Здарова, камрады! Сегодня мы ныряем в машину времени и отправляемся прямиком в 130-е годы нашей эры. Спойлер: интернета нет, мемы рисуют на стенах, а главный "кипиш" происходит не в твиттере, а в реале, с мечами и сандалиями.
Итак, пристегнулись? Погнали посмотрим, чем жила планета в эту бурную (и не очень) декаду.
Главная "вечеринка": Римская Империя (Евразия и Северная Африка)
В 130-х годах Рим — это как США, Китай и Google в одном флаконе. Он правит всем Средиземноморьем. У руля — император Адриан.
Этот мужик был не промах: не сидел в Риме, а мотался по всей империи, как трэвел-блогер. Он строил. Знаменитый Вал Адриана в Британии как раз доделывали. Он обожал Грецию и вообще был эдаким хипстером-интеллектуалом на троне.
Но тут пошло не так:
В 132 году нашей эры полыхнуло. Да так, что Риму мало не показалось.
Что случилось: Восстание Бар-Кохбы в Иудее.
Причина: Адриан решил "сделать красиво". На месте разрушенного Иерусалима он приказал построить новый римский город — Элия Капитолина. А вишенкой на торте — храм Юпитера прямо на Храмовой горе, святом месте для евреев.
Реакция: Ну, вы поняли. Местные жители, мягко говоря, "не оценили" такой редизайн.
Ход событий: Под предводительством Симона Бар-Кохбы ("Сына Звезды") евреи подняли мятеж. И это был не просто бунт, а настоящая, жестокая война. Римляне поначалу страшно огребли. По слухам, один легион (XXII Deiotariana) был уничтожен полностью. Мятежники три года вели партизанскую войну, прячась в сложной системе подземных убежищ.
Итог (135-136 гг.): Адриан психанул. Он стянул в Иудею лучшие легионы со всех концов империи (даже из Британии). Восстание утопили в крови. Римляне отчитались о 580 000 убитых евреев (цифра, возможно, завышена, но масштаб понятен) и сотнях разрушенных городов.
Последствия были жесткими:
Иерусалим перепахали плугом.
Евреям запретили входить в город под страхом смерти.
Чтобы стереть память об этом месте, Адриан переименовал провинцию Иудея в "Сирия Палестина" (да-да, то самое название).
Смена власти: В 138 году уставший и больной Адриан умирает. Перед смертью он усыновляет Антонина Пия. С этого момента в Риме начинается "золотой век" — самый мирный и спокойный период за всю историю империи. Но это уже совсем другая история.
Азия: Детекторы землетрясений, торговцы и мистики
Пока Рим воевал, на другом конце Евразии кипела своя жизнь.
Китай (Династия Хань)
Китай того времени — это мощь, сравнимая с Римом. У власти династия Хань.
Главный хай-тек: В 132 году н.э. ученый, астроном и просто гений Чжан Хэн (запомните этого парня!) изобретает... первый в мире сейсмоскоп!
Как это работало (простыми словами): Это была такая офигенная бронзовая ваза с восемью головами драконов по кругу. У каждого дракона во рту был шарик. Внизу сидели восемь бронзовых жаб с открытыми ртами. Когда случалось землетрясение (даже за сотни километров!), внутренний маятник качался и толкал рычаг. Дракон, смотрящий в сторону эпицентра, "выплевывал" шарик прямо в пасть жабе. Дворцовая стража смотрела, какая жаба "поймала" шарик, и знала, в каком направлении посылать помощь. При дворе сначала посмеялись, но однажды прибор сработал. Только через несколько дней прискакал гонец с вестями о страшном землетрясении ровно в том направлении. Хай-тек, 132 год!
Индия и Центральная Азия
Кушанская империя: Эти ребята контролировали "сердце" Евразии (современный Афганистан, Пакистан, Северная Индия). Они были главными "смотрящими" за Великим Шелковым Путем.
Вся движуха тут: Караваны с шелком шли из Китая в Рим, а обратно — римское стекло, золото и вино. Кушаны сидели на этом трафике и богатели. В культурном плане у них был дикий микс: греческое искусство, индийский буддизм.
Южная Индия: Там рулила Империя Сатавахана. Они тоже активно торговали с Римом, но уже по морю.
Парфия (Иран)
Парфяне — вечные "задиры" Рима. Но в 130-е у них был "внутряк". Они делили власть между собой, и им было не до больших войн с Адрианом.
Америка: Строим пирамиды и рисуем в пустыне
Переносимся через океан, о котором римляне и китайцы даже не догадывались.
Мезоамерика (Мексика)
Теотиуакан: Это место надо запомнить. В 130-е годы этот город недалеко от современного Мехико превращается в мегаполис. Он еще не на пике, но уже строятся гигантские Пирамида Солнца и Пирамида Луны. Это был бурлящий котел, куда стекались люди со всей округи.
Майя: У цивилизации Майя (южнее, в джунглях) начинается Классический период. Города-государства типа Тикаля растут и богатеют. Они строят храмы, ведут календари и пишут свою историю иероглифами на камнях.
Южная Америка (Перу)
Мочика (Моче): На северном побережье Перу рулит культура Мочика. Эти ребята — боги ирригации (строили каналы в пустыне) и мастера-керамисты. Их "портретные" сосуды — это просто фотореализм той эпохи.
Наска: А южнее... да, те самые. Ребята из культуры Наска как раз в это время "развлекаются" тем, что вычерчивают в пустыне гигантские геоглифы (обезьян, пауков, птиц). Зачем? "ХЗ, братан" — самая популярная научная теория. Вероятно, для ритуалов или для богов, чтобы те с неба увидели.
Северная Америка
Тут не было империй, но жизнь кипела.
Культура Хоупвелл (Огайо): Их называют "Строители курганов" (Mound Builders). Они жили вдоль рек и строили огромные земляные насыпи для ритуалов и захоронений. А еще у них была дикая торговая сеть: в их курганах находят ракушки с побережья Флориды и обсидиан из Йеллоустоуна.
Африка (южнее Сахары) и Австралия
Африка
Великое Расселение Банту: Это не событие, а процесс, который шел веками, и 130-е — его активная фаза. Народы, говорящие на языках банту, медленно, но верно мигрировали из Западной Африки (район Камеруна) на восток и юг. Они несли с собой земледелие и технологию обработки железа. Они постепенно вытесняли или ассимилировали местных охотников-собирателей.
Аксумское царство (Эфиопия): На востоке Африки набирает силу Аксум. Это царство контролировало торговлю на Красном море. Они торговали слоновой костью и ладаном с Римом, Аравией и Индией.
Австралия и Океания
Австралия: Тут "все стабильно". Коренные австралийцы живут так, как жили их предки тысячи лет. Охота, собирательство, невероятно сложная мифология ("Время сновидений") и полная гармония с природой, о которой "цивилизованные" римляне и китайцы и не мечтали.
Океания: Полинезийцы — величайшие мореходы планеты. В это время они продолжают свое эпическое расселение по Тихому океану, на своих каноэ-катамаранах открывая и заселяя крошечные острова.
Итог: Что мы имеем в 130-х?
Мир был лоскутным одеялом.
На "цивилизованном" Западе (Рим) — кровавая бойня в Иудее и смена императора.
На "цивилизованном" Востоке (Китай) — научный прорыв (сейсмоскоп!).
Между ними (Кушаны) — "лавэха мутится" на Шелковом Пути.
В Америке — строятся будущие чудеса света (Теотиуакан) и рисуются загадки для будущих уфологов (Наска).
В Африке и Австралии — идут свои, не менее важные процессы (миграции Банту и тысячелетние традиции).
Глобализации нет. Китаец не знает о восстании Бар-Кохбы, а индеец Майя — о существовании Китая. Но связи (через тот же Шелковый Путь) уже опутывают Евразию.
Вот такая была десятилетка. Если было интересно — вы знаете, что делать.
Герман Михель родился 20 февраля 1909 года в Германии. В середине 1930-х годов он начал работать медбратом в лагере смерти Хартхайм , где физически и психически больных людей уничтожали газом и смертельными инъекциями в рамках программы эвтаназии Т-4. Там он проявил интерес к "евгенике" псевдонаучной доктрине, оправдывавшей убийства "неполноценных" элементов общества для оздоровления генофонда нации.
В Хартхайме он начал работать бок о бок с Францем Штанглем и Кристианом Виртом (те еще мрази) - будущими командирами лагерей смерти. Михель участвовал в массовых убийствах при помощи газа и инъекций, убивая тысячи людей под предлогом "милосердия". Здесь он научился красиво и складно обманывать, успокаивать пациентов речами о "лечении", маскируя смерть под заботу. Как отмечает историк Гитта Серени в книге Into That Darkness, Михель обладал "приятным поставленным голосом и утончёнными манерами" .
В апреле 1942 года Михеля перевели в Польшу в лагерь смерти Собибор, его как раз возглавил его старый знакомый Франц Штангль, именно он настоял на переводе своего бывшего коллеги из Хартхайма. Михеля, Франц сделал своим заместителем. В Собиборе, где за 18 месяцев было убито около 250 тысяч человек, Михель стал центральной фигурой в процессе обмана и убийства.
Его прозвище "Проповедник" родилось из "ритуала", когда поезда с евреями останавливались у платформы, Михель - высокий, грациозный мужчина с тонкими чертами лица, выходил в белом халате, изображая врача. В начале он разделял людей на две группы, в одной мужчины в другой женщины и дети до 6 лет. Позже с мягкой улыбкой и спокойным голосом он произносил речь, которая звучала как проповедь "Это транзитный лагерь, - говорил он. - Будьте спокойны... Теперь вы пройдёте в помещения, где сможете принять душ и продезинфицироваться. После этого вы воссоединитесь с семьями". Конечно, это было ложью, мужчины больше никогда не видели живыми своих жен и детей. По воспоминаниям выжившей Ады Лихтман, после некоторых из его речей узники аплодировали и даже танцевали, веря в обещания о работе на Украине и возврате ценностей. На деле же "душ" был газовой камерой, а работа в Украине - выдумкой для успокоения.
Он лично следил за раздеванием жертв, сбором волос и драгоценностей, а после за тем как они проходят по узкому коридору, ведущему их к смерти.
В Собиборе Михель воплотил нацистскую идею "промышленного геноцида" - без лишнего насилия, но с максимальной эффективностью.
14 октября 1943 года узники Собибора подняли восстание, под предводительством Александра Печерского, была уничтожена часть охраны, а 280 человек смогли бежать. После этого лагерь закрыли, а Михеля перевели в Триест (Италия) для антипартизанской борьбы. Там он служил до конца войны, избегая фронта. С приближением Красной армии и союзников нацисты эвакуировали лагеря, стирая следы преступлений, а Михель, как и многие, растворился в хаосе поражения.
С тех пор его следы теряются в тумане. Есть вероятность и слухи, что Михель бежал в Египет - популярное убежище для нацистов, там он жил в Каире под вымышленным именем, работал в медицинской сфере, и умер 8 августа 1984 года от сердечного приступа. Однако эти данные остаются неподтверждёнными.
Из 16 эсэсовцев, убивавших в лагере Собибор, наказание понесли только 6 человек.
Всем спасибо, кто прочитал. Подписывайтесь будет интересно.
Еще есть группа в вк https://vk.com/club230098140 - где статьи выходят чуть раньше, есть короткие посты, и просто исторические фотографии.
Так же сообщество в телеграме https://t.me/+Y-znwBrdDJlhMTIy тут выходит, дополнительный контент 18+ и самые кровавые и ужасные истории
Зачем проводились и что собой представляли танцы с мечами в средневековых германских землях? Почему традиция танца с холодным оружием была важна для средневекового человека?
Об этом рассказывает Николай Асламов, историк-медиевист, кандидат философских наук, учитель истории Школы «Летово», тренер по фехтованию в клубе Men with Swords. Автор книги «Искусство Солнца: фехтование на мечах в германских землях XIV-XVII вв.»
Прав, прав был Франц Яковлевич! Государю, и верно, нужно было глаз востро держать с этой красивой немочкой!
Батюшка Анны был уважаемым человеком в Немецкой слободе - поселении инородцев на территории Москвы. Иоганн-Георг Монс, переехав в молодом возрасте из Германии в Россию, смог стать успешным виноторговцем, добиться уважения и финансового благополучия.
Анна, родившаяся 26 января 1672 года, была младшим ребенком своих родителей - упомянутого уже Иоганна-Георга, и супруги его, красавицы-немки Модесты Ефимовны Могерфляйш.
Всего у Монсов было четверо детей - сыновья Виллим и Филимон, дочери Матрена и Анна. Все отличались превосходной внешностью, что особенно стало заметно в подростковом возрасте.
Нравы семьи Монсов, равно как и всей Немецкой слободы, были по-европейски свободными, а кто-то назвал бы их и распущенными. Мужчины здесь брили бороды, носили обтягивающие панталоны. Девушки и женщины щеголяли в платьях с глубоким декольте и в любой момент были готовы с хохотом усесться на колени к какому-нибудь кавалеру в трактире.
А. Бенуа "В Немецкой слободе".
Немецкая слобода была излюбленным местом многих представителей московской аристократии. Мужчины, вынужденные вести благопристойный образ жизни, словно попадали в другой мир, где пиво лилось рекой, на жаровнях потрескивала колбаса, а с местной девицей можно было легко сговориться о разном.
Главной красавицей семьи Монс считалась Анна, которая в шестнадцать лет могла похвастать такими изгибами, что не то что в слободе, но и во всей Москве не сыскать.
Анна была веселой девушкой, обожавшей танцевать, общаться с кавалерами. Молоденькая немочка разительно отличалась от русских барышень, все еще сидевших по теремам, беливших лица и рисовавших красные яблоки на щеках.
Анна и ее сестрица Матрена носили европейские платья с узкой талией и глубоким вырезом, косметику не использовали, волосы в косы не заплетали. И мужчины смотрели на них как завороженные!
Частым гостем Немецкой слободы был Франц Яковлевич Лефорт, военный родом из Женевы, делавший при русском дворе великолепную карьеру.
Лефорт оценил достоинства Анны Монс, едва ее увидев. Франц стал наведываться в дом виноторговца, близко общаться с его дочерьми.
В 1690 году Лефорт стал ближайшим сподвижником 18-летнего русского царя Петра I Алексеевича.
Именно Франц пристрастил государя к Немецкой слободе, он же познакомил Петра с семейством Монсов и с красавицей Анной, которая была ровесницей будущего императора.
Петра юная немка заворожила, он влюбился в нее с первого взгляда. Но вот Анне худой, высоченный юноша с непропорционально маленькой головой, огромными ладонями и крошечными, как у женщины, ступнями, вовсе не приглянулся.
Петр в 1698 году.
В октябре 1691 года Петр Алексеевич прибыл с Лефортом на пир к Иоганну-Георгу Монсу. После недолгих возлияний царь "прихватил" Анну и "увлек" ее в чулан.
С этого момента государь регулярно заезжал к Монсам для встреч с возлюбленной. Петру Алексеевичу очень нравились веселость Анны, остуствие в ней всяческого жеманства и готовность исполнять любые пожелания государя.
Петр, даром что совсем молодой, был человеком женатым. Впрочем, с 1692 года он полностью охладел к законной супруге Евдокии Лопухиной - одной из тех русских барышень, что сидели в теремах и покрывали лица белилами.
Царь был так влюблен в Анну Монс, что собирался жениться на ней. Мать, Наталья Кирилловна Нарышкина, со слезами на глазах умоляла сына не попирать русские традиции, не бросать на себя тень, не оскорблять жену законную, царицу Евдокию.
Петр отступился, а в 1694 году, после смерти Натальи Кирилловны, желание государя жениться на Анне поубавилось, да и недосуг ему было: вовсю шла подготовка к Великому Посольству.
В августе 1698 года Петр Алексеевич вернулся из-за границы, набравшись уму-разуму, но отправился он не к жене Евдокии, а к Анне Монс.
Евдокия была оскорблена до глубины души, а Петр, похоже, вспомнил, за что в свое время он полюбил Анну. Неделю царь и дочка виноторговца не выходили из опочивальни, а 3 сентября Петр Алексеевич велел заточить опротивевшую ему Лопухину в Суздальский Покровский монастырь.
Царица Евдокия Лопухина.
Спровадив жену, государь стал задаривать возлюбленную деньгами, драгоценностями и великолепными платьями. Среди прочих гостинцев был маленький портрет царя, стоимость которого превышала миллион рублей.
Петр Алексеевич распорядился возвести в Немецкой слободе двухэтажный особняк для Анны Монс. Разумеется, здание было построено на казенные средства.
Также Анне был назначен пансион в 708 рублей в год, и подарены несколько деревень в Козельском уезде.
В 1703 году дом был построен, и Петр, переехав к возлюбленной в Немецкую слободу, стал жить с ней открыто.
О женитьбе, впрочем, царь с Анной больше не заговаривал.
Москвичи немку возненавидели: у Анны были прозвища "Монсиха" и "Кукуйская царица" (в народе слободу называли не Немецкой, а Кукуйской).
Народ сочувствовал Евдокии, а образ жизни Анны, ее любовь к роскоши и деньгам вызывал у простого люда отторжение.
Анна Монс (предполагаемый портрет).
Анна много писала царю, но ни в одном послании нет ни слова о чувствах немки к государю. "Кукуйская царица" лишь просила деньги, какие-то преференции для себя и своих родственников. Не стеснялась Монс и рекомендовать Петру на важные государственные посты своих друзей.
Флотоводец Франц Вильбуа, приглашенный на службу Петром из Франции, так оценивал отношения Анны Монс и государя:
"Петр непременно женился бы на Анне Монс, если бы эта иностранка искренне ответила на ту сильную любовь, которую питал к ней царь. Но она, хотя и оказывала ему свою благосклонность, не проявляла нежности к этому государю. Более того, есть тайные сведения, что она питала к нему отвращение, которое не в силах была скрыть. Государь несколько раз это замечал".
Испытывая тайное отвращение к Петру Алексеевичу, Анна Монс не чужда была любовных переживаний в отношении других мужчин. Это ее и погубило.
11 апреля 1703 года в Шлиссельбурге состоялся роскошный пир - праздновали завершение ремонта царской яхты.
Среди приглашенных был саксонский посланник Ф. Кенигсек, который, набравшись порядочно вина, упал с пирса в Неву и немедленно утонул. Темные воды реки унесли тело посланника: нашли его только осенью.
Вещи утопленника были изъяты для отправки родственникам. Среди принадлежавших Кенигсеку предметов почему-то был и медальон Анны Монс. О сем странном происшествии доложили государю, и Петр Алексеевич приказал вскрыть все шкатулки посланника.
Так была найдена пачка любовных писем, которые писала Кенигсеку возлюбленная царя Анна Монс.
Петр Алексеевич пришел в неописуемую ярость. Государь приказал посадить "Монсиху" под строгий домашний арест, изъять у нее часть гостинцев.
Анна Иоганновна рыдала, умоляла простить, но царь был неумолим - измену Петр ненавидел.
Звезда "Кукуйской царицы" закатилась так же быстро, как и взошла: уже в 1705 году у Петра Алексеевича появилась новая возлюбленная, прибалтийская крестьянка Марта Скавронская, будущая императрица Екатерина I.
Екатерина, в отличие от Анны, любила "Петрушу", ласкала его, одна умела успокоить государя в периоды ужасающих нервных припадков.
Любовь к Марте сделала Петра Алексеевича добрее и терпимее. В 1706 году государь ослабил режим содержания Анны Монс, ей было дозволено посещать лютеранскую кирху.
Однако вздорный характер Анны не позволил ей воспользоваться милостью государя и тихо-мирно жить в Немецкой слободе. "Монсиха" наняла ворожею, чтобы та вернула расположение Петра Алексеевича.
Было начато дело, тридцать человек были арестованы, многих пытали.
Петр приказал конфисковать дом Анны, но драгоценности, а также лошади и кареты, были оставлены немке. В 1707 году дело о ворожбе было закрыто: "Монсихе" в этот раз повезло, она вышла сухой из воды.
Петр Алексеевич, нежно влюбленный в Марту Скавронскую, не забывал и об Анне Монс. Нет, государь не посещал немку, но по какой-то причине ревностно "оберегал" ее от замужества.
Так, когда прусский посланник Иоанн фон Кайзерлинг сообщил Меншикову о своей страстной любви к Анне, и просил Светлейшего немедленно испросить у государя позволения жениться на Монс, случился скандал.
Меншиков набросился на "жениха" с кулаками, а затем в помещении появился Петр и также начал избивать Кайзерлинга.
Посланник был по понятным причинам недоволен таким обращением и написал письмо королю Фридриху I:
Петр и Меншиков.
Побои, которые нанесли иностранному послу первые лица "принимающего" государства, не могли не вызвать дипломатический скандал.
Фон Кайзерлинг, оскорбленный до глубины души, порывался решить вопрос поединком. Вызвать на дуэль царя он не мог, но Меншикову вызов с удовольствием отправил. Светлейший драться отказался, и велел русским дипломатам замять скандал.
В результате виновным были объявлены караульные гвардейцы, которые не остановили драку. Служивых тут же приговорили к смертной казни.
К счастью, прусский король Фридрих I оказался единственным разумным человеком в этой истории - Его Величество счел конфликт исчерпанным и попросил у Петра помиловать гвардейцев. Русский царь просьбу "брата" с удовольствием исполнил.
Кроме того, Петр Алексеевич согласился на брак Анны с фон Кайзерлингом. Свадьба состоялась в Москве в июне 1711 года.
Уже через пару месяцев Кайзерлинг отправился в Берлин, где скоропостижно скончался. Анна, не успев насладиться супружеской жизнью, стала вдовой.
Предполагаемый портрет Анны Монс.
После смерти супруга Анна Иоганновна вступила в длительную тяжбу с братом покойного супруга, ландмаршалом прусского двора. Родственнику досталось курляндское имение фон Кайзерлинга, которое Монс считала своей собственностью.
В 1714 году судейская коллегия вынесла решение передать имение "Ненасытной Анне" - так женщину называли в Курляндии.
Анна стала весьма обеспеченной дамой, вокруг которой вилось немало мужчин. В одного из них, молоденького шведского капитана Карла-Иоганна фон Миллера, взятого русскими в плен, "Кукуйская царица" без памяти влюбилась.
Анна Иоганновна готова была на все ради белокурого красавца, и даже отписала ему все свое имущество.
Счастье в объятиях шведа длилось недолго: в конце лета 1714 года 42-летняя Анна Монс скончалась от чахотки.
Петр Алексеевич на похороны бывшей фаворитки так и не явился.
Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".
Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.
Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!
Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen
Всегда ваш.
Василий Грусть.
ПС: Буду благодарен за донаты, работы у меня сейчас нет, а донат, чего греха таить, очень радует и мотивирует писать.
Вернувшись во Францию из бургундского плена, Людовик XI немедленно приступил к разработке нового плана по подчинению гордой и независимой Бургундии французскому королевству. В поисках возможного союзника против бургундского герцога Карла Смелого Людовик обратил свое внимание на Англию, где в то время во всю шла "Война Алой и Белой розы", в которой в борьбе за власть между собой сражались две ветви королевской династии Плантагенетов - Ланкастеры и Йорки.
Дело в том, что Карл Смелый был союзником группировки йоркистов, сумевшей в 1461 году свергнуть с английского трона представителя Ланкастеров Генриха VI и посадить на его место герцога Йоркского Эдуарда IV. В 1470 году в стане йоркистов произошел разлад, в результате которого один из ближайших советников Эдуарда граф Уорик, сыгравший ключевую роль в приходе герцога Йоркского к власти в Англии, в пух и прах разругался с английским монархом, после чего бежал во Францию. Увидев в начавшейся смуте возможность изменить политическую ситуацию в Англии и в конечном итоге навредить англо-бургундскому союзу, Людовик предоставил Уорику убежище. В дальнейшем французский монарх сильно поспособствовал проведению переговоров опального графа с женой свергнутого английского короля Генриха VI Маргаритой Анжуйской, на которых вчерашние враги заключили между собой союз с целью свергнуть Эдуарда IV с престола Англии и вернуть на его место Генриха VI.
Маргарита и Уорик.
В середине сентября граф Уорик в сопровождении своих сторонников высадился на Туманном Альбионе и, заручившись поддержкой местных баронов, сочувствующих Ланкастерам, двинулся на Лондон. Узнав о приближении к столице крупной армии противника, лондонская знать немедленно переметнулась на сторону Уорика, оставив Эдуарда IV в полном одиночестве. Чтобы избежать плена, английский король сел на корабль и немедленно отплыл в Бургундию, где попросил убежища у своего давнего союзника Карла Смелого. Победившая же армия Уорика 6 октября ворвалась в Тауэр и освободила из заключения Генриха VI. Спустя неделю он прошел по Лондону с торжественной процессией, после чего на его голову водрузили корону.
Однако радость Ланкастеров, а вместе с ним и радость Людовика, уже грезившего о заключении англо-французского союза против Бургундии, длилась совсем недолго. Свергнутый Эдуард IV при помощи Карла Смелого набрал в бургундском герцогстве небольшое войско и вместе с ним в середине марта 1471 года вернулся в Англию отвоевывать корону. В конец уставшие от гражданской войны и бесконечных переворотов английские бароны решили не сопротивляться своему бывшему сюзерену и беспрепятственно пропустили его в Лондон. Генрих VI был вновь арестован и помещен в Тауэр, а граф Уорик с небольшой группой своих сторонников бежал в Ковентри.
14 апреля 1471 года в местечке Барнет, что в 16 километрах к северу от Лондона, солдаты Эдуарда IV сошлись в генеральном сражении с армией Уорика и нанесли ей разгромное поражения, убив среди прочих и самого мятежного графа. В течение следующего месяца Эдуард окончательно подавил последние очаги ланкастерского сопротивления в стране, после чего 21 мая 1471 года он победоносно въехал в Лондон. Вечером того же дня по чудесному стечению обстоятельств пришла новость о том, что Генрих VI скоропостижно скончался в Тауэре. Официальная версия гласила, что свергнутый король "умер от расстройства и уныния", однако по другой, более вероятной, бывшего короля забили до смерти по приказу Эдуарда. Как бы то ни было, смерть Генриха лишила группировку Ланкастеров последних надежд на престол и окончательно укрепила в Англии власть Эдуарда IV, позволив ему обратить свое внимание на внешние дела страны.
Гибель графа Уорика.
Спустя несколько лет после подавления мятежа английский король, отнюдь не забывший о той помощи, какую оказал Людовик XI его врагам, решил начать против французского государства военный поход, конечной целью которого было объединение Англии и Франции под властью английского монарха. В июле 1474 года Эдуард IV заключил с Карлом Смелым договор о наступательном союзе против Франции, согласно которому бургундский герцог обязался оказать военную помощь английскому королю в завоевании французской короны, в обмен на что в случае удачной кампании Бургундии должны были отойти области Гин, Пикардия, Турне, Шампань и Бар. В июне 1475 года Карла Смелый предоставил Эдуарду 500 плоскодонных барж, на которых английская армия численностью 20 тысяч человек за три недели переправилась в Кале, находившимся под контролем англичан с 1347 года.
Также Эдуард сильно рассчитывал на подход в Кале крупной союзнической армии из Бургундии, однако Карл Смелый привел на помощь союзникам лишь небольшой отряд. Дело в том, что еще за год до высадки английского десанта во Франции бургундский герцог начал крупную военную кампанию против швейцарских кантонов и части германских земель, входивших в состав Священной Римской империи. Карл давно мечтал соединить свое географически разорванное герцогство и сделать из Бургундии настоящее королевство, для чего вознамерился присоединить к своему герцогству Эльзас, Лотарингию, Савойю, часть современной Швейцарии, а также епископства Утрехта, Льежа, Туля, Вердена и Кельна.
29 июля 1474 года Карл со своим с войском, насчитывавшим около 20 тысяч человек, осадил город Нойс, который был последним препятствием по дороге на Кельн. Это, в свою очередь, спровоцировало императора Священной Римской империи Фридриха III, к чьим владениям относилось Кёльнское архиепископство, на ответные действия. Собрав крупную армию и заручившись поддержкой Людовика XI, обещавшего прислать своих солдат на борьбу с ненавистным бургундским герцогом, император прибыл на место событий и встал лагерем недалеко от осаждённого Нойса. Казалось, что вот-вот должно произойти генеральное на сражение, однако, к удивлению бургундцев, Фридрих несколько месяцев ничего не предпринимал, ожидая прибытие обещанной французской помощи, которая, впрочем, так и не появилась. В конце концов, 24 мая 1475 года имперская армия все же сошлась в битве с бургундцами, однако потерпела в ней поражение, после чего Фридрих направил Карлу Смелому запрос о мире, который тот с радостью принял. 19 июня между противниками было подписано перемирие на девять месяцев, а вопрос принадлежности Кельна был передан на рассмотрение папе римскому. Город Нойс же был помещён под временное управление папского легата.
27 июня Карл Смелый распустил свою изможденную осадой армию, а сам с небольшим эскортом отправился в Кале на помощь англичанам. Прибытие столь незначительной подмоги сильно расстроило Эдуарда IV, но не вынудило его отказаться от планов по захвату французской короны. 17 июля английский король и бургундский герцог выступили в поход на Париж. Перед выходом из Кале Карл Смелый заверил Эдуарда, что ему удалось переманить на свою сторону коннетабля Франции Луи де Люксембурга, контролирующего ключевые крепости на Сомме. По словам бургундского герцога, коннетабль должен был беспрепятственно впустить англичан в город Сен-Кантен, однако когда их армия подошла к воротам, городской гарнизон неожиданно открыл по ним артиллерийский огонь. Судя по всему, Луи де Люксембург, в последний момент испугавшийся возмездия со стороны французского короля, решил дать отпор интервентам. Карл Смелый после этого конфуза, окончательно испортившего его отношения с английским королем, под предлогом военных действий в германских землях покинул английское войско и отправился восвояси.
Луи де Люксембург.
Узнав от своих шпионов о фактическом дезертирстве бургундского герцога из стана врага, Людовик XI решил немедленно воспользоваться ситуацией. Он отправил к Эдуарду своего посла с предложением "установить между Англией и Францией тесную дружбу, чтобы два эти королевства могли жить в мире". Французский посланник сообщил английскому королю, что сезон для ведения войны подходит к концу и скоро наступит зима, и если Эдуард захочет заключить сделку, то "король Франции сделает так, что англичане останутся довольны". Эдуард, прекрасно понимавший, что без помощи бургундской армии завоевать корону Франции ему не удастся, согласился на ведение мирных переговоров с французами и объявил временное перемирие с противником.
Такие новости, в свою очередь, сильно разозлили Карла Смелого. 19 августа бургундский герцог в ярости вернулся в лагерь Эдуарда IV и вступил с ним в ожесточенный спор, доказывая ошибочность ведения переговоров с французами. Карл в язвительном тоне напомнил Эдуарду о великих победах, которые английские короли ранее одержали во Франции, и о том, каких усилий им это стоило. Он заявил, что "никогда не думал, что нынешнее английское вторжение может принести Бургундии какую-либо пользу, и, помогая в его организации, руководствовался только желанием увидеть, как англичане вновь овладеют тем, что им принадлежало по праву". В конце своей речи Карл заключил, что он очень огорчен малодушием английского короля, после чего покинул английский лагерь, оставив в сердце Эдуарда серьезную обиду.
29 августа Людовик XI и Эдуард IV подписали семилетнее перемирие, по условиям которого Франция обязалась выплатить англичанам единоразовую контрибуцию в размере 75 тысяч экю, а в дальнейшем в течение всего срока перемирия Людовик должен был выплачивать Англии ежегодную субсидию в размере 50 тысяч экю. Также, желая закрепить мирные отношения между двумя странами, короли объявили о помолвке французского принца Карла, которому тогда было пять лет, со старшей дочерью короля Эдуарда, 10-летней Елизаветой. В качестве приданого Людовик обещал выплачивать ежегодную сумму в 60 000 ливров до момента достижения супругов брачного возраста. Наконец, было достигнуто соглашение о том, что Маргарита Анжуйская, супруга свергнутого английского короля Генриха VI, находившаяся в плену у англичан после битвы при Тьюксбери, состоявшейся в мае 1471 года, была освобождена за выкуп в 50 000 экю. В секретной статье к договору оба государя обязались помогать друг другу, если кто-то из их вассалов восстанет против них.
Подписанное мирное соглашение вызвало серьезное недовольство среди французских рыцарей, считавших его условия унизительными для Франции. Людовик же на это иронично заявлял, что "он прогнал англичан с французской территории гораздо легче, чем это сделал его отец". И действительно, в отличие от Карла VII, сражавшегося с англичанами на протяжении больше 20 лет, Людовику удалось изгнать английскую армию из своей страны всего через полтора месяца после начала вторжения. И сделал он это, по его собственному меткому замечанию, не с помощью оружия, а "накормив своих врагов пирогами с дичью и напоив их добрым вином".
Людовик XI Французский и Эдуард IV Английский встречаются для подписания договора в Пикиньи по обе стороны деревянного барьера, 29 августа 1475 года.
После заключенного перемирия с англичанами Людовик направил своих послов и к Карлу Смелому с предложением заключить мир между Францией и Бургундией. Карл, лишившийся английского союзника и погрязший в войне со швейцарскими кантонами, с радостью принял данное предложение. Мирные переговоры должны были пройти 13 сентября 1475 года в люксембургском городе Солевр, в котором Карл разместил свой штаб. За несколько дней до их начала к Людовику XI явились два посланника французского коннетабля Луи де Люксембурга, который, как мы помним, обещал посильную помощь Карлу Смелому и Эдуарду IV в их войне с французским королем, однако в последний момент закрыл перед носом союзников ворота города Сен-Кантен.
Понимая, что ему не избежать кары монарха за интриги против своей персоны, коннетабль отправил к королю двух своих советников с целью убедить его в своей верности. В частности, послы должны были сообщить Людовику, что на самом деле коннетабль никогда не замышлял ничего дурного против него, а наоборот, хотел рассорить герцога Бургундского и Эдуарда IV. Однако Людовик, которому уже в конец надоели интриги Луи де Люксембурга, решил расправиться с предателем, и сделал он это весьма интересным способом.
Так, совпало, что в день приезда посланцев коннетабля у короля с визитом находился Гийом Ле Жон Де Конте, дворецкий Карла Смелого. Людовик, решивший разыграть комедию, пригласил де Конте в свою комнату и попросил его спрятаться за ширмой. Далее он приказал привести к себе посланников коннетабля, и как только они вошли, король попросил их рассказать об отношениях коннетабля с бургундским герцогом. Желая выгородить своего господина, послы объяснили монарху, что коннетабль всеми силами хотел разорвать союз Карла Смелого с англичанами. Затем, чтобы угодить королю, один из послов начал насмехаться над бургундским герцогом и пародировать его нрав - он топал ногой о пол, клялся святым Георгием и называл короля Англии незаконнорожденным сыном лучника. Восхищенный тем, что он добился того, чего хотел, Людовик попросил посла говорить громче, потому что он начинает немного глохнуть. Посланник коннетабля с радостью повторил всю свою речь ещё раз. Когда сцена была окончена и посланники удалились, сеньор де Конте вышел из-за ширмы в состоянии изумления и возмущения. С этого момента у него была только одна мысль: как можно скорее доложить Карлу о том, что он только что услышал. Через час он уже скакал галопом к штаб-квартире герцога Бургундского.
При подписании договора о перемирии между Францией и Бургундией Карл Смелый и Людовик включили в него секретный пункт, который предусматривал, что та из двух сторон, которая первой доберется до французского коннетабля, должна будет казнить его или передать другой стороне в течение восьми дней. В сентябре 1475 года коннетабль Луи де Люксембург был взят под стражу и препровождён в Бастилию. В декабре он был обезглавлен.
Карл Смелый же, заключив таки перемирие с Людовиком, бросил все свои главные силы на войну против швейцарцев. В феврале 1476 года бургундцы захватили город Грансон, однако уже 2 марта на его освобождение подошла основная швейцарская армия. В начавшемся сражении швейцарцы разгромили бургундское войско, умудрившись при этом захватить всю его артиллерию в количестве 400 орудий и вынудив Карла Смелого с остатками его армии экстренно бежать из Грансона. Спустя несколько месяцев бургундский герцог попытался взять реванш у противника, 9 июня осадив город Муртен, однако потерпел еще более катастрофическое поражение, чем при Грансоне. 22 июня прибывшая на деблокаду города швейцарская армия буквально уничтожила войско противника, убив в сражении около 8 тысяч бургундцев.
Битва при Муртене.
Два столь чувствительных поражения подряд, тем не менее, не охладили военный пыл Карла. На этот раз бургундский герцог, на время забывший про Швейцарию, обратил свой взор на Лотарингию, чьи территории он также мечтал включить в состав Бургундии. Собрав новое войско 22 октября, Карл осадил город Нанси, однако, как и в случае со швейцарскими городами, наткнулся на ожесточенное сопротивление местного гарнизона. Пока бургундцы пытались захватить осажденный город, лотарингцы, заручившись поддержкой своих союзников (австрийцев, эльзасцев, французов и все тех же швейцарцев), собрали войско численностью около 20 тысяч человек и двинулись на освобождение Нанси.
5 января 1477 года на обледеневших полях близ Нанси войско Карла потерпело страшное поражение - почти все его солдаты были перебиты или пленены, а сам бургундский герцог был убит. Его обмороженное, голое и изуродованное тело обнаружили несколько дней спустя в соседней реке. Голова Карла была расколота алебардой, на животе и пояснице были следы от многочисленных ударов копий, а лицо было настолько обезображено дикими животными, что лишь личный врач герцога смог опознать его по боевым шрамам.
После смерти Карла Смелого герцогство Бургундское унаследовала его дочь Мария. Увидев благоприятную возможность наконец, присоединить столь желанную Бургундию к французским территориям, Людовик XI немедленно собрал армию и с ее помощью аннексировал большую часть территорию герцогства. Вслед за этим он предложил двадцатилетней Марии стать супругой его семилетнего сына дофина Карла, чтобы официально закрепить бургундские земли за французской короной, однако это предложение не встретило энтузиазма среди бургундской знати, боявшейся потерять свою независимость. В результате долгих размышлений было решено выдать Марию замуж за сына императора Священной Римской империи Фридриха III Максимилианна Габсбурга, что в конечном итоге привело к новой войне, на этот раз между Францией и домом Габсбургов.
Спустя 4 года ожесточенных сражений, 23 декабря 1482 года между противниками был заключён мирный договор, по которому Бургундское государство было разделено - Франция присоединила к себе непосредственно Бургундию, а также области Пикардия, Франш-Конте, Шароле и Артуа, а Габсбурги получили себе во владение Бургундские Нидерланды, включавшие в себя Фландрию, Брабант, Голландию, Люксембург и прочие земли. Таким образом, к концу своего правления Людовик XI сумел объединить под своей властью всю территорию Франции, за исключением части земель, находившихся под контролем королевства Наварра, а также Бретонского герцогства, которое под власть французской короны привел уже сын Людовика, Карл VIII.
За двадцать лет нахождения на престоле Людовик создал для себя во Франции такую власть, какой не знал до этого ни один из его предшественников, ведь отныне все сословия королевства (буржуазия, духовенство и дворянство) были полностью подчинены короне. Для контроля над всем, что происходит в европейском регионе, Людовик создал крупную разведывательную службу, в которую входили дипломаты, частные сыщики, секретные агенты, а также иностранные чиновники, находившиеся на его содержании. Французский король не жалел денег и на то, чтобы покупать благосклонность своих врагов, считая, что расходы на их подкуп составят гораздо меньшую сумму, чем та, которую придется потратить в случае вражеского вторжения или феодального мятежа. За постоянны интриги, подкупы и попытки перессорить своих врагов между собой Людовик XI получил среди своих современников прозвище "Всемирный паук".
В конце жизни рассудок Людовика помутился. Чувствуя, что его тело начинает слабеть, французский король убедил себя в том, что против него готовится очередной заговор. Для того чтобы удержать власть и обезопасить себя от мятежа, он переехал уединённой замок Плесси-ле-Тур, в котором, не доверяя французским солдатам, окружил себя шотландской гвардией под начальством лорда Крауфорда. Король превратил Плесси в крепость, куда допускались лишь избранные. Окрестные дороги были усеяны ловушками, в которые попадали лошади любого, кто пытался приблизиться к замку окольными путями. Замок был окружен рвом и стеной с острыми шипами, вделанными в кладку. Ворота закрывались железной решеткой. Само двухэтажное жилище короля находилось внутри крепостного двора. По четырем его углам находились передвижные железные сторожевые башни, на которых постоянно находились лучники, получившие приказ стрелять во все, что движется, как только ворота будут закрыты, а разводной мост поднят.
Парикмахер, направляющийся в покои Людовика XI, минуя многочисленную вооруженную охрану.
Заметив, что его кожа воспалилась, Людовик убедил себя в том, что он заболел проказой, и стал отчаянно искать лекарство от нее. В надежде продлить свою жизнь, он поручил одному из своих лучших морских капитанов, Георгию Палеологу, проследовать на трех кораблях вдоль западного побережья Африки до островов Зеленого Мыса (Кабо-Верде), "чтобы найти некоторые вещи, имеющие большое значение для его здоровья". Этими "вещами" были большие морские черепахи, ведь врачи того времени считали, что нет лучшего средства от проказы, чем купание в крови этих животных.
Обращался Людовик и ко всяким колдунам, однако никто из них так и не смог спасти медленно умирающего короля. 30 августа 1483 года после нескольких кровоизлияний в мозг Людовик XI скончался, а на французский престол взошел его сын Карл VIII, которому было уготовано судьбой бросить Францию в пучину Итальянских войн.