Хотя дело здесь даже не в одежде. Когда проводник китель снял и в фартуке вагон мыл-пылесосил, не изменилось ровным счетом ничего. Что фартук, что фрак такие люди носят c одинаковым достоинством.
И вот это качество по-настоящему поражает. Такой человек в любой ситуации выглядит на высоте и его нельзя застать врасплох. Уверен, что даже если его застанет у любовницы, без трусов, неожиданно вернувшийся рогатый супруг – муж зайдет в квартиру, посмотрит на такого человека... И застынет в растерянности. Вроде перед ним человек неглиже, а впечатление – будто при нём галифе, фуражка и китель с аксельбантами.
Глава XXX ПОЛНА ЖОПА ОГУРЦОВ
Кое-как расквартировавшись на своей верхней полке, я встал перед дилеммой. Куда девать два килограмма огурцов? В рюкзак пакет не влезал, а закинуть его на верхнюю багажную полку мешал соседствуюющий с огурцами и недвусмысленно позвякивающий литр водки.
Набитый огурцами и огненной водой пакет всю дорогу давил в бок и крайне мешал спать. Конечно, можно было по-тихому уничтожить водку под покровом ночи, но в дорогу я также был снабжен двумя фляжками коньяку. А кто станет пить водку, когда у него есть две фляжки коньяка? Правильно. Только алкаш конченый.
В дополнение к этому неудобству выяснилось, что на шашлыках я заработал жуткий конъюнктивит. Очевидно, грязной лапой себе в глаз залез неудачно, утирая скупую мужскую слезу при виде белочек.
Никогда раньше этой фигней не страдал, это просто жесть. Для тех, кто не знает, что это такое, объясню. Конъюнктивит – это когда глазики болят и периодически «какаются». При этом они ещё красные, как у престарелого кролика-ганджубасера.
Бегаю по этому поводу каждый час к проводнику за чаем. Завариваю – и в сортир зенки, промывать. Соседи, наверное, думают, что я наркоман с очень слабым мочевым пузырём.
Глава XXXI РЕАКТИВНОЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО
С соседями на этот раз повезло меньше. После Владимира ко мне подселились два мужика-шабашника. Один постарше, матерый, лет шестьдесят, и второй – не очень далекий. Старший, реально чувствуется – соль земли, работяга, и где не ум, там опыт за плечами. Приятно было пообщаться. А вот второй всю дорогу не затыкался, какие-то нелепые байки травил. Я ещё с дуру ляпнул между делом про Сахалин и опыт в рыболовном деле. Так оказалось, что молодой мотористом в Корсакове работал на буксире, и пошло-поехало. Как старший ляжет спать, так он на меня с рассказами переключается.
Поначалу хотел соседям водку отдать, но передумал. Не из жадности великой. А из жалости к себе. Прикинул, если он с пива не затыкается, что с водки будет? С пивом, кстати, на обратной дороге было всё демократичнее. Мужики бегали на больших станциях затаривались, проводник не запрещал. Только попросил, чтобы курили всё-таки на остановках, и не нарушали. Просто на пальцах объяснил, что в случае пожара современный вагон на скорости за пять минут выгорает вчистую.
В общем, под рассказы молодого я, конечно, засыпал, но ведь вечно спать не будешь, приходилось слушать. Один очень запомнился. Как он старшему расписывал новый чудо-прибор, который электричество экономит. В интернете купил.
Старший в усы тихо смеётся, но молчит, а молодой рассказывает ему, что есть обычное электричество, а есть реактивное. И вот это реактивное – совершенно бесполезное, поскольку очень быстрое, а денежку кушает. А прибор этот расчудесный к счетчику подсоединяешь, и он реактивное электричество в дом не пускает, а только полезное, нормальное. И целых 30% электроэнергии в результате экономит. Я сижу, тоже внутренне смеюсь и внутренне танцую, со старшим перемигиваемся. А ведь моторист. Технарь. Благо, что не электрик…
Старшего попутчика послушать было гораздо интересней. Под это дело я даже поделился с ним остатками коньяка, когда его реактивный напарник наконец-то выдохся и лег спать. Идти выпрашивать ещё дорожных историй в вагон ресторан я посчитал моветоном, да и бригада была там другая. Но, так или иначе, свою дорожную историю я получил.
Была у мужика этого немецкая овчарка. Раньше везде с ним ездила. Шабашил он как-то на северах. Работы на полгода, снимал квартиру, где с собакой и обитал. И есть у него друг дальнобойщик, иногда у него останавливался, и были у него свои ключи от хаты. Собака друга хорошо знала, воспринимала, как своего и заявиться он мог в любой момент без проблем, даже в отсутствии хозяина.
И заехал как-то друг перед рейсом поспать, а хозяин был на сутках. Рано утром встал, решил себя в порядок привести. Умылся, взял свежую одноразовую бритву у хозяина, побрился. Ну а бритву по этикету гигиены в карман положил, дабы хозяин случайно не воспользовался, а выбрасывать жалко было, ещё на пару раз пригодится.
Собрался уже, оделся, к порогу, а там собака. Лежит и рычит. Он ей – Тарзан, дружище, ты чего? А пёс в ответ – гав, и опять рычит, не пускает. Заметил, что гость что-то взял и из дома выносит. Пусть и мелочь, а добро хозяйское надо стеречь. А друг и догадаться не может в чем дело. Напарника предупредить, что в рейс опаздывает, не может. На дворе начало девяностых, сотовых телефонов ещё днем с огнем, городского в хате нет. В общем, так и не пустила его собака в рейс.
В результате напарник в одиночку поехал. По дороге попал в аварию и разбился насмерть. И никто не знает, что бы было, не положи он бритву в карман. Может быть, вдвоем чуть-чуть по времени выехали раньше, или позже, и были бы все живы. А может и погибли бы вместе. Вот такая история.
Хоть дорога и выматывает крайне, но поезда никогда не разлюблю. По натуре я больше созерцатель, а поезд – идеальный наблюдательный пункт. И нигде так не ощутишь единение и одновременную отчужденность со всем этим безумным, и омерзительно прекрасным миром.
Вот станция. Вечные бабки с пирожками и семечками. Путевые обходчики. Загадочная на самом деле профессия. Снуют туда-сюда в своих оранжевых комбинезонах возле гусеницы поезда. Там постучат. Тут постучат. Подойдут друг другу, руками помашут и опять разбегутся в разные стороны. Муравьи, да и только.
А наблюдать, как за окном поезда быстро наступает осень? Это же фантастика. В столице ещё всё зеленым зелено, а за Владимиром все деревья желтые. И берёзки так и мелькают, поля, деревеньки, болотца, и опять берёзки, берёзки, берёзки… Уже бы и затошнить должно от берёзок, ан нет. Родина. А вот и смешанный лес пошёл.
Кто-то жалуется на однообразие пейзажей за окном, кого-то они раздражают, а по мне – смотрел бы на это часами под стук колёс и медитировал. А мысли какие светлые приходят в голову! Вот сейчас только пришла одна. Вот, что такое родина? Для русского человека? Она же совсем не то, что для какого-нибудь американца или индуса.
Настоящее понятие родины, оно к патриотизму вычурному никакого отношения не имеет. Даже к месту рождения. Родина – это не понятие, не сухой термин. Для русского родина – это чувство. Как любовь. Когда вот так взять, крепко-крепко обнять и не выпускать. Родина – это когда хочется поцеловать каждую букашку, помочиться на каждую травинку и трахнуть каждую берёзку.
Глава XXXIV МОЛОДОСТЬ И СТАРОСТЬ
Многие фразы, в силу избитости, теряют свою значимость и воспринимаются, в лучшем случае, иронично. А ведь выражение: «Если бы молодость знала, если бы старость могла» – должно заставлять задуматься, а не глупо хихикать. И помыслить над ним как можно раньше.
Если пораскинуть мозгами и рассудить здраво, то природа к человеку крайне несправедлива. И жизнь не справедлива. Своей краткостью. В молодости ты полон сил и энергии, но разбазариваешь их, как будто собрался жить вечно. А когда ты уже набрался опыта и напитался премудростью наимудрейших, силы уже не те. Знаешь точно, как надо жить, как поступать, буквально во всех ситуациях, а батарейки уже сели и в боку стреляет.
А чего только стоит переизбыток гормонов в пубертатном периоде? Это же пытка. Ладно кому повезёт географичку трахнуть... Так ведь их на всех не хватит. Да и сажают географичек сейчас за такое и всячески порицают. А надо наоборот, приветствовать. И использовать в качестве поощрения.
Тогда подрастающие юноши будут все как один учиться на отлично, не приобретут до кучи комплексов и избавятся от прыщей. Вот у меня их, например, не было. А от всей этой пуританской хуерги только один вред. Именно из-за неё всякие маньяки и насильники получаются, я считаю. А легализуй таким образом географию в старших классах, была бы совсем иная картина.
Но природа в любом случае несправедлива. Годы летят быстро, и вот тебе уже под полтос. Желания остались, и возможности, а вот выносливости ноль. И задорные телодвижения вызывают уже больше одышку, нежели удовольствие.
И уже не пугает, а утешает, что со временем вопрос отпадёт сам собой. Но опять же, а что дальше? А в чём тогда будет смысл жизни? Кефир, клизма и лежать, лелеять суппозиторий промеж грустных ягодиц?
С бабами, впрочем, природа поступает не лучше. Взять хотя бы одни месячные. Кому-то повезло, нормально переносят, а некоторые мучаются, прямо на стену лезут или бледные как мел в койке валяются и «но-шпу» едят горстями. Прямо видно, что не притворяются. Хотя кто их разберёт...
А старость? Это же вообще кошмар для любой женщины. Если мужик и в шестьдесят может выглядеть как свежий пупырчатый огурчик, то с противоположным полом всё сложнее. Почему раньше считалась нормой, поощрялась и приветствовалась большая разница возраста в браке?
Ответ прост. Да потому что, если в двадцать лет ты спишь с ровесницей – это прикольно, в тридцать – приятно, а когда ровеснице за сорок – это надо очень крепко выпить. Нет. Есть конечно исключения, и любовь я не отрицаю, но ведь правды это не отменяет.
Всё бы ничего, но люди сами портят себе своё недолгое существование. Знаете, какое самое глупое слово на свете? «Взрослый». И два словосочетания, которые мы слышим с детства. Обещательное наклонение – вот когда ты повзрослеешь… И позднее вопросительное с укором – «Когда ты повзрослеешь?». Лично я не видел за свою жизнь ни одного взрослого человека. Только больших детей с поношенными лицами.
В общем – несправедлива природа к человеку. Будь я творцом вселенной, или хотя бы солнечной системы, молодость бы людям оставил на протяжении всей жизни, они и так все несчастные.
Глава XXXV ПОЧЕМУ Я НЕ ЖЕНЮСЬ
Иногда меня спрашивают, почему я остаюсь заправским холостяком. На что отвечаю, мол, был там, мне не понравилось. Причем дважды только официально, а гражданских браков не счесть, не говоря уже о мимолетных увлечениях. И остался недоволен избитыми сценариями семейной жизни.
Честно и откровенно этим не горжусь, ибо количество не всегда переходит в качество. Но смысл этой пословицы не в том, что много – это плохо. Это выражение не совсем понятно, из-за неказистой формулировки. Количество переходит в опыт и знания. А во многих знаниях – многие печали.
И я знаю. Поэтому и не женюсь. Условно счастливых пар, которых я видел за свою жизнь, могу перечесть на пальце одной руки. Одна из них – мои родители, и только потому, что разбежались, когда мне был год и сошлись, когда мне было примерно двадцать пять.
Не женюсь. Потому что видел и слышал, как жены разговаривают со своими мужьями по телефону. И затирают им, что они у подруги и что не нужно постоянно звонить и их контролировать.
Что они имеют право на личное пространство и время. И что муж ей не отец, чтобы ей приказывать, когда ехать домой. При этом девушка лежит рядом голая, одной рукой разговаривает по телефону, а другой поигрывает моим хером. А когда с другой стороны телефона муж разражается особенно длительной тирадой, берёт его в рот.
И я не женюсь. Потому что мне смутно помнится, что когда-то давно слышал практически те же самые слова. И я предпочитаю оставаться по эту сторону баррикад. Кажется, у Грэма Грина есть строчка: «Прав тот, кто лежит рядом с женщиной».
Ещё нужны причины? Я могу наскрести их тысячу. Что когда тебе за сорок, влюбиться гораздо сложнее, чем, когда тебе двадцать. Практически невозможно, не говоря уже о том, чтобы полюбить. И привыкать к кому-то новому уже нет ни сил, ни желания. И вообще брак, по моему мнению – это крайне сомнительное удовольствие.
Глава XXXVI НЕВЫНОСИМАЯ ЛЁГКОСТЬ НИХУЯ
Название этой главы я откровенно спёр у сетевого друга из живого журнала, и он меня простит. О женщинах можно писать бесконечно, но всему приходит конец, и «сколько верёвочке не виться, курица – не птица, трудиться должна девица, не плюй в колодец – пригодится и, как говорится» ...
Поезд бежит всё быстрее, как лошадка хлев почуяв. И совсем скоро я буду дома. Да и тетрадка вся исписалась, осталось совсем чуть-чуть.
Чем закончить эту повесть я не имею совершенно никакого понятия. Вероятно, стоит сказать прекрасной половине моих читателей о том, что я их безмерно люблю. Несмотря на то, что тут плохого про слабый пол накалял. И от лица всех мужчин – да, мы вас любим, но не всегда понимаем. А непонятное вызывает опасение. Мы попросту вас боимся, оттого и «ксенофобия».
Конечно, сложно понять, когда женщина бросает мужа с ребенком и уходит из семьи, где «всё хорошо, но скучно» пожить с конченым алкашом, а через год возвращается, рожает второго и живёт дальше, как ни в чем не бывало. Ну, тут и мужа сложно понять...
Сложно понять женщину, которая везет четырехлетнего ребенка на встречу с родственниками, в другой город, погостить. Повод для встречи – брат-туберкулёзник вышел из тюрьмы. И она в курсе опасной болезни. Сын, естественно, заболевает. Ребенка вылечили общими усилиями. Ну, как общими. Усилиями мужа и его друзей. Но, по ходу действий, заболел уже муж. Которого тут же бросили. И история заканчивается смертью.
Невероятно сложно понять женщину, которая разводится с вполне респектабельным и добропорядочным мужем, потому что влюбилась по переписке в уголовника. И начинает жить с ним. И он её обворовывает. А таких клуш – тысячи. Чем они думают? За свою жизнь я был шапочно знаком примерно с десятком фемин, увлекающихся перепиской с зэками. И, заметьте на минуточку, ни одного «мужика-заочницу» ...
И когда я говорю, что понять сложно, я бесстыже вру. Потому что понять невозможно. Попросту не укладывается в голове. Объяснить – да, понять – нет. О прощении не может быть и речи.
Примеры этих, мягко говоря, странных поступков я могу перечислять сколько угодно, перевидал всякого. Вероятно, в этих поступках есть какая-то своя логика и глубинный смысл. Недоступный пониманию мужчины, будь он хоть профессор семи пядей во лбу, хоть красавец-миллиардер, хоть царь морской.
Я не защищаю и не оправдываю мужчин, мы тоже хороши. Но наши действия, по крайней мере, хоть как-то объясняются логикой. Все мы – козлы, чего уж тут. И есть тому веские подтверждения.
Вот, к примеру есть у меня хороший товарищ. Закладывать любил одно время, причем конкретно. И жил в это время с миловидной и интеллигентной девушкой. Жил не тужил, душа, что называется, в душу, писечка к писечке, любовь-морковь, все дела.
Ну и девушка тоже стала по чуть-чуть прибухивать, за компанию. Винца там бутылочку купит себе на вечер одну-другую, чтобы, так сказать, быть на одной волне и в тонусе с любимым человеком. И это вместо того, чтобы мозг компостировать. Так он с ней расстался... Знаете, чем мотивировал? Она бухает слишком много.
Глава XXXVII HOME SWEET HOME
Как всё-таки невероятно приятно ступить на родной асфальт после длительного, изнуряющего путешествия. Не даром говорится, дома и стены лечат.
Не смотря на усталость, я взгромоздил рюкзак на плечи и пошёл домой от вокзала пешком. Какое непомерное счастье ощущать себя в родном городе! На той самой родине, где и травинку, и берёзку, и каждую бездомную собаку… И лица на улице все такие родные-родные. Вот, остановки не прошёл, встретил старого знакомого. Шапочного, а приятно. «Здоров-привет, ты куда-откуда, я на работу, а я с поезда только из столицы, да ты чё, ага, давай, удачи» ... А вот и здание конторки, где когда-то работал. Девки со второго этажа, со швейной мастерской, покурить вышли. Узнали. Привет-привет. Ещё остановка – Агата стоит, красавица. Сигаретку тонкую, дамскую смолит. Мужики говорят, в жопу даёт...
Собственно, на этом конец и моего путешествия, и повести. Если кто ждал в конце какой-то морали, спешу разочаровать. Вывода, кроме как «в гостях хорошо, а дома лучше» – нет и не будет.
Дома уже ждал накрытый вкусняшками стол, и ваш покорный слуга плюхнулся в своё любимое кресло перед мониторами, замахнул пятьдесят, закусил, да так и застыл от неимоверного кайфа. Как будто с войны вернулся. Выдохнул и подумал: «Всё хорошо – не зря съездил. Так бы повестушку эту не написал никогда. Но больше никуда и ни за что из любимого города далеко не поеду. Даже если в Париж или на Сейшелы. Ну их в трещину...»
Поезд «Кемерово-Москва», «Москва-Кемерово». 2016 год.
АННОТАЦИЯ
Скромное обаяние рефлексирующего сексиста. Примерно так я хотел сначала назвать эту рецензию или, если хотите, отзыв на повесть «Записки на опадающих листьях». Не в том смысле, что автор выстроил систему социальных практик, направленную на угнетение женщин, его настольная книга – «Домострой». «Записки» – её современная адаптация и, написав повесть, он сел и задумался. Дело в другом. Женщины в его тексте встречаются чаще, чем пикетные столбы вдоль железной дороги. И итоги этих встреч говорят вовсе не в пользу женщин. Даже не то, чтобы не говорят — показывают их. Не в лучшем свете.
В общем, хотел назвать, а после второго прочтения передумал. Потому что, несмотря на всю эту «парадоксальную алогичность женского мышления», «где я таких дур нахожу, да среди вас, дорогие девушки», «бог с ними, обычными блядьми» (с этим согласен полностью) и «почему я не женюсь» (типа одна тысяча и ещё одна причина) текст в своей дневниковой откровенности полон лиричности, своеобразной сентиментальности и, в конечном итоге – любви. К женщинам.
Психологи утверждают, что, применяя ретроспективную рефлексию, можно выявить причины своих неудач и поражений. Но мы-то с вами, слава богу, не психологи и прекрасно понимаем — их просто не существует как таковых – ни неудач, ни поражений. Есть только выбор и его последствия. Точнее, наше к ним отношение, интерпретация самих последствий. И таких интерпретаций у писателя очень много.
Станция за станцией – воспоминание за воспоминанием.
И во всех подкупает непридуманность жизни, медитативная, в такт ходу поезда, интонация, которая очень легко вычитывается. Нарратив автора кадейдоскопичен, сумма памяти, работа опыта, самоирония, интеллект под 140, давление – 160. Именно так всё и случается: в плацкартный отсек заходит ангел, а конечной станцией может стать ад.
Впрочем, такая категория, как ад – в контексте всей этой истории – архетипична. Не помню уже где, кажется, в «Русском журнале», я читал текст Андрея Краснящих. Так вот, там он писал о том, что условия современной жизни сильно размыли понятие дома: теперь дом – это и квартира в многоэтажке, и номер в гостинице, и место случайного ночлега, а самый интересный «дом» – это поезд. Потому что в нём соединились два по сути противоположных архетипа – дома и дороги.
Получается, что поезд – место, где человек останавливается ненадолго, слегка пускает какие-то корни, и в то же время, этот дом вместе с человеком куда-то едет, причём на весьма приличные расстояния. По дороге подбрасывает тебе попутчиков и, как это обычно бывает, не самых приятных в мире людей – «жабок», стригущих ногти тебе под нос, замшелых бабок, шабашника, верящего в реактивное электричество, и чёрт знает, кого ещё. От этих людей невозможно укрыться, с ними приходится устанавливать пусть и поверхностный, но контакт. В доме можно обрести покой, а в поезде – нет, ты в положении з/к, не можешь покинуть стен своего временного дома, пока он не привезёт тебя в место, указанное станцией прибытия. Когда ты в настоящем доме, к сакральному центру мира не нужно стремиться, вот он — вокруг тебя, и в тебе, соответственно, мир и покой. В поезде человеку вроде бы искать для ориентировки центр мира не нужно, он будто бы его достиг, он в нём, но этот центр мира оказывается неустойчивым, ненастоящим, обманным. А если центр мира ложный – то и реальность вокруг него такая же.
И здесь, чтобы не сойти с ума, герой включает рефокус.
Я сейчас не про маршмеллоу-тесты, стенфордские зефирные эксперименты и укрощение сиюминутных желаний, а про механизм смещённого внимания. Его использует поэт, когда, рассматривая пульсирующую рану, замечает периферийным зрением пролетающую мимо бабочку. Его же и применяет автор. Находясь в ложной реальности, он переключает саму реальность.
Так о чём эта книга? На самом деле о простых вещах: о дороге, в широком смысле. Честной дороге. По Довлатову. Он писал, что «…единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь – есть выявление собственным опытом границ добра и зла... Других путей не существует...». В этой книге встречаются ангелы, но, слава богу, нет праведников, которые учат, что такое «хорошо» и «плохо». Есть герой, претендующий на полное знание жизни, но ему нельзя попенять на такое всезнайство, это же его жизнь, кому как не ему знать о ней всё.
Эта книга о нас с вами: о друзьях и любовницах, ожиданиях и разочарованиях, радости и боли, о том, что можно находится на празднике жизни, не чувствуя ни праздника, ни самой жизни, и о том, как иногда важно вернуться домой, обрести центр мира и вместе с ним сам мир.
Игорь Кузнецов,
лауреат Всероссийской премии им. В.П. Астафьева
