CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Выбрались остальные твари на лед, подбираются к ней, веселятся, огнём плюются. А тот первый крюком ее захватил за ногу и в промоину у опоры тащит. Хоть и невелик ростом, а сильный. Так и пропала бы девушка, да только случайность помогла. Она ж руками вокруг шарила, все пыталась ухватиться или отбиться, и так получилось, что круг очертила вокруг себя замкнутый. Тут чудища мелкие и остановились, будто на стену налетели. Лапами машут, пугают, а пройти не могут.

Она круг почетче провела, и так и сидела, не двигаясь, только подвывая тихонько, на льду до рассвета. А утром ее, наполовину седую, спасатели достали. Полиция, врачи – все ее расспрашивали, но она так никому и не рассказала, что случилось, побоялась что за умалишенную примут. Потом подробности забылись, сейчас почти нормально живет. Только с наступлением темноты из дому никогда не выходит, и никак не может рану залечить от бесовского крюка. Никакие средства не помогают, так и кровит понемножку.

Тварюжка из славянского святочного фольклора, тоже ставшая для меня открытием - шуликун. Вообще довольно много водяной нечисти действует в зимнее сезон. В это время время года, например, рекомендуется охотиться на водяных коней - кэлпи. Русалки тоже активны на святочной неделе, хотя казалось бы, реки-то подо льдом. И вот еще одна разновидность водяных бесов - эти самые шуликуны.

По поверьям они появляются из умерщвленых младенцев, и ведут себя точь-в-точь как мелкие хулиганы. На вид стремные, изо рта у них пылает огонь, на ногах копыта. Обязательно упоминаемый элемент – остроконечная шапка или остроконечная голова. На туловке носят белые самотканные кафтаны с кушаками или шубы. В руках таскают крюки или сковородки с углями, которыми ловят и прижигают маленьких детей. Опасны также для женщин, особенно гадающих, если те не очертили себя предварительно кругом, и для пьяниц. Остальным больше пакостничают – воруют и портят вещи, толкают. Выходят из воды на святках, и с Крещением снова туда уходят. Мелкие бесы, просто вот с таким уникальными чертами.

- Что такое? - холодно спросила мама, в любой ситуации спокойная, как удав, с безукоризненным макияжем и причёской, словно только что с обложки журнала мод.

- Смотрите! - побледнев, крикнул Вася.

Мы все тогда глянули на небо. Оно растеклось до самого горизонта неестественно чёрным цветом, как жирный сапожный крем. А потом резко нахлынул ветер, сухой, колючий и жаркий одновременно.

Помню, как папа подхватил маму под руку, как снова пищала, открываясь, дверь подъезда, как кричал кто-то из оставшихся дома соседей – тех, кто тоже по своим причинам не поехал в торговый центр, обещавший к развлекательной программе приятные бонусы в виде подарков и скидок.

Родители, брат – все куда-то звонили. За окном гудело, и непонятно, что это было: то ли буря, то ли пожарная сирена. А я только смотрела, как заливает оконное стекло чёрный густой дождь, подобный смеси нефти и чернил. Такой густой, что вскоре за окном совсем нельзя было что-то увидеть.

Со щелчком вырубилось электричество.

Потом папа завесил все шторы и жалюзи – плотно-плотно, заставил выпить чаю с ромашкой, который заварила для всех мама. Никто ничего не говорил, но всем было страшно, я знаю. Мне – тоже, ведь до бабушки с дедушкой мы так и не дозвонились.

Свечи в темноте, точно призрачные огоньки, только усугубляли ощущение нереальности происходящего. Телевизор молчал, а интернет грузился невыносимо медленно, то и дело зависая. Отец всё хотел выйти к соседям, поговорить, но мать не давала открыть дверь, пока к нам не пришёл дядя Серёжа с третьего этажа со своим непоседливым маленьким Юрой попросить жаропонижающее для сына.

Он-то и сказал, что наш подъезд пустой, а больная на голову алкоголичка Нюрка с первого этажа пошла за водкой, не поддавшись на его уговоры остаться под крышей.

Юрка капризничал, всё спрашивал, где его мама и когда она вернётся. Ничем нельзя было занять малыша: ни сказками, ни телефонными играми, ни моими рисунками, даже самыми страшненькими. От них он вообще разревелся. Вот же вреднющий мальчишка.

Дождь шёл всю ночь.

Вася - это мой высокий полноватый брат, симпатичный, как плюшевый медвежонок, со скоростью улитки тщетно отправлял сообщения друзьям.

Я спала урывками, то и дело просыпаясь от кошмаров.

Мама приготовила завтрак: омлет с сыром и макароны с сосисками, сварила какао, и на кухне витала смесь аппетитных запахов, от которых, вопреки страху, во рту выступали слюнки, а желудок урчал в предвкушении.

В дверь снова заколотил дядя Серёжа. Он явился в резиновых перчатках, с одноразовой маской на лице, какую заставляли носить в школе при вспышке гриппа. Он что-то выкрикивал и размахивал руками, взъерошенный, небритый и с диким взглядом. Все ушли с ним, а мне велели сидеть в квартире, но я же не могла, сошла бы с ума от любопытства.

Тогда-то мы это и увидели.

Дядя Серёжа на свой страх и риск раскрыл окно в подъезде, чтобы посмотреть, что там, снаружи, потому что слышал, как кто-то скребётся и стучит в дверь подъезда.

- Тс!.. - прошипел дядя Серёжа, жестом показывая, куда смотреть. Меня даже не оттолкнули: поглощённые зрелищем родители забыли, что я должна оставаться в квартире. Впервые я порадовалась, что такой каланчой вымахала в свои неполные четырнадцать лет.

Алкашка Нюрка билась головой в дверь подъезда. Бух, бух, бух. Ее грязный халат потерял первоначальный цвет, а мокрые волосы стали что та пакля, чёрными и слипшимися.

- Нюра Геннадьевна, вы в порядке? - спросил мой брат.

Голова женщины дёрнулась, повернулась на звук, и она уставилась вверх, прямо на нас. С её лицом было что-то не так, как с затянутыми серой дымкой глазами. Она раззявила рот так сильно, что губы готовились в любой момент лопнуть, и, присев на корточки, прыгнула вверх, вскарабкавшись прямо на подъездную крышу. Со скрипом, дядя Серёжа закрыл окно на защелку. Все с облегчением выдохнули, чувствуя себя в безопасности за стеклами двойной оконной фрамуги, измазанными черным.

- Что это с ней?- запаниковала мама.

- Явно какая то инфекция,- ответил отец.

Бух. Бух. Дзинькнуло стекло, разлетаясь вдребезги - и голова тёти Нюры пролезла сквозь дыру во фрамуге. Мы шустро бросились к ступеням наверх, и только дядя Серёжа замешкался на долю секунды - и соседке хватило этого, чтобы куснуть мужчину за плечо, вырвав кусок мяса, и заурчать, пережёвывая.

Зубы алкашки были чёрными, длинными и острыми, уходя вглубь дёсен. Никогда таких зубов в жизни не видела, даже в комиксах, даже в самых жутких кошмарах.

Орали все – истошно, панически. Я пулей взлетела наверх, вслед за родными.

Потом брат рассказывал, что отец одумался первым, затормозил и, озираясь, сорвал со стены почтовый ящик. Тем ящиком и спасал дядю Сережу, колотя по голове алкашку Нюру, пока не проломил женщине череп.

Только вот часть зубов женщины намертво застряло в ране соседа. Брат вместе с отцом затащил дядю Серёжу к нам в квартиру. Сосед уже весь горел и бредил, и пена лезла у него изо рта. Малого Юру мне поручили нянчить, наказав ничего не говорить про папу. Хорошо, хоть повезло: жаропонижающее подействовало - и мальчик заснул.

Стоит набрать любой номер мобильного, как идут длинные гудки. Свет так и не включился, и, чтобы успокоить нервы, я направилась опустошать холодильник. Как оказалось, не я одна.

Брат вскипятил чайник, и новости, с его слов, про дядю Серёжу оказались неутешительными. Мужчину тошнило и лихорадило.

- Ну же, Вася, расскажи мне всё, не нервируй, - настаивала я, делая гору бутербродов с колбасой, горчицей с сыром и корнишонами по своему фирменному рецепту, от которых в нашей семье никто не отказывался.

- Эх, Дашка, мелкая искусительница…

Брат схватил из тарелки бутерброд и, откусив, стал чавкать. Я упёрла руки в бока, отодвигая тарелку. Вася вздохнул и сказал, что дядю Серёжу связали, потому что брыкается, игнорируя проглоченные полтаблетки снотворного, а его температура замерла на отметке 42 градуса. Сказал, что родители в полной растерянности.

- Бред, какой-то, малая.

Он жадно глянул на бутерброды. Я, смилостивившись, подвинула тарелку обратно и заварила себе чай с пакетиком «липтона».

Папа орал и ругался матом, а затем хлопнул дверью и вышел.

Брат безуспешно сёрфил глухой и тягуче-мёртвый интернет. Даже в ВК нельзя было ничего постить и перекидываться сообщениями.

Семейный совет изрёк, что я буду сидеть на телефоне и звонить всем подряд: а вдруг что из этого выйдет?

Остальные телефоны выключили, сделав резервный лимит.

Мама пошла в ванную и, похоже, надолго.

Папа собирал вещи первой необходимости, готовил паспорта и деньги. Потный, взъерошенный, на себя не похож – возился, точно грузный шмель: то, задумавшись, замирал на месте, то протирал безупречно чистые стёкла очков и промокал лоб платочком.

Именно Юрка тогда закричал, и я пулей выскочила из своей комнаты, до дрожи в коленях опасаясь чего угодно. Оказалось, проснувшись, он выбрался на балкон. Взобравшись на табуретку, открыл окно и орал, махая руками. Закрыв ему рот, я сняла со стула это брыкающееся и недовольное существо, втаскивая в комнату. Никто меня не ругал, все замерли, разглядывая бегущих из берёзовой рощи измазанных чёрным, точно дёгтем людей, зверски оскалившихся и утробно воющих, уставившись в нашу сторону.

- Они увидели нас, - прошептала мама и всхлипнула, а потом, сжав кулаки, резко вскинула голову и, вздохнув, закрыла окно.

- Дарья, иди звони, не теряй время.

Она взяла на руки Юрку и, погладив его по голове, сказала, что всё будет хорошо.

Мы с братом переглянулись, понимая, что мама, наконец- то взяла себя в руки: командовать начала!..

Вася доедал последние бутерброды, запивая молоком: всё равно без электричества скоро скиснет. Я слушала долгие гудки и переговаривалась с братом редкими фразами, при этом отлично понимая друг друга: «Много их было?» «Ага. Я соседей узнал». «Как думаешь, это болезнь, атака террористов, ещё какая пакость? Как думаешь, нас спасут?»

На последнее он кивнул, что означало: надейся, сестра. А у самого зрачки расширенные, и руки куда деть не знает, все пуговицы на рубашке замучил, не прекращая есть. И я уже больше ничего не спрашиваю, не могу, уж лучше просто звонить.

- Алло. Алло?

Шипенье глушит звук, и вдруг – голос тихий да дыхание едва ощущается в трубке.

- Бабуля, это я, Даша! Бабушка, ты меня слышишь? Алло! - уже кричу в трубку.

- Внученька, мы заперлись в квартире. Снаружи такое… соседи сошли с ума. За дверью бушуют, ломятся, стучат. Мы с Борисычем притаились, сидим, как мыши, вот только плохо, что лекарства закончились. Сердце у деда ноет! - выпалила бабуля на одном дыхании.

- Никуда не выходите, мы тоже дома, что-нибудь придумаем! - кричу в глухой уже телефон и всхлипываю.

Долгие гудки насмешливо-противные. Рыданья душат. Сердце ходит ходуном от радости, что живы, и страха за них одновременно.

- Дашка, успокойся, Дашка, хватит! - кричит мать, и её крик приводит в чувство.

- Что они сказали, как они? - спрашивает отец, снова потирая очки и наклонившись, чтобы близоруко уставиться на меня с надеждой….

Мы не знали, что делать и как, но бабушку с дедушкой нужно спасать. Это даже не обсуждалось.

Я облегчённо вздохнула, ибо мама сама рассказала Юрке о родителях. Только вот его зарёванное и измазанное соплями лицо вытирать пришлось мне.

Дядя Сережа порвал верёвки - и чуть было не цапнул папу за руку, но брат вовремя схватил швабру и отбросил соседа на кровать. Его зубы щёлкали с лязгом, как створки капкана. Чёрные, острые, они стали такими же, как у алкашки Нюры. Так что спальню просто закрыли, в надежде отложить решение этой проблемы.

Под вечер я начала вести дневник и рисовать в нём. В отличие от малого Юрки, который мог заснуть в любом положении и на чём угодно, не могла больше слушать доносящиеся из спальни удары о дверь. Что он там? Лбом бьётся, что ли, как тётя Нюра билась в дверь подъезда?

Мама, папа и брат от безысходности напились. Я бы тоже хотела расслабиться, не отказалась бы от подобной процедуры ещё вчера, но кто меня спрашивал?..

А так дневник решила вести давно, но дожидалась четырнадцатилетия, даже тетрадку купила с плотной обложкой, думала: буду описывать собственные приключения и рисовать симпатичных старшеклассников, которые в мою сторону и не смотрят. А ещё напишу комикс, как всегда мечтала, конечно же, с супергероиней, типа мисс Джонс, как в телесериале от «нетфликса», который мы с лучшей подругой Катькой смотрели.

Интересно, жива ли Катька Скворцова? Я вздохнула. Наверное, тысячу раз ей звонила. Больше, чем кому-то.

Вот только знаю наверняка, что она поехала в тот центр.

Закрываю дневник, растираю глаза и зеваю. Неужели смогу заснуть?

Крики. Шум. Грохот с улицы. Я вскочила с постели – и на балкон. Зевающий брат. Мама в халате, растрёпанная, бледная, без своей привычной косметики и причёски, словно чужая тётя.

Напротив нашей ауди стояло ещё серое вольво Козловых из второго подъезда.

Они бежали к своей машине с малым дитём в руках, рюкзаками за плечами. В руках главы семьи топор, и видно, как он тяжело бежит, пыхтит паровозом. Заражённые стояли столбом, словно в оцепенении, окружив наш подъезд, заняв лавочки, точно бабушки на посиделках. Чёрные лужи, как глубокие омуты адской бездны, брызгают под ногами, а Козловы несутся во весь дух.

Мы, оглушённые, замерли в ожидании, в надежде, смотрим с таким упорством, точно сами там бежим.

Малыш на руках женщины вдруг пискнул и заревел. Я хотела бы закрыть глаза, хотела бы закрыть уши, но, чтобы выжить, лучше сразу научиться принимать правду, какой бы страшной и горькой она ни была.

Он только успел открыть машину, как наши заражённые соседи окружили их со всех сторон. Прыгучие, как лягушки, они слишком быстро ориентировались на звук. Козловский размахивал топором, как бешеный дровосек, издавая рычание.

Ключи выпали из его кармана, а жена с ребёнком бросилась бежать. Целое скопище заражённых настигло её, окружив и резко сбив с ног. Ребёнок выпал из рук женщины, жалобно хныча.

- Пожалуйста, не надо, нет! - визжала обезумевшая от страха женщина. Её крик сливался с криком раздираемого на части мужа. Что же будет с малышом?!

В этот раз папа ловко закрыл окно. Брат блеванул прямо на балконе. Я не могла перестать плакать, всё вытирала и вытирала слёзы, которые не прекращались, пока мама не обняла меня, крепко прижав к себе, как сокровище.

Возникает вопрос - какая информация была закодирована?

Он знал, что подобные коды используются в горнодобывающей, бакалейной и банковской отраслях. Он перелистал почти 200 книг, чтобы найти сходство между кодами, использованными в записке. Случайно он наткнулся на книгу конца XIX века по истории телеграфа, в которой описывались похожие коды, использовавшиеся Корпусом связи США и Бюро погоды для передачи информации о погоде по всей Северной Америке.

Затем он обратился к библиотекарю Национального управления океанических и атмосферных исследований, который поделился книгой телеграфных кодов погоды 1892 года. С ее помощью мужчина смог подтвердить, что в платье действительно содержалась информация о погоде XIX века.

Послание, найденное в шелковом платье, гласило: "Bismark Omit leafage buck bank", что может означать, что на станции Бисмарк (современная Северная Дакота) 27 мая 1888 года в 10 часов вечера температура воздуха составляла 56 градусов по Фаренгейту, барометрическое давление - 30,08 рт. ст., точка росы - 32 градуса, погода была ясной и сухой, а ветер дул со скоростью 12 миль в час.

Несмотря на то, что шифр был разгадан, некоторые тайны, связанные с одеждой викторианской эпохи, все же остаются. Ни Уэйн Чан, ни Сара Риверс Кофилд, купившая платье, не знают, кому оно изначально принадлежало и почему они носили такую записку в кармане.

Попытки найти женщин по фамилии Беннетт, работавших в Cлужбе связи в 1880-х годах, не увенчались успехом. В то время, когда была написана записка, клерком работал мужчина по имени Мейтланд Беннетт, но его жена была на восьмом месяце беременности, а значит, она вряд ли могла бы влезть в шелковое платье.

Подписывайтесь на мой канал в Телеграм: Пуаро отдыхает

Он вспомнил, какую силу чувствовал, когда запирал сестру на чердаке. Как она послушно следовала за ним, куда бы он ни позвал. Власть над человеком, над его страхами и спокойствием, над жизнью – это настоящее наслаждение. Власть пьянит. И в отличие от алкоголя не приносит никакого вреда здоровью. Как много минуло лет, а разве ему удалось ощутить эту власть над кем-либо?

Может, Амина и права. Пора действовать. Он начнет с малого: отнимет комфорт, сначала физический, потом психологический, – убедит, что здесь она никому не нужна. А если не поможет, покажет стерве, кто тут главный. От этих мыслей у Джана по спине прошел приятный холодок. Затем твердый бугорок уперся в ширинку. Он вышел из офиса и направился в туалет. Представляя, как сестра будет раздосадована и уязвима, Джан тер свое любимое место, пока не спустил в унитаз. А после ощутил стыд, но всего на минуту.

Утром Алесса пригласила Ениса к себе. Он не ожидал стольких перемен за короткое время: черные волосы, ожог на руке, новый питомец, красная краска над лестницей.

– А ты тут развлекаешься, – заметил он.

Кошка подошла обнюхать гостя.

– Знакомься. Это Комета, – сказала Алесса.

Енис рассмеялся.

– Упала с неба?

Алесса поддалась порыву и поцеловала его в щеку.

– У меня к тебе есть просьба. Поможешь?

Енис обнял ее за талию и притянул ближе, губы отыскали шею. Она засмущалась, но не показала этого и не отстранилась.

– Конечно. Говорят, я очень виртуозный помощник, – подмигнул Енис.

– Здорово. Я хочу обыскать дом, пока светло. С тобой мне будет не так страшно. Начнем с первого этажа?

Енис удивился. А какой просьбы он ждал?

– А что мы ищем?

– Кого.

– М?

– Видишь ли, есть у меня нехорошие подозрения. Идем.

Они прошли через кухню и гостиную, заглядывая в каждую тумбочку и складку шторы, затем поднялись наверх и начали изучать спальни. Алесса требовала от Ениса смотреть такие места, куда взрослый человек не уместится при всем желании. Потом был чердак. Алесса обещала себе никогда туда не возвращаться, но пришлось нарушить обещание. Первым полез Енис. Света не было, и Алесса вернулась с фонарем. Енис тщательно обследовал чердак, Алесса, сделав тяжелый вдох, поднялась к нему.

В нос ударил знакомый запах и пробудил воспоминания. Мало что изменилось с тех пор, разве что прибавилось хлама. Сырость и плесень. Все было старым и покрытым мокрой пылью, кроме коробки, стоящей посередине. Коробки, похожей на ту самую. Словно ее принесли специально для Алессы.

В доме кто-то есть. Должен быть.

Но они никого не нашли. А когда спустились, Енис заметил, какие уставшие у Алессы глаза.

– Так кого мы искали?

– Уже не знаю, Енис… Видишь ли, я не красила стены у лестницы. Краска появилась сегодня ночью.

Он с недоверием посмотрел на нее.

– Ты мне не веришь?

– Думаешь, кто-то залез ночью и покрасил тебе стены? Звучит… странно.

– На выходных у меня гостила Амина с детьми. Она все никак не успокоится. Хочет меня выжить. И не смотри на меня, как на идиотку.

– Хм… а у нее есть ключи?

Алесса задумалась. Кто же знает?

– Вроде говорила, что нет. Но вполне могла соврать.

Алесса рассказала о дверной ручке, как она получила ожог, и Амине, которая все отрицала.

– Вот больная сука! – разозлился Енис. – Ой, прости…

– Полностью поддерживаю.

Енис вызвал мастера, и они вдвоем сменили замки на главной и задней двери. Комета пыталась участвовать в общей суматохе. Алесса беспокойно ходила взад-вперед.

– Не волнуйся, больше в дом не проникнут… Хочешь смыть краску? Конечно, хочешь, она похожа на кровь.

Алесса начала привыкать к новому стилю.

– Нет. Красный и зеленый, они такие… рождественские.

Енис осмотрел узор в виде жутких стекающих капель, похожих на сталактиты.

– Ага. Рождество из фильма ужасов. Оно тебе точно надо?

– Да, – не задумываясь, сказала Алесса. – Енис, а ты придешь ко мне на Рождество?

– Извини, – ответил Енис, – мы не празднуем. Для нас с папой это день рождения пророка, поэтому весь день мы проведем вместе, – оправдываясь, он добавил:  – Пойми, для папы это важно.

– Нет проблем, – отмахнулась Алесса, – все равно я пригласила семью.

– Папа достаточно современен, как ты могла заметить, – продолжил Енис, – и не зациклен на традициях, но некоторые принципы у него все же есть.

– Енис, я обожаю твоего папу. Не нужно передо мной его оправдывать, – Алесса обняла его за плечи и уткнулась в густые волосы. Почти такие же, как у Витторио, а может, даже лучше. Он размяк в ее объятиях.

По возрасту Енису положено любить безрассудные и глупые вещи, и Алесса этим воспользовалась. Она прогнала его в сарай за ножовкой и вынудила подпилить ступеньки, ведущие на чердак, чтобы ночного гостя ждал сюрприз.

– Режь неровно, так, чтобы острые обломки впились в ногу.

– Алесса, ты пересмотрела «Один дома»! – возмутился Енис, однако сделал, как велено.

Она с удовольствием осмотрела готовую ловушку и улыбнулась. Затем истерично хохотнула, представляя, как Амина завизжит, словно свинка. «Тетя не в порядке», – скажет Алесса.

Веди себя нормально, приказала она, не позорься.

Но нормально не получалось. Нужно придумать что-то еще… На ночь она разольет масло на ступеньки, а по коридору рассыплет муки. Кстати, сколько ее понадобится? Пять кг? Семь? Если кто-то вздумает гулять по дому, скрыть это не удастся. Но ночевать одной ей все равно не хотелось. Мысль об этом внушала страх. Тогда у Алессы возникла идея.

– У тебя есть клюшка для гольфа? – спросила она.

– Чего? Откуда?

– А что, вы тут не играете в гольф?

– Это занятие для вонючих толстосумов. Если хочешь развлечься, мы любим рафтинг.

– Нет, пока не до развлечений.

– Тогда зачем тебе клюшка?

– Блин, с ней мне будет спокойней, если придется отбиваться.

Енис фыркнул.

– Алесса, не валяй дурака.

– Ну может, хоть какая палка?

Он вдруг обнял ее, чтобы утешить, и Алесса приняла еще одно решение.

– Ты останешься на ночь?

В этот раз она не сопротивлялась, когда губы Ениса заскользили по шее, затем продвинулись к ее губам. Она прижала его и жадно поцеловала. Будь что будет.

Комета спала на кровати между любовниками. Алесса не хотела оставлять ее на первом этаже, к тому же засыпать под колыбельную сладкого урчания заметно приятней. Енис уснул быстро и захрапел. Алесса прислушивалась к шепоту стен и шуму в коридоре, но в конце концов тоже уснула. Сквозь дремоту пробивался скрип и слабый крик, но эти звуки не могли вытащить в явь уставшую девушку.

Она проснулась, лишь когда Комета подскочила с постели, кинулась к двери и принялась мяукать. Было темно. Алесса звала кошку, но та по праву хозяйки дома требовала выпустить ее гулять по своим владениям. Алесса взяла котенка и приоткрыла дверь. Свет не включался, хотя накануне вечером они сменили лампочку. Хм. Комета вдруг укусила ее за руку и вырвалась. Она плюхнулась в муку, которую Алесса рассыпала, когда уснул Енис, и побежала вниз, оставляя крошечные следы. Алесса почувствовала ледяное дыхание, исходящее со стороны чердака, и на секунду замерла. Она смотрела в глубину тьмы, и тьма завораживала, тянула в черные объятия. Если долго смотреть в пропасть, появляется желание сделать шаг, упасть в эту тайну и стать ее частью. Алесса уже была частью. Хоть и не понимала чего.

Она разбудила Ениса и попросила выйти в коридор. Он недовольно потянулся, зевнул и сразу же уснул. Тогда она ущипнула его в такое место, что он мгновенно пробудился.

– Мне страшно, в доме кто-то есть, – сказала Алесса.

– Детка, мы ведь сменили замки, – успокаивал он.

Но все же встал. Включил в комнате свет и вышел в коридор.

– Что это за срань?!

Алесса стала оправдываться.

– Я хотела узнать, бродит ли кто по дому и рассыпала муку.

Он взглянул на нее, как на сумасшедшую.

– Так я оказалась права. Смотри.

Она указала на отпечатки голых человеческих ног, ведущие к их комнате и на чердак. Это его заинтриговало. Они пошли дальше.

– Слушай, а может, ты ходишь во сне? – спросил Енис.

– Тогда бы у меня ступни были в муке, когда я тебя будила.

Енис посмотрел вниз.

– Не сейчас, дубина! Мы же оба ходим по ней! – разозлилась Алесса.

Они дошли до конца коридора, одна ступенька была сломана.

– Вот видишь!

– Ой, как раз эту я слишком сильно надпилил, она могла сломаться просто так.

– Енис…

– Ладно, я поднимусь посмотрю, есть там кто. А ты стой здесь.

– Нет!

– Не будь трусишкой.

Прежде чем она успела крикнуть «ступеньки!», Енис забрался вверх за секунды. Он взлетел по лестнице, наступая на края ступенек и балансируя, как кошка. И исчез во тьме. Алесса молча ждала, задержав дыхание, но, когда свет в спальне стал мигать под ритм ее пульса, не выдержала и позвала Ениса. Он не откликнулся.

– Ну же, Енис, пойдем отсюда! Ты там?

Тишину нарушил странный звук, словно покатилась пустая пластиковая бутылка.

– Енис! Ответь, блин!

Шуршащие пакеты. Шаги в бахилах?

– Енис!

Она все еще надеялась, что не придется лезть наверх. Но если он попал в беду…

Звук рвущегося картона. Он вызвал волну мурашек по всему телу. Алесса сделала шаг на лестницу, и тут появился Енис. Так резко, что она закричала.

– Черт! Нашел что?

– Нет. Только хлам. Много хлама. Идем спать, – сказал он, зевая.

Алесса не шелохнулась.

– Хочешь, чтобы я вызвал полицию?

Алесса представила, как будет объяснять рассыпанную муку и масло на ступеньках. «Знаете, офицер, белая пыль отгоняет злых духов, да-да, но они все равно где-то в доме».

– Нет. Завтра разберемся.

Они улеглись в кровать, Енис рухнул на подушку и погрузился в сон, а напуганная девушка лежала, уставившись в потолок. С ней что-то происходит. Паранойя, страхи, постоянное беспокойство, мысли скачут одна за другой, сложно сконцентрироваться на чем-то конкретном. Она вспомнила о кошке, что убежала вниз, но была не в силах идти за ней.

Алесса пролежала так два часа, потом услышала стук в дверь и вздрогнула. Она невольно хихикнула и перекосила одну половину лица в глупой усмешке. Кошмар продолжается. Однако ей не показалось, стук с первого этажа повторился и с удвоенной силой. Затем еще и еще. Кто-то желает проникнуть в дом. «Амина», – пронеслось в больной голове. Алесса достала из-под кровати горелку и пошла вниз. Сейчас она им всем покажет. Ублюдки за все ответят…

Она спускалась, держась за перила, чтобы не поскользнуться на масле. Стук разрывал дверь. Огромная тень стояла за ней.

«Они добрались до тебя».

Алесса проверила горелку – работает. Затем подошла к двери и распахнула ее.

Конечно, пришлось объяснять товарищам все обстоятельства. Бандит едва не убил его. Бандит служил в шайке Эрна. Он принимал участие в расправе над родителями Камила. А ещё он что-то знал о тоннелях под его родовым имением.

Вот так Камил впервые совершил убийство. Без тени сожаления. Даже наоборот – ему понравилось. Стало как-то легче на душе. Можно сказать, он отомстил за своих родителей. А ещё разжился человеческим трупом и человеческой кровью.

-- Что же он имел ввиду, когда говорил про подземелья? – спросил Готам. Но Камил и сам ничего не знал. Конечно, рассказывали сказки о чудовищах, закованных в цепи. Но он всегда считал их сказками. Однако вспомнился испуг на лице командира Орманда, когда тот выводил их к потайному тоннелю мимо запечатанных дверей. Что же скрывалось за этими дверьми?

Этого сейчас не выяснить. Да и были занятия поважней!

Первым делом раздобыли вёдра. Бандита подвесили к потолку вниз головой на верёвке, перекинутой через потолочную балку. Готам, поднаторевший в своё время в медицине, сделал надрезы на артериях. И теперь вся кровь стекала в ведро под трупом. С человеком обходились, как с барашком, а Камил больше думал о драгоценности его крови, чем о сожалениях. Он воспринимал эту смерть с радостью.

-- А тебе нужно отмыться, -- посоветовал старик и отправил Ишуаса за водой к колодцу…

Всю ночь они провели в той каморке, пока ждали, когда же кровь выйдет из бандита до последней капли. Бандита буквально выжали, как тряпку для мытья пола.

Крови набралось достаточно, чтобы «поднять» собаку. Когда решали, кто будет лить кровь на символы Изнанки, Камил сказал, что кровь бандита всецело принадлежит ему. А значит и поливать будет он. Спорить никто не стал.

Пса вытащили из бочки с солью, отряхнули. Он теперь сильно полегчал, сильно похудел. Влага из него вышла вся. Сухая кожа обтянула кости. Глазницы впали куда-то вглубь черепа.  

Над символом пришлось возиться особенно долго – до утра. Круг на этот раз был большой, под пса, тем сложнее оказалось не допустить отклонений в линиях и углах. Символ проверяли все трое, по нескольку раз. Права на ошибку не было. Пролить кровь бандита зазря было бы совсем ужасно…

Символ окропил кровью Камил, стараясь при этом не вылить лишнего. Когда круг засиял, в ведре осталось ещё на второго такого же пса.

Чёрный пёс поднялся на ноги. И замер, ожидая указаний. Красавец. Всё таки красавец! А какие хищные зубы… Камил приказал пёсику присесть, прилечь. Вывел во двор, проверил, насколько быстро тот бегает. А бегал он, господи, быстрее живого, даже страшно сделалось.

-- Кровью бродяги подняли бродягу, -- задумался Готам, когда пса снова спрятали в каморке. -- Мумификация не завершена. Нам нужно ещё обработать тело пса смолами. И замотать полосками льна. Тогда гниение окажется практически остановлено.

-- Сначала нам нужно срочно найти ещё собаку, -- сказал Камил. – Пока кровь не скисла. А Бродягой заняться мы ещё успеем…

Найти мёртвую собаку посреди города оказалось задачей не из лёгких. В подворотнях сновали только живые. Убивать их Камил не решался. Их было жалко, в отличие от бандита. Камил нашёл по пути мёртвого голубя – тогда ему пришла идея отправить брату письмо. Интересно, долетит?

Труп белой собаки Камил выкрал с кладбища животных, на окраине Ветрограда. На то кладбище народ стаскивал все трупики своих домашних питомцев. Где-то были зарыты и целые лошади – Камил пофантазировал, как однажды сделает себе мёртвого коня. Сейчас, конечно, крови не хватит.

В жертву Изнанке кровь принёс Ишуас. Он поднял своего свежего пёсика, а потом засунул в бочку с солью и приказал ждать. Нужно было иссушить питомца.

Кинжал разбойника Камил присвоил себе. Наёмник смыслил в хорошем оружии. Кинжал отлично скрывался под одеждой. Ещё в карманах разбойника они нашли кошелёк, набитый золотыми украшениями – наверное, украденными. Среди этих украшений Камил отыскал знакомую серьгу, принадлежавшую его матери. Осознание выбило мальчика из колеи. Но ненадолго – мать отомщена, да и дел свалилось прилично.

На украшения решили прикупить несколько бочек с солью. И доски с гвоздями, из которых сколотили короб-гроб. В который положили тело бандита и сверху присыпали солью, чтобы тоже высыхал.

-- Это опасно, -- говорил старик Готам. – Если кто-то узнает, что мы храним здесь человеческий труп, то нас всех ждёт костёр.

-- Не узнают, -- отвечал Камил. – Мы что-нибудь придумаем.

На случай, если кто-то сунется к ним в гости, он вырыл под съёмными досками пола в каморке глубокую ямку, в которою можно было быстро сбросить труп, накрыв сверху люком. А для нейтрализации запахов они покупали благовония. Впрочем, соль сама по себе поглощала все запахи. Только приходилось её часто менять.

Подумывали вместо гроба держать труп с солью в этой самой яме, но в ней становилось сыро после каждого дождя, поэтому приходилось держать трупы наверху. Замок на двери сменили, чтобы хозяин не наведался – однако он приходил раз в месяц, чтобы принять оплату и не особо интересовался её состоянием. Каморка – что с неё взять... А чтобы он приходил ещё реже – они заплатили ему на год вперёд.

Чёрным псом занялись чуть позже. Натёрли, пропитали его смолами. А сверху плотно замотали полосками льна, однако, постаравшись, чтобы полоски не сковывали движения.

И всё же душа Камила страдала от одиночества, от жажды любви. Но у него не было роскошных одеяний, не было смазливого личика, не было и умения вести себя правильно, поэтому все его потуги заканчивались ехидными насмешками со стороны девиц. Нойманны к тому времени уже дважды сменили подружек. Дылда Грег нашёл себе возлюбленную и теперь часто пропускал тренировки. Даже Толстый Имнар! Нашёл себе такую же толстенькую, но всё же!

Камил же хмурой тенью проскальзывал мимо садов, побыстрее, стараясь не видеть обнимающиеся парочки. Тошно. Камил погружался в чтение книг и занятия некромантией.

Чтобы поднять бандита – нужно было где-то найти целого человека. И принести всю его кровь в жертву.

Камил гулял по городу, выискивая бродяг со шрамом от клейма на лбу. Этих гадов можно было убивать без сожаления. Но больше таких в Ветрограде не встречалось. Да и не нападал никто – сколько бы Камил не странствовал по тёмным местам. Там его, видать, принимали за своего, ощущали некую угрозу от мальца, который к тому времени сильно подрос за одно лето. Пятнадцать лет стукнуло…

Скоро и белый пёс просушился. Его тут же мумифицировали. И теперь у них имелось два проворных пса. Которых ещё попробуй одолей!.. Ребята не знали, как их использовать – не стравливать же на прохожих. И практиковали сновидения, чтобы научиться управлять телами мёртвых, вселяясь в них, подобно Готаму. Старик же не мог управлять их псами, потому что кровь в жертву приносил не он…

Но сновидческие практики давались куда тяжелей, чем искусство некромантии. Иногда удавалось проснуться внутри сна, но заходить глубже, туда, где можно было повстречать сущностей, не получалось. «Выйти из тела» вовсе казалось чем-то невозможным.

-- А мне интересно, -- однажды спросил Ишуас у старца. – Не выгодно ли Изнанке продавать нам целые армии мёртвых за бесценок? Ведь её цель – вернуть всю жизнь к себе. То есть, уничтожить. Почему тогда Изнанка требует с нас такую большую плату? Почему бы ей не отдать нам мёртвых за бесценок, чтобы те поубивали живых?

-- В символах учтено, чтобы изнаночные твари не разодрали своего же призывателя, -- ответил Готам. -- Этакие печати, ограничивающие деяния тварей. Это сделка. Если начертить другой символ, опасный, то можно призвать тварей, которые ворвутся в этот мир и станут убивать всех на своём пути. Некромантам долго приходилось искать подходящие символы, чтобы мёртвые подчинялись им беспрекословно… Так что Изнанка, взамен на союзничество, требует столько крови, что иногда приходится убивать. Изнанка пользуется человеческой жадностью.

Камил отправлял засушенного воскрешённого голубя в родовое имение с приветом Есению.

Птица, что удивительно, правильно восприняла намерение, отыскала и поместье и брата. Голуби ведь славились своим умением находить дорогу… В ответ брат прислал рисунок. Он нарисовал что-то странное. Пришлось вглядеться, чтобы различить сшитого из различных частей тел чудовища. В этой химере виднелись не только части животных, но и части людей. На что брат намекает? На то, что это его творение?

Рисунок Камил сжёг, чтобы никто не нашёл и не заподозрил чего.

Когда Ишуас сильно приболел и отлёживался в спальнях, Камил в одиночестве засиживался в библиотеках. Тогда-то к нему за столик подсела девушка с золотистыми волосами и хитрым взглядом. Она читала что-то своё. Или делала вид.

Потому что Камил улавливал по движениям, что она следит за ним. Но каждый раз, когда он поднимал глаза – она свой взгляд прятала. Золотистые волосы отражали огни свечей, девушка закусывала пышные губы. А когда их взгляды неловко пересеклись, Камил потерял дар речи.

-- Ты так часто читаешь книги! -- воскликнула она. -- Давно тебя заметила! Неужели ты ничего больше не делаешь? А как же -- жить настоящую жизнь?

Камил совсем растерялся. Но вспомнил свой старый приëмчик -- представил, будто он командир Орманд. Наверняка тот свирепый вояка среди женщин пользовался успехом. Хоть Камил и не помнил такого...

Грубоватая манера разговора, какую предпочёл Камил, очевидно, заинтриговала девицу. Завязался разговор. Лиза – красивое имя. Простая, непосредственная, не аристократка -- дочь ремесленника. Не такая, как иные надменные девицы из женского корпуса Башен Знания. Она не смотрела на Камила свысока хищным взглядом. Она не пыталась подколоть или обвинить в чëм-то. Еë заинтересованный взгляд был мягок и игрив. Камил вдруг осознал, что смотрит на эти хлопающие реснички, на голубые глаза, на косую хитрую ухмылку, и не может оторваться. Никого красивей он в жизни не видел. Будто ангел спустился с неба...В груди разгоралось что-то яркое, полыхающее, очень приятное и новое.

Они проговорили о книгах весь вечер. Лиза тоже обожала читать, правда, не так сильно -- и в основном книжки о любви. Но всё же! А ещё она обожала гулять по саду посреди ночи и смотреть на звезды. Она не боялась стражников и спросила, не боится ли их Камил. Тот, естественно, храбрился. Договорились встретиться в полночь.

Ту звëздную ночь Камил никогда не забудет. Они встретились у фонтана, куда добрались, скрываясь от патрулей стражи и от монахов, страдавших бессонницей.

Волнительно, даже в животе похолодело. Лиза взяла Камила за руку и тот едва не обжёгся. Неужели он может быть кому-то симпатичен?.. А как же «странность» и «трупная вонь»?

Вместе они смотрели на далëкие звëзды, молчали. И, изредка, разговаривали о различных глупостях, навроде, кто живëт на Луне и почему звëзды решают вдруг свалиться с небосклона.

На следующий день бодрость и необычайные силы охватили Камила. Всë ему было по плечу и даже по колено. И это не осталось незамеченным. На тренировке он особенно резво передвигался, с задором, а с лица его всё не сходила улыбка. Жестокий и серый мир, наполненный кровью и страданиями, вдруг сделался светлым, разноцветным, как радуга, сделался сияющий, будто золотом, как волосы Лизы. Мальчик не стал отпираться и рассказал друзьям о своей подруге. Теперь он не один! А нашёл себе любовь. Да не простую -- а лучше, чем у всех остальных вместе взятых -- он нашёл Лизу!

По вечерам они пропадали в библиотеке, читая книги вместе, плечом к плечу. Она понимала его, им было о чём поговорить, будто на равных -- разве может такое быть, чтобы девчонка понимала парня! Про Изнанку он рассказывать ещё опасался, но был уверен, что девицу живые трупы не испугают.

А по ночам они ходили по цветущему саду, взявшись за руки, смотрели на звезды и улыбались друг другу. Садились на неприметную скамейку неподалёку от цветущих лилий и загадывали желания на каждую падающую звезду.

Камил загадывал, чтобы они с Лизой любили друг друга всегда, чтобы прожили до самой старости, поженились и жили счастливо. На вопросы девицы, что же он загадал, отвечал, что если расскажет, то не сбудется. Лиза улавливала что-то мечтательное во влюблённом голосе Камила. И тогда, на скамейке под падающими звëздами, поцеловала его в щёчку и обняла. Никогда ещё Камил не был настолько счастлив. Лучи света били из его сердца ключом. Он был готов сдвинуть все горы Хребта, сбросив их в океаны; расколоть Луну на десять частей; завоевать Империю в одиночку... Пьянящая нега накатывала, как морской прибой, темнота ночи казалась ярче полудня, хотелось кричать от счастья.

Тогда он и признался Лизе, что любит еë больше всего на свете. Она не ответила -- лишь прижалась сильней и улыбнулась. Но разве не так выглядит ответное признание?

Этого было достаточно...

Энергия жизни переполняла Камила. Он оказался настолько окрылён, что делал успехи в фехтовании, сравнявшись с братьями Нойманнами, в учёбе – учителя удивлялись, насколько малец легко вникает в суть предмета. И даже в сновидческих практиках ему удалось опередить Ишуаса – одним тихим утром ему удалось «выкатиться» из тела, едва проснувшись. Жаль, пса в тот момент поблизости не было. Камил пролетел над кроватями спальни, заглядывая в лица спящих, поражаясь, что ему удалось сделать. А потом его затянуло обратно в тело, быстро, стремительно – не хватало навыков концентрации.

Однажды они отправились гулять все вместе: Грег, братья Нойманны, Толстый Имнар -- все со своими девицами. И Камил с Лизой. Большая весëлая и шумная компания. Почти уже семья. Они шли по городу, смеялись над хмурыми прохожими, задирали попрошаек и стражников, убегали, весело хохоча. Казалось, наступила идиллия. Камил осматривал своих счастливых друзей, любовался своей Лизой. И хотел позабыть о войнах, о бунтах, о кровавой Изнанке... Всего этого он знать не хотел. Какой во всём этом зле имелся смысл, когда у тебя есть хорошие друзья, когда у тебя есть великая любовь? Вздор! Тем, кто воюет, неведомы любовь. Неведома дружба. Воюют и мстят -- пропащие души. Воюют и мстят лишь несчастные и обездоленные.

Он смотрел на закат, на могучие розовые облака над горизонтом, слушал морской прибой на берегу моря в порту, смеялся над нелепыми шутками братьев и обменивался с Грегом и Имнаром своими планами на жизнь после окончания учëбы в Ветрограде. Впереди был целый мир, полный приключений, полный новых открытий... Счастливее он уже никогда не будет, мелькнуло в голове. Потому что куда ещё счастливей? А ведь могло быть и ещё лучше! Оно и будет лучше! В это не верилось...

В тот вечер, когда солнце зашло за горизонт, когда ветры принесли воздух с моря, и сделалось прохладно, Вальдемар внезапно поссорился со своей девушкой. Камил уже не помнил причины -- он не вслушивался в разговоры, размышляя о своём. Помнил лишь, что девица сильно обиделась и ушла от компании. Перепалка немного омрачила прогулку. Вальдемар замкнулся. А остальные не знали, что и сказать. Тогда Камил попытался всех развеселить, опасаясь, что такой великолепный вечер окажется испорчен какой-то дурацкой глупостью. И этой весёлостью он задел Лизу.

-- Что за цирк? -- сказала она тогда. Впервые Лиза упрекнула Камила. Ей не понравилось, что тот не замечает страданий своего лучшего друга, предлагая веселиться дальше.

Камила это очень ранило, задело. Вечер, всё-таки, был испорчен. Камил испугался собственной злобы. Поэтому встал и пошёл к Башням Знания, чтобы остыть и не дать гневу натворить бед.  

От гнева Камил отошёл быстро, на следующее утро от него ничего не осталось. Но когда Камил отыскал Лизу в библиотеке, та ответила ему холодностью. Холодней её внезапного равнодушия, казалось, не было ничего в этом мире. Не понимая, в чем же причина – Лиза не хотела с ним ничего обсуждать – Камил впал в уныние.

И лишь потом узнал, что в ту ночь после ссоры, после прогулки, Вальдемар проводил Лизу до девичьих корпусов, через цветущий сад. И посреди этого сада, около той самой лавочки, эти двое поцеловались. И, как рассказывала подружка Грега, платье у Лизы на следующий день было в земле и лепестках лилий, растущих в том саду между кустами.

Лучший друг увëл у Камила любовь всей его жизни...

________

Мой ТГ канал: https://t.me/emir_radrigez