CreepyStory

Дисклеймер: Есть такой сабреддит - ShortScaryStroies, где авторы умещают свои рассказы в 500 и менее слов. Некоторые из историй показались мне любопытными, решила их для вас перевести.

- Пожалуйста, прошу, не делай этого!

Мой голос дрожал, воспалённые глаза до краёв наполнились слезами. Её глаза тоже были на мокром месте, но были наполнены злобой, так, будто бы она всё видела в красном цвете. Она приставила острие ножа к моему горлу, я ощутила как холодное лезвие впилось мне в кожу. Нож дрожал в такт моему пульсу. Похоже, что она издевается.

- Пожалуйста, пожалуйста, перестань, ты не хочешь этого!

Умоляла и просила я, глядя  ей в лицо. Её глаза остекленели, будто бы она всё пропустила мимо ушей. Будто бы она не замечала моего присутствия.

- Брось нож, прошу. Отвернись!

Она сохраняла невозмутимость, лоб покрылся капельками пота. Я видела, как едва подрагивали её морщинки. Мы знакомы долгие годы, как же она могла так поступить со мной? Я ведь всегда была с ней рядом.

- Пожалуйста, умоляю, остановись!

С каждым словом в моём приглушенном голосе всё сильнее росло отчаяние. Она глуха к моим мольбам, нужно попробовать достучаться до неё иначе. Я сделала глубокий, но прерывистый вздох. Через пару секунд слёзы перестали обжигать щёки. Короткими глотками хватая воздух, я молилась, чтобы она дала мне выговориться.

- Послушай, всё в порядке. Просто брось его, отведи взгляд. Не бойся, всё хорошо.

Я говорила так тихо и спокойно, как только могла. Ноги были ватными, в глазах помутнело.Я не сводила с неё глаз, пытаясь уловить малейшую смену выражения её лица.

- Не бойся, всё хорошо.

К горлу подступили слёзы. Похоже, это сработало. Она начала глубоко дышать, медленно моргая, возвращаясь из зазеркалья в реальный мир. Её выражение лица начало меняться. Нож снова задрожал предательски близко к моему горлу. Я собралась с силами, чтобы не упасть в обморок.

- Всё хорошо, тихо прошептала я.

Она моргнула дважды. Слёзы покатились из глаз. Глубокие, протяжные вздохи.

Дрожащими руками я положила нож. Подняла голову, умылась и открыла дверь ванной.

Переводила для вас вот эту историю

Автор: В.В.Пукин

С Олегом я познакомился в спортзале. Случайно в раздевалке увидел, что у мужика вместо правой голени – протез. Меня это удивило, потому что Олег во время тренировок качал не только верхнюю часть туловища, но и очень интенсивно – нижнюю. Мышцы ног были проработаны пропорционально всей фигуре. Не удержался и спросил у мужественного парня – не больно ли в протезе заниматься. Тот ответил: «Иногда очень больно, но терплю».

Достойный пример для подражания многих атлетов. Не все здоровые уделяют достаточное время на тренировках прокачке ног. А ведь ноги это главное – они носят дурную голову… Ходят такие горе-качки, как амёбы – массивный торс на тонких палочках.

В общем, с того разговора и завязалось знакомство. Значительно позже я поинтересовался у Олега, при каких обстоятельствах он потерял ногу ниже колена. И услышал очень необычную историю. Думаю, многим она будет интересна.

В девяностые годы, по молодости, Олег любил путешествовать по мало изведанным природным местам Урала, Сибири, Алтая и других русских краёв. Выбирались, в основном, с двумя самыми близкими друзьями. Но иногда и большими компаниями, человек в 15-20, бродили по лесам да сплавлялись по рекам.

Как-то летом решили вот так же втроём разведать новые места в верховьях Печоры. В самый последний момент один из друзей приболел, и в поход отправились двое: Олег и его товарищ Антон. Оба – бывалые туристы, рыбаки и… золотоискатели. Да-да, не одной же рыбкой богата земля русская. А к золоту и камушки самоцветные тоже никогда лишними не бывали.

Не одни они такие ушлые, конечно, в те годы по тайге рыскали. Сейчас поток копателей-рыхлителей заброшенных и новых разработок несколько поиссяк, а в 90-е кого только было не встретить на узких лесных уральских тропках. Половина этих «турыстов-геологов» наезжала из Москвы и Питера. Некоторые так и сгинули без вести в необъятных таёжных местах…

Но наши ребята были подготовлены физически и технически, да ещё с немалым опытом подобных странствий. Поэтому продвигались по заранее намеченному маршруту без потерь и чрезвычайных происшествий. Шли не торопясь, периодически останавливаясь для рыбалки или проверки речных и ручейных промоин на предмет наличия золотого песочка. В гористых местах оглядывали кварцевые месторождения.

Так, в своё удовольствие, путешествовали недели полторы. Забрались в несусветную глухомань. Вскоре поняли, что карта уже бесполезна. Если горы на местности ещё совпадали с чертежом, то речки в большинстве своём протекали совсем в других направлениях. Лесные водные артерии вообще часто меняют свои русла. То после половодья, то из-за ветровала, то обходя бобровые плотины.

Но и без ставшей неактуальной карты молодые парни неплохо ориентировались в походе. Есть компасы, солнце, звёзды и голова на плечах, в конце концов.

Вообще в этих краях они уже бывали раньше. Но последнее знакомое место – небольшое озерцо с илистым дном, минули дня три назад. Правда, от озерца, в котором они ловили когда-то карасей, осталось только пересохшее болото, сплошь заросшее густым камышом.

Теперь их путь пролегал по совершенно нехоженым местам. Да ещё пришлось менять ранее намеченный маршрут, чтобы обойти скалистый горный массив, растянувшийся на много километров. Из-за этого друзья немного заплутали. Под вечер лес стал быстро темнеть, а в непролазной чаще, как назло, всё никак не находилось подходящего места для ночлега. Одна болотистая жижа под ногами.

Когда парни уже почти потеряли надежду выбраться на сухое место, вдруг в стороне показалось что-то похожее на небольшую полянку. Хотя весёленькая полянка вполне могла оказаться болотиной, поросшей нежно-зелёной травкой, Олег с Антоном повернули туда с надеждой. Добравшись до края поляны с облегчением ощутили под ногами твёрдую землю.

Растеряв силы в хождениях по болотам, наскоро поставили палатку и, перекусив всухомятку, завалились спать. Даже костёр разводить не стали. Благо лето, можно и без огня заночевать.

Утром, откинув палаточный полог, Олег выполз наружу и осмотрелся. Уже рассвело, но остатки тумана ещё скрывали дальний край поляны. Вокруг стояла такая тишина, что казалось, лес вымер. Парень поёжился. И вдруг ни с того, ни с сего почувствовал прилив неизъяснимого ужаса. Кожа на всём теле, даже на макушке, пошла мурашками. Вот оно ощущение, когда «волосы шевелятся».

Такое с ним происходило всего несколько раз в жизни. И все случаи в далёком детстве, в одном и том же месте…

Впервые он, пацаном лет шести, ощутил этот неизбывный ужас, когда гостил у своей бабушки. Бабушка вместе с двумя дочерьми, тётками Олега, жила в двухэтажном бараке на окраине небольшого уральского городка. Барак был снабжён водопроводом холодной воды – для подобного объекта чуть не роскошь. Горячую получали сами, затапливая дровами чугунную печь «титан», уже запроектированную при строительстве. В бабушкиной квартире эта массивная круглая печь была вмурована в дальний угол санузла-кладовки. В многофункциональном санузле хранили картошку, садовый инструмент, старую рухлядь. Тут же стояла длинная чугунная ванна. Правда, ей почти никогда не пользовались – где ж такую уйму воды нагреть! Мылись по деревенскому обычаю в бане.

Туалетом в санузле служило керамическое очко в полу, как на старых вокзалах, с высокостоящим на трубе чугунным бачком. Когда дергали за цепочку слива, льющаяся из бачка вода издавала такой кошмарный грохочущий звук, что кровь стыла в жилах.

В квартире у бабушки Олег не сидел сиднем, весь день проводил на улице с дворовыми пацанами, с которыми крепко сдружился. Или лакомился ягодами в бабушкином саду, что находился неподалёку от барака. Поэтому первый раз в этот туалет нужда позвала его как-то среди ночи. Знать, ягод лишка переел.

Санузел находился в противоположной от жилых комнат стороне квартиры.

Пройдя в полной темноте, чтобы никого не разбудить, через длинный коридор, мальчишка осторожно приоткрыл дверь кладовки. С трудом наощупь нашёл выключатель и щёлкнул тумблером.

Неровно помигивая, зажглась одинокая тусклая лампочка под высоким потолком. В полумраке пацан присел на корточки над унитазом. Сквозь полуоткрытую дверь туалета ему было видно белеющую в темноте ванну, мешки с картошкой вдоль стены и толстую трубу «титана» в дальнем углу.

Темноты он тогда уже не слишком боялся. Но почему-то с каждой секундой нутром чувствовал липкий надвигающийся ужас. Делая своё «дело», мальчуган напряжённо всматривался в полутьму длинной кладовой. Вдруг на его, выпучивающихся от страха, глазах из-под ванны выползла сначала одна, затем вторая, третья, четвёртая крысы! Маленькому мальчику они показались огромными.

К прежнему непонятному ужасу добавился вполне реальный кошмар. Пацан спешно подскочил, успев дёрнуть за цепочку бачка, и под грохот унитазного водопада пулей помчался прятаться под одеяло…

Можно, конечно, было бы весело посмеяться над детскими страхами, но… Спустя несколько лет подросший Олег случайно узнал одну очень драматичную вещь об этой кладовке.

Давно, ещё до бабушки с тётками, в той квартире проживала семья военного с двумя детьми. Однажды зимой, когда родителей не было дома, дети затеяли игру в прятки. Старший брат забрался в кладовую и протиснулся в угол за натопленный «титан». Туда-то протиснулся, а обратно никак. Даже повернуться не удаётся. Сначала молчком корячился, но спустя недолгое время, когда раскалённая чугунина натопленной печки зажгла нестерпимо, заревел в голос. Младший братишка по крику быстро нашёл спрятавшегося. Засмеялся было весело, но, видя, что старший орёт не на шутку, сам заплакал. Так и нашли их пришедшие взрослые в том санузле: малого, хнычущего на полу и старшего, уже замолчавшего, прижатого раскалённым «титаном» вплотную личиком к известковой стенке. Запечённого заживо мальчишку потом чуть ли не по частям из угла выковыривали…

Может, энергетической памятью места о том страшном событии и объясняется непонятный ужас, охвативший маленького Олега тогда, ещё до появления крыс, в мрачном санузле? Ведь говорят, загадочное шестое чувство у детей развито гораздо лучше, чем у взрослых.

По словам Олега, он всегда старался избегать той кладовой, но, если всё же приходилось заходить туда, каждый раз мрачное неизбывное чувство ужаса надвигалось вновь. Больше никогда и нигде он не испытывал подобного. Хотя довелось побывать в таких переделках, в которых иной и вовсе мог лишиться чувств…

И вот опять этот мрачный необъяснимый ужас вернулся. Но что могло его вызвать? Какая связь со старой барачной квартирой и её кладовой? Здесь, посреди глухой лесной чащи, ни намёка на ту обстановку. Тишина, болото и белёсый туман, который уже почти рассеялся…

Не находя объяснений, парень в задумчивости поднял голову и обмер. Жар пронзил тело от пяток до кончиков ушей…

На противоположном конце поляны сквозь рассеивающийся туман медленно вырисовывалась высокая человеческая фигура!..

Силуэт человека был вытянутый, отчего казалось, что незнакомец высоченного роста.

Быстро оправившись от неожиданности, парень окликнул нежданного гостя. Но тот даже не пошевелился. На крик вылез из палатки заспанный Антон. Он тоже увидел вдалеке человеческую фигуру и, подойдя к Олегу, удивлённо поинтересовался:

— Это что ещё за чувак?

— Не знаю. Молчит. Пошли сами поглядим… Топорик возьми…

Друзья, не отводя взглядов от странной неподвижной фигуры, медленно направились ей навстречу. Приблизившись шагов на тридцать, поняли, что предмет неодушевлённый. Уже ускорив шаг, подошли к странной фигуре вплотную и стали с интересом её осматривать.

Из невысокой травы торчала, похожая на каменную, статуя. Вернее, не статуя, а вытянутое изваяние без рук и ног, но с плечами и головой. Высотой оно было метра два с половиной. Изначально, наверное, ещё выше, но с годами осело в землю.

На голове почерневшего исполина были вырезаны глаза, причём спереди и сзади. Поэтому определить, где тут настоящее лицо, не получилось.

Тюкнув пару раз по статуе топориком, Антон заключил:

— Это не камень, а деревяшка. Правда, почти окаменевшая от времени. Скорее всего лиственница… Интересно, сколько же столетий чудище здесь простояло?

Парни долго ещё ходили вокруг необычной находки, осматривая со всех сторон. В конце концов пришли к выводу, что это изображение какого-то языческого божка, сооружённое древним народом, обитавшим в стародавние времена в этих местах.

Неподалёку за идолом возвышалась крутая, замшелая и почерневшая от болотной влаги, скала. Между ней и истуканом в траве торчал широкий пригорок, оказавшийся массивным валуном, под слоем дёрна.

«Похоже на жертвенную колоду», — предположил Олег.

Сделав фотоаппаратом несколько снимков, вернулись к палатке, где занялись костром и завтраком.

За завтраком Олег поделился с другом своим странным неприятным ощущением. К его удивлению, Антон сказал, что тоже чувствует какой-то необъяснимый страх и беспокойство.

Не став задерживаться в неприятном месте, поев, парни быстро свернули палатку, затушили остатки костра и двинулись дальше.

Но их путь в этот раз оказался недолгим. Олег, хлюпавший между болотными кочками за товарищем, вдруг услышал резкий шипящий звук, за ним увидел, как Антон, вскрикнув, резко взмахнул рукой, отбросив далеко в сторону что-то извивающееся и длинное. А затем, поскользнувшись на болотной траве, неловко рухнул на землю.

Подбежав к другу сразу заметил, что лицо у того бледное, как полотно. Антон уже разрезал ножом штанину, а потом судорожно принялся выдавливать кровь из двух глубоких ранок в бедре:

— У-у, гадюка!.. Укусила тварь!..

Оказалось, парень прыгнул на очередную кочку, не заметив притаившуюся под ней змею.

Вскоре нога Антона стала распухать на глазах, а сам он стонать от боли. Сыворотки против змеиного яда с собой не брали. О дальнейшем передвижении не могло быть и речи. Боль укушенного становилась всё нестерпимее, а отёк быстро распространялся на всё тело. Похоже, в дополнения ко всем бедам, у несчастного друга была аллергия на гадючий яд.

Почти взвалив стонущего Антона на закорки, Олег потащил его к месту покинутой стоянки, на поляну с идолищем.

К вечеру Антону стало совсем плохо. Он начал задыхаться. Отёк перешёл уже на внутренние органы. Все способы помощи подручными средствами не давали желаемого результата. Периодически бедный парень впадал в забытье. Олегу еле-еле удалось влить ему в рот пол-кружки крепкого чая на ночь. Антон вроде притих, немного успокоившись и перестав дёргаться. Незаметно для себя задремал и Олег. Очнувшись часа через два, сразу повернулся к Антону. И понял, что друг умер.

Утром, взяв из вещей самое необходимое, взвалил окаменевшего, несгибающегося Антона на плечи и отправился в обратный путь. Оставлять мёртвого друга на съедение диким животным в заброшенном и глухом месте Олег не собирался.

Тащил на себе труп товарища парень километров десять, может, двадцать. Он не считал. До тех пор, пока совершенно выбившись из сил, сам неловко не поскользнулся и не упал навзничь. Грохнулся очень неудачно, сильно ударившись передней частью голени о камень. От боли чуть не закричал.

Даже сквозь штаны здорово содрал кожу и ушиб получил серьёзный. Заночевал здесь же, не в силах идти дальше. Конечно, рану сразу обработал средствами из аптечки и перевязал. Но ночью периодически просыпался, так как боль постоянно давала о себе знать.

Утром понял, что с травмированной ногой дальше тащить труп товарища не сможет. Скрепя сердце облил бездыханное тело нашатырём, чтобы отпугнуть незваных гостей-зверушек, надумающих поживиться человечиной. Завалил камнями и ветками. Пометил место яркими тряпками, какие смог найти во взятых вещах, чтобы легче было найти с воздуха.

После, хромая, продолжил обратный путь.

Как он шёл — нет смысла рассказывать. Нога болела, голову терзали мрачные мысли о том, что он скажет жене и сыну Антона, когда вернётся…

Спустя несколько дней Олег был дома. Мёртвого друга по указанным на карте и на местности меткам к тому времени отыскали. Транспортировали в ближайшее подходящее медучреждение, а позже переправили в родной город.

Когда дома Олег обратился в травмпункт со своей побитой ногой, там его успокоили, мол, ничего серьёзного, обычный ушиб с повреждением кожи. Обработали рану перекисью и зелёнкой. Рентгеновский снимок делать не стали. Врач заверил, что даже трещины нет, раз ты сам столько километров пёхом смог отшагать.

Но с каждым днём рана гноилась всё больше, нога опухала. Медики мазали зелёнкой и говорили, что просто на этом месте у всех плохо заживает. К тому же ссадина инфицировалась. Прописали курс антибиотиков.

Но ничего не помогало. И в итоге, через месяц – ампутация, по колено.

Через несколько лет, подлечившись и вернувшись к активному образу жизни, Олег возобновил свои лесные странствия. Правда, уже без особого экстрима и с большей подстраховкой.

В одном из таких походов в тех же северных уральских лесах познакомился со старым охотником-промысловиком. Тот, выслушав его историю про поляну со странным истуканом, изрёк:

— Попали вы тогда, ребята, в жуткое место. Это ведь старинный жертвенник какого-то бога сил природы был. Может, леса, может, реки, горы или ещё чего. Вполне возможно, бог охоты или войны, а то и того хуже. У древних языческих племён по лесам и горам много идолов для поклонений было установлено. Только со временем их почти не осталось. Оно и к лучшему.

Потому как от таких мест нам, простым смертным, надо держаться подальше. А если уж занесла нелёгкая к жертвенному алтарю, преподнеси что-нибудь духу этому: дичь ли, рыбу… На худой конец, вещь какую-нибудь ценную. И беги оттуда подобру-поздорову!

А иначе он сам себе жертву выберет. Обязательно…

25.01.2019

Автор: В.В.Пукин

Источник: https://realfear.ru/zhutkoe-mesto-2

Автор: Алексей

Случилось это в 1993 году. Жил я тогда в Приморском крае, в городе Артёме. Часто ездил на охоту к своему другу в с.Ясное (приморцы его хорошо знают).

Назову друга Александр. Его работа была связана с лесом, поэтому в лесу он не незваный гость, а желанный друг. Дело произошло в Пашкеевской пади. Эти места мне неплохо знакомы.

Приехав к Александру в гости, я его не застал, но была записка “Приходи в зимушку”. Изба-зимовье была построена Александром на берегу ручья. Рядом пройдёшь, не увидишь. Сделано так потому, что есть ещё среди охотников дрянные людишки. Придут, напьются, всё переломают, а то и избу спалят. Вот и приходится прятать зимовья так, чтобы чужому глазу не бросались в глаза.

Это вступление. Теперь сам рассказ.

Время было часа 2 дня, может, больше. Дорога знакомая. Прочитал записку я, закинул рюкзак и пошёл. Со мной в то время была собака. Замечательный кобель, имел массу дипломов по кабану, оленю, медведю. Зверовой пёс, в общем. На пушнину он и внимания не обращал. Да она мне и без надобности была.

Все охотники, будем смотреть правде в глаза, немного браконьеры. В этом нам помогает государство. Но браконьер браконьеру рознь. Если ты стрельнул косулю или кабана и с этим ушёл, это нормально, а вот когда берут одну лицензию, а выщёлкивают несколько десятков, пользуясь слабостью работы егерей или их благословлением (и такое не редкость), это и есть браконьеры.

В общем выдвинулся я к зимовью. Как уж так получилось, не знаю, но хоженая не один десяток раз дорога закрутила меня. В пути застал вечер. Не стал я по сумеркам искать выход, а решил переночевать у костерка. В сентябре в Приморье ещё тепло даже ночью.

Набрал сухостоя, развёл костёр. Место выбрал у заваленной кедрины. А что? Выворот мощный, и спина прикрыта, а спереди костёр. Собака рядом и ружьё. Какой сумасшедший зверь сунется? Да и собака предупредит заранее. В котелке согрел чаю, благо, ручеёк недалеко был. Нарезал хлеба, колбасы. Перекусил. Думаю, и поспать надо.

Только ночью в лесу какой толком сон? Так, видимость. Может и посмеются этакие охотники-профи. Но когда вас 2-3 человека, сон безмятежен и крепок. А вот когда один, хоть есть и собака, и ружьё, особо не заснёшь. Так, дремота с провалами в сон. К каждому шороху ночного леса прислушиваешься непроизвольно.

В общем отужинали мы с псом. Он свернулся калачиком справа от меня, да и я стал задрёмывать. Вдруг слышу: листва шелестит, и ни как при ходе зверя, а как будто человек идёт. Охотники знают, шаги различимы и очень. И вот к костру выходит дед. Высокого роста, чёрный или тёмно-зелёный плащ до пят почти (не приглядывался). Поразила его борода: даже при свете костра видно было, что она белая как снег, и длинные, почти до плеч, волосы. Шапки на нём не было.

Любому человеку ночью в лесу рад, и я обрадовался, а не подумал, откуда ночью здесь человек, да без ружья. Но встал и пригласил его к костру. В котелке было ещё чая наполовину. Колбаса была, хлеб. В рюкзаке запасная пластиковая кружка и ложка (всегда с собой ношу на всякий случай; не тяжесть, а всегда пригодится). “Присаживайся, – говорю, – дед. Вон, чайку попей. Колбасы, хлеба.”

Дед присел на небольшую валежинку, которая была слева от меня. Упала она вместе с кедром. Вернее, падая, он вывернул и её корни. “Благодарствую, – говорит. – Вот только вашу еду на дух не переношу, а чай попью и за хлебушек благодарю.” Налил я ему ещё горячего чая (котелок стоял возле огня и не остыл). Дал хлеба, сахара. Дед сахар в кружку не стал класть, вприкуску ел, шумно так прихлёбывая чай и откусывая кусочки хлеба от ломтя.

Я его спрашиваю: “Что по ночам бродишь?” Он: “Да я здесь недалече живу и тебя с твоим другом примечал здесь не раз. Ты-то приходящий, а он у меня частый гость”. Вся эта беседа меня совсем не настораживала. Ни его манера говорить, ни то, что он нас знает и живёт где-то рядом. Потом я уже соображал, – а собака-то моя спит и ухом не ведёт. Как и нет никого.

Попил, значит, дед чаю и говорит: “Ну, я пойду”. Я ему: “Так темень, оставайся у костра, а рассветёт и пойдёшь”. Он: “Это тебе рассвета ждать, а я тут каждый куст знаю. Все тропки исхожены. Ты вот что, парень, – спи давай, сил набирайся, а вот завтра поутру на тропу выйдешь и к избе шустро придёшь. Сходите в ложбинку от пади влево, твой друг знает её. Ты наверх уйди, а он снизу по кустам пошебуршит, вот пару косуль и стрельнёте. Ведь вам много не надо. Не хапужничаете, вроде.”

Встал и пошёл.

Не помню как я уснул. Да уснул так, будто дома в кровати за кирпичными стенами. Утром проснулся. Бодрый, выспавшийся. Пёс хвостом виляет. Поразило меня только то, что кружка, с какой дед пил, стояла на валежине и куском бересты была прикрыта. А чай в ней горячий, и рядом на другой полоске коры лежала горбушка хлеба. Не моего – городского, белого, а от каравая чёрного и солью посыпана.

Главное, что чай не мог быть горячим, костерок небольшой был. Прогорел до утра. Да и в котелке чая на донышке, и остывший он. Я почему-то всё это позже анализировать начал, а тогда чай попил, хлеб съел и пошли мы с собакой, да сразу и на тропу вышли. Мы, похоже, возле неё и ночевали.

Пришёл к зимовью. Про деда сначала, с порога, не стал рассказывать. Не знаю почему. Сразу Александру сказал: “Пошли за косулями. Здесь рядом.” Он: “Откуда им здесь взяться? Здесь их и не было никогда.” Ну уговорил я его. И не он, а я его повёл к ложбинке, будто сам это место прекрасно знал.

Подошли, как дед говорил, я Александру сказал, мол, давай, я здесь (почему именно с этого места, не знаю) поднимусь, а минут через 20 ты наискосок иди. Охотники знают, что зверь всегда в гору бежит. Так и сделали. Поднялся я. Слышу: копытная дробь. Выскакивают 3 косули. Самец и 2 самки. Вот самца я и взял, а через пару минут и Александра выстрел услышал.

Подошёл он ко мне вскоре и говорит: “Ну что?” Я ему: “Вон рогач лежит.” Он: “И я одну взял, остальные удрали.”

Освежевали мы зверей, мясо порубили, к зимовью отнесли. Александр его в земляную нишу, выкопанную им, сложил (там всё лето как ледник). Решили утром к дому выбираться, иначе пропадёт мясо. Наварили, конечно, вечером полную кастрюлю свеженины.

Вот после ужина я ему и рассказал о той ночи. Александр сперва посмеялся: “Приснилось тебе.” Может и приснилось, но лунатизмом не страдаю, чтобы ночью искать сушняк и греть до утра чай. Да и берёз возле того места, где я спал, не было и в помине. Потом Александр начал меня допрашивать с подробностями. Где спал, как и что было. Про место, где косуль добыли, с подробностями расспросил меня. Вот только он не помнил, где кедрина заваленная возле тропы лежит. Нет, говорит, там кедра упавшего.

Я ему: “Вот завтра покажу. Следопыт. Своих мест не знаешь.”

Утром проснулись, упаковались и пошли. Шли по тропе, а кедра и вправду нет. И места того найти не могу. Пришлось по тропе туда-сюда пройтись, нет места ночёвки и всё. Наваждение.

Пришли мы в село. Мясо в ледник Александр сложил и говорит: “Ты посиди, я сейчас смотаюсь тут к одному человеку. Побеседуем, если он дома.” Сел я, закурил, ноги вытянул – находились всё же за день. Идёт Александр, а с ним старикашка такого бомжистого вида шлёпает. Подошли, старикашка сигарету у меня выпросил и стал расспрашивать, что, как и когда я видел и слышал.

Всё я ему повторил, что Александру вчера говорил. Старикашка и говорит: “Повезло тебе. Ты со стариком-лесовиком повстречался.” Я ему: “А в чём везение?” Он: “Так не каждый из леса выходит после таких встреч, да ещё и с добычей. Приглянулся ты, видно, ему. Суровый он старик-лесовик. Не каждому поможет. Иной раз в такие дебри заведёт, что или вообще человек пропадает, или выйдет незнамо где. Ты ещё с ним встретишься. Точно.”

Поболтали ещё ни о чём. Александр ногу от косули старикашке притащил, завёрнутую в полиэтилен, с тем старикашка и ушёл.

Я говорю Александру: “Что за бомж?” Он: “Ты аккуратнее. Не смотри на людей по внешности. Это наш местный охотник. Везёт ему на охоте. Он, говорят, и тигров ловил с командой. Да и вообще травами занимается. Все к нему за советами ходят. Ну выпивает, но не до одури, а так, за компанию. Разум никогда не теряет.”

Вот такая история произошла со мной в одном из уголков Южного Приморья. А вот верить мне или нет, ваше право. Я не настаиваю. Рассказал что и как со мной было. До сих пор не знаю, когда это я снова со стариком-лесовиком встречусь? Да и не ищу я с ним встречи специально. Как уж получится.

Автор: Алексей

Взято отсюда:

https://realfear.ru/strannyj-sluchaj-na-oxote

http://paranormal-news.ru/news/strannyj_sluchaj_na_okhote_is...

Дисклеймер: Есть такой сабреддит - ShortScaryStroies, где авторы умещают свои рассказы в 500 и менее слов. Некоторые из историй показались мне любопытными, решила их для вас перевести.

В нашем городке существовало два простых правила: никогда не разговаривать и никогда не играть с детьми, живущими по ту сторону. Они жили на другом конце города, и мы, любопытная ребятня, никогда не интересовались, почему нам было запрещено играть с ними. Потому что они были необычными. Даже задира Майк не стремился нарушить эти правила. "У меня есть дела получше" - отвечал он, когда его спрашивали. Он лгал.  Ему было страшно.  В прочем, как и нам.

Иные дети вели странный образ жизни. Они играли в очень непривычное время. Если прислушаться, то можно было услышать их смех, крики, приглушенный шепот. И особенно громко и четко их было слышно, когда нам было пора спать. Мама ненавидела говорить о них. У неё было правило: даже если вы слышите их, не обращайте на них внимания. Дома нельзя было

затрагивать тему странных детей.

Старик Гэри, живший на отшибе, частенько рассказывал нам байки о таинственных детях. Они причудливо одевались, играли в загадочные игры. Гэри рассказал нам однажды про одну из таких игр: они заставляли одного из ребят закрыть глаза и монотонно считать вслух, затем бросали там запропастившегося, одинокого.

Но больше всего в этих странных детишках меня бесил тот факт, что они не слушались своих мам. Они не шли домой, несмотря на их просьбы. Мы же тотчас после материнских наставлений бежали обратно на кладбище и забирались в свои гробы. Мне нравятся обычаи нашего городка. А иные дети какие-то чудаковатые.

Переводила для вас вот эту историю

Жил был мастер кукол. Он оттачивал своё искусство многие годы, с самого детства. Он прочёл многие книги по тому, как стать мастером. И потратил долгие часы, чтобы усовершенствоваться в своём деле. И куклы у него получались такими красивыми и реальными, что через некоторое время они стали оживать. Диву дивились жители города, в котором жил мастер, они уважали старика, хоть и боялись его. Правда причины для последнего никто сказать не мог. Просто инстинктивно его сторонились. Горожанам казалось, что он знает то, чего не следует знать смертным. И это хоть и невероятно и прекрасно, но куклы не должны оживать.

С разных точек земли стали приезжать в этот город люди и покупать кукол. Те стали добрыми друзьями своих хозяев, убаюкивали детей, помогали по дому, просто выслушивали или шутили. Казалось, что ничто не могло их так радовать, как быть полезными своим хозяевам. Очень скоро город стал достопримечательностью своей страны, многие работы выполнялись куклами, жители быстро богатели и требовали от мастера делать больше кукол.

Мастеру казалось было все равно и на деньги, и на требования жителей. Он был стар и единственно, что его интересовало, так это быть ещё лучше в своём деле. Он продолжал штудировать источники, он надолго отлучался из мастерской и пропадал где-то месяцами. Говорили, что он ездит к мастерам кукол разных народов, чтобы учиться и познавать их секреты. Его видели в музеях, обсерваториях, старых замках и даже монастырях. Старик, судя по всему, изучал не только кукольное дело, чтобы добиться успеха.

Ещё было странным, что он не собирался никого учить своему делу. И это было неслыханно, возмутительно! Ведь кто будет тогда будет делать куклы, когда мастер умрет? Кто будет заботиться о благополучии города? Этого нельзя было допустить! И тогда, однажды, когда мастер вернулся из своего очередного путешествия жители города, объединились и взяли его в заложники. Три дня и три ночи держали его в темнице жители, чтобы получить от него согласия, что он возьмёт себе ученика. Мастер отказался. И даже причин не назвал. Он просто грустно смотрел на улицу через решетки. Тогда жители решили его держать голодом, тогда он точно сдастся. Как захочет есть, так быстро расскажет секрет, как делать живых кукол. Но мастер не сдался, а просто умер.

И тогда впервые за многие годы живые куклы проснулись не по желанию своих хозяев, а сами, словно почувствовав смерть родителя. Глаза их налились кровью, деревянные щели обагрились вслед и куклы начали резать людей. Кого во сне, кое-кто успел проснуться - тех убивали уже не так легко, но по-прежнему убивали. В ход шли ножи, газовые плиты, автомобильные аварии, поджоги.

Люди сначала сопротивлялись, но ничего не вышло. Волна смерти захватывала один город за другим. Потом они стали умолять, пытались договориться. Но куклы, как и их хозяин, настоящий хозяин, были немногословны.

Три дня и три ночи куклы убивали всех, кого могли. В городе мастера не осталось ни души. Куклы собрались у тела мастера в тюрьме. Потом они вынесли его на улицу, сделали из брёвен погребальный костёр и подожгли тело. И пока горело тело мастера, куклы одна за другой прыгали в костёр. Они были по-прежнему красивыми, настоящими, совершенными, хоть и в пятнах крови - чужой и мастера.

Больше этих кукол никто никогда не видел, а город был забыт.

Окончание. Предыдущие главы: Первая, Вторая, Третья, Четвертая и Пятая, Шестая.

7 Ангелы бедствий

Пробуждение было тяжелым и каким-то неловким. Вот поэтому ей нельзя радоваться: стоило столкнуться с новыми неприятностями, как расшатанные нервы бросило из эйфории сразу в другую крайность. Кажется, вчера жизнь ей представлялась исключительно в черном свете. Чего она там успела надумать, прежде чем милосердная тьма набросила свою сонную вуаль на недостойную послушницу? Неважно, главное, кроме луны свидетелей не было. Свидетелей не было...

Между тем, ее положение действительно ухудшилось. Ждать корабля довольно долго, а она лишилась единственного помощника и несостоявшегося кормильца. Эшмалеф не спеша перебрала варианты.

Человек уже не сможет помогать ей добровольно. Подневольно – тоже не сможет помогать: базовый нейрочип не способен превратить сложный организм в автономного биоробота, это ведь всего лишь умный переходник между эшмалеф и разной биотехникой, вроде передатчиков или компьютеров несовместимых моделей.

Так что? Заключить беднягу-помощника в кислотостойкую мембрану, впрыснуть пищеварительные соки и высосать досуха, как делали первобытные предки эшмалеф? Такой вариант не нравился ей. Как минимум, так она лишается последней возможности перемещения, наблюдения, защиты. В качестве же аватара он не сможет выйти из пещеры: нежный хоботок и без того уже превзошел свои естественные способности на порядок. Хорошо, что аугментация дает эшмалеф и противоестественные – но и у них есть пределы.

В конце концов, она решила извлечь всю возможную пользу из использования аватара.

Жаль было так поступать с человеком, который сделал для нее столь много, но, возможно, он и сам был бы рад, что и посмертно может помочь своей подруге, даже если речь идет о таком. Да и вообще, снявши голову, по вибриссам не плачут. Только с этих пор она будет думать о нем как об аватаре. Называть его помощником или человеком – уже просто слишком цинично.

Послушница подключила аватар и наметила план работ. Сперва под нож пошли ноги и половые органы. От идеи съесть их самостоятельно она благоразумно отказалась: пищеварительная система людей оказалась очень даже эффективной, так что из еды можно было извлечь куда больше пользы, если сперва пропустить ее через желудок аватара. Прорастить трубку к выходному клапану желудка ей сейчас было бы слишком трудно, так что аватару пришлось ползком забираться вверх по ее кирасе и отрыгивать полупереваренные куски своей плоти в ее рты. Она по очереди накормила все свои рты, ни один не обделила.

Разбитые на мелкие кусочки кости также пошли в дело, после чего послушница не смогла устоять перед искушением съесть бесполезный кишечник и одну из рук – правую, которой помощник смазывал передатчик, и на которой из-за радиации начала портиться плоть.

Избавившись от лишней, требующей содержания, биомассы аватара, она заставила проползти его по пещере в поисках всего, что может быть съедобным. У стен пещеры обнаружилось несколько засохших трупиков летучих мышей и пара килограмм разной поросли – мха, плесени и лишайника. Эту подкормку аватар просто относил к ней во рту – не хватало только лечить его от отравлений.

Обнаружение лишайников натолкнуло ее на дельную мысль, как можно еще больше облегчить аватар и, тем самым, продлить ему жизнь. В биопуле фабрикатора нашлось несколько искусственных спор быстрорастущих лишайников, а под отверстием в своде – немного нанесенной порывами ветра почвы. Прогнав смесь почвы и предоставленных фабрикатором особых ферментов через желудок аватара, эшмалеф получила отличный субстрат для лишайников. Теперь она смогла обрезать и съесть почти всю кожу и мягкие ткани, промазав срезы успевшей прорасти лишайниковой кашей.

В конце концов, она решилась уполовинить все парные органы, кроме глаз, и уложила замшелого аватара в грязь рядом с собой. Ей удалось даже прилично замедлить его метаболизм, впрыснув в его кровь ядовитую, но более или менее совместимую смесь. Теперь он сможет сохранить функциональность до прибытия корабля. Ей тоже следует поберечь силы, благо, теперь она чувствовала, что сможет погрузиться в долгий сон – хоть она и потребила куда меньше еды, чем ей требовалось на самом деле, но и этого хватило, чтобы привести ее истощенный полувековой голодовкой организм в терпимое состояние. И, главное, впервые за прошедшие месяцы она не чувствовала мандража.

Спи, мой добрый охотник, надеюсь, ты уже с Соборной душой. Вы там не давайте нас дэвам в обиду, а мы еще повоюем...

∗ ∗ ∗

Больно не было. Он выплыл из тьмы и первым его ощущением стала чудовищная вонь. Это уже было достаточной причиной орать напропалую, но когда он догадался смотреть глазами, все стало еще хуже. Сквозь почти полностью закрытые веки, подернутые мутной влагой, он увидел, что лежит в чем-то мерзком, буром, неприятно холодном. А над ним возвышалось что-то... страшное, огромное, чуждое. Оно тут не должно быть. Не должно быть. Хочу, чтобы этого не было!

Ни единого звука не вырвалось из его глотки. Это напугало его еще больше. Он пробовал сучить руками и ногами, но ничего не происходило. Он пытался закрыть глаза, но веки не слушались его.

В его памяти больше не было ни единого слова или понятия, но он и без них знал: он должен кричать. Все его инстинкты требовали этого. Но у него не получалось.

И тогда он обнаружил удивительную, спасительную вещь: ему не нужен рот и ему не нужен воздух, чтобы кричать. В своей голове он завел отчаянную, бесшумную и, одновременно, оглушительную, длившуюся часами и днями ноту:

"А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а..."

∗ ∗ ∗

Хотя после известных событий между послушницей и луной был в лучшем случае вооруженный нейтралитет, последняя все же не осмелилась бросить исполнение своих прямых обязанностей, и, сделав шесть полных оборотов вокруг планеты, разбудила эшмалеф.

Это пробуждение от зимней спячки, пожалуй, было единственным на ее памяти, которое можно с некоторой натяжкой назвать приятным: пока она спала, медимлантат понемногу восстанавливал ее тело, ведь беречь питательные вещества уже не было большой необходимости. Поэтому, проснувшаяся эшмалеф чувствовала лишь легкую слабость в теле и, конечно же, дикий голод.

Зима отступила из этих мест еще месяц назад, и неприятная процедура выхода из анабиоза осталась в ее памяти лишь смутными тенями зимних кошмаров. Послушница хотела было потянуться всем телом, размять затекшие ноги, но эта планета надолго лишила ее такой возможности. Так что она просто спела пару жизнеутверждающих песенок и принялась за повседневные дела.

Все ее повседневные дела состояли, в общем-то, в проверке аватара. Тот крайне неохотно отвечал на команды и далеко не с первого раза показал ей более или менее ясную картинку. Его рука, впрочем, сохранила способность двигаться. Сердце продолжало лениво сокращаться, а легкое отдавало толику кислорода в грязную, давно не чищенную кровь. А вот с другими внутренними органами все было очень плохо – хотя и не сгнили, но утратили большую часть функциональности. Возможно, химия анабиоза оказалась для них слишком ядреной; возможно, были повреждены радионуклидами со съеденной руки. Ну или она просто переоценила надежность человеческого тела.

Но нет худа без добра: теперь у нее есть чем подкрепиться со сна. Аватар с трудом вполз ей на грудь, оставляя на шипах клочки лишайниковой оболочки, и скормил ей все ставшие бесполезными органы – весьма невкусные, горькие, но все еще съедобные.

Подкрепившись и прогнав диагностику хоботка, послушница решила попробовать организовать наблюдательный пункт: уж очень ей хотелось увидеть прибытие спасателей. В тоннели соваться – это не вариант, но над ней был еще один выход из пещеры, слишком хорошо знакомый ей. В принципе, чуть окрепший хоботок может достаточно растянуться, но путь во внешний мир пролегал по стенам и неровному своду пещеры.

Хорошенько подумав, эшмалеф решила опробовать один рисковый способ. Биофабрикатору удалось синтезировать немного специального очень липкого компаунда, теряющего прочность при застывании. У аватара было три возможные точки приклеивания: рука, лоб и сохранившаяся левая часть груди. Отрыгивая компаунд на руку и приклеивая то лоб, то грудь, аватар довольно быстро оказался на своде и очень медленно и осторожно пополз к выходу.

Через некоторое время послушница впервые смогла увидеть жестко встретившую ее планету. Она оказалась на северном склоне горы, на небольшом выступе или ступеньке, чуть задранной в сторону обрыва: ударь капсула на десять метров выше или ниже по склону, и эта история не была бы рассказана. Следующая видимая земля начиналась сразу вдалеке и была сплошь покрыта огромными растениями, чей слабый свежий запах шестьдесят лет немного скрашивал унылое существование послушницы. За спиной аватара почти отвесно вздымалась гора, с запада выступ топорщился мешающими обзору завалами, зато на северо-восток открывался неплохой обзор для астрономических наблюдений. Если очень повезет, то она даже сможет посмотреть в лицо подруге-предательнице.

Дыру же окружал небольшой кратер и один из вывороченных кусков скалы плоской вертикальной гранью удачно смотрел на северо-восток. К нему эшмалеф и приклеила аватара левой лопаткой и затылком, синтезировав прочный постоянный клей. Теперь ее бывший помощник, от которого осталась только голова, рука и половина груди, сам напоминал сплошь заросший лишайником камень с глазами, снизу которого торчала замшелая палка-позвоночник, а с боку – коряга-рука.

Как ни удивительно, но ее расчеты оказались верны: спасатели прибыли менее чем через десять дней после того, как она обустроила наблюдательный пункт. Она не увидела этого, так как корабль появился с противоположной стороны планеты и сразу стал совершать маневры для перехода на невысокую экваториальную орбиту, как и принято в Звездном Войске. Но ее орган равновесия почувствовал мощный гравитационный удар – возле планеты появилась вторая луна, и ее сигнатуру ни с чем нельзя было перепутать. Они прислали целый интердиктор! Один такой корабль может взять под контроль и куда более развитую планету. Видимо, сверив серийный номер передатчика, неведомые стратеги решили, что владеющая им королева шутки шутить не стала бы, а тем более, не стала бы отправлять сообщение из пустого пространства или с бесполезной планеты. А как послушница сама поступила бы в таких случаях – неизвестно, но на допросах нужно отвечать не честно, а правильно.

Через некоторое время и аватар различил косвенные признаки присутствия интердиктора: маневровые двигатели своими выхлопами проминали магнитосферу планеты, зажигая небеса разноцветным призрачным огнем. День спустя все небо горело – как небольшое утешение бедным аборигенам за то, что будет дальше. Сияние угасло, когда корабль занял свою орбиту и, к сожалению, та была слишком низка, чтобы эшмалеф смогла хоть краем глаза увидеть корабль из своего наблюдательного пункта.

Прошло еще несколько дней. Послушница терпеливо ждала. В этих безлюдных землях было так тихо, будто сейчас не происходит главное событие в истории человечества. Будто не было войны. В небе не схлестывались в жарких битвах летательные аппараты, вспышки атомного огня не озаряли небосклон. Но южный ветер уже принес с собой радиацию. Похоже, местные решили погулять напоследок, подороже продать свою свободу. Зря, людям еще здесь жить и жить, так зачем же затруднять самим себе жизнь? Но это было предсказуемое сопротивление, вряд ли земляне смогут задержать оккупацию больше чем на день. А когда космодесантники сгонят всех аборигенов в фильтрационные лагеря, разведывательные дроны обыщут каждый миллиметр планеты от стратосферы до самых глубоких океанских впадин и пещер.

И ее найдут. Не о чем уже волноваться. Тем более, у нее есть чем скрасить себе последние дни ожидания.

Нож все еще сохранил острый кончик, которым аватар медленно отделил крышку черепа и откинул ее назад. Мозговое вещество аватара не пережило анабиоза, эшмалеф удалось сохранить только нужные ей фрагменты и защищенные пророщенными трубочками нервы и кровеносные сосуды. Все остальное превратилось в желеобразную субстанцию, не гнилую, но ни на что не пригодную. Тем легче будет ее выскрести без урона для аватара.

Если бы кто-нибудь сейчас оказался на скальном выступе, вряд ли бы он смог нормально спать до самого конца жизни – такое невероятное зрелище представилось бы ему. Он увидел бы, как таращащий сквозь мохнатые щелки глаза мшистый камень корявой палкой, отдаленно похожей на иссушенную руку, аккуратно вычерпывает из венчающей его чаши какую-то мерзость – и отправляет в черный провал, внутри которого даже можно разглядеть гнилые пеньки, напоминающие зубы. А справа от камня разрастается черный мешок, прилепившийся к нему, будто слизень.

Послушница всосала из остроумно придуманного искусственного желудка килограмм полупереваренной и нейтрализованной мозговой каши.

Ммм... вкусно.

Интересно, аватар сможет съесть без ножа собственную руку? Наверно, на это уйдет много времени, может и не успеть. Но в любом случае, даже если спасательный челнок сию минуту появится на горизонте, она просто из принципа съест губы, щеки и язык.

А то что это за обед без десерта?

Конец.

Автор: Коммандер Стась (CMDR Ctacb)

ВК: https://vk.com/public_cmdr_ctacb

Мракопедия: https://mrakopedia.net/wiki/Участник:CMDR_C

Начало тут: Фредди - 6 часть -1

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Фредди не прячась, демонстративно стоял на лесной полянке, спрятав руки за спиной. Он жевал жвачку, временами выдувая пузыри и непринужденно насвистывал.

Мальчик давно заметил этого охотника, так любившего прятаться среди деревьев и сливаться с тенями и сейчас, всем своим видом показывал, что он всего лишь беззаботная ни о чём не подозревающая жертва, так неудачно оказавшаяся не в том месте и не в то время. Так получилось. Такого нельзя было ловить на живца. Живцом должен был стать сам Фредди.

Охотник не спешил. Выследив мальчика, он осторожно крался к нему, выбирая момент для эффектного появления. Он делал это так неспешно, что сама жертва устав ждать, не выдержала.

— Выходи Слендер, я тебя вижу! — прокричал Фредди. — Хватит по кустам прятаться. Вот он — я!

Окружавший лес ответил ему скрипом ветвей и шелестом листьев.

— А! Я понял — ты трусливое ссыкло! Ты настолько боишься напасть в открытую, что у тебя трясутся все твои палочки? Я слышал, тебя называли лузером и деревянной жопой! А ты точно убийца? По-моему, ты просто пустое место. Тощее, старое чмо! Да цыплёнок и тот опаснее тебя! Пок-пок-пок…

— Цыпленок, здесь, только один... — прошелестела темнота, выпустив из своих объятий высокую тощую фигуру с головой похожей на белое яйцо. Фигура нависла над маленьким мальчиком, словно кривое старое дерево протянув к нему множество рук и щупалец — ... И это -ты! Твоё последнее слово гадёныш?

— Добро пожаловать в Ад, сука!

Фредди поднырнул Слендеру под ноги и нанёс ему удар прямо в пах перчаткой заканчивающейся длинными острыми лезвиями.

Крик Слендермена был страшен. От его крика посыпались листья с ближайших деревьев, разлетались испуганные лесные птицы, где-то далеко в лагере Самуил Гранди перестал бить о стену вожатого и прислушался.

— Это Слендер-мен кричал? — удивился он обращаясь к близнецам Шайти.

Близнецы недоумённо пожали плечами.

— Похоже на него. Пойду проверю, — сообщила стоявшая неподалёку девочка с чёрными губами.

— Справитесь одна? —  вежливо поинтересовался Самуил, — я могу помочь?

— Справлюсь. В крайнем случае, умру. — равнодушно ответила черногубая.

— Я тогда, с вашего позволения… Вернусь к своей работе — кивнул здоровяк и взревев вновь впечатал безжизненное тело вожатого в стену — Самуил Гранди! В понедельник родился…

****

Слендер-мен точно знал, что ему невозможно было навредить. Никаким оружием! Только этот пацан умудрился нанести ему рану. В самом любимом месте. Всё! Время для сантиментов кончилось! "Пездюка", ждала страшная кара! Слендер в ярости обернулся и исчез, собираясь растерзать жертву в состоянии невидимости.

— Ха! Ты можешь бежать, но тебе не спрятаться...Сука! Смотри — какому фокусу меня научили русские! — засмеялся Фредди. Он надул большой пузырь жвачки и лопнул его.

Слендермен такого, явно не ожидал. Хвалёная невидимость перестала действовать, когда он и все на тридцать метров вокруг, оказалось забрызгано жвачкой. Более того, Слендер понял, что он прилип. Вязкая, пахнущая мятой резина, облепила его, с ног до головы.

Завывая от злобы он возился в жвачке. Фредди, тем временем, залез на ветвь ближайшего дерева так, чтобы оказаться прямо над головой охотника. Слендер отлепил одну ногу и попытался отползти.

— Куда собрался, поросёнок? Вечеринка только началась! — мальчик помахал охотнику рукой в страшной перчатке. Хоть было и темно, но Слендер увидел хищный блеск острых лезвий.

"Не..Невозможно,"  - - успел подумать он, прежде чем Фредди замахнувшись спрыгнул на него сверху.

Предсмертного крика Слендермена, так никто и не услышал.

Сандей погуляла немного по лесу, подождала, а потом направилась к месту где всего пару дней назад была заброшенная охотничья хижина. Сейчас там из земли торчали только обугленные останки и неприятно пахло гарью. Девочка нашла чистый пенёк и уселась ждать. Минут через пятнадцать, на тропинке, ведущей к хижине, появился Фредди, перепачканный в чёрной крови в жвачке.

В руках, он держал замотанный в ткань, свёрток.

— Принёс? — равнодушным голосом спросила его Сандей.

— Да. Вот, то о чём мы договаривались, — Фредди положил к её ногам свёрток.

— Отлично. Теперь и домой не стыдно будет показаться, — девочка проверив содержимое, осталась довольна.

— А где…

— Котелок? За пеньком посмотри. Я заранее накидала монет, тебе останется проложить ему путь до ловушки, но только сразу скажу: он - слабее Шолотля. Нужен другой способ.

Фредди нашёл небольшой чугунный горшок наполовину наполненный старинными золотыми монетами.

— Не попробуем - не узнаем. Сколько осталось жертв?

— Включая вас двоих? Человека четыре, не больше. Они сосредоточатся на вас, только, когда закончат с остальными.

— Значит у нас ещё есть время, — задумчиво сказал мальчик.

— Как только они узнают, что Слендер умер, у вас его даже прибавиться. Уже сейчас, мало желающих идти в лес. Все знают, что в лесу Фредди, — мёртвым голосом произнесла черногубая.

— Серьёзно?

— Да. Среди самых трусливых, даже гуляет стихотворение.

— Интересно. И что там?

— Монстр. В ночь

— Не суйся в лес

— Или Фредди тебя съест.

— мертвым голосом продекламировала Сандей.

— Практически правда. С голодухи, мы с Джерри, их, действительно, скоро есть начнём. — вздохнул Фред и поспешил попрощаться. — Ладно. Мне пора.

— Мне тоже. Я расскажу в лагере охотникам, что Слендера больше нет. — ответила девочка и напоследок добавила — Фредди. Ты…

— Да?

— Ты не жалей их. Если нападут — бей наглухо. Пусть земля у них под ногами горит от осознания того, что ты рядом.

— Я постараюсь, — пообещал он и пошёл по тропинке, время от времени, выкидывая из горшка по одной золотой монете.

****

Через час, возле кучки охотников, над которыми верховодил Самуил Гранди появился возмущённый до глубины души Лепрекон.

— Это вы? Вы утырки украли моё золото? — истошно орал он.

Охотники переглядывались в недоумении. Лепрекон считался очень сильным и самое главное бессмертным существом. С ним не хотели связываться.Самуилу Гранди пришлось брать инициативу в свои руки.

— Чего ты там вякаешь, гном? — потребовал он объяснений.

— Вякаю?! Да у тебя ещё молоко на губах не обсохло, называть меня гномом! Кто-то из вас, покусился на моё золото! Я чувствую, оно было здесь. Лучше отдайте по хорошему, иначе я нарушу правило и поубиваю вас всех к чёртовой матери! — красный от гнева Лепрекон, прыгал перед Гранди, словно маленький резиновый мячик.

Гранди не собирался терять свой авторитет перед товарищами, тем более он тоже был бессмертный.

— Я раздавлю тебя как клопа! Я Самуил Гранди! В понедельник родился…

Он угрожающе занёс кулаки размером с самого Лепрекона.

— Во вторник, мацой подавился — указав на него пальцем произнёс заклинание Лепрекон.

Гранди закашлялся и рухнул на колени. Остальные охотники, в страхе отбежали подальше. Лепрекон подошёл к здоровяку и встал на одном уровне с его лицом.

— Со мной нельзя шутить, пацан

— Я, главный в мире, хулиган.

— За сказанную тобою ложь

— Через мгновенье, ты умрёшь!

— Стой Лепрекон! Я знаю, у кого твоё золото, — послышался мертвый женский голос.

Лепрекон обернулся в сторону его источника и увидел девочку с чёрными губами.

— А Сандей, детка моя. Где ты видела моё золотишко? — Лепрекон радостно оскалился показав острые зубы.

— Я видела убегающего Фредди. Он убил Слендера, а потом пробрался в лагерь за твоим золотом. — безразличным тоном поведала девочка — он настоящий подонок.

Она подошла ближе и кинула золотую монетку прямо Лепрекону в цепкие лапы:

— Вот. Он так торопился, что растерял по дороге. Это же твоё?

Лепрекон попробовал монету на зуб и остался доволен:

— Да это моё золото!

Он щёлкнул пальцем отменив удушающее заклинание. Гранди с облегчением принялся растирать себе шею.

Лепрекон убрал в в карман своего зелёного камзола монетку и возопил:

— Проклятый мальчишка, я вырву ему его поганые руки, я выдавлю ему глаза! Спасибо тебе хорошая девочка, когда я разберусь с этим гадским Фредди, я принесу тебе его зубы в подарок.

— Буду с нетерпением ждать результатов, — равнодушно ответила Сандей.

Она подошла к Гранди и помогла ему встать на ноги.

— Слендера больше нет? — хриплым голосом уточнил у неё Самуил.

Она скривила лицо, взглядом проводила убегающего в сторону леса Лепрекона, после чего ответила:

— На зелёном, тоже можно ставить крест. После Слендера, он будет для Фредди лёгкой закуской.

Гранди от таких новостей в растерянности почесал затылок.

— Что же делать? Надо объединится всем вместе и прикончить его?

— Может и так, а может этого только от нас и ждут? — пожала плечами Сандей — Сам подумай. Тут, половину охотников, наняли прикончить Фредди. Совпадение? Не думаю. Только почему-то получается наоборот. Фредди всех убивает. Может, за всем стоит организатор? Может это ему заплатили, чтобы нас всех убить — иначе как так получается? Нас всё меньше и меньше. Шолотль выступает арбитром в этой игре, но руководит-то — Рэнди.

— Ты на что намекаешь? Что Рэнди нас всех заманил, чтобы принести в жертву своему богу?

— Ну, так. Не намекаю, а только строю предположения. Не пора-ли поговорить с Рэнди серьёзно, а то, вдруг, так получится, что мы перебьём всех жертв, а нас потом заставят биться друг с другом? Как на Арене?

Самуил подумал, потом оглянулся выискивая спрятавшихся от Лепрекона охотников и взревел:

— А ну братва, быстро все в круг! Пришло время, немножко поговорить о важном!

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Так же мои истории прочитать тут - https://vk.com/public194241644