Эфир с Павлом Беляевым. О фэнтези, котиках и литературе в целом
Тёмное славянское фэнтези Павла Беляева https://vk.com/club213673110
Эфир 06.04.2025
Показать полностью
Лига Писателей
4 755 постов
•
6 809 подписчиков
0 просмотренных постов скрыто
Война И Мир И Упыри - Эпизод 3
Вскоре после вечера Анны Павловны в Москве был день именин матери и меньшой дочери у богатых знакомых князя Василия, Ростовых, обеих звали Наталья. С утра не переставая подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной. Она была женщина с восточным типом худого лица, изнурённая детьми, которых у ней было двенадцать человек. Граф Ростов встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
— Очень, очень вам благодарен, за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, ма шер. Душевно прошу вас от всего семейства, ма шер . — Эти слова с одинаким выражением на полном, весёлом лице говорил он всем без исключения и изменения.
— Марья Львовна Карагина с дочерью! — басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной. Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
— Замучили меня эти визиты, — сказала она. — Ну, уж её последнюю приму. Чопорна очень. Проси, — сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «Ну, уж добивайте».
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицею улыбающеюся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Очень, очень рада» — и опять, зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени — болезни известного богача и красавца екатерининского времени старого графа Безухова и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вёл себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
— Я очень жалею бедного графа, — говорила гостья, — здоровье его и так было плохо, а теперь это огорченье от сына. Это его убьёт!
— Что такое? — спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухова.
— Вот нынешнее воспитание! Ещё за границей, в царстве Зверя — продолжала Мария Львовна, — этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
— Скажите! — сказала графиня.
— Он дурно выбирал свои знакомства. Сын князя Василия, он и один Долохов, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухова выслан в Москву. Анатоля Курагина — того отец как-то замял. Но выслали-таки из Петербурга.
— Да что бишь они сделали? — спросила графиня.
— Это совершенные разбойники, особенно Долохов, — говорила гостья. —Можете себе представить; втроём достали где-то одичавшего упыря, завязали ему пасть, спилили когти, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина с спиной к упырю и пустили чудище в Мойку; упырь плавает, а квартальный на нем.
— Хороша фигура квартального, — закричал граф, помирая со смеху.
— Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
— Насилу спасли этого несчастного, — продолжала гостья. — И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! — прибавила она. — А говорили, что так хорошо воспитан и умён. Вот всё воспитание заграничное и жизнь под сенью Антихриста куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
— Как старик Безухов был хорош, — сказала графиня, — ещё прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
— Теперь очень переменился, — сказала Мария Львовна.— никто не знает, ежели он умрёт, кому достанется огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил.
— Однако, ма шер, это славная штука, — сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням: — Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, пытаясь высвободиться от плавающего в Мойке дикого упыря, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие.
***
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, ещё одна девочка немного постарше первой и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг вбежавшей девочки.
— А, вот она! — смеясь, закричал он. — Именинница! Ма шер именинница!
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, выскочившими из корсажа от быстрого бега, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребёнок, а ребёнок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась чему-то, толкуя отрывисто про куклу, сделанную в виде молодой упырицы в сарафане, которую вынула из-под юбочки.
— Видите?.. Кукла... Мими... Видите.
Клыки куклы были измазаны вишнёвым вареньем. Девочка упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
— Ну, поди, поди с своим уродом! — сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. — Это моя меньшая, — обратилась она к гостье.
— Скажите, моя милая, — сказала Мария Львовна, обращаясь к Наташе, — как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она серьёзно посмотрела на гостью.
— Мадам, какая же она мне дочь, если это кровопийца-душегуб? Вы что, клыки не видите? Я насилу вырвала от неё кролика! – и девочка вынула из под юбочки ещё одну фигурку, на сей раз сделанного из плюша милого кролика, шубка которого торчала разодранными клочьями.
Графиня в ужасе вскрикнула.
— Да кто же сделал для неё эту жуткую куклу? Николя! Борис!
Между тем все это молодое поколение: Борис Друбецкой — офицер, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой, Николай — студент, старший сын графа, Соня — пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша — меньшой сын, — все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и весёлость, которыми еще дышала каждая их черта. Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Борис и Николай, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица. Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими, куклу, он знал ещё молодою девицей с не испорченным ещё характером, как она в пять лет на его памяти состаре́лась и как у ней по всему черепу треснула голова и она стала кидаться на плюшевых кроликов. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, прыснула от смеха и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести её быстрые ножки.
Борис вышел тихо в двери и пошёл за Наташей; толстый мальчик сердито побежал за ними.
***
Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отенённым длинными ресницами взглядом и густою чёрною косою, два раза обвивавшею её голову. Плавностью движений и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котёнка, который будет прелестною кошечкой.
— Да, ма шер, — сказал старый граф, обращаясь к Марии Львовне и указывая на своего Николая. — Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет, и меня, старика: идет в военную службу, ма шер. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба-то? — сказал граф вопросительно.
— Да, ведь война с упырями, говорят, объявлена, — сказала гостья.
— Давно говорят, — сказал граф. — Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ма шер, вот дружба-то! — повторил он. — Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
— Совсем не из дружбы, — отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь, как будто от постыдного на него наклепа. — Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе и ненавижу упырей.
Он оглянулся на кузину и на гостью-барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
— Я уж вам говорил, папенька, — продолжал Николай, — что, ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, — говорил он, все поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью-барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошечью натуру.
— Ну, ну, хорошо! — сказал старый граф. — Всё горячится. Алый Рассвет всем голову вскружил; все думают, как это он из живой мумии попал в властители Европы, все жаждут бороться с ним. Что ж, дай Бог, — прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Алом Рассвете. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
— Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, — сказала она, нежно улыбаясь ему.
Соня страстно-озлобленно взглянула на Николая и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Все оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
— Как секреты-то этой всей молодёжи шиты белыми нитками! — сказала Мария Львовна, указывая на выходящего Николая. — Беда – двоюродные братья и сестрицы, — прибавила она.
— Да, ваша правда, — ответила графиня. — До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, — говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них.
— Да, славные, славные ребята, — подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. — Вот подите! Захотел в гусары! И Наташенька: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить. Вы знали, что нынче на границе у всех иностранцев клыки измеряют?..
— Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
— О нет, какой рано! — сказал граф. — Как же наши матери выходили в двенадцать-тринадцать лет замуж?
— Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? — сказала графиня, тихо улыбаясь.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
— Что за манера! Уж сидели, сидели! — сказала графиня, проводя гостей.
***
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Когда же заслышались его шаги, Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Из двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что-то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде. Соня шептала что-то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
— Соня! что с тобою? можно ли это? — сказал Николай, подбегая к ней.
— Ничего, ничего, оставьте меня! — Соня зарыдала. – подите к ней!
— Соня! мне весь мир не нужен! Ты одна для меня все, — говорил Николай. — Я докажу тебе.
— Я не люблю, когда ты так говоришь.
— Ну, не буду, ну прости, Соня! — Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» — подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
— Борис, подите сюда, — сказала она с значительным и хитрым видом. — Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, — сказала она и провела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
— Какая же это одна вещь? — спросил он.
— А хотите меня поцеловать? — прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волнения.
Борис покраснел.
— Какая вы смешная! — проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи, и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
— Вы влюблены в меня? — спросила его Наташа.
— Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас... еще четыре года... Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
— Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать... — сказала она, считая по тоненьким пальчикам. — Хорошо!
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
— Навсегда? — сказала девочка. — До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
***
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и действительно был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связыванье квартального с упырём. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Пьера не тревожили, и он всё время проводил один наверху, в своей комнате.
В тот день Пьер ходил по комнате, изредка останавливаясь в углах, строго взглядывая сверх очков и делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой.
— Англии конец... Конец!, — проговорил он нахмуриваясь и указывая на кого-то пальцем. — Месье Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к... — Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Алым Рассветом и мысленно уже совершив опасный переезд через Па-де-Кале и завоевав Лондон, — как увидел входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера.
— Вы меня помните? — спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. — Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
— Да, кажется, нездоров. Его все тревожат, — отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
— Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. — сказал Борис.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчёлы напали на него.
— Ах, вы Борис! Ну, что вы думаете о Булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Алый Рассвет переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнёв бы не оплошал!
Борис ничего не знал о Булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльнёве в первый раз слышал.
— Мы здесь, в Москве, больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой. А вам должно казаться, — говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, — вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что-нибудь от богача.
«Так и есть», — подумал Пьер.
—Может быть, вам неприятно, вы меня извините, но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо... Вы поедете со мной сегодня обедать к Ростовым?
И Борис, видимо, свалив с себя тяжелую обязанность, сделался опять совершенно приятен.
— Нет, послушайте... Мы так давно не видались... детьми еще... — сказал Пьер. — Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. — Он пожал руку Борису. — Вы знаете ли, я ни разу не был у графа Ростова. Он меня не звал... Но что же делать?
— И вы думаете, что Алый Рассвет успеет переправить армию? — спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды Булонского предприятия.
***
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей-мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на оттоманке и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым лицом, человек, уже приближавшийся к старости. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Другой, свежий, розовый гвардейский офицер слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк.
Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
— Ну, как же, батюшка, Альфонс Карлыч, — говорил Шиншин, посмеиваясь. — С правительства доходец хотите получать, с роты доходец получить хотите?
— Нет-с, Петр Николаевич, я только желаю доказать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаевич, мое положение.
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво.
— Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать. Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду. А я откладываю и еще отцу посылаю, — продолжал он, пуская колечко.
— Ну, батюшка, вы и в пехоте и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, — сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с оттоманки. — А упырь-то ведь, сказывают, всяко одно и быстрее человека, и быстрее лошади бежит.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу.
— Вы недавно приехали? — спрашивала у него графиня. — Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно. Выдали вы упырей?
— Очень интересно, мадам. Но придворные Алого Короля... да, я понимаю, что здесь никто не зовёт его королём... простите великодушно, не любят, когда их так называют. Эшке-зу-арах – алый дар, который они получили от него, делает их теми, кто...
Графиня переглянулась с Анной Михайловной, но не успела ничего сказать, потому что что в комнату вошла Мария Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей.
— Имениннице дорогой с детками, — сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. — Ты что, старый греховодник, — обратилась она к графу, целовавшему ее руку, — чай, скучаешь в Москве? собак гонять негде?
— Ну, что, казак мой?, — говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. — Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из ридикюля яхонтовые серёжки и, отдав их Наташе, обратилась к Пьеру.
— Подойди, подойди, любезный! Я и отцу-то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе-то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
— Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!.. Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на упыря верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
— Ну, что ж, к столу, я чай, пора? — сказала Марья Дмитриевна.
Показать полностью
Писатель и критик
Приходит писатель к литературному критику со стопкой книг.
— Послушай, ты знаешь все о том, как писать книги, — говорит он. — Помоги мне! Мои романы не продаются.
Критик взял одну из книг, полистал ее, а потом ответил:
— Я тебе помогу. Возвращайся домой и сократи сцену на 17-й странице, она слишком затянута, заставляет читателя скучать.
Проходит неделя. Писатель вновь приходит к критику и говорит:
— Слушай, я сделал как ты сказал, но книги все равно не продаются.
Критик подумал и ответил:
— Ну, попробуй, добавить интригу на первой странице. Читатели любят такое.
Проходит еще неделя. Писатель опять приходит к критику.
— Книги все равно не продаются, что делать? — спрашивает он.
— Попробуй лучше прописать эмоции героев, — ответил критик. — Читателей не цепляют плоские персонажи.
Прошла неделя. Встречаются критик и писатель.
— Ну как, твои книги продаются? — спрашивает критик.
— Нет, из-за неудач я бросил писательство, — отвечает писатель.
— Жаль. У меня было еще столько идей!
Холодильник, который нельзя открывать. Чтение рассказа
Показать полностью
1
Звери Аларда. Шафис
Можешь погладить, но только осторожно
Шафисы являются водными животными среднего размера. Они передвигаются на четырех лапах с перепонками между пальцами. В длину они достигают двух метров, восьмидесяти сантиметров, из которых один приходится на веслообразный хвост. На длинной шее покоится вытянутая голова. От кончика морды и до основания хвоста все тело сверху покрыто роговыми пластинами, которые защищают шафиса от атак сверху. Кожа имеет голубой окрас по всему телу, за исключением фиолетового хвоста и коричневой брони. Питаются шафисы водорослями и имеют совершенно безобидный нрав, если им не угрожает опасность, но даже в этом случае они в первую очередь попытаются спастись бегством. Обитают во всех пресноводных водоемах Целисера и на острове Лавди. Любят селиться по соседству со стейшами. Все это не просто так. Так как оба зверя живут в одних местах, то шафисы точно так же накапливают яд в своих телах. Разница заключается в местах, куда имеет откладываются токсины. Если у стейшов они накапливаются в панцире, то у шафисов в хвосте и когтях задних лап. В случае, если их атакует хищник, зверь подставляет свой ядовитый хвост под удар. Если же и это не помогло, то шафис старается ранить противника когтями на задних лапах, в которых хранится яд. Помимо стейшой у шафисов есть и другие извечные соседи. Одним из них является главный водный хищник Целисера – калинай. За долгие годы совместного сосуществования, они научились охотиться на шафисов без страха отравиться. Возле гнезд этих хищников можно встретить ковер из хвостов шафисов, которые не годятся в пищу. Вторым же соседом являются бронты. Речной народ бесчисленное количество лет назад одомашнил шафисов. Сейчас их используют повсеместно как в сельском хозяйстве, так и в военном деле. В свое время по всему Аларду гремела слава бронтов наездников на шафисах. Это подразделение внушало страх всем акисам на многие километры вокруг Целисера. При правильном выращивании звери не накапливают токсины в своем организме и становятся полностью пригодными для употребления в пищу. Вот только это открытие стало лишь побочным продуктом разведения шафисов. Из-за долгого соседства или обитания в одних и тех же условиях бронты стали от природы единственными существами на Аларде, которые абсолютно невосприимчивы к яду как шафисов, так и стейшов.
Показать полностью
1
Звери Аларда. Ночной кингди
Я ужас летящий на крыльях ночи, то есть правосудие, да, именно оно
Ночной кингди получил такое название не спроста. Этот хищник охотится только в темноте и увидеть его днем практически невозможно. В длину он достигает 2 метров и еще 1 метр приходится на хвост. Размах крыльев достигает 8 метров, что делает из кингди очень неплохо летуна. В холке зверь достигает 2 метров. Черная окраска идеально подходит для охоты в ночное время суток, а огромные уши словно локаторы улавливают любой шум на огромном расстоянии.
Обитает ночной кингди в горах Сахдер на Мозераме. Никто точно не знает ни численность, ни особенности размножения этого зверя так как его практически невозможно заметить. Кингди рассматривает как жертву практически любое живое существо, даже если оно в несколько раз превосходит его в размерах. В общем-то большинство образцов этого зверя и были добыты таким образом. Зверь нападал на путников в горах или у их подножия, но оказывался убит. Поэтому о кингди почти нет никакой информации, кроме предположений, что охотится он в одиночку, а самцы и самки не имею особых половых отличий.
Более подробно ознакомиться с огромным и интересным миром Аларда можно при помощи книги "Алард. Истоки хаоса", которую вы найдете по ссылке: https://www.litres.ru/author/rey-bo/
Показать полностью
1
Расы Аларды. Хозяева острова Лавди - гулаторы!
Что ты там сказал?
Зачем ты ставишь минусы на все посты?
Изображение с древнего свитка торбов, посвященный первой высадке на остров Лавди
Раса, что является сильнейшей на Аларде – гулаторы. Огромные, высотой шесть метров. Ходят на двух ногах и обладают двумя парами рук. Одна пара такая же, как и у торбов, пять пальцев, ничего особенного, но вот вторая… Никто не знает почему, но пальцы гулаторов срослись вместе и образовали вместо ладоней костяные ножи, которыми они орудуют словно мечами. Будто этого было мало, но из лопаток у них растут еще одна пара конечностей, которая выглядит словно лапы паука. Они способны легко проткнуть плоть этими отростками, чем нередко пользуются в бою. На голове присутствует два рога, которые смотрят вверх и еще пара рогов смотрит вперед. Все их тело словно покрывают доспехи. Настоящие машины для убийства, вот кто такие гулаторы. Самое страшное и опасное даже не та сила, что таится в их телах, а тот факт, что о них ничего толком неизвестно.
В самом центре моря Месси торбы обнаружили остров, в середине которого находится гора, выше которой на Аларде ничего нет. Северные великаны назвали ее Хаено, что с древнего языка переводится как одиночество. Выбрано оно было не случайно, так как на многие километры вокруг вы не найдете ничего, кроме бескрайних вод. На этом острове торбы и встретили гулаторов. Многие из путешественников так и не вернулись оттуда. Вначале торбы даже не знали, что гулаторы разумны, ведь стоило им увидеть кого-то из пришельцев, и они сразу же кидались в бой. Вести об этом одиноком и не покоренном острове, который таит в себе столько загадок, начали расползаться по миру. Торбы дали одинокому острову имя – Лавди, что означает слава. Ведь только самые великие воины отправлялись в эти опасные земли, чтобы вернуться живыми домой будучи окутанными лучами славы и почета. Шли годы, но торбы никак не могли продвинуться вглубь острова. Чем глубже они проникали, тем сильнее и яростнее гулаторы нападали на них. Многие великие воины сложили свои головы в бескрайних джунглях, которые покрывают остров.
Годы попыток выйти на контакт со временем принесли результат и гулаторы открылись миру. Сейчас их можно встретить повсюду. По своей численности они находятся на последнем месте среди всех народов Аларда. Гулаторы живут в городах на всех континентах и с каждым поколением все больше и больше вливаются в общество, но не этим они заслужили свою величайшую славу.
Гиганты с острова Лавди лучшие наемники, которые только есть на этом свете. За определенную плату, они готовы присоединиться к кому-угодно. Свирепые и могучие, они представляют из себя богов войны. Данный факт приводит к тому, что гулаторы часто встречаются, будучи воинами разных сторон, только никто и никогда не видел, чтобы они бились между собой. Стоит им увидеть собрата, как они стараются разорвать дистанцию. Тела своих павших они либо сжигают на месте, либо забирают с собой на остров Лавди. Хоть представители других рас и живут на родине гулаторов, но никому так и не выдалась честь взобраться на гору Хаену, которую сами гулаторы называют пик Алачи, что с древнего языка переводится как земля богов. Никто, кроме хозяев острова не знает, что там происходит.
Более подробно ознакомиться с огромным и интересным миром Аларда можно при помощи книги "Алард. Истоки хаоса", которую вы найдете по ссылке: https://www.litres.ru/author/rey-bo/
Показать полностью
3
Победитель
Пост - для выплеснуть эмоции)))
Моя книга "Ищи её на Чёртовом кладбище" вошла в лонг-лист АСТ Рукопись года 2025, он состоит из тринадцати книг. Я этого не ожидала. Нет, не так.
Я ЭТОГО НЕ ОЖИДАЛА. Ежегодно на этот конкурс заявляется несколько тысяч книг, а Рукопись года - вообще первый в моей жизни опыт участия в подобной затее. Что будет дальше - не имею ни малейшего понятия, но сам факт победы - это для меня не просто удача, а настоящее чудо. Тем более детектив среди этих тринадцати только один - мой!
Вот она на Литрес, ссылку оставлять не хочу, чтобы ни у кого не возникло подозрений в моей меркантильности:
Великие тайны нашего бытия ещё только предстоит разгадать,
даже смерть может оказаться не концом.
Никола Тесла
19 мая, Санкт-Петербург.
«Предположительно находилась дома по адресу г. Санкт-Петербург, Лиговский проспект…»
«Ни о каких поездках я не слышал…»
«Работает на дому…»
«Созванивались с ней недавно. Собирались девчонками отдохнуть. Не знаю, куда она могла подеваться…»
«Она обязательно сказала бы мне, своей матери, что собирается куда-то уехать…»
«Невозможно! Она даже из магазинов только доставку заказывает…»
Устало потерев глаза, следователь Сорокин отложил протоколы допросов с однообразными показаниями. Домой уж пора, где же этот опер? Обещал явиться через два часа, а прошло уже… На часах было почти восемь вечера. Вот гад!
Без стука влетел тощий паренек лет пятнадцати на вид, закашлялся в прокуренном воздухе кабинета.
— Получил статистику оператора! Вы только гляньте! Неожиданно, да?
Долгожданный листок лег на стол. Биллинг мобильного телефона – великая поддержка для органов дознания! И почему эту поддержку приходится ждать по несколько дней? Мошенники вон сразу пробивают все данные, а госструктуры…
Раздраженно бурча про себя, Сорокин вгляделся в написанное. Бурчание смолкло. Опер гордо замер около ободранного стула, глядя сверху вниз на одинокий листок бумаги. За окном громыхнуло, затем еще раз. Молния рассекла темноту и мгновенно погасла, но мужчины даже не заметили разгула непогоды.
— Это точно? — следователь поднял удивленное лицо к молодому оперу, — как это может быть?
***
12 мая, Красноярский край.
Чёрный гриф наклонил голову и распахнул свои огромные крылья, приготовившись спикировать на добычу. Солнце перевалило за полдень, и лёгкие золотистые лучи играли бликами на смоляном оперении огромной птицы. Жертва не шевелилась уже несколько часов, гриф долго наблюдал за ней с высоты полёта, постепенно сужая круги, и сейчас решился приблизиться.
Женщина лежала неподвижно, распластавшись ничком на огромном каменистом поле. Лёгкий ветерок шевелил рассыпанные рыжеватые волосы, руки были вытянуты вперёд, словно она перед смертью пыталась уползти от кого-то. Светло-голубые джинсы и малиновая рубашка выделялись яркими пятнами на тёмной земле. По лицу, ещё не тронутому тлением, прополз муравей.
Вокруг не было других посягателей на его трофей, и гриф перелетел на другой выступ скальной породы поближе к телу. Отчего-то он не спешил начать пиршество, чувствуя странную необъяснимую опасность. Острое зрение позволяло разглядеть мельчайшие песчинки на расстоянии до километра, и птица не видела ни одного животного поблизости, однако что-то было неправильно, и инстинкт не позволял приблизиться к жертве. Издав тихое шипение, гриф взмыл в воздух и принялся кружить над поляной.
Из-за стройной стены пихт и елей бесшумно выскочили двое волков, их также привлекло тело, но в отличие от грифа, они безбоязненно приблизились, поводя мордами и вдыхая близкий запах крови. Один волк, покрупнее, впился зубами в ногу женщины, второй кружил рядом, словно охраняя добычу. Внезапно хищник поднял голову, словно почуяв что-то, из его пасти закапала слюна, смешиваясь с кровью. Издав сдавленный вой, оба волка метнулись в чащу, и через мгновение ничто не напоминало об их присутствии.
На поляне вновь воцарилось спокойствие, зачирикали свиристели в еловых ветвях, крупный чёрный жук пролетел, гудя крылышками. Где-то в синей небесной вышине сибирской тайги раздавался шум вертолета. Довольно быстро летающая машина достигла границы поля, распугав всю живность поблизости. Волна воздуха от вращающегося винта долетела до тела женщины и взметнула полы яркой рубашки. Яркой каплей какой-то предмет соскользнул с ее шеи и исчез, погрузившись в серую пыль.
***
Есть две бесконечные вещи - Вселенная и человеческая глупость.
Впрочем, насчёт Вселенной я не уверен.
Альберт Эйнштейн
1 декабря, Санкт-Петербург.
Шум вертолета рокотал в ушах, Андрей лежал на спине, закрыв глаза. Дышать было тяжело от дыма, во рту чувствовался металлический вкус крови. Крови убитого товарища.
Мельтешение света и тени, гортанные выкрики, лязг оружия и свист ветра – все слилось в единый мучительный гул. Левая рука и плечо горели огнем, он чувствовал, как напитывается теплой кровью рукав.
Молчать. Терпеть. Не выдать себя!
Кто-то наступил на руку, затем Андрей почувствовал неслабый пинок под ребра. Раздался хриплый мужской голос, ему ответил второй. Чьи-то руки деловито обшарили его, автомат и патроны перекочевали к чеченцам.
Отдаленный взрыв отозвался мелким дрожанием почвы, за ним еще один, уже ближе. Топот бегущих ног, крики, рычание автомобильных двигателей. Враг покидал место побоища.
Легкое прикосновение отвлекло бойца от шума вокруг. Кто это?
— Андрюша! — такой знакомый голос… Откуда?
Прикосновение повторилось, кто-то уже сильнее затряс его прямо за раненое плечо.
— Вставай!
Попытавшись открыть залитые кровью глаза, Андрей дернул рукой и задел что-то мягкое. Раздался раздраженный возглас. Наконец, удалось приподнять веки и попытаться рассмотреть увиденное.
Облупившаяся лепнина вместо облачного неба. Запах дыма как-то незаметно превратился в аромат кофе с нотками парфюма.
Вот же черт! Тусклое серое утро в окне, голоса за стенкой. Пора вставать… Чей-то строгий силуэт заслонил свет. Невольно залюбовавшись, Андрей раскрыл глаза пошире.
— Опять этот сон? — участливо спросила Мальвина, — может, к психотерапевту…
— Тетя Мальвина, ты опять? — процедил Андрей, приходя в себя, — сколько времени?
Не отвечая, женщина вышла, на ходу поправив идеальное каре перед старинным зеркалом.
Обиделась, что назвал ее тетей! А нечего делать из него психа!
Цоканье каблуков стихло за дверью, послышался приглушенный голос матери и чей-то еще, вроде бы соседа. Стены в старой коммуналке пропускали большинство звуков, и было слышно, как в кухню вошла Мальвина, подвинула стул.
Андрей с трудом поднялся. Тело отказывалось повиноваться, словно его на самом деле только что ранили, привычная упругость мышц куда-то подевалась. После подобных снов всегда так было. Да и сон ли это?
Его мозг записал произошедшее с точностью кинопленки и выдавал иногда отдельными «сериями» в виде сновидений. Андрей готов был отдать что угодно, лишь бы сменить жанр проклятого сериала. Ведь бывают на свете счастливые люди, не видящие никаких снов! Везучие…
В квартире было холодно и сыро. Старый дом словно насквозь пропитался влажным морозом и свободно пускал его внутрь, как доброго друга. Подойдя к зеркалу, мужчина потер лицо, присел, подпрыгнул, разгоняя кровь. Черные волосы стояли торчком, как у вампира из Сумерек, а по лицу словно проехал танк. Где-то в глубине черепа стучали назойливые молоточки, болезненно отдаваясь в ушах. Похмелье и то легче переносится!
Привычный легкий беспорядок в знакомой с детства спальне немного привел Андрея в чувство. Навязчивые картины из сна поблекли, хоть и не исчезли совсем.
Полукруглые высокие окна выходили на тихую улицу, и он машинально отметил, что накрапывает дождь. Остальные комнаты коммуналки смотрели внутрь двора-колодца. В них с утра до вечера царил полумрак.
На столе стояло маленькое фото. Группа молодых парней в военной форме, веселых, беззаботных. Еще не знающих, что ждет их впереди. Сейчас живы были лишь трое из них. Андрей открыл шкаф, бездумно пробежался рукой по висящим разноцветным рубашкам, задержался на военном кителе. Фото отправилось в глубокий карман. Пора избавиться от этого наследия. Сегодня же он отнесет на помойку все, связанное с прошлой жизнью.
В утреннем полумраке головная боль переносилась легче, и Андрей не стал зажигать лампу. Вместо этого он взял со стола лист бумаги, аккуратно упакованный в файл. Кроме листка, исписанного длинными медицинскими терминами, на столе небрежной стопкой валялись деньги. Двадцать тысяч евро. Он еще раз для порядка пересчитал купюры и сунул их в борсетку.
Звякнуло сообщение на мобильном, и Андрей мельком взглянул на экран. Писал шеф, Смирчук Роман Игнатьевич.
«Через час подгребай!»
Шеф не отличался изысканностью речи, зато не терпел опозданий. Ключи от новенького Мерседеса Майбах завалились за спинку дивана, брюки оказались измяты, а электробритва безнадежно разрядилась. Что за утро!
— Уходишь, Андрюш? Даже не позавтракал, — Мальвина не умела долго злиться, — мусор возьми.
Еще пять минут драгоценного времени съел поход до баков. Торопливо швырнув с трех метров пакет в контейнер, Андрей с ужасом увидел, как в полете мешок порвался. Содержимое разлетелось перед баками. Собирать мусор времени не оставалось, и мужчина, оглянувшись по сторонам, с независимым видом быстро пошел в сторону стоянки. Свидетелем некрасивого поступка оказался лишь одинокий облезлый голубь. И то хорошо!
В прогретом салоне пахло новой кожей. Утробное рычание двигателя приятно отдавалось в ушах. Полсотни лошадок – это вам не шутка. Да и рулить таким авто почти не надо – он все делает сам. Вот бы приобрести себе такую малышку! Но лучше в белом цвете.
Плавно нажав на газ, Андрей выехал на проспект и вдавил педаль. Плевать на штрафы! Зато какой кайф… Автомобили мелькали по обеим сторонам, словно стоящие на месте. Послушный Мерседес словно сам собой огибал препятствия, и даже светофоры услужливо загорались зеленым.
До Синопской набережной ехать пришлось недолго, и вскоре Андрей свернул во двор. Автоматические ворота открылись, считав номер автомобиля. На парковке возле дома машин не оказалось, значит Смирчук уже уехал. Маленькая женская фигурка стояла на крыльце, за ней возвышалась другая, втрое превышающая первую по габаритам.
— Доброе утро! — поздоровался Андрей с обеими.
Надменно кивнув, громада удалилась в дом.
— Привет! — поздоровалась Риана, устраиваясь на заднем сиденье, — нам надо к десяти быть в медцентре, Рома очень просил быть вовремя.
Очень просил! Интересно было бы послушать, в каких выражениях Смирчук «очень просил» кого бы то ни было. Словно в ответ на его мысли, телефон затрезвонил.
— Слышь, ты Ринку забрал? Я ей, овце, вчера так и сказал: попробуй только телиться долго, морду мазать всякой херней по часу, глаз на жопу натяну! — громкий бас Смирчука проникал через динамик, и сидящая сзади женщина не могла не слышать его слов.
— Мы уже едем, Роман Игнатьевич, — спокойно ответил Андрей.
— Лады тогда. Смотри там, чтоб все чики-пуки было! Бабосы взял?
Ответить Андрей не успел, шеф уже отключился. Дослушивать до конца собеседника он всегда ленился.
— Что это ваша домоправительница такая неприветливая с утра? — спросил он, чтобы сменить тему.
Риана помолчала.
— Я ее приветливой ни разу не видела, — наконец произнесла она, — ее Рома нанял, она ему нравится, работает хорошо, не ворует. Чего еще надо? — закончила она явно чужими словами.
«Например, чтобы не пугаться ее вида» - хотел сказать Андрей, но не стал. Зачем?
Здание медицинского центра оказалось очень уж маленьким для серьезного заведения. Попросив подождать Риану в холле, Андрей подошел к рецепшн. Блондиночка-администратор не успела даже поздороваться.
— Главный врач на месте? — сам не зная почему, мужчина заговорил враждебным тоном.
Спустя пять минут он уже сидел в удобном, почти домашнего вида кресле. Блеснув очками, тощий мужчина в белом халате взял у него лист бумаги и вгляделся в написанное.
«И как эти врачи разбираются в своих же каракулях?» - в который раз удивился Андрей.
— Все это необходимо сделать сегодня, — дав врачу несколько минут на изучение записей, произнес он.
Сняв очки, доктор уставился на Андрея.
— Сегодня? Вы с ума сошли? Ну ладно УЗИ, маммография и гинекологические тесты… Но анализы на генетику невозможно! Да и стандартную кровь мы отправляем…
— Вы меня не поняли, — перебил Андрей, — сегодня. С вами была определенная договоренность. Естественно, сами тесты и осмотры будут оплачены отдельно, по прайсу вашей клиники.
И выложил на стол половину суммы из борсетки.
Очки вернулись на нос, и врач смахнул купюры в ящик стола.
— Действительно. Договоренность. И все же некоторые анализы делаются достаточно долго, до месяца. Это не зависит от… суммы нашей договоренности. Экзомное секвенирование, например. Оно включает четыре этапа: выделение ДНК из биоматериала, обогащение полученных образцов, затем секвенирование по Сэнгеру, это классический метод. В результате появляется громадное количество последовательностей, так называемых чтений. Их отбраковывают различными методами. Отрезают концевые участки, имеющие большое число ошибок, затем картируют на геном. Эти манипуляции требуют не только точности, но и огромных вычислительных мощностей. В России экзомное секвенирование большинство клиник делают от полутора месяцев до четырех. Я гарантирую, что мы уложимся в двадцать дней, но это предел. Помимо этого, ПЦР-тесты. Качественные будут готовы сегодня. Но если потребуются количественные… Минимум три дня. Онкомаркеры… Здесь я вообще молчу. Провести все их одновременно не позволит оборудование. Предлагаю CA-125 и HE4 в первую очередь…
Андрей смотрел ему в переносицу, отмечая точечки пота на носу, бегающие пальцы и непроизвольные глотательные движения. Определенно, жадность. При этом, как ни странно, доктор абсолютно правдив. И рассказывает интересно.
— Для каких же целей делают такие сложные анализы?
Зашуршав листами, доктор нашел нужный и протянул. Андрей пробежал глазами длинный список заболеваний и поразился дотошности шефа. Это же надо так исследовать собственную жену. Как лабораторную мышь! Например, на болезнь Унферрихта-Лундборга, о которой никто никогда и не слыхал. Мнение врача, видимо, совпадало с точкой зрения Андрея.
— Если честно, — он понизил голос и снял очки, — у Рианы Арнольдовны нет показаний для столь обширной диагностики. Как правило, любой врач исходит из жалоб конкретного пациента. Если их нет, как в нашем случае, можно провести стандартный чек-ап, да и вообще ежегодный скрининг сейчас крайне желательно проводить всем без исключения. И если есть отклонения, тогда уже расширять круги в предпочтительном направлении. А вот такое исследование без малейших оснований – это выстрел из пушки по воробью.
Бедная Риана. Безумно захотелось ответить врачу что-то вроде «шлите таких клиентов подальше» или «разорви проклятый листок и брось мне в лицо». Но пришлось сдержаться. Смирчук найдет другого жадного доктора, а потом нового помощника вместо Андрея.
Тем более вроде бы врач этот не совсем уж черствый мудак. С пониманием. Объяснил суть дела по-человечески. Анализы, сроки, показания… Звучало все это убедительно, наверное, у шефа в очередной раз заискрило в мозгу, и он решил вывести Риану на чистую воду. Вечно он подозревает супругу во всех смертных грехах! И как она выдерживает?
— Давайте так! — врач неверно истолковал молчание собеседника, схватил ручку и обвел несколько пунктов, — вот это точно не сделаем сегодня. Ни мы, никто. Остальное будет готово в семнадцать часов.
Он повертел в руках очки и едва не переломил их пополам, взглянув в лицо визитера. Как его там? Серов Андрей. Тот смотрел на него с отвращением. Вот как, значит. Конечно, он, как врач, поступает не совсем этично. Но по чьей инициативе? А? Серов этот сам-то на вид вампир-вампиром. Бледный, черные волосы дыбом стоят. Бедная Риана Арнольдовна. Он постарается доставить ей как можно меньше неудобств. В конце концов, деньги на дороге не валяются, а вреда он ей не причинит.
Успокоив себя последним аргументом, доктор повторил более уверенно:
— В семнадцать часов.
— Тогда и с моей стороны остальное будет в семнадцать часов, — согласно кивнул Андрей, — И еще одно. Пациентка не должна покидать ваше заведение до момента, пока результаты не будут получены ее мужем.
Очки доктора блеснули стеклами словно от возмущения.
— Погодите, как прикажете ее удерживать? А если она захочет уйти? Это незаконно, вы же понимаете?
— Это ваши проблемы, если она сделает хоть один шаг за порог, вся сделка будет считаться недействительной, — небрежно ответил Андрей, чувствуя, что противен сам себе, — предложите ей сеанс солярия, кофе, массаж ног, мне без разницы. Если надо – свяжите, усыпите.
— Как собаку, что ли? — вырвалось у доктора.
«Как собаку!» Сам того не зная, главврач попал в точку. Андрей и сам подумал об этом, выслушав задание Смирчука относительно его супруги. Что творится в башке у шефа, он никогда не пытался понять, но порой Андрею жутко хотелось взять Смирчука за шею и окунуть в бочку с водой. И подержать подольше, пока тело не перестанет дергаться в конвульсиях. Или приложить мордой об кирпичную стену. Или…
Новое сообщение прервало поток сладостных мыслей об убийстве. «Жду на московском через 20 смарт». На Московском шоссе? Московском проспекте? Хотя, скорее всего, Смирчук имел в виду вокзал. И что означает загадочный «смарт»?
Слава богу, Яндекс не подвел и развеял сомнения. «Smart hotel» имелся на Московском вокзале. Что там понадобилось шефу?
В холле Рианы уже не было, жадность главврача явно была сильнее медицинских принципов. Администратор, молоденькая девушка в белоснежном костюме с интересом посмотрела на Андрея. И она ничего! Он подошел к стойке и написал на рекламном буклете свой номер мобильного.
— Позвоните, когда закончите с пациенткой Смирчук. Или просто позвоните, — подмигнул Андрей смутившейся девушке. Она позвонит, это читалось у нее на лбу большими красными буквами. И зачем тратить время на кино и цветы, когда все так просто? Этого Андрей никогда не понимал.
Нужно спешить, шеф не просто так написал «через 20», если он имел в виду двадцать минут, то Андрей уже опоздал. До Московского вокзала ехать не меньше часа.
— Легче смерти дождаться, чем тебя! — с этими словами Смирчук продирал свое монументальное тело сквозь толпу, — какого хрена завис в этой сраной больничке? Я же предупреждал, ты мне сегодня весь день нужен.
Упоминать о том, что ничего подобного шеф не говорил, было бессмысленно. Тем более, Смирчук не нуждался в ответе.
— Сейчас с новым безопасником потолкуем. И ты мне скажешь вердикт. Стоит с ним связываться или лажа это. Они тут филиал открывают. В Питере, в смысле. Сам он из Москвы приехал, этот хер. Компания «Одеон Икс» или как-то так. В общем, на одеколон похоже название. Налаживают какие-то суперсистемы компьютерные. С защитой данных, вся херня. Встречаемся в Бургер кинге, хоть пожрем нормально. Задолбали эти рестораторы с молекулярной кухней. Подадут чего-нибудь, как будто на тарелку харкнули.
Пристрастие шефа к фастфуду было необъяснимо. Ведь можно выбрать любой ресторан, где готовят нормальную вкусную еду, не молекулярную и не атомную. И уж не пережаренную в сто раз сгоревшем фритюрном жире!
Растолкав очередь у кассы, Смирчук проорал в лицо девушки с бейджиком «Зафира»:
— Двойной ангус острый, картошку большую, колу большую, креветки. И наггетсы давай тоже.
— Сколько креветок? — пискнула Зафира.
— Чего? — оскалился шеф, — большие давай, непонятливая. И быстрей!
Заказ собрали мгновенно. Видимо, сотрудники обладали даром эмпатии и решили отдать еду Смирчука в обход остальных гостей. Очень предусмотрительно с их стороны.
Две тысячи сверх чека шеф бросил на кассу небрежно, как два рубля. Зафира порозовела. Довольный Смирчук впился желтоватыми зубами в бургер. По подбородку потек соус. «Жрет, как скотина!» Чему-чему, а молчанию Андрей научился за время службы у шефа. Бесстрастное выражение лица он тоже причислял к своего рода молчанию. Хотя порой это давалось крайне непросто.
— Добрый день! — бледный, как поганка, мужик присел за их стол, — Михаил Михайлович.
Белые волосы, бесцветно-прозрачные глаза, белая рубашка.
— Виделись уже, — буркнул с набитым ртом Смирчук, — моему помощнику все еще разок растолкуйте.
Сделав вид, что поведение шефа его никак не задело, бледный достал из папки кипу каких-то распечаток и разложил на липком столике. Ближайший листок тут же влез уголком в пятно кетчупа, капающего с бургера Смирчука.
— В наши дни кибербезопасность как никогда актуальна…
Слушать размеренное вещание оказалось невыносимо скучно. Альбинос, наоборот, расцвел, расписывая свою компанию. Даже легкий румянец появился на щеках.
— Защита от взлома и угона авто, шифрование данных…
Смирчук доел и теперь вытирал жирные пальцы влажной салфеткой. Казалось, он не прислушивается к разговору, но Андрей видел, что шеф весь внимание.
— Спасибо за подробную раскладку, — поблагодарил он Альбиноса, когда тот замолк, — мой помощник свяжется с вами. Обсудите детали.
Собрав измазанные листы обратно в папку, бледный Михаил удалился. Когда вывеска «Бургер Кинг» скрылась из виду, он вызвал такси и снова пролистал бумаги. А еще говорят: Питер – культурная столица! Да такого быдла ни в одном колхозе не встретишь. И морда бандитская. Набитый деньгами новый клиент вызывал у Михаила дрожь. В нем чувствовалась скрытая угроза. Даже то, как Смирчук ел свой сэндвич, напоминало пиршество гиены над трупом крокодила. А его помощник! Вроде тихий, ни слова лишнего. А как взглянет, словно рентгеном просветит. И неприятный какой-то, словно вот-вот ножом пырнет под столиком!
Офис Михаила располагался в огромном бизнес-центре «Варяг». Его команда, недавно собранная из молодых парней-компьютерщиков, оказалась очень занята. Они пили колу из высоких стаканов и резались в «Atomic Heart», развалившись в креслах и почесывая лысые головы. Придурки!
Единственный из них, кто не играл, оказался рыжим пареньком. Он сидел в углу и что-то сосредоточенно и быстро набирал на клавиатуре. Кажется, этот только сегодня утром устроился. Кадровик что-то писала по этому поводу, но Михаилу было не до нее. Встреча с клиентом выбила из головы все остальные проблемы.
Вот! Кстати о проблемах. Новая знакомая в Тиндере попыталась изобразить из себя страстную любительницу фотошопа. Зайдя в переписку, Михаил обнаружил новый шедевр, который девушка прислала час назад. Она питает явное пристрастие к ЛГБТ! Радуга вместо фона, а сам Михаил был превращен в нечто женственное и отвратительное. Нечто имело сиськи третьего размера и половой член, свисающий до колен.
Заблокировав эту дуру, Михаил прошелся по кабинету, пару раз споткнувшись о кабели и пнув ногой пустой пластиковый стакан. На него никто не обратил внимания. Хоть новенький занят чем-то полезным, судя по его сконцентрированности. Михаил встал за его спиной и присмотрелся. Хотя… На мониторе появилась череда QR-кодов, сменилась потоком цифр и исчезла.
— Любимая, — тихо-тихо проговорил рыжий в трубку, — я тебе отправил сертификаты в «Золотое яблоко», как ты просила.
— А девочкам моим, — капризный голос из динамика был прекрасно слышен Михаилу, — что я должна одна по магазинам ходить?
— Ладно, — вздохнул рыжий, — только дисконт свой не свети там, скажи, у тебя его нет. И номер телефона не диктуй.
Он снова застучал по клавиатуре, не отрывая телефон от уха.
— Ой, не нуди, а? Как-нибудь разберусь. И стендап женский ты обещал! Два билета! Стейдж Стендап клаб! Я с подругой схожу.
— Стендап? — испуганно прошептал парень, — Как же места, они ведь ограничены… А если…
— Коть, ты что? — протянула трубка, — Ради меня! Ну зай!
— Ладно, — повторил он со вздохом, — сейчас… Кинул ссылку, заполни ФИО и прочее. Только прямо сейчас. А я скомпилирую код.
Трубка замолчала. Михаил заинтересованно наблюдал за рыжим. Тоже занят личными делами. Но хотя бы способный! Сначала хакнул сервер магазина и скачал сертификатов на двадцать тысяч. А теперь билеты на стендап. С точки зрения кибербезопасника его действия были абсолютно правильными. Ни одного шанса обнаружить следы взлома сети. Профессиональным взглядом Михаил оценил и быстроту, с которой парень справился с задачей.
Из динамика донеслось:
— Готово.
Парень тут же открыл новое окно и скачал билеты в PDF-формате. Открыл, пролистал и вдруг замер. Михаил тоже замер, читая данные в билетах. Вот ведь лузер этот парниша!
«Котова Ксения Ивановна»
«Петров Семен Семенович»
— Интересная подруга у твоей девушки, — Михаил решил обозначить свое присутствие.
Рыжий вздрогнул и обернулся. Это что за альбинос такой?
— Зай, ну чего там? Получилось? Денис, ты пропал что ли? — не успокаивалась невидимая Ксюша.
— Получилось, — убитым голосом ответил Денис, — и у Семена Семеновича получилось. Как так, Ксень?
— Ой… Ты не так понял, коть. Это муж подруги… Она попросила…Ты как посмотрел имя его?
Парень нажал отбой и бросил телефон на стол. Сочувствовать рыжему Михаил посчитал лишним, у него появилась идея.
— Вот тебе задание, — он набросал несколько символов на листе бумаги, — проверишь всю историю нашей местной сетки за последний час. А также активности с мобильных. Кто какие сайты посещал, сколько времени там пробыл, что скачивал. И выведешь в обратном порядке на этот монитор.
Огромный экран предназначался для презентаций, но сейчас Михаил решил использовать его для показательной кары любителям поиграть в рабочее время. Безопасники! Входи, кто хочешь, им все по барабану!
— Всех, кто здесь присутствует? — уточнил Денис.
— Да, да, — нетерпеливо подтвердил Михаил и добавил громче, — Стоп игра!
— Вам че? — один из игроков соизволил оторваться от монитора, когда его героя подстрелили. Он погладил себя по голове, очумело глядя на Михаила.
Остальные не прерывали своего занятия, обмениваясь короткими междометиями и глядя в мониторы. Наконец, до парня дошло, что прибыло начальство, и он быстрым движением вырубил игру.
— Ты охренел… — трое остальных секунд двадцать соображали, что происходит и почему вдруг экраны погасли.
— Я Михаил Михайлович, руковожу питерским филиалом «Одеон Икс». И хочу напомнить вам, что вы сюда пришли работать. И что я вижу? Помимо свалки в кабинете.
— Так это… Серваки перегружаются… Мы работали, — парни наперебой начали оправдываться.
Обведя рукой пейзаж вокруг, Михаил добавил:
— Сейчас Денис протестирует результаты вашей работы. Вот на этом мониторе.
Он повернулся к экрану спиной и строго уставился на притихшую команду. Команда злобно уставилась на рыжего.
— И еще, — Михаил собрался как следует вправить мозг этим «специалистам», — вы должны…
Глаза сидящего у двери парня стали квадратными, он подавился глотком колы и закашлялся. Следом раздался оглушительный смех второго, за ним – третьего. Удивленный Михаил обернулся и остолбенел, побледнев еще сильнее.
Фото, жестоко отфотошопленное его знакомой из Тиндера, красовалось на огромном экране. Позади парни никак не могли успокоиться, один даже выскочил в коридор и ржал там, как ненормальный. Лишь один Денис спокойно загружал что-то, не глядя на монитор. Изображение сменилось заставкой «Atomic Heart», затем какой-то таблицей. Дальше смотреть Михаил не стал. Он подскочил к Денису и за шкирку выдернул его из кресла, едва не оторвав воротник рубашки.
— Ты уволен! — проорал он парню в лицо. И добавил тише, — Сволочь!
Показать полностью
1