Лига Писателей

Мальчик и кот сидели на крыше гаража и молча смотрели друг на друга. То есть, это со стороны казалось, что они молча смотрят друг на друга, а на самом деле они разговаривали.
- Ты извини, - подумал кот, - я не хотел тебя подводить с этим сочинением. Мне показалось, что учительнице будет интересно узнать о моей семье, о моих родителях, о моем детстве. Но я ошибся. Наверное, все дело в том, что я простой дворовый кот. Вот если бы я был благородных кровей, каким-нибудь персидским или сиамским, тогда может кто-нибудь и заинтересовался бы моей жизнью, а так... - и он обречённо махнул своей мохнатой лапой.
- Нет, ты не прав, - мысленно ответил мальчик, - Мне, например, очень интересно все про тебя узнать. Расскажи мне что-нибудь из твоей жизни!
- А знаешь, мне в голову пришла замечательная идея! - обрадовался кот, - Я давно хотел написать историю своей жизни, я назвал бы ее "Кошачья история". А то обидно, "Утиная история" есть, а "кошачьей" нет. Но все дело в том, что хотя я читаю очень неплохо, но писать так и не научился. Эти ваши ручки такие неудобные, все время выскальзывают из лапы. Я несколько раз пробовал, но у меня так ничего и не вышло, только весь чернилами перепачкался. Еле-еле потом отмылся! Две недели ходил с фиолетовым языком!
Давай мы с тобой сделаем так: ты сейчас пойдешь домой, приготовишь ручку и бумагу. Я тебе буду телепатировать, а ты все записывай, только ничего не пропускай!
- Хорошо! - согласился мальчик, и тут же побежал домой. Дома он достал чистую тетрадку, ручку и принялся писать:
"...Кошачью школу я закончил далеко не блестяще, но, тем не менее, надо было продолжать образование.
Университет поразил меня, прежде всего обилием молодых котов и кошек всех пород и расцветок: тут были пушистые сибирские и ангорские, и простые серые в полоску, и даже один сиамский, который невероятно важничал и сидел отдельно от всех.
Зоологию преподавал нам тогда, ныне широко известный профессор Мурр. Когда-то он был простым дворовым котом Мурзиком, но долгие годы, проведенные в зоопарке, позволили ему существенно расширить свои познания, и он по праву занимал пост заведующего кафедрой зоологии Кошачьего университета.
- Кот, это венец творения природы! - говорил, между тем профессор Мурр, вдохновенно топорща усы, - Вершина всего живого. Долго природа шла к своему шедевру, по пути отбрасывая неудачные варианты, (достаточно вспомнить динозавров), и вот, наконец, перед вами кот: глаза горят, шерсть дыбом, усы торчком. Кстати об усах: в некоторых кругах научно-кошачьей общественности распространилось в последнее время мнение, что человек, якобы тоже, не лишен кошачьего ума и сообразительности, и в качестве доказательства приводится тот факт, что у некоторых людей тоже бывают усы.
Но давайте приглядимся внимательнее, разве эти, уныло висящие книзу кустики растительности можно назвать усами?
Также, часто указывают на то, что если потереться возле ноги человека, изящно изогнув спинку, то можно получить кусок колбасы или даже мяса. Но при этом апологеты человеческой разумности сознательно замалчивают второй вариант - можно получить и пинка. Итак, не будем пока торопиться причислять человека к нашим собратьям по разуму.
Но мы отвлеклись. Итак, перед нами кот, отправляющийся на охоту: глаза горят, усы торчком, хвост вытянут, и стелется по земле, и рр-р, мрр-р, мурр-р, мурр-р...
Профессор Мурр читал лекцию, сидя на возвышении, возле трубы центрального отопления, от трубы шло тепло, он пригрелся, заснул и замурлыкал во сне.
Молодой кот Василий, с которым я сидел рядом и с которым успел подружиться, принялся так уморительно передразнивать его, что все просто катались по полу, а самые смешливые даже хватались зубами за кончик хвоста, чтобы не рассмеяться во все горло и не разбудить преподавателя.
И тут я заметил, что в нашу сторону смотрят две прехорошенькие кошечки. Одна из них что-то мяукнула на ухо другой, и та улыбнулась. О, что это была за улыбка!
Я незаметно толкнул Василия лапой в бок, и тот, перестав передразнивать старика, и мгновенно сориентировавшись тут же улыбнулся двум подружкам самой кошачьей из своих улыбок, надо было заметить, что кот Василий был большой сердцеед. Кошечки смущенно потупились в свои конспекты.
По окончании лекции, когда мы выходили из подвала (наш университет помещался в подвале), мы случайно оказались рядом с этими кошечками и познакомились. Одну из них звали Муськой, а вторая представилась как "Мяфф".
- Вообще-то меня зовут Машкой - сказала она, жеманно покручивая хвостом из стороны в сторону, - но это так провинциально, так что зовите меня лучше просто Мяфф.
Эта самая Машка-Мяфф была вся дымчато-серая, пушистая с белой грудью и белыми лапками. Хвост длинный, а на конце кисточка, тоже белая. А с каким достоинством она его несла! Словно флаг! Нет, она не бегала, задравши хвост, словно котенок несмышленыш, и не поджимала его, а несла гордо, на отлете, слегка покачивая. А глаза зеленые, словно первая весенняя травка. Я посмотрел в них и понял, что погиб.
И тут дерзкий план мелькнул в моей голове. По двору разгуливал вместе со своим хозяином огромный и злой пес Бармалей - гроза и ужас всех местных кошек. Хозяин бросал палку, а Бармалей со всех ног бросался за этой палкой и, схватив зубами, тащил ее хозяину, с лакейской угодливостью заглядывая ему в глаза. Трудно представить себе более омерзительное зрелище.
Улучив момент, когда Бармалей подбегал к своей палке, я выхватил эту палку у него прямо из-под носа, и пулей взлетел на дерево. От такой наглости пес в первый момент растерялся, и только тупо смотрел на то место, где только что лежала палка (все собаки от природы несколько туповаты). Но потом до него, наконец, дошла вся оскорбительность ситуации, он бросился к дереву и начал меня облаивать. Он просто кипел от злости, пена капала из его открытой пасти, а я спокойно сидел на дереве в полной безопасности и оттуда, сверху, поглядывал на его неистовство.
Кошечки просто мяукали от восторга. Все это продолжалось, пока хозяин не увел Бармалея домой. Он шел опозоренный, низко опустив голову и поджав хвост.
Я гордо спустился с дерева и подошел к кошечкам, все были восхищены моим героизмом. Мяфф смотрела на меня уже другими глазами. Даже Василий, признанный Дон-Жуан как-то поблек и стушевался. И тут Мяфф как бы, между прочим, обронила:
- А вы не ходите на кошачьи концерты?
У меня даже хвост упал на землю от удивления. Об этих самых кошачьих концертах мы так много слышали и всегда шепотом, как о каком-то верхе неприличия. Ходили слухи, что там чуть ли не... Да что там говорить, какие только слухи не ходили об этих концертах. Но к своему стыду, мы должны были признать, что сами мы ни разу там не были.
- Мы только недавно в этом дворе, - попытался оправдаться Василий.
- И что, мамы вас отпускают? - все-таки не мог удержаться от вопроса я.
- А зачем нас отпускать? - удивилась Муська, - Мы и сами не маленькие: мамы за мышами, а мы на крышу.
- Приходите сегодня ночью, - добавила ее подруга, - Дом номер 13, у третьей трубы. Будет выступать Мурильо, он только недавно приехал из Италии с семьей дипломата из 33-й квартиры. Будет весь цвет двора! - и кошечки удалились..."
- А что это ты там так усердно пишешь? - услышал мальчик у себя за спиной папин голос. Он так увлекся, что даже не заметил, как папа вошел в комнату.
- Это? Так, нам по природоведению задали... - сказал мальчик и попытался прикрыть рукой написанное. Но папа отодвинул его руку.
- Ну-ка, дай посмотреть. Кажется это что-то интересное.
Он взял тетрадку, сел на диван и принялся читать. Во время чтения он улыбался и пару, раз даже слегка хихикнул. Закончив читать, он радостно засмеялся и потрепал мальчика по голове.
- Мать, иди посмотри, что наш сын написал! - крикнул он.
Мама пришла с кухни с недовольным лицом и мокрыми руками.
- Ну что там еще? Я картошку чищу, мне некогда!
- На садись и читай! - сказал папа и сунул ей в руки тетрадку.
Мама вытерла руки о фартук, села и стала читать. А папа ходил около дивана кругами, и все никак не мог успокоиться.
- Надо же, какая фантазия! - бормотал он, - Поставить себя на место кота! А чувство стиля, а композиция?! Целый законченный рассказ на пяти страницах! И это в десять лет! Если и дальше продолжать в том же духе, то в двенадцать он может написать повесть, а в шестнадцать - роман. А в восемнадцать вообще - эпопею, "Войну и мир" и получить Нобелевскую премию. Впрочем, Толстому Нобелевскую так и не дали, тогда лучше "Тихий Дон", и Нобелевская премия в кармане!
При словах "Нобелевская премия" он мечтательно зажмурился, усы его оттопырились и задрались вверх, и сам он сделался похожим на большого кота, только очень худого и усталого.
- А, по-моему, ерунда какая-то, - сказала мама, откладывая тетрадку в сторону, - Коты какие-то драные по подвалам шастают. Кому это нужно? Ты бы лучше научил его игрушки за собой убирать, а то вечно разбросает, где попало!
- Ну, причем тут игрушки? - возмутился папа, - Ребенку нужно развивать свой талант, а ты про какую-то ерунду!
- Нет, убирать за собой - это не ерунда! А если вы хотите при помощи этой писанины протащить в дом кошку, то даже не надейтесь.
Мама с папой начали спорить, что важнее - Нобелевская премия или уборка игрушек, а мальчик взял тетрадку и отправился в другую комнату, писать продолжение.

Глава пятая
КОШАЧИЙ КОНЦЕРТ
"... Нет нужды говорить о том, что ночью мы были на крыше. Уже на самом входе к нам подскочил подозрительного вида кот и прошипел сдавленным голосом:
- Колеса нужны?
- Нет, спасибо, мы как-нибудь пешком, - ответил я.
Кот презрительно хмыкнул и протянул лапу, где между подушечками застряли два маленьких белых кружочка.
- Это валерьянка в таблетках, - прошептала мне в самое ухо Мяфф.
Я оглянулся по сторонам и увидел что публика вокруг уже явно навеселе. Некоторые коты лакали валерьянку прямо из пузырьков, другие, сложив лапу горсточкой, нюхали толченое зелье, а третьи просто жевали заветный корешок.
Но вот толпа заволновалась, на трубе появился сам Мурильо. Это был огромный персидский кот серой масти, еще довольно молодой, но уже слегка облезлый. Его длинная, давно не лизанная свалявшаяся шерсть была выкрашена на голове зеленкой, а на спине марганцовкой. Он прокричал что-то невразумительное, и толпа ответила ему восторженным "Мяу-у!"
Установив, таким образом, контакт со своими поклонниками Мурильо уселся на самом краешке, поднял кверху голову, уставился на луну и вдруг взвыл таким дурным голосом, словно кто-то сзади прищемил ему за хвост. У меня с непривычки даже заложило уши.
- Лапу свело! - крикнула мне в самое ухо Мяфф.
- Не удивительно, от таких воплей может и желудок скрутить! - ответил я.
- Да нет, это так группа называется, с которой он теперь выступает! - развеяла мои заблуждения Мяфф.
И в самом деле, я заметил на заднем плане трех драных неистово орущих котов.
- А песня - "Мышиная возня"! - добавила она - Последний писк!
Певец, между тем, распалялся все больше и больше. От избытка чувств он принялся так неистово драть трубу, что из-под когтей его полетели искры, прямо на зрителей. Затем он начал носиться по трубе, выводя все новые и новые рулады, из которых я не мог понять ни слова. Когда я сказал об этом Мяфф, сидевшей рядом со мной, она мне ответила:
- И не удивительно, ведь он же поет по-итальянски!
Тут из трубы повалил дым, густой и сизый. Новый взрыв восторга потряс кошачьи ряды.
К концу своего непродолжительного выступления Мурильо так осатанел, что принялся со всей силы лупить хвостом по трубе, с хвоста полетел пух, и скоро над толпой восторженных котов и кошек уже летало целое облако пуха. Обезумевшие почитательницы итальянского таланта в экстазе бросались на трубу, но были не в силах достать своего кумира.
Спасаясь от кошачьего восторга, Мурильо пришлось покинуть крышу через слуховое окно.
- Боже мой, - сказала Мяфф, мечтательно зажмуривая глазки, - Какой голос, какой талант. Но, посмотрев на меня и увидев, что такой восторг мне вовсе не по душе, поспешила исправить ошибку и пригласила меня на обед.
- Будет мышь, запеченная в сметане, - сказала она, и я невольно облизнулся. От такого предложения я, конечно, отказаться не мог..."
Мальчик отложил ручку и прислушался. Мама с папой в соседней комнате все еще продолжали свой спор, правда, речь теперь шла уже совсем о других вещах. Мама говорила, что папа как был ведущим инженером, так всю жизнь им и останется, а Васька Затрещин, с параллельного потока по два раза в году отдыхает с женой на Канарах. Не говоря уже о Швейцарии. - А он где работает? - спросил папа.
- Не помню, кажется контролером. Он вроде говорил, что где-то что-то контролирует. Но разве в этом дело? Ты бы видел, какая у него машина! А он мне на третьем курсе, между прочим, делал предложение!
- Так почему же ты за него замуж не вышла?
- Ты что? Чтобы меня называли Затрещиной?!
Мальчик положил голову на руки и незаметно для себя уснул. Ему снилось, что пришла весна, сошел снег, зазеленела трава, появились первые зеленые листочки. Стало тепло и хорошо.
Мальчик и кот сидели на крыше гаража, рядом стоял большой красный мешок, на котором было написано "Нобелевская премия". В лапах кот держал книгу и читал вслух:
"...Так закончилась моя учеба в Кошачьем университете. Впереди была новая, самостоятельная жизнь, полная опасностей и приключений. Но это уже совсем другая история..."
"Как хорошо, что папа ошибся, и коты, все-таки, умеют разговаривать!" - подумал мальчик.

Выкладываю I главу книги

О чем книга можно посмотреть ТУТ

Великий Пожар

Европа.Лондон....1666 год.

Ночь воскресенья, 2 сентября.

К Готическому собору Святого Павла подъехала карета, из неё вышел молодой человек, в дорогой одежде, его черный плащ казалось вот-вот достанет до земли, он был не высокого роста, и вероятно поэтому цилиндр на его голове был весьма большим. Это был известный на всю Англию Лорд Кроули. Его предки заработали целое состояние торговлей пряностями и рабами. Прихрамывая, и ловко помогая себе тростью, он направился в сторону Собора. Там его уже ждали несколько человек. Маркус – старший священник собора Святого Павла, и Чарльз Эсельберг - Молодой аристократ тридцати лет, с гладко выбритым лицом, от него всегда веяло ароматом полевых цветов. Воспитан, с хорошими манерами, образован так, что мог поддержать абсолютно любые темы, от торговли и мореплавания до публичных домов Эдинбурга. Казалось, нет ничего, о чем не был бы осведомлен Господин Эсельберг.

- Приятной ночи Господа, у Вас все готово? - произнес Лорд Кроули холодным тоном.

- Да, Лорд все уже ждут... ответил священник.

- Мой бедный многострадальный Лондон, надеюсь это будет последняя рана на твоем теле

Сказал Кроули, затем выдохнул и сквозь стиснутые зубы

произнес: «Ну что ж...Либо сейчас либо никогда! Deus, misereátur nostri [ лат. Боже, помилуй нас] »

И вся троица прошла в Собор, поднявшись по винтовой лестнице к колокольне.

- Лорд изволите подать сигнал??? – уверенным голосом спросил Чарльз Эсельберг

- А вы уверены что мы нашли их всех, м Чарльз??

- Лорд вам никто и не обещал ВСЕХ...- ответил Чарльз с легкой ухмылкой, и сделав глубокий вдох добавил: «Любая дорога начинается с шага, не важно, как далеко вы собрались, в другой город или в бакалею, не важно какие намерения вы преследуете, выпить с соседом скотча или навестить его жену, которая изголодалась по ласкам, ведь ее муженек не просыхает уж как месяц, вы сделаете шаг, так вот Лорд Кроули, сегодня мы делаем шаг»

Лорд Кроули: - ну что ж....Давайте сожжём их как можно больше, чтобы они все поняли, кто настоящий хозяин города. И пусть пылает Лондон, но мы отчистим его от этой скверны, даже если цена будет слишком высокой!

Полная луна в ту ночь, освещала каждый закоулок ночного Лондона. Но казалось и это сияние будет не сравнимо с тем, как осветится город от пламени пожаров, которые вот-вот обрушатся на него.

«Да поможет нам всем Бог…» - с дрожью. В голосе произнес священник Маркус. и ударил в колокол... Выждал паузу, и затем еще два последовательных удара – это был сигнал Отцам основателям Нового Лондона, как они сами прозвали себя. Группа людей, кто знал о существовании вампиров и хотел очистить город от них. С колокольни башни было видно, как в разных местах города стали появляться огни... Люди сжигали дома, в которых как они считали, обитала причина того, почему в Лондоне так часто пропадают люди, и позже их обескровленные тела появляются на городских улицах.

Священник Маркус выдохнул и произнес: - Ну что ж, я думаю это маленькая победа на пути к Богоугодной цели.

Да... теперь эти ублюдки если кто и остался жив, навсегда покинут Лондон - поддержал его Лорд Кроули

Их диалог был резко оборван Святым Отцом Маркусом: "Осталось ещё одно дело" - и в одно мгновение он вытащил кол и попытался пронзить им Чарльза, но тот оказался быстрее... и тут же кол оказался в Сердце Падре.

Лорд Кроули стоял в оцепенении не понимая, что здесь только что произошло...

Что вы так уставились на меня Лорд Кроули? - с ноткой сарказма в голосе произнес Чарльз Эсельберг и добавил -... Ах да…Бедный Падре...он был довольно умен, это его и погубило, когда не знаю, но он обо всем догадался. Чарльз вытащил кол из священника, в его глазах можно было прочитать искреннее удивление или даже страх, на острие кола было расплавлено серебро, стоило Чарльзу прикоснуться к нему, как он тут же прочувствовал, будто сотни огненных кинжалов пронзают его кожу, он убрал кол под плащ и продолжил. - А может ему и сказал кто, это не обычное серебро, вынужден признать я весьма поспешил с его убийством. Да вы не бойтесь так Лорд Кроули, я вас не трону, вы ведь не религиозный фанатик с которым было бы не возможно договориться, да и вы все же помогли мне...Тем более я более чем уверен вы все же будете держать язык за своими зубами ведь так? И в конце концов, нам будет нужен кто-то, кто будет связующим звеном между нашими мирами. И не сочтите за наглость, но это не предложение. - Чарльз укоризненно посмотрел в сторону Лорда Кроули, тот покивал головой. Ну вот и хорошо, вот и договорились... а теперь я думаю было бы лучше сжечь это место, чтобы тело Падре не нашли...будет меньше вопросов...

- Вы, вы такой же, вы один из них – заикающимся голосом произнес Лорд. И схватив кол попытался напасть на Чарльза. Который в свою очередь с легкостью отразил неуклюжую атаку отчаяния, откинув Лорда на пол.

- Эййй Лорд, не разочаровывайте, у меня ведь на вас такие планы, и не позволяйте мне жалеть о том, что я выбрал вас и решил именно вам дать шанс. Шанс на спасение. Шанс быть тем, кто поведет человеческий вид в новую эпоху.

Лорд поднялся, опираясь на стену и сквозь зубы с гневом произнес - Какое спасение, о чем ты? Ты такой же как все они! Ты один из них, ты мерзкий упырь. Вы убиваете людей, вы питаетесь нами. Я вас ненавижу, будьте вы прокляты!

- Вы люди не можете мыслить трезво, особенно под влиянием чувств, успокойтесь Лорд, я помог вам, на улицах станет гораздо тише. А ваша благодарность мне, это отборная брань в мой адрес?
Лорд молча смотрел в недоумении, он был достаточно умен, чтобы и самому понять, что здесь что-то не сходится. Зачем Вампиру убивать себе подобных, да и еще в таком количестве. По его лицу читалось недоумение и огромное желание узнать, чем же обусловлена эта «услуга» со стороны Чарльза. - Я вижу огромное любопытство, которое я, в силах удовлетворить, и поверьте, мое предложение вам, будет выгодно всему Лондону, но для начала, помогите мне закончить, было бы меньше вопросов, если бы Падре стал жертвой огня, а не убийства. Поскольку нам только предстоит выяснить, кто же стоит за ним. И откуда у него серебро Иуды, и что интересует меня больше как им удалось его расплавить.

- Серебро Иуды? Что это?

- Вы ведь Католик, не так ли? Неужели вы не слышали о тридцати сребрянниках за которые Иуда продал Иисуса?

- Вы хотите сказать это именно те монеты, о которых сказано в священном писании?

- Да именно те.

- Если это правда, получается все в священном писании правда? Вы вообще понимаете, что вы этим доказываете существование Бога? Он ведь существует так?

- Я не знаю, я его не видел.

- Сколько вам лет?

- Много, очень много.

- Тогда …

- Довольно вопросов – оборвал его Чарльз, давайте закончим, то что начали.

Спустя час они оба стояли и смотрели как пылает собор.

Лорд Кроули стеклянными мертвыми глазами, смотрел на пылающий город, в них отражался огонь и внутренний ужас, он все еще до конца не понимал, что только что произошло, через какое-то время он осмелел, собрался с мыслями и все же задал вопрос Чарльзу, который волновал его тогда больше всего.

- Так все же, почему ты сделал это? Зачем кровопийце убивать подобных себе? Дьявол никогда не ударит себя в спину. Говорю сразу, в сказку о добрых упырях я не поверю.

- Если вы продолжите говорить со мной в подобном тоне, конец ваших дней наступит очень скоро, примерно сейчас! Люди вы иногда совсем теряете инстинкт самосохранения. Понимаете, Лорд, все намного сложнее, вероятно наш вид, появился задолго до вашего. О том, как где и когда можно спорить вечность, мне спорить, у меня вечность есть, а у вас как бы нет, - улыбнулся Чарльз и продолжил - Мы так же, как и вы, дети этой планеты. Со временем мы эволюционировали, так же, как и вы. Но мы пошли скажем по разным веткам, не далее, как в прошлом году, наши люди передали вашему ученому Роберту Гуку, часть своих трудов, и он открыл всему миру, что все живое состоит из клеток, так вот у нас с вами они похожи, но все же разные, наши клетки омолаживаются, мгновенная регенерация, сила, бессмертие, благодаря которому мы - живая книга знаний. И это далеко не весь список, но за все это мы платим жесткой диетой. Для поддержания жизнеспособности, нам так же, как и вам, необходимо пропитание. Наше питание – кровь, желательно ваша. И поверьте, так или иначе, мы способны прокормиться. Но война с вами нам не нужна. Не потому, что мы не сможем победить, я думаю вы понимаете, что в войне против нас, у вас нет шансов. Просто живя сотню лет, тысячу, ты учишься видеть последствия своих решений. Представьте Лорд, вы проиграли нам войну, но ваш вид необходим нам для выживания, тогда нам придется строить фермы, где мы выращивали бы вас как свиней на бекон. Ужасно и мрачно не находите?

- Ужасно и мрачно, то что вы творите в Лондоне, сотни обескровленных бедолаг в месяц!

- Но мы ведь уже начали работать над этим Лорд? И да, вы спросили почему, почему мы истребили столько представителей своего вида. Здесь все очень просто. Наш вид поделен на семьи и долгое время сотни лет, в наших семьях творился хаос. Старые законы, запрещающие обращать людей в наш были попраны, все делали что хотели, Чума, которая за последний год забрала 1/5 населения всего Лондона и заставила Монархов покинуть столицу, это не случайность и не казнь Бога, это дело рук Бестий, незаконно обращенных вампиров, созданий у которых нет никаких чувств, они результат бесконтрольного обращения людской расы в нас подобных, и теперь я думаю вы понимаете, к чему может привести подобная ситуация в будущем, сейчас же, все это позади. Семьи наводят порядок у себя по всему миру. Чтобы избежать Хаоса в будущем, старейшими семьями, когда-то был создан общий свод законов, который уже сотни лет не соблюдается. Сейчас же он обязателен к исполнению всеми, и мы контролируем это. Мы объявили помилование, для всех незаконно обращенных до сего дня, если они придут в нашу семью, и будут готовы следовать законам. Но побороть зверя внутри себя для большинства просто невозможно, да и превращение в бессмертного, у каждого протекает по-своему. Даже те, у кого получается, то они лишь запирают зверя внутри, посадив на цепь. Поэтому нет ничего удивительного, что таких, кто смог сдержать инстинкт оказалось меньшинство, понимание жизни приходит с годами, с годами же, и цепи которые держат монстра внутри вас становятся прочнее, а когда тебе нет и 30 лет от роду, как большинству обращенных и ты вдруг получаешь силу, которая возносит тебя над большинством, жуткий бесконечный голод, все это задурманивает разум. И когда ты убиваешь, начинают посещать мысли о том, что ты Владелец Мира, и ничто тебе не указ. Чувство власти, оно развращает намного быстрее и сильнее похоти. На всех, кто не пришел к семье, к которой он принадлежит по праву крови, объявлена охота. Так что мир выгоден и нам, и вам.

- Пока что я вижу лишь вашу Выгоду Чарльз – ответил Лорд

- Хах, а как же избежание сценария с ходячей фермой? Я считаю отличная мотивация принять наши условия игры?

- А я смотрю вы особо не торгуетесь.

- На самом деле, у нас есть, что предложить вам. Утраченные вами знания, накопленные поколениями, они помогут вам, сделать мир, в котором вы живете лучше. Так же за счет снижения нашей популяции, контроля потребления, жертв на улице значительно уменьшится. У нас есть огромные запасы золота, брильянтов и всего, что вы люди так цените. Да и со временем, вы сами будете приносить нам свою кровь.

- Мы? Приносить вам свою кровь? Да никогда!
- Для вас действительно никогда, сколько вы еще протянете 20, 30, 40 лет? Ну если очень повезет, то 50. Для мира это секунда. Что ж, мое предложение в целом, я думаю будем вам понятно. Наши семьи хотят порядка и мира. Вы должны выбрать представителей семей со своей стороны, кто будет представлять Англию. Мы с Вами Лорд еще непременно встретимся, но сейчас мне действительно пора - сказал Чарльз развернулся и уверенным шагом начал отдаляться.

- Как мне вас найти – прокричал вслед Лорд.

- Меня не надо искать, я сам прихожу, когда надо... мне.

Лорд еще долго смотрел вслед удаляющейся фигуре, в ту ночь из-за пожаров, охвативших Лондон, небо было одним большим светильником, испускающим багрово-красный свет. В воздухе же стоял сильный запах гари и сажённой плоти, от которого першило в горле. Крики людей, слезы, плачь, все это смешалось в кучу. Наверное, как-то так Данте и представлял себе шестой, огненный круг Ада.

10 лет спустя.

По улицам Лондона, неслась карета, запряженная четырьмя черными элитными скакунами.

Лорд Кроули спешил на встречу Ордена Хранителей. Она проходила в закрытом от посторонних глаз огромном подвальном зале, о существовании которого, знали единицы, от этого зала под землей вели коридоры, в Церковь Святой Маргариты и Вестминстерский дворец. Лорд Кроули был одним из основателей данного ордена, который подчинялся напрямую только Королю и Королеве Британской империи и официально считался Королевской службой, ведь даже не все близкие члены семьи имели представление чем в действительности занимаются данные Господа. Каждые полгода Лорд Кроули, лично докладывал о состоянии всех дел Королю Карлу II.

Когда молодые люди спустились вниз, Максим Алексеевич, напустив вид сурового критика, осмотрел каждого из них и оставил о выборе каждого по одобрительному отзыву. Особенно его взгляд задержался на племяннице, искренне удивившей его почти уверенным появлением на каблуках. Он всё чаще нехотя сравнивал её с матерью и находил всё больше щемящего грудь сходства: когда-то эта женщина так же вышла перед ним на шпильках и зачаровала навечно. Её походка была легка и грациозна настолько, что окружающим порой казалось, будто она плывёт по воздуху. Конечно, Лиле было заметно труднее держаться прямо при ходьбе, но стоило девушке остановиться – и в её образе воскресала Щеклеина Виктория Ильинична, какой она предстала перед будущим деверем в первый день знакомства. Чтобы скрыть наплыв воспоминаний, мужчина засуетился, напомнил молодёжи о цене времени и пригласил всех в столовую. После завтрака он предложил младшему поколению самому решить, как они размесятся в его внедорожнике. Тут же выяснилось, что Саша изначально был намерен ехать отдельно.

– Отказы не принимаются.

– В таком случае, выражаю протест.

– Он отклонён. Далее?

– Петицию отправлю.

– В «Спортлото»?

– Почто так очевидно оскорблять? Непосредственно мадам Джуне.

Максим Алексеевич разочарованно вздохнул.

– Так тому и быть. Не хочешь развлечь старика беседой в дороге – изволь, садись в свой пикап. Сирота и вдовец, вне сомнений, и без тебя найдут темы для душещипательных разговоров…

В душе совершенно несогласный с решением друга и его нахальным давлением на совесть, юноша всё-таки устроился на заднем сидении авто. Туда же мужчина, чувствующий, что обидел желавшего снова сесть за руль друга, затолкал и племянницу.

– Не, ну мне понятно, почему он на задках. А я-то тут что, по-вашему, забыла?

– Вовсе не исключено развитие событий, при котором я стану томиться со скуки.

– Да на тебя вообще до лампочки, – недовольно проворчала Лиля, косясь на виновника своей маленькой трагедии.

– Однако вопросы, ежели они не риторические, задаются с единственной целью получить ответ. Я тебе его дал.

– Мне он не по нраву, – соорудив на лице капризную мину, пропищала девушка и плюнула в приоткрытое окно.

– Пардон, госпожа Осанина, – насмешливо отозвался Саша. – Уж здесь ваш покорный слуга вам скорее милый враг, но отнюдь не помощник.

– Могли сказать: «Мне не будет здесь одиноко и без этой чудесной дамы». Или что я вам уже за утро успела надоесть. Туговато соображаете, вражина.

– Коли б я в самом деле собрался лгать, непременно воспользовался бы любым из твоих вариантов, – невозмутимо заверил её юноша и тем самым поставил в разговоре точку.

Лиля поморщилась и отвернулась. Её учитель в красках представил себе, будто эта реакция на тунца «второй свежести», и тем утешился. За всю дорогу до клуба девушка произнесла едва ли пару слов, одно из которых было непечатным и адресовалось, главным образом, к ситуации в целом. Из-за ни на секунду не умолкавших Максима Алексеевича и Саши, обсуждавших то состояние дорог, то планы на ближайшее время, то проезжающие мимо автомобили, то женщин, перед которыми её дядя, как истинный джентльмен, останавливался даже там, где этого делать было не положено, Лиля всё сильнее утопала в луже мрачного настроения.

Последней и самой радостной для девушки остановкой стал клуб, где они с Сашей вышли, оговорив с Максимом Алексеевичем лишь приблизительное время его возвращения. Тот пообещал заехать «как только, так сразу». Поскольку более точной информации выудить не удалось, рыбаки рассудили, что лучше будет попытать удачу позднее, и на полпути к входу в старое, но довольно высокое и видное здание оба, не сговариваясь, остановились и развернулись лицом к лицу.

– Мальчик, тебе, как всегда, налево? – усмехнулась девушка.

– Мне необходимо быть через десять минут в VIP-зоне. Но и тебя терять из виду не кажется мне разумным, так что пройдёшь со мной. Не возражаешь?

Лиля коротко кивнула и, придав лицу потешно серьёзное выражение, приняла поданную парнем руку со словами: «Ну да, а то не поверит ещё, что мы вместе». Когда они зашли внутрь, отдали на хранение куртки и подошли к вышибале, тот, казалось, несколько удивился тому, что с ним заговорил именно Саша.

– Что-то тебя давно не видно… Шикарно выглядишь, повзрослела. Кис, а это кто, ухажёр новый, что ль? – кивнув на парня, недоумённо поинтересовался мужчина, не уступающий своими габаритами двустворчатому платяному шкафу.

– Долгая история, – отмахнулась девушка, явно забавляясь обескураженным видом спутника. – Учитель мой. Наши там есть? Как они?

Вышибала изогнул бровь и пристально оглядел Сашу.

– Вас понял; да тут они и бухают, что им будет… Слушай, а тебя из школы не попрут за такое?

– Да меня уже, считай, года два назад за непосещаемость оттуда турнули. От мусоров потом всей толпой отмазывали… Ну, кто старое помянет, тому сук в дупло. Теперь дядя задался целью организовать мне домашнее обучение и пригласил друга-святошу с целью просвещать неразумную. Да, по правде говоря, никто больше и не рвался. Так что, мы пойдём? Он там с кем-то перетереть обещался, торопится.

– Серьёзно? Я-то, дурень, гадал, какого ты в учебное время здесь пропадаешь. Вот ведь молодёжь пошла!.. Иди, конечно. Рад был увидеть.

Саша, поражённый таким обращением вышибалы с воспитанницей детдома, замер, как вкопанный, сразу за дверью. Руки Лили он не выпустил и тем самым вынудил свою спутницу оказаться с ним лицом к лицу. В глазах той застыл немой вопрос: «По-твоему, что-то не так?»

– Киса? Целых два года без обучения? Беспрепятственный доступ сюда? Лина, объясни, ради всего святого, как мне следует всё это понимать?!

Только сейчас для девушки стали очевидны преимущества попадания в руки учителя её личного дела. Да, ей польстило, когда юноша своим молчанием в ответ на безразличие к нему вышибалы признал, что не он ведущая фигура в этом заведении. Но всё её существо безотчётно съёживалось, когда Саша повышал на неё голос. Это чувство было сродни страху, который Лиля упорно старалась никогда не признавать, но который, тем не менее, охватывал её супротив воли. Уже второй раз за утро она впадает в подобное оцепенение… «Не, это уже ни в какие ворота. Лучше пускай дядя даст ему полистать эти «Священные писания о подвигах ратных сиротки малой». Да и, в конце концов, не пропадать же труду и поту этих бестий, чтоб их на толчке в клочья разорвало!..» – рассудив так, девушка уже открыла было рот в намерении объясниться, как в их тет-а-тет ворвалось восклицание с другого конца зала.

– Да-а ладно, кого мы наблюдаем? Кисуль, ты?

Лиля обернулась на знакомый голос и мгновенно просияла, заметив его источник. Лицо её спутника, напротив, стало темнее уборной клуба, где уже месяц как перегорела лампочка. Владельцем голоса, так некстати прервавшим назревающий скандал, оказался невысокий, но крепкого телосложения блондин лет двадцати пяти с татуировкой-змеёй на плече.

– Вот уж кого не чаял здесь встретить! Куда пропала, подруга?

– А Тугой с Левым или Жека разве не рассказывали? – удивилась Лиля, решив временно проигнорировать вопросы учителя. – Меня дядя из конуры забрал.

– Ого. Хотя, ей-богу, удивляться нечему: ты у нас всегда фартовая была. А эти бараны что-то затаились после той перестрелки. Жека без тебя так вообще на нас забил. Короче, на связь никто не выходил, а мы решили обождать – вдруг с легавыми проблемы? Так что тут пара счастливцев и подзабыть о вас уже успела.

– Перестрелки, – глухо повторил Саша, закатывая глаза.

– Потом расскажу, не кипишуй, – шепнула, резко потянув его на себя за ворот рубашки и прижавшись губами к уху парня. Тот понуро взглянул на неё и заметил:

– Почему именно «Киса», ты вполне способна сказать сейчас. Хоть бы и во имя благой цели избавить меня от поводов думать о тебе совсем дурно.

– А, так тут всё очень просто, – вклинился блондин. – К ней первое время клеились разные недоумки… ну, она и начала им рожи разукрашивать. А ответить или насильно взять её не решались – вечно либо с нашими, либо со своими таскалась. Быстро от неё отстали, в общем, но за свои позорные шрамы кошкой драной прозвали. Ну, наши подхватили, ясен пень, но Киса же как-то добрее звучит. Так и стали звать.

– А, кстати! – спохватилась вдруг Лиля. – Марк, это Саня, мой учитель. Саня, это Марк, один из моих лучших друзей. Да и в принципе людей, кого я знаю.

– Сердечно рад знакомству, – сообщил юноша, демонстративно хватаясь за сердце так, будто почувствовал приближение инфаркта.

– Взаимно, – протягивая руку, улыбнулся блондин. С той же дружелюбной улыбкой и с почти отеческой нежностью он добавил, когда руку пожали: – Но так, на случай неприятности, доложу обстановку. Я достану любого её обидчика хоть из-под земли, хоть из-под воды. И, оговорюсь заранее, любой её обидчик туда вернётся. Не весь, правда, но зато с гарантией. Для полноты картины раскрою одну карту. Есть у нас котёл со страдающими простатитом провинившимися перед братвой. В самой живописной стороне города. На окраине, у самого леса. Из прелестей… Всегда живые концерты. Репертуар невелик: вой стаи под уханье сов либо клацанье зубов и хруст костей – но никто толком не жаловался. Светло даже ночью за счёт сотни пар всегда готовых к новым партиям гостей огоньков... Комфортное и почти моментальное размещение в подвале полузаброшенной горелой пятиэтажки. Она ждёт ремонта крыши, стен и окон примерно с начала восьмидесятых, так что, может, и дождётся. А пока там всегда хорошо проветрено и есть возможность как утолить жажду, так и увидеть звёзды, не выходя из здания и даже не заглядывая в окно. Думаю, этой рекламы вполне довольно?

Девушка слабо задела Марка локтем и напомнила Саше:

– Ты здесь, кажись, по делу. Дуй базарить, а я пока своим втык устрою. Ишь, забыли они…

За неимением альтернативы дальнейших действий, юноша, смерив ученицу грозным и многообещающим взглядом, молча ушёл на поиски того, кого давно уже жаждал увидеть, но по тем или иным причинам откладывал встречу. Исподтишка проследив за тем, к какому столику прошла Лиля и старательно запомнив его расположение, он принялся искать основную причину своего приезда на малую Родину. Младшего брата. Тот воротился в город совсем недавно, но уже успел засветиться в сводках новостей. Родители, сочтя сына достаточно взрослым и самостоятельным, оставили его ради кругосветного путешествия, наказав только вернуться в город к началу учебного года и посещать школу «не меньше двух раз в неделю». И, судя по новостям, парень действительно появился дома примерно в конце августа. Только слишком, на взгляд Саши, эффектно. После организованной вечеринки соседи не досчитались пяти квартир и фонарной лампочки. Далее откупившийся подросток помелькал на фоне сбитых индюшачьей тушкой абсента и элитного коньяка в баре ресторана, поулыбался в камеру на взятии особо опасных преступников и показал ряд не самых приличных знаков судье из зала присяжных. С учётом вынесенного инвалиду приговора, правда, юноша в душе был солидарен с каждым жестом брата, однако именно этот случай побудил его приехать к нему немедленно, бросив деловые поручения отца на самотёк, и взять сорванца под контроль.

Парень обошёл весь зал, но брата в нём не обнаружил. Тяжело вздохнув и собравшись после всего лично наведаться в дом родителей, он удручённо направился в сторону, где, по его мнению, должна была до сих пор находиться Лиля. Однако там, куда отвёл её Марк, уже ни девушки, ни мужчины не оказалось. Начиная терять самообладание, он обошёл зал во второй раз – и никого из них не заметил. В третий – всё безуспешно. Выйдя из зала, Саша спросил, не спускалась ли Лиля в общую зону, и, получив отрицательный ответ, снова отправился в обход. Поняв, что из этого ничего не выйдет, он остановился посреди зала и всерьёз вдруг задался вопросом, а был ли Марк. В этот момент его глаза накрыли нежные тёплые руки, а из-за спины раздался лёгкий смешок.

– Кого-то потерял, красавчик? – протянул прокуренный голосок. – Может, я чем помочь смогу?

– Совесть потерял, но ты сначала свою попробуй отыщи! – прозвучал где-то перед юношей голос блондина. – Ника, ну-ка брысь от него! У него таких денег нет!

Невдалеке от первого раздался другой – насмешливый, но такой успокаивающий голос Лили.

– Так вот они какие, твои дела… Если тебе так припёрло, спросил бы. Здесь есть и заведения получше, и курицы покраше.

Ника мигом отпустила своего заложника и, послав ему на прощание воздушный поцелуй, предусмотрительно отбежала на безопасное расстояние. Прозрев, парень увидел помещение, по которому бродил так долго, словно другими глазами. Впервые он заметил узкие стеклянные столики у красных кожаных диванов, расслышал неприятную, но тихую музыку, доносившуюся из подвешенных колонок. Только сейчас он понял, что приглушённое освещение окрашивает всё помещение в кровавые оттенки, и только сейчас обнаружил местами свисающие с потолка мелкие агатовые шарики на резиновых нитях. Помещение вдруг перестало быть для него круглым залом и образовало некий полуовал, в центре которого разместилась замкнутая в кольцо барная стойка с несколькими стульями – пристань разгулявшейся компании миловидных девушек. Напротив неё собралась толпа примерно из пятнадцати человек, не считая его ученицы и Марка.

– Очухивайся уже, – пощёлкав пальцами перед носом Саши, проговорила по слогам Лиля. – Чего девок зазря дразнишь?

– Да угомонись наконец, я не за ними прибыл! Я договорился встретиться здесь с…

– Со мной. Так и чего ради трижды мимо продефилировал? – с задором поинтересовался вдруг, выступая из-за спин совершенно незнакомых парню лиц, похожий на него, как две капли воды, но совсем ещё юный мальчишка, из-за скачка роста выглядевший так, словно наказание за проступки его всё-таки настигло. Саша втайне подозревал, что дыба не отжила своё в восемнадцатом веке, но не думал, что ему доведётся укрепиться в этой мысли так скоро. При виде брата он застыл и недоверчивым взглядом осмотрел родное существо, появившееся из-за спин шайки.

– Странно, что я его сразу не заприметила, – подходя к младшему из братьев и взъерошивая ему волосы, протянула девушка, – но он, видать, славный малый. Хотя и ломился с нами туда, куда ему соваться запрещали.

– Да просто внимания особого не привлекал к себе, вот и не заметила, – хмыкнул, пригладив ус, долговязый рыжий парень лет двадцати пяти. – Это ты, как только появилась, сразу всем о себе знать дала. А вот малой-то как раз молодец, умеет себя в руках держать.

– И это вякнул тот, кто по перваку отметился тем, что приволок конвой из детсадовской малышни. А назвался как? Дядей Тёмой.

– Я хотя бы с собой полицейских хвостом не притащил.

– Зато всем весело было, – равнодушно парировала Лиля, – а твою мелюзгу парням пришлось ревущим матерям подкидывать и лбы расшибать земными поклонами. Так ты и тут накосячил: мамаше хотел вместо одного двоих втюхать! Мальчиков! А у неё дочь была.

Долговязый промолчал. Вступиться за него было некому: память об этом происшествии и его последствиях была, судя по всему, довольно болезненна.

Процесс переваривания свежей информации затягивался, грозя Саше язвой и клиентской карточкой «Скорой помощи». Он стоял с таким несчастным и растерянным видом, что это заметила даже его ученица.

– Короче, берём Саньку под руки и валим из этого забытого Богом места, – озорно подмигнула она Амазонову-младшему. – Как думаешь, Серый, мы вдвоём его допрём?

– Вряд ли ему так хочется здесь остаться, чтобы он упираться начал, – со справедливым сомнением в голосе заметил тот.

– Тогда в честь чего тупим? Вперёд и запевай. Адьос, ребят!

– Ещё увидимся? Ты ещё вернёшься? – хором пробасило сразу несколько голосов. Некоторые прозвучали с надеждой, иные с опаской.

– Не факт, но забывать больше не смейте! – усмехнулась девушка и, положив руки на плечи обоих братьев, вывела их из зала.

– Да уж тебя, пожалуй, забудешь. Связь только держи, через неделю наберу! – бросил вдогонку Марк и, оборачиваясь к компании, заговорил уже о посторонних вещах.

С трудом убедив парня отдать номерки, чтобы забрать верхнюю одежду, Лиля одела капюшон куртки Саши ему на голову и, перекинув рукава на грудь юноши, сочла его готовым к выходу. Сама она оделась наскоро, не застёгиваясь, чем несколько удивила Серёжу, плотно повязавшего шарф и застегнувшего даже наружные пуговички.

– На улице не жарко. Саш, хоть ты что-нибудь скажи… Замёрзнет ведь, – неуверенно протянул парнишка. Ответа не последовало.

– А сколько лет у вас, интересно, разница? – критично оглядывая всё ещё не пришедшего в себя Сашу, поинтересовалась девушка, под руку выводя его из клуба.

– Мне неделю назад четырнадцать исполнилось, а ему через полгода будет двадцать два. А тебе семнадцать будет скоро, да? Мужики говорили.

Лиля отозвалась в словах, общий смысл которых сводился к заверению в правдивости информации. Привыкший ко всему паренёк спокойно кивнул и сочувственно взглянул на брата.

– Сань, самое время дяде постучаться.

Парень по-прежнему не реагировал, хотя ученица с этими словами даже подтолкнула его, надеясь расшевелить. В голове его варилась каша из событий и фактов. Она уже начинала пригорать, как вдруг на губах Саша ощутил уже порядком забытое тепло. Моргнув, он почувствовал, что стекло, словно заменившее ему на время глаза, дало трещину, затем разбилось и вовсе пропало, уступив место прежнему осмысленному взгляду. Тепло отступило от губ, но не исчезло совсем, а разлилось где-то в груди. А ещё дико ныла и горела щека.

– Говорил же, получится. Дольше уламывал, право-слово… – хмыкнул Серёжа. – Это единственное лекарство от таких его зависов.

Лиля угрюмо проворчала что-то, отступая от своего ошарашенного учителя на пару шагов. Как выяснилось, паренёк её расслышал и понял правильно.

– Попрошу без оскорблений. Ну, а что до вопроса, то уж не знаю, как сейчас, но раньше периодически впадал. Его Анжелка выручала именно так, хотя её, между прочим, никому не приходилось убеждать по пять минут. Да и бить его ей в голову не приходило.

– Сам бы и целовал, это твой брат, – возмутилась девушка.

– Во-первых, это не сработало бы. И хоть я брата люблю, всё равно противно, когда мужик мужика… Во-вторых, я, конечно, вытянулся, но не настолько, чтобы с ним сравняться. Вам в этом плане проще: надела каблуки и понеслась, куда глаза глядят. А в-третьих, что ж это за девушка, которая стесняется поцеловать своего парня? – выгнув бровь, усмехнулся Серёжа.

– С чего ты взял, что я в телятину подалась? Он по просьбе дяди взялся меня обучать.

– Это ж чему? Искусству самых древних профессионалок? – хихикнул паренёк, заслужив подзатыльник. – Не, серьёзно, ну чему он может обучить?

– Только тому, что тебе вдалбливают в школе, когда ты наконец снисходишь до её посещения, – ласково прошипела Лиля, прищурившись и едко улыбнувшись.

– А в нормальную школу тебя принимать уже отказываются, чудище?

– Ещё один такой бряк, и мы дружно выясним, как много у тебя лишних дыр в организме, – ещё нежнее промолвила девушка, угрожающе сверкнув глазами.

– Снимаю вопрос! – смеясь, воскликнул Серёжа и перевёл взгляд на брата: – Так что насчёт застегнуться и позвонить? Замёрз уже стоять тут с вами. Ещё и ветер поднялся!

– Я терпеливо ожидал окончания вашей беседы, так что смею просить: поимей совесть не высказывать претензий, – вздрогнув, произнёс Саша с напущенным спокойствием и стараясь не смотреть в сторону Лили. Он не совсем ещё определился, как должен и как хотел бы реагировать на всё произошедшее. – Лина, запахни куртку. Сию же минуту. Мне совершенно не охота отвечать перед Максимом в случае, если ты заболеешь.

– Я не…

– Меня это не интересует, – устало вздохнул парень и, обернувшись к ученице, сам застегнул молнию на её куртке. Свою он аккуратно снял с головы и, переложив на плечо, вытащил из кармана мобильный. На возражения и замечания Лили юноша ответил красноречивым раздражённым взглядом. Набрав номер Максима Алексеевича, он отошёл по привычке в сторонку и тихо заговорил.

– Чтоб я ещё хоть раз тебя послушала… Он, судя по всему, сразу бабу свою вспомнил и на меня теперь зуб точит, что на святое посягала.

– Тебя с Анжелой сравнивать? – загоготал Серёжа. – Не, он, конечно, уже не такой, каким я его запомнил, но в психушку его прописывать рано. Не обольщайся, ему просто противно. Просто кто-то целуется… кхем… не особо.

– До сих пор никто не жаловался, – ухмыльнулась Лиля.

– Но-но. Припомним? Из тех бедолаг, что пытались, двое были вусмерть, а ещё четверо уже пожали руки всем прародителям и пожаловались на соседей по участкам: тот храпит, этот гремит цепями в ритме диско, а хотелось бы дабстеп, другой по крышке барабанит стабильно в полночь, аки кукушка…

Саша присоединился к ним примерно через десять минут отнюдь не самого приятного в его жизни разговора. Мрачно сообщив о том, что Максима Алексеевича задержали непредвиденные дела, он, втайне браня себя за уступчивость и представляя скучающий по дороге пикап, ревущий в три ручья антифризом, объявил, что они втроём идут в ресторан, а уже оттуда, если мужчина не сумеет освободиться до того, как они пообедают, отправятся домой на такси.

– Так ведь отсюда до дома полчаса ходьбы, – удивился Амазонов-младший.

– До нашего – да. Однако о переезде к нам и речи быть не может, в связи с чем кое-кто отныне и до весны, как минимум, откажется от благ городских и переедет к вдовцу в особняк… Одного я тебя больше не оставлю. Как же давно мы не виделись, – смягчился вдруг юноша, резко меняя тему. Лицо его озарила ласковая улыбка, и юноша крепко обнял брата. – Ты очень возмужал с тех пор, бесспорно. Но не пристало всё-таки подростку быть предоставленным самому себе.

– Я рад, что ты вернулся, – искренне прошептал паренёк.

– Обещаю впредь не пропадать. А в случае необходимости мигрировать вместе. Договорились?

Саше не довелось увидеть, каким счастливым блеском озарились глаза брата при этих словах, но он ощутил, насколько сильнее сдавили его руки Серёжи. Лиля с тёплой улыбкой наблюдала за этой картиной, пока не заметила, что надеть куртку её учитель так и не удосужился. Совершенно не желая разрушать эту идиллию, она всё же обиженно надула губы и сделала учителю замечание. Тот затрясся в тихом смехе.

– Да нечего обо мне беспокоиться. Я, к счастью, не девушка и уже не ребёнок.

– Одень. Не переломишься.

Легонько похлопав брата по спине, юноша выпрямился и, с усмешкой скрестив на груди руки, обернулся к Лиле.

– В твоей власти запомнить, что в случаях, когда речь идёт о самостоятельном облачении человека во что-то, «о» в начале слова неприемлема… и попробовать заставить меня надеть куртку.

– Так, да? Шикарно. Как насчёт поиграть в больного доктора и просто больного? – бархатным тоном начала та. – У меня давно зудело научиться правильно ампутировать конечности, но быстро кончались пациенты.

– Хм… Откровенно говоря, не вдохновляет, – скептически оценил перспективу Саша. – Есть ещё варианты?

Девушка ядовито улыбнулась и проговорила слово, близкое по смыслу слову «удивишься». Её учителю оно было хорошо, чуть ли не приятельски, знакомо по самым различным ситуациям. Однако к очередной встрече с ним в процессе разговора с подростком он оказался морально не готов. Побледнев, юноша дослушал следующее:

– Что тебе больше по вкусу? Если любишь поострее – в меню операция по смене пола в полевых условиях, слаб к хорошо прожаренному – добро пожаловать на обливание бензином и следующее за ним фаер-шоу. Фанатам тянущейся жратвы готова предложить добровольно-принудительные занятия йогой. В случае диеты травану обычной забастовкой и пущу с миром. Либо по кругу. Но это обычно оговаривается опосля. Итак?

Прищурив глаза, Саша временно отмёл все возражения против речи ученицы и всерьёз погрузился в размышления. «Пожалуй, мне следует поставить этому самопровозглашённому диктатору условие, которое напрочь лишит его всякого стремления придираться к моему внешнему виду и тревожиться лишний раз о моём физическом и душевном здравии. Подобное раздражает: мне диктует условия только вставшая на каблуки не окончившая школу хамка. Страшнее то, что я, похоже, принимаю её слова и поступки близко к сердцу, а этого вообще следовало избежать любыми средствами. Узнай она об этом, верёвки начнёт вить, как из тех бедолаг. Стадо крепких мужиков – и не может толком осадить паясничающего ребёнка! Должен же хоть кто-то её приструнить… И это явно Максиму не под силу. Дело за малым: выяснить, на что Лина не пойдёт наверняка?»

– Опять носом клюнул?!

– Слабо повторить поцелуй?

В согласии юноша сомневался так же сильно, как ждал его и как ужасался от осознания собственных надежд. Серёжа с неприкрытым любопытством взглянул на вечно неприступную Кису, которая не столь давно отрицала свои с его братом отношения и даже была убедительна. Её реакция, однако, равно разочаровала и паренька, и Амазонова-старшего:

– Жалко, конечно, что вам безынтересны острые или горячие блюда. Но забастовка в нашей харчевне тоже неплоха.

Лиля покачала головой и скинула куртку. Брошенная на землю вещь осталась одиноко валяться в грязи, тогда как её владелица безо всякого сожаления направилась в сторону ресторана. Обуянный праведным гневом Саша поднял куртку и нагнал ученицу в считанные секунды.

– Оденься сейчас же!

– Только после вас, дорогой учитель, – возразила девушка, не оборачиваясь. – Ведь подавать пример мне, глупой безрассудной воспитаннице, – ваш священный долг.

Резко остановившись, юноша демонстративно надел свою куртку и застегнул её так поспешно, что чуть не порвал молнию.

– Довольна?!

– Безмерно, – со сдержанной улыбкой кивнула Лиля, отнимая и нарочито медленно натягивая свою.

Триумф её, впрочем, чем-то даже забавил парня. До тех пор, пока он не понял, что его ученица только что разговаривала с ним вполне красноречиво.