Можно сказать, что это не то настроение у человека, отмечающего 18-летие: начало свободы, зрелости и возможностей. Но Александр нервничал; его грудная клетка раздувалась, будто дикое животное, которое вот-вот проснётся и сожрёт врага.
Его отец сегодня вернулся с долгой деловой поездки, и не понятно, на сколько времени ещё останется. А ему нужно было обсудить важный вопрос.
Молодой человек дёрнулся, когда услышал в коридоре громкий хлопок дверью. Он размашистыми шагами выскочил из своей комнаты и натолкнулся на мощного мужика в богатой красочной одежде. В сравнении с этим медведем Саша был чопорной дохлой мышью. Даже лицо у мужика было бурым от ежедневного напряжения и недавнего гнева.
Тот не был рад встречи с сыном человека, который только что легально ограбил его, не сводя с того взгляд. И сейчас же он видел ту же мерзкую чёрную краску в глазах Саши. Неудивительно, что лицо мужика с фамилией Кузнецов покрылось фиолетовыми пятнами от злости.
Он процедил «чёртово ваше семейство» и шагами бизона затоптал вниз по лестнице.
Александр не в последний раз отряхнул костюм будто от прилипшей моли, и зашёл в кабинет отца. Тот сидел, уткнувшись в бумагу одним своим чёрным, как болотная тьма, глазом. Второй был закрыт дружелюбной пиратской повязкой. Такой же дружелюбной, что и паук, растворяющий своей мохнатой ядовитой мордой тело мухи.
Отец кинул на парня взгляд.
- Твоя бабушка на улице, - и вновь уткнулся к себе в листок.
«И смерть приветливее тебя будет» - предположил Саша.
- Отец, мне бы хотелось поднять тему одного разговора, который мы перенесли на важный день. Я поразмыслил, взвесил всё и решил, что это тот самый случай. – Всё это он произнёс быстро и нарочито деловито.
Бумага, которая важно переместилась на стол, привлекла внимание Александра больше, чем человек, держащий её. Вероятно, из-за того, что там числилось состояние, которого лишился выскочивший предприниматель Кузнецов. А возможно и по причине страха взглянуть на лицо старшего по фамилии.
— Значит, этот разговор интереснее тебе, нежели любования природой и гуляния по городу в этот так называемый «лучший день в году»? Заинтересовал, не скрою. Ну?
Александр, как величает его только автор, засунул руку во внутренний карман костюма и только подойдя ко столу своего отца, вытащил на свет бумажку. Она была вся в паутинке от многократного складывания, но для Саши эта жалкая материя стоила гораздо больше, нежели состояние Кузнецова – местного предпринимателя. Просто парень провёл немало минут, сжимая и разглаживая, его не стоит в этом судить.
- Мне прислали это пару месяцев назад, - Саша успокоил тряску в ладони и протянул разложенное послание в руки отцу, - меня приглашают пройти обучение в милицейском училище. Это до года, а дальше – как проявлю себя.
Отец прижал кулак к своей скуле: его глаз передвигался от одного слова до другого, как конвоир за заключённым. Записка не представляла никакого интереса, даже с литературной точки зрения. Просто приглашение, просто адрес, куда ехать, просто «нам нужно рекомендательное письмо от родителя или лица, его заменяющего».
- Рекомендательное письмо?
Мужчина, которому уже давным-давно подарили имя Виктор, наконец оживился. Какое-то письмо не входило в его планы и ожидания. Вот он и вонзился острым, как кинжал, глазом в лицо сына.
- Да, они просят рекомендацию от старшего в семье обо мне. Естественно, им нужно знать то, где я воспитывался. Не будут же они брать голяка с улицы.
- А чем их голяк не устроил? – отрешённо спросил Виктор. – Вот их сколько: бери – не хочу.
- В милицию? – Саша позволил себе смешок. – Им же не всё равно, кого брать. Им нужны достойные люди, например, я. Но им нужно письмо, чтобы это кто-то подтвердил. Тебе они доверятся.
Мужчина весь окаменел, но он сделал по-умному: вздохнул, выпустив надменный стон.
- Сын, ты прямо поражаешь. Только исполнилось 18, как сразу идёшь и пользуешься положением и честью семьи, когда своей ещё не обзавёлся. Куда тебе, в милиционеры, когда ты даже со сверстниками беседу завести не можешь?
У сына опустились руки, и только тогда он заметил, что до сих пор стоял с протянутой к отцу ладонью. А тот сморщив лоб и закрыв глаза, поправил свои волосы. Выждал паузу, полную душного скептицизма, и продолжил:
- Каждому из нас – своё место. Кому-то везёт, и у него сразу всё. Можно даже не дёргаться. А кому-то ничего, просто потому что так надо. И тебе, Саша, так надо. Остаться здесь. Куда тебя хотят отправить?
Виктор задал вопрос бумажке, нашёл в ней ответ и продолжил:
- В московскую область? Где люди зарабатывают миллионы, а милиционерам надо успешно делать вид, что их получают не мошенники? Сын, не выживешь.
У молодого человека совсем не находились слова. В голове они рылись буквами, мешались, сталкивались, словно лилипуты, ругающиеся друг на друга.
«Ты будто многое обо мне знаешь. Уезжаешь каждый год, оставляя меня на своих учителей. И не мысли о моём состоянии. Не отец, а почтальон, приносящий подаяние.»
Саша, как мельница, крутил эти мысли в бесконечном цикле, но они были чистой кристальной водой, за которой Виктор видел своего сына насквозь. Чувствуя себя хозяином положения, а отец семейства им и являлся, мужчина поинтересовался:
- Ну что? Мы закончили на сегодня?
«Закончили», - зло подумал Саша и забрал бумажку у отца. «Этот разговор был закончен, когда я ещё только на свет родился. А сегодня мы это празднуем.» Именинник не смог сдержать чувства и смял письмо в кулаке. Виктор замер на месте, когда сын повернулся к двери. Что-то в душе намекнуло ему, что уход этого человека из кабинета будет важнее, чем улёт свирепого Кузнецова.
Уже спокойнее и без высокомерия он остановил Сашу:
- Почему ты вообще решил стать милицейским? Раньше в тебе не было таких предрасположенностей.
Спина Саши напряглась, будто стальная плотина, загородившая воду от чужих глаз. Виктору почудилось, что он видит другого человека. Будто мужчина с плохим зрением, он наконец вгляделся и увидел, что обыкновенный куст – это огромная бешеная собака.
Возникла пауза и Виктор мог поклясться, что в голове Саши за эту пару секунд прозвучала мысль, которую он никогда не раскроет отцу. Тот в итоге слегка повернул голову и тихо бросил:
- Я просто хочу помогать людям.
Саша ворвался в свою комнату, едва-едва не сшибив дверь. На последней секунде он ладонью остановил ту от столкновения с проёмом. Если бы молодой человек не успел, то отец точно бы услышал этот жалкий срыв. Ничего не сказал, но настолько хуже это было бы?
Саша подскочил к окну и спрятал лицо от мира сжатыми кулаками. Зубы скрежетали - настолько сильно он пытался сдержать взрыв внутри себя. Как назревший цветок, от любого касания он мог взорваться тысячами частичками пыльцы.
«Хочу помогать людям? Мне бы хоть кто-то помог! Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ ОСТАВАТЬСЯ!»
Молодой, 18-летний, красивый и опрятный, он был готов выцарапать ногтями на камне этого дома слова, который сейчас скобили его сознание. У парня горели бледные щёки, и всё шумело: сердце, кости, кожа.
У него вновь был приступ.
Он старался дышать: вдох – и когда же уже случится? – выдох.
Саша раскрыл глаза и сквозь быстро рассасывающуюся мерцающую тьму, вгляделся в такую морщинистую Обь. Та и успокаивала его, и вместе с тем давила на него своим умиротворением.
Кулак Саши переместился ко рту, чтобы он мог цедить кислород маленькими порциями. Это помогало ему регулировать пульс в своём теле.
«Конечно я не ожидал получить от него благословения и поцелуй в лоб» - думал Александр - «это не тот человек. Даже мой день рождения не помог.»
Молодой человек сглотнул и сел за стол, наконец, приходя в себя. Именинник держался за голову.
— Это место душит меня, - вырвалось у него, как будто кто-то сейчас подойдёт к нему и понимающе кивнёт головой. – Столько лет...который день эти стены давят на меня, одеяло придавливает горло в постели. Я схожу с ума?
Он продолжал бубнить под нос, мешая мысли и слова. Его пальцы проходились по каменной клади стены рядом с подоконником. Ощущения были холодными, как если бы парень трогал давно мёртвую рыбу в слизи. Каждая шероховатость была ему знакомой. Например, в царапину над письменным столом он вглядывался, когда не знал, что писать в сочинениях по русскому и литературе. Его домашний учитель всегда вздыхал. А таких моментов было так много, что он напоминал кастрюлю с молоком, которую приходилось открывать, чтобы та не вываливала всё своё пенное содержимое.
А тут осколок стены отлетел, когда ему снился кошмар, он очнулся и бросил будильник в якобы призрака.
Сердцебиение наконец вошло в свой привычный молодой, не тахикардический ритм. Саша немного посидел, развалившись на стуле и затем подошёл к комоду, на котором значилось высокое зеркало, прибитое к стене. Парень посмотрел на своё отражение. Он не понимал, почему это место так душит его с самого детства. Дом был невероятно большим для их маленькой семьи, но он будто передвигался по двум этажам в тесной одежде и обуви. Всё стесняло его и сдавливало. Ему было и холодно, и душно ежесекундно. Он зажмурился от этих воспоминаний и покрутил одну из своих смоляных кудрей, которые вились из его головы тремя-четырьмя кольцами. Глаза были такими же как мгла колодца, в котором он мечтал утопиться. Но чужеродная воля к жизни заставляла замалчивать эти желания.
Александр взглянул на свой острый кадык, придающий особенный шарм его аккуратному лицу. Он сглотнул, и тот дёрнулся в лёгком припадке. Саша серьёзно посмотрел на своё отражение и спросил у него:
- Что же мне теперь делать?
А дальше случилось то, чему суждено было быть. То, что заставило Сашу ощутить неизведанный страх перед бытовым и знакомым.
По его телу пробежались миллионы ледяных колющих игл, которые как бы рвали его кожу изнутри. Как куклу эти скользящие иглы пронзали тонким остриём и разрывали все нити. Он стал обездвижен – это была настоящая цепенящая паника.
Саша весь сжался и оледенел, потому что изнутри зеркала он услышал стук.
Не тот звук, с которым падает что-то за стеной.
И нет, не тот, с которым бьётся сердце.
«Тук» - звук, с которым чьи-то острые костяшки встречаются с глухой стеной.
Саша старался не двигаться, позволил себе лишь сглотнуть.
Он вглядывался в свои вены под побледневшей кожей. Глаза от этого стали ещё чернее. Ему показалось, что его лицо резко высохло, оставив лишь кости, обтянутые кожей. Вот-вот та была готова порваться.
Ко рту будто привязали прозрачные нити и заставляли выдавливать слова из его горла:
«Вы…пус…ти ме…ня», - прочитал по собственным губам Саша и уставился на своё лицо, как на бешенную собаку.
Весь пот будто забрал всю его кровь и вывел на воздух: кожа была вся вспотевшая и бледная. Ещё один стук, от которой зеркало задребезжало и исказило отражение Саши.
Он увидел не себя. Нет. Это был он, «Сашенька», как временами называла его бабушка. Но худощавый, скелетоподобный, с тёмными кругами под глазами. Кожа была стеклянная, сквозь неё можно видеть трубочки сосудов, по которым текла кровь и сплошные страдания.
«Вы-пус-ти! Вы-пус-ти ме-ня!»
Эти беззвучные слова, сопровождаемые чужеродными скрежетаниями, давили на череп молодого мужчины изнутри. Он сжал свою голову.
- Сашенька, к тебе гости!
Всё пропало в ту же секунду. Лицо в отражении стало его копией, горло перестало безмолвно выталкивать чужеродные слова. Один лишь страх погостил и решил остаться в его теле.
- Спасибо, бабушка, я сейчас выйду.
Саша сказал это своему отражению, как заложник – грабителю, который позволяет ему тихо успокоить своих родителей и вернуться, не делая резких движений.
Он вышел из комнаты и взглянул на стену с левой стороны, где находилось пустое пространство дома позади его зеркала.
Может ли там находиться что-то, имеющее конечности и жажду выбраться или это его воспалённое воображение?
Саша помотал головой и спустился со второго этажа. Пожилая женщина по имени Катерина ждала внука с тёплыми объятиями.
- С днём рождения, милый! Готовишься покорять мир?
Бабушка молодого человека была одета в шерстяное платье с открытыми рукавами и белым воротником. На неё специально шили летнюю одежду из тёплого материала из-за того, что ей было холодно и днём, и ночью; и летом, и зимой. Широкий пояс подчёркивал её худобу. Она была высокой женщиной, со строгой завивкой в волосах. Её худая фигура призывала всех мужчин в округе защищать от любой напасти, но в тот миг, когда она злилась, защититься было не кем.
- Добрый день, бабушка, спасибо! Уже готов, было бы что! – отшутился молодой человек и с удовольствием принял объятия.
- Ты чего такой вспотевший и бледный? – похлопывая и прижимая его плечи, поинтересовалась бабушка. – Не заболел? Смотри мне. Тебя на улице Вика заждалась. Мы пообщались, она…всё ещё интересная личность. Идите, в общем, погуляйте. В обед жду вас на чай.
- Договорились, бабушка. Спасибо, что стараешься.
Его бабушка с улыбкой кивнула ему и Александр, приведя себя немного в порядок, выбрался на улицу.
Воздух был тёплым, но Обь не переставала приносить ему механические нотки спичечной фабрики, перемешанных с мокрой травой.
Между берегом и лесом он заметил стоящую Вику. Она стояла в лёгком светло-синем платье с двумя карманами и белыми абажурными вставками. Лицо, как всегда, сияло заячьей улыбкой, полной любопытства и хитрости. Когда Саша подходил, Вика перебирала лепестки одуванчиков, в то время как её белые серёжки подёргивались в пляске.
Она пела стихи, ему незнакомые:
Унеси ты меня вдоль реки,
Познакомь с молодым, пусть несут слова лести
В небеса. Но сначала с лица у меня кровь сотри.»
Тут Вика замечает Александра и восторженно вскакивает на ноги, едва не упав:
- Сашка! Привет! С днём рождения!
Особенность Вики была в том, что она говорила, смеялась и звучала всего на 1 децибел выше, чем остальные девушки, поэтому парни её не особо переносили. А вот Саше было как-то привычно, когда кто-то близкий окружал его звуковой волной, отчего все неприятные ощущения от дома уходили. С Викой было спокойно, будто она защищала его силой, данной от природы. Ему даже практически удалось забыть про паническую атаку минут 5 назад.
- Привет и тебе, Вика. Спасибо.
- Готов к подарку? Та-дам!
Она, не дожидаясь ответа, и он – не планируя отвечать, оба посмотрели на прямоугольную коробку, которую девушка достала из своего переднего кармана.
Незамутнённый разум моментально догнал, что это – колода карт.
Саша обыденно потянулся за коробкой, и тут же получил шлепок по ладони. Парень возмутился:
- А куда лезешь? Подарок - не карты. А ну садись.
Вика указала на бревно и присела на один из его краёв. Саша последовал за ней и слегка поправил её задравшееся платье. Она достала колоду карт из упаковки с тонкими серебренными линиями. Аккуратные пальчики стали тщательно перемешивать пластинки. Звук был чарующим, будто нарезали острым ножом; Саша мог разглядеть картинки чертей, погодных явлений, орудий для хобби или для хладнокровного преступления.
- Я обещала нагадать тебе на твой день рождения. Ты, конечно, мой друг, позабыл об этом, но зато вуаля – отличный сюрприз!
Вика закончила мешать и уставилась на него, держа колоду на груди. Александр усмехнулся этому виду – так улыбаются ребёнку, который готовится рассказать стихотворение. Но девушка проигнорировала это.
- Первым делом давай посмотрим в каком состоянии ты сейчас у нас находишься. Коснись колоды.
Некоторые думают про себя, мечтают. Саша умел мысленно вздыхать, чтобы не обижать людей.
«Ох, Вика, ну что за детские игры?»
Но, конечно, Саша коснулся карт, возможно, слишком мимолётно, но девушке показалось, что этого достаточно. Она ещё пару раз помешала и вытащила первую из карт.
На той был изображён человек в бардовом одеянии с перекрещёнными мечами и повязкой на глазах. Над ним висело жёлтое агрессивное солнце с дёрганными лучами.
Александр перекрестил ноги и сложил руки на груди; несмотря на скептицизм он с любопытством наклонился к карте:
- Ты ссорился с кем-то недавно. Ничего себе. Неслабо. Ты явно усердно пытаешься добиться чего-то, но глаза закрыты от какой-то неведанной тайны и это мешает тебе. Хм…эта тайна…она веет опасностью.
Саша отклонился, пока Вика медленно бубнила про себя: она будто читала в карте текст, который менялся сам по себе, когда она заканчивала фразу.
Парень лишь на секунду поверил в происходящее, но взял себя в руки. В конце концов эти слова могли относиться к любому человеку, просто за счёт слова «недавно».
«Недавно я поссорился с девушкой: она приревновала меня к столбу. Тайна: что происходит в её голове?»
«Недавно я убегал от гуся, который реинкарнировал и считает меня злейшим врагом. Секрет заключён в том, что я сделал гусю в прошлой жизни?»
«Я только что разругался с отцом, потому что он не даёт мне свободы от жизни, которая доводит до самоубийства. Тайна: почему он не хочет, чтобы я шёл по жизни с фамилией семьи? Что он скрывает?»
- Что за тайна? – не выдержал Саша, когда девушка наконец отпрянула от карты.
- Пока не знаю, смотреть надо. Жди.
Вика скользким движением взяла верхнюю карту.
Саша присел поближе, но Вика и сама поднесла ему прям к носу, правда перед этим повернула карту верх дном. Никаких кубков Александр не разглядел, зато какой-то шут – палач в юбке дарит букет девушке в шубе. По карте были разбросаны ещё 5 букетов.
- Хорошая карта, ведёт к благосостоянию и гармонии, но она перевёрнута. Может указывать на тяжёлое детство. У тебя было тяжёлое детство? - с сомнением спросила подруга и он без запинки помотал головой.
Всё-таки не считая того, что этот дом душил его и с отцом он разговаривает раз в год и только по праздникам, никто не бил его. Он был посвящён сам себе. Учился на дому, читал книги.
- Хм. Тогда ещё одна карта. И…, - Вика протянула, - ещё одна перевёрнутая. С тобой, похоже, всё верх дном, Сашка. Знакомься: Император.
Молодой человек постарался аккуратно сменить положение, сидя на бревне: кора дерева с особым вожделением мстила за свой род людям и впивалась ему в бёдра.
- В твоей жизни, - продолжала девушка, - есть властолюбивый человек с энергией янь. Он практичен, доводит всё до крайности. Он что-то сотворил, из-за чего теперь все вокруг являются пленниками этого самого прошлого. А этот плащ на нём…кровавый.
Глаза Вики стали приобретать странноватый блеск, взгляд стал односторонними: Саша смотрел на неё, но она его не видела.
- Он сотворил что-то жестокое, непоправимое. Из-за него ты теперь в ловушке? Из-за него ты держишь своё тело в оковах?
Саша вспотел, физически ощущая цепи вокруг своих конечностей. Он пальцами закольцевал запястье. Вика же не останавливалась:
- Тебе нужна помощь, срочно. Ещё немного и ты не выдержишь. Нужно раскрыть тайну императора, правда спасёт тебя, а Императора – погубит, но он заслужил это, заслужил!
После этого вскрика всё затихло: и Вика, и Обь, которой надоело повиноваться надоедливому ветру, и даже птицы.
На Сашу слегка подул воздух, и он в то же мгновение заметил бледность на лице Вики. На фоне её синего платья, её глаза казались двумя льдинками, дрейфующими в пенном океане. Он аккуратно постарался вывести её из оцепенения, мягко спросив:
«О, - подумал Саша, - моргнула».
- Ещё одна, - словно сомнамбула медленно промямлила Вика.
Аккуратно, она достала ещё карту. Даже крылышки бабочки она бы так трогательно не доставала бы. Посмотрела на карту, моргнув.
- Дама пик, - монотонно прошептала Виктория.
И будто удав, она вонзилась взглядом в карту.
- Что? Она здесь что забыла?
Девушка повертела карту, но её обложка была аналогична «паспорту» всех карт в колоде.
- Впервые слышу, чтобы Пиковую даму вкладывали в набор таро.
- Может она всё-таки имеет какой-то смысл?
Александр взял карту в свою руку и тоже проверил рубашку. Та не была похожа на липовую.
- Кроме старых поверий, что она приходит из зеркала – никакого.
Саша почувствовал, как кровь хлынула от лица вниз по венам. Он мгновенно вспомнил пугающее отражение.
- Да. Пиковую даму можно призвать из зеркала. Кто-то ради любопытства, а кто-то…, - девушка задумалась, - не, все всегда ради любопытства, как сильно это пощекочет их нервы.
- А она может прийти по собственному желанию?
Вика посмотрела на него как будто он бы пришёл к ней побритый налысо и спросил, идёт ли ему эта причёска.
- Саша, ты чего? Пиковой дамы не существует!
Это пристыдило Александра: когда гадающая на картах девушка сомневается в твоей разумности, это значит, что ты завёл не тот разговор.
- Ну ты же не к врачу в очередь пришёл, чтобы «просто» спрашивать? Ты что-то видел?
Саша замотал головой, но подруга не верила этим его игривым кудрям.
- Саш, если ты что-то видел, то расскажи, я может помогу.
Молодой человек покрутил карту пиковой дамы, у которой чёрные волосы виднелись из-под короны. Ему вспомнилось иссохшее лицо в зеркальном отражении, и он решил, что ничем серьёзным это не обернётся, если рассказать всё Вике. Бабушку не стоило пугать, а отцу попробовать объяснить было равнозначно сунуть приправленную свою руку в пасть тигру.
Он обдумал ещё раз и решился: Саша рассказал девушке всё.
После непродолжительной беседы с подругой, они пошли пить чай. Карту пиковой дамы Вика отдала ему и посоветовала сегодня зажечь благовония в комнате, чтобы отпугнуть духов.
На чаепитие с тортом присоединилась только бабушка Александра. Та подарила внуку новый костюм для будущих деловых встреч и сказала: «Это от нас с папой».
«Да, с папой. С папой, который предпочёл бы так называться, только если бы был святым папой» - пренебрежительно подумал молодой человек, помогая бабушка на кухне. Через пару часов Вика ушла, пожелав ему оставаться в своём духе.
Саша и старался держаться, но после беседы он глубоко задумался. Уже какое-то время он вытирал одну и ту же тарелку, и бабушка нежно забрала её, подарив внуку понимающую улыбку. Саша смущённо потупил взгляд.
Тот взял новую тарелку, не торопясь с ответом. Карта пиковой дамы обжигала его через нагрудный карман, да и вообще разговор с Викой всё никак не растворялся в его воспоминаниях.
- Бабушка, а ты не разговаривала с отцом по поводу моего будущего?
Женщина удивлённо взглянула на внука, дожидаясь ответа, который последовал спустя пару секунд:
- Я сегодня попросил его написать рекомендательное письмо в милицейское училище, чтобы я мог поехать на учёбу. Но он отказал. Я не понимаю, чем он хочет, чтобы я занимался? Он тебе ничего не говорил?
Парень уставился на неё. Именинник решил не спрашивать про какую-то призрачную тайну, которой смутила его Вика и решил пойти с другого входа. Но бабушка медлила с ответом, очевидно подбирая слова.
- Ты же знаешь, что твой отец будет делать всё, чтобы мы с тобой были счастливы? Я уверена, что у него есть особая причина не отпускать тебя.
Саша горько улыбнулся и разочарованно опустил тарелку. Он почувствовал себя шахматной фигурой, находящейся не на своём месте. Этот ничего незначащий ответ подавил и так не самое праздничное настроение. Было очевидно, что бабушка была не на его стороне. Но он не сдавался. Раз бабушка скорее всего тоже что-то знает, он притворится дурачком. Молодой мужчина с поникшей головой сел за стол. От женского сердца это естественно не утаилось, и она присела к нему. Но вместо правды, поданной на красивой ложечке, бабушка холодно спросила:
- Разве тебе что-то не нравится в твоей жизни? Тепло же, уютно. Твой папа вывел нашу семью из нищеты. Ох…куда тебе ехать из тёплого дома, зачем? После великого пожара 32 года назад столько семей потеряли свои дома, столько их погибло, ох, вспомнить страшно, как нам с Витей было. Но твой папа не только выжил, но и смог подняться. Он нашёл твою маму, царствие ей небесное, вырастил сыночка, обустроил. И тебе нужно продолжить его дело. А ты как думал? Он тебе столько учителей нанимает, чтобы ты стал умнее. Сейчас ты вырос, готов к новому этапу жизни.
- Новый этап жизни? Бабушка, ты что-то не договариваешь? Вы обсуждали это? Расскажи, почему он не хочет меня отпускать по моему пути? Я не подведу семью, просто…сделаю в другом месте.
Сзади раздалось постукивание каблуков, и Саша того не желая, весь закрылся: прикрыл глаза, замер. Он надеялся, что это поможет, и кошмар исчезнет. Но на кухню зашёл его отец. Он был совершенно спокоен, будто мужчина ничего не слышал, и того совершенно ничего не затронуло. Но Александр ощущал, как его собственная спина тяжелеет и немеет. Вкус выпитого чая вернулся и стал холодным и кислым во рту.
Родитель прошёл мимо бабушки Екатерины, и та в спешке пожелала всем доброго вечера и покинула комнату.
Двое мужчин остались наедине. Отец умиротворённо стоял спиной к сыну и наливал чай. Неравномерные побулькивающие звуки вызывали у парня тошноту, но он держался: молчал и не двигался; смотрел на волнистый рисунок стола.
Звуки резко смолкли и чайник хрупко стукнулся об стол. Сердце у Саши больно и слишком громко забилось в груди, пока он ждал, когда отец уйдёт. Но тот стоял, аккуратно помешивая чай. Хотя Саша знал, что тот не пьёт с сахаром.
Внезапно голос Виктора разлился по всей комнате, словно горячий джем.
- Тот пожар, он тогда много собственности сжёг. Мне было всё равно: у меня даже игрушки простой не было. Так что я больше смотрел. И там был один купец. Он был в невероятной красивой одежде, пытался вытащить из своего горящего дома что-то. Но «ах» и «ох», какая жалость, всё горело и рассыпалось в его руках. Он так неутомимо орал и свирепел, что я не мог перестать смотреть. Я просто глядел, и в какой-то момент он это заметил. Взбесился. Этот купец, Иванов вроде – даже фамилией не был богат, сучий потрох – схватил обгоревший раскалённый ключ от двери. Длинный такой.
Саша спиной ощутил и понял по холодному скрежету, что Виктор взял вилку (или нож), и подошёл к нему. Тень упала на стол, а какое-то бесящееся пламя опаляло спину Александра. Ему казалось, что пожар прошлого оказался позади него, лижет его одежды и он вот-вот вспыхнет как соломенная кукла.
Он почувствовал сладковатый, гнилой аромат, отравляющий изнутри.
-…этот ржавый ключ…, - продолжал Виктор, - он вонзил мне прямо в глазницу. Погрузил будто в кипящую чашку чая.
Нож, это всё-таки был он, вонзился в столешницу, заставив вздрогнуть и молодого парня. Он ощущал себя мышкой, застигнутой бугаем с кровавым топором. Виктор за спиной прикрыл повязку на лице и пробормотал:
- Глазница горела похуже пожара вокруг, но…я простил купца.
Этими тихими медленными словами он залез Саше в грудную клетку и вырезал там все маленькие приятные воспоминания о самом себе. Парень понимал, что отец не простил купца. Он сделал с ним что-то, будучи ребёнком. И вырос, повзрослел, завёл семью с этим грехом на руках. Саша был готов положить всё на кон за эту мысль.
Перед глазами встала карта Императора в багряном плаще.
- Кем ты там хочешь стать? Милиционером, которые ничем мне тогда не помогли? Хотя…, - Виктор ещё раз рассмеялся, - купцу его деньги тогда тоже не помогли. Этот мир движут иные силы, нежели сила и деньги. Может до тебя дойдёт когда-нибудь.
Виктор, всё это время держащий нож рядом с сыном, отпустил прибор. Затем он поставил рядом с Сашей чашку чая с приятным травянистым запахом, и двинулся в сторону выхода. У молодого именинника не было даже мысли притронуться к напитку. Его тошнило. Не поворачиваясь спиной, отец кинул напоследок такие слова:
- Я тебе подарил эту жизнь и тебе стоит ценить это, в конце концов, не всем везёт так. Найди хорошую девушку, женись и повзрослей наконец.
Он замолчал, но обдумав всё-таки добавил:
- Поздравляю с днём рождения.
Продолжение следует и скоро.
