Серия «Настоящий герой боевика - А.Х. Бенкендорф.»

Сегодня поговорим о литературных талантах Александра Христофоровича, его многочисленных и весьма интересных сношениях с Нашим Все, ну и да - наконец о бабах. Погнали!

Быть можно дельным охранителем и думать о красе...

• Читайте книжки, господа!

Пожалуй, самая неосвещенная сторона личности А.Х. - это его литературные таланты. А зря...

Мы в прошлых работах густо цитировали весьма великолепную книгу воспоминаний товарища Бенкендорфа, но все как-то на бегу. Между тем, из мемуаров XIX века с литературной точки зрения она чуть ли не самое интересное...

В конце этой оранжереи я увидел нескольких крестьян; когда я подходил, один из них прицелился в меня; одно выразительное слово, которое я поспешил ему крикнуть, остановило его и заставило узнать во мне русского, который пришел украдкой посмотреть на то, что сделал враг в этой деревне.

Мы даже содержательную дискуссию с коллегами устроили в свое время на тему - что же за слово там было. Сошлись на не проходящем дзенскую цензуру определении девушки с низкой социальной ответственностью. Впрочем, если у вас есть другие мнения - с удовольствием узнаем о них в комментариях)

Впрочем, мы отвлеклись. Процитировали мы сей пассаж прежде всего чтобы продемонстрировать общую легкость стиля и "незагруженность" сей прекрасной книжки.

Некоторые из моих товарищей-офицеров последовали за мной, нас насчитывалось более 12, и все мы были решительно настроены поразвлечься. Врачи выписали нам рецепты, и мы начали свой скрипичный концерт. Добропорядочные немцы посчитали наши манеры несколько шумными, но не осмелились ничего возразить.

Две красивые девицы по фамилии Блюхер прибыли на ярмарку в Росток, вскоре состоялось наше знакомство, я сдал им несколько комнат в занимаемом мною доме в Доберане, где их постоянно сопровождал их дядя. Это, впрочем, не помешало одной из них влюбиться в моего офицера, вторая же решилась принять мои ухаживания. В сопровождении своего доброго дяди они провели в нашем обществе 36 часов. Мы отправились с ними в Росток, где могли наедине видеться с нашими прекрасными дамами, и с большей легкостью обманывать дядю и публику. Но эта нежная связь не могла продолжаться долго. Девицы Блюхер вернулись в свой замок. Впоследствии офицер по фамилии Жори женился на своей красавице, я же был покинут моей дамой, чтобы затем получать от нее сентиментальные письма.

Да, драгоценные, коли соберетесь читать - готовьтесь. О женщинах там много. Наш герой это дело... Любил, ценил, практиковал... С младых таксказять, ногтей...

Я продолжал еще работать с усердием до того, как уроки танцев, на которых аббат Николь опрометчиво заставил ассистировать нам молоденьких девушек, повернули мое сознание на новый объект. Любовь заняла место в моей голове и прогнала оттуда математику, грамматику и все, что за этим следовало.

Один из моих товарищей только что поступил в кавалергарды. Этот полк квартировал около монастыря, и однажды, когда я один возвращался от моих сестер, я остановился у этого товарища, и тот не имел ничего более срочного, чем предоставить мне прелести своей подружки, которая за небольшую сумму успешно занималась его «воспитанием», и охотно согласилась также обучать и меня.

Очнувшись, я увидел себя почти раздетым, закутанным в смешной домашний халат губернатора и окруженного полудюжиной дам, одна из которых, госпожа Крамина, была совсем недурна. Они так сетовали, что моя грудная болезнь показалась мне весьма кстати.

Не будучи строгими моралистами мы этакую шаловливость наблюдаем с симпатией и неизбежной шовинистической мужской солидарностью.

Впрочем, не дамами едиными. Воспоминания Бенкендорфа - еще и деловитый отчет по куче бытовых и практических моментов. Именно то, за что мы так любим свидетельства очевидцев.

Их шалаши состоят из множества кольев, скрепленных концом на земле и соединенных наверху, где они перевязаны и поэтому образуют конус; эти шесты покрыты шкурами оленей таким образом, чтобы на вершине оставалось отверстие, через которое мог бы выходить дым; это жалкое жилище имеет не больше, чем 4 шага в диаметре, и там располагается вся семья со своей провизией, своей утварью и всем тем, чем она обладает. Северные олени, чьи шкуры служат столь полезно строительству этих переносных домов, являются самыми необходимым этому народу животными; они питаются мхом и находят его под снегом; остяки их впрягают в очень легкие и довольно высокие нарты; их шкура, покрытая довольно длинной и густой шерстью, составляет одежду мужчин и женщин; они шьют из нее разновидность рубахи с капюшоном, надевая одну такую рубаху на тело мехом внутрь, а когда холодно, еще одну поверх мехом наружу. Остяки едят также сало оленей, кое они рассматривают как самую изысканную вещь, но кусок, которого я так и не смог проглотить.

Это, если что - про путешествие А.Х. по России в составе экспедиции, отправленной Александром I. Да, был в его карьере и такой прелюбопытнейший эпизод, о котором нам любезно напомнил один из комментаторов. За что ему - огромное спасибо и махание всеми лапками.

Еще одно свойство мемуаров Бенкендорфа - это несомненная скромность. Серьезно, со вкусом и смаком описывающий свои амурные дела автор ка-то исчезает со сцены когда речь идет об оказиях весьма серьезных - за которые он и получал чины и ордена. Вот, к примеру, описание того самого боя под Звенигородом.

Неприятель, имевший более 20 тысяч человек, начал разворачивать свои силы; мы — полковник Иловайский и я — отступили медленно и в порядке: мы соединились в виду Звенигорода с целью атаковать несколько кавалерийских полков, которые немного отделились от главных сил своего корпуса. Эти полки были отброшены, но на помощь им подошла артиллерия и пехота, и наши казачьи полки, в свою очередь, были отведены назад. Полковник Иловайский вынужден был поспешно пройти дефиле, находившееся при входе в город, а я был сильно атакован в момент моего перехода по узкому мосту через маленькую речку, которая впадала в Москву-реку около монастыря. Я должен был спешить казаков, вооруженных ружьями, и таким образом с большим трудом отделался от преследования кавалерии. Генерал Винценгероде защищал вход в Звенигород и заставил французов понести большие потери; но так как его отряд вместе с обоими арьергардами не превышал 3 тысяч человек, он был вынужден уступить, и отошел на несколько верст от города. В конце дня он отступил до села Спасского на Московской дороге. Чтобы присоединиться к нему, мне пришлось сделать весьма большой обход, двигаясь всю ночь при печальном отблеске пожаров. Деревни, хлеба и стога сена — все становилось добычей пламени и уже предвещало французам ужасы голода, который вскоре должен был увеличить страдания, постигшие их во время гибели.

Как видим, несмотря на регулярное использование местоимений "я", "мне", "мой" - автор практически дистанцируется от участия в авентюре. А между тем, несмотря на свою нераспиаренность - бой под Звенигородом был более чем славной историей!

В общем, всем неравнодушным советуем "Воспоминания" Бенкендорфа. И как недурную книжку и как исторический документ. Удовольствие гарантируем!

Не буду я за вас платить! И лампочку вкручивать не буду! Кагбэ говорит нам великий поэт...

• Наше все и великий гонитель

Так уж сложилось исторически, что самое любимое наше все в России - это Пушкин. В отличие от вечно нелюбимого жандарма.

Тем интереснее история их взаимоотношений. А была она обильна, но однообразна. Вкратце: А.С. явно считал А.Х. чем-то вроде мобильного приложения, решающего все вопросы. А тот, в свою очередь, терпел, решал и уважал.

В качестве примера - обратимся к прелюбопытнейшему письму...

Генерал, Покорнейше прошу Ваше превосходительство еще раз простить мне мою докучливость. Прадед моей невесты некогда получил разрешение поставить в своем имении Полотняный завод памятник Императрице Екатерине II. Колоссальная статуя, отлитая по его заказу из бронзы в Берлине, совершенно не удалась и так и не могла быть воздвигнута. Уже более 35 лет погребена она в подвалах усадьбы. Торговцы медью предлагали за нее 40000 рублей, но нынешний ее владелец, г-н Гончаров, ни за что на это не соглашался. Несмотря на уродливость этой статуи, он ею дорожил как памятью о благодеяниях великой Государыни. Он боялся, уничтожив ее, лишиться также и права на сооружение памятника. Неожиданно решенный брак его внучки застал его врасплох без всяких средств, и, кроме Государя, разве только Его покойная августейшая бабка могла бы вывести нас из затруднения. Г-н Гончаров, хоть и неохотно, соглашается на продажу статуи, но опасается потерять право, которым дорожит. Поэтому я покорнейше прошу Ваше превосходительство не отказать исходатайствовать для меня, во-первых, разрешение на переплавку названной статуи, а во-вторых — милостивое согласие на сохранение за г-ном Гончаровым права воздвигнуть — когда он будет в состоянии это сделать — памятник благодетельнице его семейства. Примите, Генерал, уверение в моей совершенной преданности и высоком уважении. Вашего превосходительства нижайший и покорнейший слуга Александр Пушкин

Такие вот дела были у главного поэта и главного жандарма... В качестве милой подробности отметим, что в оригинале - письмо Пушкина еще и на французском было. Мизинчик невольно оттопыривается...

Если кому интересно, расплавить статую и поставить новую Николай разрешил. Как, впрочем, и практически все, что требовал через "гонителя свободы" властитель душ и наше все. Слабоваты тираны были...

И не только разрешали. Все помнят романтик Пушкина с Гончаровой, но до обидного мало народу - знают, какую роль в том браке сыграл наш герой. А ведь немалую!

Ибо потенциальная теща "нашего всего", мягко говоря, без восторга относилась к идее брака дочери с иноагентом и гулякой. Так что понадобилось ходатайство. Которое и было получено. Ну, а с такими начальниками не спорят...

Впрочем, браком дело не ограничивалось. Создается впечатление, что Пушкин бегал к Бенкендорфу по любому семейному чиху. Вот, например... Если что, само письмо А.С. увы не сохранилось, но по ответу все понятно.

A. X. Бенкендорф — А.С. Пушкину 7 апреля 1831 г. Петербург Милостивый государь Александр Сергеевич. Письмо ваше, в коем Вы просите о переводе в действующую армию брата Вашего, поручика Нижнегородского драгунского полка, я имел счастие докладывать Государю Императору, и Его Величество, приняв благосклонно просьбу Вашу, Высочайше повелеть мне соизволил спросить графа Паскевича-Эриванского, может ли таковой перевод брата Вашего последовать. Приятным долгом поставляя Вас, милостивый государь, о сем уведомить, пребываю с совершенным почтением и преданностью, Ваш, милостивый государь, покорнейшей слуга 7 Апреля 1831 г. А. Бенкендорф

В общем, как говорится - любишь "наше все", умей и жандарма уважать. В целом, настоятельно рекомендуем переписку товарищей, там много интересного...

На этом помолясь, заканчиваем эпопею с Александром Христофоровичем. Многое, конечно, не рассказано - так наша задача и не в том. Просто надеемся, что после этих историй кто-то вдруг поймет, что даже наишаблоннейший "исторический злодей" может вдруг оказаться фигурой объемной, интересной и даже, о ужас - симпатичной!

Как положено, искренне желаем всем тепла и мирного неба над головой. С вами были и будут (а куда мы денемся с подводной лодки?) Крыс и Мыська.

Да здравствует госбезопасность!

• Это было так давно...

Начнем с искреннего удивления от тех личностей, которые считают, что вот все эти гонения нехорошие начались исключительно при ужасном Николае I и отвратительном Бенкендорфе.

Напоминаем. Сама идея политического сыска была заложена еще в дремучем 1649 году - в Соборном уложении. Именно тогда появилась зловещая формулировка "Слово и дело государевы". Если без занудностей, то - любое деяние против главы государства, словом ли делом ли, приравнивалось к измене Родины и каралось... Сооответствующе.

Тут, к слову, стоит отметить еще одно глубокое заблуждение сторонников всяких эгалите. Дескать, злющая власть всегда искала и карала исключительно прекрасных вольнодумцев. А вот фигушки.

К преступлениям против верховной власти относилось все, что так или иначе ассоциировалось с идеей правителя как "хозяина земли русской". Браконьерство. Фальшивомонетничество. Взяточничество. Подготовка и участие в бунтах. Ну и браконьерство в государственных лесах и водах, куда же без него...

В общем, вполне себе работы хватало. И для вот этого всего в 1654 году (почти за 200 лет до III отделения!) создается Приказ тайных дел - первая, по сути, российская госбезопасноть.

Методы были соответствующие. Прямым насилием, субъективным подходом к следствию и приговорами уровня "расстрел за опечатку" в те времена не гнушались. Пытки, необоснованные наветы и приговоры "росчерком пера" были нормой. Ну, так-то времена были такие. В цивилизованной Европе не то, чтобы сильно лучше было. Политический сыск он такой...

Мрачность продолжилась и при батюшке Петре. Только при нем она получила название "Тайная канцелярия". Методы, впрочем, остались те же. Теоретически - за любое сболтанное в пьяном угаре нехорошее слово против батюшки полагалась секир-башка. В реальности - как повезет. Но нам в свое время попадались вполне себе реальные дела, когда за неосторожную болтовню уезжали пожизненно в солнечную Сибирь. Как положено - пруфов не будет, но если интересно, отыщем и отдельно в посте выложим.

В общем, ГБ до АХ была. Еще как. И была она... Совсем недоброй...

Как вы там потомки? Все еще ссылаете?

• Весь мир от Европы, к Неве на Восток?

Ну, с изобретением гэбни разобрались. Следующий миф, отлично растиражированный невыспавшимся Герценом - тотальный контроль над думающим русским интеллигентом.

Тут достаточно заглянуть в справочники. Любые. Да хоть в википедию. В начале своего существования - численность сотрудников III отделения составляла... 16 человек. Ну, точно достаточно, чтобы закошмарить всех. Впрочем впоследствии, уже после смерти А.Х., она доросла до совершенно неприличных 72 сотрудников. Велика была гэбня на Руси.

Справедливости ради отметим, что Бенкендорфу подчинялись также жандармские части. Не то, чтобы они имели какое-то отношение к политическому сыску (на наши деньги - представьте себе бойца ОМОНа, в свободное от оцеплений время мониторящего сеть на предмет сторонников Овального.), но на восприятие современников это несомненно повлияло.

Тем не менее, просто исходя из масштабов, говорить о III отделении как о зловещей мегаспеслужбе не приходится. Так, конторка. А чем к слову эта конторка занималась?

А.Х. смотрит на тебя как на Герцена. Мы тут делом заняты, а ты флудишь!

• Мне сорок лет, чем я занимаюсь? (с) День радио

А занимались, в основном - скукотой. Опять же, вопреки стереотипам у III отделения была куча весьма рутинных (хоть и полезных) обязанностей. Наподобие надзора над иностранцами в РИ, мониторинга сект, розыска фальшивомонетчиков, цензуры печати (если не заниматься BLMством - вполне обыденное дело для XIX века), наказания проворовавшихся чиновников нехороших и прочее. Учитывая помянутую малочисленность - на всяких Герценов сил почти не хватало.

Да и времена были... Вегетарианские. Пытать и рвать ноздри нельзя. На каторгу так просто не отправишь. Чего там говорить - даже явным бунтовщикам и террористам сам государь Николай Палыч взял, и резко почикал наказания. А мог бы и четвертовать! Тут, впрочем, отдельная история, про декабристов мы еще поговорим.

В общем, стандартный день сотрудника зловещего III отделения состоял отнюдь не из жутких пыток и ужасных допросов. А из рутинной бюрократической работы.

К слову о бюрократии. Мы тут выше чиновников поминали... Вот вам бальзам на душу, а то сегодня все как-то без цитат от А.Х...

«Чиновники. Под этим именем следует разуметь всех, кто существует своей службой. Это сословие, пожалуй, является наиболее развращенным морально. Среди них редко встречаются порядочные люди. Хищения, подлоги, превратное толкование законов — вот их ремесло. К несчастью, они-то и правят, и не только отдельные, наиболее крупные из них, но, в сущности, все, так как им всем известны все тонкости бюрократической системы. Они боятся введения правосудия, точных законов и искоренения хищений; они ненавидят тех, кто преследует взяточничество, и бегут их, как сова солнца. Они систематически порицают все мероприятия правительства и образуют собою кадры недовольных; но, не смея обнаружить причины своего недовольства, они выдают себя также за патриотов»

И вот еще скажите, что после таких слов Бенкендорф вам не люб.

В общем, несмотря на устоявшееся мнение, III отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии было именно что канцелярией. Ну да, приходилось иногда куда подальше отсылать всяких Герценов. Но по меркам не такого уж гуманного XIX века - это все была богадельня.

Я не понял, я для вас шутка что ли? И вообще, где шампанское?

• В чем правда, брат?

Стандартный вопрос - так что же все-таки совершил Бенкендорф на своем посту? Отвечаем.

Не то, чтобы он был единственным и неповторимым. Новый облик системы госбезопасности создавали коллективно. Тут стоит вспомнить и Максима Яковлевича фон Фока, руководителя агентурной сети III отделения. И без сомнений - Леонтия Васильевича Дубельта, верного помощника и опору А.Х.

Основная заслуга нашего героя в том, что из карающего и беспощадного органа - он превратил тайную полицию в эффективный бюрократический инструмент. Да-да, драгоценные, не всегда "бюрократия" является матерным словом!

Именно при Бенкендорфе госбезопасность стала просто работой. Ответственной, важной, сложной - но работой. И самое смешное, что именно такой подход привел к довольно гуманистичным результатам. Интересующимся - рекомендуем почитать про методы работы полиции по политическим делам после расформирования отделения. Поверьте, понятие "охранка" не на ровном месте появилось...

В общем, хватит болтать. В субботу свидимся снова и, надеемся, закончим разговор про Александра Христофоровича. Ну а пока... От всей души, дорогие - тепла и мирного неба над головой! Любящие вас, Крыс и Мыська.

Верный слуга Империи - скромен, трудолюбив, хитроумен. Ну и слегка сластолюбив...

Как мы помним, войну 1812 года Бенкендорф встретил не мальчиком, но настоящим полковником. С весьма богатым и полноценным боевым опытом - в том числе и против наполеоновских войск. "Еще тогда".(с)

Да, в прошлом материале мы, увлекшись кавказскими приключениями А.Х. не помянули его участие в битве при Прейсиш-Эйлау. Ныне не шибко известной - как, впрочем и большинство "до-12" сражений с Наполеоном. В лучшем случае помнят Аустерлиц - и то, в основном за счет товарища Андрея Болконского, который аки Леонид Андреевич Горбовский валялся на спине и смотрел в небо.

Оказия же была преинтереснейшая. Напомним - история бодания с Наполеоном куда длиннее и богаче "Гусарской баллады". И весьма достойное (хоть и сомнительное место) занимает в ней битва при Прейсиш-Эйлау.

Чуть менее массовая, чем Аустерлиц, но куда более кровавая, закончилась она - по бородински. Ну то есть, пошумели, сильно поубивали друг друга - и разошлись. С обоих сторон заявив о безоговорочной победе.

Впрочем, героизма А.Х. некоторой сомнительности итог не умаляет. Сражался он честно и храбро. Жаль, что в своих воспоминаниях (которым мы уже непременно отдадим цельный материал) по традиции - о своем участии он практически не пишет. Зато дарит нам пару весьма любопытных пассажей.

К несчастью, в наши войска проник доселе невиданный порок; солдаты, уставши или желая предаться грабежу, отставали от своих полков, сбивались в банды, шли окольным путем и несли разорение местности и разложение армии. Но это несчастье имело одну хорошую сторону; эти солдаты, желавшие уклониться от сражения, везде останавливали французских фуражиров и таким образом увеличивали наши арьергарды, создавая пространственный заслон, который неприятель приписывал расчетливости наших генералов и превосходству наших войск. В Эйлау все мародеры заняли свое место в строю.

А вы говорите - от мародеров толку нет...

В общем, встречает А.Х. Отечественную войну воякой не только опытным, но и весьма знакомым с противником. Впрочем (мы уже отмечали постоянное "перепрыгивание" нашего героя с военных поручений на светские) сражаться ему сначала не дали. Вначале пришлось немного помотаться "на посылках" в качестве флигель-адъютанта при государе императоре. Служба, впрочем, тоже была - не в носу ковырять. Бенкендорф осуществлял связь (с сотовыми тогда тяжко было) верховного командования с армией Багратиона, что периодически приводило к приключениям.

Едва возвратился я в Видзы, как Император во второй раз послал меня к князю Багратиону. Ввиду того, что моя поездка представлялась очень опасной, он не дал мне письменных приказов, я должен был все объяснить князю устно. Я поехал через Дриссу, Борисов и Минск. Приближаясь к последнему городу, я встретил губернатора и всех чиновников, которые поспешно спасались бегством. Они советовали мне не появляться в Минске, заверяя, что неприятель обязательно войдет в него. В это время я уже не мог поехать другой дорогой и, по счастью, мне удалось проехать через город всего за час до прихода туда французов.

Но тратить столь ценные кадры на побегушки было нерационально, так что Александр Христофорович вскоре поступает в распоряжение генерала Винцингероде. И не абы кем, а командиром "летучего отряда". Если по простому - это такие высококачественные мужчины на конях и с саблями, всячески шкодившие на коммуникациях противника, нападавшие на обозы, щипавшие авангарды и аръегарды, и прочими методами мешавшие вести нормальную военную жизнь. В общем, на наши деньги - был наш герой обычным командиром спецназа...

Павел Анатольевич доволен александром Христофоровичем

Как положено, сам А.Х. категорически избегает рассказов о своих участиях в тех событиях. И даже про французских актрис не рассказывает - впрочем, это логично. Зато не изменяет своей привычке оставлять небезынтересные комментарии обо всем подряд.

Мы не могли достаточно нахвалиться усердием и приверженностью местных евреев, тем более похвальной, что они должны были опасаться мести со стороны французов и населения. Но, опасаясь еще больше возвращения польского правительства, при котором их подвергали всяческим несправедливостям и насилиям, они горячо желали успеха нашему оружию и помогали нам, рискуя своей жизнью и даже своим имуществом.

В скором времени за участие в рейд на Велиж (это такой город в смоленской губернии) настоящий полковник становится настоящим генерал-майором. О чем он не преминул промолчать в своих воспоминаниях...

В сентябре А.Х. участвует в ныне мало кому интересном (а зря!) сражении под Звенигородом. Настоятельно советуем ознакомиться - это одна из тех историй, когда героической победы (а она была вовсе невозможна) не нужно для почестей и пафоса. Просто суровые русские кавалеристы, уступая противнику в числе почти в десять (sic!) раз - внаглую наехали на него и даже неплохо потрепали. "Атака легкой бригады" здорового человека, иначе не скажешь...

Любопытно отметить, что в том деле (как и во многих других) плечом к плечу с будущим шефом жандармов воевал будущий руководитель декабристов Сергей Григорьевич Волконский. Причудливо судьба тасует людей...

Товарищ Винцингероде знает толк в кадрах!

А дальше была Москва... Город был потерян, но война не проиграна - и Александр Христофорович продолжает свою работу, портя неприятелю кашу при любом удобном случае. А заодно - "воссоединяясь" с семьей.

Мой брат, бывший поверенным в делах в Неаполе, возвратился в Россию в тот момент, когда Наполеон, как при новом крестовом походе, ополчил всю Европу против нашей Империи. Он счел своим долгом дворянина просить о поступлении на военную службу. Император соблаговолил принять его майором и назначить к генералу Винценгероде, который прислал его ко мне вместе с подкреплением из казаков. Я был приятно удивлен при виде его и поспешил предоставить ему возможность получить боевое крещение.

С "мотанием под Москвой" связан еще один весьма любопытный эпизод. Дело в том, что вопреки стереотипам - вооружавшиеся против Наполеона крестьяне отнюдь не вызывали экстаза у правящих кругов. Более того, вызывали весьма логичные опасения. И А.Х. даже получает приказ "бунташных" крестьян разоружить и подавить. В общем, намечалась полицейская операция.

Но у нашего героя был свой взгляд на вещи...

На основании ложных доносов и низкой клеветы, я получил приказ разоружать крестьян и расстреливать тех, кто будет уличен в бунте. Удивленный этим приказом, столь противоречащим великодушному и покорному поведению крестьян, я отвечал, что не могу обезоружить те руки, которые сам вооружил, и которые служат делу уничтожения врагов отечества, и не могу назвать бунтовщиками тех, кто жертвует жизнью для защиты своих храмов, своей независимости, своих жен и домашних очагов, но звание изменника принадлежит тем, кто в такой священный для России момент осмеливается клеветать на самых ревностных и чистых ее защитников. Этот ответ произвел большое впечатление, успокоил опасения, которые старались внушить Императору, и, возможно, навлек на меня вражду некоторых интриганов в Петербурге.

Тем временем, Наполеону в Москве что-то стало скучно - и он отправился домой. И одним из первых отрядов вступивших в освобожденный город стал... Ну, это очевидно.

Тут, к слову обидно. Графа Ростопчина помнят все, а вот кто стал временным (но весьма эффективным) комендантом "сердца России" - никто не вспоминает. Да-да, и тут наш А.Х. отличился. К слову (хотя это уже можно не повторять) сам он помянуть сей незначительный факт в своих воспоминаниях постеснялся. Ну, или поленился - чай, Москва не актриса, чего писать-то?

Объем работенки представляете себе, да?

Но долго заниматься кризисным менеджментом не пришлось - уже через две недели Бенкендорф снова идет воевать. Все в том же летучем отряде, который к тому моменту перешел под командование Павла Васильевича Голенищева-Кутузова (товарищ Винцингероде слегка оплошал и умудрился попасть в плен).

Лихим галопом добивая лягушатников, А.Х. вновь отличился. Угадайте с одного раза, чей отряд первым пнул противника через государственную границу (в те времена проходившую по Неману)? То-то же! А вы говорите, только детей душить умел, да декабристов вешать.

Тут мы вынуждены приостановить коней. Благо - воевать оставалось еще два года, подвигов предстояло множество, а мы и так заболтались. Тем более, что момент повествования удобен для клиффхэнгера. Так что клятвенно клянемся продолжить повествование, но уже потом. А пока что - от всей души, тепла и мирного неба над головой. Навсегда ваши, Крыс и Мыська. Увидимся!

Вы помните, каким он парнем был?

Сразу же извиняемся. Многочисленные наслоения идеологий настолько похоронили под собой реального человека, что мы категорически отказываемся от стандартной композиции "родился-трудился-умер". Александр Христофорович был слишком колоритной персоной, чтобы осквернять его память очередной пошлой справкой. Поэтому мы просто, с присущей нам фривольностью - расскажем о симпатичном нам персонаже в свободной форме, заодно поделившись цитатами. Поверьте, не от лени и желания "набрать воды". Нет, без шарма "настоящих" документов нет ни малейшего шанса "внюхаться" в нашего героя! Приступим же!

• И за десант и за спецназ

Совершенно невозможно говорить о Бенкендорфе, не поминая его военную карьеру. К сожалению - что хвалители, что хулители Александра Христофоровича в основном по этому поводу отделываются общими фразами. Дескать, служил, воевал, награды получал. Скучно и не впечатляет...

А между тем - боевой путь нашего героя достоин экранизации (и не одной). Судите сами…

Впервые отметиться в делах военных Александр Христофорович успел еще до наполеоновских войн. Как положено - в делах кавказских и около. Отличился при взятии Гянджи (да, это в честь нее винишко назвали, не примяните при случае помянуть им А.Х.), участвовал в стычках с лезгинами. Интересно, что сам он в своих воспоминаниях те события поминает довольно скромно. В целом его явно более увлекает рассказ о делах бытовых (это вообще свойственно воспоминаниям Бенкендорфа, о которых чуть позже).

Здесь мы как свалились как снег на голову коменданту, коего нашли в веселом настроении, в окружении певцов и бутылок; мы подстроились в унисон к этому обществу и нашли дорогу к нашему дому не иначе, как нетвердой походкой.

На следующий день, первый день Нового года, мы вновь отправились в путь, подобно странствующим рыцарям, в сопровождении одних лишь своих оруженосцев; мы имели вид искателей приключений; мы остановились на ночь в Сагореджи, где прекрасная княжна задержала нас на целый день; это была княгиня Юстиниана, красавица-дочь князя Орбелиани, генерала на нашей службе; и оба добрых рыцаря втюрились в эту красавицу и, для того чтобы ей понравиться, провели всю ночь в танцах.

Сделав короткий перерыв на дипломатическую службу в Париже, на герой - опять же, в лучших традициях жанра отправляется на очередную русско-турецкую (ну а куда ж еще?). Что характерно, добровольцем. Будучи, к слову уже полковником - то есть, учитывая “штатские” заслуги, возможностей сделать более мирную карьеру было предостаточно.

Действовал, к слову в авангарде. Отличился при взятии крепости Рущук, командуя Чугуевским уланским полком, за что вполне заслуженно был награжден св. Георгием 4 степени (это, если что - высшая военная награда РИ, а не просто побрякушка).

Любопытный факт. В 1809 году он оставляет Турцию и едет в Петербург. По заверениям самого А.Х. из-за большой (очередной) и страстной (в который раз) любви.

В лагере при Рассевате я получил последнее письмо от мадмуазель Жорж, в котором она объявила мне о своем намерении выйти замуж за танцовщика Дюпора и просила моего согласия. Меня как громом поразило. Моя любовь пробудилась, и испытанное от этой новости огорчение вновь вызвало лихорадку, которая только что отпустила меня. С этого момента я больше не мечтал о войне, и моим единственным желанием было вернуться в Петербург, чтобы поломать этот брак и вновь обрести счастье, которое я потерял, исполняя долг чести.

При этом по приезду в столицу он немедленно тяжело заболевает. По собственному мнению - из-за рухнувших любовных надежд, но судя по отдельным подробностям, полковник Бенкендорф был просто крайне измотан войной. Травма ключицы и постоянная антисанитария, в которой существовала армия не могли не сказаться.

К чести нашего героя - болезнь и амуры (разумеется, утешен он был очень скоро) не умерили пыла Бенкендорфа и он возвращается на войну. Весьма кинематографичная смена планов, не находите? Отвоевав свое и дождавшись победы (в которую падение Рущука внесло немалый вклад), полковник Бенкендорф в 1811 г. вновь возвращается в столицу, и там… Ну, вы уже точно догадались!

Судьба привела меня за кулисы. Я не мог покинуть этот французский театр, который уже доставил мне столько удовольствий и огорчений, и чтобы перепробовать все жанры, я обратился к королеве оперы. Мадам Филисса прекрасно играла и пела самым соблазнительным голосом, она обладала живостью и прекрасной фигурой. Мои связи с трагедией, а затем с комедией, не позволили мне раньше обратить к ней свои стремления. Её суровая преданность своему мужу и его ревность не позволили мне следовать своим влечениям, но любовь побеждает любые рациональные доводы, и я мечтал только о том, чтобы утвердиться в доме Филиссы.

Но как понимает любой следящий за датами читатель - времени на покорение французских твердынь оставалось немного. Ибо на носу был 12 год…

Тут мы вынуждены слегка придержать коней, потому что приключения А.Х. в Отечественной войне и Заграничном походе окончательно раздули бы статью, лишив нас возможности сегодня рассказать еще о чем-нибудь. А нам уже и так кристально ясно, что история эта в одну серию не уложится. Так что отвлечемся от войны и обратимся к вещам более легкомысленным.

• Идеальный рептилоид

Как мы уже говорили, личность Александра Христофоровича основательно подзапряталась за мифами. И неважно, положительными и отрицательными. Тем интереснее, что в огромной пачке весьма однообразных (и не сильно глубоких) “популярных” публикаций не нашлось места двум весьма красочным (хоть и несущественным фактам). Которые, несомненно должны всенепременно возбуждать криптоисториков и любителей поиска ВРАГОВ.

Во-первых, наш герой получил самое настоящее иезуитское образование. И не абы какое - а в самом известном заведении, пансионе аббата НикОля. Стоит задуматься?

Вот он - коварный тип рептилоидной наружности!

На самом деле нет. Иезуитское образование (и тому были причины) считалось в те времена лучшим. А заведение аббата было лучшим из иезуитских. Позволить себе отправить туда детей могли только по настоящему богатые и знатные родители. Так что увы, нет - никаких интриг. Но звучит каково?

Ну и для полного комплекта, да таки масоном А.Х. тоже был. Причем состоял не абы где, а в ложе “Соединенных друзей”, более чем представительной по составу. Забавно, к слову, что в ней же состоял и “главный бунтарь” Павел Пестель. Впрочем, как и с иезуитами - никаких особенных выводов делать не следует. Ложи в то время были безумно популярны в РИ, так что мало-мальски амбициозному человеку с запросами хоть в одну да приходилось вступить. А что до влияния - подозреваем, что даже кружок рыболовов-любителей в который входят министры и генералы будет обладать кхм… определенным влиянием. Но это не повод демонизировать мормышки и спиннинги!

Коварный масон Пестель, совместно с коварным масоном Бенкендорфом придумал... Стоп, мы столько не выпьем, чтобы придумать этот хитрый план...

И вот довольно странно - как до сих пор никто не вывел образ А.Х. именно в сочетании "масон, иезуит, душитель свобод". Какая штука бы получилась! Посильнее "Фауста" Гете. Впрочем, мы с Мыськой считаем, что это логично. Криптоисторики, как правило, в истории разбираются слабо, да и не то чтобы очень стремятся. Теории заговора и предательства хороши тем, что не приходится напрягаться и читать...

Заболтались мы с вами. Не успев сказать и трети того, что хотели. Ну, что это значит - понятно. Продолжению быть! Столь же несерьезному и сумбурному, разумеется… Но искренне надеемся, что все-таки слегка сдули пыль с образа преинтереснейшего человека и возбудили ваш живой интерес. Так ведь? Не молчите, пишите комментарии!

Ну а мы за сим закрываем трепную лавочку. Всенепременно и искренне желая всем - тепла и мирного неба над головой. Искренне любящие вас Крыс и Мыська.

Заходите в гости на канал "ТыжИсторик"!