Дело о переставленных книгах
Димка Скоробогатов вырос в старой части города, в квартире деда. Родители развелись, когда ему не было и пяти лет, завели новые семьи, и не один раз, поэтому навещали его нечасто. Сначала он вроде тосковал, а потом привык. Мать и отца заменил дед, который, кстати, был тоже разведён с бабулей. И вообще их родня семейную жизнь не жаловала. Если бы Димку спросили, кто где проживает, он бы затруднился с ответом.
Дед с внуком быстро поладили: пенсионер занимался на дому ювелирным делом, по мере необходимости ухаживал за мальцом, водил в садик, в школу в первый класс. А в остальном каждый был сам по себе. И это являлось основой их хороших отношений. Димка учился слабовато, не утруждая себя. Задушевных друзей не имел, хотя поддерживал хорошие отношения с ребятами и в школе, и во дворе; компании не любил — всё лежал бы на диване, слушал музыку и читал. В одиннадцатом классе дед спросил:
— Внук, ты кем хочешь быть? Куда думаешь пойти учиться дальше?
— Так нельзя вообще-то, — нахмурил дед брови, но не от слов внука, а потому что вставлял крупный камень в кольцо. — Ты же все детективы в доме прочёл. Ступай на юрфак в университет. Может, в Высшую школу МВД, или как там она сейчас называется.
— На юрфак не пойду, там заоблачные баллы по экзаменам нужны. А в полицейскую «вышку» меня не возьмут, у меня по физкультуре тройка. В юридический колледж подам документы.
— Вот и молодец, — одобрил дед.
Но и в колледж Димка не попал. Его вызвали к председателю приёмной комиссии, которая с соболезнованием посмотрела на аттестат и сказала:
— Вам нужно рабочий стаж иметь, чтобы по конкурсу пройти.
Парень сначала опечалился, но потом воспрял духом. В цокольном этаже его дома как раз находилась подходящая «контора» — детективное агентство «Весы Фемиды». На его чёрных лакированных дверях с резьбой сиял золотом логотип — весы. Почему проигнорировали саму богиню правосудия, осталось неизвестным. Димка ни разу не видел, чтобы в агентство кто-нибудь заходил. Может, оно вообще не работает? Зачем тогда вывеска, которая радовала глаз с тех пор, когда он ещё ходил в детсад?
Но попытка не пытка, и парень пошёл устраиваться на работу. Он преодолел семь ступеней из чёрного камня, смело потянул за золочёную ручку. Дверь не открылась, зато ладонь прилипла к металлу. Димка отдёрнул руку, и тяжёлая створка распахнулась.
Вот это да! Он попал словно не в офис, а какой-то музей. Очень красивая женщина отвела взгляд от компьютера на громадном столе и изумлённо подняла брови. Мужчина, расхаживающий у полок со старинными книгами в кожаных истёртых переплётах, произнёс: «Однако!»
Соискатель хоть какой-нибудь работы повёл себя согласно стилю обстановки. Не обращая внимания на не совсем вежливую встречу, щёлкнул каблуками туфель и сказал:
— Здравствуйте! Я Скоробогатов Дмитрий Петрович. Пришёл справиться насчёт возможности приобрести рабочий стаж в вашем агентстве!
— Да уж понятно, что не со своей бедой пришли, — сказала женщина, и Димка почувствовал в её словах неодобрение.
И тут же решил исправить сказанное:
— С бедой, с бедой пришёл! Меня в юридический колледж без стажа не берут!
Женщина и мужчина засмеялись.
— Значит, не возьмёте… хотя бы курьером.
— По коридору налево кабинет директора, Иосифа Иосифовича, с ним и поговорите, — сказала красавица и снова углубилась в свои дела.
Димка протопал по отделанному красивыми панелями коридору и постучал в дверь.
— Добро пожаловать в агентство «Весы Фемиды!»
Паренёк вошёл и увидел сухонького, маленького старичка, который сразу же затараторил:
— Приветствую. Работу предоставляем только после третьего испытательного дела. С первым вы уже справились: проникли в агентство. Похвально, это доступно не каждому. Второе начнёте прямо сейчас, Дмитрий Петрович. Присаживайтесь в кресло.
Директор взял тоненькую папочку, принялся перелистывать содержимое, а парнишка насторожился: откуда он узнал его имя-отчество? Но, может, в агентстве была какая-то селекторная или телевизионная связь. Лучше не заморачиваться, а внимательно выслушать второе задание.
— Варвара Толстикова, восемнадцати лет, нанятая супругами Головиными на период их поездки во Францию, пожаловалась, что кто-то переставляет книги в шкафу, что строго запрещено хозяевами. В её обязанности входили только уборка, уход за цветами. В случае нарушения порядка книг девушка лишается жалованья. Квартира на сигнализации, ключей у соседей нет. Ваша задача — обнаружить нарушителя и прекратить безобразия. Можете задать три вопроса.
Сказать, что Димка удивился, значило ничего не сказать. Но он секунду-другую подумал и спросил:
— Варвара ночует в квартире?
«Значит, не лунатичка», — решил Димка.
— Хозяева точно уехали во Францию?
«Стало быть они не из тех, кто любит скрытно поиздеваться над прислугой», — подумал Димка. Над третьим вопросом поразмышлял дольше:
— Когда Варвара находит книги переставленными?
— Утром. Вот, посмотрите на снимки, сделанные девушкой перед отъездом хозяев и после в разные дни.
Димка взял распечатки фотографий. Громадный шкаф со стеклянными дверцами, наверняка запертый, ровные ряды изданий на иностранных языках. Парень сравнил фотографии. Да, книги были переставлены.
— Можно взять дело с собой? — попросил Димка.
—Зачем? — Директор так удивился, что даже приподнял плечи и округлил глаза.
— Ладно, сделаю выписки, пойду побеседую с Варварой, — покладисто ответил парень.
— Зачем?! Это дело вы должны раскрыть, не вставая с кресла. Оно очень простое.
«Вот засада!» — пронеслось в Димкиной голове. Директор достал громадные песочные часы и стал просматривать другие папки. «Эх, не догадаюсь ни о чём и останусь без работы», — подумал Димка. Он принялся раз за разом пересматривать снимки. И всё без толку. Томики переставлялись как попало. Однако… Первые буквы имён авторов или названий складывались в систему. Получалось «Mayday». Это же международный сигнал опасности! Кому она грозит? Скорее всего, Варваре. Может произойти всё, что угодно — от взрыва бытового газа до вооружённого нападения. Кто подаёт сигнал? Это узнать практически невозможно. Самодвижущихся книг не существует. Ну, в народе ходят байки о призраках. Не говорить же о них директору? И Димка решил признаться честно: он не годится для работы в агентстве.
— Иосиф Иосифович, — начал он не без горечи в душе, — первые буквы имён авторов или названий переставленных книг являются международным сигналом опасности «Mayday». Варваре грозит настоящая беда. Кто подаёт этот сигнал, я не могу сказать без дополнительного расследования. Единственное, что напрашивается на ум, это вмешательство каких-то нематериальных сил. Даже наличие магнитов в стенке шкафа и между листов книг не сможет поменять их местами. Предотвратить преступление тоже невозможно без осмотра квартиры и разговора с Варварой. Так что прошу извинить за напрасно отнятое время.
— Хвалю за честность, Дмитрий Петрович, — сказал директор. — Путь любого человека от домохозяйки до великого учёного состоит не только из достижений, но проб и неудач. Но если кто-то хоть раз сдался, сделать следующие шаги вперёд будет всё сложнее. Неужели вам не интересно, что происходит в квартире? Не жалко домработницу?
— Интересно! И жалко! Смотрите: нужно сделать полный обыск квартиры, желательно при помощи сапёрных техник. Расспросить Варвару, кому она могла так насолить. Устроить ночную слежку, чтобы увидеть, как книги меняются места… ми…
Он замолчал, потому что директор закатил глаза, мол, бывают же такие дураки на свете. Однако Иосиф Иосифович сказал:
— Так и быть, разрешаю обыск, разговор и слежку.
Димка даже не успел возликовать, что его не вышвырнули вон, как директор взял из стола сверкающий значок — весы без Фемиды — поднялся и торжественно прицепил его к пиджаку соискателя там, где люди носят все знаки отличия. Ещё он вручил пареньку листок с адресами и телефоном Варвары, а потом вернулся на своё место.
Димка застыл, осмысливая произошедшее. Директор поднял на него взгляд:
— Вы ещё здесь? У вас дополнительные вопросы?
— Нет! — счастливо выкрикнул новый работник и выбежал.
Точно так же, на бегу, он попрощался со служащими агентства, а двери сами открылись и захлопнулись за ним. Не заходя домой, он позвонил Варваре, представился детективом, ведущим её дело. Девушка захлёбывалась слезами: утром все книги в шкафу оказались переставленными. Димка выразил готовность тут же приступить к работе, то есть обыску. Варвара назвала ему код домофона, и он помчался на своих двоих почти через полгорода то ли от радости, что его приняли, то ли при быстрой ходьбе лучше думалось.
Так, первым делом он проверит книжку газовиков: когда был последний осмотр, состояние печи. Затем — краны и смесители. Был ведь случай, когда сорвавшийся кран испустил струю пара и обжёг ею хозяйку. Систему отопления нет смысла трогать, лето на дворе. Далее — мебель на предмет спрятанного взрывного устройства. Да и сам книжный шкаф…
Стоп! Но ведь всё может оказаться запертым! Негоже подставлять домработницу. Димка остановился, но его мысли продолжили нестись галопом.
Был у деда знакомый Васята. Ласковое имечко принадлежало бывшему зэку, который не гнушался обносить квартиры. Его однажды очень выручил дед. Когда Васята принёс ему для оценки перстень, дед популярно объяснил, что такую ценность продать невозможно, а если вор сунется ещё куда-нибудь, то его быстро вычислят. И предложил выход: он сам отнесёт драгоценность в полицию, причём скажет, что получил её от незнакомца. А Васята должен завязать с кражами. Ещё дед предрёк, что последнее дело будет очень, очень громким. Когда подельников зэка повязали, он приходил благодарить деда. Да и Димке сказал: «Бро, будут траблы — только скажи». И навязал свой номер телефона.
Философскую проблему, бывает ли добро с кулаками и может ли зло действовать во благо ему, Димка решил ещё в шестом классе, читая детективы. И позвонил Васяте, мол, подружка разругалась с тёткой, а та психанула, заперла все шкафы и свалила. Нельзя ли помочь девочке? Через полчаса Васята подъехал к скверу, где подпрыгивал от нетерпения Димка, и передал ему две закорючки, отсоединив их от громадной связки железяк. Он сказал: «Это для мебеляшек. И откроют, и закроют. Бывай, бро».
Перед домом господ Головиных Дика отдышался, вынул из внутреннего кармана расчёску, пригладил ею чуб. И отправился работать. Дом, громадная сталинка, стоял фасадом к проспекту Мира, все парадные были заколочены. Понятно, по этой улице в прежние времена проходили колонны демонстрантов. Балконы и подъезды были на другой стороне.
Димка поднялся на четвёртый этаж, оценил дверь бренда «Бункер», ткнул в кнопку звонка. Открыла заплаканная симпатюля, которая никак не тянула на восемнадцать лет. Они познакомились и сразу почувствовали себя друзьями, перешли на «ты».
— Ты в полицию обращалась? — поинтересовался Димка.
— И в полицию, и в два других агентства тоже. Даже дослушать не захотели, посмотрели, как на чокнутую.
— Тогда ты правильно поступила, придя в «Весы Фемиды».
— А свою лицензию покажешь? Или удостоверение какое-нибудь? — спросила осторожная Варенька.
— Ещё не выдали, — признался Димка. — Только значок получил.
— Ну иди тогда, зарабатывай свою лицензию, — вздохнула симпатюля и провела его в комнату, видимо, считавшуюся гостиной.
Димка увидел шкаф и охнул. На каждой полке книги составляли просьбу о помощи — «Mayday». Новоявленный детектив объяснил девушке, что означают переставленные и перевёрнутые книги — её кто-то предупреждает об опасности, скорее всего, близкой смерти. И сегодня это предупреждение может оказаться последним в её жизни. Варенька зарыдала. Она призналась, что в поисках возможного потайного входа простучала все стены, весь паркет. Промыла все уголки громадой трёшки, вытерла пыль в двух кладовках, открыла коробы гипсокартона, маскировавшие трубы. Ничего не нашла…
— Это облегчит мне работу. Ты просто молодец! — сказал Димка и стал действовать по своему плану.
— А мусоропровод? Он же в сталинках прямо на кухне? — спросил он.
— Давно заложили кирпичами и зацементировали, — сказала Варенька. — С вёдрами к ящикам бегаю.
Димка вздохнул. Он тоже жил в сталинке, но только семиэтажной. Дед говорил, что после пятнадцати лет эксплуатации запах стал невыносимым, объявились полчища тараканов, а за усатыми — и мыши с крысами. Их старый мусоропровод тоже заделали. А выносить мусор, понятно, должен был Димка. «Значит, остались только мебеляшки», — подумал он.
Хозяйская мебель была новоделом под старину — вся на гнутых ножках, с медальонами. Димка попросил фонарик и осмотрел днища диванов, кресел, шкафов. Повалялся на пузе, короче. Хорошо, что Варенька была старательной работницей, и пыль отсутствовала как класс. Затем Димка значительно звякнул закорючками и подошёл к посудной горке. Варенька прижала ладонь ко рту, но смолчала.
Димка поразился тому, что в таком богатом жилище у хозяев был минимум одежды. Он всю её прохлопал, для верности простучал стенки шкафов. И наконец настал черёд книжного.
— Давай уж сразу расставим книги, как на твоей первой фотографии, — сказал он.
— Я боюсь, — ответила Варенька, но, дрожа, стала помогать.
Димка вытряхивал книги, помеченные факсимиле, то есть печатью владельца, заменяющей подпись. В некоторых находил старые выцветшие фотки. Варенька стучала по полкам, стенкам и ставила томики на место. Они закончили работу не скоро, повозиться пришлось больше, чем с обыском квартиры. На столе оказалась целая стопка фотографий: какие-то собрания, маскарады, балы. Варенька робко взяла одну и вдруг вскрикнула:
— У нас дома такая же есть, от бабули осталась! Я не знаю, кто на ней, бабуля не говорила.
Димка внимательно рассмотрел фото: мужчина и женщина, две девочки — одна рослая и раскормленная, другая — тощая замухрышка в платье явно с чужого плеча. Имелся штамп фотоателье, дата — сентябрь сорок пятого года прошлого века.
— Ещё в бабушкином альбоме есть фотки мужчины в мундире рядом с красивой дамой, старика в подпоясанной рубахе, как у Льва Толстого, семейные портреты с детьми. На одной из них моя прабабушка на руках у красивой женщины. А рядом старшие ребята. Вот про эти снимки бабуля что-то говорила, но я плохо слушала.
— Значит, ты родственница этого семейства, — заметил Димка.
— Наверное, — удручённо ответила Варя. — А так я своей родословной не знаю. Вообще ничего не могу сказать по этому делу. Хотя… знаешь, был такой момент: когда я пришла на встречу с Головиными, мне на лестнице попалась старушка. Она сказала: «Ты в гости к кому-то? Ни разу тебя здесь не видела». Я ответила, что хочу попасть на работу к Головиным. А старушка сказала: «Поворачивай назад. Толпы к ним приходят, они никого не принимают. А ты такая молоденькая. Точно не возьмут». А я всё равно пришла, и меня сразу взяли!
«Значит, им нужна была именно Варя», — прикинул Димка.
— Меня на работу приняли в агентство, которое в цоколе нашего дома.
— Ну, молодец, — ответил дед.
— А ещё я сейчас на ответственном задании. Спасаю жизнь человека, ночевать не приду.
— Молодец, что тут сказать, — спокойно откликнулся дед.
Димка ночевал только дома, когда не был в летнем лагере, конечно. Классный у него дед, понимающий! Другой бы нотациями завалил.
— Ой, а мы ведь целый день ничего не ели! Я тебя даже чаем не напоила! Хозяйка оставила коробочку с птифурами, это такие пирожные, маленькие, одно сразу во рту поместится. Сейчас разморожу их и чай вскипячу.
У Димки зазвенело в голове. Или только показалось. И он вкрадчиво спросил:
— Варя, а ты что-то хозяйское ела? Чай или кофе пила?
— Никогда! — ответила Варя. — Я сладкого не ем, бальными танцами занимаюсь. Но сейчас есть повод попробовать хозяйские пирожные. Их ведь мне оставили.
Она метнулась к холодильнику, достала из морозилки нарядную пластиковую коробочку и открыла её. Димке сначала показалось, что в ней горкой лежат ёлочные игрушки, такими изумительными были крохотные пирожные. Сверху лежал ананасик из крема, совсем как настоящий.
— Постой, Варя, — попросил Димка. — Дай мне перчатку.
Девушка в недоумении вытащила пачку кулинарных перчаток. Димка надел одну, взял верхнее пирожное и спросил:
— Где у вас мусорные баки?
Уже сердитая, хмурая Варя показала в окно. Димка увидел возле баков постоянных обитателей — свору собак разного калибра.
— Жди меня здесь и пирожных не трогай! — приказал он, вышел из квартиры и поскакал по лестнице.
Возле баков на него зарычал пёс ростом с телёнка. Димка отломил кусочек пирожного и бросил ему. Пёс понюхал и одним движения языка смёл угощение, а потом завилял хвостом: ну что же ты, продолжай!
Димка стащил перчатку так, чтобы остатки пирожного оказались внутри неё, и бросил её в бак.
А у пса уже потекла слюна изо рта, и он завалился набок.
Когда детектив поднялся в квартиру, то наткнулся не на благодарность за спасение, а вопли Вареньки:
«Ох уж эти женщины… у них эмоции на первом месте, а разум где-то на задворках», — подумал Димка, у которого и девушки-то не было. И строго сказал:
— Я вызову нашего знакомого ветврача с Тимирязевской. Он приедет и заберёт собаку. Она получила лишь крошку отравы. А ты оставь мне ключи от квартиры и можешь быть свободна. Мне предстоит ещё увидеть, как двигаются книги. И будут ли они перемещаться вообще.
— Я поеду в клинику вместе с несчастным животным! — объявила Варя. — А потом вернусь!
Когда приехал ветврач, Арнольд Артурович, пёс был уже совсем плох. Димка сообщил, что собака проглотила какую-то отраву и расплатится за вызов и медпомощь его дед.
— Ваш пёс что ли? — спросил Арнольд. — У вас же сроду животных не было… Бродячих спасаешь? Хвалю.
Пса погрузили в минивэн, и Варя уехала в клинику.
А Димка вернулся в квартиру отравителей. Он хотел нарисовать схемку, записать вопросы для разговора с девушкой. Голова у него была, по словам учителей, «дырявой», информация в ней надолго не удерживалась. Но в квартире не оказалось ни ручек, ни карандашей, ни бумаги!
И всё же директор был прав, это дело можно было раскрыть, не поднимаясь с кресла. Книги при данных условиях могли оказаться только сигналом для человека, который находился в квартире и которому грозила смерть. Всякие взрывы — дело хлопотное, да и неудобное в многоквартирном доме. Отравление напрашивалось само собой. Хозяевам важно было устранить Вареньку. Мотив — возможное наследство во Франции.
Но кто пытался предупредить девушку единственным способом при отсутствии ручек и бумаги?..
Вернулась Варенька, рассказала, что врач пообещал: если пёс перенесёт капельницу, то выздоровеет. Молодые люди проговорили всю ночь, попивая кофе, привезённый девушкой. Болтали об общих интересах, даже о личном. Как ни старался Димка узнать что-то о её дальних родственниках, возможно, за границей, она понятия о них не имела. Даже бабушкины рассказы о старых фотках помнила плохо.
Утром книги стояли в нужном порядке.
— А не стану ничего сегодня делать, — сказала Варя. — Пойду домой отсыпаться.
— Можно, я тебя провожу? — холодея от странного волнения, спросил Димка.
— Конечно! — радостно воскликнула девушка и по неясной причине порозовела. — Здесь совсем недалеко.
Димка проводил её, договорился, чтобы она сообщила о любых изменениях в шкафу. На прощание они пожали руки. И это было очень долгое рукопожатие. Парень отзвонился деду и поехал на маршрутке в агентство признаваться о полном провале дела. Беду-то он предотвратил, но главного действующего лица событий не нашёл.
Двери распахнулись перед ним, как только он коснулся ручки. Красавица поздоровалась, назвав его по имени-отчеству. Получилось неэтично, потому что первым здороваться должен входящий. Димка постоял в замешательстве, а потом ответил не совсем уверенно:
— Доброе утро… Альбина Алексеевна…
— Вот и познакомились, — расцвела улыбкой женщина и добавила: — Иосиф Иосифович у себя.
Размышляя, как ему удалось угадать имя красавицы, Димка постучался в кабинет.
— Жду! Жду! — откликнулся фальцетом директор.
Димка чётко и по существу доложил о результатах осмотра, бесед с домработницей и слежки. По последнему пункту ничего сказать не смог.
Директор заметил, постукивая пальцами по столу:
— Ну что ж… Вполне предсказуемо. Через две недели преступники явятся к нам сами и всё расскажут.
— Это Головины? — уточнил Димка.
Директор кивнул, улыбаясь, и дал новому детективу два дня отгулов, велел приходить к девяти утра, а не тогда, когда выспится. Парень покраснел: он и в самом деле любил выдрыхнуться всласть.
В холле перед Альбиной рыдала знакомая женщина из соседнего дома. Димка помахал сотруднице на прощание рукой и вышел чуть ли не на цыпочках, чтобы не мешать разговору.
Дома дед, не отвлекаясь от тисков, спросил:
— Спас, — кратко ответил внук.
— Ну и молодец, — как обычно, отреагировал дед.
Димка часто вспоминал, как закончилось его первое дело. Через две недели, за которые он выполнил ещё два серьёзных поручения, Альбина сказала ему, чтобы срочно зашёл к директору. Димка побежал чуть ли не вприпрыжку: старик ему нравился, хотя рядом с ним он постоянно чувствовал себя дураком.
В кабинете сидела пожилая супружеская пара. Так счёл сам Димка из-за одинакового выражения лиц и глаз мужчины и женщины.
— Это наш ответственный сотрудник, — представил его директор. — Излагайте, что случилось.
— Мы отдыхали месяц во Франции, — начала, вытирая красный длинный нос женщина. — Оставляли вместо себя домработницу. Девица оказалась не очень опрятной, пропало кое-что по мелочи… Но в целом, всё было в порядке.
При этих словах кровь прилила к Димкиной голове. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Да Варька — честнейшая девчонка! И чистюля, каких ещё поискать! Он уже хотел вскочить и заорать на лгунью, но сам по себе включился вентилятор на столе директора и стал обдувать Димку холодными потоками воздуха.
— А на следующее утро книги в шкафу, к которым никто не прикасался, оказались переставленными! — продолжила Головина. — И так три дня кряду!
— Фотографии есть? Названия книг и авторов переписали? — строго спросил директор.
— Нет, конечно! Зачем это нам нужно?
— Это ведь случилось не в первый раз, верно? — спросил директор. — Отвечайте честно, или мы не сможем вам помочь!
— Нет… — стала снова врать Головина, но супруг её перебил:
— Так, подойдём к делу с другой стороны. Говорить буду я, а вы слушайте, — приказал директор и открыл уже толстенькую папку. — Мы собрали сведения из архивов. На Головину Варвару Фёдоровну записано три городских квартиры, две перешли по наследству от матери. Вы с мужем не работаете, живёте за счёт арендной платы. Сдать жильё, по поводу которого вы явились, невозможно. Мы предполагаем, нет, даже уверены, что утрам ещё в прошлом веке появлялись записи… очень специфические, с требованиями. Ваша мать запрещала квартирантам иметь в доме бумагу, ручки, чернила и карандаши. Остро нуждающиеся в жилье соглашались, но рано или поздно в доме появлялись писчебумажные принадлежности. И квартиранты в ужасе съезжали. Пришлось вашей матушке жить в доме с постоянно меняющими место книгами. Как и вам сейчас из чистой жадности: вы не хотите платить за пустое жильё. Продать тоже не можете. Что происходит? При покупателях книги валятся? Шкаф подпрыгивает? Выбросить книги всё та же жадность не даёт — они антикварные, собранные дипломатом Его Императорского Величества, Действительным статским советником Головиным Алексеем Ивановичем во всех странах Европы. Продаёте по книге в год, за границу отдыхать ездите. Но не суть. Что было написано в письмах-посланиях?
Головина преобразилась из несчастной потерпевшей в буйно помешанную, покраснела, заорала, брызгая слюной:
— «Отдай наследство, сука!» Вот что было написано! А все квартиры мои! Ордера посмотрите! В этой сталинке моя мать проживала с родственниками, Варькой и Алёшкой, из жалости приютила. Алёшка на финскую ушел и погиб, а Варька померла!
Директор холодно и иронично посмотрел на Головину и спросил:
— Значит, квартиру в сталинке получила прачка горкомунхоза Матрёна Рулёва, а родственников, в частности, кавалера трёх орденов «Красного Знамени» с женой, на постой пустила? Кстати, четыре таких ордена были только у Блюхера, маршала Советского Союза.
— Я урождённая Головина! И зовут меня Варварой! В завещании сказано, что владелицей библиотеки может быть только та, которую назовут Варварой в честь жены Алексея Ивановича! У меня вещественное доказательство имеется — фотографии! И квартиры мои — попробуйте, докажите в суде, что это не так! — завизжала лгунья.
Директор поднял бровь и сказал:
— Ну, допустим, Головиной Варварой вы стали в девятнадцать лет, когда умер ваш отец, настоявший на том, чтобы дочь назвали Светланой. Украденное завещание позапрошлого века недействительно, потому что после революции все коллекции, относящиеся к культурному наследию, были национализированы. Среди ваших фотографий нет главных — семейных портретов. Кстати, а куда ваша мать дела девочку, родившуюся у несчастной Варвары?
Головина совсем потерялась и пробормотала:
— Мать в детдом сдала, когда ей и мне семь лет было…
— И ребёнок прихватил с собой несколько фотографий, самых дорогих и главных; наверное, в мешочек какой-нибудь с вещичками положил… Поди, в личном деле находились… А сейчас они у настоящей урождённой Варвары Головиной. Вы за это хотели её убить?
Головина скомандовала совершенно обалдевшему супругу:
— Вставай, пошли отсюда! Сами мошенники!
Директор сказал им вслед:
— Значит, вы следили за девочкой, которая в детдоме горе мыкала, потом работала, семью тянула и ушла из жизни рано… гораздо раньше вас.
После ухода лжеГоловиной директор сказал:
— Варвара Толстикова, конечно, останется ни с чем. Но хоть будет знать свою родословную. И гордиться ею. Главное — у неё впереди долгая и славная жизнь. Честная жизнь!
Димка с ним согласился. А потом спросил заполошно:
— Ой! А кто книги-то двигал, послания писал? Какая-то мистическая сила?
— А наше агентство с другими дел не имеет, — улыбнулся директор.
Димка решил, что предупреждал дочь именно её погибший отец, потому что сигнал был изобретён в двадцатые годы прошлого века.
Вскоре он узнал новости города: при попытке поджечь шкаф с книгами задохнулись пожилые супруги. Пожара не случилось, как и повреждения других квартир.
Однажды детектив Скоробогатов, проснувшись в день отгула около часа дня, увидел стоявшего у кровати деда.
— Утром Арнольд звонил. Сказал, что пса можно уже забрать домой. Затребовал пятьдесят пять тысяч.
— А ты что? — испугался Димка.
— Я — ничего… — ответил дед. — А вот ты сейчас гулять пойдёшь.
«Это дед меня за обман из дома попёр, что ли?» — подумал внук.
— Арнольд, иди сюда! — позвал дед.
«Эх, сейчас разборки начнутся», — пронеслась тоскливая мысль.
По коридору зацокали когти, и в комнату вошёл всё ещё тощий, но здоровый пёс.
Так у детектива возросла нагрузка по дому.
