Старуха подслеповато сощурилась и проковыляла к двери. Левая нога, совершенно лишенная плоти, зловеще постукивала по полу костяной пяткой. Яга шумно втянула воздух громадным носом и осклабилась беззубым ртом:
– Милости просим, добрый молодец.
Голос оказался еще менее мелодичным, чем дверные петли. Наклонившись над низким косяком, Руслан полубоком втиснулся в дверной проем. Избушка, маленькая даже для хозяйки, для него была словно гроб. Крохотная печка стояла в углу, на стенах висели пучки трав, полки прогибались под котелками и баночками с подозрительным содержимым. Под низеньким столиком притаился сундук. «Если пришедшего угостят хлебом да солью, – вспомнил Руслан извечные традиции, – то он станет гостем и вреда ему не причинят».
– Бабушка, – ласково сказал он, присаживаясь за стол, – будь добра, угости с дороги.
– А откуда и куда ты путь держишь, странный такой? – сощурилась Яга, но, тем не менее, села напротив.
– Не поверишь, бабушка, колдун Черномор у меня невесту похитил, вот я и…
– Как! уже?! – воскликнула старуха и тут же зажала себе рот морщинистой рукой.
– Двинулся в погоню, – медленно договорил Руслан.
Повисла пауза. Глаза у старухи заметались, рот растянулся в подрагивающей улыбке. Руслан поерзал на стуле, делая вид, что устраивается поудобнее, левая рука скользнула под стол и вынула из кобуры «Осу».
– Стало быть, ты, добрый молодец, и впрямь Пресного Мира пришел?
– То, что молодец – вряд ли, – вздохнул Руслан. – А вот насчет того, добрый я или нет, это вопрос открытый…
Видимо, скрытая угроза дошла до старухи, она суетливо вскочила, морщинистые руки с длинными серыми ногтями в мгновение ока поставили на стол горшочек с кашей и кружку молока. В горшочек старуха воткнула расписную деревянную ложку (Руслан обратил внимание, что вместо традиционных ягодок и цветочков на посуде изображены репьи и чертополохи), на центр стола постелила чистое полотенце и выложила полковриги ржаного хлеба.
– Кушай, дорогой гость из Пресного Мира, – улыбнулась Яга.
– Благодарствую, – сказал Руслан и отломил кусочек хлеба.
Как только он положил хлеб в рот, старуха потерла ладонями друг о дружку, словно муха лапками. На губах заиграла улыбка, в глазах мелькнула красная искорка. «Уж не отравлена ли пища», – подумал Руслан и сказал:
– Ты, бабушка, тоже кушай.
– Отчего же не покушать, – прошамкала Яга, и морщинистые пальцы ухватили хлеб.
Руслан облегченно вздохнул и накинулся на угощение. День выдался чрезвычайно тяжелым, мышцы болели – следовало дать телу возможность восполнить силы.
Тут он встретился взглядом с Ягой. Старуха смотрела на него в упор: мутные с красными прожилками глаза застыли, словно куски холодца, в уголках шепчущих губ скопилась слюна. Руслан почувствовал внезапное омерзение, ложка замерла на пути ко рту, и комок каши шлепнулся обратно в тарелку. Старуха подняла руки над столешницей, узловатые пальцы сжались в кулаки.
Руслан поперхнулся и ощутил давление, рука метнулась к горлу, тщетно тиская кадык. Словно печной ухват уперся в шею, рывком пригвоздил его к стене – голова с глухим стуком врезалась в бревна. Руслан ощерился и зашипел от боли, вены вздулись на побагровевшей шее.
– То-то Черномор обрадуется, – хихикнула старуха. – Видать и я, старая, кой на что годна, не забыла еще как человеков губить! Жаль, что объел ты меня, детина жадноротый, ну да восполним утрату похлебкой мясной да наваристой, вон ты какой вымахал… а это что такое любопы…
Руслан зажмурился и вдавил спусковой крючок «Осы» – избушка вздрогнула от оглушительного хлопка, яркая вспышка вырвалась сквозь окна и щели, осветив край леса. С веток сорвалась стая ворон и черным вихрем взвилась над деревьями, панически каркая.
Невидимый ухват отцепился от горла, Руслан освобожденно вздохнул и тут же вскочил на ноги. Старуха сидела в противоположном углу избы, глаза хлопали, рот перекосился от испуга. Костяная нога, словно живя собственной жизнью, судорожно дергалась и скребла по полу, отчего старуха походила на обожженного огнем скорпиона. Руслан схватил Ягу за шкирку, рывком поднял и усадил на стул.
– Доигралась, красавица, – гаркнул он ей в ухо.
Конечно, старуха ничего не услышала, как и сам Руслан – в замкнутом помещении светозвуковой патрон сработал с утроенным эффектом, и временная глухота была неизбежной.
Когда к Яге вернулось зрение, она уже была привязана к стулу веревкой, найденной в сундуке под столом. Руслан как раз выволок сундук на середину комнатки и копался в содержимом.
– Злодей, – простонала старуха, – погубил старую... никак разрыв-траву швырнул?
– И у меня еще полный урожай с собой! – Руслан помахал пистолетом перед носом Яги.
– Ой, не стращай! – отпрянула та. – Что же ты хочешь от меня, богатырь?
– До Черномора надо мне добраться – разрыв-травой угостить. Вот, кое-что я уже нашел... – Руслан извлек из сундука ветхую тряпичную карту, указал пальцем на изображение избушки с куриными ногами рядом с речкой. – Мы здесь?
Яга сощурилась, всматриваясь в карту, кивнула. Руслан отыскал на полотне надпись «Полнощные горы», вспомнил грозный хребет гор за лесами. Увиденная при полете панорама наложилась на карту. Вот только путь предстоял неблизкий – километров пятьдесят, если по прямой... Руслан свернул карту трубочкой и заткнул за ремень.
– А со мной что? – всполошилась старуха.
– Пленных не берем! – сказал Руслан и подмигнул. – Сейчас веточками избушку обложу и баньку тебе устрою. По черному, разумеется, по старинке.
Ничего подобного Руслан делать не собирался, но следовало надавить на старуху – когда сам не знаешь, что тебе нужно и как дальше действовать, такие уловки помогают получить от прессуемого подсказку.
– Чур тебя, изувера, чур! – старуха дернулась на стуле, веревки врезались в старческую плоть. – Не изводи старую, прямо скажи, чего хочешь, ведь я и помочь могу, зачем губить меня?
– Ну-у-у... – Руслан неопределенно развел руками, словно раздумывая, – как бы мне к Черномору добраться поскорее?
Яга нахмурилась, взгляд уткнулся в пол. Через несколько секунд патлатая голова вскинулась, на лице проступила трещина улыбки:
– Помогу тебе, богатырь, коли отпустишь. Есть у меня конь быстроногий, арконскими ковалями подкованный, вперед как ветер летит, грива на солнце блестит. Каково?
– Звучит неплохо. Только откуда конь у тебя, бабульки лесной? Да и где он?
– Под землей прячу. Как свистну, так и появляется. Пойдем, покажу. Только развязать меня надобно.
– Не боись, не надобно, – сказал Руслан и поднял стул вместе с Ягой. – Айда, прогуляемся.
Наступила глубокая ночь. Деревья оделись в черные балахоны, словно толпа великанов-культистов, трава влажно блестела в скупом свете месяца. Из глубины леса что-то горестно подвывало – Руслан решил для себя, что это сова и ничего больше. Со стороны речки доносилось утробное кваканье.
Руслан поставил стул посреди ведущей к избушке тропинки, строго посмотрел на старуху.
Пока студенты искали подходящую походную одежду, Кот нетерпеливо хлестал по ковру пушистым хвостом, порой вскакивал и в волнении кружил по комнате. Когда Стас замешкался и крепко задумался над двумя парами кроссовок – надеть старые, которые не жалко, или новые, но удобные? – Ученый огрел студента хвостом по мягкому месту.
Иван запихал в рюкзак последнюю упаковку сникерсов и стянул тесемки – ненасытная пасть рюкзака попыталась сомкнуться, но так и осталась полуоткрытой. Иван накинул верхний клапан и щелкнул застежками.
- С этим не пропадем, - объявил он.
- И сколько весит? – спросил Стас.
Иван ухватился за лямки, потянул вверх. Лицо исказилось в гримасе напряжения, студент запыхтел, из горла вырвался натужный вздох, но рюкзак не сдвинулся с места. Еще секунду студент дико выпучивал глаза, потом рассмеялся:
- Ты бы видел свое лицо! – Иван поднял рюкзак и закинул за спину. – Нагрузили нехило, но нести по очереди будет легко.
- Шутник, - буркнул Стас, шнуруя кроссовки.
Помимо воды и пищи (как шоколадных батончиков с пакетами сгущенки, так и хлеба с мясными консервами) друзья купили топорик, охотничьи ножи и жидкость для розжига. На случай ночевки свернули и прицепили к рюкзаку пару одеял. Серьезный туристический инвентарь оказался не по карману – о палатке и спальных мешках оставалось только мечтать, не говоря уж о полноценном вооружении. Впрочем, Кот уверял, что вояж не затянется.
Сейчас пушистый гость безмятежно смотрел в окно, словно медитировал, зеленые глазищи жмурились под блеклыми солнечными лучами. Тем не менее, хвост беспокойно дергался.
«И что он там увидел? - подумалось Стасу, - более унылого зрелища не найти во всем городе». Сохнущие после дождя четырехэтажные дома ржавого цвета окружали унылый дворик: в середине вырос гриб песочницы (покрашенный в мухомор), правее застыли элементы детской площадки, по сути – арматура, раскрашенная в веселые цвета. В дальнем углу разбросанный мусор выдавал притаившуюся помойку. Чахлые саженцы содрогались на ветру, словно туберкулезники в приступах кашля. «Обыкновенная дыра, где мы вынуждены снимать квартиру, когда всякие русланы закатывают пиры на миллион…»
- У нас не так много времени, - сказал Кот, - вы готовы наконец?
Иван, как разведчик перед вылазкой, легонько попрыгал – в рюкзаке ничего не бряцало, лишь берцы глухо топнули по линолеуму.
- Готовы, - сказал Стас, выныривая из мрачных мыслей. - Открой тайну, как мы попадем в твой мир?
Кот отвернулся от окна, зеленые глаза уставились на студентов.
- Что видеть? – спросил Стас, - мы вроде не слепые.
- Если увидишь Мировое Древо, то забраться на его ветви даже для человека не составит труда. Я принес вам дубовиды, они в плаще, возьмите.
Действительно, в кармане плаща, который Кот оставил на вешалке, нашлись два странных предмета. Стас повертел в пальцах деревянную плашку, похожую на хоккейную шайбу. С обеих сторон содержимое предмета скрывала металлическая диафрагма, вроде той, что на объективе фотоаппарата.
- Откройте, - сказал Кот.
Стас повернул часть «дубовида» вокруг оси, как если бы открывал крышку на резьбе – прибор легко подался и диафрагма развернулась. Внутри оказался белый полупрозрачный кристалл, напоминающий выпуклую линзу, но не такой гладкий.
- И что теперь? – спросил Иван, повторивший нехитрую манипуляцию.
- Идите сюда и взирайте через камень.
Кот прошествовал к окну и сделал широкий жест передней лапой. Студенты приложили странные приборы к глазам и вгляделись, как в монокли. Мир изменился.
Скучный двор остался на месте, но теперь все пространство наполнилось теплым сиянием. Вертикальные лучи опускались с неба струями меда, золотистые искорки кружились в воздухе, будто снежинки. Сверхъестественную картину можно было принять за оптическую иллюзию или причудливые эффекты калейдоскопа, если бы не Древо. Исполинские бордовые ветви оплетали все вокруг: ныряли в асфальт и снова выныривали, словно извивающиеся тела морских змеев, вонзались в дома и высовывались из окон, умопомрачительными изгибами американских горок устремлялись к небесам и опускались где-то за горизонтом. Толстые сучья ветвились на более мелкие, сочные изумрудные листья размером с автомобили тихонько шевелились – то ли под неведомым ветром иного мира, то ли сами по себе.
- Что же это… такое? – выдохнул Иван.
- Мировое Древо упоминается в легендах и верованиях каждого народа, - сказал Кот с гордостью, - наиболее ярко его описали древние исландцы в Старшей Эдде. Иггдрасиль, говорили они, Мировой Ясень. Мы в Лукоморье называем его Карколистом или Мировым Дубом, хотя, ни дубом, ни ясенем оно не является…
Студенты смотрели затаив дыхание на открывшийся вид и потрясенно моргали. Стас то опускал, то поднимал странный кристалл, сравнивая две реальности, Иван же словно прилип к своему дубовиду, губы бесшумно шептали слова восторга.
- А ч-что это за к-кристал такой?
- В дубовид вставлен осколок Алатырь-камня, в который уходит корнями Карколист. Первый камень позволяет видеть истинную суть вещей… в постижимой для смертных мере, конечно.
- Его п-получится соединить с фотоаппарат-т-том? – Стас дрожал от волнения.
Иван нехотя оторвался от дубовида и внимательно посмотрел на Кота.
- А ты не пользуешься этой штукой… - сказал студент.
- Верно, - отозвался Ученый, - мы, Коты, изначально видим Карколист и имеем доступ к иным мирам и пространствам. Даже наши маленькие братья, которых вы приручили, видят больше вас. – Морда Кота осветилась дружелюбной улыбкой.
- А почему люди не врезаются в ветви?
- Карколист осязаем только для видящих, посмотрите, что у вас над диваном.
Студенты обернулись и тут же неосознанно присели. Над головами проходила одна из ветвей, вырастая из одной стены и исчезая в другой. Стас протянул руку и коснулся бордовой коры. Древо оказалось шершавым и теплым, будто нагретое солнцем. Комнату также пронзали и золотистые лучи, струящиеся с неба, в пространстве плавали искорки.
- И к-как мы отправимся в Л-лукоморье?
- Думаю, лучше объяснить на практике, - сказал Ученый. – Видите, здесь Карколист проходит вровень с полом?
В углу комнаты сквозь ковер проступала одна из ветвей, бордовая поверхность возвышалась над полом широким горбылем.
- Вставайте на Древо, - скомандовал Кот и подал пример: громадным прыжком скакнул на выступающую ветку и… растаял в воздухе.
Стас осторожно подошел и поставил одну ногу на Карколист. Ничего не случилось. Как только студент оторвал вторую ногу от домашнего ковра, произошел очередной переворот реальности. Сознание, как и при первой встрече с Котом, снова свернулось в шарик и заметалось между удивлением и ужасом, словно в партии пинг-понга.
Космонавтов перед выходом в космос тренируют многие годы, уделяя внимание не только физической подготовке, но и психической устойчивости – шутка ли, покинуть планету и выйти в открытый космос? Остается только догадываться, какими эмоциями наполняется космонавт при взгляде на Землю со стороны.
Стас почувствовал нечто большее, чем космонавт, парящий на орбите, ибо только одно мгновение стояло между миром повседневным и миром невероятным. Комната, квартира, весь дом и захолустный дворик, начали стремительно удаляться, как будто падать. Реальными остались только громадные бордовые ветви Мирового Древа. Привычный двор отлетел вниз и остался «висеть» на одной из веток, словно желудь. Зрение казалось безграничным, студент разглядел не только пресловутый двор, но и свой институт, очертания города.
Стас заметил и другие «желуди», покачивающиеся среди исполинских листьев. Стоило глазам задержаться на любом из них, как содержимое «желудя» начинало проясняться и приближаться. Так Стас успел увидеть и Кремль, и Статую Свободы, и Великую Китайскую стену… Понятия величины и расстояния потеряли смысл, студент потерял остатки координации и распластался на бордовой коре. Иван уже лежал рядом, обалдело хлопал глазами.
За час студенты более-менее освоились. Ученый неторопливо вел их по ветвям, словно по тропам дремучего леса. Ветви переплетались и строились ярусами, но логика в хитросплетениях не прослеживалась. Как объяснил Кот, «желуди», являлись своеобразными точками входа в пространство того или иного мира. Приблизившись к одному из входов можно было скоординировать место, в которое хочешь попасть. Лукоморье по его словам являлось одним из спутников Пресного Мира, что-то вроде Луны для Земли.
Теперь источником света служили вертикальные лучи, ставшие еще ярче, и парящие искорки. При попытке рассмотреть, что же кроется за ветвями вверху, внизу или по бокам, взгляд увязал в изумрудной кроне Карколиста. На вопросы о природе этого пространства Кот отвечать отказался, назвав студентов котятами. Проводник вообще стал неразговорчивым, хвост вытянулся в напряженную струну, зеленые, словно листья Древа, глаза сосредоточенно оглядывали ветви. Ученый осторожно ступал по шершавой коре, периодически останавливался, нос дергался, усы шевелились.
- Не нравится мне этот запах, - сказал Кот наконец, - надо бы поспешить.
- А мы кого-то можем здесь встретить? – спросил Иван.
Так прошел еще час пути. Стас по настойчивому совету Кота чертил в тетрадке траекторию маршрута, время от времени проводник останавливался и указывал на ориентиры – руны или иероглифы на коре Древа. Студент как мог копировал странные символы, тетрадь стала похожа на сборник чертежей сумасшедшего оккультиста. На логичный вопрос, собирается ли Кот провожать их обратно, тот задумчиво повел плечами и промолчал.
Крона Карколиста тихонько шумела, воздух струился свежими душистыми потоками. Обстановка навевала одновременно тихий восторг и вселенскую грусть, побуждала к философским размышлениям. Мирские заботы отдалялись от сердца, словно не смогли вскарабкаться на ветви Древа и остались дома.
Мимо путников проплывали целые грозди «желудей», больше похожих на колыхающиеся мыльные пузыри с радужными оболочками, внутри которых дрожали очертания городов или природных просторов. Стас старался не останавливать на них взгляд, чтобы не запутаться в тетрадных заметках. «Неплохо бы камушки за собой бросать или даже крошки, птиц здесь все равно нет», - подумал Стас и озвучил мысль вслух.
- Крошки или камни? – хихикнул Иван.
- И то и другое, - ответил проводник, и больше к этой теме не возвращались.
Когда тетрадка начала подходить к концу, Кот остановился перед очередной руной, намного крупнее предыдущих – почти с человеческий рост, и сказал:
- Здесь ветви Карколиста начинают проходить через Лукоморье.
Действительно, цвет оболочки «желудей», видневшихся дальше, немного отличался, казалось, в радужных боках добавилось зеленого цвета.
- Одна из ветвей проходит через Полнощные горы и задевает замок Черномора, туда-то мы и наведаемся.
- Отлично, - сказал Стас, снимая рюкзак. – Ваня, твоя очередь!
Иван принял ношу и сказал:
- Мы выйдем в одном из коридоров замка. Поскольку чары Черномора вам не страшны, застанете его врасплох и лишите бороды. Затем…
- А в замке никого больше нет? – спросил Стас. – Ну, там, злобные рыцари, стражники с копьями и алебардами…
- Для могущественного чародея подобное без надобности. Он живет отшельником, лишь чары служат ему.
- Извини, что он тебя перебил, - сказал Иван. – Что нам делать после?
- Найти Людмилу и возвращаться на ветви. Я буду ждать вас здесь.
- А Руслан Сергеевич? – спросил Иван.
- Это по вашему усмотрению, - ответил Кот и вперил глазищи в Стаса. – Пойдете за ним?
- Неизвестно где он, - сказал Стас и отвернулся.
- Стас, но ведь Давыдов все-таки «наш» и оказался в Лукоморье по нашей вине, - сказал Иван.
- А где он? Жив ли вообще? – сказал Стас, резко обернувшись. - Давай пока что ограничимся Людмилой. Кто знает, что с нами Руслан теперь сделает. Да и награда… Людмила Георгиевна может решить, что это Руслан ее спас, и денег мы не получим!
- Хм, - сказал Иван, - ладно.
Кот некоторое время переводил глаза с одного студента на другого, словно дожидаясь следующей реплики, затем поднялся и как ни в чем не бывало продолжил путь.
- Следуйте за мной, - бросил он через плечо.
Не прошли путники и полусотни шагов, как Ученый подпрыгнул на месте. Шерсть вдоль позвоночника вздыбилась гребнем, хвост бешено заметался. Студенты никогда бы не подумали, что ироничный и вальяжный Кот способен превратиться в дикого зверя меньше чем за секунду.
- Что такое?! – всполошился Иван.
Кот лишь урчал и переступал с лапы на лапу, затем немного успокоился и проговорил низким тяжелым голосом:
- Кто? – спросил Стас, но вскоре увидел и сам.
С верхнего яруса ветвей спрыгнуло черное тело и приземлилось на четыре лапы. Это был тоже Кот, но отличался от их проводника, как дикий манул от домашнего питомца. Котяра выгнул спину колесом, густая шерсть вздыбилась шипами, чудовищное шипение кипятком обожгло студентам уши. Плоская широкая морда скалилась алой пастью, клыки блестели, короткие усы топорщились иглами.
Студенты опешили, но руки сами скользнули к новеньким охотничьим ножам на поясах. Клинки оказались не крупнее клыков чудовища и спокойствия не прибавили. Стас стиснул кулак на рукояти, чувствуя, как ладонь потеет, а рука подрагивает.
- Баюн, - спокойно сказал Ученый и присел, готовясь к прыжку.
Баюн презрительно ухмыльнулся, горящие оранжевым костром глаза сощурились.
- Уж не закуску ли нам с Ягой ты привел? – прошипел он.
- Грустно, когда один из Котов служит на побегушках, - ответил Ученый.
- Грустно, когда один из Котов якшается со смертными!
Баюн прыгнул. Прыжок превратил громадное тело в черную молнию. Ученый метнулся навстречу. Коты сцепились с яростным шипением, когти впились в шкуры. Враги прокатались клубком по коре Древа, расцепились и разошлись, буравя друг друга взглядами. Уши прижаты, глаза сощурены, спины выгнуты коромыслами. Стас заметил, что на когтях у обоих блестит кровь.
Студенты выставили перед собой ножи и, пятясь, отошли к краю ветки, чтобы обезопасить себя со спины и дать Котам больше места. Открывшаяся сзади пропасть из переплетенных ветвей и мерцающей листвы как ни странно придавала спокойствия.
Коты кружили, Ученый старался прикрыть собой студентов. Проходя мимо них, он шепнул: «Дальше ступайте одни, это дело Котов», - и прыгнул на Баюна. Тот не ожидал атаки, отскочил, но не стал кидаться навстречу, а метнулся к студентам – мгновение! – и черное тело сшибло Ивана с ног. Баюн прижал студента когтистой лапой к ветви, словно мышь, загнутые когти впились в грудную клетку, оскаленная пасть приблизилась к лицу. Иван с размаху полоснул Баюна ножом по морде, тот отпрянул, но тут же черная лапа выбила нож
Ученый прыгнул сзади - Баюн потерял равновесие и перевернулся через голову. Громадные лапы сгребли Ивана и Ученого, загнутые когти вцепились в соперников, словно крючья, и все трое сорвались в изумрудную пропасть.
Мои новые книги читайте и слушайте на ЛитРес и Автор.Тудей
