Осколки воды. Пролог
Пролог
(Моритури)
«Мой отец унизил Королеву, раскрыв ее духовное уродство перед всей Империей.
Сколь непреклонна была Его воля - пустить ее нагое тело в путь, длинною в сотню шагов, под звонкие удары плетей, перед неумолимым обрядом четвертования на столичной площади, столь же, как показало время, тяжело дались нам всем последствия ее предсмертного унижения.
Самодержица заплатила за сочувствие изгоям, но тот ущерб, что она нанесла целостности нашего некогда единого государства, тянется сквозь поколения.
Демонстрация нашей силы обернулась рождением героини, мученицы, отдавшей жизнь за лживые идеалы, пустившие свои гнилые корни глубоко в душу ее народа.
Отголоски этой трагедии до сих пор звучат по нашим землям, и я Император Варно II Кустодийский из Верожичей вынужден пойти на крайние меры…»
Освещенный пульсирующим светом тонкий палец инквизитора скользил по узорчатому подчерку императорского письма. Плавно кружа по закрученным линиям и крючкам, он словно пытался почувствовать настроение писавшего эти строки монарха хотя и держал в руках лишь «неживую» копию. Несмотря на то, что бумага выглядела идеально, ее содержимое перечитывалось не единожды.
На остром лице инквизитора проступила легкая ухмылка и его блестящие от света масляной лампы глаза жадно впитывали содержание последующих строк, однако через мгновение, словно вспомнив о том, где он находится, инквизитор, нежно прижав бумагу к своей пышной груди, аккуратно сложил ее и всунул во внутренний карман своего походного камзола.
Поправив выступившие на глаза длинные волосы ярко каштанового оттенка и осмотревшись в окна своего дилижанса, он подобрал лежащий на соседнем сидении скомканный лист и плавным движением потянув за ручку, приоткрыл дверь своей кабинки.
Прохладный осенний ветер окутал выглянувшее из дилижанса лицо инквизитора, и он, сделав глубокий вдох протянул свою тонкую руку стоящему неподалеку деревенскому мужчине.
- Мой господин! – выдавил из своего горла от неожиданности он – Инквизитор, позвольте!
Мужчина протянул обе свои опухшие ладони к инквизитору и тот опираясь на них, грациозно, по-кошачьи перекладывая каждой ногой по подножкам опустился на промерзшую землю. Аккуратно отпустив руку инквизитора, мужчина, нервно подпрыгнув на месте обхватил обеими руками голову и стыдливо стянув по направлению лба облезлую шапку, обнажил лысину, покрытую редкими вспотевшими волосами.
- Вы прочитали, господин инквизитор? – переминаясь с ноги на ногу промолвил деревенский - Клянусь императорской кровью, все правда! Горе на наши головы! Угораздило-то как? Вот они, враги народные, прямо здеся оказались, прямо рядышком с нами, соседушки так называемые. Такое дело, я по поводу своего личного вопроса хотел к Вам обратиться…
Внезапно перед лицом бормочущего мужчины возник скомканный лист, на котором его поросячьи глаза разглядели большое печатное слово «донос» и круглую восковую печать инквизиции.
- Забирай свою бумагу и притащи сюда пять, нет, шесть свидетелей. И семью свою, всех кто есть. – поспешно натянув шапку, мужчина схватил было скомканный лист, но бумага не поддалась, после чего инквизитор, закончив свою фразу, отпустил ее.
– Шевелись.
Забрав свой донос, мужчина с детской радостью на лице убежал, то и дело спотыкаясь об выступающие горбики промерзлой земли, к отдаленно стоящим покосившимся деревянным домикам.
Инквизитор, смотря в след убегающему мужчине, слегка улыбнулся, на его правой щеке образовалась ямка и он, обернувшись к ближайшему дому, у которого стоял его дилижанс, запрокинув голову, чтобы в очередной раз поправить свои волосы, тихо прошептал сквозь зубы – «а вот ты, что-то долго копаешься». Дверь дилижанса громко захлопнулась.
Дом, к которому плавной походкой направился инквизитор представлял из себя ничем не примечательное пристанище скромного крестьянина, трудящегося в полях, расположенных на прилегающих к столице провинциях. Такие земли не управлялись определенной монаршей династией, а посему собственного короля не имели, и управление каждой из них находилось в руках наместников.
На скромной деревянной кухне в воздухе стояло напряжение. Приход инквизиции — это волнительное испытание, ставка в котором всегда – чья-то жизнь.
Законы Империи честны, по отношению к тем временам, под которые они были написаны, а нынешние времена весьма непросты. Однако, что может знать о тонкостях последних юридических новелл простая деревенская семья из глубинки?..
Собравшиеся на небольшой кухне выясняли обстоятельства ситуации, возникшей в связи с поступившим в имперскую канцелярию доносом, описывающим причастность семьи владельцев данного дома к культу изгоев.
- Вам лучше ничего не скрывать, ни единой детали. Инквизитор справедлив к закону и строг к людям, поэтому на вашем месте, я бы принял все усилия, чтобы прояснить возникшую ситуацию до его прихода, ведь мы уже изрядно задержались.
- Господа, я устал вам повторять, этот мерзавец просто хочет забрать мою землю. – процедил сидящий за столом бледный мужчина – Индрих, ну ты же сам все знаешь! – обратился он к стоящему в углу человеку, одетому по форме участкового стражника.
Напротив бледного крестьянина сидел атлетического телосложения молодой мужчина, украшенная церковными знаками броня свидетельствовала о его службе в инквизиции. Его точенное грубое лицо украшали шрамы, а лысую голову покрывал свисающий набок черный чуб волос. Представитель инквизиции медленно повернул голову к стражнику, и тот ответив взглядом в ответ выпалил:
- Я знаю Шимона и дружен с его семьей, он говорит правду. Филипп действительно долгие годы спорил по поводу пересмотра межевания границ их участков, хоть я и сомневаюсь, что он способен на такую подлость, как лжесвидетельствование ради земли.
Трое погрузились в тишину, прерываемую суетливой деятельностью хозяйки дома. Наполнив глиняную посуду чаем, она аккуратно поставила первую кружку перед представителем инквизиции.
- Благодарю, но не стоит. – быстрым движением пальца, он отодвинул вбок горячую кружку с чаем. Вежливая улыбка пропала с его лица сразу после того, как он закончил фразу. – Что мы имеем на данный момент. Донос от соседа касательно того, что его сын видел у вашей дочери предмет с символикой изгоев. Осмотрев участок и помещение в сопровождении вашего участкового ни мной, ни стражником не было выявлено запрещенных предметов. Приводов к страже ни один из членов вашей семьи не имеет, согласно местной имперской канцелярии характеристику вы имеете положительную, личные вещи дочери осмотрены тщательно, с применением экстракта – следов еретического характера не обнаружено. Мне следует доложить инквизитору, он примет мудрое решение.
Слушая вывод представителя инквизиции, крестьянин словно начал расплываться на деревянной лавке от успокоения, его глаза постепенно наполнялись слезами счастья.
Казалось, что семья Шимона прошла свалившееся на их плечи испытание и можно вздохнуть с облегчением. Возникшее за пыльным окном солнце придавало ему уверенности.
Представитель инквизиции прошелся ладонью по столу словно он что-то потерял, и окинув взглядом скамью, на которой сидел, нашел пустой докладной лист.
«Проклятье, нужно поторапливаться и закончить с докладом.»
- Я же вам говорил! Не якшаемся мы с этой чертовщиной! Вот честное слово, от всей души, вы конечно не обижайтесь на меня, господин рыцарь! Но пожили бы вы, люди из столицы нашей жизнью, у вас бы и тени сомнения бы не было, что у нас просто времени не хватит заниматься такой ерундой. Драконы какие-то, молиться им? Тьфу! Время только жаль было ваше отнимать, милостивый вы человек! Вы же каждый уголок, каждую дощечку осмотрели, вообще все…
- А если не все? – произнесла улыбка в темноте.
В дверном проходе возникла высокая фигура инквизитора, хозяйка от неожиданности охнула, а Шимон поспешил встать из-за стола.
- Да вы сидите, сидите. – Инквизитор обошел кухню и встав за спиной корпящего над докладом помощника положил руку ему на плечо и тот поспешил уступить место своему господину. Ловким движением руки инквизитор выцепил доклад из рук помощника и вальяжно усевшись спросил:
- Чей чай?
- Мой…то есть, я Вам оставил, мой господин. – угрюмо произнес вставший за спиной инквизитора его помощник.
- Замечательно!
Напряжение вернулось с новой силой, омрачив помещение специфичной для таких ситуаций «громкой тишиной», прерываемой попытками хозяина дома увлажнить слюнями собственное горло.
Инквизитор, оглядевшись по сторонам и вытянув тонкие губы трубочкой, оттопырил мизинец и поднес ко рту весьма выдающую размером в сравнении с его тонкой рукой кружку и сделал глоток. На выдохе он начал говорить:
- Ну и чего мы так долго тут сидим? Вот вижу успел доклад написать. Читаю…
- Простите, госпож…господин инквизитор! Ваш уважаемый рыцарь и наш товарищ Индрих, стражник, уже знают, что Филипп… - прохрипев от волнения произнес Шимон, поймав на себе укоризненные взгляды помощника инквизитора и стражника.
- Да знаю я все, землю хочет отнять твою. Ну а ты конечно же не виноват… Жена твоя тоже. Дочка – святое дитя. А вот он… - Инквизитор указал изящным пальцем на входную дверь, из которой тотчас показался ранее встретивший ее у дилижанса Филипп. – О-о! Голубчик! Вот он, твой дружелюбный сосед, произвел лжедонос по религиозной статье, и поэтому сейчас мы казним его и всю его семью прямо на месте за подрывную деятельность в отношении государства, так?
Шимон испугано посмотрел на застывшего в проходе Филиппа, а он вернул тот же взгляд обратно. Не зная, что ответить инквизитору, казалось, что он начал просто мычать.
- Заходите! Свидетелей привели? Да не стойте же столбом - заходите – птичьи глаза инквизитора стремительно заметили мельтешение детского силуэта за ногами Филиппа, как и его попытку увести ребенка обратно на улицу – Мальчика тоже не забудь. В первую очередь.
Пока шестеро крестьян, не считая Филиппа и его сына начали заполнять не великое пространство дома семьи Шимона, инквизитор, сделав еще один глоток повернулся к своему помощнику – Девочку осмотрел? Как надо? – Жена Шимона услышав эти слова подошла к мужу и нервно начала сжимать его плечо.
- Мой господин, мы провели осмотр комнаты и личных вещей…
- Я говорю, девочку осмотрел?
Помощник инквизитора отрицательно повел головой, его взгляд заметно омрачился.
- Она из дома не выходила?
- Никак нет, господин инквизитор! – по-армейски отчитался все также стоящий в углу уже заметно покрывающийся испариной стражник. Инквизитор вновь направил взгляд на помощника и тот молча подтвердил слова представителя канцелярии.
- Раздевай ее. Полностью.
- Что она себе позволяет?! – непозволительно громко прошептала жена хозяина дома наклонившись к его уху.
- Так я не понял, что значит раздевай? – Шимон потянулся к лежащей на столе руке инквизитора.
- Кройцслав.
Раздался удар, сопровождающийся гулким хрустом. Собравшаяся толпа не успела заметить, как через плечо инквизитора пронеслась серебряная булава, которая через мгновение размозжила в труху еще мгновение назад раскрытую ладонь Шимона, опустившись в персте от руки самого инквизитора. По столу рассеялись брызги крови, раздался крик жены хозяина дома, сопровождающийся его воплем. Люди испугано отстранились от помощника инквизитора давая ему возможность подойти к застывшей в оцепенении девочке.
– Опомнитесь! Мы ведь не преступники! О мой бедный Шимон…Доченька!
Поднявшись со скамьи и побродив взглядом по кухонному гарнитуру, инквизитор, найдя полотенце, принялся вытирать свою руку от капель густой крови. Проходя мимо ошеломленных творящимся в этом доме правосудием людей, он, аккуратно сложив, положил использованное полотенце на стол.
Тем временем, Кройцслав уже выворачивал стянутую одежду с ребенка, передавая осмотренные вещи стоящему неподалеку стражнику. Вывернув исподнее, он обнаружил небольшой клочок пурпурной ткани с изображением дракона, на обратной стороне которой была вышита молитва на древнем языке северного народа, изгнанного из Империи 300 лет назад. Идентифицировав символику и надпись, Кройцслав молча протянул ткань подоспевшему инквизитору, и стыдливо отвел взгляд в сторону.
– Вы чего? Вы ее даже экстрактом не проверяли? – оторопел инквизитор – Ну вашу мать, всех под трибунал!
Дрожащая от страха и пытающаяся прикрыться руками девочка указала пальцем на испугано выглядывающие детские глаза, застывшие за ногами Филиппа – Это он ее мне принес! Я не причем! Я.… – крупные горошинки слез покатились по сморщенному от эмоций детскому лицу.
– Значит так, – цокнув произнес инквизитор – Всем оставаться на местах, ну а мы сейчас с помощником переговорим наедине и к вам вернемся. Ладненько?
Прихватив за плечо Кройцслава, инквизитор вывел его из дома.
Раннее утро освещало угрюмое лицо помощника инквизитора и его потерянный взгляд безуспешно искал в рассветном огненном шаре ответы на многочисленные вопросы, возникающие в его растерянном рассудке.
- Молчать долго будем? – укоризненно процедил инквизитор, доставая из серебристо-позолоченного портсигара, вытянутую сигарету, снабженную вьюченым мундштуком цвета слоновой кости. Потянувшись одной рукой к своему правому бедру, инквизитор отодвинул уголок своего камзола, обнажив прикрепленную к бедру кожаным ремнем банку с жидкостью светло голубого цвета. Едва коснувшись банки, жидкость начала мерцать, и из вытянутого пальца второй руки, поднесенной к сигарете, брызнуло голубое пламя, опалив ее кончик. Закурив, инквизитор сложил руки замком и в миловидной форме выпятил глаза на помощника.
- Если исходить из данной конкретной ситуации – тяжело вздохнув произнес Кройцслав
– Я хотел избежать лишних жертв. Император видит, это же дети, Милена!
- Я вижу, что дети. Ты устав забыл? Или недавние распоряжения Императора? Вызов инквизиции в наше время – это игра со смертью и они должны уже, блять, это понять.
- Да куда этим бедным людям до таких тонкостей! – взмахнул помощник руками – Я следовал уставу, и нарушать закон не собирался. Я мешкал, просто потому что хотел поступить честно...
- Честно? Твоя честность вывела наше расследование на этих двух ребятишек еще и при свидетелях. – сделав резкую затяжку инквизитор продолжил – Если бы ты действовал четко и быстро в отложенный тебе для предварительного выяснения обстоятельств срок и до прихода инквизитора со свидетелями, как того велит инструкция, то ты, милый мой, мог бы придумать что-то получше.
Прикусив зубами губу, инквизитор недоумевающе бросил взгляд наверх и после снова на Кройцслава и продолжил:
- Но что? Если не виновата семья Шимона, то казнить пришлось бы семью Филиппа, включая ближайших родственников, за лжедонос по религии ответственность распространяется, как за саму ересь. Если виноват Шимон или предположим его женушка, то казнить пришлось бы всю их семью и ближайших родственников, поскольку ересь, согласно законам Церкви Рода, распространяется от старших к младшим. Если не виноват никто, то за профуканный тобой артефакт еретиков – казнили бы нас! А в случае с детьми нельзя точно указать на их влияние на взрослых, согласно правилам распространения ереси, поэтому казнь ожидает только их и их исключительно, как носителей вредоносной религии. Так что, возможно, ты получил тот результат, который ты так желал… Однако, Слава, ради всех святых, как ты мог забыть осмотреть ребенка? Куда подевалась твоя подготовка? Или это банальное стеснение? Или возможно намеренное предательств…
- Господин инквизитор! Вы только что были свидетелем моей верности. В случае с Шимоном моя рука не дрогнула, и не дрогнет, хоть…
Кройцслава перебил резко прислонившейся к его лицу инквизитор, загорающийся желтым пламенем тонкий конец сигареты подошел близко к покосившимся на него глазам и сменился густым дымом, плеснувшимся ему в лицо, после чего инквизитор, отодвигаясь медленно прошептал:
- Сейчас мы это и проверим.
Бодро вернувшись в дом, инквизитор, хлопнув в ладони громко и в быстром темпе огласил:
- Имперская инквизиция в лице инквизитора 2-ранга Милена из Аркабады взвесив обстоятельства, описанные в доносе крестьянина Филиппа, обвиняет в ереси обозначенных в доносе – дочь Шимона Софию, а также сына Филиппа Якуба. Обвиняемые приговариваются к казни путем дробления костей. Приговор в соответствии с уставом инквизиции оглашен в присутствии свидетелей, а также представителя Имперской канцелярии и подлежит исполнению немедленно. Прошу всех присутствующих пройти к месту казни. На выход! – инквизитор обернулся к стоящему позади Кройцславу, увидев его опущенный взгляд и поникшие плечи, он быстрым и едва заметным движением слегка шлепнул его по щеке и пролепетал – Все понял? Выполняй.
«Как правило, на выездных мероприятиях инквизитор назначает казнь на усмотрение палача, но Милена хочет, чтобы я своими руками пролил их кровь…а я-то думал, что этот день не может стать еще хуже.»
Заметив, как стражник Индрих, опустился на одно колено, чтобы передать тряпичную скромную одежду девочке, инквизитор, наклонившись в его сторону рявкнул:
- Отставить! Еретикам, а тем более покойникам одежда не нужна.
- Убью! Сука церковная! – раздалось из противоположного края комнаты. С обезумевшими глазами на Милена уже неслась жена Шимона, в руке которой сверкал нож.
Не успев поднять голову Кройцслав, инстинктивно дернулся защитить своего господина, однако инквизитор одним движением руки отбросил женщину на полтора метра. Ударившись об кухонный гарнитур, женщина упала на пол, закашлявшись кровью. Через мгновение она почувствовала боль в волосах, от той силы с которой ее голова оторвалась от земли поднимая за собой тело.
- Мокрощелка деревенская, еще одна такая выходка и я сожгу всю деревню. – остановившаяся в проходе толпа уловила орлиный глаз инквизитора, устремившийся от женщины к ним – Это всех касается.
- Но ты ведь тоже…женщина, ты же тоже мать…как ты можешь? Убить невинное дитя?! – выдавила из себя вновь упавшая на пол жена Шимона.
- Верно, инквизиторы все - девы, отдаю должное твоей внимательности. – потерев руки произнес Милен – уверен, тебе не известны тонкости нашего посвящения, ибо будь ты осведомлена о них, то не задавала бы таких идиотских вопросов. Я – воля Императора на подотчетном мне участке ответственности, а у воли нет половых признаков. И чтобы ты знала, детенышей я не убиваю, как правило, я лишь выношу им приговоры. Для убийств у меня есть палач. Кройцслав! Выводи еретиков!
Перед домом стояли две маленькие вцепившиеся друг в друга фигуры, над которыми возвышался широкоплечий помощник инквизитора. Вокруг затаив дыхание выстроились собравшиеся люди. Среди них стоя на коленях молился, мямлив что-то про себя Филипп, который неистово бил головой об землю. Рядом без сознания лежал Шимон. Кройцслав потянулся рукой к висящей на поясе банке с голубой жидкостью, и та начала активно бурлить и сверкать, а второй рукой провел по висящей на бедре булаве, отчего та зажглась небесным светом. Внезапно сквозь толпу пронеслось тело женщины. Жена Шимона приземлилась у ног Кройцслава, он обернулся и увидел подмигивающего ему инквизитора.
«Нападение на представителя инквизиции. Казнь без приговора. Я должен начать с нее.»
Медленно сняв с пояса булаву, он поднял ее над головой. Рассвет словно обнял пылающее светом оружие казни. Прошло мгновение и одним движением спустя, брызги сверкающей в лучах солнца крови опалили теплотой его лицо. От удара тело женщины отнесло в сторону. К ней тут же бросилась девочка, в которую вцепился мальчик. Они дрожали и плакали.
Кройцслав сделал шаг в их сторону. Подняв голову к небу, он закрыл глаза.
«Это должен быть один удар. Одним ударом двоих, у меня должно получиться. Они не должны ничего почувствовать.
Они ничего не почувствуют.
Ничего…»
* * *
Входная дверь жилища захлопнулась, заглушив мужской вой. Покрытый алой кровью Кройцслав медленно брел к столу, на его плечах лежали руки Милена. Инквизитор обернулся и приказал:
- Индрих, верно? Будь умничкой, сбегай за ведром воды. Моему помощнику нужно привести себя в порядок.
- Так точно, господин инквизитор!
На мгновение приоткрывшаяся дверь обнажила вид на двух обнимающих друг друга мужчин, купающихся в пучине агонии и горя.
Усадив помощника за стол, инквизитор, покачивая бедрами направился к кухонной печи.
- А чем это тут так пахнет вкусненько? – открыв чугунную дверцу, Милен нежно произнес – Тебе надо поесть.
- Благодарю…мой господин, но… – дрожащий голос раздался за закрывающими лицо Кройцслава ладонями – …я откажусь.
- Обалдел? Нам еще ехать часов 5! – на стол плюхнулась тарелка с запеченной курицей, легким движением руки инквизитор оторвал ее ножку и взяв руку помощника, насильно вложил в нее аппетитный кусок – А я не допущу чтобы мой верный боец испытывал упадок сил.
На стол также попадали чайник с чаем и чашки, и подготовив импровизированный обед, инквизитор сам сел за стол. Перед тем, как начать трапезу он воскликнул – Ну, с боевым крещением тебя!
* * *
Дверца дилижанса открылась и первым в него забрался Кройцслав.
- Я лично заполнил бумаги. – пролепетал, передавая листы стражнику Милен – Мы свободны?
- Так точно, господин инквизитор! Счастливого пути!
— Вот и славненько!
Инквизитор, закрыв за собой дверцу ловко нырнул в кабину, усевшись рядом со своим помощником, слегка задев его своими бедрами. Потянувшись и вытянув свою длинную ножку, он, дотянувшись носком приоткрыл небольшое окошко, за которым показалось морщинистое и дряблое лицо ошарашенного кучера, на котором отражалась смешанная эмоция удивления и радости.
- Поехали! – приказал инквизитор.
- Начальник, ну и ****ец же у Вас работенка, прости меня грешного Император! – прокашлявшись откряхтелся кучер и в то же мгновение ножка закрыла окошко, скрыв лицо, искаженное идиотской улыбкой, после чего дилижанс тронулся.
Милен посмотрел на прижавшегося к противоположному окну Кройцславу и заговорил:
- Мне первой начать?.. Никогда не отворачивайся от правосудия.
- Я готов понести свое наказание, за совершенный мной проступок.
- Что? А ты про трибунал…это же я так, для поддержания тонуса сказала… - после протяжного вздоха инквизитор продолжил – А что это было такое? Как он тебя назвал? «Рыцарь»? Что за хрень?
- А что мне нужно было делать? Люди и так уже до дрожи боятся инквизицию, и не безосновательно причем. С порога заявить «здравствуйте, я…»
- Ты идиот? Ну конечно, милый мой. Никакой ты не рыцарь. Ты палач. Палач, Кройцслав! И твое дело – расшибать проклятым еретикам бошки. Здесь совершенно неуместно это приукрашивание. – цокнув Милен неохотно, но с теплотой произнес – Слушай. Я тебя взяла к себе, потому что ты хороший человек, и, к слову, действительно неплохо управляешься с булавой, но ты не рыцарь. Не пытайся изменить свою реальность детскими идеалами. Я – инквизитор, а ты – мой палач. Мы так выживаем в этом мире, потому что такова жизнь. И твоя жизнь сегодня продлилась, так что рекомендую тебе начать радоваться прямо сейчас. Кройцслав?..
Широкие плечи палача задрожали, по прижавшемуся к окну грозному лицу прокатилась слеза.
Почувствовав подбадривающее поглаживание на своем боку, он продолжал смотреть на меняющийся вдали ландшафт. Бескрайние поля начали сменяться покрытыми золотом деревьями. В Империю пришла осень.
