Знаете, мне ~30. У меня есть мама, папа, бабушка, сестра. Моему мужу 30+, у него есть мама, папа, бабушка, дедушка, сестра. Мы - счастливцы. У нашей дочери СТОЛЬКО родных!
В последние несколько лет я потеряла дедушку, бабушку и дядю. Не то, чтобы они мне были очень близки... Но это заставило задуматься) теперь я чаще вспоминаю свои глупые детские шалости.
Недавно позвонила папе и спросила, знал ли он, что я воровала у него сигареты? Не знал... мы посмеялись)
Сегодня к нам приехал близкий друг папы (я считаю его родным, они были друзьями ещё до моего рождения ). И я вспомнила... Звоню папе, говорю: "Ты знаешь, что маленькие девочки иногда влюбляются в мужчин постарше?" Слышу, они напряглись... "Я, говорю, тоже была лет до 13 влюблена... Знаешь в кого? В дядю Сашу!" Слышу, мама ЧАЕЧКОЙ прям "ха-ха-ха! Я ЗНАЛА! Я знала!" Дядя Саша: "Катя , я согласен! Я женюсь! Бросай мужа!" Папа посмеялся, мама сказала, что дядя Саша довольный и покрасневший) он добавил, что ему ОЧЕНЬ приятно!
Часть моих воспоминаний родители не помнят, но они довольны, что я им об этом рассказываю и с теплотой вспоминаю. Это важно для них. И для меня. Некоторые, оказывается, культовые для обеих сторон! Песня "рюмка водки" Лепса у меня ассоциациируется только с поездкой по области, когда мы с папой выкручивали громкость на максимум и ОРАЛИ ее в машине! И у него тоже!
Люблю их. Люблю за то, что они есть и могу им позвонить. Спасибо Вселенной. Пусть у всех так будет, пожалуйста...
До того как, я же в баре был. А просто сидеть и пялиться в телевизор неинтересно. А барменам, по роду деятельности, нужно не только обслуживать, но и по мере сил и возможностей публику развлекать. (Ну я нормальные бары имею в виду).
Естественно, им приходится выслушивать всякую ахинею. Может Амстердам пока и не в курсе, но в городе одним специалистом по несению пурги стало больше.
Ну классические заготовочки работают безотказно и уже минут через 20 обоим барменам было интересно меня обслуживать.
В уголке шумно сидели ирландцы. Ну кто был в Айриш Пабах понимают о чём я. Кстати вы знаете что у ирландцев есть свой вполне себе самостоятельный язык, вообще, на английский не похожий даже близко? Он есть, но он медленно и уверенно погибает. Мало кто говорит на нём. Английский весомее, всем понятнее и, видимо, на нём орать удобнее. В общем, ирландцы болели за Челси и мне, хоть и вообще не болельщику футбола, было где-то в глубине души приятно, что клуб принадлежит русскому, пусть и с фамилией Абрамович.
Сидело несколько парочек и дамы хлестали пивас, нисколько не уступая, своим мужикам. Недалеко от меня вообще бесшумно сидел индиец и изредка мелко похихикивал, ибо понимал о чём мы говорим.
Сначала мы выяснили что татуировки делать больно и поражались смелости и самоотверженности одного из барменов. Он, кстати, бельгиец. Второй же был англичанин. Как из занесло барменить в Амстердам одному богу известно. Можно подумать у себя там баров нет на их родинах?!
Я им поведал что пишу в фейсбуке о своих приключениях тут и они, как это обычно бывает сразу полезли искать меня, но я их успокоил, сказал что пишу на русском. Расстроились. Надеюсь искренне.
Я поведал татуированному что есть вещи и побольнее тату и выдержал паузу, чтоб тот меня упросил рассказать. Ну я, в свойственной мне манере, рассказал ему что у зубы у меня не настоящие, а настоящие я выдрал за две недели. Все.
С этого момента я занял роль самого бесстрашного и смелого. Они оба всматривались в мои зубы и было видно что не верится им. Я, конечно, предложил показать всё это дело во всей красе, но они вежливо отказались и к статусу бесстрашного добавился статус задушевника. Я травил байки и они, попадая на благодатную почву наивных ушей барменов, делали меня гвоздём программы.
Я им рассказал про странного голландца, который ни лампочку сам вкрутить не может, ни то как заваривается кофе понятия не имеет. Ну уже умеет, но 30 лет не умел. Они ржали в голос и согласились с тем, что люди на западе живут довольно рукожопые и наивные. Пока они ржали я им сказал, что они и сами то тоже "молодцы".
Я им говорю, мол, я же три раза уже выходил из бара и мог просто не вернуться, не заплатив. Они продолжали улыбаться, но уже как-то осторожнее.
Не прошло и получаса, как в баре появился убедительный человек с лицом убийцы. Он ничего не пил, просто сидел и молчал. И как только я в очередной раз пошёл курить, он тоже
вышел на улицу воздухом подышать. Недалеко от меня ему дышалось особенно хорошо. Как только я заканчивал курить, ему сразу переставал нравиться свежий воздух и он возвращался за мной в бар. В общем, до конца вечера курить я ходил в сопровождении. "Доверяй но проверяй" никто не отменял.
Стандартный набор историй иссяк, и я решил бугая проверить на бдительность. Я сделал пару вензелей между баром и туалетом и он меня прозевал. Я вышел на улицу и зашёл в соседний магазин. Смотрю через витрину - вылетает. Раздосадованный блин. Столько трагизма было в лице нетронутом интеллектом. Я, для правдоподобности, купил сигарет и вернулся в бар. Надо было видеть лица барменов и охранника. Они втроём так выдохнули, как будто им вернули пропавший миллион. Я засмеялся и они поняли что я с ними поиграл в кошки мышки. Ну бармены засмеялись, а бугай как выдохнул, так в той позе и остался. Больше он со мной дышать воздухом не выходил, и я напомнил барменам, что теперь у меня уйти и резон куда весомее, ибо выпито больше, да и убийца за мной больше не следит. Как только я пошёл на улицу в следующий раз, местный Валуев был уже в позволительной близости.
Бонусом я им рассказал, как можно недоливать, или наливать не то что нарисовано на бутылке. Так же поведал как можно с клиентов взять денег больше чем они напили и они не заметят. Ну, они же не жили на территории союза в 90-е. Откуда им знать это, да и зачем. Но заинтересовались. Как наивность так и алчность в этом мире обязательны.
Ну должен был и я получить эстетическое удовольствие и я уломал их показать барменские трюки с подкидыванием бутылок, наливанием алкоголя с метровой высоты, поджигание, ну стандартный набор профессионала. Я уже был в том состоянии, когда мне нравилось всё, даже упавшая бутылка.
Они много спрашивали про Советский Союз, про Россию как таковую, были удивлены, что в Латвии почти половина населения - русские (русскоговорящие правильнее сказать). Спрашивали действительно ли Путин хочет завоевать мир. Я не стал их разочаровывать и подтвердил это. Я то точно знаю. Много о чём поговорили, и было интересно и мне и уверен что и им. Когда я уже расплатился и собрался уходить, ко мне подошёл тот самый тихий представитель солнечной Индии и спросил, мол, а правда что у меня своих зубов нет. Это ж человек сидел 3 часа, собирался с силами и таки спросил. По всему было видно, что и барменов это интересовало не меньше. Ну должен же я был закончить на мажорной ноте, и я сделал то, чего не сделал бы, наверное, в другой ситуации.
Бармены как-то держались ещё, а индийскому парню сделалось нехорошо.
П.С. Я и сам то по началу побаивался смотреть на то как я вытаскиваю из себя все зубы, но со временем привык. А эти то на ужасниках воспитаны, товарищи впечатлительные. То что они никогда не будут больше ничего подобного спрашивать - это однозначно.
И опыт сын ошибок трудных
И гений парадоксов друг. (с)
Вот первую строчку Пушкин написал про них, ну а вторую, понятное дело, про меня. А про скромность у него там ничего не сказано.
В конце восьмидесятых , когда нашу необъятную родину накрыло кооперативами и клетчатыми сумками, кашпировскими и чумаками, появились так же и всякие простенькие, на сегодняшний взгляд, финансовые схемки и пирамидки.
Как ни удивительно, вляпалась мама, несмотря на то, что за азарт у нас в семье, целиком и полностью, отвечал я. Мама принесла домой какую-то отксеренную бумажку и сказала, что купила акции. Звучало это так, будто она приобрела контрольный пакет акций Газпрома, но, тогда ещё и Газпрома то не было, а акции у нас уже были.
Жили мы тогда так бедно, что фильмы про угнетённых в Америке негров, нам казались красочными видеодневниками селебрити в лакшери.
Уже потом я понял как это работает, когда нам пришло три извещения на почту. Суть была проста, как тетрадка в клеточку. Мама купила у кого-то эту акцию за 30 рублей (нешутейные деньги, по тем временам). Очень хотелось ей всыпать за расточительность по первое число, но тогда я был ещё физически слабее и получал за всё я, даже если была виновата мама.
Так вот, там надо было найти ещё идиотов, которые захотят стать акционерами. Они уже переводили 30 рублей маме и искали своих идиотов. Как бы это ни показалось странным, среди наших знакомых нашлось огромное количество будущих акционеров! Мама удачно впарила билетики всем своим коллегам на работе. Думаю - надавила авторитетом: старшая была по возрасту, а с голодухи на что только не надавишь.
Так как я пребывал в прекрасном возрасте, который назывался красивым словом "пубертатный" - а оно абсолютно точно передавало всю хрень, что со мной происходила - знакомых с баблищем у меня ещё не было. Но у моих друзей были родители, а я не только у нас в семье был за задушевника, но и в большинстве семей моих друзей. Шансы не стать акционерами были у них ничтожно малы.
В общем, каждый следующий присылал маме 30 рублей, а наши акционеры тоже не все были дураки: им 30 рублей стало жалко, но мы их уже получили. Поэтому некоторым удалось найти нескольких идиотов, которых не нашли мы с мамой, а работали мы с ней в этом направлении плотно, не покладая рук. Рекламировать ксерокопию мы приходили уже с почтовыми квитанциями, где синим по блёклому было написано 30 рублей и наш адрес.
На почту ходить было по началу стыдно. Маме. Я то как на праздник! Бывало, по два раза в день. Но бабло развращает даже таких невинных и совестливых как моя мама и через пару недель она уже открывала дверь почты ногой и Боярыней Морозовой широко, насколько позволял её полутораметровый рост, вышагивала к кассе. Там на нас смотрели с ненавистью, не только из зависти. Работники почты своих идиотов не нашли, а наши прибывали в геометрической прогрессии.
Позже мы стали ходить на почту раз в три дня, чтобы не размениваться по мелочам. Что там мараться из-за, каких-то несчастных, трёхсот рублей, которые мама зарабатывала на работе за два месяца. Ходили уже за тыщами, чтоб обувь почём зря не стачивать.
Рано или поздно, как идиоты так и акционеры должны были подойти к концу и они это сделали. Мама у меня - та ещё понтовичка, стянула баблофен резиночкой от моих трусов и понесла класть на сберкнижку. "На шубу!" - гордо заявила мама прямо в сберкассе так, чтобы все слышали и на почте тоже.
Ну а закончилось всё банально. Мы с братом, когда мама уже сильно разбогатела, стали серьёзными бизнесменами и возили латвийский трикотаж в Сыктывкар, вталкивать северянам, как финский. Трикотаж уходил так, что люди дрались на базаре за возможность записаться в очередь на свитерок на следующий приезд! Но, что это за бизнес - подумалось нам с братом, надо брать планету в оборот по крупному, тем более у нас теперь состоятельная мама. Серьёзный бизнес, требовал серьёзных инвестиций. Так, как я в семье был младшеньким, а в любой семье не без недостатков, челом бить пошёл первенец. А разговаривать то не умеют оба. Чо то помычали там, поплакали каждый по своей причине - и в сберкассу.
Что толку с трикотажа то?! Он лёгкий. Поэтому, нами с братом было принято эпохальное решение, навестить Польшу с дружественным, официальным визитом и снабдить их молотками, отвёртками и иголками для швейных машин. Всё, что было в магазинах, то и купили. И это в продуктовых.
Кроме шуток - сумки были такими тяжёлыми, что мои кишки уютно расположились в районе пяток, когда мы пёрли багаж на поезд. Но в Польше всё слава богу было нормально - нас арестовали на границе и отправили обратно через двенадцать часов. Так из акционеров, бизнесменов и прочих селебрити, мы превратились обратно в обычных людей. Разве что с молотками у нас в семье ещё долгие годы было всё в полном порядке. Я уже молчу про иголки для швейных машинок.
Банковский кассир Билл Портер был осуждён за растрату казённых денег в 1898 году. Будучи кутилой, мотом и транжирой, а именно на безудержное веселье он и потратил деньги банка, в тюрьме ему пришлось несладко. Долгих пять лет не сулили ничего хорошего и как-то вечером, пребывая в крайне скверном настроении, он взял лист бумаги, перо и начал писать. Там же в тюрьме он возьмёт псевдоним "О. Генри" и через несколько лет станет одним из самых читаемых писателей конца девятнадцатого, начала двадцатого века.
Вещи, которые выглядят экзотикой могут стоить безумно дорого. Вот например "Советское шампанское" в одном из магазинов в Голландии. Справедливости ради, надо сказать, что в польском магазине тут оно стоит 4 евро. Точно такое же. Но, любопытство же никто не отменял. Это я вырос в Латвии, где и латиница и кириллица были для меня нормой, а тут русские буквы выглядят такой же схемой для вязания крючком, как для нас тайское письмо. Под новый год тут люди, как и везде, нет нет да подвыпившие и им хочется каких-нибудь приключений на одно место и тут, надо отдать должное бренду "Советское шампанское", приключения гарантированы. Естественно, этот напиток не имеет ничего общего с тем советским шампанским - просто в восточной Европе купили эти "буквы" по лицензии и продают их ностальгирующим по тем тёмным временам. Поляки, несмотря на ненависть к совку, таки покупают на новый год такую бутылку, как прикол. Как правило, в 12:00 они её взбалтывают и выстреливают пробкой под грохот салюта и всё содержимое выливается.
Но, я спросил у продавца этого магазина, который продаёт "Советское шампанское" по 20 евро, много ли он продал. Он сказал, что 5 ящиков ушло. Ну, с миру по нитке голому рубаха. Бизнес - ничего личного.
Сегодня мой мир встал с ног на голову. Не знаю, может с кем-то уже такое случалось, но точно не со мной.
Лежим с мужем на кровати под пледом. Спокойно втыкаем в телефоны. И вдруг муж кладет телефон на тумбу и, поворачиваясь ко мне, такой:
— Грей меня!
— ??? ??? ??? ??? ??? ??? ??? … .
Действительно замерз. Вот, обняла, лежу, грею. А у самой глаза как у лягушки))) Не заболел, да и дома тепло. Согрела, теперь сижу какао пью. Размышляю)
Это случилось совсем недавно. Вызов поступил от полиции, так что я удивился, заметив машину реанимационной бригады у дома. Они как раз уезжали, но перед этим вкратце обрисовали ситуацию: в ванне утонул ребёнок, ему было одиннадцать месяцев. Мать, оставившая его дома и обнаружившая по возвращении труп, заявляла, что покончит с собой, поэтому полиция вызвала психиатрическую бригаду «Скорой помощи».
Квартира бедная, на две комнаты – одна кровать, при том, что детей с женщиной проживало трое, включая погибшего. Ещё двое ранее были забраны службой опеки. Куда ни посмотришь – по стенам и полу бегают тараканы, не напуганные даже присутствием большого числа людей. А людей и правда много, одних полицейских человек шесть.
Труп ребёнка, посиневший, лежал на столике в зале, накрытый полотенцем. Совсем ещё кроха. Мать стояла на кухне с двумя подругами и каким-то пареньком. Один из полицейских обрисовал ситуацию: мать оставила детей под присмотр сына подруги, подростка лет пятнадцати-шестнадцати. Тот повёл младшего мыться – я так и не понял, по своей инициативе, или же ему был такой наказ от матери. Кажется, последнее. Мать ушла в магазин, а когда вернулась, обнаружила ребёнка в ванне. Отца в семье нет – погиб несколько месяцев назад.
С самого начала общения бросилась в глаза эмоциональная скудность, и при этом патетичность пациентки, низкий интеллектуальный уровень, склонное к конкретизации мышление. Подозрения на умственную отсталость подкрепляются после сбора анамнеза: до восемнадцати лет наблюдалась у психиатров, пока была воспитанником детского дома. При первой же возможности она отказалась посещать психиатра. Пока наблюдалась, неоднократно лежала в детском отделении психиатрической больницы, в том числе в связи с мелкими правонарушениями.
Поведение у женщины явно рассчитано на зрителя. Громкий рёв без слёз сменяется упрёками «врачей-убийц», из-за которых, как она считает, и умер её ребёнок («Долго ехали, это всё из-за вас!»). Угрожает выпрыгнуть из окна сразу, как её оставят одну. Чем мягче я с ней говорю, тем больше она проявляет агрессию, всё твёрже отстаивает внешнеобвиняющую позицию, но сразу видно, что эмоции это неискренние.
Разумеется, оставить человека в состоянии горя, который неоднократно высказывал намерение совершить суицид, мы не можем. Объяснили женщине необходимость съездить на обследование в психиатрическую больницу. Резкий отказ, обилие нецензурной лексики. Достучаться не получается даже спустя несколько попыток. Тогда я прошу подойти поближе сотрудников полиции и объясняю повторно женщине, уже твёрже, что осмотр в психиатрической больнице и, быть может, последующая госпитализация в таких случаях проводятся без согласия со стороны пациента – это оговорено действующим законодательством. Внезапно женщина резко прекращает ругань и совершенно спокойно объявляет, что всё нормально, она вовсе не собирается ничего с собой делать. Впервые видны её настоящие эмоции – боится, что её положат в больницу. И эти эмоции явно сильнее того горя, которое она так ярко пыталась демонстрировать. Через минуту она и сама об этом сказала: не хочу там лежать, там мне будут уколы делать и выходить на улицу не разрешат, а с горем она справится, это ничего. Видя, что ей не верят, начинает упрашивать, заискивать, что выглядит очень странно после изображения горя. Про ребёнка уже не вспоминает.
К нам присоединяются до того ждавшие на кухне подруги. Уговаривают женщину поехать в больницу, чтобы быстро пройти обследование и вернуться домой. Неохотно та уступает, обстоятельно собирает вещи на тот случай, если её госпитализируют, беспокоится, что забудет зарядное, а телефон в больнице быстро разрядится. Собираясь, несколько раз проходит мимо тела ребёнка, но ни разу у стола не задерживается. Выходит из квартиры, не оглядываясь, раз за разом спрашивая, точно ли её не положат в больницу.
В стационар её не положили. Дежурный врач обследовала на уровне приёмного отделения и пришла к выводу, что суицидальных намерений у женщины нет, все заявления были сугубо демонстративными. Что было дальше с ней и оставшимися двумя детьми, сказать не могу. В квартире я детей не видел, они на момент нашего визита ожидали у соседей. Дальнейшая их судьба будет зависеть от полиции, социальных служб и судьбы их матери.
Случай получил огласку в новостях. К сожалению, это далеко не первый и, надо признать, не последний раз, когда дети умирают из-за безответственности родителей. В данном случае мать сама нуждается в наблюдении и уходе. Со слов соседей, те часто видели её пьяной, что вообще недопустимо, когда ты один воспитываешь несколько детей. Условия жизни для многодетной семьи ужасные.
Не как врач, а как отец скажу: больше всего мне жаль погибшего мальчика. Что он увидел за одиннадцать месяцев своей жизни? Пожил в грязной, населённой тараканами квартире с пьющей, психически нестабильной матерью, и умер, так ничего хорошего в жизни и не узнав. Жаль, что ранее опека забрала у этой женщины только двоих, а не всех пятерых детей – тогда этого несчастного случая можно было бы избежать. Но это «бы» уже никакого значения не имеет.
Автор: Михаил Гречанников
Дипломированный специалист
Стать автором CatPsyh может каждый. Для этого нужно лишь закинуть свой текст в нашу группу ВК, в окошечко "предложить новость" (к сожалению, других площадок для столь удобного собирания текста мы не нашли).
После того, как ваш текст проверят два опытных дипломированных психолога и один редактор, мы его опубликуем на всех наших платформах, на аудиторию в несколько тысяч человек, указав ваше авторство. Если хотите быть отмеченными как дипломированный специалист, то нужно будет показать свой диплом администраторам паблика.
На фото прапорщик Трищенко В.П. в центре, в летнем головном уборе.
Текст написан мной со слов Трищенко В.П. Моего сослуживца, старшего боевого товарища.
До июля 1984 года, я служил в 177 ОСН (отряд специального назначения). Там я служил заместителем командира группы, в 4-ой роте, с декабря 1983 года по июль 1984 года. Отряд сначала стоял в Гульбахоре, потом в Газни. 13.01.84 года, я участвовал в знаменитом бою под Суруби. На Суруби я получил пулю в левое плечо навылет, осколок в левое бедро и левый лацкан бушлата был прострелен в двух местах. Помню, еще надо мной шутили ребята, по-доброму, насчет бушлата. А в госпиталь мы попали уже 14-го вечером на МИ-8. Раньше не смогли, так что больше суток пришлось ждать. Кстати, справка из центрального Кабульского госпиталя, у меня хранится до сих пор, мало ли что. На осколок я тогда особо не обратил внимания, думал царапина. А зря, ранение оказалось вполне серьезным. Боль в бедре чувствуется иногда до сих пор. Правда, этот осколок я потерял в конце 90-х, он у меня вышел сам, дней за десять.
В феврале я приехал из Кабульского госпиталя уже в Газни. В июле, в отряде изменили штаты. На должность заместителя командира группы, вместо прапорщиков, стали назначать сержантов. А нас переводили в другие подразделения. Так что из 177 отряда я попал в 177 полк.
29-го июля 1984 года, перед обедом, я спрыгнул с БТРа возле 18-го опорного пункта, третьего горнострелкового батальона третьей минометной, батареи. Тогда еще было название ОП (опорный пункт). Не было сторожевых застав и блокпостов, жаргон был чисто армейским. На опорном пункте периодически находилось примерно 6 офицеров и прапорщиков и около 20 солдат, это не считая тех, кто сидел на секретах. Коллектив отличный. Командир батальона − майор Глушко, командир батареи − капитан Казак. Офицеры батареи − лейтенант Липатов и Брянцев Юра, старшина батареи − Петя Балашев, он родом откуда-то с Волги.
Я назначен командиром взвода на автоматические минометы 2Б9 «Василек». Я их не знаю. Знаю простой 2Б14 «Поднос». Хотя, по сути то же самое, только «Василек» не носят на горбу и из него можно стрелять автоматически. Саша Симак, мой заместитель командира взвода. Он из Беларуси, из Бреста. Они с командиром батареи земляки, оба из Беларуси. Капитан Казак представил меня личному составу. Разговариваем, знакомимся.
Подходит время обеда. Обедаем с напитками, но все в меру. Новое место службы мне нравится, самое главное − дружный коллектив. Отношения прямо-таки братские. Хотя, конечно, в дальнейшем конфликты тоже бывали, но мы быстро мирились.
Наш ОП − старая капитальная постройка из камней, которую можно разрушить только гаубицей или попортить из РПГ. В расположении имеются три двери. Левая дверь − вход в офицерскую комнату. Следующая − в солдатскую. Дальше в каптерку − царство старшины. Старшина в Афгане прослужил уже больше трех лет. Полтора года солдатом и уже почти два с половиной года прапором. Все из-за своей хитрости. Как он нам потом сам рассказывал смешную историю.
А история такая. Прослужил старшина Балашев полтора года солдатом. Потом решил раньше уехать из Афгана. Написал заявление в учебку прапорщиков, с расчетом ее не закончить, а постараться, чтобы его выгнали. И в Афган больше не возвращаться. Но ему это сделать не позволили, а предложили на выбор − тюрьма или Афган. Он выбрал Афган.
На следующий день, после моего знакомства с боевым коллективом, приехал командир батальона. Привез убитого с нашего батальона. Он должен был скоро замениться. Поехал на колонне в дукан и погиб. Получил несколько пуль, не повезло. Вот так началась моя служба на новом месте. Еще командир батареи сообщил мне новость, как снег на голову. Комбат Глушко, посылает меня старшим на секрет «Гвоздика». Так что свое 24-летие я встретил на полковом секрете. То, что у меня день рождения я не сказал. Чтобы не подумали что отмазываюсь. Сказал бы, остался бы внизу.
Утром, 1 августа, я поднимаюсь на секрет «Гвоздика». Он располагается между нашим 18-ым и 19-ым опорным пунктом. Примерно посередине. 2 700 метров над уровнем моря или даже выше, по-моему, выше. Подниматься примерно два часа. Одна треть дороги и отдых, потом опять до самого верха без перерыва. Из вооружения у нас ДШК, 82 мм миномет, СВД, автоматы и пулемет Калашникова. Личный состав примерно от 15 до 18 человек. На юг метров 100 от нашего пятачка выносной пост. Там пулемет Калашникова. На «Гвоздике» куча вшей, от них можно избавиться только внизу. Никто не хочет быть командиром на «Гвоздике», лучше внизу. Будни однообразны. Оживление вносит поход за водой вниз. Это если строго следовать инструкциям. Из батальона к подножию горы приходит броня. Нас прикрывают снизу, а иногда и поднимают вместе с нами воду и продукты. Но на «Гвоздике» воду можно набрать и к западу от секрета. Было такое место, его называли, по-моему, стакан. Там можно было набрать воды, но это строго запрещено, место очень опасное. Как-то раз Суфьян солдат из Краснодара, поперся туда за водой, на свой день рождения. Он это, наверное, хорошо помнит до сих пор, я его тогда здорово отругал! Тогда еще с нами на секрете сидели сержант Миронов и снайпер Ширшов. Эти два бойца были из нашего батальона или просто из нашего полка. Суфьян пошел за водой, потому что мы экономили воду уже несколько дней, а крайние сутки сидели совсем без воды. За день до этого, мы хотели набрать воды, как положено, с прикрытием снизу. Спустились до половины, внизу началась стрельба. Мы пошли опять наверх.
Несколько раз приходилось из миномета вести огонь по противнику, при обстрелах наших колонн внизу. Один раз, помню, сильно горел наливник «Татра». Еще иногда бывали обстрелы самого секрета. Такое тоже случается. Здесь, на «Гвоздике», погиб мой предшественник, прапорщик Водолазко. Запомнилась фамилия. От него мне достались автомат и пистолет. Не успели сдать, а тут пришел я.
Вот эти данные и фото были взяты из Всесоюзной книги памяти:
ВОДОЛАЗКО Сергей Петрович, прапорщик, ком-р арт. огн. взвода, род. 03.08.1960 на тер. совхоза «Алтынсерин» Камышинского р-на Кустанайской обл. Казах. ССР. Русский. Работал в колхозе им. Щорса Маловисковского р-на Кировогр, обл. В Вооруж. Силы СССР призван 06.11.79 Маловисковским РВК. В Респ. Афганистан с сент. 1983. Неоднократно принимал участие в рейдовых опер-ях. 12.06.1984 группа, возглавляемая им, при выдвижении на пост боевого охранения была обстреляна пр-ком из засады. В. не растерялся, действовал энергично и смело. Приказал подчиненным совершить маневр и занять господствующую высоту, а сам прикрывал их действия метким огнем из автомата. В ходе боя, управляя огнем группы, был смертельно ранен. За мужество и отвагу нагр. орд. Красной Звезды (посмертно). Похоронен в с. Мануйловка Маловисковского р-на. Там его именем названа улица.
В сентябре меня меняют. Я очень рад. После этого секрета существует негласное правило. Три дня ты отдыхаешь, тебя не трогают командиры. Ты можешь спать, отдыхать и пить! В первый день свободы я напиваюсь, но на ногах. Выхожу из комнаты. На территории проверяющий из полка. Я представляю собой очень экзотическое зрелище у меня борода, но я очень веселый! Я пьян.
− Кто это? – изумляясь, спрашивает проверяющий.
Я представляюсь. Капитан Казак говорит, что я сегодня слез с «Гвоздики», где просидел 36 дней.
– Хорошо, – говорит проверяющий. − Но через три дня, чтобы был как огурчик.
Традиции проверяющий знает и уважает.
Через три дня я сбриваю бороду, трезвею и опять готов приступить к своим обязанностям. Наш батарейный секрет «Заря» находится на юго-востоке километра полтора, два от нас. Его хорошо видно в бинокль, да и невооруженным глазом можно рассмотреть. На «Заре», как и на «Вышке», командиром всегда был кто-то из сержантов. Дубовицкий, Блинковский, Зикратов и другие периодически принимали командование секретами, сменяя друг друга. Позже, «Заря» неофициально стала моим секретом. Я почти всегда ходил на прикрытие, когда менялись смены. Иногда мы занимали позицию справа иногда слева. При одной из очередных смен состава секрета, я с пулеметом занял позицию слева, справа тоже группа прикрытия. Бойцы, которые поднимались на секрет, поднялись до середины и устроили привал. Залегли и отдыхают. Проходит уже много времени, мы их хорошо видим. Они сидят на склоне и, похоже, не собираются продолжать движение. Выхожу на связь, не отвечают. Кто то из наших говорит: «Да шуганите их из пулемета, а то они полдня просидят». Метров на десять ниже их, выпускаю очередь. Крутят головами, сразу появляется связь и движение продолжается.
Как-то ранней весной ходили на прикрытие направо. Зелени еще практически никакой нет. И вдруг я увидел прямо под ногами странное растение. Ножка как у белого гриба, а сверху листья как у пальмы, невысокое, сантиметров десять. Незначительный эпизод, но запомнилось очень хорошо. Мы с удивлением рассматривали это растение. Такой экземпляр афганской флоры, я никогда не встречал раньше, да и впредь не довелось повидать.
Однажды, по осени, с «Зари» по связи передают: «Обстрел, один ранен». Казак посылает меня с группой на помощь. А расчет Симака к бою за «Василек», который у нас смотрел на юго-восток. Первым выскакивает Ешимбетов с пулеметом Калашникова. Ранен его земляк, молодой узбек. Приказываю Ешимбетову остаться внизу, возле «Василька». Ешимбетов дембель, события происходят уже после приказа Министра обороны об увольнении осеннего призыва. Он обиделся. И рвется идти с нами в горы. Пришлось взять. Но я всё-таки оставил его на тропе. Там, какое-то здание было непонятное, метра два на два, с бойницами. Приказываю: «Один выстрел по нам и вали, кого достанешь!» К счастью, как потом оказалось, это наши с секрета стреляли в сторону гор. Пуля срикошетила от скалы и пробила бойцу ступню насквозь. Все нормально. Спускаем вниз раненого.
Как-то раз помню, Гриша Зырянов что-то утворил, по мелочи. Наутро, в наказание, залетчики отправились на «Зарю». Для дальнейшего исправления, на месячишко, поразмыслить на досуге, в горах, о своем поведении. Гриша несет тело ДШК. Ствол тяжелый, но он идет, деваться некуда. Он нормальный парень и все это знают. Позже солдаты сочиняют песню об этом событии. Там есть слова: «Гришка как картинка на «Зарю» гребет…» Так же там есть юмористический куплет про старшего лейтенанта Липатова. Про усы, язык и его панаму. Хорошие парни служили в нашей батарее. И воевать умели, и отдыхать, и шутить.
Начало мая или конец апреля, я должен выехать с 19-го ОП, на прикрытие «Гвоздики». Выдвигаемся на броне. Пулеметчик, я и четыре бойца с 19-го ОП. Два бойца поднимутся на секрет вместе с теми, кто спустится за водой. Между 19-ым и «Гвоздикой», если ехать вниз, слева был какой-то небольшой блокпост. На этом посту несли службу несколько солдат с сержантом. Подъезжаем к посту, останавливаемся. Надо взять приемник «Россия» и передать его на «Гвоздику». Солдаты бегут на пост за приемником. Я сижу на броне в шлемофоне. Тангента между шлемом и рацией постоянно выпадала, рассоединялась. Обматываю свой кусок провода от шлемака за ручку люка изнутри. Сижу как привязанный. Вниз по дороге идет колонна КАМАЗов с авиабомбами ФАБ 500. Колонна почти прошла. Справа маленький дуканчик. Последний КамАЗ останавливается метрах в двух от нашего БТР и водила бежит что-то купить в дукане. Короткий миг и выстрел из РПГ. Граната попадает в укупорку одной из бомб. Она вываливается на дорогу, падает рядом с машиной. Водила резко бежит к своему КамАЗу, запрыгивает в кабину и догоняет колонну. Я хочу прыгнуть в люк, но не могу, привязан! Сам привязался! С поста начинают стрелять на юг, там ущелье. Хочу ослабить фиксатор шлемофона, клинит. Как-то умудряюсь содрать шлем с головы и наконец, прыгаю в люк. Пулеметчик возится с КПВТ, и никак его не может настроить. Я ругаюсь. Стрельбы со стороны духов нет, один выстрел из РПГ и все. Передаю по связи о случившемся на 19-ый. Дальше вниз не едем, эти события занимают всего несколько минут. Ведем огонь в ущелье. К нам на помощь подходит еще один БТР. Немного позже подтягивается наш «Василек» с 19-го. Но ясно, что стрелять бесполезно, дух ушел.
Не знаю даже почему авиабомба не детонировала. На ней такая продольная укупорка, как решетка. Бомба лежит как в клетке. Бомбы были естественно без взрывателей. Как-то раз видел сгоревшие снаряды 122 мм, тоже без взрывателей, ни один не взорвался! Развернулись розочкой и все.
Наступила осень и старшина ждал замену. Было уже темно, мы ужинали. На БТРе приехал комбат или кто-то из офицеров и сообщил. Выше нас возле секрета «Вышка» внизу лежит наш убитый. Это секрет нашего 18-го опорного пункта. Командиром там был кто-то из сержантов. Настроение портится. Выезжаем туда, точно лежит. Естественно без оружия, автомат забрали духи. Разбираемся, история не совсем хорошая, никто не рад. Наутро прочесываем кишлак Калатак. Он всегда был мирным. Командир батареи страшно злится. Ханумки (женщины) бегают в соседний кишлак, он рядом по тропинке на запад. Комбат посылает меня и еще двоих солдат занять высотку над кишлаком. Там и уместится не больше трех-четырех человек. Из полка ждут танк или два для нашей поддержки. А потом… Я как-то в это не верю, но все может быть! В результате танки не приходят, и мы возвращаемся обратно к себе.
Провожаем Петю Балашева. Ему пришел заменщик. Петр счастлив, прослужил три с половиной года в Афгане и ни одной царапины. Перед своей заменой Петя привозит маленького кота в мешке. Купил у афганцев за две банки сгущенки. Кот полосатый коричневый, с кисточками на ушах. Очень ласковый и голодный. Открываем банку тушенки, кот орет и на животе лезет к банке.
− Какое жадное животное! − говорит кто-то из офицеров.
− Конечно, станешь жадным, столько поголодать, надо думать его тушенкой не кормили, − говорю я.
В комнате у нас живет собака овчарка, ее привезли саперы. Кличка собаки Горбачев. Это из-за горбика, который у нее на хохолке. Она тоже очень ласковая и всех любит. У пуштунов я видел собак с длинными мордами и продольными полосками на спине как у тигра.
Дни проходят за днями. За несколько дней до нового 1985 года меня отправляют вместе с командиром батареи капитаном Казаком в Хайратон. Хайратон − приграничный город на севере Афганистана. На берегу реки Аму-Дарья. Цель нашей командировки, получить минометы, 120-тки для батальона. Едем на БТР-70. БТР новый, получили совсем недавно. Состав группы: Капитан Казак, я, пулеметчик, водитель и еще несколько солдат. Один из солдат узбек, родом из Термеза. А это недалеко от Хайратона, рядом на границе, через мост и Термез. Комбат все же свозил солдата домой и сам к нему в гости съездил. А в мае 1985-го, этот солдат погиб. Погиб при спуске с секрета «Заря». Тогда погибли два бойца, и один был ранен.
К Хайратону мы подъехали вечером, а рано утром поехали назад, я, пулеметчик и механик. Километров за 20 от подъема на Саланг закончился бензин. Место опасное. К счастью, не так далеко был опорный пункт. Ребята нормальные. Лейтенант Бекеша написал записку и нас заправили на следующем. Бензина еще немного было, и мы смогли дотянуть. Потом в 1987 году, я встретил этого лейтенанта на Дальнем Востоке. Он меня узнал. Очень хороший парень, негласный лидер всех «афганцев» полка на красной речке. Наверху Саланга были уже почти вечером. Остались ночевать, а утром поехали дальше. Мы были уже можно сказать дома, проехали тоннель и тут начались приключения. Дорога обледенела, и мы чуть не слетели в пропасть справа по ходу движения. Нас развернуло на 180 градусов и нос БЭТэра, опять смотрел в тоннель. Какие то ребята нас опять развернули по ходу движения. Проехали мы еще метров 20. Сдох один из двигателей. Загорелось табло − пожар в двигателе. Но никакого пожара нет. Стояли больше часа. Хорошо место не опасное, рядом с тоннелем. Тоннель стратегически важный объект и поэтому всегда под бдительным наблюдением охраны. Механик сам решил вопрос. Подложил под реле картон, на одном движке и спустились вниз со скоростью километров 10 в час, не больше.
