Лига Писателей

Бейсбольная бита со звоном врезалась в стекло. Оно позиционировалось фирмой как бронированное, но прораб явно сэкономил на материалах — от удара на блестящей поверхности появилась сетка трещин. Ещё удар — трещины расширились и поползли дальше. Ещё удар...

Толпа ревела. «Долой жестянок!», «Оставьте нам работу!», «В переплавку уродов!». Здесь, на площади перед Центром робототехники, собралось несколько тысяч человек. Не так уж и мало, если подумать. Это почти все, кто есть.

Сергей огляделся. Знакомые лица везде, хотя многих, конечно, он не знал. Но они все тут из одной компании. Вон стоит Кларк Кэй, написавший в своё время интереснейшую историю о роботах, колонизирующих Энцелад — Сергей ею зачитывался ещё несколько лет назад. Стоит и выкрикивает эти дурацкие лозунги, как полоумный.

Вот Пауль Кэлло, испанец, чьи книги расходились многотысячными тиражами. В нём сейчас даже и не признаешь человека интеллектуального труда — взъерошенный, с горящими глазами, сжимает в руках дробовик. Дробовик — это серьёзно. Наверняка он тут не один такой. Как бы не застрелили кого.

Вот Исаак Робертов, писавший женское фентези под женским же псевдонимом. Он-то один из первых оказался не у дел: его произведения просты, как детские стишки. Первым он подключился и к этому митингу. Теперь он стоит, размахивая флагом, и смотрит, как ещё один их коллега лупит битой по стеклу.

Вот Энер Ри, писатель современной прозы. Его скучные моралечитания любой робот повторит почти без усилий.

Все они тут по своей воле. Никому не платили, никого не заставляли. А что им ещё теперь делать, кроме как выходить на митинг?

— Разойдитесь! — кричал полицейский где-то на задворках. — Разойдитесь, или мы применим силу!

Ничего они не применят. Как пускать газ в толпу, где стоят фантасты, которых читал с юных лет? У них ты брал автографы, их книги покупал в магазинах, презирая электронку. Нет, господин полицейский, ты так и будешь бессильно кричать, делая вид, что занят делом. В глубине души ты согласен со всеми, кто стоит сейчас на площади.

Охрана Центра давно разбежалась, не пытаясь остановить озверелых писателей. А может, они тоже сочувствовали всем этим людям. Кто теперь скажет?

Стекло наконец лопнуло, рассыпаясь ливнем искрящихся осколков. Фантаст с битой отбросил самые крупные куски и с воплем бросился внутрь. Следом, толкаясь и крича, ринулись остальные. Безудержная сила, для которой нет преград.

— Где они?! — орал парень с битой, рыская взглядом по холлу. Что же он писал? Лицо вроде знакомое, но лично с ним Сергей не встречался. Ах да, точно — ещё один фентезятник. Попаданцы, кажется. Серия о крутом непобедимом герое, который трахает бесконечных королев и каждую книгу побеждает очередного злодея. Понятно, почему он так активен. Роботы теперь пишут то же самое в сотни, тысячи раз быстрее.

Он остался без работы, но куда хуже то, что он остался без идеи и цели в жизни. Тот, кто прикоснулся к иллюзорному миру, пусть даже столь поверхностно, уже никогда не сможет жить, как простой человек.

Толпа, наконец, нашла на плане нужный этаж. Кто-то, расталкивая локтями коллег, отправился на лифте, но он всё равно был слишком мал, и остальные волной устремились к лестнице. Семь этажей. Разве это много для человека, в груди которого горит огонь ярости?

Где-то снаружи слышался стрекот вертолёта. Руководство Центра робототехники всё-таки добилось вызова специальных подразделений. У писателей всего несколько минут на то, чтобы уничтожить проклятые жестянки. Только есть ли в том смысл?

Нельзя остановить прогресс.

Сверху доносились глухие звуки ударов дерева по металлу — роботов крушили битами. В разбитые окна холла влетели первые дымовые гранаты, и Сергей торопливо выскользнул наружу. Он чувствовал себя предателем, но... он не мог идти против прилива.

Биты смолкали. Одна за другой.

Больше он не напишет ни строчки.

Жила-была одна девочка. Милая, хорошая – загляденье. Родители сначала не могли нарадоваться на своё чадо. Малышка росла и, вроде бы, всё было замечательно. До тех пор пока она не заговорила…

Вскоре родители поняли, что с ребёнком что-то не ладно – их чадо то и дело роняло фразы о «чудесных белых облаках» или «солнышке». Они сначала решили не замечать этих её «глупостей», решив, что это пройдёт со временем. Но время шло, а девочке становилось всё хуже.

Родители водили её к разным докторам, но те, к сожалению, ничего почти о подобной болезни не слышали и их лечение давало лишь временный результат. Положение ухудшалось – росло непонимание, насмешки, унижения. И девочка решила просто молчать, чтобы не привлекать внимания.

Девочка выросла и стала девушкой, продолжая вести себя “как все”. Ведь за её «неадекватность» она могла попасть в психиатрическую больницу или даже в тюрьму, что было, как ей показалось, уж слишком строго. Но однажды она обнаружила, что она такая не одна, «ненормальная». Как-то, прогуливаясь по парку, она увидела необычного молодого человека. Она сразу его заметила - он СМОТРЕЛ на играющих рядом детей и улыбался.

– Ты тоже видишь?
– Да.
– А знаешь, что самое смешное?
– Что же?
– Они считают нас неполноценными! Я так рада тебя встретить…

Темнота. Боль в глазах. Голова стянута бинтами. Допрос. Невыносимая темнота. Боль. Страх.

– Я не видел. Это просто невозможно. Вы тоже не видите – всё это бредни, чушь собачья, плод вашего воображения. Мы специально отлавливаем таким образом ВАС. Затем наши эксперты лечат таких как вы, получая лишь оскорбления за свои труды.
– Вы лишили меня зрения!
– “Зрения”? Вы вроде взрослый человек, а верите во всю эту чепуху. Зрения быть не может и наши учёные это доказали. Некоторые, правда, допускают возможность существования такой способности или даже заявляют, что некоторые люди её имеют. Но здравомыслящий человек никогда в этот абсурд не поверит. Не было у вас ни “глаз”, ни “зрения” – всё это ваша больная фантазия. Теперь отдыхайте.
Её выписали. Старые воспоминания о том прекрасном мире, где она раньше жила, день за днём уходили в небытие. Обида, злость и отчаяние постепенно тоже ушли. Но, что самое удивительное – она вдруг поверила, что ей и правда всё это пригрезилось – солнце, звёзды. Бред… Как она могла быть такой глупой?

Вскоре, после того как она окончательно пришла в себя, она встретила человека, с которым была счастлива всю оставшуюся жизнь. Люди теперь хвалили и любили её, муж был чудесным, а на детей она нарадоваться не могла. Она быстро поднималась по служебной лестнице и всё вроде бы было хорошо. Но иногда, сама даже не понимая и не помня почему, она рыдала, тайком от мужа и детей, запершись ночью в ванной, слушая шум, текущей из под крана, холодной воды…

28.01.2007

События минувшего дня заставили его понервничать, и сейчас он всеми силами старался привести своё душевное состояние в норму. В какой-то момент солдат заметил, что дует на поверхность чая в такт набегающим волнам. Поток воздуха из его рта превращался из слабого дуновения в сильный выдох. Это достаточно медитативно повлияло на него, и Рамирес принялся за мясо, осторожно запивая его. Оглядывая между делом окрестности, он вдруг обратил внимание на странный сгусток теней в паре сотен метров от него. Неподалеку располагалась роща с двумя десятками деревьев и пучками низкой растительности. И там, на одной из веток, листва будто бы складывалась в сгорбившуюся фигуру, сидящую по птичьи на корточках.

Игнасио отвёл глаза, не придав этому значения - кто будет так странно следить за ними, не особо таясь? Но через несколько секунд снова взглянул туда. Неподвижный силуэт оставался на своём месте. Это бесформенное тело будто скрестило руки между широко расставленных ног, таким образом удерживая равновесие. Краем разума испанец, не прекращая жевать, с тревогой подумал, что это всё же может быть живое существо, но быстро избавился от этой мысли. Однако мозг, будучи любимцем пощекотать нервы, заставил его представить, что там действительно кто-то сидит, наблюдая за ним. Именно за ним. Солдат уже подумывал сходить туда после окончания трапезы, как вдруг существо неторопливо передвинуло руку в другую часть ветки. Игнасио пронзило током - это дикарь-разведчик.

Быстро отложив еду, он подхватил мушкет и направился скорым шагом в ту сторону. Позади послышался оклик товарища Гильермо, но Рамирес не ответил, боясь спугнуть «жертву». На половине пути крона соседнего с веткой дерева на пару секунд наклонилась под гнётом ветра и скрыла фигуру. Продолжая путь, солдат с удивлением обнаружил, что там больше никого нет. Однако изучить то место не передумал. Подойдя наконец к дереву, он внимательно осмотрел его. Здесь было пусто. Держа оружие наготове, Игнасио обвёл взглядом рощу, не обращая внимания на подошедшего Гильермо. Тот осторожно спросил:

- Ты кого-то видел?

Игнасио тихо промычал, опасаясь, что если ответит вслух, обнаружит себя. Переняв его настороженное поведение, Гильермо поднял ствол мушкета повыше. Под скрип деревьев, мерные всплески прилива и шёпот ветра они крались вперёд, оглядывая местность. Что-то было не так, но что - Рамирес не мог понять. Он прислушался к окружающим звукам, и внезапно понял, что ночные обитатели джунглей замолкли. Не было слышно ни птиц, ни зверей. Только собравшись сказать об этом напарнику, Игнасио замер, как вкопанный. Посреди нагромождения невысоких кустов в десяти метрах от него возникла чья-то тёмная макушка.

Солдат навёл ствол туда, надеясь, что Гильермо заметит это. Но тут же ошеломлённо нахмурился - макушка медленно двинулась вдоль прикрывающей растительности. С одной скоростью, не меняя высоты, подобно акульему плавнику. В ушах застучало от напряжения. То, что скрывалось там, действовало странно и нелогично. Оно будто знало, что его видят и играло с охотниками. Спустя всего пять долгих секунд «голова», переместившись из одного конца кущи в другой, так же постепенно скрылась в листве. Игнасио, нервно сглотнув, покрепче сжал вспотевшими ладонями оружие. Он начал продвигаться вперёд, ближе к кустам.

Казалось бы, нужно выстрелить туда, но он боялся. Происходящее здесь было чрезвычайно диким и не поддающимся здравомыслию. Оказавшись рядом, Рамирес навёл ствол на кусты, не представляя, что делать. Внезапно оттуда с громким кудахтаньем вылетела птица, промелькнув мимо него. Солдат дёрнулся, едва не нажав на спусковой крючок. Обернувшись, он увидел, что Гильермо пропал. Здесь больше никого не было.

- Гильермо...

Позади прозвучал шелест листьев. Рамирес резко повернулся и увидел в ногах рядом с кустами солдатскую шляпу. Мужчина сквозь зубы чертыхнулся - её здесь не было раньше. Совершенно потеряв связь с происходящим, он осторожно сдвинул её в сторону концом мушкета. Сперва показалось белесое пятно, но убрав головной убор полностью, Игнасио увидел бледное лицо, не до конца закопанное в землю. Его левая рука непроизвольно потянулась к спрятанному на шее кресту - это было лицо Марко Чавеса. Лейтенанта, которого они похоронили сегодня, но совершенно в другом месте. С дрожью в руках, часовой заметил, как губы трупа шевелятся, словно пытаются что-то сказать, но затем с омерзением понял, что это не то, что он подумал.

Прямо изо рта Чавеса выползли четыре чёрных слизняка, расползшихся в разные стороны. В следующую же секунду Рамирес не сдержал испуганный стон - слизняки оказались чьей-то рукой, вслед за которой из глотки появилась вторая. С омерзительным треском сухожилий и костей они начали разрывать рот, а затем и череп, являя на свет нечто до того чёрное, что слабый свет свет луны, казалось, ещё сильнее подчёркивал мрак потусторонней фигуры. Это было то самое существо, что сидело на ветви - Рамирес сразу понял это. Худое, костлявое, перемещающееся ломаными движениями. Этот беззвучный гуманоидный контур тьмы, резко дёрнув головой в сторону солдата, медленно направился в его сторону.

Игнасио, собрав остатки воли, прицелился и выстрелил. Поднялся густой дымок, скрывший видимость, поэтому солдат сделал несколько шагов назад, чтобы оценить урон. Пригнувшись, он ничего не увидел - существо исчезло. Решив воспользоваться моментом, он начал перезарядку, на которую должно было уйти около минуты. Руки не слушались - кисет с порохом выпал из пальцев. Нагнувшись за ним, Рамирес вздрогнул - прямо на кисть протянутой руки капнула кровь. Шумно дыша через нос и теряя последние остатки храбрости, он взглянул наверх и тут же вскрикнул, падая назад. Прямо над ним висел вверх ногами Гильермо с головой, вывернутой в другую сторону.

Упав на задницу, Игнасио оказался у ствола дерева, и с замиранием сердца заскулил - краем глаза он видел голову чёрной фигуры, сидящей за этим самым стволом. В абсолютно нерациональной надежде, что если не смотреть на существо, то оно не нападёт, Рамирес потянулся за кинжалом, закреплённым в ножнах на бедре. Но в то же время и существо потянулось рукой к его перекошенному лицу. Мгновения показались часами. Нащупав рукоять, часовой сжал её, приготовившись атаковать, как внезапно позади послышались чьи-то крики. Сюда бежали люди, встревоженные выстрелом.

Резко перекатившись в сторону, Рамирес выставил лезвие вперёд, но у дерева больше никого не было. А спустя пол-минуты сюда прибежал Промино в сопровождении десятка солдат.

- Что здесь произошло?!

Рамирес, нервно сотрясаясь, показал на висящего Гильермо. В свете факелов стало понятно, что его привязали к ветке за собственные мышцы, вытянутые из ног.

https://www.litres.ru/maks-koul/67-demonov-amazonii/

Жил-был маленький злой человечек. Приходя со своей мерзкой работёнки (работал он в маленькой неуютной мастерской, делая для почивших жителей городка небольшие чёрненькие гробики) от нечего делать он садился в своё неудобное креслице и начинал смотреть так ненавистное ему местное телевидение. Обычно всё это заканчивалось тем, что мерзко ругнувшись, злой человечек, злобно подпрыгнув в своём неудобном креслице, поганенько подбегал к небольшому телевизору и с силой вдавливал ни в чём не повинную кнопочку в недра говорящего и показывающего чуда техники.

Все жители маленького городка ненавидели его. Впрочем, он отвечал им взаимностью. Дети, завидев его, прятались и таращились на него испуганными большими глазёнками со всех щелей. Ни одна собака не могла пройти мимо него, не облаяв или не цапнув за ногу. Птички, белочки и прочая живность спешили убраться с его дороги. Кошки же благоразумно соблюдали свой вечный нейтралитет.

Некоторые жители даже думали, что он не такой уж и злой, просто может быть одиноко ему очень. И правда, читатели, не думали ли Вы, что этому человечку нужна капелька понимания, что может быть ему просто не хватает немного… КРОВИ!!? Чего это я? Любви! Конечно же, любви!

Но вот однажды, получив удачный заказ (померла вся семья - дочь, порезала себе вены. А папочка, вытаскивая трупик, поскользнулся, размозжив себе головёнку о край ванночки. У мамочки, когда она пришла с работы, от такой картины не выдержало сердечко. Престарелый, слабоватый на головку, дедулечка, выйдя из своей комнатушечки, начал всех поднимать и уговаривать пойти пить чай с казинаками. Сын, придя и увидев перемазанного в кровушке дедулечку, придушил старенького, да и сам задушился в петелечке), идя с работы и весело насвистывая какой-то отвратительный мотивчик, наш злобненький человечек увидел ЕЁ…

Золотистые локоны, преломляя весёлые солнечные лучики, слепили его словно тысячи солнц. Она плыла, как плывут корабли в море – так же величественно и спокойно... Её глаза… Он почувствовал, что, смотря в них, он проваливается куда-то далеко-далеко… А сам он словно бы воспарил под самые белоснежные облака, где и птицы-то не летают…

Из ступора его вывел чей-то оклик. Его сосед, подойдя, протянул ему ручонку для рукопожатия, а ненавистный ему кокер-шницель-спантерьерчик, весело виляя хвостиком, обнюхивал его ботиночки. Дети почему-то больше не убегали, завидев его издали, и даже Федотовна, самая сварливая в городке бабёнка, уступила ему дорожку в узком переулочке и спросила с интересом «Как ваше здоровье, Никифорович?». До дома шёл он, как показалось ему, вечность. Как во сне он проходил по залитым солнышком улочкам, с их чудесными маленькими домиками, снующими туда-сюда детишками, собачками, кошечками и прочей живностью. И, ступая по камешкам мостовой, он знал уже, что не будет он теперь работать в своей неуютной мастерской, и что не будет он жить больше в своём маленьком, мерзком домике…

Наставник однажды сказал своему ученику, что для достижения Цели нужно отбросить всё, что не является необходимым. Ученик запомнил слова Мастера, но никак не мог понять, как отличить, что является необходимым, а что нет. А наставник никогда не объяснял ему этого.

Однажды, когда они совершали переход в горах, на них неожиданно напал тигр. Учитель, чуть отойдя, спокойно пропустил тигра, и тот погнался за учеником. Ученик бросил свой посох, скудную провизию, котелок и залез на высокое дерево. Через некоторое время тигр ушёл, но ученик боялся спуститься вниз. Мастер, придя и глянув на испуганного ученика, рассмеялся и сказал:

— Вот ты почти и научился отбрасывать всё, что не является необходимым для достижения цели!

— Учитель, — возразил ученик, — но ты не потерял ни посоха, ни поклажи и даже не пытался убежать, а тигр тебя не тронул. Почему так случилось?

— Просто я уже отбросил то, что ещё не бросил ты, — ответил Мастер и замолчал на некоторое время. — Гнев... Страх... Мне уже не нужны внешние демоны и их уроки. Тигр был демоном. Я был прозрачен для его взгляда. А ты нет, потому что ещё не устранил своих внутренних демонов.

К выкрашенному синей краской домику в глубине участка вела поросшая травой плитка. Вдоль дорожки цвела сирень, благоухая в зное майского дня. Вокруг цветущего под ногами клевера гудели, словно крохотные трансформаторы, шмели.

Следователь склонился над фотографией в рамке. На черно-белом снимке стояла девочка лет восьми, просунув ногу под раму огромного для ее роста велосипеда и радостно улыбалась.

- Зина работала на почте. Как только школу окончила - устроилась в Районное отделение. Другие дети ждут - не дождутся, чтобы уехать подальше, а она

сказала, что останется. - Женщина вытерла глаза. - Мамина дочка. Не могла долго без меня.

- А ее отец? Где он?

- В поле. Он механизатор в колхозе. От темна до темна под тракторами. Миша больше всех мучился. Он у меня такой. Все в себе держит. За те четыре дня, пока ее искали - весь извелся. А в тот день, когда к нам пришли сообщить - за пять минут стал седым.

- А жених у нее был?

- В школе был ухажер. Портфель зан ней носил. Ванька Симак. После школы поступил в училище в Остромечево, да и уехал. А потом я никого и не видела с ней.

- Вас наверное уже в тот раз спрашивали, но на всякий случай уточню. У Зины раньше были приступы эпилепсии?

Женщина тяжело вздохнула:

- Были. Я с ней все ее детство рядом. Бывало на неделю по два раза случались. Потом чуть подросла и как-то стали реже. Но я все равно старалась быть при ней.

- А из-за чего они обычно случались?

- Врачи говорили, из-за испуга. А Зиночка была робкая. Когда была маленькой, бывало идём в магазин, собака залает - так она за меня прячется.

За окном послышался скрип тормозов.

- Ну, мне пора. спасибо вам, Елена Федоровна за беседу и за чай.

Уже на выходе следователь обратил внимание на пыльный велосипед без рамы, прислоненный к стене веранды.

- Это Зинин?

- Да. Его рядом нашли. В метрах двадцати. Около бетонной траншеи.

Мужчина приподнял бровь:

- Сначала забрали в райцентр, а как дело закрыли - Лёня, наш участковый привез его нам.

- А что с рулём?

- А, это? За полгода до этого Зиночка упала на нем и руль сломался прямо пополам. Представляете как делать стали?

- Да уж. - Участливо произнес следователь. - Перестройка во всей красе.

- Ну вот. А потом она приезжает, а руль новый. Да ещё и такой красивый.

Мужчина задумчиво провёл пальцами по аккуратно завитому, словно виноградная лоза металлу.

- Значит убили доченьку мою?

- Пока не знаю. До свидания.

У забора стоял мотоцикл участкового:

- Выяснили что-то новое?

- Не знаю, лейтенант. Пока не знаю.

- Я договорился насчет ночлега. Остановитесь у моего одноклассника. - Милиционер открыл планшет и достал оттуда толстую папку. - Кстати, вот то, что вы просили. Только перед отъездом верните.

- Отлично. Будет что почитать на ночь.

Вокруг стола носились двое мальчишек помладше, а старшая девочка помогала матери с посудой.

- Вы надолго к нам? - Хозяин дома прицеливался бутылкой “Пшеничной” на вытянутой руке к маленьким граненым рюмкам гостей.

- Надеемся завтра выехать. - Геннадий Викторович невольно сглотнул, наблюдая, как запотевает стекло. - В городе дел прорва. А нас сюда загнали. Бумагу марать.

- Да. Сейчас и у нас аврал. Пока стоит погода - в поле бы работать, а техники нет. На весь колхоз два трактора еле наберется. Все разобрано. Запчастей уже четвертый месяц ждем.

- Петя, ты давай поменьше о работе. Гостей уже утомил. - Хозяйка ставила на стол большую тарелку с вареной картошкой присыпанной укропом.

- Ничего. - Следователь приглаживал усы после выпитой рюмки. - Иногда бывает полезно отвлечься от нашей рутины. Начинаешь свежим взглядом смотреть на мир.

- Так что вы расследуете? Наверное опять за Данилюка взялись?

- А кто это?

- Бухгалтер при сельсовете был. Вы разве не по тому делу?

- Нет. Мы по делу Зинаиды Ващук.

Внезапно со стороны кухни раздался звон разбившейся о пол тарелки.

- Знали ее? Она работала почтальоном.

Мужчина откупорил бутылку и снова налил в рюмки. Вася прикрыл свою ладонью:

- Мне хватит.

После этого простого вопроса хозяин как-то подобрался и посуровел:

- Конечно знали. А разве ее убили?

- Как оказалось: убили.

Хозяйка тем временем подметала с пола осколки.

- Но вы, пожалуйста, не распространяйтесь об этом. Это я вам, так, по секрету. Не хотелось бы раньше времени спугнуть преступника.

- А вот и горячее. - Внезапно повисшую тишину нарушила хозяйка. На стол опустилось широкое блюдо с котлетами. А женщина, все так же стараясь улыбаться гостям, поспешила скрыться за цветастой занавеской на кухне.

Ужин прошел почти в тишине. Геннадий Петрович затянул длинный монолог про рыбалку, а хозяева нянчились с детьми, изредка комментируя что-то из длинного повествования гостя.

- Спасибо за ужин. - Следователь пнул под столом своего помощника.

- Да. Спасибо, все было очень вкусно.

Хозяйка, улыбнулась:

- На здоровье. - Но сквозь улыбку чувствовалось какое-то внутреннее напряжение.

- Пойдемте, я покажу вам ваши кровати.

Окна летней кухни выходили в яблоневый сад. Соцветия оранжевых лилий и лиловые бутоны георгинов доставали до подоконника, благоухая с приходом ночной прохлады.

- Как тебе хозяева, Вася?

- Хорошие люди. хозяйственные. Вон сколько успевают: целая плантация.

- Ну а теперь скажи, как опер: не показалось ли тебе что-то странным?

- Спят раздельно. Я когда проходил мимо спальни краем глаза увидел одну подушку на кровати.

- Неплохо. Еще.

- Наш хозяин - кузнец или сварщик.

- Вот! Обратил внимание на кованую решетку на веранде?

- Да. Красиво сделано. Будто настоящий виноград.

- Да, Василёк. Будто настоящий. - Задумчиво произнёс мужчина. - Рассказывай: что накопал в сельпо?

- Этот Агдам и сейчас есть на прилавке. Ясное дело никто ничего не вспомнил. Так что по нашему делу ничего. А так порасспрашивал про Зинаиду. Описывают очень сдержанно. Думаю что-то не договаривают. И вот еще: ни у магазина ни по дороге ни одного алкаша.

Следователь откинулся на спинку дивана, который ему постелила хозяйка:

- Скажи пожалуйста! Прямо не деревня, а Олимпиада-80.

- Понимаю к чему вы клоните. - Его помощник развешивал одежду на спинку стула у своей раскладушки.

- Ты о чем, Вася?

- Я тоже слышал, как “элементов” высылали за сто первый.

- А? Да я не об этом. Давай-ка лучше посмотрим что принес нам наш друг и товарищ.

Юноша с удивлением посмотрел на своего начальника.

- Подай-ка мне, Василек мой дипломат.

- Вы про участкового что-ли?

- Ага. Про него-родимого.

Они оба сели за стол, стоявший у открытого окна. Майские сумерки окрасили мир вокруг в серые тона. Дела людей и высший промысел - все становилось единым, когда опускалась тьма.

- Что это?

- Списки выпускников средней кустынской школы. Не надгробия, конечно,но тоже сгодится.

- Ого! И что мы ищем.

- Мы ищем, Вася, выпускника или выпускников окончивших школу в отрезок времени с семьдесят восьмого года по восемьдесят шестой. Ты сигареты купил? - Мужчина встал и набросил пиджак.

- Ой. Извините. Забыл в бардачке.

- Ладно. Ты начинай, а я прогуляюсь к машине. Заодно голову остужу.

Взяв из бардачка пачку, и захлопнув поставленную у разноцветных жердочек аккуратного забора Волгу, следователь закурил и осмотрелся. Редкие фонари освещали главную улицу, которая уходила куда-то в даль, теряясь между высаженными вдоль дороги липами. Где-то недалеко лаяла собака, а в траве стрекотали кузнечики. Это место казалось идеальным, чтобы провести остаток жизни уединенным отшельником где-нибудь на окраине, или даже в лесу. Он прошелся вдоль забора, касаясь головой нависших над оградой цветущих ветвей. Белая, словно невеста, вишня пьянили как в юности, когда еще не так явно ощущался бег времени. Его мысли прервали голоса. Они звучали так, будто двое спорили, но шепотом. Женщина и мужчина. Потом хлопнула дверь и послышались шаги. Еще спустя мгновение вспыхнул огонек от спички, кто-то затянулся и выпустил дым.

- Не спится? - Геннадий Викторович почувствовал, как человек в темноте подпрыгнул от неожиданности. - Доброй ночи.

- А, это вы. - Хозяин дома обернулся на открытое окно. - Да, вот дома дети. С женой постоянно ругаемся из-за папирос. Выгоняет на улицу.

- А по-мне на улице эта гадость даже вкуснее. - Следователь прикурил новую сигарету и слегка поежился от вечерней прохлады. - Я в помещении не люблю курить. Выходит, что тот же дым по второму разу вдыхаешь. Это как с женщинами: каждая свежая затяжка приятнее предыдущей. Согласны?

Следователь не видел лица своего собеседника, но это и не было нужно. Он знал, что его глаза сейчас бегали в поисках норки, в которую хотелось нырнуть и затаиться. И, не насладившись моментом сполна, поставил точку в его мучениях:

- Спокойной ночи.

Дверь в летнюю кухню тихо скрипнула.

- Что-то вы долго.

- Пока здесь впотьмах найдешь нужник - он становится не нужен. - Старший следователь стащил с ног хозяйские тапочки-вьетнамки и забрался на диван. - Можешь записать, Вася. Мудрые мысли еще посещают эту светлую голову.

- Так и запишем: Старший следователь не добежал до туалета.

- А по шее? Рассказывай как успехи.

- Я пока переписываю подходящих по возрасту бывших учащихся мужского пола.

- Только мужского?

- Основная версия - насильственные действия сексуального характера. Не думаю, что местные доярки сподобились на такое.

- А ты растешь в моих глазах, падаван.

- Спасибо, учитель. - Помощник сложил ладони и поклонился на манер китайских болванчиков. За что удостоился поклона в ответ. После чего оба рассмеялись.

- Много их вырисовывается?

- Пока дошел до восемьдесят первого года. - Вася отложил ручку. - На наше счастье - в здешней школе в год выпускалось не больше пятнадцати учеников. Поэтому пока в списке у меня всего восемнадцать фамилий.

- Хорошо. Завтра по дороге забросим их в район. Пусть поработают, а то слишком здесь все вялые что ли. Не милиция, а Тимур и его команда. - Он бросил на стол сигареты и отвернулся к стене. - А теперь спать.

- Хм. Занятная безделушка. Я раньше не обращал внимания. Откуда она у вас?

- “Что” откуда?

- Зажигалка. - Вася вертел в руках почти плоскую латунную шайбу с узором, будто кто-то расписывал шариковую ручку. На ребре этой шайбы выступали два цилиндра. Один из них оказался колпачком, под которым прятался фитиль, а второй был оборудован колесом и кремнем.

- Трофейная.

- Вы воевали?

- Снял с убитого мною преступника.

- Вы шутите? Это нарушение протокола.

- Никто ведь не узнает? - Мужчина натянул на плече побитый молью шерстяной плед, все так же лежа к стене лицом. - Правда, Вася? Иначе я и у тебя что-нибудь возьму.

У молодого сыщика чуть не выпала челюсть.

- Спи давай.

- Забыл сказать, Геннадий Викторович.

- Что ещё?

- Пока листал списки, попалась на глаза знакомая фамилия. Жовнерчик.

- И что тебе в ней знакомо?

- Сегодня, когда мы были на кладбище, пока вы искали могилу Зины Ващук, я обратил внимание на могилу за оградой, вне погоста. До не как раз не добрался огонь. И угадайте, кто там лежит?

Старший следователь привстал на локтях:

- Ну-ка. Удиви старика.

- Олег Брониславович Жовнерчик. 1964 года рождения. Год смерти 1985.

- Ты ж мой Пуаро! Завтра выясню у участкового где он жил - навестим родных, если они остались. К тому же, к участковому у меня будет лично пара вопросов.

Молодой милиционер еще немного покрутил в руках странную зажигалку. Затем погасил свет и сквозь открытое окно в комнату летней кухни вползла ночь. Звуки ее сменялись запахами и не ясно было сквозь пелену сна чувствуешь ли ты аромат леопардовых лилий под окном или, все же, слышишь их? Небо здесь казалось таким близким, что звезды будто кружили вокруг хороводом, все больше и глубже погружая в бездонную темно-синюю бездну космоса.