Духовные практики Востока

Сегодня день рождения Свами Абхедананды по лунному календарю.

Уверенность Рамакришны была так стойка и сильна, что самые резкие противоречия этих молодых людей заставляли его улыбаться. Он был уверен, что они рассеются, как утренний туман на полуденном солнце. Когда Калипрасад направлял на него поток отрицаний, Рамакришна спрашивал:

– Мой сын, веруете ли вы в бога?

– Нет.

– Веруете ли вы в какую-нибудь религию?

– Нет, ни в Веды, ни в какое-либо писание. Я не верю ни во что духовное.

Снисходительный учитель отвечал:

– Мой сын, если бы вы это сказали другому гуру, как бы он вас принял? Идите с миром. Другие так же, как и вы, прошли через эти треволнения. А теперь – посмотрите на Нарендру. Он верит. Ваши сомнения будут также разрешены. Вы будете верить.

И Калипрасад стал впоследствии святым апостолом, Абхеданандой.

Множество высокообразованных людей, скептиков, агностиков были сильно задеты этим маленьким человеком, который говорил самые простые слова на своем языке простолюдина, но существо которого проникало своим внутренним огнем до самой глубины души. Ему не нужна была исповедь своих посетителей.

«Глаза, – говорил он, – зеркало души».

Он сразу читал сквозь них. Среди толпы он прямо шел к стыдливо прячущемуся посетителю, он пальцем касался сомнения или беспокойства, тайной раны. Никаких поучений. Никакого душевного смятения. Никакой печали. Слово, улыбка, прикосновение руки давали покой, безымянное счастье, по которому изнываешь. Рассказывают, что молодой человек, на котором остановился его взгляд, целый год оставался в экстазе и только повторял: «Господь, Господь. Мой любимый, мой любимый!»

Учитель все прощал, веря в бесконечное добро. И, читая в некоторых из тех, кто просил у него помощи, что эти несчастные не достигнут в этой жизни бога, которого ищут, он хотел передать им по крайней мере предвкушение блаженства.

Ни одно слово не было у него только словом; все было действием, все было бытием.

Он говорил:

– Не говорите о любви к вашему брату. Любите. Не рассуждайте о доктринах и о религиях. Есть только одна. Все реки текут в океан. Идите и дайте дорогу другим.

Большая река прокладывает себе вдоль склона соответственно народам, времени, душам – различное русло. Это та же вода… Идите. Теките к океану.

Порыв радостно струившейся воды передавался всем душам. Он был порывом, склоном, течением, и к его реке сбегались другие речки и ручьи. Он был Гангой.

Ромен Роллан

Жизнь Рамакришны

В иконографии йогинов и махасиддхов, а также некоторых божеств, практикующих йогу, часто присутствует интригующая деталь - полоска ткани, которой иногда обхвачены ноги, одна или две, а иногда она свободно свисает на плечах.

Это медитативный пояс, техническое подспорье для длительного нахождения в одной позе. Когда длительность нахождения в состоянии медитации измеряется часами, подобная уловка позволяет не отвлекаться на нужды тела и возникающее мышечное напряжение. На иллюстрациях мы видим разные способы использования медитативного пояса в тибетской и индийской традициях.

Отсюда

Сегодня День рождения Рани Расмани, основательницы храма Кали (по лунному календарю).

-----

На самом деле она не была «рани», то есть супругой раджи, это было всего лишь детское прозвище, которое дала ей мать. Когда она выросла, ее продолжали так звать за царственные манеры и повелительность. В сорок четыре года она овдовела и унаследовала поистине несметные богатства от мужа, Раджчандры Даса. Рани Расмани жила в Джанбазаре, в центральной Калькутте. Ее знал и любил весь город за щедрость, отвагу и благочестие. Парадокс отнюдь не редкий в Индии — женщина, обладавшая не только властью, которую дает огромное богатство, но и лучшими качествами доподлинной аристократки, по касте была шудрой.

Рассказывают историю о введении британским правительством налога на рыбную ловлю в Хугли — важнейшее в коммерческом отношении устье Ганги. Новый налог означал разорение для рыбаков. Многие из них жили на земле, принадлежавшей Рани, поэтому именно к ней пришли жаловаться и просить о заступничестве. Рани обнадежила рыбаков и стала действовать. За огромные деньги приобрела она монопольное право на рыболовство в Хугли. Англичане пошли на эту сделку, полагая, что Рани собирается заняться рыботорговлей, а казне будет проще получать налог с нее, чем собирать по крохам со множества рыбаков. Но как только Рани заполучила свои права, она распорядилась перегородить цепями реку в нескольких местах и отказалась пропускать суда. В ответ на протесты англичан, Рани объявила:

— Я заплатила вам кучу денег за исключительное право рыболовства. Если я теперь разрешу судам сновать вверх и вниз по Хугли, они мне распугают всю рыбу и я понесу большие убытки. Тем не менее я согласна отказаться от моих прав, если вы отмените новый налог. Не отмените — я подам в суд, и вам придется выплатить мне возмещение.

Англичанам хватило ума признать — хочется надеяться, с юмором, — что коса нашла на камень. Налог был отменен.

Рани была страстно предана богине Кали. В 1848 году она собиралась совершить паломничество в Бенарес — самый священный город в Индии. Но в ночь перед выходом в путь к ней явилась во сне богиня Кали и сказала:

— Тебе нет нужды совершать паломничество в Бенарес. Построй мне храм здесь, в Калькутте, на берегу Ганги, и поставь в нем мою статую. Сделай так, чтобы мне каждый день возносили молитвы и возлагали перед статуей пищу. Я явлюсь людским глазам через статую и приму твое поклонение.

Рани была крепка в вере и сразу же отказалась от планов паломничества. Она не отправилась в Бенарес, приобрела двадцать акров земли у мистера Хасти, адвоката Верховного суда в Калькутте. Участок располагался по берегу Ганги, в Дакшинешваре, милях в четырех к северу от города. Здесь с помощью своего зятя, Матхура Мохана, Рани распланировала строительство комплекса храмов и отвела место для храмового сада.

Рани Расмани была женщиной, привыкшей действовать импульсивно и отважно, не задумываясь о возможности неприятных последствий. Строительство храма в Дакшинешваре близилось к завершению, и перед ней встала проблема, которую она просто отбрасывала раньше, увлеченная своими планами, — ее кастовое положение. Ей, как шудре, запрещалось именно то, что теперь составляло весь смысл ее жизни: она не имела права возлагать сваренную пищу к ногам статуи своей богини в храме, который она же и построила, а также созывать божьих людей и раздавать им прасад. Кастовые запреты на этот счет были запутанны, но непреложны. Шудры, вайшьи и кшатрии имели право приносить фрукты к храму, но только брамины могли подносить богам сваренную пищу. И готовить ее могли только они. Более того, браминам возбранялось совершать богопочитания и даже вкушать прасад в храме, принадлежащем шудре. Преступив запрет, брамин осквернял себя.

Рани постепенно начинала осознавать, что все ее хлопоты и затраты могут пойти прахом. Она в отчаянии рассылала письма пандитам, искушенным в толковании шастр, священных книг, в которых содержались предписания для ритуальных богослужений. Получаемые ответы не давали никакой надежды. Пандиты были единодушны. Желание Рани не может быть исполнено, писали они.

Дошла очередь испрашивать совета и у Рамкумара (брата Рамакришны), который пользовался репутацией весьма знающего пандита. И от него наконец получила Рани обнадеживающий ответ. В принципе Рамкумар был согласен с другими пандитами, но посоветовал он вот что: «Пусть Рани формально передаст храм в собственность брамину. Пусть брамин поместит в храм статую богини Кали, и он же пусть займется приготовлением той пищи, что будет предлагаться ей. Тогда другие брамины смогут принимать прасад в храме без страха оскверниться».

Рани пришла в восторг и немедленно последовала совету Рамкумара. Она юридически оформила передачу храма в собственность своего гуру, оставив за собой только право представлять интересы храма при управлении его делами.

Строительные работы еще не закончились, но Рани установила ближайшую благоприятную дату для внесения в храм статуи Кали - 31 мая 1855 года. Нетерпение Рани объяснялось и вещим сном, в котором Кали явилась к ней и попросила поспешить. Богиня отождествила себя со статуей, которая была уже готова и лежала в ящике в ожидании церемонии, — Кали сказала, что у нее сил больше нет пребывать в заточении. Рассказывали, что когда ящик был распакован, то статуя оказалась влажной — будто вспотела от духоты!

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

Почему тибетские монахи владеют своим телом после смерти? Почему Далай-лама только российским ученым разрешил проводить уникальные исследования? Почему академика легко обмануть? Об этом корреспондент "РГ" беседует с известным российским ученым Святославом Медведевым, который более 25 лет руководил Институтом мозга человека РАН. Сейчас он возглавляет исследования в лабораториях, созданных в тибетских монастырях юга Индии.

Чудеса тибетских монахов давно поражают весь мир. Свои секреты монахи надежно хранят. Как вам, Святослав Всеволодович, удалось проникнуть в этот загадочный мир?

Святослав Медведев: Проникали, прямо скажем, долго. Впервые я познакомился с Далай-ламой в 2009 году, когда был на конференции в Индии. Он произвел на меня сильнейшее впечатление. У меня появилась идея: начать сотрудничать, чтобы попробовать понять, что стоит за удивительными способностями тибетских монахов. Но по разным причинам тогда не получилось.

А в 2018 году я участвовал в диалоге Далай-ламы и российских ученых на тему "Понимание мира". Он вспомнил нашу предыдущую встречу, мы долго беседовали, и он вдруг сказал: "Мне очень хотелось бы, чтобы вы попытались изучить состояние посмертной медитации - тукдам, с позиций западной науки".

Что же такое тукдам? Чего не понимает сам Далай-лама?

Святослав Медведев: В буддийских источниках, в многочисленных свидетельствах описаны состояния, когда тело опытного практика после его физической смерти не разлагается в течение многих дней и даже нескольких недель. Считается, что это происходит, когда практик умирает во время "глубокой" медитации. Собственно, слово "тукдам" и обозначает посмертную медитацию. Далай-лама сказал, что очень хотел бы провести научное изучение этого феномена: чем он вызван, что происходит с телом, как медитирующий монах может оказаться в этом состоянии.

Я слышал об этом и раньше, до нашего разговора, но, честно говоря, не верил, считал, что это мистика. В религии часто выдают желаемое за действительное. Но потом, в процессе работы в монастырях, мы начали собирать свидетельства очевидцев, монахов, которые наблюдали этот феномен. Настоятель одного из монастырей рассказал, что его учитель, поняв, что уже пришло время покинуть этот мир, собрал учеников, начал медитировать и примерно в течение часа ушел. Причем, как сидел в позе лотоса, так в ней и остался - с прямой спиной и головой.

Позже наша научная группа получила возможность непосредственно наблюдать и исследовать эти состояния. Я сам видел тела умерших практиков - у них не было никаких трупных признаков, полное впечатление, что живой человек просто заснул, даже можно взять его за руку, поднять, опустить.

То есть вас допускают в святая святых святыни. Почему?

Святослав Медведев: Вот что сказал Далай-лама: "Если я вижу, что буддийская догма противоречит научному факту, считаю, нужно изменить догму".

Само это уже звучит как чудо... А зачем ему это надо?

Святослав Медведев: Он говорит, что у них есть очень много того, что воспринимается, как чудеса: "Когда мы объясняем явление с точки зрения нашей религии, люди могут нам верить или не верить, но ничего доказать мы не можем, у нас нет весомых аргументов. Если же это подтвердит наука, то уже никто не сможет усомниться. Мы хотим, чтобы наши знания были проверены учеными". Когда я это услышал, был потрясен.

Но феномен тукдама давно известен. Неужели до сих пор никто не изучал это чудо?

Святослав Медведев: Не изучал. Более того, инвазивные исследования не разрешали даже самому авторитетному в мире специалисту по тибетским практикам и физиологии буддизма американцу Ричарду Дэвидсону, который много лет изучает буддистские медитации.

Почему такое недоверие к знаменитому американцу, который, как вы говорите, давно изучает буддистские практики, и наоборот доверие новичкам в этой проблеме?

Святослав Медведев: Не совсем так. Дэвидсон, изучая медитацию, получил очень интересные результаты. Но важно отметить, что основную часть своих работ он сделал не на монахах, а на западных людях, которые занимаются медитацией.

Почему так получилось? Он начинал свои исследования более тридцати лет назад, когда буддистское тибетское сообщество еще не было готово сотрудничать с западными исследователями. В книге "Эмоциональная жизнь мозга" он рассказывает о первых контактах с известными ламами в Индии, о том, что вначале они вообще отказывались участвовать в исследованиях.

Сейчас время изменилось, и практически во всех монастырях преподаются основы западных наук - физики, математики, наук о мозге. Поэтому и отношение к исследованиям другое. Сейчас мы сотрудничаем с группой Дэвидсона по исследованию тукдама, обмениваемся результатами, обсуждаем их, начали совместно изучать конкретные случаи.

Но если говорить о доверии к нашей группе, то скорей всего решающим стал наш подход к организации исследований. Все-таки монахи-практики это особенные люди, другой культуры, а требовалось, чтобы во время экспериментов они были максимально раскрыты, чтобы им было очень комфортно. И мы решили, что наилучший вариант, это подготовить группу монахов-исследователей, которые будут контактировать с практиками во время эксперимента. Мы провели отбор и пригласили в Россию группу молодых монахов, обучили их работать на современной технике, которой затем оснастили открытые в прошлом году в Индии лаборатории. И эти наши ученики стали проводить эксперименты более чем со ста монахами, которые любезно согласились участвовать в исследованиях. Конечно, под руководством российских ученых.

Понимаю, что ваши исследования совсем недавно стартовали, а тут вмешался коронавирус и спутал все карты. Но все же есть первые результаты? Хоть на полшага вы приблизились к разгадке: почему тело не разлагается?

Святослав Медведев: Ситуация сейчас такая. Сначала у нас была версия, что после медитации мозг монаха не умирает, в нем остается какая-то деятельность, и она поддерживает организм в тонусе. Однако все попытки ее зафиксировать ничем не кончились. Никакой мозговой активности нет.

А я, как и Далай-лама, в чудеса не верю. Что же это тогда может быть? Появилась другая версия: под влиянием медитации в организме монаха выделяются какие-то вещества, которые предохраняют клетки от разложения. Вот ее нам и предстоит проверить. Прежде всего ответить на вопрос: какие процессы происходят в организме практика, который выполняет определенные виды медитации при жизни, непосредственно во время умирания, и затем уже - после физической смерти, если зафиксировано состояние тукдам. Это три этапа длительных междисциплинарных исследований на большой группе монахов.

Поэтому необходимы инвазивные исследования - взять кровь, биологические жидкости, чтобы посмотреть, что же там изменилось, почему ткани не распадаются. До сих пор буддисты не давали разрешение на такие исследования, но сейчас при поддержке Далай-ламы, надеюсь, это удастся. Конечно, одни мы с такой задачей не справимся, поэтому в команде работают специалисты МГУ под руководством профессора А.Я. Каплана, Института медико-биологических проблем РАН под руководством профессора Ю.А. Бубеева.

Теперь о первых результатах. Мы исследовали 94 монахов, выполнявших медитацию определенного типа, когда практик как будто "уходит в себя", отгораживается от внешнего мира, не реагирует на любые внешние сигналы. Но как это ему удается? Ведь реакция на внешний раздражитель - это одна из основных функций мозга. Можно сказать, залог нашего выживания. Древний человек настораживался при любом неожиданном звуке, это был сигнал опасности. Такой механизм заложен в нас природой, он действует - и это показано в том числе во время исследований в нашем институте - даже у людей в состоянии комы. И самое важное, данный механизм, как считалось прежде, абсолютно не управляется сознанием. Никаким волевым усилием вы не можете его отключить. И вот мы впервые увидели, что это происходит при определенных медитациях.

А как конкретно выглядит это "чудо"?

Святослав Медведев: Во время медитации мы записываем электроэнцефалограмму. На ней видно, как обычный человек реагирует на внезапный сигнал, который появляется на фоне череды стандартных, к которым мозг уже привык. У нас с вами реакция нормальная, предписанная природой: сигнал резко растет. А у монахов при медитации, используемой для ухода в тукдам, он значительно меньше. У некоторых даже полностью исчезает. Подобный феномен мы наблюдали впервые. Как им это удается, что происходит в организме, предстоит изучить.

В чем практическое значение этих исследований?

Святослав Медведев: Вообще любое новое научное знание практично, даже если сейчас этого не видно. Атомная бомба была взорвана всего через десять лет после того, как Резерфорд заявил о практической невозможности использования атомной энергии. Прежде всего мы надеемся получить новые знания о мозге, которые, возможно, помогут приблизиться к разгадке тайны, как же он работает. И конечно, надеемся получить новые знания о возможностях человека.

Крайне важна для практики информация о механизмах сознания. Это и формирование экипажей, скажем, самолета или космического корабля, поддержание морального климата в обществе. Заметьте, что большинство аварий сейчас вызвано человеческим фактором. Падают самолеты, аварии на наземном и водном транспорте. А все от того, что не сконцентрировался, не придал значения, не заметил. Медитация - это управление сознанием, управление самоконтролем, концентрацией. Попробуйте в течение нескольких часов неподвижно сидеть и концентрироваться на определенном занятии, не прерываясь. Не сможете? А монахи могут. Значит, если разобраться в механизмах их медитации, мы поймем, как обычному человеку самому эффективно контролировать свое эмоциональное состояние, а возможно и всего организма. Кроме того, наверняка будут получены принципиально новые знания, как это всегда бывает при исследовании совершенно нового и непонятного феномена, в частности, о существовании тканей в экстремальных условиях.

Каково вам, человеку совсем европейской культуры, а тем более ученому, привыкшему к определенным методам познания, входить совсем в другой мир, где работают совсем другие принципы?

Святослав Медведев: Невероятно интересно. Действительно, открываешь новый мир. Это и социум, атмосфера в монастырях, которые существенно отличаются от нашего. Это и другой мир идей и представлений, который производит большое впечатление даже на человека, не разделяющего буддистские взгляды. Я сейчас готовлю новое издание своей книги "Мозг против мозга" и уже написал туда главу о своих впечатлениях.

Не могу не спросить, а вы видели "громкие" чудеса, о которых чаще всего пишут в связи с тибетскими монахами - полет в воздухе, сидение в кипящей воде?

Святослав Медведев: Нет, не видел. Вы затронули очень важный, даже принципиальный момент. Скажу, может быть, для многих парадоксальную вещь, но в ней уверен: приступая к таким исследованиям, нельзя доверять самому себе. Это уникальная цивилизация, которой больше двух тысяч лет, и которая не "заметила" ни крушения многих империй, ни Александра Македонского, ни Крестового похода и других событий, кардинально менявших ход истории. А тибетская цивилизация не прерывалась. Она более двух тысяч лет фактически занималась одним делом - способами воздействия на сознание. И достигла в этом очень впечатляющих успехов. Мы смотрим на их достижения и не понимаем их суть, не понимаем, как они это делают. В такой ситуации доказать, что я что-то вижу, для них нетрудно. Как правило, вы видите то, к чему вас готовят. Если обычный фокусник может запутать и меня, и сотни зрителей, то почему я должен быть уверен, что смогу разобраться в том, что делают монахи, просто наблюдая за ними. Единственное, чему можно верить, это показаниям приборов.

Кстати, когда-то по поручению ЦК КПСС комиссия академиков изучала феномен знаменитой Кулагиной, которая утверждала, что усилием воли может перемещать предметы. И наши лучшие умы не поняли, как она их обманула.

Святослав Медведев: Как раз проще всего обвести вокруг пальца именно академика. Он абсолютно убежден, что все знает, а потому даже мысли не допускает, что его можно элементарно обмануть.

Не боитесь обвинений, что занимаетесь лженаукой?

Святослав Медведев: К религии вообще и буддизму в частности суть наших исследований имеет отдаленное отношение. Мы изучаем объективно существующие измененные состояния сознания. Не их религиозную составляющую, а физиологическую природу. Измененные состояния сознания существуют - это объективный факт. Они возникают у человека, например, во время сна, под влиянием сильного стресса, психотропных препаратов. Медитация также является одним из видов измененного состояния сознания, и мы изучаем его психофизиологические механизмы.

Что касается непосредственно тукдама, то такие случаи уже зарегистрированный факт, причем, как минимум - двумя независимыми научными группами, нашей и Ричарда Дэвидсона. Какова его физиологическая и биохимическая причина? По сути, эти исследования ничем не отличаются от психофизиологических исследований человека-оператора, и патологоанатомических исследований мертвых тел. Никакой мистики.

Источник

Примерно в это время Гададхар (Рамакришна) испытал второе духовное переживание. У деревни Анур, милях в двух от Камарпукура, было место, считавшееся владением богини Вишалакши, дословно: Большеглазой. Владение это расположилось в открытом поле, не окруженное никакими стенами — какая в них нужда. Богиня, как полагали, в особенности благоволила беднякам и бродягам. Ее любимцами были и пастушата из близлежащих деревень. Паломники побогаче оставляли в святом месте медные монетки и сласти, а пастушата таскали их, чем забавляли богиню. Нашелся, однако, богач, который выстроил в святом месте храм Вишалакши. Сласти и деньги оказались под замком, и детвора их больше не могла таскать. Богиня подала знак неудовольствия тем, что заставила стену храма сильно растрескаться. После этого случая, как только кому-то приходило в голову отстроить храм, Вишалакши являлась к нему во сне и строго предупреждала, что этого делать не нужно.

Однажды женщины из Камарпукура отправились через поля к святому месту с подношениями для богини. Гададхар, или Гадай, как его звали в деревне, увязался с ними. Поначалу женщины не хотели его брать, понимая, что для ребенка путь не близкий, но с другой стороны, он был так занятен, знал столько историй и пел таким приятным голоском, хоть и был еще мал. Одна из женщин потом будет говорить о его голосе: «Прямо в душу он мне запал!»

Итак, женщины отправились в путь со смехом, с песнями, и прелестный веселый малыш распевал вместе с ними. Внезапно Гадай смолк, будто онемел. Его тело напряженно застыло и только по щекам катились слезы. Женщины перепугались, они решили, что у ребенка солнечный удар. Побежали к ближнему пруду за водой, стали брызгать, но ничего не помогало.

Среди женщин была старая Прасанна, вдовая сестра Дхармадаса Лахи, отличавшаяся замечательной проницательностью. Она одна из первых заговорила об особом предназначении мальчика, а спустя несколько лет сказала ему:

— Что бы ты ни говорил, ты не просто человек.

Гадай на эти ее разговоры отвечал лишь нежной улыбкой и старался сменить тему.

А тут Прасанна предположила, что в мальчика вселилась сама богиня Вишалакши. Она стала взывать к ребенку, будто действительно обращалась к богине; ее поддержали остальные женщины:

— Матушка Вишалакши, — молили женщины, — спаси и оборони нас, прояви милосердие!

Через минуту-другую Гадай пришел в себя. Как и в прошлый раз, он себя отлично чувствовал и всех уверял, что ничуть не устал. Повеселевшие женщины продолжили путь к святому месту.

Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

-----

Фотографии 2003 года. Храм вокруг этого святого места давно построен, но остался обычай кормить конфетами детей рядом с храмом.

Мне посчастливилось однажды стать свидетелем пребывания реализованного мастера в состоянии тугдам. Случилось это в 2007 году, когда я жил в монастыре Бенчен, что на склоне Сваямбунатха, настоятелем которого в то время был великий мастер Тенга Ринпоче. Провёл я в этом удивительном месте где-то полгода, и там у меня случилось множество необычных медитативных переживаний, включая и взаимодействие с йогином в состоянии тугдам.

В этом монастыре было много ярких персонажей — колоритных чопонов и умдзе, и даже нагпа-переводчик родом... я не помню откуда... но который выглядел как гневная эманация Карла Маркса. Так вот, был там один скромный дедушка, очень простой внешности, с добрыми глазами, который всегда при встрече мне улыбался. Ну обычный монах и всё. Вот именно он и перешёл после смерти в состояние тугдам. Следующие пять дней после его смерти в монастыре все только об этом и говорили. К нему мало кого пускали, а уж тем более не хотели пускать нас, нескольких бледнолицых инчи, живших в отдельном корпусе монастыря (с западными бытовыми удобствами). Не знаю кто, но за нас замолвили словечко Ринпоче, и нам разрешили посмотреть на кудунг.

Йогин сидел в углу своей кельи на кровати в позе для медитации, и вокруг него было всё устлано хадаками. Нам тоже разрешили подойти и положить в ноги кровати хадаки. Мне тогда было очень интересно своими глазами увидеть, как выглядит кудунг йогина в тугдаме, и я очень удивился, что другие посетители просто подходят, опустив глаза вниз, подносят хадак и даже не смотрят на кудунг. Что касается меня, то я и пришёл ради того, чтобы проверить, правда ли всё, что про это состояние рассказывают. Когда настала моя очередь, я подошёл к кудунгу и начал демонстративно усиленно шевелить губами, давая понять довольно строгим монахам, которые за ним присматривали, что читаю молитву — мол, чтобы не беспокоили верующего. Сам же использовал это время, чтобы как следует всё рассмотреть.

Самое удивительное, что мне запомнилось, так это лицо йогина. Мы все, так или иначе, видели лица умерших на похоронах, которые выглядят довольно отталкивающе даже после работы танатокосметолога. Здесь же лицо усопшего было... даже не то чтобы "как живое", оно и было живым. Это было лицо практикующего, погружённого в состояние глубокого самадхи, когда эта практика действительно получается. То есть это было умиротворённое, довольное лицо человека, испытывающего глубочайшее удовлетворение от пребывания в таком состоянии... Кожа на лице была бронзового цвета, какой обычно бывает у пожилых дачников в конце летнего сезона. Это был всё тот же дедушка, и мне показалось, что он вот сейчас откроет глаза и как обычно мне улыбнётся своей доброй сияющей улыбкой.

Тут сердце моё наполнилось вдохновением и я решился на отчаянный поступок — мне захотелось лично проверить, правда ли то, что тело йогинов в состоянии тугдам не источает запаха разложения. Я подошёл ближе, чтобы положить хадак на кровать, но в последний момент сделал ещё один шаг вперёд и припал макушкой к ногам йогина. Монахи было ринулись ко мне, но, увидев, что я ничего такого странного не собираюсь делать, а лишь выражаю почтение, сразу успокоились.

На следующий день тело кремировали. Во дворе монастыря поставили ступу для кремации, а вокруг неё расселись монахи во главе с настоятелями четырёх монастырей. Началась церемония, которая длилась часов 7-8 и сопровождалась множеством необычных благоприятных знаков.

Существует много разных версий о том, что собой представляет состояние тугдам и от чего зависит его продолжительность. Но мне самым убедительным объяснением представляется вот это описание светоносности основы в бардо дхарматы из книги Понлопа Ринпоче "Ум за пределами смерти". А продолжительность, на мой взгляд измеряется как раз вот этими вот "днями самадхи". Но это просто моё субъективное мнение, конечно.

Источник