CreepyStory

ВК-группа автора сценария: Сны Лилит.

Немного сухого контекста. Живу я в обычном спальном районе, работаю в магазине в трёх минутах ходьбы от моего подъезда. Очередные выходные, я засидевшись до поздней ночи пошёл на балкон покурить сигаретку. В пределах двора все прекрасно освещено фонарями. Но к сожалению это новостройки — которые к тому же граничат с обширным полем имеющем всего несколько низкорослых деревьев. Не суть. Июнь, балкон и абсолютная тишина. Даже собаки с соседней стройки молчат. На часах полчетвёртого ночи. Истлело пол сигареты, как боковым зрением я заметил какое-то странное еле уловимое движение на периферии. Когда вокруг все статично это не трудно. Взгляд цепляется за любой происходящий экшен, будь то птицы на деревьях, или те самые назойливые бродячие собаки. Поле полностью окутано темнотой. Когда смотришь в неё, невольно воображение начинает рисовать всякие причудливые образы. Но это другой случай. Мельтешение оказалось не плодом моей разыгравшейся фантазии. Я начал всматриваться в границу между тьмой поля и освещением двора. Проще описать эту картину, которую мне представилась возможность лицезреть.

Из ближайшей высокой поросли в пятидесяти метрах от парковки, медленно начал выползать непонятный силуэт. Да, именно выползать. Пока он не приблизился к ближайшему фонарному столбу было сложно достоверно разобрать что это за существо. Значительно больше и длиннее собаки, двигается как-то прерывисто. Я мягко говоря ахринел. Всё оцепенело, с начало даже не от страха, а скорее от абсолютного не понимания происходящего. Стоя на балконе в мнимой безопасности моё тело стремительно покрывалось мурашками. А существо продолжало двигаться вглубь, к центру двора минуя парковку. Машины скрывали тело, но по его конечностям я сделал вывод что это больше человек чем животное. Оно не имело волосяного покрова. Я был потрясён происходящим действием. Вот оставалось ещё несколько метров до начала освещённой детской площадки и уже представиться возможность полностью его рассмотреть.

Это выглядело максимально «крипово». Загадочное существо оказалось перепачканным в грязи и глине, мужчиной средних лет. Он передвигался полностью на четвереньках, периодически опуская голову к земле, чтобы принюхаться. Во рту у него была крепко зажата рыжая, возможно я ошибаюсь насчёт цвета, но это точно была кошка. Было не разобрать, жива ли она в данный момент, но один её бок кровоточил и виднелась рваная рана. Увидев это, я инстинктивно опустил руку вниз, чтобы скрыть еле тлеющий окурок сигареты. Сделал шаг назад от перил балкона, ком подступил к горлу, а на глазах начали проступать слезы. Но не те когда ты чем то расстроен или кого-то жаль, это были накатывающиеся слезы страха. Мне казалось я не смогу забыть не выражающее никаких эмоций лицо этого безумного человека. В результате я половину оставшейся ночи прокручивал в голове разные варианты объяснения увиденному.

Спустя уже сутки я вновь порядком уставший стою за кассой. Вечер обычного четверга время близилось к закрытию да и народа обычно в такие моменты не особо много. Неожиданно в магазин зашла семья, они покружились некоторое время с корзинкой и собрав определённое количество продуктов подошли расплатиться к при кассовой зоне. Я поднял голову оторвавшись от своего занятия и поприветствовал их стандартно заготовленной фразой торговой сети. Рядом с кассой стоял суетливый ребёнок лет девяти просивший какую то очередную безделушку, за руку его держала девушка приятной наружности, и мужчина в строгом,  деловом костюме, который поймав на себе взгляд странно улыбнулся. Я принялся пробивать товар как вдруг в памяти, мгновенно, будто ударом шаровой молнии всплыло воспоминание о том ночном безумце и его безэмоциональном, пустом выражении лица. И вот мы стояли друг напротив друга, а время в этот момент кажется и вовсе остановилось, ну или же ощущалось мучительно медленно

- "Добрый вечер, а у вас есть «Whiskas» со вкусом бекона? Дайте пожалуйста тридцать пачек. Знаете ли, я заядлый кошатник, а вот жена больше по собакам", - он вновь непринуждённо улыбнулся и протянул свой айфон к терминалу оплаты.

- "Здравствуйте", — пролепетал я растерянным голосом — и, единственное что я смог выдавить из себя после — "а у вас с собой фирменная дисконтная карта магазина"?

Часть 1я.

Часть 2я.

Андрей усмехнулся и попытался успокоить бедного Николая:

-Коль, не ссы. Я сам с ним разговаривать буду – вы просто в машине посидите!

- Да не боюсь я его! Просто ну вмажу я ему… А меня потом со службы выкинут? – негодующе выпалил причину своего расстройства водитель.

Андрей с Антоном еще немного посмеялись и вновь воцарилась тишина. Ивонинский вернулся к чтению дневника.

«Проснулся, не подремав и пары часов. Меня тряс Димка с растерянным и напуганным видом. Я пытался понять, чего же он хочет от меня несколько минут, которые потребовались моему мозгу на пробуждение.

Он отсиживал свою «сторожевую» смену уже второй час, когда проснулась Наташа и спросила у Димы где удобства. Он отправил ее во двор- там стоял сельский туалет, внешне выглядевший вполне сохранившимся. Когда она ушла на улицу, фыркнув недовольно, Дима задремал.

Очнувшись, он посмотрел на часы. Наташи не было уже около получаса.

Коря себя за то, что поддался влиянию Морфея, Дима вышел на улицу и направился к будочке туалета. Первый укол беспокойства он ощутил тогда, когда луч его фонарика высветил открытую дверь туалета. Не просто открытую – сорванную с петель. Он обошел избу по кругу, зашел в баню, стоящую поодаль от дома отдельным зданием. Светил в каждый уголок двора. Не нашел и следа блондинки.

Тогда его посетила спасительная мысль, что она могла зайти в дом, когда он дремал. Он уже почти успокоился, когда заходил в дом. Но в комнате, отведенной девушкам, его ожидало разочарование. Сердце ушло куда- то в район пяток, когда луч фонарика вырвал из мрака картинку пустого спальника девушки Игоря.

Тут то он и начал будить всех. Первым разбудил Риту, которая долго отходила ото сна. Вторым- Игоря, который еще даже не проснувшись, не поняв толком, о чем же ему толкует Дима, выбежал на улицу. Последним поднял меня.

Все эти события я выслушивал уже проснувшись, встав на ноги и даже направившись во двор. Прихватил перед этим из своей сумки мощный аккумуляторный фонарь, который не редко выручал меня в моих вылазках. Мы вышли на улицу в то время как Игорь начал кричать имя своей девушки, надеясь услышать отклик. Мы нестройным хором в три голоса вторили ему.

Продолжали кричать не долго, понимая всю тщетность поисков во дворе, каждый угол которого мы уже успели осмотреть несколько раз.

Игорь уже паниковал. Он все время твердил, что Наташа не могла уйти от нас далеко, да и не могла вообще уйти сама. Наверное, каждый из нас внутренне с ним соглашался. Все помнят случай, когда на тусовке у Игоря в квартире отключилось электричество и из-за этого Наташа боялась сходить на кухню за водой. Кухня находилась в нескольких метрах и в квартире были люди. Но она боялась. Боялась темноты.

Поэтому все сразу осознали, что дело не чисто. Игорь завел машину и решил отправится на ее поиски на авто. Мы же с Димой настаивали на том, что искать надо пешком, ведь в деревне много полуразвалившихся домов и их объехать на машине не получится.

Так мы и решили разделится. Игорь с Ритой на машине, мы с Димой- пешком. Из-за отсутствия связи договорились встретиться в доме, где организовали ночлег, через час.

Проводив взглядом удаляющуюся машину, Дима указал рукой на дальнюю часть деревни, которую мы еще не осматривали из-за позднего приезда в пункт назначения. Я согласно кивнул- говорить не хотелось. Казалось, вся деревня прислушивается к малейшему звуку, шороху, что издаем мы – вероломные гости, которых не звали.

За всю дорогу к краю деревни мы едва-ли перекинулись парой слов с Димой. Оба старались сохранять спокойствие и тишину, будто бы тьма, окружавшая сейчас деревню, закрывшая пеленой улицы и развалившиеся хатёнки могла нас услышать. И как не странно- тишина была повсюду. Буквально.

На общем фоне запустения и разрухи в деревне выделялся один дом на окраине, который, в отличии от нашей временной обители, был развален на половину. Оставшиеся бревна были черны даже в луче света моего фонаря. Складывалось впечатление, как - будто дом специально был окрашен в черный.

Позади этого дома раздался лязг, словно металл ударился о металл. Мы слегка сбавили темп ходьбы, словно ожидая дальнейшего развития событий. Дима даже остановился впереди меня ненадолго. Прислушались. Лязг был монотонным- один удар в несколько секунд. Было ощущение, словно кто- то стучит  дабы привлечь наше внимание. Дима вопросительно кивнул в сторону дома, словно сомневаясь, стоит ли нам идти туда.

Я ненадолго задумался. Этот стук могла издавать и Наташа, пытаясь привлечь нас на помощь. Но почему стуком? Почему не криком? Эти вопросы вносили сумятицу, но проверить источник звука все же стоило. О чем я и сказал Диме тихо, стараясь заранее не выдавать нас голосом, хотя по свету фонарика нас давно уже можно было увидеть издалека.

Мы вошли во двор покосившегося от старости дома и некоторое время освещали фонарем территорию. Оконные проемы пустовали, словно таращась на нас пустыми «глазницами». Под ногами была тропка, тянувшаяся вдоль дома и огибающая его. Тропка была словно присыпана чем-то вроде гравия, который давно уже плотно утрамбовался в землю.

Луч фонаря то и дело скользил по стенам дома, по покосившимся бревнам, покатые бока которых были черны словно от копоти, хотя само строение не выглядело так, будто в нем был пожар. Я поддался мимолетному порыву и провел по бревну рукой. Шершавая поверхность оставила черные следы на моих пальцах, которые я сразу захотел вытереть о свои штаны. Копоть? Я не мог понять- что же это. Но решил не заострять на этом внимание, понимая, что тем самым я просто стараюсь оттянуть дальнейший осмотр территории.

Дима уже ждал меня возле угла дома. Тропинка, вымощенная мелкими камешками и от того заметная на общем фоне почвы, раздваивалась- одна часть заворачивала за угол, другая же вела прямо- сквозь огород. Весь участок был огорожен покосившейся изгородью- давно уже рассыпавшейся на отдельные, трухлявые доски. Некоторые остались стоять, торча прямиком из земли, словно как и раньше продолжая указывать на границы участка. С тыльной стороны участок примыкал к лесу. Своим фонарем я высветил эту сторону, в которой изгородь сохранилась куда лучше всего, но в ней все равно присутствовали прорехи-несколько пустых промежутков, самый большой метра на полтора в ширину.

Дима в это время выругался матом. Да так громко, что я чуть не подскочил. Повернувшись к нему, увидел, что же именно привлекло его внимание. Клетка. Ржавая, покосившаяся, металлическая клетка, высотой под два метра.

Клетка была сложена из толстых прутьев- видимо железо было кованным и поэтому смогло выстоять в неравном бою с погодой и временем. В клетке была дверь, которая покосилась и висела криво, повиснув одним углом к земле, из-за чего оставалась приоткрыта.

Я стоял и смотрел на эту клетку завороженно, высвечивая каждый ее прут. Это был словно сюр, но при этом- вот же клетка, она реальна.

Дима указал мне рукой на то, от чего у меня мурашки пробежали по спине. С верхних прутьев свисали две цепи, заканчивающихся чем- то, напоминавшим оковы. Третья же цепь, покороче, висела вдоль тыльной стороны клетки. Вдруг захотелось бежать. Бежать далеко, бросив всё и всех. Это зрелище заставило бешено колотиться моё сердце, я почувствовал, как мое тело покрыл пот-липкий и холодный. Стало страшно.

Дима же начал задавать вопросы о предназначении данной клетки. Он тоже обратил внимание на цепи и тоже пришел к неутешительному, пугающему выводу – эта клетка предназначена для содержания в ней человека. В этом выводе я был с ним солидарен.

В голове была чехарда из мыслей, мечущихся, старающихся рационально объяснить увиденное. Дом деревенского главы, а клетка для заключения провинившихся перед жителями деревни? Почему- то это объяснение успокоило меня. Я высказал его в слух, поделившись со своим другом.

По виду Дмитрия- его тоже утешило данное объяснение. Но… один факт не укладывался у меня в голове и не получалось ни как уложить его в данную теорию. Короткая цепь оканчивалась чем-то, смутно напоминающим кованный ошейник. Чем должен был провиниться человек, заточённый в этой клетке, чтобы его буквально распяли этими цепями?

Данные мысли были загнаны на второй план почти моментально, стоило нам услышать сигнал клаксона. Игорь вернулся и звал нас.

Мы быстро отскочили от клетки и ринулись бежать по направлению автомобильного сигнала, резавшего по ушам, разгоняющего тишину деревни. Почти выбежав со двора, я услышал резкий звук, который не должен был раздаться. Не мог раздаться у меня за спиной. Но тем не менее я его услышал. Громко и отчетливо. Хлопнула дверь клетки, ударившись металлом о металл. Клетка захлопнулась!

Дима резко повернул свое лицо и в свете фонаря оно выглядело смертельно бледным- словно вся кровь отхлынула куда-то. Мой друг тоже услышал этот звук. Даже не надо было спрашивать.

Я лишь прикрикнул на него чтобы он бежал дальше.

Пока мы бежали, освещая свой путь лучами фонарей, судорожно мечущимися то по земле под ногами, то по стенам давно покинутых строений, меня не покидало ощущение того, что чей- то злой взгляд буквально сверлит мой затылок.

Машина Игоря стояла у дома, который мы заняли для ночлега. Фары вскоре стали для нас своеобразным маяком, к которому мы неслись что было сил.

И только добежав до капота машины мы остановились перевести дух.

Игорь стоял, согнувшись в пояснице, у открытой задней двери. Я подошел ближе и увидел Наташу.

Она явно прибывала в отключке. В районе живота с левого бока ее куртка была словно распорота и испачкана. В темноте показалось будто она вымазана грязью.

Игорь, увидев, что мы вернулись, сбивчиво попросил помочь ему отнести Наташу в дом. Несли втроем бережно, стараясь двигаться медленно. Игорь постоянно что-то причитал себе под нос- было ощущение, что он еле сдерживает истерику.

Рита вошла в дом вслед за нами- молчаливая и какая- то поникшая. Склонилась над своей подругой и начала стягивать с нее куртку. Я стоял возле ребят и светил фонарём, стараясь направить свет на то место, где было то пятно, которое привлекло мое внимание изначально.

Наташа была в крови. Кофта на животе так же была прорезана и пропитана кровью, но по общему количеству крови было похоже, что раны не глубокие и возможно не такие серьезные, как мы подумали из-за состояния куртки.

Рита выгнала нас, потребовав, чтобы мы принесли ей аптечку и нагрели воды промыть раны Наташе. Когда все требования были выполнены- Рита снова выгнала нас из домика на улицу. Мы с Димкой приступили к расспросам Игоря. Из его сбивчивого рассказа выходило, что они с Ритой нашли Наташу случайно, у самой кромки леса, который непроглядной стеной стелился за окраиной деревни в той стороне, что и тот дом с клеткой, который нагнал на нас с Димой жути, но дальше к въезду в саму деревню. Нашли лежащей на земле в позе эмбриона. Сначала Игорь подумал, что Наташа не дышит, но оказалось- он ошибся. Наташа была жива, дышала и пульс прощупывался легко, однако в сознание на месте обнаружения привести он и Рита ее не смогли. Решили вернуться за нами, дабы затем поехать в больницу за квалифицированной помощью. Наташа всю дорогу стонала в полузабытьи, но в сознание так и не приходила, чем еще сильнее напугала Игоря.

Из-за непонимания произошедшего – мы с Димой молчали, не зная как реагировать на всю ситуацию. Не хватало данных- куда, почему и зачем отправилась Наташа ночью? Что же именно с ней произошло? И главное- насколько серьёзно она пострадала?

На все эти вопросы Игорь так и не смог ответить, оставив их риторическими. А мы не хотели давить на друга, который итак готов был рвать на себе волосы от переживаний. Дима как-то робко и мягко стал рассказывать о том, что мы обнаружили во дворе почерневшего дома, но Игорь выслушал весь рассказ с отсутствующим видом, лишь изредка кивая. Разговор как-то сразу прервался и сменился затяжным молчанием, словно каждый из нас обдумывал что- то свое.

И тут тишину нарушил вой. Я чуть не подскочил со ступенек дома на которых сидел. Подскочил не я один- парни тоже стали судорожно озираться по сторонам в поисках источника этого воя.

Собаки? Такую версию озвучили сразу в два голоса мои друзья. Но… С противоположной стороны деревни на первый вой прозвучал ответ. Такой же вой. Надрывный, полный какой- то затаенной грусти, но при этом вызывающий откуда-то из глубин души страх, вознося его на высший уровень. На второй вой ответил третий. Затем еще один. Вскоре вой доносился со всех сторон. Вой не стихал. Он переходил от одной тональности к другой- словно гипнотизируя, заставляя прочувствовать своим нутром все то, что дикое и опасное животное вложило в него.

На улицу выбежала перепуганная Рита. Наташа от волчьего воя пришла в себя и забилась в истерике в угол избы, не давая Рите прикоснуться к себе и не слушая успокаивающих речей.

Это известие с одной стороны успокоило меня- Наташа жива и даже в состоянии передвигаться. С другой…Насторожило. Почему такая реакция на вой, который доносится издалека? Дима прикрикнул, привлекая наше внимание к себе. Ему почудилась серая фигура вдалеке, прижатая к земле, о чем он и поспешил сообщить нам довольно эмоционально и на повышенных тонах, не скупясь на выражения. Я присмотрелся в указанном направлении.

Сначала мои глаза кроме мрака пустой улицы не могли рассмотреть чего-либо, но затем… Там, вдали…Вспыхнули два уголька глаз. Я опешил. Зажмурился, помотал головой. Снова открыл глаза. И не увидел огоньки на прежнем месте. Только я начал успокаивать свое бешено колотящееся сердце мыслью о том, что мне лишь показались эти глаза, как с той стороны вновь раздался вой. Источник воя был ближе. Казалось, именно там я и увидел отблеск звериных глаз.

Посчитав, что лучше зайти в дом, сказал об этом друзьям. Аргумент о помощи Наташе был принят и у меня отлегло от сердца- не хотелось еще сильнее пугать и без того напуганных людей. Изба встретила нас странными звуками – кто- то словно скулил в тишине дома, причитая что- то неразборчиво и скрёб древесину.

Источник звука нашелся быстро. В темном углу комнаты, плотно прижавшись к стене дома, сидела Наташа. Ее растрепанные волосы прикрывали лицо и в свете фонарика Димы казались какими-то безжизненными. Она поскуливала и тараторила что- то себе под нос. Я пытался разобрать в этом хаосе звуков хоть что- то осмысленное, но не мог.

Луч от фонарика Димы опустился ниже, и мы все увидели, как Наташа ногтями царапает пол. Щепки и занозы от старой, рассохшейся древесины поддавались ее усилиям и даже не смотря на несколько сломанных ногтей и кровоточащие подушечки пальцев, которые были травмированы занозами, Наташа продолжала с заметным нажимом и усилием царапать пол.

Думаю, все мы тогда испытали коллективный шок, именно поэтому единственное что мы могли тогда делать- смотреть. Смотреть на судорожные движения ее пальцев по полу, которые загоняли новые занозы в мягкую плоть, на капли крови, которые она словно втирала в древесину. Первым очнулся от шока Игорь. Он подскочил к Наташе и резко поднял ее на ноги, подводя к своему спальнику и стараясь опустить ее на его ткань, успокоив. Он пытался говорить с ней нежно, ласково, надеясь, что интонации его голоса успокоят девушку. Но это не помогало. Рита же нашла в аптечке какие- то капли и пыталась разбавить их с водой в пластиковом стаканчике. Запах валерьянки, разнесшейся по избе, подтвердил- эту смесь Рита планировала использовать дабы успокоить Наташу.

Кое-как Рите с Игорем все же получилось залить этот пряно пахнущий раствор Наташе в рот. Всхлипы пошли на убыль, и она начала успокаиваться. Силы словно стали покидать ее, и она как-то вся обмякла, становясь будто бы послушной куклой. Рита рассказала нам, что несмотря на вид одежды и кровь, которую мы видели на Наташе- у нее лишь царапины на животе. Не сказать, что глубокие, но все же кто-то или что- то оставило их. И это довело Наташу до нервного срыва, очень сильно напугав. Швы конечно было бы желательно наложить в больнице, но так как угрозы жизни нет- это может и подождать. Пока же Рита обработала эти царапины тем, что было в аптечке и заклеила широким лейкопластырем. Импровизация конечно, но лучше, чем ни чего.

Рассказывая это, Рита пыталась обработать хоть как-то пальцы своей подруги, поливая их перекисью. На нескольких пальцах ногти были оторваны чуть ли не полностью и это было ужасным зрелищем, от которого замутило даже меня, хоть я никогда и не отличался особой нежностью и впечатлительностью в вопросе травм и крови.

Постепенно Наташа сначала затихла полностью, а потом и уснула, тихонько посапывая. Игорь заботливо уложил ее в свой спальник и укутал чем только мог.

Затем он сказал, что нужно найти ближайшую больницу или хотя бы фельдшерский пункт, который мог быть в Ольховке, которую мы проезжали. По информации из интернета, которую я откопал о здешних местах, фельдшер в Ольховке действительно должен был быть, и я согласился с Игорем.

Дима же предложил дождаться утра, ведь часы показывали четыре часа ночи и это означало что искать Ольховку придется ночью и не факт, что фельдшер ждет нас в столь поздний час наготове. Зерно здравого смысла присутствовало в его словах, но на нервах были все и решено было всё же поехать ночью, дабы не терять времени. Игорь быстро поднялся на ноги и вышел на улицу.

Рита и я подошли к Наташе, проверить как она, Дима же решил нагреть на походной газовой горелке воды для чая- стало прохладно после всей беготни и бешеных событий этой ночи.

Спустя какое-то время вернулся Игорь. Он был зол и от крика его сдерживало лишь то, что его девушка спала, успокоившись и забывшись. Машина не заводилась.

Игорь решил долго не копаться со своим внедорожником – на улице темно, да и по одиночке передвигаться не лучшая идея. Лучше было отложить решение этой проблемы на утро завтрашнего дня.

Сейчас же решили лечь отдохнуть после всех описанных событий прошедшего дня. Дежурить решили по два часа, в надежде что уменьшение времени смены не даст заснуть никому из нас. Первую смену я взял на себя- все равно в голове роились мысли и все произошедшие события требовали изложения на бумаге.

P.S. С улицы снова доносится вой. Кажется, волки решили свести нас с ума.»

Ивонинский оторвался от дневника как раз тогда, когда машина начала притормаживать. Он непонимающе посмотрел в сторону Антона.

- Ольховка, товарищ лейтенант. – ответил тот на так и не заданный вопрос. – Вот дом участкового.

-Хорошо. Только, Антон…Я тебе что про звание говорил? – сказал строго, но шутливо, Андрей. – Ждите в машине, а то ведь действительно…Вдруг ключи от служебного автомобиля травмируют задний проход нашего водителя? С такой производственной травмой жить потом тяжело будет. Да и самооценка пострадает.

- Эээээ…Ну хватит уже стебать-то! – обиженно протянул Коля. – Смотрите чтобы он на вас, чего доброго, не бросился! Синяк же распоследний!

-Ладно, ждите! Надеюсь ненадолго. - с этими словами Андрей попытался открыть дверь, чем поднял на смех ППсников.

- Ручек то нету, начальник. Мы же обычно на заднем сиденье возим принудительно. А не частным извозом занимаемся. – съязвил Коля, вылезая из машины и открывая заднюю дверь снаружи.

- Позубоскаль мне тут еще! Ключи лучше крепче держи. – не растерялся с ответом Ивонинский.

Дом сельского участкового не выделялся ничем. Абсолютно. Такой же небольшой, слегка покосившийся домик из дерева, что и несколько десятков, окружающих его со всех сторон.

Дворик, заросший пожухшей травой, но вполне добротный. Не далеко от дома виднелся сруб поменьше – баня, если судить по куче дров, прислоненных к стене постройки. Во дворе не было ни будки для собаки, ни каких-либо других упоминаний о присутствии сторожевого пса во дворе.

Андрей вошел во двор и смелым шагом направился к крыльцу, пристроенному к избе. Здраво рассудив, что хозяина лучше не нервировать неожиданным появлением у самой двери, Ивонинский постучал в окошко. Никакого ответа.

Андрей повторил попытку обратить на себя внимание хозяина дома. Изнутри дома послышалось недовольное ворчание, достаточно громкое и ясное. Обладатель зычного баса костерил на чем свет стоит незваного гостя, который нарисовался и его не сотрешь. Затем послышался грохот и исконно русский мат, который характеризовал не очень лестно гостя, что разбудил хозяина. Затем послышался лай, который вторил голосу хозяина. Судя по лаю, собака была небольшого размера, что несколько удивило Андрея.

Шорох внутри дома намекал на то, что хозяин все же пробудился, одолев притяжение кровати и подушки. Занавеска резким рывком отодвинулась вправо, явив в окне небритую, широкую и одутловатую от похмелья морду пунцового оттенка. Выражение эмоций на этой морде застопорилось где-то между ненавистью и полным безразличием к происходящему. Но увидев источник стука, хозяин этого «милого» лица напугал Ивонинского еще сильнее. Он улыбнулся. Улыбка вышла…Жутковатой.

Участковый рявкнул в окно лишь ёмкое «Щас!» и по всей видимости пошел одеваться, дабы встретить гостя во всеоружии.

Андрею не оставалось ничего иного как стоять и ждать. Он достал телефон из кармана и посмотрев на экран, увидел, что сеть есть, хоть уровень приема не стабильный и постоянно скачет. Только Андрей обратил на это внимание- пришла смс, в которой оператор сообщал, что ему пытались дозвониться. Звонил коллега из отдела. Ивонинский решил отложить обратный звонок- еще не известно, как и чем разрешится встреча с субъектом, которого Андрей ожидал возле дома.

Дверь резко открылась. Если конечно применимо данное понятие к двери, которая вылетает из дверного косяка от удара по ней ногой. Андрей резко повернулся на звук удара и обомлел. Вытянутые в коленях треники, майка-алкоголичка и старый, выцветший камуфляжный бушлат. Без шуток. Лысенко предстал перед Андреем именно в том образе, который был пред глазами лейтенанта еще тогда, когда ему в отделе рассказывали, что же его может ожидать в Ольховке при наведении контакта с местным стражем порядка.

«Когда там следующий сезон «Битвы Экстрасенсов»? Может стоит сменить сферу деятельности?» - пронеслось в голове Андрея, что тут же нашло отражение на его лице в виде улыбки.

-Ты хто? Чё те надо? – произнес гроза Коли, мутным, похмельным взглядом наведясь на своего гостя. На вид участковому было лет 36-38, но из-за его, мягко говоря, не совсем приглядного вида, возраст мог быть и меньше. «Плевать, не детей же мне с ним крестить в самом то деле» - подумал Андрей, в упор разглядывая обросшего похмельной щетиной, помятого с перепоя,  коллегу.

-Младший лейтенант УГРО Ивонинский. Товарищ капитан, нам нужно поговорить по поводу пропавших ребят. Все-таки пропали то они на вашей земле. А вы, как я посмотрю, с ног сбились- так активно ищите хотя бы малейшие следы. – с нескрываемой неприязнью ответил Андрей, смотря исподлобья на участкового.

- Слышь, лейтенант, не мороси. Голова и без тебя раскалывается. Чё ты от меня хошь?

- Мне нужна информация о деревне. Желательно хоть какую-нибудь экскурсию на месте. – Андрей начинал раздражаться на мента, который явно забыл, что он на службе.

- Эээ нет, парень. Так не пойдет. Я щас как бы…Не в лучшем состоянии. Да и Иосиф не гулян. – облокотившись о дверной косяк, выдавил из себя участковый.

- Кто??- с недоумённым видом поинтересовался Ивонинский.

- Иосиф Виссарионович. Пёс мой. – ответил участковый абсолютно серьёзно.

Словно в подтверждение слов хозяина на улицу со звонким лаем вылетел маленький пёсик, который тут же уселся у ног хозяина и продолжил свой лай, адресованный уже непосредственно Андрею.

Лейтенант еле сдержал дикий хохот, рвущийся из глубины души. Картина Репина. Здоровый похмельный детина- где-то под 190 см ростом, весом под добрых 120 кг, с коротким ёжиком волос на голове, карими глазами и щетиной, которая явно уже несколько дней требовала знакомства с пеной и бритвой...И его злобный пёс Иосиф Виссарионович, который был ни кем иным как… йоркширским терьером. Меленьким, блондинистым пёсиком, у которого на голове рогом торчал хвостик, бережно завязанный розовой резинкой.

P.S. С Наступающим Новым Годом))

Всем привет! Недавно принял участие в конкурсе новогодних миниатюр и мой рассказ занял первое место! Для меня это очень приятно и так же неожиданно. Делюсь с вами редактированной версией! Всем приятного чтения и не забывайте подписываться на сообщество в ВК https://vk.com/creepyzbo

Миша не ждал от нового года ничего плохого. Правда и хорошего тоже. Он не отмечал этот праздник из-за событий, случившихся ровно четыре года назад. Старался не ворошить прошлое, но память всегда возвращалась, незвано и нежданно. Но самое сложное для него в этот день не переживать все по новой в голове десятки раз, а врать четырехлетнему сыну, почему его сверстники радуются Новому году, а в их семье эта тема под запретом. Его жена Катя в такие моменты всегда, если имелась возможность, уходила в спальню и тихонько плакала. Михаил, как отец, брал на себя обязанность выдумывать ерунду, лишь бы сын отстал с режущими душу вопросами, а после шел успокаивать супругу. Который год одно и то же.

Тридцать первого декабря молодая семья навестила только Мишиных родителей, потому что родственники Кати некоторое время назад переехали в деревню, находящуюся в ста километрах от города. К ним собирались съездить на новогодних выходных, сразу на несколько дней. У родителей Кати, в деревеньке, Мише почему-то нравилось больше, чем дома. Там ощущалось спокойствие. Он все чаще задумывался, а не переехать ли его семье тоже в глухомань, в собственный дом. Уж там- то точно не случилось бы…

Для Миши сидеть за столом с его многочисленной, разношерстной родней было мукой до сих пор. Катя еще хоть как-то держалась, выдавливая из себя улыбку и поддерживая разговор, но ее мужу в такие моменты становилось паршиво. Он уходил в себя и прятался там на протяжении всего застолья. Он понимал, что изменился, и точно не в лучшую сторону, но сделать с собой ничего не мог. Или не хотел.

Из-за этого родственники с осторожностью затрагивали любые темы, лишь бы не наступить на больные. Со стороны это было похоже на ориентирование в кромешной темноте, когда ты босой и знаешь, что по полу рассыпаны изогнутые ржавые гвозди. Только вся их осторожность как обычно делала лишь хуже.

В десять вечера сын уже лежал в своей постели. Катя заправила для него одеяло конвертиком, как он любил, но в тот вечер Пашка мечтал не об этом. Он не хотел засыпать так рано, зная, что в этот праздник все дети ложатся спать когда вздумается. Пашка завидовал им, но так же знал, что мама будет плакать, если опять напомнить ей. Этого он и вовсе не желал.

Когда Кате все-таки удалось усыпить сына, она вернулась в спальню. Миша уже дрых, изредка похрапывая и громко сопя носом. Она завалилась рядом, накрылась одеялом с головой и зарыдала: тихо, в подушку, чтобы никто не услышал. Как делала на протяжении четырех лет почти каждую ночь. В какой-то степени, ненадолго, ей становилось лучше от пролитых слез.

Рано утром Мишу и Катю разбудил детский крик. Сначала они не поняли, что происходит, лишь недоуменно пялясь друг на друга сонным, испуганным взглядом. Секунда времени и до них доходит — кричит Пашка. Еще через секунду понимают, что это крик радости.

«Ураааа! — вопит мальчишка. — Елка! Ура, Новый год! Подарочек!»

Катя смотрит на часы: «7:21». Миша растерянно бормочет:

— Какая елка? Ты что, наряжала...?

— Нет! Когда, по твоему? Ночью? — раздраженно перебивает жена, вскакивая с кровати.

То, что супруги увидели в гостиной, привело обоих в шок. В углу комнаты, на табуретке, стояла елка, закрепленная на деревянном крестообразном держателе. Настоящая, из леса. Метра полтора высотой, она была украшена игрушками, мишурой, даже звезда на макушке имелась. Пашка радостно прыгал вокруг и припевал: «маленькой елочке холодно зимой...»

Пока Михаил пытался понять происходящее, рассматривая, как загипнотизированный, переливающуюся звезду, Катя ощущала бегущие по спине мурашки. В этом она была спец — в мурашках. Она знала, что это проявление ее слабости и страха.

«Не может быть! Кто поставил елку? Пашутик, ты?» — спросила его мама.

Миша сдавленно кашлянул, сдержавшись. Он ненавидел, когда жена называла ребенка Пашутиком.

— Он не смог бы нарядить елку, Катя. — изрек очевидное Миша.

— Я знаю. — только и процедила жена. Она не могла взять себя в руки — ее било дрожью от накатившего ужаса.

Под украшенной кем-то елкой лежала большая коробка, запечатанная в подарочную упаковку и обернутая розовой шелковой лентой. Пашка уже обхватил ее руками и пытался потрясти. Если бы только Миша знал, что там, он бы вырвал коробку из рук сына.

— Тяжелая! Там машинка? Как я хотел, пожарная, большая? Да, мам? Пап? Можно открыть? Можно, можно?

Прежде чем его родители что-либо сказали, сын уже разворачивал обертку. Под лентой лежал незамеченный поначалу листочек бумаги, свернутый вдвое и он, выскользнув, упал на пол. Катя подняла его и раскрыла. Записка. Всего несколько слов, но из-за них у девушки защемило в сердце и закружилась голова. «Поиграл — возвращаю. С Новым годом!» — написано на клочке бумажки. Миша сразу понял — призрак вернулся.

Когда Катя завопила: — «Павел, не смей открывать!» — было уже поздно. Сын разорвал упаковку и в предвкушении сдергивал крышку. Еще мгновение и он закричал снова, только на этот раз от испуга. Миша вовремя схватил его за подмышки и уволок в спальню. Сказал: «Сиди спокойно и не реви! Я сейчас вернусь». Ему не хотелось оставлять плачущего сына одного, но еще меньше хотелось оставлять жену наедине с содержимым коробки. Да его самого било в ознобе от происходящего.

Мужчина быстро открыл шкаф с вещами, выдвинул ящичек для документов, и кое-что оттуда достал. Прошлое. То, что хранил несколько лет, никому не показывая, и что всегда придавало надежду их семье. То, что когда-то было единственной, хоть и тупиковой уликой. Сжал это в кулаке, едва сдерживая выпирающий наружу гнев.

Проходя мимо входной двери он вдруг замер, увидев ее приоткрытой. По спине проскользнул холодок. «Получается, ночью он вскрыл замки и устроил этот...жуткий спектакль. Это был он. Призрак находился в нашей квартире.» — ужаснулся Михаил. Его мысли перебил перепуганный визг жены из комнаты. Он с трудом заставил себя пойти туда — ноги обмякли и не слушались.

Катя сидела с коробкой на коленях, на грани нервного срыва. Дрожащие руки были сложены «чашечкой», а в них что-то лежало. То, на что она с ужасом уставилась. От чего стонала и рыдала, как ненормальная. В груди Миши что-то сдавило.

— Это….это ее... я узнала. Вот и родинка рядом с ноготком, на мизинчике. Это ее...пальчики. — сквозь слезы и сопли донеслось до Миши. Стоило ему заглянуть внутрь коробки, как из его глотки вырвался жуткий стон — там лежало остальное. Расчлененное.

Он в панике переводил взгляд то на Катю, то на записку из коробки, то на скомканное в своем кулаке прошлое из ящика. Потом сравнил кривой, будто бы детский почерк. Все сходится, один и тот же.

В памяти всплыл тот роковой новогодний праздник, с которого закрутилось. Когда жена позвонила ему на работу и долго, истерично что-то вопила в трубку, а он сквозь ее истерику пытался разобрать слова. Так уже случалось не раз: вторая беременность жены проходила крайне эмоционально. Только этот звонок с самого начала не был похож на очередной каприз беременной. Михаилу удалось разобрать лишь пару фраз: «Ева пропала из машины» и «приезжай быстрее к торговому центру.» Этого было достаточно.

Уже потом выяснилось, что их трехлетнюю дочь похитил неизвестный. Расследование шло долго, но не было найдено ни единой зацепки, ведущей к девочке, или к преступнику. Надежда найти ее живой быстро растаяла, как масло на сковороде.

Катя всю оставшуюся беременность наблюдалась у врачей и психологов. Ей диагностировали угрозу выкидыша на почве испытанного стресса, но в больнице удалось поправить здоровье.

Однажды Катя сказала Михаилу, что избавилась бы от ребенка, если бы срок был меньше. Тогда Миша впервые испытал отвращение к любимому человеку.

Самое интересное, что никто не видел, как похититель подходил к автомобилю. Днем, посреди большой парковки торгового центра. Даже камеры наблюдения ничего не зафиксировали. Газетчики прозвали преступника «призрак», и иногда Мише и Кате казалось, что так и было на самом деле. «Призрак» забрал самое дорогое, что у них было, оставив лишь сложенную вдвое записку под дворником их авто: «Поиграю и верну. С Новым годом!»