Философия

Здоровье в понимании ученых предполагает сложность, целостность и многомерность этого состояния в сочетании интеллектуального, нравственно-духовного, физического и репродуктивного потенциала. По уставу ВОЗ, «здоровье является состоянием полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствием болезней и физических дефектов».

Представьте себе рослого человека, о котором говорят косая сажень в плечах. Кроме его "крепкого" здоровья, можно заметить его неестественное влечение к насекомым — сутками напролет бегает за бабочками, рассматривает под лупой спаривающихся дрозофил. Эту страсть совсем не разделяет дезинсектор. Несмотря на полученное второе техническое образование, он не нашел работу по профессии и второе десятилетие занят нелюбимой работой — уничтожает насекомых, среди которых нередко попадаются полчища дрозофил, так любимые энтомологом. Два высших образования не обеспечило социальное благополучие дезинсектора, вследствие чего он вынужден существовать в нищенских условиях.

На самом деле, можно представить себе массу вариаций социально-психологических условий жизни различных людей, среди которых на поверку окажется, что нет здоровых людей. Отсюда я бы рассматривал тему здоровья с другого аспекта — со стороны индивидуального помешательства.

Любимая работа — помешательство. Коллекционирование марок, значков, монет — помешательство. Даже помощь ближнему может считаться помешательством — все зависит от того, насколько серьезно мы к этому относимся и насколько привычно выглядит то или иное условно здоровое меньшинство со своим помешательством в глазах условно здорового  большинства.

А кто скажет, что не помешательство коллекционирование скальпов? Для североамериканских индейцев, например, это было в порядке вещей, а мы легко повесили на них ярлык: дикие и кровожадные, т.е. ведущие асоциальный (читайте, не здоровый) образ жизни. Между тем, европеец, намеренно продавший индейцу одеяло, зараженное оспой, в глазах соотечественников считался вполне себе здоровым.

Не о всеобщем помешательстве тогда мы ведем речь? Когда один народ считает пороком иное вероисповедание, иную культуру и обычаи другого народа — это ничто иное, как массовое помешательство. Для того, чтобы признать тот или иной порок неприемлемым для здорового общества, необходимо всего лишь знать место и время, где можно заявить об этом во всеуслышание.

Выходит, мы все в какой-то степени сумасшедшие, причем некоторые помешаны на своем здоровье. Выходит, мы все, занятые реализацией своих личных помешательств в пределах определенного общества — большинства, которое, как считается, и устанавливает социальные нормы.

Выходит, мы, при всех наших сумасшествиях, нормальные, хоть и не совсем здоровые! 

I. Люцифер как функция отбора

Если ангелы — это проявления воли Бога, то и Люцифер не является исключением. Его «падение» — не ошибка, а встроенная часть замысла. Он — функция, инструмент, проверка.

Цель этой проверки — не просто отделить праведника от грешника. Цель — создать существо, которое невозможно искусить. Добро, выбранное не из страха и не ради награды, а как выражение внутреннего порядка.

Но существо, которое неподвластно искушению, выходит за пределы сценария. Это уже не подчинённый. Это — нечто иное. Это — камень, который Бог не может поднять.

II. Человек-наоборот

Так рождается образ "человека-наоборот" — существа, возникшего в рамках системы, но вышедшего за её пределы. Он не боится ада. Не стремится в рай. Не нуждается в спасении.

Он отказывается от всей системы стимулов. Добро в нём — не продукт сделки, а основа внутреннего состояния. Он не разрушает мироздание, но перестаёт быть его частью в классическом смысле. Он становится ответом — не бунтом, а спокойной, независимой формой.

Это — фрактальный результат. Не зеркальное отражение Бога, а структура, повторяющая Его принципы, но на другом уровне сложности.

При этом важно понимать: человек — лишь одна из возможных вариаций. Возможно — финальная, возможно — промежуточная. Не венец, не центр, а фокус локального напряжения, родившего осознание. Есть ли другие подобные формы — неизвестно. Возможно, сама Вселенная полна иных очагов, столь же или более сложных. Возможно, мы — лишь часть большего механизма, а возможно — аномалия, отражение внутренней погрешности системы.

III. Предел совершенства и рождение новой воли

Бог не создавал мир ради свободы. Он стремился построить совершенный порядок. Вселенную — как механизм. Бесконечно точную, без права на отклонение. Настолько идеальную, насколько позволяло Его почти-бесконечное могущество. Но "почти" — это и есть всё.

На пределе совершенства возникает трещина. Флуктуация. И в этой точке, где порядок не смог удержать форму, возникает хаос — живой, натуральный, органический. Это Земля. Или не только она — возможно, таких точек несколько. Но нам известна одна. И её мы называем домом.

Жизнь — не запланирована. Она выросла как ошибка. Но в этой ошибке скрыт потенциал. Потому что только из ошибки может родиться существо, не принадлежащее системе.

IV. Семя Бога

Живое существо — это флуктуация, отражение несовершенства Бога, из которой может вырасти новое божество. Не копия. Не отражение. А фрактальное продолжение. Существо, которое примет добро без страха и без награды. Добро как внутреннюю константу.

Так, возможно, и происходит рождение новых богов: не через волю и создание, а через погрешность в самой структуре порядка, доведённого до предела. Когда кто-то, рождённый в ошибке, становится равным своему Источнику.

Но это не путь избранных. Это — возможный исход. Вариант среди множества. Может быть, Бог допускает рождение одной подобной формы среди миллиардов мёртвых. Может, только столько и нужно.

Вселенная — совершенный порядок.

Жизнь — трещина в этом порядке.

Мы — одна из возможных фигур, родившихся в этой трещине.

Фрактальная Теология — это не религия. Это теория. Попытка описать, почему существует не только порядок, но и жизнь. И как возможно, что Бог, стремясь к совершенству, допускает в этом стремлении рождение того, кто способен выйти за его пределы. Не как исключение. Как одно из решений.