Лига Писателей

Мэтт тоже лег спать и спал весьма тревожно. Утром его разбудили крики доносящиеся с улиц.
Поднявшись и протерев глаза, воин вопросительно взглянул на палача. Тот подошел к стеллажу и слегка отодвинул его.
- Что там такое? Кто кричит? – спросил ветеран.
- Да, кричат уже давно, похоже, эти твари начали настоящую охоту – проговорил спокойно Сверр глядя в узкое окошко.
Мэтт вскочил с места.
- А ну дай посмотреть – сделав шаг, ветеран схватился за край стола, все вокруг закружилось и поплыло.
- Что такое с тобой?
- Голод. С прошлого дня во рту ни крошки не было. Сейчас, постой все пройдет.
- Не беда, подожди я угощу тебя коровьей лепешкой. Шутка – Сверр рассмеялся, подошел к коню и порывшись в суме вынул кусок вяленого мяса, черного и жесткого. – На - жуй.
Мэтт срезал кусок, так как откусить от этого куска мяса было чревато потерей нескольких зубов. Подойдя к окну, он был крайне удивлен. Все что воин мог разглядеть и понять, это было то, что те существа похоже хозяйничали в городке. Снаружи доносились крики и мольбы. Несколько окон, которые подпадали под обзор узкого окошка, были сломаны и висели на петлях. Какая-то женщина в разорванном платье и заляпанная кровью, рыдая, промчалась мимо.
- Мерзкие твари – буркнул ветеран. Его рука снова дернулась, но нащупала лишь воздух у ножен. «Мой меч» расстроено подумал он.
Сверр в это время выглядел задумчиво, его худое лицо не выказывало эмоций а взгляд направлен в стену.
- Давай-ка задвинем полку на место – сказал он с задумчивым лицом. Потом он подошел к своему коню и стал гладить его шею. Мэтт все это время пытался высосать из сухого куска говядины сок и время от времени разжевывал ее. Тогда палач повернулся и заявил.
- Я кажется знаю что надо делать. Но я не так уверен провернем ли мы задуманное.
- Мы можем сесть на коня и попытаться ускакать отсюда – сказал первое что пришло в голову Мэтт в то же время жуя черствый кусок мяса.
Глаза палача выпучились он вскинул руками.
- Я не для того прискакал сюда ночью в спешке, что бы на следующий день улизнуть захватив в придачу калеку. Нет уже браток, я тут им устрою танец клинков и звериных жоп. Вот посмотришь.
Ветерану вдруг стало стыдно от того чего он предложил. Хотя, что этот городок сделал для него?
- Слушай, что мы можем сделать, похоже, этой дыре итак хана. Эти хренососы устроили здесь хаос, а мы его усугубим. Посмотрим, как они поведут себя.
- Что ты собираешься делать? – спросил с сомнением воин.
- Подожжем пару домов подальше где-то на окраине городка. Они такого точно не ожидают. Поверь даже такие поганые твари как они, боятся огня. Пока городок будет разгораться, а они кинутся со всех сторон туда, мы под шумок будем валить этих зверей. Ну что как мой план?
Мэтт подумал.
- А как мы доберемся до окраины незаметно?
Сверр задумчиво потер подбородок.
- Хммм в этом и есть слабая сторона моего плана. Ну а в общем как он?
- Не плох. Учитывая то, что больше ничего мне в голову не приходит.
Сверр испытывающе посмотрел на ветерана и быстро проговорил.
- И не придет – и резко перевел тему – Здесь есть что-нибудь чем можно быстро воспламенить дом например.
- Похоже нет, кроме пары старых палок, стола, стеллажа и кровати больше здесь ничего не найдешь.
- Хм, а есть еще, что-нибудь на примете?
И тут ветерана осенило.
- Кажется, я знаю чей дом быстро воспламениться и без всяких необходимых средств.
- Чей?
- Одного хорошего человека, поверь, он загорится как большая свечка.
Палач снова испытывающе взглянул на воина.
- Хорошо, хрен с тобой попытаемся пробраться к дому этого хорошего человека. А если не получиться Згарр с ним, станем сегодня ужином.
Воин и палач стали готовится к вылазке. У Мэтта кроме найденного ножа больше не было оружия, вместе они обыскали всю сторожку, но не нашли кроме нескольких древк от копий без наконечников - ничего.
После этой возни в пыли и паутинах, палач пожал плечами.
- Что за жалкая блядь, сторожка – проговорил он раздраженно.
Сверр подошел к столу, там лежали его седельные сумки. Вынув из одной из них, сверток старой, мягкой кожи он развернул его на столе. В нем оказалось множество инструментов, мелкие ножи разной формы, крюки, щипцы, груши и еще куча интересного. От всех них веяло кровью, и страданием. Больше всего Мэтта привлекла дубинка размером меньше локтя. Темная и покрытая пятнами крови. Взяв ее в руку ветеран удивился крепости и тяжелому для ее размеров весу. Спрессованная и твердая, она приятно легла в руке.
- Для чего она? – спросил Мэтт разглядывая маленькую дубину.
Сверр возившись с чем-то рассеяно взглянув, ответил.
- Что бы ломать пальцы на руках.
Ветеран представил себе хруст ломающихся костей, под мощными ударами дубиночки.
- Бери все что пожелаешь, вот можешь взять щипцы – явно с издевкой, но с серьезным лицом предложил Сверр.
- Что я буду делать со щипцами? – как на дурака посмотрел палачу в глаза ветеран.
- Не знаю – пожал костлявыми плечами палач – волосы на заднице выщипывать – и усмехнулся.
Мэтт одарил его презрительным взглядом, а потом неожиданно расхохотался. «Ну и дурень».
Спрятав несколько ножичков за поясом и в сапоге. Мэтт взял дубиночку в руку и дал понять, что готов.
Сверр же прикрепил свой великий меч за спину и с длинным ножом в руках стоял готовый к вылазке.
Выждав немного времени, палач и ветеран отворили дверь. Тихо словно крадущиеся в переулках крысы, они пригнувшись и прилипнув к стенам стали осторожно красться в сторону которую указывал Мэтт. Ветерану было трудно, он не мог достаточно пригнутся, и мягко ступать как это делал Сверр. На улицах были слышны отдаленные отчаянные крики, мольбы о снисхождении и пощаде. Кое где Мэтт замечал брызги а то и лужи крови. Кровавые следы вели в сторону фонтана. Поэтому спутники решили красться другим путем, Сверр указал жестом в противоположенную сторону и Мэтт захромал за ним слегка пригнувшись и раскрасневшись от пульсирующей боли. Двери домов были взломаны, повсюду валялись куски оконных рам и осколки мутных стекол. Битые горшки, с рассыпанной землей, попадались под ноги. Потихоньку крики стали отдалятся, но опасность не миновала. Свернув с одной улочки, Сверр резко остановился, и не глядя, грубо схватил кравшегося сзади Мэтта за рукав. Только теперь ветеран уловил визгливый гадостный голос, переговаривавшихся существ, он даже не знал, как их называть. Палач молчал, по его лбу прокатили капли пота. Он повернулся и показал жестом, что эти твари идут прямо к ним. Крепко сжав дубину в одной руке и, нож в другой он стал ожидать. Голоса начали доносится громче. Но тут они смолкли, Мэтт обеспокоено затаил дыхание. Через некоторое время их голоса снова раздались, но стало ясно, что они отдаляются. Потом палач глубоко вздохнул повернулся и шепотом сказал.
- Эти твари остановились и ушли в другом направлении.
Воин и палач снова продолжили путь. И наконец, Мэтт увидел знакомый домик на краю улицы. Дом свечника. Дверь в него была также сломана. Сверр быстро вбежал туда, а за ним хромая забежал Мэтт.
Внутри все было перевернуто, с ног на голову. Свертки нити разбросаны. Красители для свеч попадались под ноги, окрашивая сапоги, в красные и синие цвета. Мэтт огляделся, короткие воспоминания промелькнули в голове. Но он не дал им волю. Выйдя на задний дворик, ветеран нашел бочки с жиром, даже в чану оказалось немного. Он вернулся в дом, чтобы позвать Сверра помочь ему, и тут почувствовал сильную боль в голове, сразу же все закружилось, и он даже не успел понять, как оказался лежащим на спине. Глаза в помутнении смотрели в расплывчатый потолок. Какие-то голоса, шаркая словно мохнатое насекомое забрались в уши, голоса доносились глухие и мерзко визжащие. Потом он увидел над собой одно из этих существ.
- Вы дуууммали, чтооо мы оставим вас без присмотра? – прорезал визжащий голос, слух воина.
«Что ж пора становится ужином».
Как сквозь сон Мэтт наблюдал как его волокут по улочкам, временами он замечал знакомые переулки. Воин не понимал, куда его тащат. Все это время до его слуха доносилось пыхтение и визжащие голоса гадких существ. Рядом с разбитой головой тащили Сверра, он словно напившийся посетитель кабака, которого волокли наружу покрывал сопровождающих матом. Посреди какой-то улочки Мэтт потерял сознание. Очнувшись, ветеран ощутил жуткую головную боль. Голова словно раскалывалась, а тело дрожало.
День уже клонился к вечеру. Рядом Мэтт слышал, тихий женский плачь, слабые стоны и тревожные разговоры. Оглядевшись, ветеран понял, что находится посреди кучки людей собранной на площади у фонтана. У всех на лицах был отпечаток перенесенного ужаса, а в глазах все еще леденел страх. Схватившись за голову, Мэтт присел и стал искать знакомых. Людей оказалось не так много, около тридцати человек. Некоторые были ранены и лежали на каменной поверхности. Здесь же растянулся в безсознательном состоянии и Сверр с разбитой головой. Неподалеку от него лежал градоначальник, у него тоже была рана на голове, но похоже череп его был пробит, и кровь уже там запеклась, однако все еще чуть-чуть струилась из раскроенной макушки. Истак смотрел на всех неузнавающим, растерянным взглядом и ветеран понял, что он обезумел от удара по голове.
Вокруг всех этих раненых или напуганных горожан, тесно сгрудившихся в одном месте, сновали и следили за ними голодными глазами ночные существа. В руках они держали разное оружие, топоры, ножи, дубины и тесаки. «Все что могли найти в городе» понял ветеран. Одетые во что попало они выглядели как оборванцы. Существ было около шести или пяти, Мэтт не мог посчитать из-за пленников окружающих его и заслоняющих обзор. Внезапно все стихли, ветеран присмотрелся и заметил, как к ним приближается человек в зеленой мантии. Сжигаемый любопытством он поднялся и, шатаясь, стал следить за ним. Высокий и прямой как копье, он неспешно приближался к собравшимся в кучку пленникам. Его глаза были прищурены и внимательно наблюдали за маленькой толпой людей. Длинная белая борода еле колыхалась на слабом вечернем ветерке, голову с такими же седыми волосами покрывал мягкий колпак, зеленый и расшитый серебром, изображавшим непонятные для Мэтта символы. Существа расступились, и волшебник остановился в нескольких шагах от напуганных горожан. Ветеран затаив дыхание, стал наблюдать за чародеем. «Что он сделает? Что вообще тут происходит?»
Волшебник обвел всех несчастных взглядом и властным голосом начал.
- Не бойтесь, я понимаю, что все вы сейчас напуганы. - странно, но Мэтту казалось, что голос чародея звучал твердо, но по отечески тепло. - Кто-то из вас потерял знакомого, кто-то близкого, а кто-то приятеля, но все закончено. – волшебник немного выждал и продолжил, толпа к этому времени немного стихла. –Как вы поняли, по крайней мере, многие из вас, - эти чудесные существа должны были умереть, несчастные люди, сгоревшие в борделе. И я их спас. Теперь они живут. Я сделал то, чего не могли сделать сотни лет волшебники до меня, и не смогут другие поколения чародеев. Старые книги и свитки говорили многое, рассказывали, поясняли о способах спасения человека путем добавления в него животных элементов. Признаюсь я много раз, тайно пробовал сотворить, что-то подобное, используя части благородных животных и у меня ничего не получалось. Все те люди умирали, а ведь это было запрещено законом, под страхом смерти – чародей шагнул в сторону и подобно размышляющему мудрецу сложив руки за спиной, медленно ступая продолжил – Здесь же сложилось так, что мне благоприятствовала ярмарка, мой помощник выкупил нескольких подохших гиен и, используя их органы, кровь и волшебство я сумел вдохнуть в пострадавших новую жизнь. Поднявшись на ноги они возвеличили меня, возвысили, назвали богом. – маг повернулся и его глаза честолюбиво блеснули – И когда они совершили свое первое преступление как я мог их наказать? Как мог рассердиться? – чародей подошел и погладил одного из них по мохнатой в жидких волосах голове.
- А ты можешь сделать так, чтобы моя задница заговорила? – раздался знакомый голос. Ветеран взглянул в ту сторону и увидел сидящего на мощеной площади палача, его волосы были мокры от крови. Люди стоящие вокруг него мгновенно отступили, и палач стал похож на островок посреди моря.
Волшебник внимательно взглянул на Сверра, но на его лице ничего не отразилось.
- Я каждый вечер насылал на ваш городок заклинание глухоты и слепоты, что бы ни один из горожан не слышал криков жертв и не видел того, чего не нужно было видеть. Но вот, какой интересной оказалась магия, когда в заклинании я произносил, что направляю его на горожан, оно не действовало на чужаков, коих было конечно мало, но все же. И один из них как я впоследствии узнал, оказался еще и огрызающимся псом. – Маг обратился к одному из существ, стоящих рядом с ним – Кто из них тот пес?
- Вооот этот – провизжало существо, и Мэтт увидел, что тварь указывает на него – он убил Неку и ранил Сиву. Прошу владыка, позволь убить его, разодрать на части и сожрать!!!
Маг проницательно взглянул на Мэтта, а ветеран посмотрел прямо ему в глаза. Тогда волшебник ответил.
- Это будет излишним. Он отнял одного из вас, и пополнит собой пустоту, которую создал. Похоже, он крепок телом, нам такие понадобятся…
- Он никчемен – пропищало существо – его нога повреждена и не дает ему хорошо двигаться, он слаб!
- Ничего мы это исправим –сказал по-отечески волшебник. И посмотрел таким взглядом на существо, что, то более не осмеливалось возражать.
Тут Мэтт заметил, как приближается еще одно существо которое вело двух детишек, оно швырнуло их к остальным.
- Они прятались в погребе вон в том доме – взвизгнуло оно. В руках этой мерзости блестел полированной сталью, меч Мэтта. Руки ветерана сразу задергались при виде своего оружия.
- Возвышение, полученное от гиен – с насмешкой прозвучал голос Сверра – ха! Всегда об этом мечтал! Меня как то муравьи возвеличили и назвали…
Одно из существ замахнулось дубиной, и удар обрушился на спину палача глухим звуком.
Сверр согнулся и с громким хрипом протяженно вдохнул воздуха в грудь. А потом стал прерывисто дышать.
Мэтт, медленно шатаясь подошел к нему.
- С тобой все в порядке дружище? – спросил ветеран.
Сверр посмотрел на него каким-то пустым взглядом.
- Я заметил ты брал много из моих щекоталок и прятал их по своему телу, скажи все ли нашли эти пятнистые дерьмализы?
Ветеран незаметно стал нащупывать места куда запихнул щекоталки палача.
Тем временем маг продолжал.
- Согласитесь эти существа имеют право на жизнь, они появились недавно и это исторический момент, я понимаю они не идеальны и не лучше людей, но они живы и раз они живы, они имеют право на жизнь. Все вы послужите благой цели, став им братьями, сестрами женами и мужьями, я в этом посодействую.
Люди в отчаянии завопили и подняли шум.
Мэтт же, поймав взгляд палача прошептал ему.
- У меня остались целых две твои игрушки. Похоже, обшаривать людей они еще не научились.
Палач на это только кивнул и отвернулся.
- Мы задержались здесь – воскликнул волшебник, перекрывая вопли напугавшихся горожан – ваш лорд наверняка отправил помощь и здесь нам более делать нечего. Перевернем же страницу и перейдем к следующей. Нас ждет долгий путь, путь к новой жизни.
- Я, наоборот хотел отлистать пару страниц назад. Что-то мой хрен стал вялым, а тогда был словно сосновый ствол.
Волшебник посмотрел потемневшим лицом на Сверра и холодным голосом обратился к своим созданиям.
- Ваш ужин уж больно разговорился у меня от него голова болит.
Двое из существ довольно улыбнувшись, быстро набросились на Сверра, снова поднялась дубина и резко полетела, целясь ему в голову.
Палач сидел на заднице, выставив перед собой полусогнутые длинные ноги. И неожиданно с невообразимой ловкостью он перехватил удар на лету и сшиб противника с ног. Толпа ахнула. Существо повалилось на мощенную площадь. Палач повернулся в сторону ветерана и легонько кивнул. В тот же миг налетело второе существо с топором в руке. Удар пришелся в поясницу палача, от которого он страшно вскрикнул, но все же ухватился руками за ноги обидчика. Потеряв равновесие тот грохнулся вслед за предшествующим. Волшебник дернулся, сделав шаг назад, в этот миг Мэтт вынырнул из гущи людей с ножичком, его рука описала дугу, но добраться до глаза мага, ей было не суждено. Острый тесак врезался в предплечья с такой силой, что Мэтт услышал, как с хрустом треснула его кость. Дикая боль прокатила по всему телу, от которой он просто задрожал. Но вторая рука хоть и дрогнула, но не остановилась, в зажатом меж пальцев кулаке виднелся размером с палец заточенный крюк, он вспорол половину горла волшебника, порвав кожу, и застрял в разодранном кадыке. Кровь хлынула из горла чародея, под отчаянные визги и ужасные крики его созданий, обрызгав ветерана. Существо с тесаком ошеломлено проводило взглядом волшебника рухнувшего на мощеную площадь. В этот миг Мэтт понял, что нужно удирать. Твари с ужасным криком бросились на убийцу их повелителя. Того который был с топором схватил за ногу лежавший в луже крови палач, обезумевшее оно стало рубить его с небывалым неистовством.
Кровь с повисшей руки Мэтта текла ручьём. Нестерпимая боль сковывала все тело, от которого текли слезы. Он быстро поднялся и бросился в тесные ряды горожан. Существа пустились за ним со всех сторон, расталкивая и рубя попадавшихся на пути. Вначале казалось, они пытались добраться лишь до Мэтта, но вдруг он заметил, что оказавшись посреди людей они стали рубить всех попало, обезумев они просто начали резню. Кругом началась кровавая пляска. Но существо с тесаком не поддалось общему безумию и пустилось за убийцей повелителя, не останавливаясь и не отвлекаясь на других. Мэтт, обернувшись, заметил, что она самка, несмотря на все уродство на ее лице все еще проглядывали женские черты.
Одной рукой пробивая себе дорогу и прихрамывая ветерану, удалось вынырнуть из толпы. Он сразу же заковылял к первому же переулку, оставляя за собой на обитой камнями площади красную струйку крови. «Нужно перевязать рану» решил он. Голова уже кружилась. Войдя в какой-то дом, он сорвал первую попавшуюся под руку тряпку и крепко перехватил ею руку выше кровоточащей раны. Подняв глаза, Мэтт заметил перед собой, молча стоящее с тесаком существо, в её золотых глазах читалась немыслимая ярость и ненависть. «Похоже, моим приключениям пришел конец» решил воин припав к стене. Существо, скалясь стало приближаться, оно явно было осторожным и не бросилось на него сломя голову, несмотря на тяжелую рану противника. Ветеран пнул в ее сторону сломанный табурет, лежащий под ногами, но существо ловко увильнуло в сторону. Тут в двери показалось еще одно существо, взглянув оценивающим взглядом внутрь, оно пискливо воскликнуло.
- Пойдем скорее Сафи, сюдаааа скачут вввсадники, облллачко пыли уже недалеко.
- Погоди я расправлюююсь с убийцей нашего повелителя – яростно пропищала она.
- Нет временнни скорее, оставь его прошшшу, у меня конь.
Существо с тесаком противно зарычало и накинулось на Мэтта, он увернулся и рухнул на пол. Деревянное покрытие пола еще раз хрустнуло и он, недолго падая, хлопнулся куда-то вниз. Все вокруг потемнело.

***
- Я вот глядел на тебя и сразу узнал – сказал пузатый мужчина с лысиной и с завитушками полуседых волос над ушами и на затылке. В помещении, где они находились, пахло свежевыделанной кожей. Старый Стив всегда занимался кожей. Мэтт помнил, как вечерами он приходил к отцу, и они вместе ходили в таверну неподалеку, задерживаясь там и попивая эля или пива до глубокой ночи.
Старый кожевник улыбался ветерану раскрасневшимся лицом дружелюбно и по отечески.
До замка еще оставалось меньше мили, Мэтт шел по вытоптанному лошадьми и мулами пути, мимо хижин и домов, разместившихся недалеко от обиталища лорда. Здесь-то его и подозвал Стив «кожаные руки», как называл его отец. Старый кожевник всегда умудрялся пролить кружку другую эля, поэтому кузнец всегда говорил ему "Твои руки подобны той коже, которую ты варишь, мягкие аж кружку эля сдержать не могут". "Конечно – отвечал старый Стив – для рук кузнеца всякая рука слаба". – И оба друга хохотали.
- Ты здорово изменился Мэтт, но мне бы было стыдно не узнать тебя. Ты пей-пей.
Ветеран отпил немного эля и положил кружку обратно на стол.
- Спасибо что угостил – проговорил равнодушно Мэтт.
- Да что ты сынок? Ты всегда желанный гость в моем доме, и мне ты как сын. Разве сын должен благодарить отца за выпивку. – мягко улыбнулся Стив.
Мэтт холодно кивнул, сохраняя молчание.
Улыбка медленно исчезла с лица кожевника, и на лице проявилась тень сострадания.
- Руку-то на войне потерял?
Держа кружку и глядя на темно бурую выпивку, но, не проявляя интереса к ней, Мэтт рассеяно посмотрел на кожевника.
- Нет, кое-какое приключение по пути – ответил Мэтт таким же равнодушным тоном. – руку спасти не удалось и ее мне просто отрезали - Он отвернулся и рассеяно бросил взгляд на дверь.
- Ты не спеши, до замка рукой подать, еще увидишь…отчий дом. Пей сынок, скоро придет Лолли испечет тыквенный пирог и мы с тобой отведает его.
- Я слишком долго шел – буркнул себе под нос Мэтт и решительно поднялся, завернутый рукав на месте отрезанной руки открепился и повис.
- Мэттью – засуетившись, поднялся Стив – погоди.
Ветеран повернулся, на его боку все еще висели пустые ножны.
- Постой! – остановил его кожевник. Его голос был полон боли – выслушай старика.
Воин повернулся и подозрительно посмотрел на старого кожевника.
Тот вздохнул и мягко проговорил.
- Присядь. Хорошо, если не хочешь, выслушай меня стоя. – он мгновение выждал взглянув на Мэтта полным сострадания взглядом – Зря ты ушел на войну. Твой отец, а главное мать так переживали, они не могли вынести твоего ухода, ты ведь был их единственным ребенком. Если бы у тебя были брат или сестра они бы так не страдали.
- Что произошло? – решительно спросил Мэтт.
- Не знаю сколько времени прошло с того дня - год или меньше. В общем, лорд наш отправился однажды на охоту, его лошадь сломала себе ногу и упала. Благо с его милостью ничего не случилось. Однако один из лесников из его отряда заметил, что у этой лошади слетела подкова, перед тем как та споткнулась. Конечно, то, что она споткнулась, не было тому виной, но лорд наш в последние годы стал несдержанным и жестоким – последние слова кожевник проговорил шепотом. - Вне себя от ярости он вернулся с охоты и…
- И что!? – отчаянно спросил воин.
- Он до смерти забил кнутом твоего отца – по лицу кожевника покатились слезы – не ходи туда сейчас прошу тебя, вначале успокойся.
- А что мать? – ледяным голосом спросил Мэтт еле сдерживая отчаяние и ярость. «Мучает своих паскуда» вспомнились ему слова старика который подвез его до того проклятого городка.
- А что она могла и может сделать? Бедная женщина все еще живет в замке, моет и чистит господскую одежду. Она запрятала свое несчастье глубоко внутри себя, и стала неразговорчивой и отрешенной. Именем Згарра не предпринимай ничего, может, увидев тебя, твоя мать станет ненамного счастлива, а если и тебя убьют у нее на глазах, этого она уже не вынесет. Да, и нам будет горестно.
Мэтт только теперь почувствовал, как слезы наполняют глаза и к горлу подошел ком, ветеран вспомнил грустно улыбающегося отца стоящего у ворот замка в день их прощания и понял, что никогда более не увидит его. Повернувшись ветеран вышел и побрел в сторону замка.

Вчера я опубликовала 1 главу своего романа "Шоколадное пирожное", неожиданно получив двух подписчиков. Что ж, думаю, что не имею права подвести тех, кто заинтересовался историей. Поэтому, предлагаю вам прочесть пролог к роману (да, не логично: стоило, пожалуй сначала представить его, но...)

P.S. прошу прощение за некорректное форматирование 1 главы. Не понимаю, почему все слилось единым текстом

Итак.

Шоколадное пирожное. Пролог

-Нет сил больше жить. Каждый день предо мной возникают флэшбэки, воспоминания о прошлом, понимаешь? Я вижу их постоянно. А смотря на себя в зеркало, мечтаю разбиться на осколки, подобно нему, когда стеклянную гладь нарушает попавшая брошенная мною подставка для зубных щеток. И вместе с тем я так не хочу умирать. Смешно, верно? Вероятно, просто боюсь смерти.
Я не нуждаюсь в прощении. Оно мне не нужно. Я знаю, что моя душа давно мертва. Мне просто хочется однажды уснуть и не видеть их во сне. Хотя бы раз. На мгновение забыться. Как раньше. Но ты знаешь, что я больше так никогда не поступлю.
Вижу перед собой наш дом, где мы играли. И пусть там случались и страшные вещи, помнишь, как на нас напали? Конечно, помнишь. Но именно там мы все были счастливы. По-настоящему. Я был счастлив, понимаешь? Наверное, у любого воспоминания о детстве окутаны покровом радости. Но у меня особо. Мне не довелось стать счастливым после.
Я тебе рассказывал, как однажды показывал фокусы друзьям? Нет? Это одно из моих любимых воспоминаний.
Я всегда любил учиться чему-то новому, а потом удивлять друзей. Выражения лица Даши, когда она поражалась очередной моей выходке, останется навсегда в моей памяти.

-Ты выбрал эту карту, - говорил я, доставая из колоды шестерку треф и протягивая ее Диме, - ну а это твоя.
Я протягивал короля червей Даше.
-Невероятно! – восхищалась она. – Как ты узнал?
Перед этим я, разделив колоду на две части, предложил из каждой выбрать своим друзьям по карте, запомнить их и положить в противоположные половины. Теперь же, перетасовав их, безошибочно вернул выбранные карты.
-Как ты это сделал? – шептала Даша, едва шевеля губами нежно-розового цвета.
-Фокусник никогда не раскрывает своих секретов, - пытался оправдаться я.
-Это старая отговорка! Ну скажи, пожалуйста!
Я помотал головой. Даша надула губки.
-Да ладно вам, - воскликнул Дима. – Пусть волшебство остается волшебством. Хотя, я знаю его секрет…
Теперь взор Даши переметнулся на Диму. Он любил казаться умнее, чем есть на самом деле. И я всегда верил в его эту напускную эрудированность.
-У него в кармане волшебная палочка! – с видом гения провозгласил Дима.Даша захлопала ресничками.
-Антон, у тебя есть волшебная палочка? – восхищенно прошептала она.
Мне стало весело оттого, что Дима, пытаясь выглядеть круто, только что сморозил очередную глупость.
-Нет, просто у меня сверху лежали только красные карты, а снизу черные, - ответил я, не понимая, что меня провели вокруг пальца.
-Ага! – заголосил Дима. – А говорил, что фокусник не выдает секретов! Ты балбес! Бе-бе-бе!
Даша рассмеялась, а я от досады бросился с кулаками на друга.
-Мальчики, прекратите! – закричала Даша.
Но, увлеченные дракой, мы не обращали на нее никакого внимания. Я что-то кричал, Дима голосил в ответ. Даша подбежала к ним ближе и попыталась разнять, но, разумеется, у нее ничего не вышло.
Более того, в пылу баталии, Дима случайно зацепил рукой красивый розовый бант на платье Даши и оторвал его с неприятным треском. Лишь слезы девочки смогли отвлечь друзей от сражения.
-Мама меня убьет! – рыдала Даша.
-Не переживай! Ну, хочешь, мы с Антоном пойдем и скажем, что это мы порвали? Хочешь?
-Нет! Тогда меня дома оставят и не пустят на улицу точно. Да и вообще, мне мама не разрешает с вами играть. Мама сказала, что с мальчишками водиться нехорошо. Они с папой долго меня ругали…
-Но ты же не бросишь нас? – спросил Дима.
-Конечно, нет. Просто мама сказала, что запрет меня и дома, а папа выпорет.
-Девочек бить нельзя. Тем более маленьких, - тихо, но отчетливо проговорил я.
-Я не маленькая! Мне восемь лет, как, между прочим, и тебе.
-Ну да, то есть я тут, со своими девятью годами самый большой? – улыбнулся Дима.

Знаешь, мне становится тепло, когда я их вспоминаю.

Мы познакомились в начале той весны…

Подожди, не перебивай. Я знаю, что ты слышала все это сотню раз. Прошу, дай мне выговориться, мне это так нужно!

Мы с Дашей жили в одном квартале и учились в одном классе, но не общались друг с другом. А в марте сюда переехал Дима со своей бабушкой.
Со «странным мальчиком», жившим, к тому же, без родителей, никто не хотел дружить. Сразу нашлись лидеры класса, которые объявили, что тот, кто будет с ним общаться, будет жить в классе как отшельник: с ним, в свою очередь, также никто не будет общаться.
Возможно, Дима и, правда, был не похож на всех остальных детей. В то время как все разговаривали о том, какие мультики они посмотрели на выходных и закатывали глаза в мечтах о компьютере, который казался для всех недостижимой мечтой, для того, чтобы играть в игрушки, Дима предпочитал проводить перемены в одиночестве, читая, сидя за партой или на подоконнике в коридоре, если его выгоняли одноклассники из кабинета.
И лишь Даша, которая, к тому же, сидела с Димой за одной партой, находила его привлекательным. Он пересказывал ей книги, которые прочел. А еще сам мог на ходу сочинить историю, способную удивить.
Через некоторое время я со своими карточными фокусами, стал подсаживаться к ним в столовой на обед, а потом стали втроем проводить все перемены, затем и все свободное время.
Я мог не опасаться – разрыв отношений с одноклассниками мне не грозил. Моя семья была слишком богата для того, чтобы со мной ссориться. Поэтому, одноклассники поначалу мирились с присутствием Димы рядом со мной, пока, в конце - концов, я не дал ясно понять, что вовсе не хочу видеть никого рядом с собой, кроме Димы и Даши.
Тем летом мы вовсе не расставались. Дима нашел этот самый заброшенный дом, сидя в котором мы с ним наперебой рассказывали удивительные истории. Сейчас-то я знаю, что мы соревновались, пытаясь впечатлить ее. Что-то мы читали в книгах, что-то выдумывали сами. Я обожал греческие мифы. Даже Дима слушал их, открыв рот, не говоря уже о Даше, которая практически влюбилась в богиню Афродиту, мечтая во всем быть похожей на нее.
Дома она нашла ее картинку, где богиня любви и красоты сидела, грациозно откинув голову и соблазнительно выставив плечи. Даша вытащила из шкафа простыню, обмоталась ею, чтобы ее одежда походила на одеяние Афродиты, и уселась перед зеркалом точь-в-точь как богиня.
Она долго смотрела на свое отражение, пока ни пришла к выводу, что совсем не похожа на любимую героиню. Даша стянула с себя простыню, забилась под одеяло и проплакала весь вечер, а на следующий день Дима ее уверял, что та куда прекраснее мифической богини.
-Опиши, какая я, - попросила Даша Диму.
-Просто так взять и описать? – поднял он брови.
-Да…
Дима откашлялся и начал:
-У тебя красивые каштановые волосы. И кудри. Кудри вьются ниже плеч. В твои волосы хочется вплести золотую тесьму.
Даша сидела, открыв рот.
-Глаза темно-карие, шикарные ресницы. Да и вообще ты красивая…
Тогда Даша немного успокоилась.

О чем я говорил до этого? Ах, тот вечер в нашем доме.

Даша посмотрела не оторванный бант и слезы вновь наполнили ее глаза.
-У Афродиты никогда не отрывали бантиков, - сказала она. – Теперь я совсем не как она. Я лучше пойду домой. Мама будет злиться.
-Пообещай, что придешь завтра, - сказал я. – Что бы ни случилось?
-Обещаю…
-А давайте принесем друг другу клятву? – воскликнул Дима.
-Какую клятву? – удивилась Даша.
-Ну как… что мы навсегда останемся друзьями, что не предадим друг друга и всегда придем на помощь…
-Ой, здорово! – захлопала в ладоши Даша.
-А этот бант будет талисманом нашей дружбы, - предложил я.
-Хорошо, - согласилась Даша.
Мы сели на корточки, взяли друг друга за руки, а между собой положили розовый бант.
-Каждый должен придумать один пункт клятвы, - сказал Дима.
-Итак… Клянешься ли ты, Даша и ты, Антон, вечно сохранять верность своим друзьям?
-Клянусь!
-Клянусь!
-Клянетесь ли вы защищать друг друга от злых людей, волков, медведей, собак и мышей? – продолжила Даша.
-Клянусь!
-Клянусь!
-А если другу понадобится помощь, каждый бросит все свои дела и придет на выручку, - закончил я.
-Клянусь!
-Клянусь!
-А теперь пусть каждый поцелует этот бант, - сказал Дима.
Даша прижала бант к губам, передала его мне, я же, после ритуального поцелуя, отдал наш новый талисман Диме.
Теперь мы сидели, глядя друг на друга как-то по-особенному, точно стала существовать невидимая нить, связывающая нас. Мы осторожно встали, словно боясь порвать ее, и, не говоря ни слова, вышли из дома.
Уже на улице, по-прежнему молча, дойдя до квартала, мы попрощались и пошли каждый в свой дом.
Я помню этот день, словно он был вчера. Слова нашей клятвы остались, словно вырезанными, у меня на сердце. И, пожалуй, это самое теплое воспоминание из моего детства.

-Ты все еще слушаешь меня? Ты уснула. Милая Соня…
Антон подошел к креслу, на котором задремала старушка, накрыл ее пледом и осторожно поцеловал в щеку.

Глава 1 здесь:
https://pikabu.ru/story/shokoladnoe_pirozhnoe_6730359

Привет, пикабушники!

Я не пою песен (наверняка, мои уши навестила целая семья медведей), не рисую (каракули на полях тетрадей ни в счет), не вышиваю крестиком (да что греха таить: я даже носки заштопать не могу). Я пытаюсь писать книги. И делящиеся здесь своим творчеством люди вдохновили меня показать то, чем я занимаюсь.

Хочу предложить вам прочитать первую главу моего романа "Шоколадное пирожное". Очень надеюсь, что кому-то понравится

Итак...

Глава 1

Давно наблюдая за этим домом, он мог с закрытыми глазами начертить его план на любом попавшемся клочке бумаги. Он знал каждую трещинку на фасаде, каждый кустик, за которым ежедневно заботливо ухаживал садовник. Да, он был почти влюблен в эти розы кремового и светло-красного цвета. Он знал, что дверь калитки едва слышно скрипит, открываясь, а дорожка из щебня до дома шуршит под ногами, хотя сам он ни разу ни открывал эту дверь и никогда не ходил по хрустящей дорожке. Ему стало известно, что в доме живет кошка, рыжая и пушистая: однажды горничная жаловалась садовнику, что устала очищать от шерсти диваны и кресла.В доме был камин – бесполезная информация, но, тем не менее, она тоже не ускользнула от его внимания.Охрана, конечно же, была. Только эти два сторожа завели привычку пить чай вечерами на кухне и играть в карты, привыкнув к спокойной работе. Особенно, когда хозяев не было дома. К слову, они уезжали каждую пятницу примерно в шесть часов всей семьей и возвращались около полуночи. А это уже очень важные сведения.Сегодня была как раз пятница. А это значило, что фактически на весь вечер дом останется почти без присмотра. Эта пятница идеальна для задуманного, ведь в понедельник во всем доме должны были установить камеры видеонаблюдения. Удивительно, что их до сих пор не было… Поэтому утро он начал с обычного ритуала, совершаемого перед каждым подобным днем: пошел в кафе, взяв с собой все свои заметки. Посещал всегда он одно и то же кафе. Нельзя сказать, чтобы оно ему нравилось: кофе там был отвратительный. Хотя, чай неплох. Только если с лимоном. Если, конечно, лимон будет свежий, а чай не зеленый. Хорош был омлет, если в него не пожалеют положить колбасы. И, конечно, если он не пригорит, а такое бывало иногда. Даже не иногда. Такое бывало часто. И все же, несмотря на это, он всегда ходил именно туда. Причина тому была проста: из-за таких способностей к готовке повара, а точнее отсутствия этих способностей, посетителей там было не особо много. С утра не было почти никого никогда. Поражало, что кафе все еще не закрыли. Заняв столик в углу, можно было не опасаться, что за твоими делами будет кто-то наблюдать. Иногда сюда приходили начинающие писатели, искавшие уединения вместе со своими ноутбуками или огромными засаленными тетрадями, из которых вечно выпадали какие-то листочки. Но на них не стоило обращать внимание: они целиком поглощены работой и сами не смотрели ни на кого.Сегодня он, как обычно, сел за столик, который предпочитал всегда. К нему тут же подошла официантка, Катя.-Доброе утро, Егор. Тебе как обычно?-Привет. Да, всякая перемена – угроза для стабильности, - улыбнулся он, заставив официантку смутиться.Катя быстро убежала, но скоро вернулась с тарелкой омлета и кружкой чая.-Приятного аппетита, - одновременно с этой фразой ее щеки стали алыми.Егор поблагодарил, но есть не стал, отодвинув принесенную еду на край стола. Взамен этого, перед собой он положил пухлый блокнот с записями, сделанными корявым почерком. В это время Егора самого можно было принять за писателя: что-то писал, зачеркивал, выделял важное, перечитывал и тер свой лоб указательным и передним пальцами.Большая стрелка на часах, висящих на стене в кафе, описала несколько кругов. Чай остыл, а омлет, будучи и так едва теплым, стал окончательно ледяным и непригодным для употребления в пищу. Но именно в это время Егор и вспомнил о еде, взял чай, отхлебнул из кружки и сморщился. Бывало, конечно, и лучше.Убедив себя в том, что он знает все уже наизусть, Егор, поморщившись от воспоминаний о чае, собрал свои вещи, оставил на столе деньги и вышел из кафе. Едва он перешагнул порог, как его кто-то окликнул. Егор обернулся – в дверях стояла официантка Катя.-Что случилось? – спросил Егор. – Я оставил недостаточно денег?-Нет, - сказала Катя, - все правильно. Я просто хотела спросить…Катя нервничала – правой рукой она терла пальцы левой и кусала губы. Ее волосы слегка растрепались – видимо до дверей она бежала.-Что? – улыбнулся Егор.-Просто ты так давно приходишь к нам. Кажется, я к этому привыкла. Понимаю, что ты занят своей книгой, как и все, кто приходят в это кафе, да и вообще… Но, я тут подумала, может быть мы могли бы вечером с тобой погулять, сходить куда-нибудь, если, конечно, ты не против?Быстро проговорив все это, Катя затаила дыхание и, казалось, готова была зажмуриться.-Катя, извини, но сегодня весьма неудачный день. Я не хочу тебя обидеть, - сказал он, увидев, как девушка поменялась в лице, - может быть в другой раз?-Хорошо, конечно. Я понимаю. Не то время, не то место.-Извини еще раз.-Да нет проблем, - Катя попыталась улыбнуться – вышло это абсолютно нелепо - затем развернулась и пошла в кафе.«В другой раз», - сказал Егор мысленно сам себе. Хотя, он наверняка знал, что этого другого раза не будет. Последнее, чего бы он сейчас желал – это заводить отношения.К семи часам, когда уже стемнело, он был возле нужного ему дома. Свет горел только на кухне, значит, как обычно, вся семья уехала. Егор подошел к калитке и аккуратно ее отворил, услышав тот самый тихий скрип, похожий на плач. Прошел, тихо шурша по дорожке к двери дома. Лучше было входить в парадную дверь – она дальше от кухни, чем черный вход, поэтому меньше вероятность быть услышанным. Но, с другой стороны, его могли увидеть соседи, поэтому надо действовать быстро, а это Егор как раз умел делать очень хорошо. С помощью отмычки он открыл дверь и вошел внутрь.Нужно было идти на второй этаж по лестнице, затем в третью дверь направо. Именно там было то, за чем охотился Егор.Ступая тихо и незаметно, словно тень, он забрался по лестнице, остановился, прижался к стене, оклеенной обоями синего цвета, и прислушался. Не было никакого шума, значит, его появление осталось незамеченным. Казалось, что удача на его стороне.Егор подошел к нужной комнате и толкнул дверь. Она была заперта. И снова помогли отмычки. Егор зашел в комнату и огляделся, в поисках необходимой вещи, но не увидел ее. Тогда он заглянул в шкаф, обнаружив там лишь одежду. За шкафом лежала только пыль, равно как и под кроватью. Он осмотрел всю комнату в поисках тайника, но не нашел ничего.Так не могло быть! Кажется, заявления об удаче были преждевременными. Егор точно знал, что предмет поиска должен находиться в комнате. Он был готов яростно перевернуть всю мебель, но нельзя было оставлять следы своего присутствия.Тогда Егор решил осмотреть и другие комнаты, что, безусловно, осложняло дело. Как же не повезло ошибиться в своих наблюдениях!В комнате напротив также ничего не нашлось, равно как и в соседней. Тогда он решил войти в дверь, которая была ближе всего к лестнице. Именно в этот момент, он услышал, как по ступеням кто-то поднимается, шмыгая носом. Егор быстро открыл дверь и забежал в комнату, ища место, которое послужило бы ему укрытием. Он увидел перед собой кровать и залез под нее. Буквально через секунду дверь снова открылась. В комнату кто-то вошел. Из-под кровати Егор видел, как вошедший скинул туфли, прошел мимо и сел на стул, стоящий у туалетного столика. Затем он услышал всхлипывания. Егор немного выглянул из своего укрытия и увидел девушку, смотрящую в зеркало. Ее темные волосы были распущены и взъерошены. Тушь размазалась под глазами темными кругами, что придавало девушке сходство с пандой. Одета она была в черное платье до колен. Это была Лиза, дочь хозяина дома.Она смотрелась в зеркало, пытаясь вытереть тушь, но из-за постоянно текущих слез, коэффициент полезного действия равнялся нулю. Лиза что-то бормотала себе под нос, Егор не мог различить все. До его слуха доносились лишь отдельные слова: «Полина», «ненавижу» и что-то подобное. Казалось, что конца у этой истерики не было.Весь план шел насмарку. Мало того, что Егор не нашел то, что искал, так он еще вынужден оставаться непонятное время под кроватью, слушая нелепое бормотание плачущей девушки. Расклад был не самый удачный. Оставалось надеяться, что Лиза скоро успокоится и уйдет из комнаты куда-нибудь, хотя бы, подобно всем девушкам в истерике, на кухню за успокоительными сладостями, давая время Егору поскорее сбежать отсюда. Конечно, прыгать со второго этажа – не самая лучшая перспектива, но выбор оказался невелик.Егор лежал, стараясь не шевелиться, хотя все его тело невыносимо затекло и требовало размять мышцы. Мысленно он проклинал горничную, которая не мыла пол под кроватью: пыль щекотала его нос, и очень хотелось чихнуть, чего допустить было нельзя – подобное малодушие приведет к катастрофе.«Слава богу, тут тараканы не ползают», - подумал Егор. Хотя, если бы он мог посмотреть сейчас на подошвы своих кроссовок, то увидел бы сидящего там огромного паука.Лиза, наконец, перестала рыдать. Она достала салфетки и вытирала лицо, убирая круги под глазами. Ее щеки стали припухшими, а нос покраснел от того, что его все время терли. Закончив с процедурой очищения лица, Лиза села за письменный стол, стоящий рядом с кроватью, и включила компьютер, находящийся на нем. Через некоторое время в комнате негромко заиграла песня Lifehouse «Everything». В финальной части Лиза начала подпевать. Егор отметил, что поет она ужасно.С каждой секундой Егор все сильнее желал, чтобы Лиза ушла из комнаты. Во многом благодаря ее пению. Уши начинали болеть тоже. Но шло время, а идти Лиза не собиралась никуда…Она сидела за компьютером, кликая мышкой и иногда стуча по клавишам клавиатуры. Из динамиков играла какая-то музыка.Внезапно послышались звуки, как будто кто-то скребется в дверь комнаты. Егор поначалу решил, что ему послышалось, но Лиза явно тоже услышала это, потому что она встала со стула и подошла к двери.-Муся.В комнату вбежала та самая рыжая кошка, на которую сетовала горничная. Оставалось надеяться, что кошка не является любителем залазить под кровать. Лиза подхватила кошку на руки и положила себе на колени, вновь садясь на стул. Кошка начала очень громко мурлыкать. Егор где-то читал, что кошки делают это не от удовольствия, а от ощущения опасности. Почему-то эта информация всплыла в его памяти именно сейчас и заставила размышлять о том, так ли это. Воображение нарисовало картину, как напуганная хозяйкой кошка впивается когтями ей в лицо, заставляя прекратить пение. Это продолжалось несколько минут. Пока в комнату не пожаловал еще один посетитель, который уже вошел без стука.-Лиза, почему ты сбежала?-Меня нет.-Да уж. Тогда я, пожалуй, скажу все, что я думаю, стенке. Ты ведешь себя как безответственная трехлетняя девочка, которой не хватило внимания. Это не лезет ни в какие рамки. От сегодняшнего вечера зависело то, подпишет отец контракт или нет. А после того, как ты втоптала в грязь дочь его потенциального партнера, нет никаких шансов, что этот контракт все-таки будет заключен. Сказать, что наш отец расстроен – это ничего не сказать. Лучше тебе в ближайшее время вообще не попадаться ему на глаза. Стена все поняла? – последняя фраза была произнесена слишком громко, так, что Егор вздрогнул, едва не ударившись головой об ортопедическое основание кровати.Лиза молчала. Казалось, что ее не тронула эта речь. А может быть, она просто привыкла к подобному?-Можешь молчать сколько хочешь, - продолжился монолог, - но когда придет отец, тебе придется ему объяснять свое поведение.-Так мне прятаться от него или объясняться?-Не паясничай! Ты все прекрасно поняла.-Я не собираюсь терпеть эту Полину! – воскликнула Лиза. – Мне в институте хватает ее выходок, так и вне него мне нужно ей улыбаться. Нет уж. Я и так многое терпела. И я совершенно не заслужила хотя бы того, чтобы так бесцеремонно кто-то врывался в мою комнату и кричал на меня.-Вот как ты считаешь? А чего же ты ожидала?-Того, что хотя бы мой брат поддержит меня. Так нет же, он сам весь вечер пялился на Полину и пускал слюни на ее коротенькое платье.-Ничего я не пялился! – Кажется, наступление перешло в оборону.-Мне со стороны виднее. Мог бы и поддержать меня хоть раз. И да, в том, что я случайно вылила на нее графин вина, нет ни капли умысла.-Так уж ни капли?-Разве уж самая малая толика.-Ты несносная.Брат Лизы вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Возможно, от этого удара где-то отвалилась часть стены. По крайней мере, так показалось Егору. После этого раздался шум, как будто Лиза ударила кулаком по столу, потом снова прозвучали всхлипывания. Лиза встала со стула, выключила свет в комнате и легла на кровать, продолжая плакать. Кошка же улеглась рядом с хозяйкой.-Муся, почему все такие злые? Когда они поймут, что я взрослая и перестанут трогать меня. Я же сразу говорила, что мне лучше не ехать туда, где будет Полина. Никто не слушал. Вот и получили… А все-таки классно было пролить вино на ее блондинистую голову, - Лиза рассмеялась. – Жаль, ты этого не видела. Эх, киса, почему ты не можешь разговаривать? Мне иногда кажется, что только ты меня понимаешь.Лиза прекратила говорить и стала молча гладить кошку, поглядывая в окно, за которым пошел снег.Первый снег в этом году. Казалось, что это падают звезды с ночного неба, преломляясь в свете фонарей, создавая сотни маленьких отраженных лучиков света. Это время всегда волшебно. Как никогда хочется верить в сказку. В зимнюю сказку. Когда на тебе теплый мягкий свитер, в руках книга, а рядом стоит кружка чая, от которой исходит пар. И ты понимаешь, что скоро наступит самый чудесный праздник, тогда везде будут разноцветные мелькающие огни, кот будет ходить опутанный мишурой, неважно, хочет он этого или нет, а в соседней комнате будет стоять елка. За окном будет слышен шум от фейерверков и хлопушек. В бокалах будут едва слышно шипеть пузырьки шампанского. А еще везде будет этот аромат хвои и мандаринов, рассеивающий все плохое. Идеальное время года.Но Егор, лежа под кроватью, не видел идущего снега. Он просто ждал, когда уснет Лиза, прислушиваясь к ее дыханию. И когда оно стало размеренным и плавным, Егор решил, что можно попробовать выйти из укрытия и потихоньку выполз.Светящиеся часы на столе показывали время: 1:14. Конечно же, Лиза спала. Егор размял затекшие руки и ноги, повертел шеей. О том, чтобы выйти так же, как он и пришел – через парадную дверь – не могло быть и речи: хозяева уже наверняка вернулись и шансы попасться им на глаза были почти стопроцентные. Мало ли кому может приспичить ночью попить воды? Единственным вариантом по-прежнему оставалось окно. Конечно, всегда можно попробовать дымоход камина, но на Санта Клауса Егор был похож меньше всего. Прыгать со второго этажа – не самый удачный план, но он был все-таки единственным.Егор подошел к окну и распахнул его, впустив в комнату аромат приближающейся зимы. Затем он сел на подоконник и свесил ноги на улицу. К этому времени снегопад превратился из плавно падающих снежинок в белую пелену. С одной стороны, это было на руку Егору – в этом мелькании белых хлопьев, его разглядеть будет непросто. Но, с другой стороны, прыгая на сырую землю можно сильно поскользнуться.Под окном была клумба, на которой росли розовые кусты сейчас уже, конечно, без цветов. Егор выбрал место, где было не так много веток, и прыгнул. Ноги пронзила боль. Надеясь, что ничего не сломал, и еле сдерживаясь от того, чтобы закричать, Егор встал и, прихрамывая, посеменил к воротам, пригнувшись к земле. Не тем воротам, которые парадные, а тем, что возле черного хода, надеясь, что охранники не будут смотреть в окна, любуясь снегопадом. Пусть только они не окажутся романтиками!Уйдя, наконец, из этого дома, Егор распрямился во весь рост и пошел как можно быстрее, учитывая больные ноги, на соседнюю улицу, надеясь поймать такси и скорее оказаться дома. Хотя, понятие дома было относительным – квартиру Егор снимал.Через сорок минут Егор был в квартире. В прихожей он скинул ботинки, снял куртку, бросил ее в шкаф, не заботясь об аккуратности. Несмотря на позднее время, спать не хотелось. Егор зашел в гостиную, зажег свет в лампе, стоящей на столе, включил радио, стоящее рядом. На пойманной волне играла песня Chris Rea «Road to hell». В спальне он скинул одежду, надел свои любимые домашние джинсы, прошел на кухню, достал из холодильника бутылку пива и вернулся в гостиную.Старое радио хрипело, издавая звуки, но казалось, что это не портит песню. Усевшись в побитое молью кресло, Егор вздохнул и откупорил бутылку. Сделав первый глоток, он закрыл глаза и откинулся на спинку. Он думал о том, что если бы Лиза не вернулась домой так скоро, то у него было бы достаточно времени осмотреть и другие комнаты.Казалось невероятным, что столько времени было потрачено даром. Что все было зря, и он так и не смог найти картину. Что придется заново проникать в дом и искать ее. Но из-за камер теперь все усложнялось. Необходимо было все начинать заново.-Это неизбежно, - пробормотал Егор. – Мне просто не может повезти.Егор не заметил, как уснул, сидя на том же самом кресле.Открыв глаза в половине восьмого, Егор обнаружил, что пока он спал, недопитая бутылка пива выпала у него из рук, и напиток разлился по всему полу. Ругаясь и потирая глаза одновременно, он пошел в ванную за тряпкой. Зайдя туда, Егор уставился на собственное отражение в зеркало, висящее над раковиной. -Выглядишь отвратительно, - сказал он сам себе. – Не мешало бы начать спать по-человечески в кровати хоть иногда.Раздался звонок телефона, лежащего в зале. Егор пошел туда, забыв про разлитое пиво, поскользнувшись на луже и едва не упав. Номер на телефоне не определился.-Я жду тебя через полчаса, – после этих слов в трубке прозвучали гудки.Голос звонившего Егор бы никогда не перепутал, равно как и интонацию, которой он звучал, не сулившую ничего хорошего.Именно этот человек, Мужчина в белом костюме, помог Егору отыскать картину, указал того, у кого она должна быть. И теперь, конечно же, он ждал платы за помощь. Егор загодя знал, что принимать от него помощь весьма опрометчиво. Да и в сложившейся ситуации это не могло принести ничего хорошего. К тому же Егор до конца не осознавал, зачем Костюму ему помогать. Но в то серое утро, когда Егор почти отчаялся, выбирать не приходилось…
Несколько месяцев назад, дождливым утром в кафе за много километров от текущего местоположения, Егор сидел, уставившись в монитор ноутбука, пытаясь найти хоть малейшую нить, которая могла бы привести его к картине.Поиски продолжались уже полгода. Все обрывалось в момент проведения аукциона, с которого она была продана коллекционеру Льву Калужскому. Через несколько дней после приобретения картины, Лев был убит, а картина исчезла.Зазвенел колокольчик, возвещающий о том, что в дверь кто-то вошел. Егор выглянул из-за экрана и увидел того, кого он точно не ожидал увидеть и кому был меньше всего рад. Мужчина в белом костюме медленно приблизился к столику, за которым сидел Егор и сел на стул напротив.Несмотря на ливень, бушевавший за окном, на белоснежном костюме не было ни капли воды, равно как и на сверкающей белизной шляпе с шелковой лентой цвета слоновой кости.Появление этого человека не могло предвещать ничего хорошего. И хотя Егор знал, что он ему ничего не должен, страх ледяной волной окатил его.-Весьма мерзкая погода, - сказал Мужчина в белом костюме.-Думаю, Вы сюда не о погоде пришли поговорить, - ответил Егор.Мужчина в белом костюме улыбнулся.-Я не могу понять твоей любви к дешевым забегаловкам. Разве не приятнее работать в ресторане при свете свечей, когда услужливые официанты выполняют все твои капризы?-Что Вам нужно?-Ты не очень-то вежлив сегодня.-Я считал, что все наши вопросы уже решены, поэтому не понимаю цели этой встречи.-Что ж, раз ты не расположен для светской беседы, скажу прямо: я знаю, что ты ищешь. Более того, знаю, что ты не можешь это найти.-Думаю, я сам справлюсь со своей проблемой.-А вот я так не считаю. -Что Вы хотите?-Я хочу дать тебе имя того, кто сейчас владеет картиной.Егор, прикусил губу и молча смотрел на Мужчину в белом костюме.-Не вижу логики, зачем Вы это делаете? Что нужно взамен? – спросил он. – Я не готов чем-то жертвовать.-Я просто хочу, чтобы ты ее нашел. Но возможно когда-нибудь мне понадобится от тебя небольшая услуга.-Знаете, пожалуй, я сам смогу найти ее хозяина.-Не думаю. Если ты не примешь мою помощь, то уверяю тебя, я сделаю все, чтобы ты сам никогда не нашел ничего. А ты знаешь, что я это могу.Мужчина в белом костюме достал из внутреннего кармана небольшой конверт.-Здесь то, что тебе нужно. Я просто оставлю его на столе.Мужчина в белом костюме встал из-за столика и пошел к двери. Егор встал следом за ним.-Мне это не нужно! – крикнул он ему вслед.У двери мужчина обернулся.-Я так не думаю, - сказал он и вышел на улицу в дождь.
Конечно, тогда стоило догнать его и вернуть злополучный конверт. Проявив малодушие, Егор сейчас будет вынужден платить по счетам.Мужчина в белом костюме всегда назначал встречи в своем офисе. Туда Егор и помчался как можно скорее.У входа стояли молчаливые охранники, которые, увидев Егора, сразу повели его к боссу, чей кабинет находился на самом верхнем этаже.Кабинет был просто огромен. Несмотря на богатство обстановки, от каждого предмета в комнате, из каждого уголка веяло холодом. Находиться в этом месте было просто невозможно.-Ты нашел картину? – спросил Мужчина в белом костюме, сидя на кресле, лицом к окну.-Ее там не было.Мужчина в белом костюме повернулся лицом к Егору. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, словно была надета пластиковая маска.-Это невозможно. Ты точно осмотрел весь дом?-Я не успел. -Что же тебе помешало? По ТВ начиналось любимое шоу?-Дочь хозяев рано вернулась.-Вот как. Она тебя видела?-Если бы так, я бы с вами не разговаривал сейчас.-Ты вернешься туда.-Я еще не решил. Возможно.-А я тебя не спрашивал. Я знаю, что ты вернешься. Ты жить не сможешь без нее.Мужчина в белом костюме встал и махнул рукой.-Теперь, можешь идти, - сказал он.Егор развернулся и вышел из кабинета. Охранники ждали у дверей. Сложно было не заметить то пренебрежение, с которым они смотрели на Егора, у которого на лице читалось крайнее недоумение. Он ждал, что в этом кабинете ему будет предъявлен счет за помощь в поиске, а вместо этого у него фактически просто спросили как дела и выставили вон.Напротив двери висели огромные часы, которые показывали начало девятого. Егор решил вернуться домой и привести свои мысли и тело в порядок.

Сулейман вел свой караван в Кайруан. Верблюдица под ним была молода, она предназначалась для запекания в золе на свадьбе племянника.

Караванщик размышлял:"Чем бы начинить верблюдицу? Барашком, как обычно, и в его брюхо напихать фазанов? Нет, банально как-то уже. А может головами сраженных несколько часов тому назад разбойников, дерзнувших напасть на его имущество? Неет, кухарки замучаются их бороды ощипывать. Вот, кабы верблюдица сама мне совет дала?"

Животина поворачивает голову, и говорит Сулейману:

--Верблюжьими колючками начини балбес, иначе до Кайруана не дотяну.

"А ведь дело говорит"--подумал караванщик: "сейчас накормлю скотинку, и сам поем".

--А хочешь, я на свадьбе племяшки твоего "Сон в летнюю ночь" Шекспира на память продекламирую?--спросила верблюдица.

Сулейман задумался:

--С выражением?

--А то! Так, что слюни будут разлетаться в стороны...бархатным баритоном.

--Хорошая идея--согласился Сулейман--а откуда Шекспира знаешь?

--Дык, дядя, пять лет в Оксфорде, это тебе не хухры-мухры.

--Так тебе ж всего два года от роду--удивился Сулейман-- сам роды у матушки твоей принимал.

--Это не имеет отношения к делу--обиделась верблюдица--или ты намекаешь, чтобы я тебе роль Джона Фальстафа отдала?

--Догадливая--еще больше удивился Сулейман--но Фальстафа, вроде, в той пьесе не было?

--Неважно--заверила его верблядь--тебе то откуда пьесы Шекспира знать?

--Согласен--кивнул караванщик--с логикой у тебя получше, пожалуй, чем у автора сего поста.

--Автора не трожь--закричала взбешенная животная--его еще на Пикабу читателям в минусах запекать!

Верблядь качнулась несколько раз из стороны в сторону, и сбросила с себя Сулеймана.

Свадьба прошла на ура: верблядь стяжала своими декламациями Шекспира и Агнии Барто гвалт апплодисментов, Сулейман спел гостям "орбит без сахара" позднего Моцарта под аккомпонимент Джо Сатриани, поспешно выписанного из Альхесираса, к столу подали автора сего поста, фаршированного удодами и скунсами.

--Жаль, читателям главного блюда не досталось--задумчиво произнес Сулейман, ковыряясь моим левым четвертым ребром в зубах.

--Ничего--заверила его выпускница Оксфорда--они привыкли приправу из минусов в чистом виде есть.

Я--машина убийства. Мои движения точны: уворот-укол-труп, следующий!

А где слава, награды, регалии? Говорят, не смогли сосчитать поверженных противников. Черт с вами, после другой битвы сделаю ожерелье из зубов сраженных в сече супостатов.

--Хорошее ожерелье! Может тебе на ювелира выучиться?

Мастер золотых дел души не чаял во мне, пока я был у него подмастерьем.

Я--мастер побрякушек. Все знатные дамы королевского двора мечтают приобрести мои изделия, но все они выбрали кавалеров, которым я смастерил ожерелья из зубов.

--Может тебе обучиться науке обольщения?--спросил кто-то.

После прочтения сотни книг и написания дюжины трактатов, я стал придворным поэтом. Мои сочинения цитировали на каждом углу, серенады под окнами девиц звучали из под моего пера.

--Тебе со мною скучно--заявила прекрасная герцогиня, соскакивая с алькова--ты подобен собору, большому и красивому...я слишком мала и тщедушна рядом с такой глыбой.

Я стал архитектором. Сижу, на завалинке своего собора, считаю морщины на лице, отражающемся в луже, наблюдаю как народ идет на причастие в моих украшениях, и сыплет цитатами из моих же трактатов в уши любимых женщин, вспоминая боевые подвиги рыцаря, который делал все, чем я занимался в молодости, но почему-то под каким-то мифическим именем. От досады аж костыль сломал.

--Умерь свою гордыню--посоветовал святой отец--делай добро, и бросай его в воду...

Я и бросил, потом гляжу: "Добро пропадает!" Отшвырнул сломанный костыль, нырнул в реку, и утонул.

Неделю спустя, после обращения мудреца, Каир Нэйса.

Мак бежал по полу пустым улицам, то и дела смотря на часы.

- Если я сейчас опоздаю, мне однозначно влетит! - крутилось в его голове.

Не сбавляя скорости, он совершил резкий поворот в закоулки, пытаясь хоть как-то компенсировать потерянное время. Мак был не частым их гостем, не особо любил такие места, в основном из-за людей которые там обитали. Но сейчас, этот риск был оправдан. Завернув за очередной угол, парня отделяли считанные метры от прямой дороги, которая вела к общежитиям.

Оттуда, он мог быстро добраться до колледжа, зайдя через задний вход. Так же, это позволило бы ему остаться незамеченным, если бы тот всё же опоздал.

«Поверить не могу, место которое раньше кишило Упырями, теперь пустует. Чудеса да и только» - думалось Маку.

Не успел тот нарадоваться своей удачи, как понял, что всё не так просто.

Дорога до общежитий, практически полностью, была забита людьми. От неожиданности, Мак даже выругался.

Сразу же после, получил осуждающие взоры прохожих, услышавших нечто подобное.

- Извиняюсь, - произнёс он, и тут же поспешил удалиться с места преступления.

Пробираясь сквозь толпу, Мак приближался к цели и одновременно с этим, к центру этого столпотворения.

Как оказалось, виновниками были те самые Упыри, обитающие в проулках.

Мало того, что их было странно видеть в роли тех, кто собирает такую разношёрстную толпу. Так ведь они ещё вещали не о том как запугивать, грабить или убивать свои волосы нескончаемым количеством лака. А о том что теперь, являются частью какой то организации, которая якобы, помогает людям раскрыть и развить свой дар. Вникнуть в ситуацию глубже, Маку не позволяло время.

Добравшись до центра, ему требовалось преодолеть пустое пространство между толпами. Паренёк выбежал без задней мысли, но тут же остановился под дикий крик:

- А вот и доброволец !!!!

После этих нечеловеческих криков, двоя самых крупных Упырей, одетых во всё коричневое, начали подходить к Маку. Увидев это, он тут же поспешил нырнуть в толпу, только вот впереди стоящие, оттолкнули его прямиком в руки Упырей. Пока те тащили его к остальным, Мак успел нелестно отозваться о тех, кто так подло с ним поступил. В следующий момент, он стоял перед группой людей, одетых в коричневые куртки и штаны.

«У них явно не богатый гардероб» - подумал Мак.

Коричневый цвет, был цветом упырей. Никто точно не знал, почему они выбрали именно его. Ведь многие кто их не любил, не упускал возможности сравнить их цвет, с не очень приятной штукой. Как бы там не было, это одна из их отличительных черт. Другой же были волосы. Весьма длинные и покрытые лаком. Одним словом, изощрялись как могли.

Перед Маком стояло три человека, если не считать тех двоих, что держали его руки. В одной стороне Девушка стриженая под каре, на удивление без лака, с другой лысый крикун, видимо потерявший волосы из-за того же лака. Мак удивлялся, как вообще его ещё оставили в рядах Упырей. Ну и наконец центральный, по виду самый главный, потому что на его волосах было рекордное количество лака, видимо отобрал у тех двоих. Мак, про себя назвал его, прилизанным.

Казалось, ничего в них не изменилось, кроме того, что их потянуло на ораторство. Но тут, Мак заметил новую эмблему на их куртках. Вместо обычных клыков, теперь их украшали три разноцветных дракона, летящих друг за другом, образуя круг.

Прилизанный приметил интерес Мака, к новым эмблемам:

- Крутой знак, да ?

- Весьма интересный, - осторожно, ответил он.

- Красный, синий и белый драконы буквально дышат друг другу в спину, и никто из них, даже не думает о нападении или защите. Хоть и являются представителями разных видов. Это ли не полное доверие ?

- Да.... наверное, - неуверенно ответил Мак, затем добавил, - можно я пойду ?

- Что ? Разве ты вышел сюда ни как доброволец ?

- Нет конечно! Мне просто надо на занятия!

- Занятия?! Неужели это лучше, чем открыть в себе дар, развить его, стать более совершенным!

- Это все конечно прекрасно, только вот, я не верю в единорогов.

После таких слов, нависла недолгая тишина, перебиваемая шумом толпы. Затем, прилизанный спросил с более серьёзным видом:

- О чем ты ?

- Ну знаете, единорогов не существует, так же как и дара.

Слова Мака, явно им не понравились. Девушка, смотревшая с особой злобой, хотела было что то сказать, но её прервал главарь:

- Если ты, в этом так уверен, значит слова перерождённого Каир Нэйса, тебя не убедили? Значит, все те примеры людей, которые обрели дар, тебя не убедили?

Собравшаяся толпа, оживилась. А лицо Мака, явно приобрело более серьёзный вид:

- Конечно я уверен! Ваш “перерождённый Каир Нэйс” всего лишь трюк, который нужен для поднятия рейтингов телеканалов. Телевизионным новостям и раньше ничего не мешало врать и обманывать, что изменилось сейчас? - спросил Мак. Не дождавшись ответа, продолжил, - А касательно ваших примеров, вы это про кого? Про Псевдо экстрасенсов, ведунов и предсказателей? Эти шарлатаны были всегда! Да кстати, а вы ведь тактично умалчиваете другие примеры! Как люди пытаясь разбудить этот дар, калечили себя или даже убивались.

И снова наступила тишина. По лицам Упырей, Мак понял, что зря он всё это наговорил. Те двоя, что держали его руки, начали сжимать их сильней. Прилизанный же взял его за грудки и готовился ответить, но его отвлекли недовольные звуки толпы.

Люди расступались перед странным мужчиной, на котором была белая, слегка разорванная рубашка с красным пятном на груди, спортивные штаны и домашние тапочки. Странности на этом не заканчивались. Он неустанно спрашивал “Какой сейчас год”, но никто ему не отвечал. Были лишь недовольные выкрики.

Как только странный персонаж покинул толпу, выйдя к Упырям, он громко произнёс:

- Что с нынешними людьми не так? - Развернувшись лицом к толпе, он добавил, - Так трудно назвать четырёхзначное число? Подождите, оно ведь еще четырёхзначное?

Конечно же ни на один из вопросов, так и не прозвучало ответа. Поняв, что это бесполезно, мужчина в тапочках повернулся к Упырям и Маку.

- Быть может, вы хоть дружелюбнее? - спросил тот, наблюдая картину, как два амбала удерживали руки подростка, а другой держал его за футболку.

Все они продолжали непонимающи пялиться на странно одетого парня.

- Вы что прежде чем ответить, выстраиваете формулы в голове?

Наконец прилизанный главарь, пришёл в себя, опустил Мака и начал медленно подходить к новой жертве.

- Как много сегодня добровольцев.

Парень в спортивных штанах, прищурил свои темные как смоль глаза. Затем огляделся по сторонам и никого не найдя, указал пальцем на себя.

- Доброволец? Мне кажется, ты не знаешь значения слово доброволец.

Улыбнувшись, глава Упырей ответил:

- Я все прекрасно знаю, и знаю что такая пропащая душа как ты, с радостью к нам вступит.

Прилизанный, уже практически подошёл к нему.

- Да уж, как говорится от обычного вопроса, до вступления в секту, один шаг. Слушай, давай сделаем проще, я просто уйду и ......

Главарь не дал парню договорить, взял его за грудки и наклонил к себе.

«У прилизанного, явно с этим какой то фетиш связан», - подумал Мак.

- Как же меня это всё достало. Чуть ли не упрашивать каждого бомжа, вступить к нам. Если твой маленький мозг, не в силах понять, какой шанс перед тобой открылся, то.....

Точный удар кулаком в висок, вырубил Упыря не дав ему закончить.

- Не люблю когда хватаются за одежду, - обтряхивая рубашку, ответил темноглазый парень.

Двоя Упырей, бросили Мака и направились на врага. Почувствовав свободу, он первым же делом, вытащил брелок и нажал на кнопку.

Тем временем, Ролонг был на занятиях по истории, в главном корпусе Альфрумского Университета. В основном, затрагивали прошлое лишь Десятой Границы, о других даже не вспоминали. Хотя, были кое какие упоминания, но даже так, они были не существенны. Ролонг, как всегда делал пометки в тетради, внимательно слушав преподавателя. До того самого момента, пока из его сумки не раздался оглушающий звук сирены.

- Выключите это немедленно, - требовал учитель.

Ролонг, чуть ли не разорвав рюкзак, вытащил похожий брелок. На котором вместо кнопки, был экранчик, показывающий местонахождения Мака.

Выключив его, он сорвался с места и пулей вылетел из кабинета, под крики учителя:

- Ролонг! Ролонг!

- Это бесполезно мистер Соу, как только этот сигнал звучит, Ролонга уже ничего не остановит, - прервала крики учителя, милая девушка, сидевшая на первой парте.

- А вы я вижу, хорошо об этом осведомленны, Флора.

- Ещё бы, я ведь с ним в одной школе училась.

Под счастливые крики толпы, один из Упырей слегка пригнувшись, набросился на человека в тапочках. Обхватив талию руками, здоровяк приподнял тело, а затем со всего маху, припечатал парня к земле. Второй не теряя времени, подбежал к лежавшему врагу, решив раздавить его голову, ногой. В считанных метрах от лица, ему всё же удалось поймать её, обеими руками. Было видно, как руки дрожали, удерживая грязный ботинок над лицом. Возможно, он бы и справился с ним, но Упырь, что сидел на нём, решил ещё немного подсобить другу, ударив в солнечное сплетение. На секунду руки ослабли, и не смогли остановить повторный удар ногой. Голова впечаталась в асфальт, создав в ней новые трещинки. Руки раскинулись по сторонам. Смотрев на это, Мак хотел помочь, но страх парализовал его.

«В играх с этим куда проще, там бы я первым полез в драку и победил бы. А тут, в реальной ситуации, не могу сделать и шагу» - крутилось у него в голове.

Пока Мака гложил собственная беспомощность, руки странного парня, что секунду назад просто валялись, резко вцепились за ногу Упыря. Правая рука, молниеносно ушла на замах и провела удар по икре. Сильный удар в купи с элементом неожиданности, нанесли достаточный урон, чтобы оттеснить противника. Темноглазый продолжил, мгновенно переключившись на второго. Ухватив того за куртку, он быстро подтянулся и въехал лбом ему в переносицу. От чего тот, сразу вырубился и повалился на бок, дав парню встать на ноги.

Теперь уже хромой Упырь, решил не медлить и атаковал правой рукой, целясь в голову. На вид, удар был никудышным и очень медленным, что позволило парню, с легкостью от него увернуться. Мало того, провести контратаку. Схватив вытянутую правую руку за запястье, он тем самым не дал врагу, вернуть её в прежнее положение. Свободной же рукой, вдарил в область локтя, сломав тому руку. Этого оказалось достаточно, чтобы здоровяк с криками начал валится на землю. Схватив уже беспомощного врага за волосы, он произнёс:

- Больше никогда не наступай ногами на лицо, это не культурно и противно.

Отпустив волосы, парень осознал, что вся его ладонь стала жирной. Но не успел он с этим разобраться, как услышал крики сзади. Это был тот самый, лысый крикун. Посмотрев на ладонь, а затем на лысого, в его голову пришла гениальная идея. Как только крикун, подбежал на расстояния вытянутой руки. Парень в разорванной рубашки, с размаху ударил лысого, жирной ладонью по щеке. Хлопок от удара, прошёлся по всей улице. А сам лысый крикун с красной щекой, упал на землю.

- Кто же с такими воплями нападает сзади? При этом выпячивая голову так, что по ней не попадёт только слепой, - недоумевал он.

- Ты абсолютно прав! - выкрикнула девушка с элегантным каре, запрыгнув тому на спину.

Вцепившись ногтями в лицо, она продолжила:

- Я тебе всё лицо выцарапаю.

Держа её за руки, он пытался найти подручное средство, которое поможет скинуть наездницу. На глаза попался лишь фонарный столб, которым он и воспользовался. Разогнавшись спиной, он врезал её в столб. Это не особо помогло, ногти лишь сильнее вцепились в кожу.

- Таким меня не проймёшь! - кричала она.

«Какие прочные девушки пошли» - подумал он.

Наконец ему в голову пришла другая мысль. Остановившись на месте, он подпрыгнул настолько высоко, насколько мог и приземлился прямо на барышню. После такого, её руки ослабли.

Мак подбежал к встававшему на ноги спасителю, и тут же удивился. На его лице не было и царапины, только почти стёршийся отпечаток ботинка. Не став на этом зацикливаться, он спросил:

- Как вы ? Вам наверно нужна медицинская помощь.

- Нет, всё что мне пока нужно, это промыть лицо. Оно у меня ведь....

- Да... да, слегка грязное...

- Черт, а я то......

Не дал ему договорить главарь Упырей, вонзивший нож бабочку прямо в бок.

- Не надо было связываться с Упырями!

Мак в шоке смотрел на воткнутый нож, как и парень, которого больше волновала новая дыра в и так потрепанной рубашке.

Развернувшись к прилизанному главарю, он ответил:

- Я очень устал, давай ты попытаешься убить меня в другой раз.

Затем, он ударил его тыльной стороной ладони по шее и тот во второй раз отправился в нокаут.

- Ну кажется теперь точно всё, эй ты чего ? - увидев лицо Мака, спросил парень.

- В смысле чего?! Нож! - пальцем указывал Мак.

Посмотрев на правый бок, он как не в чем небывало ответил:

- О! Точно же.

Вытащив нож, он принялся его рассматривать.

В этот момент, из толпы вылетел Ролонг. Его глазам открылась картина, как незнакомый мужчина державший окровавленный нож, стоял перед Маком, а на фоне лежали тела. Без лишних слов, Ролонг за секунду сократил дистанцию, встав между ними. Оттолкнув Мака назад, Ролонг начал проводить серию атак руками. От неожиданности, парень выронил нож и начал поспешно отбиваться. Левая рука двигалась по дуге, приближаясь к голове. Незнакомец блокировал её правой рукой. Понимая что удар не прошёл, Ролонг попытался ударить правой снизу вверх. Но парень сделал два шага назад и ушёл от удара. Правая рука Ролонга, застыв в воздухе, моментально превратилась в удар локтем. Свободной левой рукой, парень в тапочках, отклонил удар в сторону. Толпа вокруг, пришла в ещё больший восторг. Лишь Мак, хотел все это остановить и кричал брату. Ролонг, конечно же его не слышал и продолжал стремительно наносить удары, оттесняя незнакомца. Когда парень слегка отступил от Ролонга, на его руках были видны синяки, которые мгновенно исчезли.

«Такое чувство, будто меня стальными палками бьют» - подумал парень в рубашке.

Понимая что с этим надо заканчивать, Ролонг как следует разбежался и пнул противника в грудь. На последних секундах, незнакомцу удалось поставить блок, но он не помог. Парень чувствовал, как руки вдавливаются в грудь и ломают кости. Отлетев на приличное расстояние, он не подвижно лежал.

- Ролонг! Чтоб тебя, - кричал Мак, - Он защитил меня от Упырей!

- Что? - непонимающи отозвался Ролонг.

Оттолкнув брата, Мак подбежал к избитому парню.

- Эй, эй ты ещё живой?

- Прости, я не думал что.... ему надо в больницу! Срочно! - Заявил подошедший за Маком, Ролонг.

- Всё нормально, - ответил парень, вставая с земли и обтряхивая одежду, - Единственное что пострадало, так эта моя гордость. Столько лет разучивал эти боевые искусства, а меня побеждает какой-то мальчишка....

Мак, выдохнул с облегчением, а Ролонг был в растерянности. Человек после его удара, не получил ни единого перелома.

- Слушайте, может теперь мне кто нибудь ответит, какой сейчас год?

- 2025, - тут же ответил Ролонг.

- Оу, всего десять лет прошло..... ну, плюс минус год. Что ж, хорошо, - закончил незнакомец и двинулся в сторону многоэтажек.

- Вы куда ? - спросил Мак.

- Искать ближайший магазин....

Небольшое пыльное облачко поднимается после каждого удара мотыгой. Тяжело и однообразно быть крестьянином. Всадник в тяжелом дорожном плаще с гербом Императора, проскакал к центральной площади. Мной завладело любопытство. Встав рядом с головой я услышал, «Либо ты готовишь для Императора дюжину бойцов, либо мы приходим и забираем две, и ставим нового голову».
Мы идем неровной колонной собирая с деревень все новых рекруторов, я ничего не чувствую ничего не жду, просто иду как все, вперед. Вот скучающий взгляд интенданта, тяжелый меч и старый щит. Учебный лагерь, делаем слабые попытки махать мечом, рука с щитом устало опускается все ниже.
Первый бой, я думал, что поле боя должно быть наполнено лязгом сталкивающихся мечей, но в ушах стоит лишь стоны смертельно раненных, крики агонии и хрип перерезанной глотки, никогда не думал что простой хрип заглушит все звуки. Удар по щиту невольно делаю несколько шагов назад, в отчаянии машу мечом, слабое сопротивление и хрип, кровь зеленого цвета с неприятным кислым запахом бьет по мне из перерезанной глотки врага. Нет удивления ни радости, прост сажусь рядом и смотрю как лужа крови впитывается в землю. В тот раз мы победили.
Новые приемы, тактика, работа группами, новый лагерь. Снова поле, но сейчас звуки войны меня уже не волнуют, лишь окрики командира. Огромная зеленокожая махина, широкий взмах, щитом подправляю движение топора, открывается, мой меч скользит в щель под шлемом. Последний охранник шатра падает передо мной. Их командир болтается на веревке.
Возле штандарта осталась горстка бойцов, на них волна за волной накатывает враг, собрав отряд под моим руководство прорубается им на помощь. Штандарт защищен, ответная атака отбрасывает врага за лес, перегруппировавшись, ударяем им во фланг. Победа далась нелегко, Но нашивки капитана скрашивают горечь потерь.
Крепость перед нами держится уже месяц, император приказал взять ее в течение недели, ко дню его рождения. Коробка, выставив щиты, идет под градом стрел. Точно направленный выстрел в щель, шириной в пару наконечников стрелы, забирает щитоносца, только он упал, в брешь тут же со свистом залетел град стрел и собрал свою жатву. С трудом поднимаю упавший щит, закрываю им брешь. Тяжело держать два, но жить и побеждать важнее. Подойдя на достаточное расстояние, наши пращеметатели идущие за шеренгой щитов, закидывают зажигательными снарядами стены крепости.
Остроухие отброшены, прямая дорога на побережье. Наш командующий отправляет им в погоню кавалерию, без прикрытия пехотой, явная глупость. Единственная хорошая вещь, что он придумал, это пойти с ними и завязнув в песках побережье, быть расстрелянным. Без кавалерии нам было трудно вести бой в поле, на наше счастье мы продержались достаточно, чтоб дождаться подкрепления.
Та самая деревня, или нет. Мотыга на поле. И сгоревшие остовы домов, не вызывают никаких эмоций. Мой адъютант зовет меня в палатку главнокомандующего, доклады моих капитанов готовы.
Мы победили. Остатки врагов покинули наш континент, уплыв в разные стороны мира. Теперь от моря до моря простирается империя людей. Наш император зовёт нас, шесть своих генералов, что принесли ему победу, к себе на аудиенцию. Оставив снаружи своих охранников и сдав оружие, мы заходим в тронный зал. Генерал Юга подойдя к императору, припав на одно колено, вонзает стилет, прятавшийся в рукаве, ему в глаз. Я же убиваю генерала юго-запад. Три тела падают почти одновременно. Из шести генералов осталось три и один новый император. Лояльные части закаленные в долгих боях легко берут столицу. На черные как смоль волосы генерала юга ложится корона.
Я и двое тяжеловооруженных воина, идем по коридорам дворца, резко выбив дверь, я один ударом снимаю голову с черными волосами падает рядом с медленно оседающим на кровать телом. Голова узурпатора летит с балкона в толпу приветствующего меня как освободителя. Все генералы что стояли со мной в тронном зале старого императора отошли в мир иной.
Встаю с колен посреди речи первосвященника, взяв из его рук корону одеваю на голову, говоря что коронован я не богом, а людьми и собой. Первосвященник громко выражает свое недовольство уменьшением церковного налога. В тени за ним стоит его заместитель, короткий взмах головы и снова кровь в тронном зале, теперь у нас новый первосвященник.
Гроб с телом моего отца торжественно проносят через площадь, наполненную скорбящими людьми. За годы его правления было много покушений, несколько бунтов, но умер он в своей постели. Его каменная статую первая встречает восход солнца, и провожает взглядом ноые шеренги воинов идущие за море. Империя людей должна воевать.