться новички обычные люди.
Георгий постучал в дверь, в отличие от предыдущих это здание было хорошо обжито.
- Мы вас уже заждались!
"Они такие же вежливые, как те маги из третьей базы."- подумала Катя.
- Сейчас приготовим вам чайку! - продолжил сатанист.
- Не утруждайте себя мы недавно ели, и пожалуй перейдем к делу, выбирайте оружие.
- Волейбол!
- Хороший выбор.
- Ой у вас же нету спортивной одежды с собой! Да и вас всего двое!
- Сейчас все решим!
Акела позвонил по телефону, в скоре раздался звук полицейской сирены, приехала полиция. Из машины вышло четверо жандармов с бронзовыми треугольными медальонами. Произвели воинское приветствие.
- Здравия желаем товарищ майор!
- Во-первых я больше не майор, во-вторых вы какого черта вы приехали с мигалками на служебной машине!
- Мы приехали по вызову!
- Я не помню, что звонил 02, в-третьих вы придурки могли хотя бы сирену не включать! Есть что сказать в оправдание!
- Простите! - ответил 30-летний мужик с дрожью в голосе.
- Ладно за это вас накажет ваш новое начальство и отставить формальности!
- Тогда какого черта ты не сказал что вернулся.
- Не было смысла, я собирался уезжать почти две недели назад, а патом когда остался как то времени не было.
- Свидание с девушкой, отнимают много сил и времени.
Девушка не много заметалась.
- А! Она не моя девушка просто ученица и патрон.
Катя погруснела.
- А ты когда в учителя-телохранителей подался? Ты сильно изменился за два года стал по серьёзней.
- Ладно от ставим лирику, вы привезли то, что я просил?
- Да.
- Не забыли как в волейбол играть?
- Не забыли!
Он протянул ему спортивки.
- Катя держи! - Георгий кинул ей спортивный костюм, - у вас есть место, где она может переодеться?
- Это здание должно было стать школой.
- Хорошо.
Акела сторожил у двери в раздевалку, используя морак он уже переоделся, сидел на корточках. Вдруг его слух уловил шёпот:
- Я же говорил, что это дырка нам. пригодиться - прошептал кто-то.
- Эта девушка очень красивая.
"Вас поджарить или нарубить!!!" - голос клирика грозно прозвучал в их головах - "не позволю вам ее оскорблять, как ни как она моя госпожа, идите сюда!"
- Кто здесь? - они никого не видели в коридоре.
Акела стал видимым. Взял глупцов за шкирки. Сел на корточки перед дверью их посадил на колени с двух сторон от себя.
Катя вышла.
- Искренне просим прощения и пощады!
Георгий ударил их лбами об ветошный пол. Выглядел как гопник, но при этом был похож на охотничью собаку поймавшую дичь, если бы у него был хвост он бы им за вилял.
- За что они извиняться?
- Эти наглецы смели желать увидеть вас раздетой, прошу милостивую госпожу быть снисходительной к ним, я понимаю их, ты красива, но это не оправдание, если ваш гнев жаждет крови предлагаю свою в замен из их.
- Они хотели подглядеть за мной!
- Им искренне стыдно за это!
- Почему ты их защищаешь!
- Потому что они тоже считают тебя красивой, если бы они считали тебя не красивой и хотели бы посмотреть лишь из похоти, а не тяги к прекрасному, я убил бы их, ещё мне стоит признаться что на секунду я сам хотел воспользоваться шансом...
Ему прилетела оплеуха.
Катя была красной как помидор.
"Какое не привычное чувство, раньше меня редко били без желания убить."
- Ты их так не убил?
- Я их даже не ударил об пол, я разрушил пол до того как они его коснулись.
- Они явно без сознания, как мы объясним это их товарищам?
- Эй! Я тут пару ваших вырубил!
Прибежал главный.
- Этих! Тогда ладно сам хотел их побить, но не решался как ни как товарищи, хоть и абсолютно бесполезные.
- Мы готовы к игре.
- Пойдёмте в зал.

- Вы не плохо его обустроили.
- Я так-то прораб, а сатонизм мое хобби.
- Чувствуется работа провесионала, а у меня професии нет да и аттестата тоже нет.
- Ты не учился в школе? - вклинилась в разговор Катя.
- Учился, правда часто забивал на нее вот мне аттестат и не выдали.
- Ты после этого сразу в организацию пошёл?
- Нет, мир решил посмотреть наемником стал сначала у Протестантских английских рыцарей, потом у фонда "Шнельваген", что в Америке, потом в Японии у японцев, в общей сложности год, потом по семейным обстоятельствам пришлось вернуться.
- Ясно.
"Он работал в Организации с 17 лет, значит он за три года дослужился до архимага, раньше я об этом не думала, как он так поднялся" - подумала Катя. В зале их уже ждали остальные сатанисты и лытцари, в трёхполосных спортивных костюмах, на корточках. «Если бы я не знала, подумала, что они гопники" - подумалось Кате.
- Твоей Катьке идёт этот костюм.
- Я с тобой согласен, он не плохо подчеркивает ее характер красный, оранжевый и немного розового - раздражительность, жизнерадостность и милота...
- Все мы поняли можешь не продолжать, Катя я дарю тебе этот костюм.
- У тебя жена и дети.
- У меня дочь ее возраста Софьей зовут, ей этот костюм очень не нравится не в ее вкусе я другой купил, а этот на всякий случай оставил.
- А сколько вам лет я думала вам тридцать?
- На восемь лет ошиблась ему 38, не плохо сохранился, а моему бате всего 42, но он уже поседел.
- Хватит болтать!
- Мяч ваш. - Акела метнул карту в потолок ровно над сеткой.
Играли до двадцати пяти, игра закончилась со счетом 25:18 в пользу клириков.
- Что снами теперь будет?
- Вас отправят к проповеднику.
- К белому волку.
- Моему батюшке.
- Батюшке?
- Мой папа проповедник нашего ордена воспитывает свежею кровь.
- Ясно.
- Мы пойдем?
- Да, дальше мы сами.

Вот здесь я опубликовал короткий вариант 5 правил писательского успеха от Роберта Хайнлайна

там только эти пять правил. Ниже подробное рассуждение о них, о шансах стать писателем, о том, что для этого нужно и о том, почему по мнению Хайнлайна это легко.

Я никогда не обсуждаю своих произведений, и еще менее желаю обсуждать работу моих коллег. Что касается влияния фантастической литературы на людей, то я стою слишком близко к ее центру, чтобы судить. И какие переживания может иметь автор в связи со своей работой? Он работает один, в обществе только пишущей машинки. Почти все, что может с ним случиться, — это землетрясение.

Тысячи контактов с людьми в течение более тридцати лет позволяют мне оценить процент желающих быть писателями среди взрослого населения нашей страны равным пятидесяти процентам — или больше. Я могу объяснить вам менее чем в полусотне слов, как напечататься, но если вы слишком робки, чтобы признаться в своем желании писать и публиковать написанное, я не буду себя утруждать.

Попробуем еще раз. Сколько из вас заинтересованы в том, чтобы писать и публиковаться? Я не буду говорить, если только кучка хочет слушать. Хорошо, этого достаточно, чтобы оправдать обсуждение этого вопроса. Остальные пусть примут возбуждающее и подумают о журнале "Плейбой".

Итак, пять правил писательского успеха:

Первое: Вы должны писать.

Второе: Вы должны заканчивать написанное.

Третье: Вы должны воздерживаться от переделки, кроме случаев, когда на изменениях настаивает редактор.

Четвертое: Вы должны выйти с вашим произведением на рынок.

Пятое: Вы должны держать его на рынке, пока его не купят.

И это все. Это надежнейшая формула, чтобы добиться публикации любого — именно любого! — произведения. Но так редко кто-либо следует всем пяти правилам, считая, что профессия писателя — это и без того легкий труд. Хотя большинство писателей-профессионалов не слишком толковы, не слишком умны и не слишком производительны. Дело в том, что эти правила действуют только последовательно, а не параллельно. Если вы "проскакиваете" одно из них, вы проваливаетесь полностью — и ваше произведение не будет опубликовано.

Посмотрим, как работают эти правила. Я сказал, что половина взрослого, грамотного населения США утверждает, что хочет писать. Пусть это будет пятьдесят миллионов. Так что начнем именно с этой цифры.

50 000 000

Девять из десяти, говорящих, что они хотят писать, никогда этого не делают. Остается пять миллионов.

5 000 000

Не более одного из десяти, которые начинают писать что-нибудь и заканчивают когда-либо то, что они начали, — заканчивают это полностью: корректируют, печатают на машинке через двойной интервал на одной стороне листа стандартного формата. Это оставляет в лучшем случае — пятьсот тысяч человек.

500 000

Из тех, кто заканчивает рукопись, девять десятых не могут оставить ее в покое. Они начинают возиться с ней, переписывать, отделывать, изменять... пока они не выхолостят из нее живую душу и потеряют к ней интерес. Мы спустились к пятидесяти тысячам.

50 000

Большинство из тех, кто пережил это испытание, не посылают свое творение во внешний мир — к редактору. О, нет! — Это включает возможность провала, и они к нему не готовы.

Писатели — все писатели, включая покрытых шрамами старых профессионалов, — чрезвычайно гордятся детьми своих мозгов. Они скорее готовы видеть своего настоящего первенца съеденным волками, чем пережить боль оттого, что отвергнута их рукопись. Так что многие предпочитают читать свою рукопись вслух супругам и многострадальным друзьям.

Это составляет только пять тысяч выживших, которые на самом деле посылают свою рукопись на рынок — к редактору, — и она возвращается обратно с письмом об отказе.

Это очень больно для писателя.

Обычный любитель на этом и останавливается. Он так разочарован, что прячет свою рукопись и забывает о ней.

5 000

Или он может послать ее еще раз. Второй отказ еще болезненней, чем первый. Нужна настоящая настойчивость, чтобы послать ее третий раз. Только кучка людей будет посылать рукопись четыре раза. Еще меньшее количество будет продолжать посылать ее столько раз, сколько необходимо, пока ее не купят. Потому что она будет куплена. Если у рукописи есть какие-нибудь достоинства и автор будет продолжать пробовать, то, в конце концов, ее купят. Какой-нибудь редактор обнаружит, что он подошел к крайнему сроку с пустыми страницами, которые срочно надо заполнить. Он залезает в кипу дряни и вытаскивает рукопись, о которой он помнит, что она плохая, но не совершенно безнадежная, перечитывает ее и размышляет: "Ну ладно, если я отрежу эту бесполезную первую страницу и начну прямо с действия, затем укреплю конец, выброшу все эти прилагательные, пройдусь синим карандашом по описанию погоды — и она как раз влезет. Пегги! Пошли этому типу письмо по форме два, ну той, что дает мне право сокращать, чтобы подогнать, и добавь обычный параграф о том, что мы будем рады видеть другие его работы, но не более, чем на сорок пять сотен слов".

Итак, теперь наш герой уже публикуемый автор...

И если он так же настойчив в продолжение писания, как и в том, что он держит свою работу на рынке, то у него будет какая-нибудь рукопись, которую уже отвергали несколько раз, но которую он считает возможным сократить с семи тысяч до сорока пяти сотен слов. Он делает это, и видит, что сокращенный вариант читается много лучше... и таким путем получает самый важный урок в писательском ремесле: любая рукопись улучшается, если с нее срезать жир.

Этот последний из пяти открытых либо закрытых вентилей исключает еще девяносто процентов. Мы начали с пятидесяти миллионов, теперь у нас только пятьсот выживших.

500

Эти числа в основном правильны. Несколько лет назад организация, к которой я принадлежу, Американское объединение писателей, произвела исследование, чтобы выявить всех писателей-профессионалов. Мы обнаружили только четыреста человек, которые заявили, что они обеспечивают себя и свои семьи исключительно писательским трудом. Все остальные имели другие основные источники дохода.

Введем поправку на возрастание населения и на всех пропущенных при исследовании — их немного, имена настоящих профессионалов видны повсюду на витринах: они не могут спрятаться. Так что примем как максимум - пятьсот человек.

500

Только пятьсот человек, зарабатывающих себе на жизнь чисто писательским трудом, — из населения более чем двухсот миллионов. Менее одного на четыреста тысяч.

1 / 400 000

И, тем не менее, я сказал, что профессия независимого писателя — легкая. Это именно так. Знаете ли вы о какой-либо профессии, в которой человек сам себе хозяин, где не требуется никаких капиталовложений, никаких служащих, о которых надо беспокоиться, никакой платежной ведомости, не нужно соблюдать никакого расписания, нет необходимости встречаться с людьми иначе, чем когда и где сам этого пожелаешь, жить, где хочешь, одеваться, как хочешь, работать три или четыре месяца в году, брать длинные, длинные отпуска — и все-таки зарабатывать на весьма комфортабельную жизнь?

Но что при этом необходимо делать — это соблюдать указанные правила, каждое из них, всегда, без исключения - и продолжать следовать им из года в год.

Это означает работать, когда вам не хочется работать, несмотря на то, что никто не говорит вам, что вы должны. Это означает следование этим правилам даже когда вы разочарованы длинной цепью отказов и у вас болит голова или расстроен желудок, а ваша жена думает, что вы делаете глупость, не подыскивая работу. Это означает отказ от встреч с вашими лучшими друзьями, когда вы пишете, и приказание вашей жене и детям выйти из кабинета... Это означает оскорбление людей, которые не могут понять, что процесс написания нельзя прерывать - ни для званых обедов, ни для дней рождения, ни даже для Рождества. Это означает приобретение репутации самовлюбленного скупца с отвратительным характером — и примирение с тем, что вы будете жить с этой репутацией, хотя вы хотели бы нравиться, иначе не пытались бы добраться до людей своими писаниями.

Я, возможно, не убедил вас, что эти пять правил — все, что вам нужно.

Но это правила деловой деятельности для каждого, кто изготовляет что-либо на продажу.

Возьмите столяра, изготовляющего мебель вручную. Он должен сделать мебель и закончить каждый предмет. Он никогда не разламывает сделанный им стул, потому что придумал лучшую модель. Нет, он предлагает стул для продажи и использует новую разработку, чтобы сделать другой, — это правило "не переписывать".

Закончив стул, он ставит его на выставку и держит там, пока он не будет продан. В худшем случае он его переоценит и поставит в свой подвал с уцененной мебелью — и писатель делает то же с рукописью, которая не продается на рынках, где хорошо платят, он ставит на ней свой псевдоним, предназначенный для дешевки, и посылает ее на громадные рынки с малой оплатой... и не проливает над ней слез: слова стоят столько, сколько хочет заплатить рынок - не больше, не меньше.

Начинающему трудно поверить в правило "непереписывания". Укоренился миф, что рукопись должна быть переработана хотя бы один раз, чтобы стать подходящей для опубликования.

Совершенная чушь!

Станете ли Вы пережаривать яичницу? Разберете ли только что построенную стену? Разломаете ли новый стул? Смешно! Эта глупая практика переработки основана на нелепом предположении, что вы сегодня умнее, чем вчера. Но это не так. Эффективный способ написания, как и всякой другой работы, - делать это правильно сразу!

Я не хочу сказать, что рукопись не нужно корректировать, и сокращать. Немногие из писателей так искусны в печатании на машинке, орфографии, пунктуации и грамматике. Большинству из нас необходимо возвращаться, чтобы исправить все это, а также — прежде всего! — выбросить все лишнее и украшательство.

Затем надо перепечатать рукопись — для аккуратности. Перепечатывание - не переписывание. Переписывание предполагает новый подход, фундаментальное изменение формы.

Не делайте этого!

Единственный капитал писателя - это его время. Вы не можете позволить себе начать писать, пока вы точно не знаете, что вы хотите сказать и как вы это хотите сказать. Если вы этого не знаете, то вы тратите не бумагу, а ваше весьма ограниченное и невозобновимое время.

Я полагаю, что у меня есть время сказать относительно так называемых курсов "литературно-художественного творчества". Это всего три слова: "Не нужно их!"

Творчеству нельзя научить. Можно научить грамматике и композиции, но невозможно научить писательскому творчеству. И всякий, кто претендует на это, — обманщик. Творческие личности не обучаются, они обучают себя сами. Вы не можете научить писателя творить. Никто не учил Шекспира, или Марка Твена, или Эдгара Аллана По, или Стенли Гарднера, или Рекса Стаута, — и никто не сможет научить вас.

Я обязан моей жене за ее определение термина "сюжет".

"Сюжет, - сказала она мне, - это нечто, выдуманное профессорами английского языка, чтобы объяснить то, что писатели все равно делают".

Может быть, и существуют авторы, которые разрабатывают сюжет своих произведений, я никогда ни одного такого не встречал. Да, конечно, автор часто набрасывает контуры того, что он хочет написать. Он может ссылаться на этот контур как на "сюжет". Но я никогда не слышал о работающем писателе, который бы беспокоился о таких вещах, как "катастрофа", "развязка в драме", "развязка", "завязка", "осложнения", "драматическое единство" и тому подобных понятиях, и он не позволит своему наброску превратиться в прокрустово ложе.

Как только его герои оживают, как только он может слышать их голоса, они начинают жить самостоятельной жизнью, они поступают как им нравится, и они разбивают этот набросок на куски.

Это не мое личное восприятие, я слышал об этом много раз от других авторов.

Теперь вернемся назад к научной фантастике. Более девяноста процентов всей научной фантастики — это хлам. Это пример проявления закона Старджона: девяносто процентов чего угодно — полное барахло. Это наверняка верно для всех видов искусства: взгляните вокруг себя. Пьесы, кинокартины, поэзия, музыка, скульптура, живопись, литература — почти все это хлам.

И это всегда было верно. На каждого Бетховена, или Микеланджело, или Рембрандта были, по крайней мере, дюжина соперников, которые работали достаточно хорошо, чтобы зарабатывать на жизнь, но чья работа не выдержала испытания временем.

То же верно и для научной фантастики. Герберт Уэллс написал большую часть своих научно-фантастических произведений три четверти века тому назад — и их до сих пор читают. "Человек-невидимка", "Война миров", "Машина времени" — эти книги есть в каждой публичной библиотеке, их можно найти в книжных магазинах, они выставлены в витринах. А как с серийными изданиями Фрэнка Рида, выходившими в то же самое время, исключительно популярными и относившимися все, как одна к научной фантастике? Кто сегодня их читает? Кто хотя бы слышал о них?

Мы обнаружим ту же градацию в современной научной фантастике от комиксов типа Бэка Роджерса до романов класса "1984" Джорджа Оруэлла и "Прекрасного нового мира" Олдоса Хаксли. Кто из вас слышал о той или другой книге — или "1984" или "Прекрасный новый мир". Пожалуйста, поднимите руки. Благодарю вас. Кто из вас читал ту или другую из этих книг? Хорошо. Кто читал обе — и "1984",и "Прекрасный новый мир"? Спасибо.

Я думаю, тени Оруэлла и Хаксли имеют основания быть довольными; одна книга вышла двадцать пять лет назад, другая немного более сорока.

При тридцати тысячах новых названий, выходящих ежегодно, трудно вспомнить даже бестселлеры пяти или десятилетней давности. И, тем не менее, эти две книги и сейчас свежи, и сейчас оказывают влияние. Каждая из них заставляет нас думать, и мрачные предупреждения, заключенные в них, даже более настоятельны теперь, чем когда они были опубликованы.

И обе общепризнанны как настоящая английская литература.

И обе — подлинная научная фантастика.

Что такое научная фантастика?

Это не пророчество. Несмотря на бесконечный список предметов, появившихся в научной фантастике прежде, чем они стали физической реальностью, — радиолокация, подводные лодки, телевидение, автомобили, танки, летательные аппараты, космические корабли, спутники связи, пересадка органов, компьютеры, атомные бомбы, атомная энергия — назовите сами, что хотите, — научная фантастика не пророчество.

Она и не чистая фантазия — хотя невежественные в науке критики часто затрудняются отделить одну от другой. Я не принимаю фэнтэзи; я получаю от нее удовольствие и иногда сам пишу ее. Но фэнтэзи — не научная фантастика.

Научная фантастика — это реалистическая литература.

Аналогично - не художественной литературой являются направленные в будущее так называемые "сценарии", исходящие от Гудзоновского института, Римского клуба и корпорации Рэнд. Они отталкиваются от существующего мира и пытаются экстраполировать возможности нашей будущей истории.

Они задают себе вопрос типа: "Что будет, если...?". Что будет, если дюжина или около этого, менее устойчивых наций получит атомное оружие? Что будет, если мы потеряем Панамский канал? Что будет, если кто-нибудь изобретет Машину Судного дня и она попадет в руки безумного диктатора типа Гитлера? Что будет, если мы окажемся отрезаны от нефти Ближнего Востока? Что будет, если Китай и Россия нанесут удар друг по другу?

Эти футурологи работают группами, используя компьютеры и много других вспомогательных средств.

Серьезный писатель, научный фантаст, должен пробовать делать подобные же вещи, но вместо того, чтобы нанять команду политологов, военных экспертов, физиков, психологов и демографов, он должен сделать это один... А затем преобразовать свой сценарий в произведение, которое будет развлекать читателя — тысячи читателей, — иначе он потерпит неудачу, как бы логически безупречно он ни экстраполировал настоящее в будущее.

Научная фантастика обладает одним преимуществом над всеми другими формами литературы: это единственная ветвь литературы, которая хоть пытается иметь дело с действительными проблемами нашего быстро меняющегося и опасного мира.

Все другие ветви даже не пробуют. В этом сложном мире наука, научный метод и результаты применения научного метода стоят в центре всего того, что делает род человеческий и того, куда мы идем. Если мы взорвем себя, мы сделаем это с помощью неправильного применения науки; если мы сумеем избежать того, чтобы взорвать себя, мы сделаем это благодаря разумному применению науки. Научная фантастика — единственная форма художественной литературы, принимающая во внимание эту главную силу нашей жизни и нашего будущего. Другие формы литературы, если они вообще замечают науку, попросту сожалеют о ней — подход, очень модный в атмосфере антиинтеллектуализма наших дней. Но мы никогда не выйдем из хаоса, в котором мы находимся, просто ломая руки.

Этот рассказ я написал 11 лет назад, как раз накануне нового года. Он очень сильно похож по сценарию с фильмом "Крампус" 2015 года, вот только я свой написал в 2010, о чем есть подтверждение на сайте "Самиздат".

Добрые волшебники нового года появились у нас относительно недавно, и свои корни они берут

от довольно злых и жутких предков. Например, у кельтов дух леса и зимы жил в ели,

и поэтому это дерево считалось священным. Каждую зиму они приносили ему жертвы,

развешивая на дереве внутренности животных, которые с приходом христианства заменили

на гирлянды и шары. Предком самого же Санта Клауса, был свирепый языческий бог - Великий Старец Севера, или как его еще называли - Сатурн. Это божество приходило зимой под покровом ночи и не дарило подарков, а, напротив, собирало жертвы, которые ему недодали в течение года.

Чаще всего ему в жертву приносили девушку, которую привязывали к стволу ели недалеко

от селения. Лишь с приходом христианства, эти жуткие обычаи заменили на более

светлые и жизнеутверждающие. Но если мы забыли о древнем божестве, это не значит,

что оно про нас забыло.

Пушистые снежинки, кружась и пританцовывая, медленно опускались на городские тротуары, покрывая их тонким слоем снега, словно праздничными конфетти. Замысловатый танец белых пушинок еще сильнее подогревал в сердцах людей праздничное чувство и хорошее настроение. Вся страна с нетерпением ждала Нового года, или как его еще называли в Германии - Сильвестр. Фасады домов, украсили еловыми ветками и разноцветными гирляндами, переливающимися разными цветами. На всех дверях висели венки из хвои, украшенные цветными игрушками и фигурками Санта-Клауса. Весь город пестрел от обилия красного, зеленого и золотого - традиционных цветов нового года. В витринах магазинов, перед входами в здания, возле парковок и на газонах перед домами красовались новогодние елки всеразличных видов: от классических зеленых с украшениями из цветных шаров и гирлянд, до футуристических из оптоволокна, переливающегося всеми цветами радуги. Из всех машин и домов доносились веселые мотивы новогодних песен. На центрально городской площади развернулся праздничный базар, повсюду стояли ремесленные лавки, из палаток торговали сладостями и сувенирами. И, не смотря на довольно ранний час - восемь утра, улицы старого городка были заполнены людьми, кто-то спешил за последними подарками, кто-то докупал продукты на праздничный стол, а кто-то просто решил прогуляться накануне большого праздника. Лица людей освещали доброжелательные улыбки, щеки почти у всех были окрашены морозом в алый цвет.

Высокий мужчина в кашемировом френче и теплом шарфе с непокрытой головой, аккуратно лавируя между прохожими, быстрым шагом шел от парковки к невысокому и опрятному офисному зданию. Стекла очков в тонкой оправе слегка запотели. Спешно протерев линзы краем шарфа, мужчина нырнул под козырек парадного входа. Расплывшись в широкой улыбке, на проходной его встретил охранник, чуть полноватый мужчина возрастом уже за пятьдесят.

- C наступающим новым годом! - Чуть хрипловатым голосом проговорил охранник, поправляя широкий ремень с кобурой.

- И тебя Ганс так же! - Ответил вошедший мужчина и расписался в журнале.

Мужчина почти идеально говорил на немецком языке, но в его произношении угадывался восточно-европейский акцент. Еще раз улыбнувшись охраннику, мужчина прошел к лестнице и поднялся на третий этаж. Почти сразу возле лестницы на одной из дверей красовалась позолоченная табличка: " Aurora. Internet-Technologie." Открыв дверь ключом, он вошел в широкую приемную. Стол секретаря был пуст: фирма не работала на праздники. Табличка на двери рядом с секретарским столом гласила: " Direktor Herr Ivan Yastrebov." Мужчина посмотрел на надпись, слегка улыбнулся и прошел в кабинет. Под потолком, чуть потрескивая, загорелись энергосберегающие лампы и осветили помещение мягким белым светом. Рядом со столом красовалась пушистая елочка, увешанная открытками с поздравлениями от работников фирмы. Опустившись в высокое кресло, мужчина слегка потянулся, разминая спину, и набрал на телефоне международный номер.

- Алло! - Послышался из трубки приятный мужской голос.

- Привет Саша! с наступающим тебя!

- О! привет Ваня! Тебя так же! А ты что так рано не спишь? У вас же сейчас еще девяти нет?

- Да я забежал в офис, подарки забрать. Ты же знаешь моих сорванцов, дома не спрячешь, везде найдут, а тут самое подходящее место.

- Да, конечно. Передавай Еве и Сережке привет от меня. Скажи, как прилетят к нам в Волгоград, то получат подарки от дяди Саши.

- Не, не скажу. Саша, они если узнают, что ты им что-то приготовил, съедят меня пока я их к тебе не привезу. Лучше им сюрприз устроишь.

- Ну ладно. Кстати, Вань, когда вы с Леной к нам в гости собираетесь? А то моя от скуки дома уже с ума сходит, а после приезда Лены у нее эмоций еще на полгода хватает!

- Точно не знаю, у меня в конце января в Москве встреча с одними клиентами. Думаю, взять потом небольшой отпуск и с детьми к тебе на пару недель махнуть. Оставлю вместо себя Рудольфа, фирма и так справляется хорошо, так что можно отдохнуть.

- Хорошо, будем вас ждать. Я тогда дачу приготовлю, баньку натопим, шашлыки на природе, к родителям в деревню съездим, короче по полной программе!

- Саш, ты наших собери, давай, как раньше, в хоккей погоняем на стадионе.

- Хорошо. Ладно Ваня, не трать много денег на переговоры, если что пиши смски, еще раз с наступающим тебя! Жене и детям привет от нас!

- Тебя так же! И ты своим от нас передавай! Пока!

Положив трубку, Иван достал из большого ящика в столе две коробки в подарочной упаковке и положил их на стол. Открыв неприметную дверцу сейфа за шкафчиком, он достал красивую коробочку, покрытую черным бархатом с золотым тиснением. Приоткрыв крышку, он слегка сощурил глаза: крупные бриллианты в изящных сережках из белого золота нестерпимо ярко блистали в свете ламп. Представил удивленное и обрадованное лицо жены, с улыбкой закрыл коробку и засунул ее во внутренний карман пальто, и, взяв подарки, вышел из офиса.

Остановив машину перед двухэтажным домом с черепичной крышей и большой лужайкой, Иван улыбнулся, увидев слепленного детьми снеговика перед крыльцом. Открыл пультом подъемные ворота и загнал машину в гараж. Вытащил из машины пакет с подарками и припрятал их на стеллажах среди инструментов. Тихо юркнул в дверь, ведущую в дом. Воздух был насыщен ароматами свежей выпечки и запеченного в духовке карпа в сметанном соусе. Иван сглотнул слюну и повесил пальто на вешалку в коридоре. На кухне, в цветастом фартуке, слегка испачканном мукой, крутилась между кастрюлями и сковородками его жена. Для своих тридцати двух лет она выглядела просто замечательно: ни двое детей, ни возраст, никак не отразились на ее стройной фигуре. Длинные светлые волосы, собранные в аккуратный хвостик, доставали почти до пояса. Она не слышала, как вошел Иван, и чуть вздрогнула, когда он обнял ее сзади. Повернувшись, она быстро поцеловала его в щеку, держа перемазанные в тесте руки чуть по сторонам. Иван громко засмеялся.

- Что ты смеешься? Что нет так? - Лена тщательно осмотрела себя с головы до ног.

- Ты в зеркало посмотри! - Иван еще продолжал смеяться, оперевшись на стол.

Лена подошла к зеркальной дверце и посмотрела на свое лицо, прямо на носу у нее красовалось смешное пятно из муки. Она заулыбалась и вытерла лицо полотенцем.

- Ну испачкалась немного! Сам то, когда готовишь, всю кухню уделываешь! - Лена повернулась к мужу и в шутку шлепнула его полотенцем.

Иван попытался увернуться, но жена все равно попала. Кухню огласил ее заливистый смех.

- Ну хватит, Лен! Тебе, кстати, так идет! Ты, как всегда, с печеньем возишься?

- Ага, но на этот раз получилось просто замечательно. Я думаю, детям очень понравится.

- Да им всегда нравится, как и мне. Это ты постоянно к себе придираешься: то недостаточно пышные, то слишком сухие! - Иван взял из большого блюда свежее зеленое яблоко и с удовольствием откусил.

- Ну что если это так и есть! А вот сейчас получилось замечательно, сам увидишь!

- Может тебе чем-нибудь помочь?

- Нет Вань, я сама справлюсь, иди лучше с детьми поиграй. Они, как только проснулись, сразу кинулись тебя искать. Ты потом, лучше, посуду помоешь. - Лена ехидно улыбнулась и нагнулась к духовке проверить выпечку.

- Вот вредина! Как я готовлю, так и посуду сам мою! На восьмое марта посудомоечную машину тебе подарю, тогда не отвертишься!

На смех родителей, по лестнице шумно сбежали двое детей: мальчик лет восьми с темными, как у отца, волосами и девочка пяти лет, сжимающая в руках плюшевую игрушку в виде непонятного животного, похожего на смесь кролика с медвежонком. Девочка с разбега прыгнула отцу на шею, чуть не сбив его с ног, а мальчишка подбежал к блюдам на столе и начал с любопытством разглядывать их содержимое.

- Так, только по столу не лазить! Мама сюрпризы готовит! Забирайте папу и идете во двор поиграйте. Надо нагулять аппетит к вечеру! – Сказала Лена, отгоняя сына от стола.

Иван подкинул дочку на руках под самый потолок. Девочка от удовольствия завизжала и, когда отец поймал ее на руки, громко засмеялась.

- Вань, ну не на кухне же! - Лена с упреком посмотрела на мужа, и выпроводила всю компанию в гостиную. - Я же говорю, идите, играйте во двор! В этом году столько снега выпало, идите наслаждайтесь!

Иван взял девочку в охапку и взбежал с ней по лестнице, Сережка устремился за ними. Через двадцать минут вся компания уже кувыркалась перед домом на снегу, кидаясь снежками и обсыпаясь снегом с ног до головы. Иван с детьми и сам превращался в ребенка, ему доставляло истинную радость и удовольствие, то, что дети считали его не только отцом, но и лучшим другом. Вот и сейчас, он бегал с ними, с красными от мороза щеками и громко, по-детски, смеялся. Лена с улыбкой недолго понаблюдала за ними из окна, и вернулась к приготовлению праздничного ужина. Вообще-то они вместе с мужем каждый год готовили ужин на праздники, но в этот раз она решила сделать ему сюрприз и все приготовить самостоятельно. Набрала у подруг новых рецептов и с самого утра крутилась у плиты. Она не понимала жалобы подруг, которые постоянно твердили, что уже устали от кухни и постоянной готовки. Лене, конечно, повезло с мужем, который очень часто готовил, и делал это замечательно, но она сама получала большое удовольствие, готовя для своей семьи и наблюдая как все уплетаю ее стряпню за обе щеки.

Это был уже четырнадцатый Новый Год, который они встретили вместе в Германии. Ее родители остались тут жить после вывода Советских войск, а Иван приехал учиться, в то время в Советском Союзе почти нигде не обучали программированию. Они познакомились в Берлинском зоопарке, и с тех пор почти не расставались. И вот уже двенадцать лет как были женаты. Этот Новый Год, казался ей каким-то особенным: что-то непременно должно было произойти хорошее и сказочное. Новогоднее настроение переполняло всю ее, и она, как заведенная, порхала по кухне. Все давалось очень легко, намного проще чем обычно, и в этом она видела еще одну причину новогоднего волшебства. Муж в этом году приготовил какой-то сюрприз, обычно они вместе выбирали подарки друг другу, ну или знали, что каждый друг другу подарит, потому что за четырнадцать лет изучили друг друга от и до. Но в этот новый год Иван постоянно, как только заходил речь о подарках, хитро молчал и на все расспросы плавно уходил от темы.

Часа через два муж с детьми, разгоряченные, краснощекие, вернулись в дом. Лена сделала несколько кружек горячего шоколада и отнесла их на подносе с тарелкой печенья в гостиную, где Иван с детьми отогревались у камина. Муж рассказывал детям какую-то старую сказку, а дети сидели, держа руки у огня, и внимательно его слушали. Лена опустила поднос на журнальный столик и присела на ручку дивана. Дети взяли кружки, обхватив их теплые бока обеими ладошками, не отрывая взглядов от отца. Рассказчик из Ивана, был великолепный: скудностью фантазии он не страдал и поэтому каждую сказку, и историю дополнял различными живописными деталями. Говорил он вкрадчиво, с интонацией, постоянно меня голос, подражая различным персонажам. Дети слушали словно завороженные. Они обожали, когда отец принимался рассказывать им что-нибудь, даже не рассказывать, а устраивать театр одного актера, настолько изящно и артистично он менялся, изображая героев своих рассказов. Сережа и Ева забывали о телевизоре и игровых приставках, и могли часами сидеть возле камина, слушая с открытыми ртами. Лена и сама часто заслушивалась рассказами мужа, как и сейчас. Когда она посмотрела на часы, было уже половина первого. Она тихонечко встала с ручки дивана и пошла еще раз проверить - все ли готово к ужину. Как только она зашла на кухню, раздался телефонный звонок.

- Алло? - Лена сняла трубку, и, прижав ее плечом, перемешала новогодний салат.

- Хелена! С наступающим новым годом!

- Привет Клаус! И вас так же!

- Как там Йохан и дети?

- Замечательно, готовимся к празднику. Иван опять рассказывает им сказки. - Лена взяла трубку в руку, а другой приоткрыла духовку.

- Да, он умеет это делать. После каждого раза, как Лиза и Гретта погостят у вас, они постоянно донимают меня просьбами рассказать им сказку как дядя Йохан, но, увы, рассказчик из меня никакой. Вы, после встречи Нового Года, куда планируете пойти?

- Сначала хотели на площадь, пускать салюты. Но после того как, мальчика обожгло петардой на рождество, мы решили остаться дома, а салют можно запустить и во дворе.

- Давайте тогда к нам в гости. Думаю, дети будут очень рады встретить Новый Год вместе, тут всего-то один квартал пройти!

- Клаус, я в этом году приготовила просто шикарный новогодний ужин, давайте лучше вы к нам!

- Замечательная идея! Где-то около половины первого ждите нас, я еще позвоню!

- Хорошо! Передавай привет Клаудии и девочкам! - Лена вышла в гостиную и, прислонившись к дверному косяку, посмотрела на мужа и детей.

- Тогда до следующего года! - Клаус усмехнулся собственной шутке и повесил трубку.

- Что-то не так? - Иван оторвался от рассказываемой истории и посмотрел на жену.

- Клаус и Клаудия звали нас в гости после двенадцати, но я отказалась и пригласила их к нам. Надо будет съездить в магазин и купить еще шампанского и красного вина для глинтвейна, мы не рассчитывали на четверых. - Елена стояла в дверях и крутила в руках трубку радиотелефона.

- Хорошо, да и девочкам надо купить какие-нибудь подарки. - Иван встал с теплого ковра возле камина и повернулся к детям. - Так! Кто хочет со мной в супермаркет?

- Я! Я! - Дети дружно заголосили и кинулись в коридор одеваться.

- Лена, я возьму детей, а ты можешь немного отдохнуть. А то с утра как заведенная. - Иван взял со столика ключи от машины и сотовый телефон.

- Хорошо Вань, я, наверное, полежу в ванной. Только не долго, ладно? И детей не корми много, пусть оставят место на вечер.

- Договорились. - Иван поцеловал жену в щеку и прошел в коридор, где уже стояли одетые Сережа и Ева.

Снег, по-прежнему падал кружась и неспешно ложился на лобовое стекло автомобиля. Дворники лениво смахивали несколько не успевших растаять снежинок и, с легким скрипом возвращались назад. В машине негромко играла веселая новогодняя песенка и Ева тихонько подпевала. Сережа прилип к боковому стеклу и рассматривал нарядные фасады домов, бросающее разноцветные блики на окно автомобиля. Народу на улицах было еще больше чем утром. Последние часы перед встречей нового года, сердца людей переполняет чувство праздника и ожидание какого-то волшебства. Надежда, что именно в этом году сбудутся все их мечты и желания. Новый год - особый праздник, его нельзя поставить в ряд с прочими, не менее важными датами, хотя бы из-за того, что каждого взрослого он возвращает в детство. Хоть несколько часов, но снова дает почувствовать себя ребенком, и это, пожалуй, самый лучший новогодний подарок. Иван постоянно смотрел в зеркало заднего вида на своих детей, и его переполняло счастье даже от легкой улыбки на их лицах, от чувства, что он может сделать счастливыми эти два маленьких, совершенно беззащитных существа. Сережка отвернулся от стекла и, словно прочитав его мысли, сказал:

- Я люблю тебя, пап!

- Я тебя тоже, очень сильно! - Иван немного удивился такому внезапному выражению чувств, но был тронут до глубины души. - Я всех вас люблю!

Он не заметил, как они подъехали к въезду в супермаркет и чуть не проехал поворот. Притормозив, он все же вырулил на парковку, почти полностью заставленную машинами. Закрыв за собой двери, Иван с детьми, взявшись за руки, направился к главному входу. Буквально в ста метрах, они чуть не столкнулись с молодой девушкой, которая тащила за собой санки с привязанной к ним старой и обтрепанной куклой. Большие васильковые глаза куклы на фарфоровом лице безжизненно уставились в серое небо. На вид девушке было около двадцати пяти лет. Из-под серой вязаной шапки выбивались спутанные темные пряди, опускающиеся до самых плеч. Старое пальто местами сильно истерлось и выцвело. Несмотря на неряшливый вид, лицо девушки было довольно ухоженным, правда взгляд больших карих глаз был отрешенным, и смотрел куда-то вдаль, сквозь людей, машины и дома. Остановившись перед Иваном, она посмотрела прямо в глаза детям и, склонив голову на бок, загадочно улыбнулась. Слегка приоткрыв губы, девушка начала монотонно, словно зачитывая, рассказывать стих:

- Мы забыли, а он, нет,

Хоть прошло уж много лет,

Он придет за нами скоро,

Заберет тех, кто нам дорог,

Унесет к себе, утащит,

Вглубь лесной еловой чащи,

Плачьте дети, лейте слезы,

Неизбежно, как морозы,

Он придет за вами ночью

Лишь накинет шубу волчью....

Дети в испуге прижались к Ивану, и он постарался как можно скорее увести их подальше от странной девушки, которая еще долго со загадочной улыбкой смотрела им вслед. Эта встреча и не то стих, не то песня поселили страх в самом уголке души Ивана, хоть он и понимал, что это всего лишь городская сумасшедшая, у которой на фоне всеобщего веселья ухудшилось состояние. В большом и ярко освещенном зале магазина, неожиданная встреча быстро стерлась из памяти и уже через пятнадцать минут, они со смехом ходили между рядами и выбирали различные сладости и прочую мелочь. Лишь по дороге домой сидящая сзади Ева перегнулась между спинками передних сидений и спросила.

- Папа, а что это была за девушка на стоянке?

- Не знаю, скорее всего, она очень болеет. Наверное, у нее никого нет, и она решила выйти туда, где побольше народа, чтобы не быть одинокой.

- Да, но стих, который она рассказала, он очень страшный! За нами же никто не придет? - Девочка обняла папино плечо и прижалась к нему.

- Конечно нет! Она, наверное, просто шутила, хотела вас напугать! И у нее это получилось. Не обращайте внимания, сегодня же праздник! Новый год! Сегодня прилетит Дед Мороз и подарит вам всем подарки, а забирать вас никто не собирается!

- Папа, а почему мы его называем Дед Мороз, а другие дети Санта Клаус? - До этого молчавший и смотревший в окно, Сережа присоединился к разговору.

- Дед Мороз и Санта Клаус родные братья, просто живут в разных странах и приходят к детям разных государств. Например, русский Дед Мороз живет в Великом Устюге, и приходит со Снегурочкой ко всем славянским детям, а Санта Клаус живет в Финляндии, и со своими помощниками - эльфами, прилетает ко всем детям Европы. А так как у вас мама и папа русские - то к вам приходит Дед Мороз.

- А мне Дед Мороз больше нравиться! - Сережа опять отвернулся к окну и смотрел на витрины магазинов. - Санта Клаус толстый, а он нет, и шуба у него красивее!

Иван громко засмеялся и к нему присоединились Ева с Сережей. В таком настроении они приехали домой. Выложив на кухне пакеты с покупками, Иван отправил детей переодеться в домашнее, а сам пошел в спальню. Елена в бежевом халате сидела перед столиком с большим зеркалом, заставленным всякой косметикой. Из-под полотенца на голове выбивалось несколько прядей мокрых волос.

- Как съездили? - Не отворачиваясь от зеркала, спросила она.

- Замечательно! В супермаркете столько народа, встретили кучу знакомых. Только на площади перед магазином встретили какую-то сумасшедшую, она стала рассказывать странный стих и перепугала детей. - Иван присел на край кровати и посмотрел на отражение жены в зеркале.

- Такая молодая девушка лет двадцати с санками?

- Ага, а ты откуда знаешь?

- Так это же Кассандра, местная сумасшедшая, она постоянно бродит возле этого магазина с санками и куклой даже летом, они так противно скрипят об асфальт. - Лена чуть поморщилась, вспоминая неприятный звук.

- А откуда она появилась? Я о ней что-то раньше не слышал.

- У нее тут жила тетя, которая умерла пять лет назад и дом остался ей по наследству. Теперь она живет там, но постоянно бродит по городу. Люди несколько раз жаловались на нее, что она пугает детей какими-то странными стихами, но причин забрать ее в лечебницу не было. Где Кассандра была раньше, и где ее родители никто не знает.

- Понятно, тогда просто можно о ней забыть и все. Знаешь, я слышал этот стих, и жуткое не его содержание, а то с каким видом она его рассказывает. - Иван провел обеими руками по волосам и сжал их сзади на шее. - Во сколько там Клаус к нам собирается?

- Сказал, что к половине первого, как только закончат пускать салюты. Он еще позвонит, перед тем как выйти.

- Ладно, я тогда тоже пойду, приму душ. Потом будем собираться. Я, кстати, хочу после Нового Года отпуск взять небольшой. Оставлю на фирме вместо себя Рудольфа и слетаем в Волгоград к брату в гости, мы с ним сегодня разговаривали по телефону, они приглашают.

- Здорово! Я давно хотела в Россию слетать зимой! Там же снега, наверное, еще больше чем здесь. На сколько ты хочешь взять отпуск?

- Ну, думаю недели на две.

- Только детям пока не говори, сделаем им сюрприз!

- Хорошо. Ну все, я побежал в душ.

Когда на улице стемнело, а стрелки часов приблизились к десяти вечера, Лена накрыла в гостиной большой стол, выставив все результаты своих стараний в красивом сервизе. Иван принес из гаража свежих дров и подкинул в камин, на весь дом приятно запахло горящим деревом. Ева с Сережей, одетые в праздничную одежду, постоянно крутились возле стола, в ожидании, когда же родители разрешать сесть. После сервировки Лена поднялась наверх и спустилась через двадцать минут в изумительном вечернем платье, прекрасно подчеркивающем ее фигуру. Иван, занимающийся разливом сока по стаканам, посмотрел на нее и не смог отвести глаза.

- Мы женаты уже четырнадцать лет, но я не устаю тебе говорить, что ты просто великолепна! Ты все так же меня поражаешь! - Иван не скрывал восхищения красотой своей жены. - Подожди, не спускайся до конца с лестницы, я хочу так тебя сфотографировать.

Он быстренько схватил лежащий рядом на столике, приготовленный для праздничной съемки, фотоаппарат Canon и, сняв с объектива заглушку, присел, выбирая лучший ракурс. В видоискателе он видел прекрасную девушку в черно-серебристом платье и изящных туфельках, стоящую на ступеньках лестницы, слегка держась одной рукой за перила. Её глаза по озорному блестели, как и в тот день, когда они познакомились. Раздался щелчок, и яркая вспышка осветила всю гостиную, Лена еще раз улыбнулась и спустилась вниз.

- Фото для обложки нового Космополитен готово! - Иван закрыл фотоаппарат и положил его обратно на столик.

Вся семья уселась за стол и Лена включила телевизор.

- В России Новый Год будет уже через несколько минут, скоро президент на фоне Кремля говорить будет. - Лена прощелкала каналы и нашла нужный - центральный российский телеканал.

Иван налил себе и жене по фужеру шампанского, а детям свежего сока. Выслушав поздравительную речь, все замерли в ожидании боя курант. На экране появилось изображение больших часов на Спасской башне, отбивающих последние секунды старого года в России. Последний удар и вся семья дружно сдвинула фужеры и бокалы, поздравляя друг друга с наступлением Нового Года.

- Теперь Новый Год идет к нам, а так как расстояние большое, то будет он тут через два часа. Давайте примемся за еду! В новый год надо входить сытым, чтобы так и провести весь год. - Елена привстала с места, раскладывая по тарелкам результаты своего труда.

Следующие два часа вся семья была занята ужином и воспоминаниями о самых лучших и забавных моментах прошедшего года: о том, как Сережа, забыв слова на школьном выступлении, выкрутился, импровизируя; об их поездке летом на Бали, где Ева училась плавать и еще о многих приятных днях. Дети очень хвалили блюда, которые приготовила мама, и еще лучшей похвалой, было видеть, как они до идеальной чистоты освобождают тарелки. Время до полуночи пролетело совсем незаметно, и вот уже до местного Нового года оставались считанные минуты. Иван еще раз наполнил всем бокалы, взял в другую руку хлопушку с конфетти и приготовился начинать отсчет. Секундная стрелка на больших часах над камином приблизилась к пятидесяти, и все задержали дыхание в ожидании волшебного момента. Девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один! Иван громко выстрелил хлопушкой, осыпав весь ковер и елку разноцветными конфетти. Дети от радости закричали и, вскочив с мест, подняли над головой стаканы. Иван обнял жену и поздравил всех с наступившим Новым Годом. С улицы послышалась канонада салютов и фейерверков, дети быстро подскочили с мест и потянули родителей на улицу, смотреть салют.

- Лена, иди с детьми, а я сейчас зайду в гараж и вынесу наши ракетницы. - Иван подмигнул жене и быстро прошел в дверь, отделяющую дом от гаража.

Лена быстро накинула теплую куртку и проверила, как одеты дети. Убедившись, что они надели шапки и варежки, они выбежали на улицу и сразу задрали головы вверх.

На небе творилось что-то невообразимое: со всех концов города в небо взмывали сотни залпов салюта, распускающиеся там цветами необычной красоты. Одни, с громким хлопком, разлетались в разные стороны на сотни маленьких огней, подобно цветкам гвоздики, другие, с яркой вспышкой, вырисовывали в небе огромный шар, похожий на гигантский одуванчик, третьи, рассыпавшись на мириады огненных мотыльков, опадали вниз, оставляя за собой длинные хвосты из золотистой светящейся пыли, словно исполинская ива раскинула в небе свои ветви с золотистой листвой. Вся эта феерия подсвечивала низкие снежные облака различными цветами, и от этого все происходящее казалось еще более невероятным. Ева, при каждом громком хлопке, визжала от восторга и, подрыгивая, хлопала в ладоши. Сережа только и успевал крутить головой, в надежде не упустить не одного салюта. Люди из всех соседних домов тоже высыпали на улицу и любовались салютом.

Из дома выбежал Иван, неся в руках два больших массивных цилиндра. Он остановился на середине асфальтированной улицы и, поставив первый цилиндр, поджег фитиль. Отбежав к семье, Иван обнял детей и стал дожидаться выстрела. Маленький огонек фитиля скрылся в недрах цилиндра и послышалось приглушенное шипение, сопровождаемое сизоватым дымком. Раздался громкий хлопок и в небо со свистом взлетел ярко-алый огонек. Поднявшись на большую высоту, он взорвался, разлетаясь на тысячи маленьких, переливающихся разными цветами. Следующий цилиндр сначала выплеснул из себя высокий фонтан ярких пламенных брызг, и начал один за другим выстреливать в небо заряды, которые взрывались там, освещая всю округу. Салют закончился минут через десять, и вся семья, полная впечатлений, вернулась домой. Сережа первым заметил несколько коробок в подарочной упаковке, что появились под новогодней елкой.

- Папа, смотри! Откуда это здесь! - он быстро скинул ботинки, и прямо в куртке подбежал к подаркам.

- Наверное, пока мы смотрели салют, Дед Мороз пробрался в дом и оставил вам свои подарки! - Иван с удовольствием смотрел, с каким нетерпением дети стали снимать подарочную бумагу.

Сережа первым открыл свой подарок и увидел небольшой, но изящный ноутбук, переливающийся в свете гирлянд разными цветами. У мальчишки заблестели глаза, он восхищенно начал крутить подарок и рассматривать его с разных сторон.

- Папа, какой он классный! - Сережа несколько раз открыл и закрыл крышку, любуясь компьютером. - Я давно такой хотел!

Ева развернула свой подарок и увидела в коробке большой набор для рисования, в который входили краски, карандаши, фломастеры, палитры, все, что только могло понадобиться юной художнице. Елена взяла из-под елки небольшую коробочку, к которой бантиком была прикреплена открытка с надписью: "Самой лучшей жене на свете!" Открыв коробку, она на секунду замерла и подняла глаза на мужа. Лена ничего не сказала, но ее глаза выражали все чувства, что она испытывала. Она, так же молча, подошла к Ивану и сильно поцеловала его, обняв двумя руками.

- Они просто великолепны! Я тебя обожаю! - тихо прошептала она ему на ухо.

Сердце Ивана переполняло счастье, ведь нет ничего лучше, чем видеть какую радость ты можешь принести своим самым дорогим людям. Он стоял позади дивана, и любовался детьми и женой, которые рассматривали и любовались своими подарками. Потом Иван заметил, что под елкой осталась еще одна коробочка. Он подошел, аккуратно снял упаковку и увидел большой альбом, сделанный вручную и разукрашенный различными рисунками и украшениями из бисера и цветной бумаги. В альбом были вклеены его фотографии с женой и детьми в самые неожиданные жизненные моменты, к каждой фотографии были сделаны подписи и поясняющие картинки почерком жены и детей. На последней странице он увидел большой рисунок, изображающий всю семью с подписью: " Самому лучшему, любимому мужу и папе на свете!" Иван понял, что никогда в жизни не получал подарок лучше этого, сделанного собственными руками его детей и жены и пропитанного их самыми теплыми и нежными чувствами. Он подозвал к себе детей и жену и крепко их обнял.

- Как же я вас люблю!

Пришел в себя Рома от резкой боли, пронизывающей плечо и правую щеку. Он попытался пошевелится, но руки и ноги были прочно связанны. Осмотревшись по сторонам, он понял, что лежит в каком-то сарае без окон. Свет пробивался через узкую щель под дверью, и он смог рассмотреть еще четверых солдат и троих гражданских. Они были раздеты по пояс со связанными за спиной руками. В сарае стояла ужасная вонь человеческих нечистот от которой выедало глаза. Связанные руки сильно затекли, любое движение отзывалось в них резкой болью. Посмотрев на плечо, он увидел глубокий порез, скорее всего от осколка. Извиваясь словно личинка, он подполз к стене и оперся на нее спиной, кровь в руках начала двигаться, вызывая колющую боль.

- Рома это ты? - Послышался знакомый голос из темноты.

- Валерка?

- Рома! Брат! Ты жив! Я уже думал тебя убили!

- Успокойся, не хнычь. Где мы?

- Не знаю, я пришел в себя около восьми часов назад, когда они двоих забрали.

-Понятно. Давно мы тут?

- Я же говорю не знаю, из офицеров только ты выжил получается. После того как ваш БТР подорвали они нас окружили. У нас не было другого выхода, кроме как сдаться.

За дверью послышались голоса, и она открылась, глаза тут же ослепило ярким дневным светом. В сарай вошли двое высоких боевиков, с густыми черными бородами и АКМами наперевес. Возле двери стояли еще двое, держа пленных под прицелом. Один из вошедших перерезал веревки на ногах Романа и лежащего рядом бойца, и подняв их за руки, вывел из сарая. Пройдя через широкий, залитый солнцем двор, их завели в невысокое здание из шлакоблока с плоской крышей. В комнате, куда их привели, по середине стояло два металлических кресла, прикрученных к полу длинными болтами. Сиденье и ручки кресла были покрыты потеками запекшейся крови. Прямо напротив кресел на штативе стояла старенькая видеокамера с большим квадратным объективом. Их усадили на кресла и привязали руки к подлокотникам. Два боевика возле двери не сводили с них стволы автоматов.

Через несколько минут в комнату вошел невысокий чеченец с ярко-рыжей бородой, пройдясь по комнате, он подошел ближе к Роману и второму солдату.

- Мне нужно, что бы вы рассказали имена своих командиров, все позывные, количество русских солдат в Шали, количество артиллерии и тяжелой техники, короче все что вы знаете. - Говорил он на чистом русском, словно всю жизнь разговаривал только на нем.

Боевик подошел ближе к солдату на соседнем с Романом кресле.

- Ты скажешь мне, то что мне нужно? – Чеченец ткнул пальцем в грудь бойца.

Солдат посмотрел еле открытым от огромного кровоподтека глазом в лицо боевику и смачно харкнул под ноги.

- Джофар, включи камеру.

Один из боевиков подошел к камере и нажал на кнопку, загорелась красная лампочка. Рыжий боевик повернулся в объектив и что-то проговорил по арабский. Затем он достал из ножен на поясе медицинский скальпель и повернулся обратно к солдату, парой легких движений он срезал ухо и бросил его на стоящий рядом медицинский столик, тут же всю комнату заполнил страшный вопль боли, солдат попытался вырваться, но руки и ноги были крепко привязаны к креслу. Боевик принялся за второе ухо и по штанам солдата растеклось большое мокрое пятно, он уже не кричал, а лишь стонал сквозь сжатые зубы. Взяв у одного из боевиков пистолет Стечкина рыжий приставил его ко лбу солдата.

- Аллах Акбар!

Громкий выстрел и содержимое головы бойца с жутким хлюпом выплеснулось на пол.

- Уберите его отсюда, приведите еще одного.

Боевики вытащили неподвижное тело и через несколько минут втолкали в комнату Валеру, он плакал словно ребенок, моля его пощадить, слезы в вперемешку с соплями покрывали все лицо. Его привязали к перепачканному мозгами и кровью креслу. Рыжий боевик, выключив камеру подошел, к Роману.

- Ты будешь говорить?

Рома смотрел сквозь боевика на одну точку на противоположной стене, даже не обращая внимания на вопрос.

- Значит не будешь, что же я помогу тебе.

Боевик взял со стола ножницы для металла с перемотанными синей изолентой ручками. Роман не сводил взгляда с одной точки, стараясь полностью отрешится от происходящего. Рыжий приставил ножницы к мизинцу левой руки и с силой надавил на ручки. Резкая одуряющая боль пронзила все тело, Рома словно провалился в глубокий колодец и видел комнату где-то далеко наверху, звуки доносились словно через толстый слой ваты. Через несколько секунд он словно вынырнул обратно, адская боль обжигала всю руку до локтя, приступы тошноты подкатывали к горлу. Он старался не закричать, но из груди вырывался сдавленный стон, сжатые зубы начинали хрустеть как грецкие орехи в пассатижах.

- Ну так что? Ты будешь говорить?

Превозмогая боль, Рома отрицательно покачал головой.

Хмыкнув, рыжий боевик опять взял пистолет и приставил его к голове Романа.

- Салман, подожди. Один из солдат сказал, что он офицер мы можем за него получить хороший выкуп или обменять на наших.

- Грамотно мыслишь, Джофар. Отнесите его обратно и на сегодня хватит, этого только допросим.

- Я все расскажу! Все что знаю! Только, пожалуйста не трогайте меня! Умоляю! Не делайте мне больно!

- Какой хороший солдат! Мы с тобой хорошо поладим. – Улыбнулся рыжебородый боевик.

Романа отвязали от кресла и, застегнув руки наручниками на спине, бросили обратно в сарай. Руку ему перевязали куском ткани, что бы он не умер от потери крови. Он подполз к двери и сел рядом с щелью возле косяка, откуда тонкой струйкой шел свежий воздух. Спустя полчаса привели Валеру, он свернулся калачиком в одном из углов и тихо стонал.

Через некоторое время во дворе послышалось оживление, Роман постарался прислушаться получше к разговорам, он немного знал Чеченский и мог уловить суть.

- Джофар, возьми двоих пленных, кроме офицера, и отвези их в эту точку, там будут ждать русские с тремя нашими братьями, эту карту можешь взять с собой. Да пусть с тобой поедут Мусса, Ахмед и Зелимхан, я думаю остальные пленные будут сидеть спокойно, им не до сопротивления.

- Хорошо. Во сколько мне там нужно быть?

- К шести часам вечера. Смотри не опоздай, русские нервный народ, могут натворить глупостей.

- Тогда лучше выехать где-то через час.

- Да поможет тебе Аллах.

- Да поможет он нам всем.

Дослушав разговор, Роман провалился в беспамятство, то ли уснув, то ли потеряв сознание. Пришел в себя он от скрипа открытой двери. Боевики забрали двоих солдат. В сарае остался он, Валера и трое гражданских. Выглянув в щель, Рома увидел два джипа по средине двора, в которые загрузили пленных, они завелись и скрылись за уходящим вниз поворотом пыльной дороги. Возле шлакоблочного дома осталось только трое боевиков, когда они разошлись Рома, повернулся к гражданским, которые все это время затравленными глазами наблюдали за ним.

- Мужики вы кто?

- We do not speak Russian.

- Что? Ничего не понял.

- We British reporters, we don't understand russian.

- А понял, иностранцы. - Роман вспомнил английский который когда-то изучал в школе и попытался объяснить им, что он от них хочет. - Вечером, когда нас придут проверять или кормить, я обезврежу одного боевика, вы, если сможете, помогите мне. Их осталось здесь всего трое, остальные уехали на обмен. Вы меня поняли?

- Но как же веревки? Мы же связанны!

- Сейчас, подождите.

Роман осмотрелся по сторонам и увидел лежащий в углу ржавый изогнутый гвоздь. Подобравшись к нему поближе, он подобрал его и засунул в замок наручников. Через несколько секунд раздался еле слышный щелчок и наручники соскользнули на пол. Развязав ноги, он аккуратно подобрался к связанным журналистам и развязал веревки, но полностью их не снял.

- Пусть будет так, когда надо будет вы их даже не почувствуете, а выглядит будто вы еще связанны.

Журналисты закивали головами, в их глазах загорелась надежда. Рома подошел к лежащему брату и потряс его за плечо, тот от прикосновения резко вздрогнул и поднял голову.

- Валера, есть шанс отсюда свалить живыми. Почти все боевики уехали на обмен. Тут их осталось всего трое. Когда они придут вечером нас проверить надо завалить их и дергать отсюда, пока есть возможность.

Валера в ответ часто закивал головой и сел, поджав под себя ноги. Роман оставил веревки на руках журналистов и брата, так что бы казалось, что они связанны, а сам встал возле двери и стал ждать.

Когда на улице почти полностью стемнело из шлакоблочного дома вышли двое боевиков с фонарями и ведром воды. Подойдя к двери, один из них зазвенел связкой ключей, отпирая замок. Рома прижался как мог к стене и затаил дыхание. В сарай ворвался яркий луч фонаря и осветил лежащих журналистов. Первый боевик с ведром подошел к ним вплотную и нагнулся, зачерпывая ковшиком воду. Второй прикрыв дверь, стоял, держа наготове автомат. Как только он начал поворачивается в сторону Ромы, тот резким движением, избегая луча света, бросился к нему. Моментально выхватив из ножен на поясе боевика нож, он нанес три удара в глаз, горло и по связкам на руке, чтобы тот не смог выстрелить. Второй боевик, почувствовав сзади движение, начал приподниматься от ведра, но в этот момент все трое журналистов гурьбой набросились на него. Боевик громко вскрикнул, и один из англичан руками вцепился в его горло, сжимая его изо всех сил. Через минуту чеченец застучал руками по полу, его глаза округлились и, казалось, вот-вот выпадут из орбит. Вскоре он дернулся последний раз и затих. Роман снял с первого боевика разгрузку с рожками патронов, перекинул ремень автомата через плечо и подошел к Валере. Тот за все это время даже не пошевелился, безмолвно наблюдая как мирные репортеры борются за свою жизнь. Брат поднял его и протянул второй автомат, помогая подняться на ноги. Британцы забрали с мертвых тел один пистолет Макарова, один Стечкин и все гранаты которые нашли во множестве карманов боевиков.

Роман вышел из сарая первым, держа автомат перед собой, следом за ним шли репортеры, а Валера замыкал. В окне шлакоблочного дома он увидел, как рыжий боевик встревожено разговаривает с кем-то по спутниковому телефону и постоянно смотрит в сторону дома. Пригнувшись к земле Рома маленькими перебежками добрался до густого подлеска и дождался остальных. Если считать, что боевики выехали за час то до земли, находящейся под контролем федералов около двадцати километров. Сориентировавшись по созвездиям на небе, он понял, что двигаться им надо на северо-запад, чтобы выйти к своим.

Последний раз осмотрев сарай и дом они двинулись через лес, им предстоял очень нелегкий марш-бросок. Километров через десять Валера выдохся, и пришлось его чуть ли не тащить на себе. Время от времени, Роман смотрел на небо, проверяя не сбились ли они с направления. Они продирались через густые заросли ежевики, острые ветки и щипы прокалывали даже плотную ткань камуфляжных штанов. Журналисты тяжело дышали, но продолжали идти вперед, в то время как Валера еле тащил ноги.

Поднявшись на невысокую гору, Роман увидел вдалеке огни блокпоста федеральных войск. До него оставалось всего полтора километра, и они прибавили темп, чувствуя близкое спасение. Уже почти возле самого блокпоста они нарвались на группу боевиков, следящих за федеральными войсками. Они шли по дну небольшой балки, как вдруг из зарослей застрекотало несколько автоматов. Роман пропустил всех вперед и начал отстреливаться, давая своим время уйти. На блокпосте зажглись прожектора и завелся двигатель БТРа.

В этот момент Валера словно пришел в себя, он посмотрел на пригибающегося к земле брата, отстреливающегося от боевиков, на убегающих в сторону спасения журналистов и понял, что это конец. Если в штабе узнают, что он выдал все боевикам на допросе, его по головке не погладят, а Рома будет героем, который не раскололся и вывел пленных. Так не должно быть. Он не может всю жизнь потом прозябать с клеймом труса, завидуя брату герою. Он и так всю жизнь ему завидовал, более умному, более успешному, более сильному. Вон военным стал, как отец. А Валера даже поступить никуда не смог, еле школу закончил, и то с маминой помощью. Он должен что-то с этим сделать. И в голову ему пришло только одно решение. Дрожащей рукой он поднял ствол автомата в сторону собственного брата. Прицелился ему в спину. Роман в последний момент повернулся к Валере.

- Быстрее двигай к нашим! Я при....

Страшной силы удар откинул его на спину, он посмотрел на свою грудь и увидел только кровавое месиво. Впереди в его сторону уже мчался БТР и к нему навстречу удалялась фигура Валеры. Все тело постепенно начало неметь, словно превращалось в пластмассовый манекен. Боль ушла и он чувствовал как пустота наполняет каждую клетку его организма. Ему вспомнились зеленые глаза и каштановые волосы Сусанны, как Ленька, старший брат, говорил ему перед отъездом в Чечню: - "Братишка, ты только береги себя, моим детям дядя здоровый нужен!" Последнее что он увидел были необычайно яркие звезды, рассыпавшиеся мириадами бриллиантов на черном небе.

***

Валера поднялся в свою квартиру на двадцать втором этаже на Пушкинской улице, в самом центре Ростова-на-Дону. Небрежно бросив ключи на кухонный столик, он подошел к холодильнику и достал непочатую бутылку водки. Сорвал акцизную марку, отвернул крышку и налил одну треть прозрачного стакана для сока. Залпом опрокинув его, он уткнулся носом в рукав куртки и громко крякнул. Валера терпеть не мог начало зимы, после юга зима в Ростове казалась ему сродни зиме на северном полюсе. А еще больше он не любил конкретную дату - второе декабря, день рождение Ромы. Он не просто не любил, он ненавидел этот день, ведь именно в эту дату, казалось, несуществующая или давно умершая в нем совесть просыпалась и начинала выедать его изнутри. Приходилось глушить ее литрами водки, что превращалось в затяжные запои, настолько затяжные, что порой он не помнил, как и где встречал новый год, да и что было с ним весь декабрь.

В принципе на свою жизнь он не жаловался, после Чечни он получил звание Героя Российской федерации и эту квартиру в Ростове, в которую он переехал вместе с матерью, ежемесячные выплаты герою РФ были очень приличные, так что хватало на безбедную жизнь. Вот только совесть не давала покоя особенно в этот день.

Валера, не снимая обувь, прошел в зал, прихватив бутылку с собой. В большой просторной комнате было темно, солнце давно село, а включать свет не было никакого желания. Небрежно шлепнувшись на просторный диван стоящий у стены, он поставил бутылку на журнальный столик. Налил еще один стакан и расправился с ним так же легко как и с первым.

- Ну что же ты мне сука, и после смерти покоя не дашь? - Начал разговаривать он сам с собой.

В квартире висела звенящая тишина, лишь тихо гудел на кухне холодильник.

- Сколько же надо выпить, чтобы ты убрался из моей башки!

- Нисколько! Тебе это не поможет! - Раздался очень знакомый мягкий голос, который звучал из неоткуда.

Валера в миг протрезвел, кровь отхлынула от лица, и он стал цветом как свечной парафин.

- Кто здесь?

- А ты что не понял?

- Этого не может быть! Я, я сам же это, того.... ну ....

- Что потерял дар речи?

- Да я же видел, как ты в гробу лежал!

- Да, там кстати было тесно, поскупился на нормальный размер?

- Все допился, чертики мерещатся. Завтра же пойду в клинику кодироваться!

- Тебя это не спасет.

Валера почувствовал, как на диван рядом с ним кто-то присел, но там никого не было. Его руки прикоснулось что-то ледяное и волосы на его голове начали подниматься дыбом.

- Что же ты так побледнел? Не рад меня видеть?

- Это галлюцинации! Такого не бывает!

- Еще как бывает!

Из темноты постепенно вырисовались до боли знакомые черты. Вот только глаза были бесцветными с большими синяками и вместо груди зияла огромная рана.

- Ты ответишь за все что ты сделал! Ты думал это сойдет тебе с рук? Как-то в детстве я поклялся, что когда-нибудь ты за это заплатишь, и кажется это время пришло.

* * *

Юлия Георгиевна вернулась со смены в ночном магазине рано утром. Открыв дверь своими ключами, она прошла на кухню, ожидая увидеть несколько пустых бутылок, но кухня была чиста словно в нее никто ни заходил.

- Валера? Ты дома?

Она прошла в зал и увидела полупустую бутылку на журнальном столике, это ее обеспокоило. Что бы Валера оставил полупустую бутылку, да никогда? Во всех других комнатах сына тоже не было. Она достала мобильник и быстра нашла его номер в списке абонентов. Соединение и набор номера казалось шли вечно, наконец послышались длинные гудки. И тут она услышала мелодию мобильного играющую где-то в квартире. Она вышла в коридор и поняла, что звук идет из ванной. Повернув шарообразную ручку, открыла дверь и громко вскрикнула.

Весь пол был залит водой перемешанной с кровью, в ванной, полной мутной темно-красной водой, лежал Валера с перерезанными венами. Лицо его словно постарело лет на двадцать, щеки ввалились, под глазами повисли огромные мешки. Она безмолвно протянула руку к сыну и упала в обморок.

Леонид стоял рядом с гробом брата на кладбище возле проспекта Нагибина. Моросил мерзкий дождик вперемешку со снегом. Людей было немного, в Ростове у них было мало знакомых, да и Валера растерял связи со всеми близкими и друзьями за последние несколько лет. Он обнимал за плечи тихо плачущую мать, когда гроб опускали в землю, и сам еле давил подступившие слезы. Нельзя было сорваться, кто-то должен быть сильным и утешить мать. Да конечно похоронить обоих младших братьев и отца к тридцати двум годам было очень тяжело, но матери было намного тяжелее, ведь Валера был единственной радостью в ее жизни.

После траурной церемонии они пошли по широкой алее идущей вдоль старых могильных плит держась друг за друга и вспоминая светлые моменты из детства. Возле самого выхода мать повернулась и посмотрела сыну в глаза.

- Лёня, после смерти Валеры я нашла у него письмо, адресованное тебе, я думаю он хотел, чтобы ты это прочел.

- Хорошо, мама. Но только попозже, нам всем надо немного от всего отойти.

После поминок Леонид приехал в квартиру брата и зайдя в спальню сел на его кровать.

Достав из внутреннего кармана чуть помятый конверт с небрежной надписью "Лёне", он распечатал его и достал письмо. Это был форматный лист бумаги для принтера с написанным нервным почерком текстом.

" Лёня, я так больше не могу. Я не могу жить с этой ношей. Да и там мне покоя не будет пока люди не узнают, что я сделал. Ты должен прочитать это письмо и рассказать об этом всем, кого знаешь, и кто знал меня и Рому. В Чечне все было совсем не так как я рассказывал. Это не Рома сдал всех наших боевикам. Я раскололся на допросе, он же молчал даже когда ему начали резать пальцы. Он вытащил меня и журналистов из плена, когда я сидел в углу и наблюдал за всем этим. Он вывел нас почти до блокпоста, и мы наткнулись на группу боевиков. Тогда я испугался. Испугался за себя и за свое будущее. Если бы он рассказал, что я всех сдал то меня ждало бы лишь унижение и позор. И я решил забрать его подвиг себе. Я убил его, выстрелил в него почти в упор. Я просто больше так не могу. Поймите меня если сможете и простите......"

Шариковая ручка в маленьких детских пальцах аккуратно выводила буквы, которые складывались в простые предложения на тетради в линейку. Роме нравилось делать домашнюю работу. Ему вообще нравилось учиться. Хоть он и ходил всего в первый класс, уже делал большие успехи по сравнению с другими детьми. Домашние задания им начали задавать совсем недавно, и для него это был еще один повод показать свою усердность. Оторвав взгляд от тетради, он посмотрел в пожелтевший от старости учебник и продолжил писать дальше. Чистописание ему давалось хуже, чем другие предметы. Непослушные буквы так и норовили подпрыгнуть от строчки или наклонится в другую сторону, и поэтому он старался, как только мог, и выводил гласные и согласные медленно и внимательно. Рома время от времени начинал качать ногами и слегка закусывать губу от усердия.

Рома сидел за большим обеденным столом с облезшей по краям краской, так как специального стола для уроков у них не было. В детской комнате и так стояло три кровати и огромный шкаф, в который можно было спрятать, наверное, целую роту, а в зале за другим столом занимался Лёнька, его старший брат. Он ходил в шестой класс и вечно заваливал весь стол грудой учебников и тетрадей, не оставляя места для младшего брата.

На кухню ворвался Валера с пластмассовым солдатом в руках и начал скакать от стола к столу, изображая акробатические кульбиты своей игрушкой. Рома рассержено посмотрел на младшего брата, но промолчал и продолжил писать дальше. Он, вообще, немного недолюбливал Валеру: между ними была разница всего два года, в его возрасте Рома уже читал книги, при чем не какие-нибудь детские сказки, а "Трех Мушкетеров" и "Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо", вместо того чтобы бегать по дому и отвлекать старшего брата от учебы. К тому же Валера - самый младший ребенок в семье и, как чаще всего бывает, самый избалованный. Любая его прихоть, любой каприз, все ради самого младшенького. Рома вообще не был капризным и редко что просил у родителей, и его очень сильно обижало такое неравное отношение, но он предпочитал об этом молчать.

Из коридора послышались шаги, и в дверном проеме появился невысокая молодая женщина в домашнем халате.

- Рома, ты скоро заканчиваешь? - Спросила она, включая кран и начиная мыть руки. - Обедать уже пора. Лёня уже закончил, да и папа вечером приедет уставший, мне надо успеть приготовить ужин.

Рома молчаливо кивнул головой и посмотрел в учебник, оценивая сколько времени у него уйдет на оставшуюся пару строчек.

- Минут пять, мам.

- Хорошо, я тогда уже поставлю суп греться, а ты, как закончишь, сходи во двор и скажи Лёне, что скоро будем обедать. – Мама, вытерев руки полотенцем, прошла к холодильнику.

Рома еще раз кивнул и продолжил аккуратно выводить буквы. Закончив, он собрал тетради и учебники, и сложил их в рюкзак. Выйдя во двор, Рома осмотрелся по сторонам, но старшего брата ни где не было видно. Он не стал кричать, а решил поискать брата, все равно мама накроет на стол не раньше, чем через пятнадцать минут.

Они жили в небольшом доме, который стоял почти на границе леса в военном санатории, где служил их отец. Перед домом раскинулся заасфальтированный дворик метров десяти в диаметре, старый, потрескавшийся, с выбивающейся то тут, то там травой. Прямо возле въезда во двор стоял их старенький отечественный микроавтобус УАЗ. За асфальтом начиналась густые заросли травы и развесистых кустов, из которых коричневыми исполинами поднимались сосны, сплетавшие далеко вверху свои ветви и укрывая дворик естественной тенью. По зарослям Рома боялся ходить. Он много раз видел змей, выползших из буйной зелени погреться на солнышке. Его детское воображение рисовало сотни переплетающихся гладких чешуйчатых тел, скрытых под густой листвой, которые так и норовят укусить глупца, сунувшегося в их владения.

Обойдя дом по широкой вытоптанной тропинке, Рома подошел к месту где, как он думал, должен быть Лёнька. Прямо за домом, на стволах трех стоящих рядом сосен, невысоко над землей братья сколотили своеобразный штаб из досок, в который можно было попасть только через люк, находящийся в центре крыши. Здесь они проводили большую часть своего времени, придумывая различные игры или попросту читая. Взяв сухую ветку, лежащую под ногами, Рома постучал в стенку штаба.

- Лёнь! Мама кушать всех зовет.

Из люка показалась темноволосая голова старшего брата, поправляющего очки.

- Уже иду. Блин, одному даже посидеть спокойно не дают.

Что-то бурча себе под нос, Леня вылез из люка, закрыл его на навесной замок и ловко спустился по стволу сосны. Рома дождался брата, и они отправились домой. После обеда, он как обычно уселся на свой любимый стул, стоящий возле окна на веранде, и погрузился в книгу с головой, не обращая внимания не бесившегося рядом Валеру. Книги давали ему то убежище, которого ему порой так не хватало в жизни, он упивался каждым моментом приключений, представляя себя на месте героя. И каждый раз было так тяжело возвращаться в обыденную реальность, где кроме школы и дома он почти ничего не видел.

К вечеру, когда на улице уже начинало темнеть, приехал из города папа с большими пакетами покупок. Все братья выбежали его встречать и с любопытством заглядывали в пакеты, что же интересного он привез из города. В коридоре пахло целлофаном и свежим воздухом вперемешку со странным запахом дороги, которым постоянно пахла куртка отца после долгих поездок. Этот запах уже давно ассоциировался у Ромы с чем-то новым и интересным, ведь пакеты, которые привез отец, могут скрывать в своих недрах что-то и для него.

- Так! Ну-ка не лазьте, сейчас все разберу, тогда увидите, - мама отогнала любопытных братьев от покупок и отнесла их на кухню.

Отец, заговорчески подмигивая, подозвал всех к себе и достал из внутреннего кармана три шоколадных батончика. Братья с радостью похватали угощения и, поблагодарив, бегом отправились в свою комнату. Лёня с Валерой тут же развернули обертки и, с удовольствием, начали уплетать батончики, а Рома спрятал свой под подушкой. Он, конечно, очень любил сладкое, просто ему нравилось дождаться момента, когда шоколадку нестерпимо захочется съесть. Да и мысль, что у тебя лежит в заначке батончик, всегда грела душу. Другие братья покончили со своими шоколадками, и Лёня, собрав обертки, пошел на кухню выкидывать их.

- Миша! Ты опять детей балуешь! Я сколько раз говорила: не давать им на ночь сладкое, теперь их не уложишь! - Послышался с кухни голос матери, и Лёня бегом вернулся в комнату, стараясь минут мамину кару.

После ужина им разрешили подольше посмотреть телевизор, ведь завтра была суббота и в школу вставать не надо. Перед сном Рома еще раз запустил руку под подушку и, потрогав чуть растаявший батончик, переложил его в тумбочку, где было попрохладнее.

На следующий день он проснулся рано, за окном только-только забрезжили первые неуверенные лучики рассвета. Все остальные братья еще спали, лишь из кухни раздавались тихие голоса родителей и приятный запах жареных сосисок и яичницы. Достав книгу из стоящей рядом тумбочки, он придвинулся ближе к окну и опять погрузился в таинственный мир прерий и диких мустангов Джека Лондона. Зачитавшись Рома не заметил, как пришел отец, будить всех на завтрак. После еды все, как обычно, занялись своими делами: мама осталась на кухне убирать со стола и готовить обед, папа, как всегда, пошел копаться в машине, Лёнька засел за игровую приставку, Валера уселся рядом с ним, канюча и прося дать и ему поиграть. Рома опять вернулся к книге, но дочитав очередную главу, вспомнил о своем батончике и понял, что сейчас настал тот самый момент. Он достал шоколадку из тумбочки, предвкушение этого момента еще сильнее усилило аппетит. Жадно развернув обертку, прилипающую к растаявшему шоколаду, он только собрался укусить, как в комнату вбежал Валера и увидел батончик в его руках.

- Ты где взял? -Валера жадными глазами уставился на аппетитный батончик в руках брата.

- Это вчерашняя.

- Дай мне тоже укусить! -Младший брат подошел ближе и протянул руку.

- Ты свое уже съел! - Рома завернул шоколадку обратно и спрятал за спину.

- Ну пожалуйста! - Валера как всегда состроил жалостливое выражение лица.

- Ладно. - Валера отломил маленький кусочек и протянул брату, тот жадно схватил и закинул в рот.

Как только Рома опять собрался откусить, брат опять заканючил.

- Дай мне еще!

- Хватит! Я тоже хочу! У тебя вчера было!

- Ну дай! Ну дай! Ну дай! - Голос Валеры уже срывался на хныканье.

- Я же сказал - нет!

На какое-то мгновение Валера замолчал, и в его глазах промелькнула искорка хитрости, несвойственная пятилетнему ребенку. Через секунду воздух разорвал надрывный плач, и в комнату вбежала обеспокоенная мать.

- Что случилось?!

- Он у меня ш-ш-ш-шоколадку забра-а-а-а-а-л! – Разревелся Валера и указывал на Рому пальцем.

- Так, зачем ты так сделал! Немедленно отдай обратно! - Даже не разбираясь, мать вступилась за младшего.

Рома хотел ответить, что конфета его, но слова оправдания застряли в горле, его душила обида и предательские слезы, казалось, вот-вот потекут из глаз. Он лишь сильнее сжал батончик и рассержено опустил голову. Мать подошла вплотную и, выдернув из рук Ромы шоколадку, отдала ее Валере.

- И что бы больше такое не повторялось! Тебе понятно, иначе ремня получишь! - Договорив, мать развернулась и вышла из комнаты.

Валера стоял посредине комнаты с зареванным лицом, но с ехидной улыбкой, дожевывая его конфету. Рома еле-еле борол в себе желание встать и стукнуть брата прямо по его ехидной морде, чтобы раз и навсегда отучить его врать. Но он прекрасно понимал, что и в этой ситуации мама встанет на сторону младшего и воплотит свою угрозу, хотя до этого Рому никогда не били ремнем. Но перспектива пугала.

Что бы скрыть подступившие слезы и не показать брату слабость, он отвернулся к стене и накрылся одеялом. Но тут невидимые плотины прорвались и по щекам побежали соленые ручейки. Рома старался не всхлипывать, но плач крепко сжимал горло, и из груди вырывались сдавленные вздохи. Внутри он поклялся, что когда-нибудь отомстит Валере за все детские обиды.

* * *

Стоял очередной жаркий день, какими, впрочем, были и все дни в середине лета на юге. За несколько лет, маленький курортный поселок с военным санаторием оброс гостиницами и пансионатами разного уровня, превратившись в довольно популярное место отдыха для россиян. На маленьком каменистом пляже в виде полумесяца негде было ступить, все было забито загорающими людьми. Всевозможные бары и кафе на набережной днем были забиты обгорелыми и перегревшимися на солнце отдыхающими, остывавшими в тени и медленно потягивающими пиво или соки. Вечером они превращались в шумные дискотеки, грохот которых не утихал почти до рассвета.

Солнце пекло очень сильно, даже пробивающиеся сквозь листву деревьев лучи заметно припекали кожу. Рома стоял возле небольшой палатки с разными подарками и сувенирами в торговых рядах, на аллее по пути к морю. В этом году ему исполнилось восемнадцать, и он уже перешел на второй курс военного училища, куда их отправила мама. Она не могла тянуть их учебу в гражданском университете одна. Отец, не одобрил бы этого. Он вообще не хотел, что бы кто-нибудь из сыновей шел по его стопам и становился военным. Но теперь у них просто не было выбора. Восемь лет назад он не вернулся из Чечни. Все, что от него осталось, это письмо от главнокомандующего Северокавказским Военным Округом и орден в виде серебряного креста в красной коробочке. Ну и посмертная пенсия от государства, которой только и хватало, чтобы нормально питаться и одеваться. Роме до сих пор снились его похороны, и закрытый цинковый гроб, как будто в усмешку покрытый триколором - символом "свободной" России. Все-таки время хороший врач и оно со временем стерло из памяти грустные воспоминания, оставив только приятные моменты из детства.

Рома был на каникулах уже месяц и подрабатывал матросом-спасателем на местном причале. Недавно он увидел девочку в спортивном лагере, который находился как раз рядом с их домом. В этот лагерь каждое лето приезжала ростовская команда по спортивной гимнастике для тренировок под открыт небом. Рома вечерами ходил на дискотеку в военном доме отдыха, где и увидел её, танцующей среди подружек. Девочка была младше его года на два. Она двигалась очень грациозно, длинные каштановые волосы расплескивались волнами по воздуху при каждом ее движении. Рома смотрел на нее как завороженный несколько минут, пока гимнастка не поймала его взгляд. Он смущенно отвернулся и понял, что девушка глубоко запала ему в сердце. Все следующие дни он мог думать только о ней, постоянно вспоминая ее ярко зеленые глаза и приятную улыбку. После этого вечера, Рома начал ходить к ним в лагерь, к тренировочной площадке, и часам тайком наблюдал за тем как она тренируется. Несмотря на свои восемнадцать лет и жизнь на раскованном юге, он еще ни разу не встречался с девушкой. Конечно, в школе были девчонки, которые ему нравились и которым он нравился, но тогда он уделял внимание лишь учебе. По характеру он очень застенчив, в отличие от младшего брата, который уже направо и налево крутил романы в свои шестнадцать. К тому же, по его мнению, у настоящего мужчины должна быть одна любовь в жизни, который он должен посвятить всего себя, по примеру своих родителей. И сейчас он понял, что это девочка и есть та самая настоящая любовь, которая кружит голову и сводит с ума. При одном взгляде на нее внутри все замирало, и казалось как что-то большое и теплое начинало двигаться в животе, мысли начинали беспорядочно носиться в голове, как стрекозы в небе летним вечером. Рома уже несколько раз пытался к ней подойти и познакомится, но постоянно останавливался на полпути, понимая, что не сможет связать и двух слов и будет выглядеть очень глупо. Тогда у него и созрел план купить какой-нибудь подарок. Как он позже узнал, ее звали Сусанна. Она была родом из Финляндии, куда уехали из России ее родители. Но училась Сусанна в Ростове-на-Дону в спортивной школе. Как он думал, в Финляндии нет такого экзотического моря с богатой фауной, и какой-нибудь красивый морской сувенир ей очень понравится.

И вот он стоял возле палатки и выбирал. Прямо перед ним было разложено огромное множество различных ракушек, красивых высушенных рыб, расписанных камней и прочих сувениров. Продавец выкладывал новую партию товара на полки и Рома увидел очень красивую шкатулку, сделанную из двух перламутровых раковин размером с ладонь. Внутри она была покрыта приятным красным бархатом и моментально приковывала взгляд. Цена, конечно, была высокая - порядка трех с половиной тысяч. Но ведь у него были деньги, которые он заработал спасателем. Хоть это и стоило больше его месячной зарплаты, он считал это достойным даром и способом познакомиться. Продавец упаковал шкатулку в аккуратную коробку. Рома вдобавок купил красивые бусы из разноцветных полированных камней и пару браслетов, чтобы шкатулка не была пустой. Приобретя по пути несколько роз, он окрыленный побежал домой, с нетерпением ожидая наступление вечера. Когда часы показали девять, а на улице стало темнеть, он принял душ и надел самые лучшие джинсы, которые у него были, и кристально белую футболку. Надушившись Ленькиным одеколоном, он стоял перед зеркалом, высматривая какие-нибудь недочеты во внешнем виде.

- Ого! Куда так принарядился? На свиданку? Ты че, девчонку себе нашел? - Послышалось из-за спины, и Рома увидел в зеркале отражение младшего брата.

Немного подумав Рома решил попросить брата о помощи. У него созрел небольшой план, о том, как лучше преподнести подарок, и Валерина способность находить общий язык с девушками могла тут очень помочь. Он очень боялся, что его застенчивость сыграет с ним злую шутку. Что подойдя к Сусанне он просто встанет столбом, и не сможет сказать не слова, тупо протягивая ей подарки. А еще больше он боялся, что он их отвергнет, и поэтому искал способа, как это можно сделать так, чтобы это ранило меньше всего. Конечно если бы был кто-нибудь другой, кого можно было попросить помочь, то Рома непременно бы воспользовался чьей угодно помощью, кроме брата. Но друзей в поселке у него было мало, да и те почти все разъехались по крупным городам.

- Валер, мне твоя помощь понадобится сегодня. Поможешь?

- Смотря что?

- Ну, короче мне девушка одна нравится. Ты ее знаешь, это Сусанна с лагеря. Мы, как бы так, не общались не разу. - Рома пригладил волосы рукой, смотря на себя в отражение. - Хочу с ней познакомиться. Я тут подарок небольшой подготовил, сможешь подойти подарить? Сказать, что от меня. Рассказать там про меня немного, а потом я подойду к ней с цветами. Думаю, так должно получиться.

- Да конечно, без вопросов! А сам-то что? Слабо! Ха! Ладно, не ссы, передам, а че там за подарок? - Валера с любопытством заглянул в пакет.

- Да сувенир сегодня купил.

- Дорогой?

- Нормальный.

- Ну сколько? А то вдруг по дороге разбабахаю.

- Я тебе тогда голову оторву. Я полторы зарплаты потратил! - Рома повернулся и отставил пакет с подарком подальше от брата.

- Да ладно! Я пошутил! Не парься - передам.

Через полчаса они вышли на дискотеку, которая проводилась возле главного корпуса санатория. Это была небольшая бетонированная площадка под открытым небом, обнесенная забором из металлической сетки. Будка ди-джея была сделана в советском стиле из белого кирпича. Контролерша на входе их хорошо знала и, широко улыбнувшись, пропустила бесплатно. Валера тут же отправился к небольшой компании ровесников, которая стояла возле ограды дискотеки и шумно что-то обсуждала. Рома остался стоять возле лавки, на которой лежали пакет с подарком и букет роз. Он постоянно смотрел на вход, с нетерпением ожидая появления Сусанны. Когда дискотека уже была забита так, что пришлось взять пакет и цветы в руки, Рома заметил у входа небольшую группу девчонок и знакомые каштановые волосы. Сердце в груди бешено заколотилось. Он выдернул из толпы Валеру.

- Они уже пришли, вон возле выхода стоят.

- Ага, ща все сделаем!

Валера забрал из рук брата пакет и развалистой походкой направился в сторону девчонок. Подойдя к Сусанне, он что-то шепнул ей на ухо, и они вышли с дискотеки. Валера с гимнасткой отправились на небольшую площадку с лавочками позади дискотеки, где было относительно тихо и можно было поговорить. Рома стоял и в нетерпении теребил стебли роз, торчащие из букета, постоянно поглядывая на часы. Через пятнадцать минут он подумал, что разговор сильно затянулся и решил посмотреть, что там происходит. Чтобы его не увидели на тропинке, он перепрыгнул через ограждение дискотеки и через кусты подобрался ближе к лавочкам, на одной из которых сидели лицом к лицу два силуэта. До него донеслись слова их разговора.

- Как сегодня день прошел в лагере?

- Да нормально. Тренера сегодня добрые были. У одной девочки день рождение было, нас на море на три часа отпустили, а вечером даже разрешили торт поесть. Такое не часто бывает!

- Да, представляю. Я видел, как вас там гоняют. Меня ваш директор пускает на батуте попрыгать, и я часто вижу ваши тренировки.

- Ну да, они с нас все, что можно выжимают. А что у тебя в пакете?

- Эм, ну тут как бы я тебе подарок приготовил. На, держи.

Валера достал из пакета коробочку и протянул ее девушке. Сусанна с удивлением открыла коробку и увидела шкатулку с бусами и браслетом. У Ромы от шока все тело словно онемело, букет выпал из рук. Он не верил своим глазам, казалось, все происходит в каком-то странном сне. Он попытался встать, но ноги стали словно ватными.

- Какая прелесть! Это мне? А в честь чего?

- Понимаешь, Сусанна, я, как только тебя увидел я сразу что-то почувствовал! В груди, словно все перевернулось, и я постоянно думаю о тебе! Ты мне очень нравишься!

Валера положил руку девушке на плечо и притянул её к себе, их губы соприкоснулись в поцелуе. В этот момент Роман вскипел от ярости, выпрыгнул из кустов и бросился к брату. Разум отключился и глаза застила алая ярость. Вспомнились все детские обиды. Злость на родителей, за то, что любили брата больше. Злость на себя, за то, что доверился, хотя знал, что нельзя. Я ненависть к брату, за предательство.

Услышав шум, Валера подскочил на ноги, но тут же рухнул на спину от сильного толчка в грудь. Сусанна, прижав к груди шкатулку, с визгом подскочила.

- Ты что творишь, урод! Ты совсем что ли? - Рома задыхался от ярости, сердце было готово вырваться из груди.

Валера лежал на земле, но в его глазах читалась нескрываемая насмешка победителя. Его губы скривились в еле различимой усмешке. Рома понимал, что если он сейчас его изобьет, то это лишь пойдет Валере на руку: девушки всегда любят утешать. Да и мать потом устроит взбучку, но он уже не мог себя сдержать. Наклонившись и схватив за воротник футболки лежащего брата, он несколько раз сильно ударил кулаком в его лицо, и остановился только когда услышал, как что-то хрустнуло. Из разбитых губ и носа Валеры хлестала кровь, голова беспомощно болталась из стороны в сторону. Испугавшись что переборщил, Рома отпустил брата. Потрогав пульс на шее, успокоился: тот просто потерял сознание. Сусанна так и стояла возле лавочки, прижимая шкатулку к груди. Вытерев кровь с руки, Рома побежал в сторону пляжа, оставив Валеру лежать на холодной асфальте.

Как только фигура Ромы скрылась в темноте между деревьев, девушка бросилась к лежащему и стала краем футболки вытирать кровь с его лица. На ее крик прибежали люди с дискотеки и помогли отнести Валеру домой.

Роман в этот вечер ночевать домой не пришел. Он сидел на краю обрыва над морем в своем любимом месте, куда он еще с малолетства убегал, когда хотел побыть один. Прямо возле кромки обрывающейся вниз на сотню метров земли стояла высокая сосна, и ее переплетенные корни образовывали некое подобие скамейки. Рома сидел этой скамье, поджав колени к груди и беззвучно плакал. Грудь разрывала боль от предательства брата и упущенной любви. Он понимал, что испортил отношение с матерью окончательно, но все равно не жалел о сделанном. На следующий день, дождавшись пока мать с Валерой уедут в больницу, Рома открыл дом своими ключами и собрал вещи. Уже к полудню он сидел в вагоне поезда, который вез его в Рязань, в училище, которые было для него теперь единственным домом.

* * *

Едкая пыль из-под колес окутывала всю неспешно движущуюся колонну из двух БТРов и трех бортовых грузовиков в которых ехали совсем молодые бойцы из бригады специально назначения, только что попавшие в Чечню. По официальным данным вторая Чеченская компания закончилась, но если посчитать статистику погибших, то война не прекращалась ни на один день с самого первого выстрела. Сейчас между противоборствующими сторонами было временное затишье, и колонна двигалась без особого прикрытия, растянувшись по горной дороге метров на триста. По сторонам раскинулся невысокий, но густой лес, так называемая зелёнка, хорошее укрытие для боевиков. Рома сидел на замыкающем БТРе с лежащим на коленях АК-74 и повязанной на голове камуфляжной косынкой. Сразу после училища он специально попросился в бригаду специального назначения, куда его взяли с большим удовольствием, геройское имя отца в этом очень помогло. В Чечне он уже находился больше двух лет и многое повидал за это время. Кто-то из друзей расстался с жизнью под пулями боевиков, кто-то просто не выдержали тяжелой военной жизни и написал рапорт, а кому-то, как и ему самому, было проще приспособится к этой жестокой, но в чем-то более правдивой жизни.

Пару месяцев назад пришло письмо из дома, мать воспользовавшись связями в военных кругах все-таки нашла его. В письме было написано, что Валеру забрали в армию и должны отправить в Чечню, она похлопотала над тем, что бы его перевели в ту же часть, где служит и Рома. Она просила присмотреть за ним, и постараться придержать его подальше от боевых действий. Рома до сих пор не мог простить брата за все причиненные когда-то обиды, но если бы с ним что-нибудь случилось, мать бы этого не пережила. Спустя месяц после получения письма с учебки привези два взвода новобранцев, среди которых был и Валера. Сразу было видно, что армейская жизнь не для него, показушная бравада куда-то делась и теперь перед ним был испуганный мамин сынок, волею судьбы заброшенный далеко от дома. Он повсюду таскался за Ромой, и всячески пытался добиться его расположения, так как тот носил погоны лейтенанта и мог повлиять на его благополучие. Но Роман был непреклонен и ни чем не выделял брата из ряда обыкновенных солдат, а иногда и наоборот увеличивая с него спрос как с сына героя-офицера.

И вот часть их бригады передислоцируют юго-восточнее Грозного, ближе к Шали, Валера с сослуживцами ехал в одном из грузовиков, а Рома, как более опытный боец был в сопровождении. По разведданным дорога была чистой и безопасной, так что бойцы спокойно разговаривали и курили, лишь изредка оглядываясь по сторонам.

Внезапно раздался оглушающий взрыв и идущий впереди БТР подбросило на несколько метров, укрыв его столбом из огня и кусков земли. В кабину одного из грузовиков попал снаряд из "Мухи" и ее раскурочило словно жестяную банку. Со всех сторон посыпался сухой треск автоматных очередей. Рома спрыгнул с БТР и выстрелил из подствольного гранатомета в сторону густой зеленки. Прямо над головой загрохотал крупнокалиберный пулемет и деревья начали валиться, словно скошенная трава. Пригибаясь к земле и отстреливаясь, Роман старался подальше отойти от БТРа, потому что тот на открытом месте был хорошей мишенью для гранатометчика. Между деревьями мелькали фигуры с зелеными повязками на голове, они все более плотным кольцом сжимали обездвиженную колону. Взлетел в воздух еще один из грузовиков, из которого так и не успела выбраться половина сидевших в нем бойцов. Из густой листвы показался длинный дымный шлейф и устремился к БТРу, через секунду раздался оглушающий хлопок и бронетранспортер слегка вздулся, как банка с пропавшими консервами, пулемет тут же затих. Рома упал на землю и продолжал отстреливаться, постоянно перекатываясь. Прямо рядом с ним раздался взрыв и сознание моментально помутнело, в ушах стоял страшный гул, в глазах все плыло, руки механически продолжали нажимать на курок пока он не потерял сознание.

Написал небольшой рассказ, появилось желание поделиться.

Арсергин вошёл в лифт. Лифты всегда были основным транспортом для жителей Белых Пирамид Жизни, или попросту БПЖ, как их давно привыкли называть. БПЖ №485 давно считается одним из самых процветающих и развивающихся, но в тоже время имеющего те же проблемы что и остальные, хотя новости уверенно твердили что в 485-м проблем меньше, чем в остальных. Вход в лифт означал для большинства кратковременную возможность не видеть пожелтевшие стены и потолки пластика жилых ярусов, или давно уже почерневших ярусов промышленно-производственного назначения. Лифты же всегда прекрасно белые, стерильно чистые, как будто порталы в иной мир.

Другие жители яруса №17, ранее зашедшие в лифт очень удивились, когда Арсергин достал фиолетовую карту-приглашение, на которой яркой краской был нанесен номер яруса – 23. Для всех присутствующих подобные ярусы были недосягаемой высотой, из-за чего окружающие испытывали к прикладывающему карточку к сканеру разные эмоции. Зависть накатывала на одних из-за понимая, что им даже такое приглашение не заполучить, не говоря уже о переезде; ненависть овладевала другими, так как они были уверены, что такие вещи достаются только за беспринципность, жестокость и цинизм; любопытные и романтики вожделели увидеть 23й ярус, так как пластиковый лифт сначала поедет вверх, распахнет свои двери на 30 секунд, и вновь сокроет от их глаз один из верхних ярусов, опуская их вниз. Кто-то поедет на 3й ярус, на производственные заводы, кто-то на 5й, в теплицы и гидропонные фермы, а кто-то, кому через-чур не повезло в этой жизни, отправиться на -9 ярус, на фабрику по производству и переработке пластика.

На голографической панели крутили новости. Полупрозрачная ведущая рассказывала о новой трагедии, ее голос сухо рассказывал: «Вчера ночью, в 22 часа 37 минут в БПЖ №987 вспыхнул бунт жителей 5 категории, который перешел в массовые беспорядки, в которых были замечены жители категорий с 5 по 3. Около 3 часов 12 минут беспорядки привели к возгоранию БПЖ. По данным на этот момент она до сих пор горит. Если верить данным сканеров жизни, все жители погибли, никого не смогли эвакуировать вовремя. Это трагедия для всех нас. Гибель 18 миллионов жителей – это невосполнимая потеря для всех нас. Тем более в 987-м находился институт ракетных двигателей. Представитель совета правителей Мурканз Илипарт сообщил, что из-за этого события проект «Исход» придется отложить как минимум лет на 15. Сегодня, в 12:00 во всех оставшихся 1127 БПЖ пройдет час тишины, в память о жертвах этого события. Напомним, что за этот год это уже 285-я БПЖ, которая покинула нас таким ужасным способом. Матери Верховного Гнезда задаются вопросом «Почему каждый раз никто не выживает, и почему это до сих пор не исправлено?». Церковь Красного Когтя винит во всем неподчинение догматам великим Законам Архитектуры Общества. В то же время, Церковь Белых Пальцев винит во всем расслоение общества, и отсутствие справедливого распределения ресурсов. А теперь к новостям экономики: БПЖ №092 в этом году второй квартал к ряду ставит рекорд по производству мха Туджи, что значит…»

Когда дверь лифта распахнулась на столь желанном некоторыми 23м ярусе, Арсергин настолько преисполнился чувством собственной важности, что чуть не совершил большую глупость.

«Держись… держись… держись… Не смей им сказать: «Пока неудачники», они же мои соседи, и, по-моему, вон тот с серьгой в носу мой начальник в управляющем офисе… Держись… Молчи…»

Арсергин все же сдержался, и выходя произнес:

- Не волнуйтесь, через пару часов меня вышвырнут от сюда на наш любимый 17й…

После этих слов он отвернулся от лифта, и осмотрел 23й.

«Ого, а он и правда красивее чем я думал. Правду Шалирма говорил, в разы красивее чем мы представляли в детстве, да и из лифта он выглядит не так красиво»

Перед Арсергином предстал чисто белый пластик 17-го яруса. На против площадки для лифта был сквер с искусственными деревьями и девятиярусным фонтаном в центре. Дальше виднелась длинная галерея дверей, отделяющая сектора от самой галереи. Жители этого, а возможно и более высоких ярусов, неспешно ходили по галерее, кто-то отдыхал в парке. Подобное поведение и неспешность легко можно было оправдать тем, что на таких ярусах жители работали в основном здесь же, а некоторые вообще прямо из квартир. В конце галереи виднелся косой свод пирамиды, через который проникал солнечный свет.

«Так время у меня ограничено… Но я обязан посмотреть наружу…»

Потратив минут 10 на проход до свода, Арсергин все же подошел к витражу, отделявшему агрессивный внешний мир от безлопастного обиталища. Подойдя к витражу настолько близко, насколько это было возможно, он сел на свободную лавочку. Сквозь кристально прозрачный пластик было видно внешний мир, о котором большинство нижних ярусов знало лишь из школьной программы. С наружи было хорошо видно пустошь, наполненную изуродованными радиацией деревьями, над поверхностью земли было видно зеленоватую дымку ядовитых паров, которые были следствием процессов, протекающих в мелких, повсеместных болотах. По узенькой дороге из отходов производства неспешно плелся конвой машин, везущих товары в другие БПЖ. С такой высоты их было сложно определить, как машины, но сотня поблескивающих солнечных панелей электромобилей была хорошо видна. От этого вида Арсергин начал вспоминать школьный курс истории:

«О, конвой пошел. А ведь ходят слухи, что раньше были так называемые железные дороги, по которым ходили поезда, даже между БПЖ. Хотя, говорят, что они сгнили там, снаружи, так как среда там агрессивная, а ухаживать за ними нереально. В тоже время говорят, что от них отказались намного раньше, когда нефтепродукты вытеснили остальные материалы, и основным материалом стал пластик. Мда, если верить учебникам, то еще 500 лет назад, или около того, мы все жили снаружи. Были города, фермы, городки и поселки. Все жили намного лучше, население планеты было раз в 10, а может и в 100 больше, по сравнению с нынешними. Мне кажется, что как биологический вид мы провались, хотя нас пытаются убедить в обратном. Хоть в учебниках и пишут о внезапной экологической катастрофе, я думаю, что мы сами уничтожили наш мир. Иначе сложно объяснить, как при внезапной катастрофе смогли отстроить столько пирамид. Вероятнее всего все проходило постепенно, но нам почему-то об этом не говорят. Ладно, надо идти, а то, если время посещения выйдет, меня арестуют, и отправят на первый ярус… Или ниже… работать»

Закончив «наслаждаться» видом, Арсергин направился назад по галерее, в поисках 87-го сектора, куда перевили жить Шалирма. Ради этого пришлось вернуться к лифтовой площадке, и перейти в восточную часть пирамиды. На обратной стороне карты виднелся номер квартиры – 544223. «Так, ручной поиск его квартиры займет час, или больше… Что же делать… О! Патрульный, спрошу у него»

Арсегин несмело подошел к патрульному, которого можно было легко узнать по ярко желтой форме. На петлицах его формы было четко видно черный месяц и звезду. По годам своей бурной юности, Арсергин помнил, какое звание у этого патрульного, так как именно такие петлицы он видел чаще всего.

- Добрый день, Господин старший сдержат! – Спокйно проговорил он. – Вы не поможете мне?

Патрульный осмотрел его скептичным взглядом, явно оценивая одежду, вернее форму офисного работника с более низкого яруса.

- Да, конечно, - немного грубовато промолвил служитель закона, положив одну лапу на подавитель, а второй достав мульти-сканнер, - Я надеюсь вы понимаете, что для этого нужно пройти пару формальностей?

- Да, конечно, я все понимаю. – Арсергин сначала поднес черный идентификатор личности, на котором не было ни единого рисунка или надписи, к сканеру, - Господин патрульный, я знаю процедуру. Я Арсергин ман-Калигар, проживаю на 17-м ярусе, в секторе 825, квартира 485216, работаю в отделе проблемных работников гидропонной фермы старшим инспектором. – После этого он убрал идентификатор личности от сканера, и приложил к нему карту-приглашение. – Прибыл сюда через лифт №47, по приглашению Шалирма ман… ой, сан-Фангира, для персонального общения и совместного времяпрепровождения на протяжении 4 часов, и в 12:30 должен отбыть с 23-го яруса.

Он убрал карту-приглашение от сканера, и приготовился к вопросам, так как у этих желтопузых это было нормой что-то уточнить.

- Почему вы запнулись при произношении приставке к фамилии пригласившего?

- Его перевели недавно, а так как с переводом меняют приставку, я запнулся, не сразу вспомнив новую.

- Хорошо. Смотрите, в связи с трагедией в БПЖ №987 объявлен час тишины, поэтому вы можете законно покинуть ярус на час позже. Дайте вашу карту-приглашение, я загружу в ее голографический модуль путь от сюда до квартиры, и путь от квартиры до лифта №3, так как он ближайший к ней.

Сказав это полицейский взял карту из его рук, и приложив к сканеру, что-то набрал на нем несколько раз. Процесс загрузки занял около двух минут, в это время Арсергин решил продолжить разговор.

- Ого! В этих картах уже есть голографические модуль?

- Да, но не во всех, ваша новой модели, так что ваш друг неплохо раскошелился за нее.

- Это круто. А, стоп, но ведь третий лифт для полиции, инспекторов и старших начальников!

- Вы верно подметили, но около месяца назад Управление безопасности ввело указ, по которому с ярусов выше 20-го можно спускаться на более низкие ярусы, если у вас, конечно, есть приглашение.

- Хех, а говорят, что управление не думает о простом народе.

- Кто говорит?

- Да так, на рынке всякие, я их не знаю.

- Ладно. Вот ваша карта, я загрузил все что нужно и продлил время пребывания на час. Для того чтобы включить карту, прикоснитесь к зеленому полю на карте, а когда будете возвращаться – к желтому. Всего хорошего, житель.

- Спасибо, и вам всего хорошего.

«Ненавижу желтопузых… Хотя этот был довольно вежлив. Обычно к нижнеярусным они относятся как к мусору. Как он там говорил – к красному»

Арсергин прикоснулся к красному полю на карте, и перед ним мгновенно появилась голографическая карта с дорогой до необходимой квартиры.

«Эх до чего технологии дошли, хотя, до нас на 17-м они дойдут не скоро, очень нескоро. А с другой стороны, между нижними яруса, с 9-го по 19-й приглашения не нужны, так что и смысла в этом для нас нет».

Потратив 5 минут времени, Арсергин оказался у заветной двери. Широкая, около двух метров, и высотой в три метра, она сразу показывал разницу между уровнем жизни на ярусах, так как была на метр шире и выше дверей в квартирах на 17-м ярусе. Голографическая панель на уровне глаз показывала число живых организмов внутри, в даны момент два, имя и фамилию проживающего, а также номер 544223. Другие двери по соседству не отличались ничем кроме показателей и номеров, хотя расстояние между ними было намного больше, чем привык видеть Арсергин – 30 метров, вместо привычных ему 10.

Вдоволь насмотревшись на дверь, он поднес карту-приглашение к панели чуть ниже голограммы, и панель засветилась зеленым, после чего створки двери бесшумно раздвинулись, открыв убранство новой квартиры Шалирма, который уже стоял у входа.

- Ну наконец-то! А то я думал ты заблудился! – с этими словами Шалирма крепко обнял Арсергина, и затащил в квартиру. – Ну что там у вас на 17-м?

- Я тоже тебя рад видеть! Только объясни, как так вышло что ты был у дверей? Все утро меня ждёшь что ли? – Арсергин ухмыльнулся, пытаясь подколоть друга.

- Нет, минут пять стоял у дверей. Полицейский прислал мне сообщение на комуникаторную панель что гость прибыл, и скоро будет у меня под дверями, поэтому решил встретить тебя прямо на пороге.

- Ого, как у вас тут все серьезно…

- Да… Да ты не стесняйся, проходи в мое обиталище

Оба были несказанно рады этой встрече, но их обоих переполняло какое-то чувство неловкости, которое заметили оба.

- Э… Как тебе моя квартира?

- Да, красивая, все такое белое… Чистое… Не то что раньше…

- Эх… Я так понимаю между нами много недосказанного?

- Наверное… - помотал головой Арсергин, он понимал, что о ни много чего друг другу недосказали, тогда, в тот день… - Я на тебя злюсь…

- Я знаю…- расстроенным голосом ответил Шалирма, - Я даже знаю почему…

- И почему же?! – в голосе Арсергина была злость и недовольство, которые на последнем слоге наполнились не прикрытой обидой.

- Потому, что я согласился… Потому что я сразу же переехал… Потому что даже не сказал тебе… Но ты ведь должен понять…

- НЕТ! Не должен я ничего! – крик Арсергина наполнил комнату, что даже варан, который все это время бродил возле них, с испугом забился под диван, - Ой, прости, Муча, я не хотел тебя пугать, - обратив наконец-то внимание на варана, Арсергин успокоился, и присел перед диваном, пытаясь того позвать, - ну, ты что? Не узнал меня? Иди ко мне, Муча.

Пока гость пытался вымолить прощение у домашнего животного, Шалирам быстро накрыл на стол, положив в необходимую посуду салат из мха Шклан, жаренную мякоть Карвараса и 6 печеных булнангаров, настолько свежих, что кто корочка во время запекания обуглилась. Повернувшись к столу, и увидев Шалирама, открывающего бутылку вина, он сел через стол от него с вараном на руках.

- Ты думаешь это меня задобрит? Вкусные и редкие штуки, не загладят твою вину передо мной.

- Эх… я знаю. Но, я думаю, что вино из грибов нежности тебя переубедит. Я прав?

- Возможно… Где ты это все достал?

- Как ни странно, я месяц копил на это, зная, что рано или поздно ты примешь приглашение, так что пришлось немного похудеть, просто поту что мне стыдно.

- Почему ты так поступил?

- Понимаешь, представитель управления пришел прямо ко мне в кабинет, и выдал направление. Я не мог отказаться, мы с тобой этого хотели, ведь так?

- Та ё, мы клялись дружбой, что если уйдем выше, то только вместе, а ты меня предал.

- Все было не так!

- А как?!

- Этот тощий из управления сказал, что или я соглашаюсь, или они переведут кого-то другого. Я согласился, в надежде перетянуть тебя сюда, по выше!

- И как твои успехи? – голосом, полным скепсиса произнес Арсергин.

- Как не странно, не плохо.

- Что? Серьезно?

- А то! Я почти договорился, вчера мой начальник написал прошение о твоем переводе в наш отдел, и через месяц ты будешь тоже тут. И работать будем вместе.

- Да ладно? Как ты этого добился?

- Я год буду отдавать половину зарплаты двум жителям, которые могут повлиять на твой перевод.

- А если не переведут?

- Значит не буду отдавать. За неудачные попытки тут не принято платить. Как в работе, так и во всяких схемах.

- Хах, ярус намного выше, а система такая же. Белые стены, белые потолки, но такие же гнилые жители, как и внизу.

- Да, ты прав. Выпьем?

- Если я пью твое вино, это еще не значит, что я тебя простил.

- Знаю.

Они выпили по бокалу вина, после чего выдохнули сизую дымку из ноздрей, которая была признаком хорошего, дорогого, а главное настоящего грибного вина. Немного поев они вернулись к разговору.

- Слышал про трагедию в 987-м? – спросил Арсергин.

- Да, слышал, у нас тут много правил в связи с этим новых накидали.

- Каких?

- Утром изъяли ряд вещей из офисов, провели обязательный тест на детекторе лжи, который в каждой квартире стоит, выдали код эвакуационных капсул. Сказали, что тоже самое проведут завтра на нижних Ярусах.

- Ого, сильно. Думаешь управление бояться восстания?

- Нет. Я думаю в 987-м было не восстание.

- Почему?

- Потому что никто не выжил. Вспомни в начале года и правда из-за восстаний сгорело несолько пирамид, и в каждой управление спаслось. А в последних – даже управление не спаслось…

- Тогда что по-твоему происходит?

- Не знаю, - с этими слова Шалирама нажал на кнопку у стены, возле которой был стол, и начал подниматься ширма, скрывавшая до этого окно во внешний мир, - видишь ли, глядя на эту пустошь каждый день, утром и вечером, я убедился, что катастрофа, о которой нам рассказывают, произошла не так как говорят.

- А как тогда?

- Я думаю с начала всех загнали в пирамиды, а потом, случайно, уничтожили большую часть экосистемы.

- Звучит логично, такой вариант многое объясняет. Слушай.

- А?

- У меня есть идея.

- Какая?

- Давай расслабимся чем-то по крепче, и я расскажу теорию, которую я придумал.

- И чем же это мы будем расслабляться?

- Смотри.

Арсергин достал небольшой контейнер для еды. Открыв его, им открылся вид на два существа. Она были похожи на маленьких каракатиц, которые все время меняли число конечностей, и переливались на свету.

- Во че я достал!

- Это что? Настоящие калипсоды?

- Ага, - радостно подтвердил Арсергин.

- Слушай, а они не паленые? Может синтетические, или клоны? Я настоящих не видел кучу лет, как и ты, впрочем.

- Не, не, не. Эти нормальные.

- Почему ты так уверен?

- Рассказываю: когда ты внезапно съехал, я несколько дней пил, и не заметил, что в квартире воняет. Заметил я это только когда проспался, и сходил на работу. Я быстро смекнул что это от моих пьянок, но почему запах продержался весь двенадцатичасовой рабочий день и не исчез в вентиляции, как положено. Значит, подумал я, что-то с фильтром. Достаю фильтр, а там три маленьких калипсодика. Ну, я их достал, отправил в банку, и месяц кормил.

- А что, если сбежали от кого-то, а значит могут быть паленые…

- Блин, я ж не рассказал, когда ты переехал, я решил переехать по ближе к стене, и комната у меня такая, что вентиляция у меня отдельная, идет прямо наружу.

- То есть они снаружи?

- Походит на то. Одного я продал Мирмиру, хотел удостовериться что они нормальные.

- И как?

- Ну, он три дня живой, нормально расслабился, что с нами ничего не случиться. Ну что, давай?

- Давай.

Они по очереди взяли калипсодов из контейнера для еды, и положили их себе в рот, проглотив не жуя.

- Ну что, пока ждем расслабона, я тебе расскажу че придумал.

- Ну, давай.

- В общем смотри: мы 500 лет живем в этих сраных пластиковых пирамидах, так?

- Ну да.

- А до этого, из чего большую часть полезных вещей делали?

- Ну там, металлов всяких…

- А раньше, до всяких сложных металлов пользовались железом, а до него бронзой, а до него тысячи лет камень был, вот. А в сумме сколько нашей цивилизации лет то?

- Спросишь еще, я управляющий, а не историк, а историки и те не уверены от чего считать начинать. Если от первого государства, то около десяти тысяч лет, а что?

- Вот! А планете в разы больше! А не будь ей в разы больше, не было бы нефти, а не было бы нефти, не было бы пластика, так?

- Так.

- Вот ты знаешь сколько разлагается пластик?

- Ну, говорят от 400 лет, до 1000. Ты к тому что нашим пирамидам около пятисот, а не разложились?

- Не, смотри: пластик разлагается на составляющие, а все составляющие попадают в землю, рано или поздно. Нам говорят, что нефть органического происхождения, а почему она тогда так глубоко под землей, на глубине, на которой никто и никогда не жил?

- Стекла как-то, наверное…

- Это то да, но, что, если составляющие нефтепродуктов миллионы лет опускаться под землю туда же, и смешиваться с нефтью, поэтому ее так много.

- Так, или на нас уже действуют проглоченные калипсоды, либо я вообще тебя не понимаю.

- Думаю не понимаешь, я ведь сам не понимаю. Я вот вроде бы думаю, и вот как бы все складно, но не складно… Ладно давай я тогда к главной мысли перейду.

- Давай, а то уже утомил, да и скоро нам станет все равно, если понимаешь о чем я, - Арсергин лукаво улыбнулся, посмотрев в фиолетовые глаза Шалирама.

- Ой, ну тебя! Не сбивай… О чем я? А, точно, к чему я, мы все умрем, а…

- Как будто что-то новое сказал.

- Не перебивай! Так вот, мы все умрем, а пластик останется, даже если все наши пирамиды сгорят, часть того, из чего они состоят, рано или поздно, окажется на земле, а потом и под землей.

- Например из-за доджей, они ведь давно перестали быть нормальными.

- Да хотя бы дождей. Но ведь подумай, что если 50 миллионов лет назад уже была разумная цивилизация, из других видов?

- Ну допустим, и что с того, хотя бы почему мы их не нашли?

- Дружище, 50 миллионов лет! Если они не окаменели, то мы о них и не узнаем. Каменные строения мы давно утилизировали, металл сброшен как металлолом где попало.

- А планета? Мы ведь ее убили, кто будет после нас то? Кто в этом выживет?

- А вот тут ты не прав. Это мы ее для нас убили. Я вот он караванщиков слышал, в лесах живут такие твари, маленькие, с мехом, рождаются не из яиц, а как-то так, как из яиц, но без яиц.

- Я думаю он просто перепил. Там ведь жить почти нереально.

- А калипсоды? Ты же их как-то изловил?

- Ну допустим, и что ты этим хочешь сказать?

- Что мы в этих пирамидах рано или поздно погибнем. По одной из трех причин.

- Это каких же?

- Глупости нашего правительства, неисправности в системе самой пирамиды или просто потому что наше время вышло.

- Как-то через чур пессимистично, - Арсергин поник, а следом за ним и Шалирама.

Несколько минут они молчали, глядя на столик. Но, взглянув на часы, Асергин осознал, что у них максимум пара минут, прежде чем калипсоды растворяться в их желудках, и невероятный объем эмоций обездвижит их на несколько часов.

- Слушай, - нарушил тишину Арсергин,- ты слышал что сейчас странное явление, что даже днем можно увидеть как метеориты падают и сгорают в атмосфере?

- Нет, красиво выглядит?

- Давай узнаем! – Он резко схватил Шалирама за лапу и потащил к окну, нажав на кнопку открытия электро-шторы.

- А если мы ни одного не увидим?

- Значит проведем эти часы оцепенения глядя в пустошь вместе, находясь так близко друг к другу!

- Д-давай…- Шалирама неуверенно сжал лапу Арсергина, когда их хвосты соприкоснулись кончиками, и начали обвивать друг друга.

Не прошло и трех минут молчаливого лицезрения пустоши, как их разум был захвачен сотней сверх мощных эмоций, обостривших все ощущения. Контакт хвостов и лап приносил блаженство, а текстура их кожи казалась обоим мягкой и нежной, настолько, что ничего в мире подобного нет и не будет. Их ждали бы шесть часов блаженства. Ждали бы.

***

Через полтора часа в пирамиду попал горящий метеорит, который спровоцировал пожар. Строение, состоящее целиком из пластика, сгорело всего за четыре часа. Столь близким друзьям повезло задохнуться от дыма раньше, чем пламя настигло их. Даже от дыма они чувствовали блаженство.

На следующее утро все новости оставшихся пирамид будут твердить о неисправности в БПЖ №485. Виной объявят проблемы с проводкой.

Через 65 миллионов лет, новый, разумный вид не найдет и следов от цивилизации, к которой принадлежали Арсергин и Шалирама. Находка двух окаменел велоцирапторов, сплетших хвосты, и как бы держащихся за лапы поразит ученых. Единственная такая находка в западной Сибири…