Началось все с того, что я умер. Я, Гарри Поттер, победивший сами знаете кого, умер в возрасте 40 лет. Представляете, обыкновенные грабители. Но вместо рая или ада я попал в тело себя же, накануне 11-тилетия. Теперь я - снова маленький Гарри Поттер, который знает наперед все, что с ним приключится, и не даст спуска никому. У меня впереди целя жизнь, я точно знаю. Трепещите!)
Глава 1. Письмо, которое изменило всё
Суррей, Литтл Уингинг, дом №4 по Тисовой улице. 31 июля 1991 года.
Жара стояла невыносимая, словно само солнце решило выжечь душу из каждого, кто осмелится высунуть нос на улицу. В крохотной каморке под лестницей, где воздух был густым от пыли и затхлости, без дня одиннадцатилетний Гарри Поттер лежал на продавленном матрасе, прижимая к груди старую тряпичную игрушку — единственное, что осталось от родителей. Его рёбра всё ещё ныли от вчерашних «учебных упражнений» дяди Вернона, который решил, что племянник слишком медленно собирал посуду. Его не смутило, что того только что выписали из больницы.
— «Гарри… Гарри, проснись», — голос прозвучал в голове, как эхо из другого измерения.
Мальчик вскочил, ударившись головой о низкий потолок. Раздалось приглушенное ругательство. Гарри не понял, откуда ему известно это слово. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из клетки. Перед глазами плыли обрывки воспоминаний, которые не могли принадлежать ему: темный переулок, крики, вспышка зелёного света… и холод. Холод смерти.
— «Это не сон», — прошептал тот же голос, но теперь Гарри понял — это был он сам. Только старше. Гораздо старше. Он толком не помнил больницу после встречи с автобусом, и сознание возвращалось клочками. И оно было не совсем его, точнее, его, но какое-то странное, как будто взрослое.
— Мальчик! — проревел Вернон Дурсль, вытирая пот с пунцовой шеи. — Подавай завтрак! И чтобы бекон не подгорел, а то сам им и поужинаешь!
Гарри медленно поднялся. Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. «Они всё те же… Те же тупые, злобные рожи. Курвы». Мысли взрослого «я» нахлынули, как прилив. Он помнил. Помнил всё: унижения, голод, клетку под лестницей… и то, как однажды сбежал отсюда в волшебный мир, который предал его не меньше, чем Дурсли.
— Ты оглох, что ли?! — Тётя Петунья ворвалась в каморку, тыча в него костлявым пальцем. — Вернон сказал — бекон!
Гарри посмотрел на неё. Взгляд, полный ледяной ненависти, заставил женщину отшатнуться.
— Сейчас, — произнёс он так тихо, что Петунья невольно переспросила:
— Сейчас, — повторил он, и в его голосе зазвучала сталь. – Только закрой клюв.
Петунья медленно сползла по стене.
Пока Дурсли пожирали яичницу, Гарри стоял у плиты со второй порцией, наблюдая, как жир с шипением разбрызгивается на раскалённую сковороду. Его пальцы сами потянулись к ножу. «Один быстрый удар… Они даже не успеют закричать».
— «Нет», — остановил он себя. «Смерть — слишком милостиво для них, да и мне колония все планы поломает».
Внезапно в окно врезалось что-то большое и пушистое. Сова. Дурсли завизжали, а Гарри поймал конверт из жёлтого пергамента. На нём красовалась зелёная печать: герб Хогвартса.
— Что это?! — Вернон вскочил, опрокидывая стул. — Откуда…
Гарри уже разрывал конверт. Письмо дрожало в его руках, но не от волнения, а от ярости. «Опять… Они снова хотят сделать из меня пешку».
— Дорогой мистер Поттер… — начал он вслух, наслаждаясь тем, как багровеет лицо дяди. — «Приглашаем вас начать обучение в Школе Чародейства и Волшебства „Хогвартс“».
— Врёшь! — заорал Вернон, вырывая письмо. — Никакой школы! Ты… ты ненормальный!
Гарри улыбнулся. Той самой улыбкой, которой когда-то пугал Пожирателей.
— Ошибаетесь, дядя. Я как раз собираюсь стать ОЧЕНЬ нормальным.
Ночью, когда дом захлебнулся храпом, хрюком и сипеньем, Гарри выскользнул во двор. Луна освещала ржавые гвозди в заборе — его «тренажёры» для меткости. Он поднял руку, и гвоздь сам вырвался из доски, вонзившись в ладонь. Боль была острой, чистой. Тренировка беспалочковой магии потихоньку давала результат.
— «Слабый», — прошипел он, сжимая окровавленный металл. — «Ты позволил им себя сломать. Но я не ты».
На следующий день, когда Вернон запер его в каморке «за дерзость», Гарри впервые сознательно вызвал деструктивную магию в доме. Замок расплавился, капая на пол жидким железом.
— Пора начинать, — прошептал он, глядя на дверь, за которой слышались испуганные голоса Дурслей.
«Они заплатят за каждый удар. За каждый голодный день. За каждую насмешку».
Гарри стоял в центре своей каморки, его зелёные глаза горели холодным огнём. Вокруг него витала странная энергия, словно сама магия признала его хозяином. Он чувствовал, как сила пульсирует в его жилах, как будто она всегда была там, просто ждала момента, чтобы вырваться наружу.
— «Ты не слабый», — прошептал он себе, глядя на свои руки. — «Ты больше не тот мальчик, который боялся каждого шороха. Ты — Гарри Поттер, и ты знаешь, как использовать свою силу».
Дверь каморки распахнулась, и на пороге появился Вернон Дурсль, его лицо побагровело от ярости.
— Что это за безобразие?! — заорал он, размахивая кулаками. — Кто разрешил тебе выходить из каморки?!
Гарри медленно повернулся к нему, его взгляд был ледяным и безжалостным.
— Я сам себе разрешил, — произнёс он спокойно, но в его голосе звучала угроза. — И если ты попытаешься меня остановить, то пожалеешь об этом.
Вернон замер на мгновение, его глаза расширились от удивления и страха. Он никогда не видел Гарри таким. Мальчик, который всегда молчал и терпел, теперь смотрел на него как на врага, которого нужно уничтожить.
— Ты… ты угрожаешь мне?! — прохрипел Вернон, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— Конечно, — ответил Гарри, улыбаясь. — Но пока просто предупреждаю.
Он поднял руку, и Вернон почувствовал, как что-то невидимое сжимает его горло. Он закашлялся, пытаясь вдохнуть, но воздух не поступал. Его лицо стало багровым, а глаза вылезли из орбит.
— Гарри… — прохрипел он, пытаясь вымолить пощаду.
Гарри слегка разжал пальцы, и Вернон рухнул на пол, потеряв сознание. Он не видел, как Гарри спрятал палочку, которую держал в другой руке, прикрывая рукавом. Не обо всем магглам надо знать.
— Это только начало, — прошептал Гарри, глядя на лежащего дядю. — Вы ещё пожалеете, что когда-то решили меня обижать. А уж когда я наберу полную силу в этом теле и смогу действовать вообще без палочки…Где ты там бродишь, тень Волан де хряка? Ответишь мне за мать и батю.
Вечер прошел на удивление тихо и спокойно. Дурсли были просто зайками.
На следующий день Гарри проснулся рано утром. Он чувствовал себя другим. Сильным. Уверенным. Он знал, что теперь у него есть власть, и он не собирался её терять.
На кухне его ждали Дурсли. Петунья нервно перебирала салфетки, а Дадли смотрел на Гарри с подозрением. Вернон сидел за столом, его лицо было бледным, а на шее виднелись синяки.
— Гарри… — начала Петунья, но её голос дрожал. — Мы… мы решили, что тебе нужно больше свободы. Ты можешь… можешь выходить из каморки, когда захочешь.
Гарри улыбнулся. Он знал, что это лишь начало. Они боялись его, и это было именно то, чего он хотел.
— Спасибо, тётя Петунья, — сказал он сладким голосом. — Я ценю вашу заботу.
Он сел за стол и начал есть, наслаждаясь их страхом. Они больше не могли контролировать его. Он был хозяином своей судьбы. Воспользовавшись случаем, он ушел из дома и целый день гулял по Лондону, вернувшись домой только к ужину.
Вечером Гарри вышел во двор. Луна светила ярко, освещая его лицо. Он поднял руку, и в воздухе появился маленький огонёк. Он кружился вокруг его пальцев, как живой.
— «Ты сильнее, чем они думают», — прошептал он себе. — «И ты покажешь им, на что способен».
Гарри стоял во дворе, глядя на звёзды. Он знал, что впереди его ждёт много испытаний. Он знал, что его враги сильны. Но теперь он был готов. Он больше не был мальчиком, который боялся каждого шороха. Он был Гарри Поттером, и он знал, как использовать свою силу. «Трепещите», — прошептал он, глядя на звёзды. — «Я иду за вами».
«Хм. Что-то меня клинит на мести. И слишком много патетики. А, это же подростковый максимализм и незрелось организма. Надо будет принять что-то из запасов Снейпа, только доберусь до Хогвартса. Впрочем, может и само пройдет со временем, как подрасту».
А в центре Лондона, в кабинете с тёмными стенами, человек с лицом, похожим на восковую маску, с белыми волосами, вдруг вздрогнул. Его рука невольно потянулась к палочке, он зацепил стол, и чернила пролились на пергамент.
— Что-то изменилось, — прошептал он, и в его глазах мелькнул страх. — Появился кто-то… кто-то очень сильный.
Он подошёл к окну и посмотрел на звёзды. Где-то там, в далёком Суррее, происходило что-то, что могло изменить всё. И он не знал, как к этому подготовиться.
Интерлюдия. Смерть взрослого Гарри: грабители и зелёный свет
Гарри Поттер, 40 лет, торговец магическими артефактами, шёл по тёмному переулку в лондонском районе, где магия и маггловский мир переплетались. Он только что завершил сделку с редким артефактом — амулетом, который, как он подозревал, мог быть связан с древними тёмными ритуалами. Его сумка была полна золота, а в кармане лежала палочка, которую он всегда носил с собой, даже после того, как оставил жизнь героя позади.
Но в этот вечер что-то пошло не так. Из тени вышли трое — двое мужчин и женщина. Их лица были скрыты капюшонами, но Гарри сразу понял, что это не обычные грабители. Их движения были слишком точными, слишком профессиональными.
— Отдай сумку, мужик, — прошипел один из них, направляя на Гарри пистолет.
Гарри ухмыльнулся. Он уже давно не боялся маггловского оружия. Его рука потянулась к палочке, но в этот момент женщина бросила в него что-то маленькое и блестящее. Это был магический артефакт — камень, который подавлял магию. Гарри почувствовал, как его сила исчезает, словно её вырвали из него.
— Вы… знаете, кто я? — прохрипел он, пытаясь сохранить хладнокровие.
— Знаем, — ответил второй мужчина, его голос был холодным и безжалостным. — Ты — Гарри Поттер. И ты слишком много знаешь.
Гарри попытался сопротивляться, но без магии он был беспомощен. Удар прикладом по голове, и он упал на землю. Последнее, что он увидел, — это вспышка зелёного света. Зелёный, как заклинание, которое когда-то убило его родителей.
— «Авада Кедавра», — прошептал кто-то, и мир вокруг Гарри погрузился в темноту.
Переселение: душа в поисках тела
Гарри не почувствовал боли. Он лишь ощутил, как его душа отделяется от тела, словно её вытягивают из плотной ткани. Вокруг него был только мрак, но он не чувствовал страха. Вместо этого его охватило странное чувство — будто он падает в бездну, но при этом знает, что куда-то летит.
— «Это конец?» — подумал он, но ответа не последовало.
Внезапно перед ним появился свет. Не зелёный, как заклинание смерти, а тёплый, золотистый. Он тянулся к нему, как нить, ведущая домой. Гарри почувствовал, как его душа начинает двигаться вперёд, словно её что-то притягивает.
— «Ты не должен умирать», — прозвучал голос. Он был знакомым, но Гарри не мог понять, чей он. — «Ты ещё не закончил».
И тогда он увидел его. Маленького мальчика с растрёпанными чёрными волосами и шрамом в виде молнии на лбу. Это был он сам, но только в 11 лет. Мальчик стоял на краю дороги, его глаза были широко раскрыты от ужаса. За ним мчался автобус.
— «Нет!» — закричал Гарри, но было уже поздно.
Автобус врезался в мальчика, и его тело отбросило на обочину. Гарри почувствовал, как его душа втягивается в это маленькое, безжизненное тело.
Когда Гарри открыл глаза, он оказался в странном месте. Это был не Хогвартс, не Литтл Уингинг и не тот тёмный переулок, где он умер. Даже не Мунго. Это было что-то вроде пустоты — бесконечное пространство, где не было ни времени, ни звуков.
— «Где я?» — спросил он, но его голос растворился в тишине.
Перед ним появились образы. Его родители, улыбающиеся ему. Сириус, Ремус, Дамблдор… Все те, кого уже нет. Они смотрели на него с грустью, но в их глазах была надежда.
— «Ты должен вернуться», — сказал Джеймс Поттер, его отец. — «Ты ещё не закончил».
— «Но я умер», — возразил Гарри. — «Я не могу вернуться».
— «Ты не умер, — ответила Лили, его мать. — Ты просто… переместился. Ты должен вернуться и всё исправить».
И тогда Гарри почувствовал, как его тянет обратно. В пустоте появился свет, и он начал падать. Падать вниз, в своё новое тело.
Гарри открыл глаза. Он лежал на больничной койке, его тело было маленьким и слабым. Вокруг него стояли врачи, а в углу комнаты сидели Дурсли. Вернон выглядел раздражённым, Петунья — напуганной, а Дадли — равнодушным.
— Он очнулся, — сказал один из врачей. — Это чудо.
Гарри попытался сесть, но его тело не слушалось. Оно было чужим, но в то же время знакомым. Он поднял руку и увидел шрам в виде молнии. Это было его тело, но теперь в нём жила душа взрослого Гарри.
— «Я вернулся», — подумал он, и в его глазах загорелся огонь. — «И теперь я всё изменю».
Дурсли смотрели на него с подозрением. Они не понимали, что произошло, но чувствовали, что что-то изменилось. Гарри больше не был тем мальчиком, которого они знали. Он был другим. Сильным. Опасным.
— «Трепещите», — подумал он, глядя на них. — «Я вернулся».
Его первым шагом стало испытание магии. Он знал, что его силы вернутся, и он должен был быть готов их использовать.
Ночью, когда все спали, он вышел во двор. Луна освещала его лицо, а в руке он держал палку, которую сделал сам из ветки ясеня и пера неизвестной птицы. Работа с артефактами в прошлой-будущей жизни давала свои преимущества. Она не была палочкой в полном смысле, но для начала сойдёт.
— «Люмос», — прошептал он, и на кончике палки загорелся свет.
Гарри улыбнулся. Он знал, что это только начало. Впереди его ждала месть, и он был готов к ней.
Так началась новая жизнь Гарри Поттера — жизни, в которой он больше не был мальчиком, который выжил. Теперь он был тем, кто жил. И он не собирался никому давать спуску.
Суррей, дом №4 по Тисовой улице. 1 августа 1991 года.
Дурсли дрожали. Вернон, обычно напоминавший разъярённого быка, теперь косился на Гарри, как на ядовитую змею. Петунья металась между кухней и гостиной, шепча что-то о «ненормальностях» и «проклятой крови». Дадли же забился в угол, жуя пятый за день торт, — его единственная защита от страха.
Гарри наблюдал за ними, сидя на краю дивана. В руках он вертел нож, ловко перебрасывая его между пальцами. Лезвие сверкало в лучах заходящего солнца, словно подчиняясь его воле.
— Ты… ты не трогал мои вещи? — внезапно спросил Вернон, пытаясь звучать властно, но голос выдавал дрожь.
— Зачем? — Гарри поднял взгляд, и нож замер в воздухе, будто прикованный невидимой нитью. — Ваши «вещи» пахнут дешёвым виски и жадностью.
Петунья вскрикнула, уронив тарелку. Вернон побледнел, но Гарри лишь усмехнулся. Он наслаждался их страхом. Это было слаще, чем любая месть в его прошлой жизни.
— Завтра приедет Хагрид, — произнёс он вдруг, отбрасывая нож на стол. Лезвие вонзилось в дерево с глухим стуком. — И если вы попытаетесь спрятать меня или наврать ему…
Он не договорил. Вместо этого поднял руку, и занавески на окнах вспыхнули синим пламенем. Дурсли закричали, но огонь погас так же быстро, как возник, не оставив и следа. Затем тайком убрал палочку в другой руке поглубже в рукав. Все-таки беспалочковая магия в таком юном теле была ему еще сложна, и небольшой трюк магглам раскрывать не обязательно.
— Поняли? — спросил Гарри, вставая. — Я не тот, кого вы знали.
Гарри лежал на тонком матрасе, глядя в потолок. В голове прокручивались воспоминания: первая встреча с Хагридом, волнение от покупки волшебной палочки, глупый восторг перед Хогвартсом… Теперь всё это казалось наивным.
— «Ты ошибался, доверяя им», — прошептал он в темноту. — «Дамблдор, даже Рон и Гермиона… Герми так вообще вышла замуж за Рона. Рыжий хитрожоп. Все видели в тебе инструмент, а не человека». Разве что Снейп был ко мне добр как отец, в своем конечно духе и не выходя из амплуа говнюка, но защищал меня беззаветно и до конца. Не просто же так я назвал своего сына в его честь. А вот с Даблдором я погорячился, дед тот еще интриган. Сколько лет понадобилось, чтобы понять его сущность. Да, пожалуй, именно Снейп должен стать моим союзником и наставником теперь. Есть, конечно, еще Сириус. Но у него неправильная мотивация. Он движим чувством вины, хотя тоже беззаветно предан. Не знаю, как быть с тем, что они со Снейпом ненавидят друг друга. Придется это как-то решать. Впрочем, а кого Снейп вообще любит кроме памяти Лили?
Одно Гарри знал наверняка. На этот раз он не станет пешкой. Никаких «жертв во имя блага», никаких слепых доверий. Если Хогвартс хочет его — пусть готовится к игре. Он убьет им и тролля, и василиска, и самого Волди, но лишь в своих интересах.
Внезапно в окно постучали. Гарри вскочил. Чертовы гормоны, все как оголенный нерв в этом детском теле. Но это была не сова — в стекло упирался клюв гигантской бородатой неясыти. Птица держала в лапе конверт с красной печатью.
«Гарри Поттеру. Срочно. От А.П.В.Б.»
Сердце ёкнуло. Эти инициалы он знал: Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор. Вскрыв письмо, он прочёл:
Прошу прощения за вторжение, но мне стало известно о некоторых… необычных проявлениях твоей магии. Предлагаю встретиться до визита Хагрида. Полночь, парк у Тисовой улицы.
Гарри разорвал письмо в клочья. Огонь поглотил обрывки, оставив лишь пепел. Где-то начал ворчать старший Дурсль, учуяв дым. Придушить его что ли еще раз.
— Уже началось, — подумал Гарри, еще не закончив представлять, как душит Дурсля, — ты быстро, Альбус. Вот что значит высший класс.
Луна освещала пустынные качели и песочницу. Гарри стоял в тени дуба, сжимая в кармане самодельную палочку — заострённую ветвь ясеня. Он знал, что Дамблдор вряд ли нападёт, но доверять не собирался. Впрочем, вспоминая, как его грохнули в будущем обычные, ну или не совсем обычные, грабители, он сделал себе заметку разобраться с защитными чарами получше.
— Прекрасная ночь для прогулки, не правда ли? — раздался спокойный голос.
Старик в звёздном плаще материализовался из воздуха, будто вышел из самой темноты. Его голубые глаза светились любопытством, но в уголках губ таилась настороженность. Плащ переливался, как Галактика. Гарри поневоле захотел такой же. Вот же проклятый детский возраст.
— Вы хотели поговорить, профессор? — Гарри не сдвинулся с места.
— Прямота — редкое качество в твоём возрасте, — Дамблдор улыбнулся, но взгляд стал острее. — Мне сообщили, что ты… проявил необычные способности.
— А вы следите за мной? — Гарри скрестил руки.
— Следят за всеми, кто может изменить мир. — Дамблдор достал леденцовую дольку. — Хочешь?
— Нет. И хватит играть в доброго дедушку. Вы здесь, потому что боитесь.
Тишина повисла между ними. Дамблдор перестал жевать.
— Что ты знаешь, Гарри? — спросил он наконец, и в его голосе впервые прозвучала холодность.
— Всё. — Гарри шагнул вперёд. — Про крестражи, про ваши «планы», про то, как вы растили меня на убой.
Молния ударила где-то вдали, осветив лицо Дамблдора. На мгновение он показался древним, усталым, почти… испуганным.
— Не должен знать? Слишком поздно. — Гарри засмеялся. — Я не ваш мальчик-жертва. Я выжил. И теперь правила изменились.
Дамблдор медленно кивнул, словно принимая вызов.
— Свободу. — Гарри повернулся к нему спиной. — Не вмешивайтесь в мою игру, и я не разрушу ваши планы. Пока что. Я не решил, стоит ли разрушать линию судьбы, ну или канон, если хотите. Это может привести к непредсказуемым последствиям, а я все же хотел бы вернуться к своей будущей, еще не созданной семье, особенно к детям.
Гарри понимал, что дает Даблди козырь, но не жалел об этом. Пусть старичок пребывает в наивном заблуждении, полагая, что сможет им манипулировать, используя его сентиментальность. В конечном счете, дети могут быть и от Гермионы. Или от Лавгуд. Да от кого угодно, хоть от маглы. Или от всех сразу - не так уж и беззаветно он любил Джинни. Но все же свои будущие настоящие дети выглядели пока предпочтительнее. Посмотрим, что на этот раз учудит Дамблди. Все равно до этого момента еще лет 20, так что есть время подумать.
Он ушёл, оставив Дамблдора под дождём. Старик смотрел ему вслед, сжимая в руке чёрный камень с треснувшей поверхностью — камень, который вдруг перестал показывать будущее.
- Вот же хрень какая, - пробормотал Дамблдор и аппарировал в Хогсмид. Срочно надо было выпить чего-нибудь покрепче, и желательно побольше. Возможно, стоило и прихватить какую-нибудь красотку, снять стресс. Впрочем, подойдет и Макгонагал. А лучше обе.
Грохот упавшей двери разбудил Дурслей. Хагрид, засыпанный осколками, вытирал пот со лба:
— Чёртовы магловские замки… Гарри! Готов к…
Он замолк. Гарри стоял на лестнице, одетый в чёрный плащ, сшитый из занавесок. В руке — сумка, набитая украденными, точнее занятыми без их ведома, у Дурслей деньгами. А может и с ведома – кто их разберет, все равно они обездвижены заклятием.
— Я готов, — сказал он. — Веди в Косой переулок.
Хагрид замер, почуяв неладное. Гарри улыбнулся — той же улыбкой, что когда-то пугала до усрачки Пожирателей.
— Что, Хагрид? Разве не за этим ты пришёл?
Великан невольно отступил. В глазах мальчика горел огонь, которого он давно не видел даже у Дамблдора.
— Ты… ты какой-то другой, — пробормотал Хагрид.
— Я проснулся, — ответил Гарри, проходя мимо. — И мир ещё пожалеет об этом.
Хагрид тайком отхлебнул из фляги. Как будто это ведро с крышкой кто-то мог не заметить.
