CreepyStory

Октановые слёзы, глава 1

Октановые слёзы, глава 2

Чуть за полночь Максим всё ещё сидел за компьютером в поисках ответа на вопрос: что случилось с пациентом? В поисковой строке «Эксплорера» - устанавливать другой браузер было запрещено – застыл запрос: «Аномалии кожи». Большая часть патологий данной группы были врождёнными, но без анамнеза это не узнать, а пациент так и не вышел из состояния, внешне очень похожего на сон.

Почему не осталось ни одного следа от последнего пожара, думал Максим. Люди сняли на видео, как он загорелся внутри машины, да и машина, со слова врача скорой помощи, сгорела. Значит, пламя было самым настоящим. Всепоглощающим. Но пациента не поглотило. Следы на его теле, даже с натяжкой не похожи на генетическую мутацию – очевидны следы термического ожога, к тому же очень сильного, ведь рубцами покрыта почти вся кожа. И что это за чёрные точки, что продуцируют неизвестное масло? Это жир, секрет сальной или потовой железы, а может это какая-то особенная, аномальная железа – и именно в ней дело? Именно она своим секретом изменила кожу, выскребла в ней эти канавки, края которых обратились в рубцы? Но это что-то из области фантастики, думал Максим, отбрасывая последнюю версию, однако на её место ничего рационального подобрать не мог. Все аномалии развития чаще всего связаны либо с недостаточным развитием желёз, либо с их гиперфункцией, а здесь же произошло полное видоизменение желёз. Чудес не бывает, говорил он себе, как мантру. Но что же это тогда?

Хорошо, думал он, может это всё-таки врождённая мутация, но как же этот человек умудрился ускользнуть от взора специалистов. У него был автомобиль, на котором он приехал на злополучную парковку, а значит пациент вполне социален. Черноярск – не самый крупный город, сродни Томску или Кемерово, и здесь бы такой случай не затерялся, учитывая уникальность пациента. Конечно, невозможно знать всех пациентов в городе, но по ординаторским быстро ползут слухи о редких «болячках». Ихтиоз, синдром проклятья Ундины, нейрофиброматоз – имен пациентов Максим не знал, но точно знал врачей, которые работали с этими несчастными людьми. Но про человека, чьё тело сплошь покрыто рубцами от ожогов, которые при этом эластичны и позволяют пациенту, как минимум, водить машину – про такое Максим никогда не слышал. А ещё эти чёрные точки. Мечта трипофоба, подумал он, и сам вздрогнул, припомнив работы неизвестных художников: ладони и лица испещрённые отверстиями наподобие сот.

- Бр-р-р, - вырвалось у Максима.

Он откинулся в кресле, ещё раз пробежал взглядом по экрану, который не в силах был ему помочь и обратился к экрану поменьше. Открыл тот же канал в «Телеграме». Появилась ещё одна новость, посвященная данному пациенту, - видео с другого ракурса. Снятое, по-видимому, с балкона одной из многоэтажек, что стояли цветастыми башнями на другой стороне транспортного кольца. Никакой ссылки на «ЧЕРНОЯРСКУЮ ЖЕСТЬ» Максим не нашел. Значит в основной канал загрузили полное видео. Максим нажал на треугольник в центре картинки.

- Вот они, едут, - говорил раздражённый женский голос, - и так каждый день почти. Каждый, прости господи, вечер. Приезжают на эту сраную парковку, достают эти свои кальяны и обсасывают по кругу. Да и чёрт бы с этими кальянами. Музыка! Вы не представляете, что за мрак они слушают. Это даже не музыка, а звук какого-то станка. БУМ-БУМ-БУМ! БУМ-БУМ-БУМ! – пробухтела женщина, изображая низкие частоты. – Может если хоть в интернете пристыжу, они опомнятся. Или родители увидят своих чад и надают по шапке. Ох!

Громкий вздох женщины совпал с моментом вспышки. В один миг внутри машины разгорелось пламя. Снимали издалека, а потому, что именно вспыхнуло - не разобрать, однако спустя пару секунд из машины вышла фигура, вся объятая пламенем. Фигура отошла от машины, которая к тому моменту сама занялась пламенем. Человек, превратившийся в живой факел, шёл неспеша, точно прогуливался, ожидая кого-то. Казалось, огонь вовсе не доставлял ему дискомфорта. Видимо, огонь добрался до топливного бака, потому что в следующий миг прогремел взрыв и вокруг машины расцвел огненный бутон, что выбил из снимающей женщины новый:

- Ох! – сказала она и тут же добавила: - Мамочки!

Телефон в руках оператора дёрнулся, затем вернулся на прежнее место. Человек всё также стоял недалеко от машины, глядя на горящий транспорт.

- Алка, что там за херня… - послышался мужской голос. Где-то вдалеке раздался детский плач. – Твою мать! Звони в пожарку, чего ждёшь…

На этом видео закончилось. Последний смазанный кадр запечатлел далёкую фигуру неизвестного, что словно фитиль, недвижимо стоял среди огня.

Так, думал Максим, что мы имеем? Человек вышел из горящей машины и отошёл в сторону. Никакой суеты, никаких видимых признаков боли от пламени, что должно было съедать его заживо. Он отошёл от машины так, будто бы с ним это не впервые.

Максим снова нажал на треугольник и отмотал на момент, когда в салоне зародилась вспышка. Затем посмотрел на общую продолжительность видео.

Человек горел двадцать секунд, если считать, что первым загорелся именно он, а не какая-то деталь в машине, думал Максим. Он вышел, весь покрытый огнём, и в таком состоянии его снимали около пятнадцати секунд. Он не упал, не скорчился в спазме горящих мышц, не обмяк, точно кукла. С ним ровным счётом ничего не случилось. На последнем кадре он так и стоял, глядя на свою машину… А с чего я взял, что машина его. Известно лишь, что он на ней приехал, а вот его ли она – не факт. В конце концов, будь это самоподжог – зачем совершать его в машине? А раз решился на это, зачем покидать транспорт? В последний миг передумал, решил, что хочет жить? Но он ведь не пытался потушить пламя. Не хлопал по себе руками, точно от огня можно отряхнуться, не падал и не катался по полу. Он просто стоял и смотрел…

В коридоре послышались шаги. Сначала тихо, затем громче и громче. В дверном проёме появилась Мария. В глазах у неё не было и намёка на сон.

- Максим Юрьевич. Проснулся… - сказала она.

Лето! Чудесное время года... Время отпусков, дач и вылазок на природу. Люди, с большим удовольствием, покидают душные, пыльные города и собираются в пробках на выезде из города. Особенно это заметно в вечер пятницы. Парковки возле домов пустеют, визги маленьких демонов и крики их бабушек переносятся в различные СНТ и лишь неприкаянные стайки местных алкашей гыгыкают в полголоса на лавках тенистых палисадников.

Мои родители не стали исключением и дождавшись пока спадет жар вечернего солнца, отправились на любимую фазенду.

Благодать... Теперь никто не помешает мне закончить новый квест или не станет донимать вопросами, когда разъяренный босс с 5% HP начинает крушить все вокруг и любая ошибка может стать роковой. Вечер обещает быть просто замечательным.

Замутив себе лёгкий перекус в виде горячих бутеров в микроволновке и прохладной колы, я устроился в кресле перед монитором. Из открытого настежь окна веял лёгкий, прохладный ветерок. Солнце постепенно пряталось за спины, недавно построенных, высоток. Экран загрузки, процесс создания текстур... и я отправляюсь на встречу приключениям!

Когда глаза уже начали слезиться, а очередная заветная цель была достигнута, я решил сделать перерыв и подымить на балконе сигареткой, которую предусмотрительно вытащил из батиной пачки и припрятал под откосом балконного окна. Ночная прохлада окутала тёмный двор и лишь густые кроны деревьев тихо шумели листвой. Зажигалка чиркнула в моих руках и лицо озарил жёлтый огонёк. Затянувшись я чуть было не закашлялся, так как редко покуривал. Выпуская дым ровной струйкой, я слушал тихую музыку ночи. Однако скудная сегодня композиция, ни пьяных криков, ни бассов из заниженных жигулей, ни света в окнах дома напротив. Закинув в банку из под кофе наполовину выкуренную сигарету и закрыв её крышкой, я повернулся к балконной двери и уже было приготовился войти в квартиру, как увидел тень, мгновенно скользнувшую из коридора в сторону кухни. Я немного опешил и замер. Кончики пальцев похолодели, а сердце застучало в ритме африканского барабана. Я стоял на балконе и вглядывался, через бликующее стекло, в собственную квартиру. Минута, две...никаких движений. Немного приоткрыв дверь я стал прислушиваться... Ничего... Тишина. Да чего это я? Мне же не 12, через полтора года совершеннолетие.

Тихими, почти кошачьими шагами, я вступил в темноту комнаты.

Блин! Надо было хоть где-то свет оставить включённым! Я выглянул из зала в коридор, тихо.. Пара шагов, выключатель... и свет в прихожей зажёгся, я окончательно успокоился и отправился в свою комнату. Плюхнулся в кресло и хотел уже продолжить своё путешествие, но что за чëрт! Мой могучий тëмный эльф находился совсем в другой локации! Да какого хрена? Перед ним стоял странный NPC отвратительного вида, он был похож на бледную, полупрозрачную гусеницу, внутри которой что то булькало, кривыми культями он тянулся к моему персу, на его мерзкой роже не было ничего кроме огромной зубастой пасти. Я попытался уйти, но мой персонаж лишь крутился на месте, как приклеенный. Свиток телепортации! Фиг там! Не работает. Я уже хотел перезагрузить игру, как эта тварь выдала диалоговое окно - "Мы тут одни?" и единственный вариант ответа - "Да". Стоило мне только кликнуть на ответ, как я отчётливо услышал раздавшийся в коридоре щелчок выключателя! Квартира снова погрузилась во мрак. Я мгновенно покрылся холодным липким потом, сердце ушло в пятки, руки и ноги онемели. В темноте коридора раздалось громкое бульканье и внутриутробное урчание, собрав остатки рассудка, я одним прыжком долетел от кресла до двери комнаты и захлопнул её, навалился на неё всем весом и только успел повернуть защёлку, как дверь заходил ходуном! Тварь снаружи бесновалась, пытаясь сломать еë. Хриплым похожим на рычание голосом, она протяжно выводило - "Ммыыы туут одними". Еле сдерживая ее натиск на дверь я молился всем богам, пытался убедить себя, что это сон! В голове паника! Что же делать? В окно? Третий этаж, деревья внизу, но успею ли добежать? Хлипкая защёлка вряд-ли сдержит эту скотину.

Удар! Треск вырванной щеколды, меня бьёт дверь об стену, сознание начинает медленно гаснуть... Сквозь пелену, закрывающихся век, я вижу как надо мной нависла та сама мерзкая, полупрозрачная тварь, её рот-присоска с тысячей мелких, острых зубов тянется ко мне. Темнота....

Я пришёл в сознание от того, что луч света заходящего солнца бил в глаза. Вскочил с дивана, плед и подушка были мокрыми от пота.

Голос отца из коридора: - Сынок! Иди, закройся.

Я пулей выскочил из комнаты, родители стояли у двери, в руках сумки.

- А вы куда?

- Как это куда? На дачу! Пятница ж сегодня.

Попрощавшись с родителями, я закрыл дверь и уселся перед компом в кресло.

- Твою мать! Ну и сон!, я выдохнул с облегчением.

Ткнув кнопку запуска на системнике, запуск клиента любимой игры. Экран загрузки, процесс создания текстур...

Октановые слёзы, глава 1

Посредине смотрового кабинета приёмного отделения стояла каталка скорой помощи. Синее покрытие полопалось, местами обнажив серое пористое нутро. На каталке лежал человек, укрытый почти с головой каким-то старым одеялом. На кушетке у стены сидела медсестра приёмного отделения и дежурный терапевт. Оба скучающе, глядели в экраны телефонов. За письменным столом сидел врач скорой в синем костюме. От него сильно пахло чем-то жаренным и масленым – ни то чебуреками, ни то шаурмой. Он что-то писал на листочке, прижатом к зелёному пластиковому планшету. Крепкого вида санитар, в таком же синем костюме, сидел на соседнем стуле и сжимал мощной лапой круглый чёрный эспандер.

– Ничего лучше не нашлось? – спросил Максим врача скорой, кивнув на кусок ткани. – Убирайте.

Врач скорой в свою очередь посмотрел на санитара, а тот уже убрал в карман тренажёр и стащил одеяло с пациента.

– Рассказывайте… – сказал Максим, подойдя поближе к каталке.

– А нечего рассказывать, – лениво сказал врач скорой. – Нас вызывали прохожие. Его машина – он указал на пациента авторучкой, точно вёл лекцию, и это был не пациент, а экспонат – стояла на парковке «Ленты». Той, что возле нового транспортного кольца. Когда мы приехали машина почти догорела, а он лежал где-то метрах в десяти от неё. Вот такой, каким вы его сейчас и видите.

За то время, что говорил врач скорой, Максим успел несколько раз удивиться, а затем спросил.

– Давление? – спросил он.

– Нормальное: сто двадцать четыре на восемьдесят шесть. И так всю дорогу.

– Перемерьте, – сказал Максим медсестре приёмного отделения. Та подскочила с места, разворачивая широкую чёрную манжетку.

– ЧСС выше семидесяти не поднималась. Температура нормальная…

– А сознание? Вы провели седацию?

– Нет. Мы его только положили на кушетку и повезли сюда. Он лежал без сознания. Вообще, такое чувство, что он просто уснул.

– Это с чего вы взяли?

– По показателям. У меня во сне давление больше, чем у него в… в чём бы он сейчас ни был.

– Как его зовут? Какие-то документы были?

– Думаю, были. В машине. Но я, извините, не полез туда.

Максим понимал, что состояние новоприбывшего далеко от шока. Какого бы то ни было шока. Но и это не самое удивительное. Прежде всего дежурного врача ожогового отделения поразил внешний вид пациента. Все его текло, кроме участка головы выше глаз, покрывали следы от огня: в этом-то как раз не было ничего удивительного. Но этот никак не могли быть свежие следы. Максим видел сотни примеров только что обгоревшей кожи – и это была не она.

Неизвестно, когда обгорел пациент, но точно не в тот день. Да и сами следы вызывали вопросы. Кожу действительно покрывали грубые образования цвета между розовым и коричневым, но при таком объёме поражения – будь они старыми – человек не смог бы шевелиться. Все его тело бы стянуло в едином неподвижном спазме, как смирительная рубашка стягивала межзвёздного скитальца Джека Лондона.

Чем дольше Максим смотрел на следы, тем страннее они казались. Рубцы шли продолговатыми линиями, слегка извиваясь, переходили один в другой, точно кто-то запечатлел на теле несчастного гидрографическую сеть. В том месте, где один термический шрам переходил в другой на поверхности открывалось едва заметное чёрное отверстие, размером с игольное ушко. Максим решил, что это пыль или другой сор от старого одеяла, которым накрыли при транспортировке пациента.

Пока тонометр с деловым механическим гулом надувал манжету, Максим попросил чистую ватку. Он надел перчатки, взял небольшой мягкий клубок и провёл им между двумя рубцами, точно по чёрной точке, но та не исчезла. Зато ватка окрасилась в желтый цвет. Тогда дежурный врач провёл другим краем ватки по другому месту, где между рубцов также выглядывала чёрная точка и обнаружил то же самое. Точка осталась на месте, зато вата покрылась желтой, чуть блестящей под лампой смотрового кабинета, плёнкой.

Максим выпрямился и смерил пациента одним непрерывным взглядом: грудь обгоревшего (вопрос, когда) мерно поднималась вверх и вниз. Ноздри чуть раздувались. Он даже несколько раз дёрнул ногой, как делают мирно спящие люди.

– И кого вы привезли… – сказал Максим, чуть отойдя от каталки.

– Забираете?

– А у меня есть выбор?

Врач скорой улыбнулся и издал звук средний между кашлем и смешком. Он протянул Максиму планшет с листочком и ткнул пальцем в самый низ.

– Автограф, – сказал он и предусмотрительно протянул авторучку.

Максим расписался.

– Теперь он весь ваш.

Максим позвал санитаров приёмного отделения, те переложили пациента на другую каталку и с грохотом покосившихся от времени и тяжести колёс направились к грузовому лифту. Максим проводил их взглядом и пошёл к лифту пассажирскому. Глядя, как цифры сменяют друг друга, он задумался и запустил руки в карманы. Нащупал что-то мягкое. Видимо, странный пациент выбил дежуранта из колеи настолько, что тот не выбросил ватку в ведро с желтым пакетом, а сунул в карман. Максим снова повертел ватку в руках. Плёнка так и осталась на поверхности. Жидкость, что покрывала пространства между рубцами на теле пациента не впитывалась, она так и застыла на ватке. Максим посмотрела на мягкий шарик под углом – жидкость разложилась на радугу, точно бензиновая лужа. На какой-то миг Максиму даже померещился запах горючего топлива. Он хотел поднести ватку к носу, но тут дверь лифта открылась и перед ним возникла постовая медсестра.

–Что прикажете, док?

– Давайте его в перевязочную, – сказал он, пряча ватку обратно в карман. – И подготовь всё для ПХО. Дальше посмотрим.

Мария крикнула санитарам, что стояли в другом конце коридора на выходе из грузового лифта. В том крыле так и не наладили освещение, а потому один из санитаров держал палец на кнопке вызова лифта, чтобы двери кабины оставались открытыми и хоть какой-то свет освещал пространство перед ними. После команды медсестры каталка вновь загрохотала по пустому чёрному коридору, загрохотала к смотровому кабинету. Пациента катили мимо высоких окон, что впускали внутрь тихие синеватые облака ночи, что окружили больницу. И в этих фрагментах ночной тиши лицо пациента показалось Максиму умиротворённым, точно всё самое страшное для него осталось позади, а впереди ждало только самое лучшее.

Но впереди ждала первичная хирургическая обработка раны: удаление инфицированных, размозжённых и мёртвых тканей, удаление сгустков крови и инородных тел из ран. Максим переоделся в хирургический костюм, надел любимую шапочку, на которой Рик Санчез показывал три средних пальца (а именно столько рук у него было), поменял перчатки, маску и направился в перевязочную, где уже ждала Мария – предусмотрительная и опытная медсестра за это время подготовила набор необходимых инструментов. Скальпель, пинцеты, мягкий и шовный материалы – всё лежало в точной системной последовательности, отработанной годами.

Максим посмотрел на приготовленный столик и подумал, как же хорошо, когда рядом есть надёжный человек, которого не надо перепроверять, за которым не надо следить.

– Этот тот, да? Ну, с парковки у «Ленты»? – спросила Мария.

– Он самый, – ответил Максим, всё ещё не веря глазам.

Ни одного свежего следа от ожога, думал он. Ни единого следа. Как же это? Все следы выглядят старыми, явно не недельной, даже не месячной давности.

– Смотрите, Максим Юрьевич, у него тут кругом дырочки в теле. Впервые такое вижу.

Максим тоже впервые видел такое, но говорить не стал. Осмотрев тело больного со всех сторон, он не нашёл и одного квадратного сантиметра мёртвой ткани. Все цело, пусть и зарубцовано, но и рубцы эти выглядят эластичными. На миг доктор подумал, что на человеке какой-то реалистичный костюм, он даже чуть оттянул кожу области плеча, но та не поддалась, зато пальцы соскользнули, а на перчатке остался жирный блестящий след.

– Что делаем?

Максим подумал пару мгновений.

– Тройка свободна?

– Да, тройка свободна.

– Кладём его туда.

– Вот прям так? – удивилась медсестра. На её веку никто не попадал в палату, без обработки ран.

– Маш, ты видишь хоть один свежий ожог?

– Но они же должны быть, как же видео?

– Я удивлён не меньше твоего. Но тут попросту нечего обрабатывать. Разве что, дай-ка мне спиртовую салфетку…

Мария взяла с лотка бело-синюю упаковку, разорвала уголок и, взявшись за края, протянула салфетку Максиму. Тот протёр небольшой участок кожи больного возле локтевого сгиба. Кожа потеряла блестящий оттенок.

– Пинцет, – сказал Максим, выбросив салфетку в предусмотрительно подвинутую урну.

Браншами он зацепил один край рубцового валика чуть выше протёртого места. Отодвинул розоватую стенку в сторону и пригляделся. В том месте, где начинался упомянутый валик, находилась точно такая же чёрная точка. Максим увидел, как из чёрной точки на поверхность выползает густая блестящая капля. Та росла, пока не коснулась переливающейся радугой поверхностью ближайшего рубца, затем прилипла к обожжённой коже и покатилась вниз, оставляя заметный след. За пару секунд очищенное Максимом место вновь заблестело.

– Забираю? – спросила медсестра, глядя на озадаченного врача.

– Ага.

Максим так и стоял, держа пинцетом край рубца. Он подумал, что тело пациента – эти следы походили на рельеф вельветовой ткани, только ложбинки были глубже и параллельных линий тут было куда меньше, да и те, что были, быстро теряли стройный порядок, сливались друг с другом, перетекали в новые розово-коричневые узоры.

– Доктор, – медсестра протянула руку за пинцетом.

Максим какое-то время смотрел на её руку, затем положил туда пинцет, снял перчатки и вышел из перевязочного кабинета.

Он шёл по коридору, а в голове звучала фраза, которую он сам сказал не так давно: чудес не бывает.

– Не бывает, – ответил он сам себе. – Это что-то другое…

Глава вторая.

Глава первая - Жертва

Солнце, которое приникло через окно, стерло весь ужас ночи. Звуки шагов показались сном и после него продлившейся фантазией.

Погода радовала и я с нетерпением ждала встречи с Андреем. Пришло четкое понимание желания его видеть. Мысли о работе изменили свое направление. Теперь рабочие моменты интересовали меньше, значительно меньше. Волнение сбивало дыхание и всю поездку в автобусе я высматривала Андрея. В каждом проходящим человеке, искала его черты и походку. Складывалось ощущение, что кто-то щекочет меня в животе.

Весь второй рабочий день я прислушивалась к звукам за дверью моего кабинета. Хотелось чтобы Андрей заглянул и поздоровался со мной. Я перебирала в голове варианты диалога. Но каждый из них казался мне неуместным и глупым. Я злилась на себя, так как не могла сосредоточиться и по нескольку раз перечитывала одно и тоже предложение. Из того с чем я ознакомилась в архиве, стало понятно что личные карточки пациентов расформированы по годам, те в свою очередь по месяцам, а в месяце они уже разложены в алфавитном порядке. "Очень удобно", - сделала я для себя заключение, окончательно поняв порядок данного архива. Только вот я обратила внимание, что много карточек пациентов с черной печатью на папке. Черная печать представляла из себя название больницы и дату. Я из любопытства открыла одну из таких карт. На ней было написано "Акимова Анна Сергеевна", в самом низу листа стояла черная печать с датой "18 октября 2012 г." Перелистывая остальные страницы я узнала о том, что Анна родилась 12 июля 1987г., страдала параноидной шизофренией. У нее были галлюцинации и бред, она была агрессивной и к ней применялись транквилизаторы. Я приблизительно понимала, что данные лекарства скорее всего делали из нее овощ, но врачам виднее как справляться с больными. На последней странице я увидела дату и причину смерти. Дата была такая же как на картонной папке, выходит эта печать стояла на папках с умершими пациентами. Причина смерти: "Асфиксия от закупорки дыхательной трубки инородным телом". Боковым взглядом я заметила движение. Инстинктивно я повернула голову, но ничего в углу кабинета не увидела. Я пожала плечами и вложила папку назад в ящик. "Неужели подавилась?" - подумала я о пациентке.

- Привет, как ты? - облокотившись на дверной косяк с улыбкой спросил Андрей.

- О, привет, - радостно ответила я, чересчур радостно.

- Обедать пойдешь?

- А куда?

- У нас здесь столовая в соседнем корпусе, кормят неплохо, - сказал он.

- Ну пошли, - я начала надевать куртку и он забрал ее меня из рук и подал мне, при это надевая. Никто и никогда так для меня не делал. Я понимала, что это пустяк, но такой приятный жест.

Мы вышли на улицу. Теплый осенний воздух и бархатные лучи солнца ласкали кожу лица. Мы шли молча, как вдруг я услышала крики. Обернувшись, стало понятно, что крики издавали пациенты на прогулке. Они все были одеты в пижамы, так же у них были медицинские шапочки и ветровки. Их поведение отличалось от здоровых людей. Они бродили с пустыми взглядами, издавая бессмысленные слова и звуки. Мой взгляд зацепился за одну пациентку. Это была девушка, с длинными черными волосами, с красивым лицом, даже несмотря на бледность, с красивой стройной фигурой, которую не смогла скрыть даже пижама. "Какая красивая и здесь, жаль", - проскользнула мысль в моей голове. И тут девушка заметила меня, она встала широко расставив ноги, и уставилась на меня. Выглядело немного карикатурно, но при этом устрашающе. И тут она побежала. "Она знает, что ты пришла! Она за тобой ходит!" - закричала пациентка. Но тут передо мной встал Андрей и закрыл меня. Откуда-то появились санитары и схватили ее. Они ловко натянули на нее смирительную рубашку и завязали ее рукава на спине. "Она знает где ты!" - продолжала кричать девушка.

- Ты как? Испугалась? - повернувшись ко мне спросил Андрей.

- А? Да. Что она кричит?

- Это бред. У нее параноидная шизофрения.

- Ясно, - решила я не развивать тему.

Мы вошли в столовую. Она располагалась на первом этаже соседнего корпуса. Само помещение в светлых тонах, с белыми колонами. За столиками ел медперсонал. Мы с Андреем встали в очередь и взяли подносы.

- Здравствуйте, Настя, - поприветствовала меня главврач, которая стояла прямо перед нами.

- Здравствуйте.

- Я вижу вы уже познакомились с Андреем Павловичем.

- Да, вот пришел показать нашу столовую, - сказал Андрей.

- Я надеюсь вам понравится, - сказала главврач, и начала диктовать свой заказ работнице столовой.

Я стесняюсь есть, поэтому взяла только компот, на все уговоры моего спутника "нормально поесть" я ответила отказом.

- Андрей, я хотела спросить. Тебе имя Акимова Анна ничего не говорит?

- Хм, нет. А кто это? - проглатывая картофельное пюре сказал он.

- Я разбирала личные карточки пациентов и мне попалась карточка с черной печатью, ну я и прочла. Просто причина смерти странная. Я подумала может ты знаешь что случилось.

- А ты не помнишь как звучит запись в карточке?

- Что-то вроде асфиксия от инородного предмета, - ответила я.

- Ну возможно такое, что пациент что-то положил себе в рот, а выплюнуть из-за побочных действий лекарств не смог и подавился. Такое встречается.

Вернувшись в свой кабинет, я решила сравнить и внести недостающие записи в базу. Пока компьютер загружался при этом издавая гудение, я задумалась над словами Андрея. "Пациент подавился, но чем? Санитары всегда смотрят за больными, чтобы у них не было мелких или острых предметов. И опять же если пациент под транквилизаторами, он же как овощ. Как он сможет что-то положить себе в рот?" Прервали мои рассуждения всхлипы. Они доносились из коридора. Я выглянула. В коридоре стояла девушка и всхлипывала. Я огляделась, но никого рядом не было. "Ну вот. Придется самой к ней подходить. Или лучше не надо?" Вздохнув, я не спеша пошла в сторону девушки. Она была одета в пижаму в голубую и белую полоску, ее рыжие волосы были в колтунах. Лица я видеть не могла, так как она стояла ко мне спиной. Я подошла к ней спросила: "Давай я тебя отведу?" Девушка перестала всхлипывать. Но ничего не ответила, а просто продолжала стоять ко мне спиной. У меня все сжалось внутри. Я пожалела, что вышла из кабинета. Лампочки замигали и погасли, коридор погрузился во тьму, так как в нем не было окон. Я повернула голову назад и увидела небольшой островок света, который оставила открытая дверь моего кабинета. Только я двинулась в сторону , как почувствовала, как холодная рука схватила мое запястье. Она начала сжимать мою руку. Боль становилась нестерпимой и я закричала. Но никто не приходил ко мне на помощь. Коридор оставался пустым. Мои глаза привыкли к темноте, и я могла различать силуэт, который сдавливал мою руку. Я решилась, и начала оттаскивать холодную конечность, но она была настолько сильной, что на все мои старания начала сдавливать еще сильнее. Я почувствовала щелчок в руке, боль стала режущей и отдалась уже предплечье, я не переставая кричала. И тут включился свет. В конце коридора стояла главврач. И больше никого не было. Я упала на колени рыдая в голос.

-Что случилось? - спрашивала она, подбежав ко мне.

- Я не знаю. Мне сломала руку пациентка, - отвечала я сквозь всхлипы.

- Где? Где она? И давай я посмотрю руку.

- Я не знаю. Она наверное убежала.

- Так ладно, нужно тебя отвезти в "травму". Сейчас, потерпи, -она взяла в руки телефон и начала звонить.

- Андрей, беги в главный корпус, нужно отвезти Настю в травму, мы в коридоре, - громко протараторила Ольга Владимировна в трубку.

Продолжение следует...

Глава первая.

Сбивчивое дыхание и свинцовые ноги препятствовали моему бегу на тренажере. Мокрая футболка прилипла к коже, и я ощущала каждое колебания моих лишних килограммов. Тело, отражающееся в окне напротив беговой дорожки было мое, и этот вид не вызывал восторга. Потный лоб и слипшиеся волосы, собранные в хвосте, раскрытый рот и опущенная голова говорили о том, что моя физическая форма оставляет желать лучшего. Нажав спасительную кнопку "Стоп", я повисла на поручнях беговой дорожки. После того как дыхание вернулось в обычный ритм и ноги перестали трястись, взгляд упал на вечерний вид из окна. На улице было уже темно. Кленовый желтый лист прицепился к раме окна спортзала и бился в конвульсиях от ветра. Глубоко втянув воздух, я сползла с дорожки и направилась к раздевалке. К моему счастью в ней не было ни души. Обнажаться перед людьми мне не доставляло удовольствия. В свои 25 лет я усвоила, что у меня категорически не идеальное тело и демонстрировать его мне не хотелось.

Вечер поздней осени встретил меня на выходе из спорткомплекса. Резкий и пронизывающий ветер заставил поежиться. Мои ватные и обессиленные ноги понесли до дома. Путь лежал через узенькую аллею. Под ногами листья красные, желтые и оранжевые устилали тропинку. Они создавали приятный на ощупь мягкий ковер. Мои мысли были заняты проделанными упражнениями и искали,какую пользу моему телу они принесли сегодня. Пустынная аллея была освещена только одним тусклым фонарем. Удивляло то, что час был не поздний, а людей на улице совсем не было. Шелест листвы под ногами создавал впечатление шагов за спиной. Я несколько раз оборачивалась, но никого так и не заметила.

Приятно повернуть ключ входной двери своей квартиры, с поворотом ключа приходит теплое спокойствие. Моя скромная обитель казалась крепостью, каждый раз возвращаясь домой через эту аллею чувствовался дискомфорт, переходящий в панику. Я заварила зеленый чай, который должен оказать успокаивающее действие. Помимо страхов перед темной аллеей , ещё меня одолевали страхи перед завтрашнем днем. Мне предстоял первый рабочий день на новом месте. Приняли меня на должность архивариуса в психиатрической больнице. В общих чертах было понимание обязанностей, но то с чем я столкнусь ,слабо понимала.

Утро следующего дня приятно удивило солнцем. Погода стояла прекрасная. Я не торопясь шла на автобусную остановку, вкушая ароматы теплой осени. В душе щекотало приятное волнение. Точно такие же ощущения испытываешь при первом свидании. Так будоражит меня только это время года.

Психиатрическая больница находилась всего в нескольких остановках от моего дома. Удача мне благоволила, так как автобус был практически пустым. Сидя у окна автобуса, я следила за меняющимися улицами и зданиями. Играющие солнечные лучи и золотые шапки на деревьях поднимали настроение.

Я шагнула со ступеньки автобуса на тротуар и в этот же момент уперлась в величественные резные ворота. Высокий кирпичный забор и вывеска на нем говорили о том, что я прибыла в пункт назначения. Под вывеской я нажала на звонок. Он оказался громким и прозвучал эхом по всей улице и мне показалось, что люди вокруг устремили на меня свои взгляды. Из недр больницы семенил полный охранник. Подойдя вплотную к решетке ворот он спросил: "Вы к кому?". Меня покоробила то, что он не посчитал нужным поздороваться. "Здравствуйте, я по поводу работы ", - смущенно пробормотала я-так он сверлил меня своими маленькими глазами. Не спеша он достал ключ от ворот и отворил их. Здание больницы показалось огромным. На первый взгляд корпусов было явно больше пяти. "Пошли, покажу куда идти", - махнул он своей головой, которая росла из плеч без шеи.

На территории мне не встретилось ни работников, ни пациентов. Мы подошли к центральному зданию. Выглядело оно как обычная больница и ничего кроме таблички не выдавало, что это психушка. Мы с охранником прошли весь первый этаж и остановились возле широкой белоснежной двери. Он лениво стукнул по ней двумя пальцами. Послышались шаги. Распахнула дверь приятная блондинка неопределенного возраста. Она была высокого роста, стройная и в белом халате. "Добрый день. Я так понимаю, вы Настя?" -мягким голосом произнесла женщина. Я кивнула. Жестом она пригласила меня войти. Я вошла в ее кабинет, сразу стало понятно, что она здесь проводит много времени. На креслах лежали подушечки, имелись фотографии и на стенах и на полках, поразило большое количество книг. Чувствовался уют, но обстановка не расслабляла.

- Меня зовут Ольга Владимировна. Я главврач. Вы будете работать в этом корпусе, только в другой части здания. Обязанности ваши включают в себя ведение архива, первичный документооборот, личные карточки пациентов, которые выписались, вы ознакомлены с условиями? - женщина говорила размеренно и спокойно.

- Да, по телефону ваш работник мне подробно описал требования и заработную плату, а так же график работы, - ответила я.

Главврач проводила меня к двери и приветливо попрощалась фразой: "Можете приступать к своим обязанностям с данной минуты. Архив в конце коридора в противоположную сторону. Хорошего дня." Я улыбнулась в ответ и направилась на своё рабочее место.

Коридор больницы был пустым и только на вахте восседал охранник, с которым мы уже были знакомы. Я заметила, что он внимательно меня рассматривал. От его пристального взгляда стало неприятно, я поторопилась скрыться от него. Дверь в кабинет была распахнута. Обстановка была скромной без излишеств. Только необходимое для работы: стол, компьютер, стул и шкафы. Начав знакомиться с документацией больницы я не заметила, как пролетел рабочий день. От изучения архива меня отвлек пронзительный визг. Вздрогнув, я выронила стопку папок из рук и листы разлетелись по всему кабинету. Я замерла от понимания того, что эту кипу мне придется собирать. Дверь распахнусь и мой ступор застал высокий мужчина в белом халате. "Я смотрю у вас рабочий процесс. Здравствуйте", - поприветствовал меня широкой очаровательной улыбкой мужчина в дверях. Я растеряно кивнула и начала собирать листы в папки. "Здравствуйте, а кто так сильно кричал?" - решилась я на разговор. Но ответа не последовало. Я подняла глаза и увидела, что в дверях уже никого нет. Решив для себя, что на сегодня достаточно, я сложила все документы в стопку и начала собираться домой. За окном дневной свет сменился вечерними сумерками. В окне не был виден, но слышался дождь. По звуку было понятно, что он мелкий и колючий. Я натянула шарф по самые уши и пошла по коридору больницы. Освещение было скудное, горела лишь одна лампа. Я старалась идти быстрее, так как по спине бегали мурашки. "Подождите!" - крик доносился из конца коридора и я остановилась. Мужчина с очаровательной улыбкой поравнялся со мной. "А что глаза такие большие? Испугал кто?" - сказал приятный мужчина и положил мне на плечо руку. Я смутилась и он ее убрал. "Меня зовут Андрей. А ты Настя?", - его голос звучал успокаивающе. Мы направились к выходу из больницы. Кроме нас никто не выходил из здания. Подойдя к воротам мой спутник достал из кармана ключ и отворил ворота. Выйдя он опять запер их. "А мне не дали ключ. Как же мне быть?" - спросила я у Андрея. Он протянул мне ключ и улыбаясь ответ: "Возьми мой, у меня есть дубликат". Мы пошли к остановке. Пока мы ждали транспорт ,я узнала от него, что он психиатр, так же что ему нравится работа и начальство. Нам нужно было ехать разными маршрутами и я свой автобус дождалась раньше. Комфортно усевшись у окна, я увидела как Андрей мне машет. Я ответила и подумала: "Не, не может быть. Я не могу ему понравиться."

Уже ложась спать меня одолевали мысли о пройденном дне и о знакомстве с Андреем. Я поймала себя на мысли, что думаю о нем. Я уговаривала себя заснуть, как услышала шаги на кухне. Застыв я напрягла слух, но уловила только тишину. Я перевернулась на другой бок, и снова шум на кухне повторился. Усевшись на кровать, продолжила прислушиваться. Шум продолжал доноситься, и я уже была уверена, что у меня на кухне кто-то ходит. Подумав, о том что идти и подсматривать за незваным гостем я не хочу, накрыла голову одеялом и затихла. Шум стал казаться громче и отчетливее. Опять стали различимы шаги. Они были неспешными и размеренными. С ужасом я поняла, что шагающий движется в мою комнату. Я отчетливо услышала, как он переступил порог. Под одеялом стало не выносимо жарко и душно. Тишина. Но за этой тишиной ощущалось присутствие. Мне казалось, что сквозь мое укрытие меня видят. Чувство ужаса и внутреннего метания поглотило меня. Понимание того, что сейчас со мной можно сделать всё и предвкушение боли заставило меня расплакаться. Я уже не могла дышать равномерно и незаметно. Выхода не видя, я сбросила с себя одело. Но комната была пуста. Подбежав к выключателю, нажала его и комнату залил ослепляющий свет. Проморгавшись, я оглядела комнату. Никого. Я поспешила на кухню. Там тоже никого не оказалось. в эту ночь снов я так и не увидела. Не найдя в себе силы выключить свет, считала часы до рассвета.

Прошлая глава.

- Гарнизон? - спросил “зоолог”, - Ответь, где ты.

Сердце глухо билось в груди, дышать беззвучно оказывается очень трудно, как и стоять бесшумно.

- Я слышу твоё дыхание. Я знаю, что ты здесь.

Голос изменился, он стал более мягким,вкрадчивым и нежным, но это и пугало. Я прижался к деревянной стене у двери боясь сделать шаг и наступить на ведро, или миску для пса,или игрушку, и всё зазвенит, заорёт, покатится, открывая для голоса, что я здесь. Он не видел меня или видел не всё, зато слышал хорошо.

- Ты тяжело дышишь. Не стесняйся, дыши свободно. Всё будет хорошо, просто отдай мне резчика. Скажи где он.

Я тоже слышал его дыхание. Он тоже волновался. Ему нужен был дракон.

- Ты не зоолог, - сказал я и закрыл глаза. Под ногами образовалась лужа, подтекающая с одежды,- не знаю кто ты такой, но хрен с меня возьмешь, а не то, чего хочешь.

- Почему? - удивился голос.

- Потому что он заикается, дебил!

Я рванул дверь и выскочил во двор. Во дворе чуть не споткнулся о колоду, на которой колют дрова и выбежал на улицу. За мной никто не гнался, никто не улюлюкал вслед ,но в спину било холодом будто кто-то смотрел пристально и терпеливо ждал.

“Не п-п-п-поним-м-маю…”

- Поздно,дебил!

Я бежал по дороге, прямо по лужам, уже не избегая грязи, потому что уже было всё равно. Надеюсь, что это сон. Надеюсь, что это сон. Я не хочу умирать. Я подвёл всех.

“Ты не способен управлять резчиком! Просто отдай его и живи дальше,как раньше”.

Небо осветилось ярко и я замер на секунду, надо отдышаться. Сначала вспышка, потом звук молнии. Если посчитать сколько пройдёт секунд между вспышкой и молнией можно узнать расстояние до места удара.

Раз. Два. Три. Четыре.

Бах! Грохнуло так, что я присел. Насколько нужно умножить, чтобы узнать расстояние? Забыл.

“Мы всё равно его найдем! Твой друг отдаст его, если ты не согласишься! Но тогда друг будет жить дальше, а ты нет!”

Крик дракона прорвался сквозь эфир, заглушая неприятный голос. Прорвался и закричал, так что мир вздрогнул. Вода перемешанная грязью взлетела вверх и зависла грязными шторами, я шагнул ещё раз не успевая остановиться и полетел вниз, размахивая руками. Провалился в синий тоннель и покатился по нему, раскручиваясь как шар в кегельбане.

***

Закончилось быстрее чем в прошлый раз. Я очутился в кресле. Жопа в тепле, руки на подлокотниках и только растекается лужа под ногами, пачкая ковер. Здесь тепло, просто невероятно тепло. Я вдыхаю жаркий плотный воздух и чувствую как горит шея и горят ноги. Это калорифер там внизу виноват и плед,которым меня накрыли. Поворачиваю голову и вижу балконную дверь, там за стеклом многоэтажки, большой строительный кран торчит и луна зависла, освещая ночную жизнь.

Передо мной маленький цветной телевизор на подставке, как раз крутят новости и я наклоняюсь ближе, пытаясь понять, что за канал. Какие-то цифры - не знаю такого,наверное кабельный.

Ведущий странно себя ведёт, оглядывается по сторонам и разводит руками. В кадр извиняясь входит молоденькая девочка с шикарной улыбкой и передает белозубому ведущему стопку бумаг. Он читает,пожимая плечами и смотрит в экран, прокашливается и смотрит на девушку, она исчезает из кадра.

Я понял кого напоминает ведущий - Баскова. Такой же холеный настоящий блондин с фальшивой улыбкой.

- Война,- говорит ведущий.

- Что? - спрашиваю я у телевизора и ночная комната ярко освещается так, что режет в глазах.

Бах! Грохочет так, что трещат балконные стекла, трясется пол, выключается телевизор и шатается дом.

Бах! Со всех сторон слышу крики, вверху топают, внизу бегут, на улице воют сигнализации машин.

Бах! Окно распахивается и ударившись с грохотом разбивается! Я только успеваю обернуться и поднять руки, когда осколки стекла летят в спину, в шею,сыпятся за шиворот, режут руки.

Бах! Бах! Бах!

Взрывы один за другим и кажется, что дом переваливается с ноги на ногу. Включается телефон на столе и кричит:”Подъем! Доброе утро!” А я уже свалился на пол и ползу к двери, она закрыта и там включился свет и там бегают-носятся тени взад-вперёд и кругом всё грохочет, и после каждого взрыва дом подпрыгивает и еще более страшный грохот.

Я прижимаюсь к стене и смотрю в окно, там четко видно как горит крыша здания напротив, и как прилетает что-то и два этажа съезжают в сторону, а взрывы все продолжаются. И я кричу. И кричит дракон. И кричит голос: “Гарнизон!Гарррнизон!” и не хера он не заикается.И последняя вспышка знакомого синего цвета и шаровая молния летит ко мне и лупит в окно и меня швыряет в неизвестность, мотает вверх-вниз по трубе, забирая все дальше и дальше от кошмаров войны.

***

Я чувствую запах крови.Такой резкий, тяжелый и противный.Кровь не моя, она у меня под носом. Я лежу на полу покрытом кровью, как ковром. Пол тёплый и липкий от крови,я обнимаю его как одеяло во сне. Где я опять?

Трясу головой как безумный пес и слюна течет изо рта как у пса, и лапы в крови, как у собаки, которая атаковала ребеночка. Я выпрямляюсь и вижу ангар: длинный,светлый, полный людей, которые заняты работой. Вокруг туши свисают с крюков и кровь течёт, и через сливы уходит ручьями вдаль.

- Что за свинобойня? - говорю я и ближайший ко мне мясник оборачивается.

- Это что за место?

Он в длинном до пола фартуке, парусиновых штанах, на голове платок скрывающий прическу, на лице маска с отверстиями для глаз и рта. В руках топорик с длинной ручкой и окровавленным лезвием, на пальцах перчатки. Мясник оглядывается по сторонам и опять смотрит на меня - отталкивает тушу и она едет со скрежетом вдаль по каким-то железным направляющим балкам. И я понимаю,что это не свиная туша и не коровья. Это что-то с четырьмя конечностями,с красными пальцами на каждой,с лысой головой и выпотрошенным животом, и я кричу. Ору как свинья и меня тошнит, и я захлебываюсь и кричу и ползу дальше от жуткого мясника, который кладёт длинный топорик который звенит о железо, и берет новый,чистенький и идёт ко мне. И другие тоже прекращают работу и смотрят на меня, отодвигают туши, кладут старые инструменты и достают новые. Человеческие тела разъезжаются в разные стороны создавая грозди механических звуков и я плачу, икаю,вытираю рот и ползу в сторону, а навстречу идет десяток мясников, и сзади они тоже приближаются.

- Забери меня отсюда!- кричу я, - Забери, богом прошу!

Голос тут как тут и он громче чем шаги приближающихся убийц и он никуда не спешит.

“Гарнизон,- напоминает он - Где скрывается животное, скажи.”

Мясник уже рядом, он садится на корточки и изумленно разглядывает меня, постукивая ножом по грязному полу.

- Сначала вытащи! Потом базарить будем!

- Не понимаю,-говорит мясник,- куда вытащить? Ты кто?

Меня хватают за шиворот и волокут прочь, а мясник медленно выпрямляется и смотрит вслед.У меня даже нет сил сопротивляться, только страх, только безнадега и паника, которая перекрывает все остальные чувства. Там где я проезжаю тянется след из грязи, крови и мочи.Неминуемая смерть украла энергию и способность сопротивляться, я как использованный презерватив, как раздавленный окурок и даже разбитая звездочкой бутылка пива может оказать больше сопротивления. Жаль, что я не бутылка пива, хотя бы прожил с пользой, а если бы повезло то и не раз. Лишь бы убили быстро и без боли -очень боюсь пыток, ну пожалуйста.

Где-то вдалеке кричит Требуха и палач останавливается.

- Что это? Ты слышал?

Они говорят на русском.Значит все это происходит у нас? В моей стране свежуют людей на какой-то бойне? Что тут творится вообще! Девяностые давно закончились! Беспредела больше нет! Интернет, 3d очки, путешествия по миру, космос, наш президент уважаемый по всему миру политик и что это? Как такое может быть в наше время?

- Куда ты его?

- В офис,пусть разбираются. Он упал из воздуха и кричит. Они за это зарплату получают.

- За то,что кричит?

- За то, что проблемы решают, глупый. Наше дело работать, а думать нам не надо.

- Так может его на крюк?

Я так рванулся, что чуть себя не придушил, но хватка у мясника была железной.

- Напугал, видишь? Он грязный видишь? Его в душевую надо и стерилизовать, а потом на разделку. Думай, Голова.

- Мне за это не платят, - буркнул Голова.

- Вот. Теперь молодец. Отрежь ему левую руку, чтобы за пол не цеплялся.

- Ладно. Придержи конечность, а что это синенькое летит?

Бах!

Меня с размаху швыряет еще куда-то.

***

Падаю в траву,нога выкручивается, ударяюсь локтем о что-то твердое и бьет током насквозь, но я только мычу сквозь зубы. Вскакиваю на ноги и размахиваю конечностями, как плетками. Готов убивать, но на фарш не пойду.

Темнота. Не видно после яркого света ангара почти ничего, только силуэты,стоны,чавкание. Я стою пошатываясь и вдыхаю свежий лесной воздух. И вот она - новая картинка. Час от часу не легче.

Баба голая в траве, дохлая, в спине две красные дыры. Лежит неподвижно и из дырок дым валит вверх. Рядом стоит огромный мужик в шляпе, плаще, сапогах широких и смотрит чуть в сторону, руки в карманы засунув. А там еще один мертвяк на животе лежит, а на нем дракон возится. Грызет его, рвет мясо зубами и лапами, урчит довольный. Тот самый Требуха целителя.

- Ах ты каннибал, - говорю я и мужик оборачивается. Взгляд у него тяжелый и я почти срываюсь убегать, да сил нет просто, - Ты зачем это?

Мужик явно удивлен моему появлению и разводит руками:

- Что?

Дурачка из себя строит, а сейчас топор выхватит из-под плаща. Я показываю пальцем на кровожадного дракона. Тот распушил крылья и спрятался за ними, но дураку понятно, чем тварь занимается.

- Где взял его? Он мой. Зачем учишь дурному, китайца?

Мужик удивленно смотрит на дракона.

- Китайца? Ты кто такой вообще?

- Я пришел его забрать, - говорю, - и попробуй не отдать. Я тренер по боксу.

Мужик кивает:

- Ясно. Ну попробуй. Зубчик!

Требуха оборачивается и видит меня. Я опускаю руки и выдыхаю.Это не дракон.

То есть он - да не он. Порода одна,но животные разные. Этот упитанный,старый, прожженный боец с изумрудными глазами и длинными мясистыми ушами. А какой у него клык выступает из пасти, обагренный красным на остром кончике. Зверь - убийца. Наш ласку любит, а этот любит убивать судя по неподвижному телу под его когтистыми лапами. Я отвлёк его от жратвы и зверь смотрел на меня, пытаясь поймать взгляд.

- Зубчик,если ты закончил с нечистым, то вот тебе еще один странник ночи.

Зверь зашипел и прыгнул, прижав уши к башке, а я “улетел на спину”, размахивая руками и крича, как девчонка на баскетбольной площадке. Кто осудит, тот может сам встать в спарринг против этого урода, который даже крылья поленился расправить перед атакой.

***

- Что ты делаешь, Зубчик?

Да, меня снова отрубило,но на этот раз никакого тоннеля. Я попросту отрубился как дрысля с сиськами, а потом вернулся туда, откуда начал. В смысле на лесную траву, только может без пары конечностей,а на груди сидела холодная как жаба тварь и холодным раздвоенным на конце языком вылизывала мне виски.

Глаза я не открывал - боялся, чувствовал тяжесть на груди,чувствовал как тварь перебирает лапками и сипло дышит. Если я открою глаза она может захочет поиграть с шариками.

- Зубчик, это деревенский? Я понял, что ошибся, ладно,но что ты делаешь? Ты не заболел?

Он вдруг свистнул и зашуршали расправляясь крылья, два взмаха сквознячком по лицу и стало чуть легче дышать. Меня толкнули в плечо, легко двумя пальцами, но ощутимо - я открыл глаза.

Мужик в плаще сидел наклонившись надо мной и я мог разглядеть каждую его морщину, они перерезали лицо как шрамы. Требуха сидел у него на плече,сложив крылья и притворялся безобидной вороной.

- Повторяю вопрос, кто ты и откуда взялся.

- Зеркалю,-ответил я и отполз дальше, а потом сел, - Кто вы такие и как я сюда попал?

Мужик переглянулся с драконом.

- Курить есть? - спросил я, - эти скачки по снам утомляют. Особенно когда все от тебя чего-то хотят. То инфу, то просто разделать как свинью.

-Не курю,- ответил мужик, - начинаю понимать. Зубчик на тебя не напал, значит ты нормальное существо, без отростков. Но почему он тебя вылизывал, как сыночка? Сны говоришь? А как это ты по ним скачешь?

Курить хотелось страшно но у мужика я бы просить не стал, как и у дракона. Не похожи они на курильщиков, хотя вон от тех дымящихся трупов подкуривать можно. Сейчас лучше не буду думать о куреве.

- В трубу засасывает и крутит как в стиралке,а потом выплевывает хрен знает куда. Чем хуже обстановочка, тем лучше. У меня хоть вестибулярный в порядке и то все кишки выблевал,особенно в том разделочном цехе.

Не сказал ли я лишнего? Может эти ходят в тот цех кормиться мясом, когда своего не наловили. Я посмотрел на свежие трупы у них за спинами и медленно-медленно поднялся.

От автора: сам не понимаю, что происходит.

Телеграм канал - https://t.me/severmisha