Голос женский, приятного тембра, немного растягивает звук «и» в отчестве. От того, наверно, от него веет уютом, детством, лаской.
– Откройте глаза, пожалуйста.
Открываю. Светло кругом. Очень светло. Чисто, бело, аскетично. Кровать, на которой я и нахожусь, тумбочка, табурет круглый подле. Зашторенное плотно окно. Похоже на стерильную больничную палату. А голос, выходит, принадлежит медицинской сестре?
Успеваю заметить фигуру в традиционном белом халате, едва различимую на однообразно-молочном фоне, прежде чем на меня обрушиваются лавиной воспоминания.
Автобус, экскурсия, дети. Ночная трасса, дремота. Яркая вспышка фар, осветившая салон, удар.
– Что с детьми?– в глазах предательски темнеет, валюсь на мягкую подушку, взгляд ловит тоненькую струйку жидкости, фонтанирующую из шприца в руках девушки. И снова темнота.
На этот раз мое имя произносит мужчина. Гласные он не растягивает, и вообще, чувствуется уверенность в себе, даже некая властность. Но голос по-прежнему очень приятный. Даже завораживающий.
Я киваю, не открывая глаз.
Мой новый знакомый терпеливо ждет, когда я окончательно приду в себя. Наконец, молчание прерывает дежурный вопрос:
– Как вы себя чувствуете?
Я разлепляю веки. Минута уходит на то, чтобы сфокусироваться на собеседнике. Мужчина средних лет, брюнет, немного выше среднего роста, похоже. Одет не как доктор, в обычный вольного кроя кремовый костюм и безупречно отутюженную, в тон пиджаку, рубашку. Без галстука. Сидит на ранее замеченном крутящемся табурете. Лицо совершенно не запоминающееся. Впрочем, не совсем. Глаза. Глаза крупные и выразительные.
– Я чувствую себя нормально,– отвечаю как первоклассник, накрепко усвоивший урок, полным развернутым предложением.– Что с детьми?
Он отводит глаза. Скверный признак. Сердце бьется чаще, перед глазами появляется рябь, как в плохо настроенном телевизоре. Прибор на тумбочке издает тихий протяжный свист, явно предупреждая об изменении в состоянии пациента. А я и не заметил, что подключен к аппаратуре. И, вроде бы, при первом знакомстве с комнатой хитрого ящичка с лампочками и мониторчиком не было? Точно, не было!
– Владимир Николаевич, дорогой мой!– на этот раз незнакомец смотрит прямо в глаза.– Я не хочу и не буду вас обманывать. Авария случилась серьезная. Помощь подоспела быстро, но… Сами понимаете, при лобовом столкновении фатальных последствий не избежать.
Передо мной чередой проходят детские лица. Большинство,– озорные и улыбчивые. Черт, черт, черт!
– Не лучше. И это не нам решать.
Оказывается, последнюю фразу я произнес вслух.
– Что теперь я их родителям скажу?
– Не надо так,– мягко останавливает меня мужчина.– Вам надо отвлечься.
– И чем же?– вырывается с такой горечью и сарказмом, что самому становится не по себе.
– Работой,– лаконично откликается собеседник.
И тут я впервые осматриваю собственное тело. Вроде бы все на месте. Вот только… Только ног я не чувствую. Напрочь. Да и руки… Пытаюсь поднести правую ладонь к лицу. И не могу. Вторая попытка, третья. На четвертый раз вижу предплечье, замотанное в бинты по вторую фалангу пальцев. С левой рукой дела обстоят чуть лучше. Для того чтобы я смог ее лицезреть потребовалось лишь две попытки.
– Работа? Вы, верно, шутите?
– Нисколько. Современные технологии позволяют сегодня совершать то, что еще вчера казалось абсолютно невозможным.
– Как вас зовут? Не граф Калиостро?
– Простите. Меня зовут Феликс. Феликс Корнеев. Директор экспериментального проекта «Прометей».
– И в чем заключается идея проекта?
– В виртуальной реабилитации. Пациенты, в силу обстоятельств, прикованные к кровати, получают стимуляцию двигательных центров, реализуя электромагнитный потенциал мозга в искусственно созданной среде. Первая стадия предусматривает поиск объектов, потенциально пригодных для участия в эксперименте.
– Объектов? Имеются в виду люди?
– Да, конечно,– Феликс не выглядел смущенным из-за допущенной неточности,– И сразу же мы столкнулись с большой проблемой.
Визитер только усмехнулся.
– Нет, Владимир Николаевич, нехватка волонтеров нам не угрожает. Скорее наоборот. Вот только результат работы фильтра, отсекающего годный, так сказать, материал, от неподходящего, буквально обескураживает. Из первой партии взрослых соискателей, компьютер не отобрал ни одного! Ни одного из двухсот!
– Из взрослых?– я, кажется, начинаю понимать, куда клонит посетитель. Попутно фиксирую еще одно словечко, кольнувшее ухо. «Материал». Неужто все медики циники? Подождите-ка… Так Феликс вроде и не медик. А кто? Компьютерщик? Чиновник от науки?
– Верно мыслите. Вторая, третья, и последующие группы принципиально не отличались от первой. У совершеннолетних мужчин и женщин мозг никак не мог настроиться на нужную частоту. Зато дети от одиннадцати до четырнадцати лет показали весьма обнадеживающие результаты. Благодаря последним, проект переквалифицировали, присвоив ему временно литеру «ю», ювенальный.
– Прекрасно. Понимаю, какое разочарование постигло взрослых волонтеров. Но зато вы сможете помочь десяткам юных, у которых вся жизнь впереди.
– Не десяткам. Тысячам, десяткам тысяч. Возможно, даже сотням тысяч!
– Желаю удачи! Но при чем здесь я?
– А притом, уважаемый Владимир Николаевич, что ваш мозг генерирует особенные, совершенно нехарактерные для пятидесятилетнего мужчины, волны. Вы то самое исключение, подтверждающее правило. Редкое, уникальное, удачное исключение, выявленное при обследовании в клинике, куда вы поступили после катастрофы.
Чуть отодвинутые на второй план эмоции вновь накрывают с головой.
– Извините мою бестактность,– Феликс косится на прибор, оперативно откликающийся на болезненные воспоминания цветной чередой перемигивающихся огоньков.
Мужчина бросает взгляд на левое запястье. Массивные часы с тремя циферблатами, блестят желтым металлом.
– Участвовать в проекте, разумеется. Видите ли, дети нуждаются в руководстве. К тому же, мы попробуем использовать вас по максимуму, получив реакцию зрелого организма на виртуальные раздражители. А еще…
– Впрочем, об этом говорить рано. Сначала надо пройти обучение.
– Так, я вижу, вы торопитесь, и нам надо подвести черту под разговором. Однако, вы так и не сказали, что же конкретно меня ожидает. Я, знаете ли, всего лишь филолог и последние достижения в технологиях виртуальной реальности, прошли мимо меня. Я что-то краем уха слышал о капсулах…
– Нет-нет, вам не нужно будет погружаться в полимерный раствор, подсоединять электроды к конечностям и заниматься тому подобной чепухой. В течение недели или двух вы научитесь пользоваться шлемом дополненной реальности. Обычным шлемом, который продается в обычных магазинах электроники. Ну, или почти обычным.
– Честно говоря, я сомневаюсь…
Феликс предостерегающе поднимает ладонь.
– Владимир Николаевич, я не хотел прибегать к последнему аргументу, но…
Вы сможете помочь двум детям из своего класса. Если вы дадите согласие, мы включим их в проект «Прометей». Сергей Сушко и Зинаида Туманова.
– Согласен,– выпаливаю, не думая, не поправляя неточности. Сережа, строго говоря, не мой ученик, он шахматист, один из участников сборной школы на спартакиаде. Имя же девочки мне вообще ничего не говорит. Неужели провалы в памяти? Но с этим можно разобраться позже. Главное, у меня есть шанс помочь детям!– Когда приступаем?
– Завтра с утра,– отзывается Феликс, вставая,– Простите, но у меня важная встреча. После завтрака вас посетит инструктор, который полностью введет вас в курс дела. Всего хорошего!
Внутреннее время Башни ???
Владимир Николаевич (ВэН)
Утро я встречаю в скверном настроении. Действие обезболивающих, видимо, закончилось, и болит все от пальцев ног до шеи.
Приходит уже знакомая улыбчивая медсестра. Вежливо здоровается, коротко интересуясь самочувствием, приступает к дежурным приготовлениям. Укол в живот, капельница, две продолговатые пилюли под язык. Боль отступает, настроение медленно, но верно, улучшается. Легкий завтрак.
На просьбу отдернуть штору получаю неожиданный отказ. Странно. Внезапно осмысливаю, что не знаю, где нахожусь. Я человек одинокий, но коллеги-то должны бы, по идее, хватиться. Навестить, позвонить, хотя бы поинтересоваться, выжил ли. Феликс ничего не упомянул ни о сослуживцах, ни о следователях. Очень странно. Безымянная сестричка выскальзывает из палаты, уже в дверях обронив: «К вам посетитель».
– Феликс, я как раз хотел у вас спро…
О-па. Совсем не Феликс. Рыжеволосый подросток лет пятнадцати, бледный и давно не стриженный. Сидит в кресле на колесиках, в длинных, раньше бы сказали, музыкальных пальцах, по обыкновению современного поколения, смартфон. Электродвигатели коляски работают тихо, и я с опозданием догадываюсь, что девайс в руках гостя не игрушка, а средство управления креслом.
– Доброе утро. Меня зовут Владимир Николаевич,– как можно приветливее представляюсь я.
– Осип,– хрипло бросает визитер.
– В смысле,– горло болит?– пытаюсь шутить и сразу же понимаю, как неуклюже получается.
– В смысле,– имя мое,– юный гость настроен серьезно.
Он перемещается вплотную к моей кровати, и я могу рассмотреть его в подробностях. Свободная футболка с портретом Йоды из «Звездных войн», на тонком запястье желтый пластиковый браслет, нижнюю часть тела закрывает клетчатый плед.
– Извини, пожалуйста. Ты из соседней палаты?
– Нет, В-в-в-ладимир Н-н-николаевич.
Сразу видно, что произнесение длинного имени дается Осипу с некоторым трудом. У меня был ученик с легкой формой заикания. Он точно так же сосредоточено-старательно произносил длинные, проблемные для него, слова.
Минуту молчим, изучая друг друга. Первым заговаривает гость.
Подросток удовлетворенно кивает, заметив мое удивление.
– Да-да. Думаю, вы иначе меня представляли. Феликс Игоревич всегда торопится и редко договаривает до конца.
Мне нужна пауза, чтобы осознать услышанное.
– Позвольте осведомиться о вашем, так сказать, педагогическом опыте,– как можно мягче формулирую вопрос, который буквально вертится на языке.
– Я уже обучал троих… нет, четверых,– с неохотой тянет Осип.– Но вы, конечно, самый взрослый мой ученик. До вас старшему не исполнилось и пятнадцати. Но я не навязываюсь. Вы всегда можете отказаться.
Я секунду колеблюсь. Но тут же вспоминаю слова Феликса о том, что мой труд поможет тысячам детей.
– Я просто немного ошарашен.
– Понимаю. Но давайте ближе к делу. Наклонитесь ко мне, пожалуйста.
Осип лезет в сумку, притороченную к боку кресла. Извлекает из нее обруч со специальным креплением под смартфон. Подобную вещь я уже видел, воспитанники приносили в класс симулятор виртуальной реальности. И даже уговорили примерить. Помнится, тогда девайс на меня особого впечатления не произвел. Перед глазами сменяли друг друга плохо освещенные комнаты, время от времени из темноты выпрыгивали страшного вида монстры. Последних, кажется, полагалось встречать огнем из различного автоматического оружия.
Осип одобрительно кивает.
– Такую модель вы не видели,– уверенно дополняет юный наставник. И задает следующий, совсем уж неожиданный вопрос:– А как вы относитесь к играм?
– К компьютерным играм?– на всякий случай уточняю я.
– Знаете, Осип, отрицательно.
– Считаю бездарно потраченным временем. Абсолютно бесполезным для ума и души, и вредным для физического здоровья играющего.
– Напрасно,– лаконично подытоживает собеседник.– Хотя бы потому, что в ближайшие недели вам предстоит провести в них н-н-немало часов.
– Утвержденная методика обучения,– голос подростка звучит отчужденно, будто произнося давно заученную фразу.
– Давайте я помогу надеть шлем.
Я хмыкаю, но подчиняюсь. Шлем. Тоже мне шлем. Больше на мотоциклетные очки похож. В пазы вставлен вместо стекол смартфон. Или айпад. Но точно не айпод. Если я что-то опять не напутал в англоязычных терминах.
– Включаю,– голос моего рыжего гуру доносится как сквозь вату.
К моему удивлению, не вижу перед глазами ничего нового. Все та же больничная палата, чистенькая и уже начавшая потихоньку надоедать.
– Присмотритесь внимательнее, В-владимир Н-н-николаевич.
Присматриваюсь. И верно, различия есть. Во-первых, все видно, будто через тонированное стекло. Во-вторых, передо мной нет Осипа. То есть, если меня слух не обманывает, подросток в кресле находится по-прежнему прямо передо мной. А глаза говорят, что его нет в комнате. И в-третьих… В третьих, прямо перед глазами маячит идеально вписывающаяся в цветовую гамму интерьера… палка. Нет, не палка. Как еще обозначить вытянутый горизонтально предмет со скругленными углами, ненавязчиво висящий в воздухе прямо перед моим носом? Полоска? Площадка? Пробую поворачивать голову, по-разному фокусируя глаза на новом объекте. Он продолжает оставаться строго по центру сектора обзора. Все-таки буду называть эту вещь площадкой. Расстояние до нее определить никак не удается. На помощь приходит Осип.
– Вижу имитацию комнаты. Весьма тщательно выполненную. Еще вижу площадку. Не могу определить расстояние до нее. Полметра? Больше?
– Дистанция вытянутой руки,– сухо подсказывает инструктор.
– И что мне нужно делать?
– Для начала сдвинуть площадку влево. Или вправо. Без разницы по б-б-большому счету.
– А где здесь кнопки? Джойстик? Панель управления?
Я на какое-то время теряю дар речи.
– Но как? Как выполнить задачу, не имея к тому средств? Это же нонсенс!
– Методом проб и ошибок. Или еще лучше,– проб и находок.
– Осип! Позволь, но ведь тогда что же получается? Получается, пойди туда– не знаю куда, найди то– не знаю что. Так?
– Не верно. Задание абсолютно конкретно.
Согласился я лишь для проформы. Поведение Осипа меня если не рассердило, то раздосадовало. Следующие полчаса я честно пробую сместить упрямую площадку хотя бы на миллиметр. Тщетно! Ни наклоны головы, ни мысленные приказы, ни движения глазных яблок не приносят вожделенного результата. Помучавшись еще несколько минут, я раздраженно выдыхаю:
Невидимый до поры до времени Осип сноровисто освобождает голову от зажима ремешка. Помощь оказывается весьма кстати, поскольку я сильно переоценил возможности собственных пальцев, закованных наполовину в гипс.
– Не страшно,– продолжая радовать краткостью выражения мысли, подбадривает Осип.– Мало у кого с первого раза получается. Отдохните. После обеда снова п-п-попробуем.
Бесплодная тренировка, надо сказать, изрядно меня вымотала. И время до обеда я банально провожу в расслабляющей полудреме.
Ангелоподобная медсестра появляется в компании тележки с обедом. Помогает справиться с едой. И исчезает. Зато тут же появляется мой проводник в виртуальный мир.
Прилаживаем совместными усилиями прибор.
Злополучная площадка тут же едет вправо. Влево. Снова вправо.
– Получилось! Получилось!
– Рад за вас. Я подгрузил в программное ядро софт по отслеживанию движений глазных яблок.
– А сразу это сделать нельзя было?
– Можно. Но не эффективно. К тому же я вам не все рассказал про особенности софта.
Мне кажется, или площадка стала двигаться немного быстрее?
– Угол смещения площадки будет постепенно увеличиваться. То есть, чтобы добиться плавного скольжения площадки на выбранное расстояние, надо также постоянно снижать интенсивность усилия глазных мышц.
– Меньше смещается глазное яблоко,– плавнее ход площадки?
Еще приблизительно три четверти часа пришлось приноравливать управление площадкой к постоянно изменяющейся скорости реакции предмета на движения глаз.
Я отчитываюсь, не без гордости подчеркнув свои достижения.
– Обратите внимание на потолок, Владимир Н-николаевич.
Я поднимаю глаза. Площадка никак не реагирует на движение. На глянцевой плоскости потолка начинает формироваться молочный пузырь.
– Заметили падающую каплю?
– Подставьте площадку под падающий шарик.
С третьей попытки у меня получилось. Капля разбивается о площадку с характерным чмокающим звуком. После пятой удачи просыпается азарт.
И я упускаю из виду важную деталь. С каждой пойманной каплей длина площадки уменьшается.
Вопрос застает меня врасплох. Не дожидаясь ответа, Осип продолжает:
– Усложняем задачу. Нужно поймать ровно пятьдесят капель. Не больше. Но и не меньше. Как только поймаете пятидесятую, постарайтесь надавить взглядом на площадку, как на кнопку. Давайте пять минут уделим именно надавливанию. Приступим!
С последней репликой полоска вновь становится прежней. Задание показалось мне совсем не сложным. Но если с нажатием на площадку трудностей, действительно, не возникает, то выполнить второе условие никак не получается. То я нажимаю слишком рано, то пропускаю нужный момент. Считать и координировать движения площадки одновременно ой как не просто.
Падение капель приостанавливается.
– Представьте счетчик капель в правом нижнем углу.
– А теперь следите за каплями. Забудьте на время о площадке. Сосредоточьтесь на падающих шариках.
Я следую инструкциям Осипа. И уже через пару минут в левом углу появляются цифры.
– Сделал! Я получил счетчик!
– Чудесно. Теперь заставьте его срабатывать только при попадании капли в площадку.
Приходится постараться, но через четверть часа я добиваюсь требуемого.
– Осталось тупо догнать счетчик до пятидесяти,– подводит черту наставник.
Никакого труда выполнить задание мне не составило.
– Все! На сегодня задания закончились.
– До завтра, Владимир Н-николаевич.
Коляска зажужжала, устремляясь к выходу.
– Осип! А все-таки… К чему все это?
– Узнаете. Обязательно узнаете. Позже.
