Гиперпанк-роман "Аукцион"
Очнувшись в стерильно-белой палате, Савин с недоумением уставился на раскаченную сверх всякой меры медицинскую сестру. Если так можно было назвать существо с бицепсами и прочим обвесом в разы превышающее всё, что он видел до сих пор в цирках Европы и Америки. Из под халата с коротким рукавом выпирала буграми натренированная мускулатура, по которой бежали широкими полосами татуировки фантастических животных, которые разве что и можно встретить на бубнах эвенкийских шаманов.
«Так, если это Рай, то какие-то уж очень грубые здесь ангелы обитают, все в наколках, словно уголовники. Вся в кольцах и шрамах, словно папуас, и глаза подкрашены фиолетовой сажей. Вообще непонятно, это женщина или всё-таки самец? Для женщины уж очень грандиозна, у меня ляжка меньше чем её бицепс. Да-с, дела! А вдруг это Ад? Ну такой особенный, учреждённый специально для таких, как я аферистов и прочих негодяев? А что? Очен-н-но даже может быть! Белые стены, оттого что не душегуб, а уродливые санитарки в наказание за сладкую любовь с красотками. И всё же, почему она или оно молчит?» – думал Савин, разглядывая сестру милосердия. Наконец, ему надоело играть в догадки:
– Сударыня, уж извините, если ошибся с полом, вдруг вы мужчина, позвольте поинтересоваться, где я?
– Зовите Феней. Вас утром привезли вивисекторы. Сказали, что сами вами займутся.
«Всё понятно. Всё-таки Ад, причём кромешный! Украли для опытов. Вивисекторы – это что-то уж очень кардинальное», – с неудовольствием констатировал про себя Савин.
– Извините, ответьте ещё на один вопрос, вы охрана?
– А куда здесь сбежишь. Да и зачем?
Вокруг койки с изящными штурвалами в ногах и прочими непонятными механизмами по сторонам клубилась пронзительно белая мгла без всякого намёка на пространственные координаты.
– Действительно, зачем? А как я здесь оказался? Ничего, к чертям, не помню.
– Это вполне объяснимо. Асфиксия. Нехватка кислорода. Быстрая гибель нервных клеток головного мозга. Хорошо, что совсем идиотом не стали.
– Так вы женщина, судя по имени? Я угадал?
– Ого! Неужели гермафродит? – высказал свою догадку Савин, чтобы поддержать разговор..
– Стоп, сударыня. Ох, пардон, Феня. Венера, я не ослышался? Сильно же меня тряхануло, коль попал на другую планету?
– Удушье, – флегматично ответила медсестра и зевнула, показывая, что не любит глупых вопросов.
– Пардон, но войдите в моё положение: вивисекторы какие-то, здесь у кого хочешь пятки зачешутся.
– Очень уважаемые люди, между прочим. Каждый день мотаются к нам с Земли. Не каждый выдержит, а им не в тягость. Говорят, что любят свою высотку.
– Ага, значит, с Земли! Ну не всё потеряно. Основной объект на месте. Осталось выяснить, что я здесь делаю?
Ответа Савин не получил, неожиданно рядом с кроватью образовались из воздуха вполне обычные земляные, мужчина и женщина в белых халатах. Обычные до тех пор, пока не улыбнулись. От их дружелюбия Савину немедленно захотелось спрятаться под простыню и накрыться подушкой. Настолько плотоядно-дорого выглядели сверкающие камешки во рту. Представьте себе, вместо зубов гранёные по всем правилам ювелирной науки алмазы. Без лучей света могло показаться, что у них на лице обосновалась вполне натуральная бездонная яма. Здесь к кого хочешь не только пятки зачешутся, но все другие подвижные части тела. Захотелось исчезнуть подальше, и желательно навсегда.
– Нут-с, как наш летун? – поинтересовался у Фени мужчина в полосатых брюках, выглядывающих из-под халата. Воротник шёлковой рубашки, покрытой цветными огурцами, скрепляла золотая шпилька с цепочкой. Глаза закрывали дымчатые очки интеллигентной квадратной формы.
– Языком без умолка треплет. А так ничё.
– Оно и понятно, столько пролежать без кислорода. Мыслительные процессы возвращаются.
– Дорогой, ты считаешь, что клонирование не понадобится? – раздался глубокий контральто его спутницы.
– А кто оплатит? – мягким баритоном ответил её спутник.
– Ну я не знаю. Может, Мара Филипповна, если она нашла объект, – при этих словах, докторша извинительно улыбнулась в сторону Савина, отчего у него сразу похолодело на сердце.
«Я объект? Вот это номер. А действительно, скоро присвоят номер, и всё… на переработку. Я читал про вивисекторов у британцев, у Герберта Уэллса. Они ещё тогда экспериментировали. Но что такое клонировать?»
– Постойте, господа, я вполне могу обойтись тем, что осталось. Без нужды меня клонировать. Кстати, а что это такое?
– Вот видишь, объект весьма неприхотлив. Зачем такие траты?
– Душа моя, всё-таки неудобно как-то перед Марой Филипповной. Она так хлопотала, когда соседи нас залили кипятком, а мы ответим чёрной неблагодарностью?
– Котик, это её работа, между прочим. И, кстати, ремонт нам тогда влетел в копеечку, если ты забыл.
Доктор приподняла голову Савина и посмотрела внутрь ушной раковины через лазерный отоскоп.
– Не вижу никакой патологии. Мозжечок в порядке. Не понимаю, каким образом он выпал? Может, со зрением трудности?
– Да-а, – с недоверием в голосе произнёс муж и посмотрел вглубь глазного яблока при помощи фундус-линзы. – Алкоголь, табак, прочие радости. Всё как у всех, но всё-таки я рекомендовал бы клонирование.
Недовольный столь бесцеремонным обращением Савин возмутился:
– Господа, вы не могли бы оставить подобный тон. Это неприлично, в конце концов, говорить о присутствующих в третьих лицах!
– Милая, а реакции вполне удовлетворительные, – при этих словах врач резко сдёрнул простыню и отдал медсестре, обнажив совершенно голого мужчину.
Савин в растерянности захлопал глазами и машинально прикрыл непотребство руками:
– Вы что себе позволяете!
– Ну вроде всё на месте. Репродуктивные органы целы. Никаких гематом не наблюдаю. В общем, видимых повреждений нет. Феня, переверните пациента, пожалуйста, – попросила докторша, опять сверкнув жуткой бриллиантовой улыбкой.
– Уважаемая Галина Михайловна, может, дать успокоительное, чтобы не мешал осмотру? – предложила медсестра.
– Ну что вы! Вас более чем достаточно.
Она посмотрела с прищуром на Савина, словно клинический психиатр, и проникновенно низким контральто, от которого побежали по телу тысячи испуганных тараканов, поинтересовалась:
– На живот лечь? – с готовностью спросил пациент, понимая, что сопротивление будет немедленно погашено медикаментозно и с максимальной категоричностью.
– Черкасов, ты продолжаешь настаивать на клонировании?
– Позвоночник, вроде в порядке. Ну, я не знаю. Уж очень большая высота была, опять же столько времени без кислорода пролежал?
– Можете лечь на спину, – разрешила Галина Михайловна своим неподражаемым голосом.
– Черкасов, мы свою часть добросовестно исполнили. Она бы сказала о клонировании. А так не вижу смысла. Сейчас сделаешь бесплатно, так отбоя не станет от желающих. Опасный пример. Сам понимаешь.
Сообразив, что клонирование и совсем не так плохо, а вполне даже что, и может быть, совсем хорошо, коль возможны желающие, Савин попытался ещё раз выйти на контакт с врачами:
– Да объясните наконец, что за клонирование такое. Я, может, и сам заплачу.
– Хм, – издал в раздумье Черкасов.
– Вот видишь, всё у него в порядке. Соображать начал. Ну что?
– Пройдитесь по палате, пожалуйста.
– Можно одеться? – с вызовом потребовал пациент.
Завернувшись в белую хрустящую простыню при помощи санитарки, Савин на подгибающихся ногах сделал несколько шагов куда-то в никуда, оттого что совершенно непонятно было, есть ли этом помещении стены вообще. Окон или чего-то их напоминающего не наблюдалось, дверей тоже. Врачи образовались из дымящегося ничто словно бесплотные духи. Только Феня в пирсинге и татуировках, поддерживающая его в вертикальном положении своей могучей рукой, как ни странно, именно эта рука и давала надежду, что всё происходящее настоящее, а не бред сумасшедшего. Савин себя ущипнул. Боль чувствовалась.
– Вас, кстати, как зовут? – поинтересовался невозмутимый Черкасов.
От этого вопроса Савину вдруг стало нехорошо, совсем нехорошо. Имя почему-то категорически не вспоминалось.
– Может быть, фамилию помните?
– Странно, полный ноль. Я не знаю, кто я такой? – с изумлением констатировал Савин.
– Здесь можете не беспокоиться. ЦК поднимет документы и всё выяснится. Вы хоть помните, зачем выпрыгнули из окна?
– Из окна? Я прыгнул из окна? Быть не может!
– Если бы не Мара Филипповна, то умерли от удушья. Это она заметила ваш полёт. Так что благодарите нашего председателя домкома. Не поленилась, пошла проверить. А там вы бездыханный еле трепещите.
– Извините, за глупый вопрос, мы действительно на Венере? – решил увериться в своём окончательном безумии Савин.
– Да-с, дорогая, у него всё-таки сильнейшая амнезия. Можем, на всякий случай, клонировать мозги? Но всё равно это слегка дороговато. А он, видишь, свою личность не помнит. Сначала нужно прояснить его финансы. Мда-с, придётся вести на Землю, а там уже решать.
– Запрос отсюда, если сделать?
– С Венеры? Шутишь? Ты что, не знаешь наших бюрократов? Чтобы на Венеру такие справки давать. Даже и не подумают ни разу.
Врач-вивисектор ободряюще улыбнулся своей жуткой улыбкой:
– Ну, что ж, господин летун. Вечером отвезём вас на Землю, а там ЦК быстро прояснить вашу персону. А пока отдыхайте, набирайтесь сил, так сказать…
––––––––––––––––––––––––––––––––––
