Сообщество - За Правду

За Правду

1 964 поста 1 799 подписчиков

Популярные теги в сообществе:

6

Свои и чужие

Свои и чужие

…коммунисты могут выразить свою теорию одним

положением: уничтожение частной собственности.

Манифест Коммунистической партии


В советское время был замечательный фильм 1974 года режиссера Ильи Гурина «Еще можно успеть». Молодой комсомольский руководитель пытается изо всех сил «добыть» на стройку недостающие винты, то и дело натыкаясь на непонимание, равнодушие и даже враждебность – тебе что, больше всех надо? Отдельные очаги сопереживания лишь усиливают впечатление расходящейся под ногами пропасти, разделявшей людей на, условно говоря, «своих» и «чужих». «Свои» – это те, кто общественное благо ставит выше собственных интересов, а «чужие», наоборот, исходят из обывательской убежденности, что своя рубашка ближе к телу.


Когда и откуда к нам пришли эти «чужие»? В какой войне мы потерпели столь тяжелое поражение и капитулировали перед их идеями и ценностями? Общественное сознание не на пустом месте возникает. Оно рождается из общественного бытия, из господствующих отношений в сфере производства и распределения материальных и культурных ценностей. Никакими правильными лозунгами, вдохновенными речами и проповедями не переломить отравляющую силу несправедливости, если она присутствует в обществе. Можно лишь загнать чувство поруганной справедливости вглубь, под непрошибаемую маску «своего», породить циничного и расчетливого обывателя, не менее буржуазного, чем в самых буржуазных обществах.


Почему буржуазное общество порождает буржуазное сознание, наверное, понятно. Но как появилась «внутренняя» буржуазия в советском обществе, при отсутствии частной собственности на средства производства? Для марксиста большой тайны в том нет. Советская экономическая модель под фиговым листком «социалистических», сохраняла все родовые пятна капитализма – товарно-денежные отношения, наемный труд, частную собственность, даже эгоистическую мотивацию работника, стыдливо именуемой маститыми партийными идеологами «материальной заинтересованностью».


Позвольте, воскликнет сведущий читатель, какая «частная собственность» могла быть в СССР? Уж чего-чего, но заводов-фабрик в частных руках не было, как не было и эксплуататоров-капиталистов, присваивающих труд рабочих. Каждый получал «по труду», согласно своему «трудовому вкладу» - разве не так писал К. Маркс в своей знаменитой «Критике Готской программы»?


Не так. Но чтобы понять что «не так», следует знать основные положения марксистской теории, главным требованием которой является упразднение самого института т. н. «частной собственности». Это условие определяет все черты нового способа производства, «страшно» звучащего для слуха – нетоварного, нерыночного, неконкурентного. То есть социалистическая экономика принципиально исключает все те «достоинства», которые в недалеком прошлом нахрапом навязывались перестроечными «учеными» недотепами под видом «передовых методов хозяйствования», ради которых простофилями и была принесена в жертву великая советская цивилизация.


Ликвидация частной собственности автоматически означает и ликвидацию товарно-денежных отношений, включая и такой их элемент, как куплю-продажу рабочей силы. Это самый сложный для понимания аспект научного коммунизма, который отпугивает обывателя своим радикализмом, «утопичностью», для которого «заработная плата» представляется столь же необходимым элементом экономики, как и сам производительный труд. Унизительность продажи человека на рынке труда глубоко погребена под хламом многовековых традиций, под видимостью «свободы выбора», под пышными декларациями о «правах человека», не позволяющими даже усомниться в незыблемости и естественности такой современной работорговли.


В той же «Критике Готской программы» Маркс писал:

«В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов, как некое присущее им вещественное свойство, потому что теперь, в противоположность капиталистическому обществу, индивидуальный труд уже не окольным путём, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда. Выражение «трудовой доход», неприемлемое и в настоящее время из-за своей двусмысленности, теряет таким образом всякий смысл».


Очень важная мысль - при социализме индивидуальный труд существует непосредственно, как часть всеобщего, «совокупного» общественного труда. Это понятно, потому как ничей труд никому не нужен вне общества. Ни у кого более нет собственности на свою рабочую силу и труд человека перестает быть объектом купли-продажи. Не являются более товаром и природные способности, таланты, физические качества и прочие индивидуальные дарования, которые также становятся непосредственно общественным достоянием. Вне зависимости от своего места в системе общественного разделения труда, все равно трудятся, равно получают, равно обеспечено живут. Никакой дискриминации, никаких «пропорциональных» воздаяний «по труду», никакой привилегированности для кого бы то ни было.


Какое сознание порождают отношения трудового найма? С одной стороны работник являет собой человека подневольного, порабощенного, вынужденного продавать себя, чтобы обеспечить свое существование и является объектом капиталистической эксплуатации. В этом заключается классовая общность наемных работников, единство их материальных интересов. Но с другой стороны наемный работник является собственником своей рабочей силы и, как всякий торгаш, стремиться продать её подороже. И товарищ по классу выступает для него уже не как соратник, а как конкурент и противник. Так что рассчитывать на то, что классовая принадлежность однозначно определяет классовое сознание не приходиться. Вопрос намного сложнее и глубже, чем представляется на первый взгляд.


Переносить чисто капиталистические отношения трудового найма в социализм – верх невежества и безответственности. Никакого положительного эффекта это дать не могло. Но разрушительные для общественного сознания процессы они порождали полной мерой. Конечно, противоречия трудового найма были смягчены сильной социальной политикой, развитыми фондами общественного потребления, бесплатностью основных жизненно важных услуг, что воспринималось как нечто должное и незыблемое. Если все люди сыты, одеты, обуты, имеют крышу над головой, то наличие, скажем, у кого-то импортного магнитофона или даже жевательной резинки вполне может стать мерилом жизненного успеха, как сегодня автомобиль Ламборджини или океанская яхта новоиспеченного олигарха.


Если называть вещи своими именами, то «ценности» чужого мира окажутся совсем не так привлекательны и экономически эффективны, какими они рисовалось в воспаленном воображении позднесоветской интеллигенции. Конкуренция предстанет скотской борьбой за существование, взаимной грызней за место под солнцем, самым людоедским социал-дарвинизмом. Частная инициатива – коррупцией, преступностью, бандитизмом, алчущими глазками бывших людей, ищущими любую возможность обогащения. Демократия – изощренной формой классовой диктатуры ничтожного меньшинства крупной буржуазии и финансовой олигархии по отношению к подавляющему большинству трудового народа. Права человека – карательным механизмом по обеспечению прав одних людей свободно паразитировать на труде других. Свобода слова – тотальным контролем капитала над СМИ с целью утверждения своего всевластия. Ничего не пропустил?


Могли бы настоящие коммунисты успеть спасти страну и завоевания Великой революции от грядущего хаоса и разрухи? Думается, да. Несмотря на десятилетия грубейших извращений основополагающих принципов социализма, советские люди имели обостренный запрос на справедливость, даже если он не был явно сформулирован. Не нашлось лидера с зажигательными идеями, мудрыми словами, за которым пошли бы миллионы. Партийные вожди не знали и не понимали многого, но только не в вопросах сохранения власти и умножения собственных привилегий. Слушая сегодняшних «марксистов», профессоров и преподавателей советской выучки, прекрасно адаптировавшихся к современной обстановке, читающих лекции и даже издающих книжки с апологетикой советской общественной модели, мне вспоминается верный Руслан из одноименной повести Георгия Владимова. Марксистские «теоретики» давно почивших в бозе номенклатурных заказчиков, продолжают преданно служить мертвым идеям из учебника «политэкономии социализма», изощренно забрасывая ворохом правильных слов всякую живую марксистскую мысль. То же «распределение по труду», тот же «хозрасчет», те же «социалистические товарно-денежные отношения», те же «различия между умственным и физическим трудом», между городом и селом, но ни слова о равенстве и настоятельной необходимости его обеспечения.


Иногда можно услышать упреки в адрес основоположников научного коммунизма, что они-де не представили законченный проект построения нового общества, что в их работах можно найти противоречия и неясности, что многое «не подтверждено временем» и нуждается в «развитии» с учетом сегодняшних реалий. Слушая такие доводы, я представляю себе сидящего на диване, лузгающего семечки «мыслителя», обвиняющего ученых, открывших законы аэродинамики в том, что они не создали современный аэробус. Ученые подарили миру Знание, а конкретное воплощение – дело конструкторов, технологов, разработчиков, имеющих в своем распоряжении расчетные формулы и экспериментальные данные. Маркс с Энгельсом указали на источник зла, на тормоз развития общества – «священное» право частной собственности, остальное должно стать делом революционной практики.

Показать полностью 1
1121

Грета Тунберг призывает к "свержению всей капиталистической системы"

... обвиняя капитализм в “колониализме, империализме, угнетении, геноциде” и “расистском, репрессивном выкачивании ресурсов”.

Грета Тунберг призывает к "свержению всей капиталистической системы"

Вчера вечером в лондонском Royal Festival Hall состоялся "детский крестовый поход" с целью «отпраздновать» выход «Климатической книги», манифеста Греты Тунберг, в котором собраны эссе ученых-климатологов, перемежающиеся фотографиями и реальными данными (сама обложка представляет собой цветовую диаграмму глобальной температуры, меняющуюся от безмятежно-голубого до красного).

Грета беседовала с Самирой Ахмед, которая мягко расспрашивала её о жизни самой известной в мире климатической активистки («Ты самая крутая 19-летняя девушка, которую я когда-либо встречала!»). Толпа обожала Грету, и наслаждалась её непосредственностью. Идеальный выходной день для среднего класса, вроде поездки в Глайндборн или Бленхейм! Некоторые даже привели с собой своих маленьких детей, явно надеясь вдохновить их на такую же активистскую деятельность. И, вопреки своей репутации агрессивной проповедницы, Грета была совершенно очаровательна. Ярость «Как вы смеете!» Греты уступила место симпатичной фигуре, исполненной страсти.

Но это не единственное, что изменилось в облике шведки. Раньше она подавала себя как климатическую Кассандру, её роль заключалась в предупреждении, а не в наставлении: она ругала политических лидеров, но упорно избегала программных деталей, говоря, что подобные вещи "не имеют ко мне никакого отношения". Но теперь, на сцене и в этой книге, она нашла свою политическую позицию, в частности левую идеологию антикапитализма.

Вкрапленное в обычные указания о необходимости оказывать давление на политических лидеров, её послание было более радикальным. Нет никакого «возврата к нормальной жизни. ”Нормальной“ была ”система“, которая дала нам климатический кризис, система «колониализма, империализма, угнетения, геноцида», «расистского, репрессивного выкачивания ресурсов». Климатическая справедливость — это часть общей справедливости; одно без другого не бывает. Мы не можем доверять элитам, порожденным этой системой, противостоять её недостаткам — вот почему она, как и Риши Сунак, не будет беспокоиться о климатической встрече (COP27) в этом году. Сама COP27 — это не более чем “афёра”, которая способствует “зеленому промыванию мозгов, лжи и мошенничеству”. Достаточно будет только свержения «всей капиталистической системы».

Пробежавшись взглядом по авторам «Климатической книги», вы увидите, кого она читала: Джейсон Хикель, Кейт Раворт, Наоми Кляйн. Для этих людей климатический кризис не является рукотворным. Он порожден капитализмом, как и другие формы социальной несправедливости, от которых страдает общество. Рост ВВП — особенно капиталистического типа — невозможен без увеличения выбросов углекислого газа. Единственным выходом из этого чрезвычайного положения является немедленный отказ богатых стран от экономической экспансии как социальной цели.

Неудивительно, что Грета думает именно так, учитывая, насколько тесно экологический активизм стал тесно связан с более экспериментальным направлением современных левых. Снижение темпов роста, безусловно, не единственное возможное решение климатического кризиса, но Грета, похоже, не сомневается в этом. И, как и большинство представителей её поколения, она потеряла всякую веру в способность прогрессивных левых из истеблишмента постепенно изменить положение дел. Её подростковые годы, проведенные в критике национальных правительств, сделали её одной из самых известных персон в мире, но после двадцати она похоже, будет гораздо более революционной.

Новость на русском: http://newsstreet.ru/blog/32034.html
На английском: https://unherd.com/thepost/greta-thunberg-throws-her-lot-in-...

PS: В комментах к новости на реддите, конечно, взывЪ пуканов и кипение говн – оказывается, теперь она "глупый аутичный ребёнок" (хотя ей скоро 20), и "нельзя было ставить на 12-летнюю психопатку", "типичное поколение зумеров с гнилым мозгом", "она так хорошо проводила зелёную повестку, мы думали она хорошая, а она – вон какая!" – приятно видеть.

Но "быстро они растут", по-моему, лучший.

Показать полностью

Умение работать в команде

Умение работать в команде

В 2018 году, в ходе совместной с премьер-министром Индии Нарендрой Моди встречи в Нью-Дели с воспитанниками сочинского образовательного центра "Сириус", президент РФ Владимир Путин высказал очень важную мысль о том, что умение работать в команде является важнейшим преимуществом для успешной деятельности.


Не сказать, чтобы мысль блистала новизной – истинность этого суждения доказана всей историей развития человечества с древнейших времен, так что совершенно необязательно было ссылаться на мнение «специалистов в области когнитивных наук». Культ индивидуализма, частной инициативы, предприимчивости, которым приписывались все достижения современной цивилизации, при ближайшем рассмотрении оказываются совершенно незаслуженным. На самом деле вся материальная и культурная среда нашего обитания созданы трудом и разумом людей, соединенных единым процессом производства во времени и пространстве. Такое единое производство и требует солидарности, координации действий, «умения работать в команде», даже если этой «командой» в неявном виде становится всё человечество.


Можно ли распространять принцип солидарности действий, оправданный в небольшом коллективе на крупное производство? Да, можно. Более того, чем крупнее такое объединение, тем заметнее будут его конкурентные преимущества относительно малого производства. Именно этим обстоятельством объясняется вытеснение крупными монополиями мелкого товаропроизводителя. Монополизация экономики при капитализме – естественный процесс, обусловленный выгодой от сложения и координации действий большего числа работников. И только «священное и неприкосновенное право» т. н. «частной собственности», препятствует полной интеграции всей мировой экономики в одну огромную, многоотраслевую производственную корпорацию, не позволяет превратить всё человечество в одну слаженную «команду».


Этот конфликт частного и общего, давно открытый Марксом – противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения произведенного продукта сегодня не только главный фактор, сдерживающий развитие производительных сил общества, но еще и уродливый анахронизм, деформирующий нормальные человеческие отношения, вынуждающий людей выступать в роли соперников в борьбе за существование.


Горластые перестроечные шарлатаны-«экономисты» этого не понимали. Они простодушно приняли на веру доводы классового врага о «преимуществах» дезинтеграции единого экономического пространства на неких «субъектов» рыночных отношений, о необходимости конкуренции между людьми, об «эффективности» частного собственника и прочие наивности, давно уже никем из ученых не воспринимаемых всерьез.


Правда, остается один неудобный вопрос. Если «рыночные отношения», частная собственность, конкуренция действительно превосходят плановую социалистическую экономику в эффективности, то с какой целью наши новоявленные «партнеры» засылали батальоны своих «советников» Ельцину? Логика геополитического соперничества требовала прямо обратного – сокрытия успешного «ноу-хау» от конкурента, публичного поругания капитализма, восхваления достижений социалистического производства, всяческого поощрения советского хозяйственного и общественного укладов. Неужели «партнеры»-альтруисты действительно хотели потесниться и принять в свой «золотой миллиард» Советский Союз на правах равного? А может быть в качестве добычи?


В отличие от политбюровских простофиль, лидеры мирового империализма прекрасно понимали достоинства социалистического планового производства и десятилетиями делали всё возможное, чтобы лишить нас этого важнейшего преимущества. Более всего эти «партнеры» опасались, как, впрочем, опасаются и сейчас, возможного разворота к научному, ленинскому социализму, в сторону восстановления высокотехнологичного производства, поворота к равенству, справедливости, что полностью лишило бы капитализм какой-либо исторической перспективы.


Давно пора признать ложность, навязанного советским людям выбора на реставрацию капитализма, возрождения классового неравенства, превращения человека в источник наживы, сопровождаемого сколь напыщенными, столь и пустыми декларациями всяческих «прав» и «свобод». Тревожная международная обстановка настоятельно требует превращения всей страны в единую, сплоченную «команду», какой она и была в годы великих испытаний, свершений и побед советского народа.


У Президента достаточный запас общественного доверия для того, чтобы без всяких грандиозных потрясений, аккуратно и последовательно соединить части бывшего народнохозяйственного комплекса страны вновь в единый производственный организм, ориентированный не на прибыль частных составляющих, а непосредственно на обеспечение потребностей общества. Никакие паразитические структуры в сфере перераспределения произведенного трудом миллионов общественного продукта не требуются. Только реальные материальные и культурные ценности имеют смысл, всё остальное являются инструментами грабежа и обмана.


Внутри любого производства не может быть никаких товарно-денежных отношений, никакого обмена, никакой частной выгоды, никакой собственности. Это мир технологий, физических законов, производственных графиков, календарных планов, распоряжений, инструкций. В нем устраняются «свобода» незнания, «свобода» риска и неопределенности, «свобода» индивидуальной борьбы за выживание. Человек по-настоящему становится хозяином своей судьбы, неразрывно связанной с судьбой всего народа, вместо рулона бумажных буржуазных «свобод» получает истинную свободу труженика, творца, созидателя, мыслителя.


Современные информационные технологии позволяют предельно плотно, «бесшовно» интегрировать всю экономику страны в ультрасовременную многоотраслевую производственную корпорацию, которой будут по силам любые, самые грандиозные задачи. Никаких денег, «инвестиций», «кредитов» в таком производстве не требуется. Никаких «зарплат», «окладов», «тарифов», «расценок», «материального стимулирования» и прочих унизительных для Разума рудиментов скотного двора не нужно. Труд каждого, его способности, таланты, дарования перестают быть собственностью частных лиц и становятся достоянием всего общества.


Может быть, такому способу производства нужны особенные люди? Не знающие алчности, не способные к обману, равнодушные к кичливой роскоши, подвижники и альтруисты не от мира сего? Может быть, сначала следует воспитать нового, «идеального» человека, а потом уж и внедрять в жизнь столь дерзновенный проект будущего? Категорически нет. Сам нетоварный способ производства будет естественным образом формировать новое общественное сознание тысячекратно лучше любых проповедников и лекторов по распространению. Совместный труд на общее дело – лучший воспитатель и пропагандист.

Показать полностью 1
36

Об антагонизме производства и бизнеса

Об антагонизме производства и бизнеса

Современному обществу навязано представление о том, что производство и бизнес – это практически одно и то же. Что всякое производство имеет своей целью получение прибыли. Что бизнесмен, это не вор и не спекулянт, а наоборот, уважаемый человек, способствующий прогрессу и развитию экономики. Простодушный обыватель принимает на веру подобные утверждения, а сопутствующие издержки, вроде нищеты, разрухи, безработицы, кичливой роскоши «бизнесменов», с их дворцами на Лазурном берегу и яхтами в Атлантике, расценивает как неизбежное зло, как плату за отсутствие «дефицитов» и очередей за колбасой.


Так ли это? Приносит ли производство прибыль? Нет. Ничего кроме издержек производство не приносит. Прибыль обеспечивается в результате продажи произведенного продукта на рынке. Только в результате товарного обмена образуется прибавочная стоимость, присваиваемая владельцами средств производства. Для увеличения своей прибыли всякий собственник стремится к снижению производственных издержек, зачастую с прямым ущербом для потребительских качеств продукции.


Нетрудно заметить прямую противоположность интересов общества, материализуемых в процессе производства с интересами «бизнеса» - лишнего, паразитического элемента общественных отношений. Это не тайна за семью печатями. Процесс производства, рождение товарного оборота, фокус с извлечением прибыли – всё давно исследовано Марксом и не вызывает никаких вопросов даже у буржуазных экономистов. Никто сегодня не спорит ни с Марксом, ни с Лениным, их просто замалчивают, делая вид, что не существует даже самой науки политической экономии. Любой разговор переводится в плоскость «экономики», а возникающие при капитализме проблемы именуются «экономическими», хотя никаких экономических проблем не бывает. Есть проблемы не соответствия производственных отношений уровню развития производительных сил.


Почему не бывает «экономических проблем»? Потому что все они производны от господствующих товарно-денежных отношений, но не от природы вещей. Какая «экономическая проблема» может быть на производстве, например, самолета? Есть техдокументация, производственные мощности, сырье, оборудование, энергия, умелые рабочие руки и головы на плечах. Что из перечисленного может составить «проблему»?

Ах, нет «денег»? Нет «инвестиций»? Банковская ставка высокая? Так это проявления антагонистических, шкурнических «интересов» бизнеса, ничего общего с производством не имеющих.


Упования наивных перестроечных простофиль на всесильный «материальный интерес», на бизнес, на «эффективного собственника», свидетельствует лишь о непростительной безграмотности «ученых», именовавших себя «экономистами». Все эти воздушные интеллигентские мечтания о «конкуренции», о «невидимой руке рынка», об энергичных деловых людях касались не производства, они относились к товарно-денежным отношениям, а если называть вещи своими именами, то к спекуляции в особо крупных размерах. Купил, продал – получил прибыль. Вот и весь «бизнес», за который, кстати говоря, в Уголовном Кодексе РСФСР было предусмотрено наказание до 7 лет лишения свободы с конфискацией всего нажитого «непосильным трудом» имущества. В этом и вся экономическая «наука», изучающая вопросы перераспределения уже произведенного продукта. Нет рынка, нет товарно-денежных отношений – нет и никакой «науки». Производство интересует «экономистов» лишь постольку, поскольку предоставляет продукт для обмена, для извлечения прибыли, для обогащения владельцев фабрик, заводов, земельных угодий, нефтяных промыслов, захваченных ими в результате обмана века – «приватизации» советской общенародной собственности.


Но, отвлечемся от этической стороны вопроса. Предположим, что обман, кража, деяния хоть и не совсем нравственные, но оправданные и даже необходимые для всеобщей пользы. Что без ловких дельцов производство не будет знать, что и в каких количествах следует производить. Что всесильный закон стоимости сбалансирует межотраслевые пропорции, определит общественно необходимые затраты рабочего времени, напечатает ценники на всякую вещь, заполнит прилавки супермаркетов лучше любых госпланов и госснабов. И, как уверяют авторитетные лица, без благодатного действия этого объективного экономического закона, вся Африка рискует быть заваленной миллионами пар лучших в мире галош одного размера.


Так ли это? Предположим, из практики ряда лет нам достоверно известна потребность общества в электричестве, распределенная территориально, по сезонам года и времени суток. Известны пиковые нагрузки, наработка на отказ оборудования и сотни других показателей, нужных для точной настройки всей энергетики страны. Нужен ли электрику в таком случае закон стоимости? Нет, чтобы обеспечить страну электричеством нужно очень многое. Нужны электростанции, линии электропередач, каналы диспетчерской связи, телеметрии и телемеханики, современное оборудование, топливо, квалифицированные кадры и много еще чего, но только не деньги. Деньги никак не участвуют в производстве не только электроэнергии, но и вообще любого продукта. Возникает вопрос, а как же электростанции будут приобретать уголь, нефть, газ, ядерное топливо, чем рассчитываться со своими работниками? Как это происходит при капитализме понятно, но в плановом народном хозяйстве, что будет заменой закону стоимости? Остается ли само понятие стоимости при социализме?


Да, остается. Применительно к капитализму, стоимость есть воплощённый в товаре и овеществлённый в нём общественный труд товаропроизводителей. Но, поскольку при социализме товарно-денежные отношения отсутствуют, то стоимость можно определить исключив товарное содержание произведенного продукта, т. е. как воплощённый в продукте и овеществлённый в нём общественный труд. В таком случае речь можно вести об издержках производства или затратах рабочего времени, составляющих расчетную себестоимости продукции в человеко-часах. Что важно, все «экономические», денежные величины при социализме уступают место физическим, натуральным показателям. Производство освобождается от своей финансовой обертки и ориентируется непосредственно на удовлетворение общественных потребностей в натуральной форме.


Каковы же преимущества нетоварной организации народного хозяйства? Исключается элемент неопределенности в планировании производства. Если известны все общественные потребности, включая перспективное развитие, то будущее становится подконтрольным настоящему. Место туманных экономических «прогнозов» занимают производственные планы, задания, графики - все те атрибуты реального мира, которые в экономике денег являются «обузой», «издержками», досадной необходимостью.

Либерал яростно возразит – потребности не могут быть известны заранее! Наука не стоит на месте, делаются открытия, изобретения, создаются новые материалы, технологии. Как это всё можно втиснуть в рамки пятилетних планов?


Замечу, что никакой рынок также не может предусмотреть ни открытий, ни изобретений. Это прерогатива исключительно разума человека, а не товарно-денежных спекуляций. Современные средства обработки информации вполне способны обеспечить согласование работы всего народнохозяйственного комплекса на физическом уровне, в реальном масштабе времени, учесть все операции каждого рабочего места, оптимизировать всю логистику вплоть до минут и секунд. За счет исключения тормозящих развитие производства финансовых составляющих можно достигнуть невиданного скачка в росте производительных сил общества не на жалкие проценты ВВП, а в разы, стремительно обходя самые развитые страны мира в производительности труда. Впрочем, иной альтернативы у России и нет. Слепое следование либеральным догмам лишь усугубит технологическое отставание страны, законсервирует отсталость и архаичность общественных отношений, в полном соответствии с марксистско-ленинской теорией. А человечество получит убедительный пример того, к чему приводит самонадеянных вождей невыученный урок политэкономии.

Показать полностью
126

Социализм это просто 2

Что социализм может предложить в качестве стимула за работу? Подразумеваются, естественно, личные блага для рабочего. Для чего рабочему работать, если при социализме он будет иметь, условно, базовый доход с рождения? К чему социализм и стремится.


Я сначала скажу, что капитализм это хорошо. Просто чтобы зажечь атмосферу.


Товарищи, куда вы меня тащите?! Я всё объясню, вы меня не так поняли! Отдайте мой партбилет! Я просто хотел сказать, что это хорошо по сравнению с феодализмом! Сарынь на кичку! А на чёрной скамье, на скамье подсудимых... так, кажется я не туда пишу.


Социализм постоянно сравнивают с капитализмом. И в основном упирают на то, что свободная конкуренция, в лице капитализма, это двигатель прогрессса. И с этим нельзя не согласиться. Да, в самом начале построения капитализма, именно свободный рынок и конкуренция двигали прогресс. Я поясню на пальцах. Вот у меня завод, он приносит прибыль от пяти рабочих. Я заменяю что-то на условный конвейер и могу начать производить больше, при меньших трудозатратах. И при тех же пяти рабочих я могу, условно, удвоить производство и выручку от производства.


Я, прекрасный капиталист с человеческим лицом, сделал инновацию и могу производить больше товара за ту же стоимость. И, по теории конкуренции и стоимости, я должен снижать цену на товар. Потому что при тех же затратах могу производить в два раза больше и дешевле конкурентов. И вы скажете - Да! Нахер социализм! Даёшь рынок!


Да, вздохнут американские и европейские пра-пра... и, наверное, ещё разок пра-пенсионеры, - это было прекрасное время.


И действительно. Развитие капитализма, который пришёл на смену феодальному строю, было огромным достижением человечества. И я прекрасно понимаю людей, которые считают, что всем нужны рынок, конкуренция, свобода. Да, на заре капитализма, в самом деле был тот самый рынок, конкуренция, ограбления поездов, вырезание мексиканцев, индейцев и бизонов, рабовладение и откровенный грабёж колоний. Замечательный момент истории, когда создавались капиталы. И это была действительно эпоха прогресса. Многие открытия и разработки появились именно благодаря капитализму. Кстати, спасибо капитализму за интернет.


Но сейчас не времена "дикого запада", а эпоха корпораций. Да, где-то на уровне малого бизнеса, купи-продай, обмани ближнего - примитивный капитализм работает. Да и то с трудом. Не для кого не секрет, что торговцы сговариваются даже чтобы держать цены на одном рынке. Что уж говорить про огромные корпорации. Давайте посмотрим просто на статистику по всему миру. Цены растут, а зарплаты индексируются с задержкой в минимум 3 года. И это без учёта общей инфляции. Т.е. если в 2000-м году я получал 16 долларов в час и это было очень прилично для неквалифицированного труда , то сейчас прожить на эти деньги (а это до сих пор больше минимальной зарплаты) можно с натяжкой.


Отсюда сразу возникает вопрос - как же так? Ведь уже столько технологий, роботы кругом, а всё только дорожает! Куда катится мир? И где же те капиталисты со светлыми лицами, которые внедряют такие офигенные технологии, что все уже живут в мире добра и свободы?В этом и есть основное противоречие между капитализмом и социализмом. Капитализм подразумевает личное обогащение, которое основано на культе потребления. Которое, собственно и есть порождение капитализма.


Скажите, - вам нужна двухсотметровая яхта, "Бентли" и слуги? Если вы ответите, - Да! То извините, вы просто жертва потребления. Даже если очень приспичит покататься на яхте, то всегда можно нанять. Иметь не обязательно. При социализме ничего не стоит построить по всему побережью того же Чёрного моря пристани, доки и я не знаю, что там ещё нужно для развития яхтенного туризма. Для этого надо привлечь толковых конструкторов и инженеров. Сплошная польза. И это не утопия.


Так чем же социализм может привлечь рабочего? Можно начать с того, что при социализме идёт упор на предоставление базовых потребностей для человека. Жильё, еда, место работы, где ты приносишь пользу обществу. Пусть даже коммуналку в качестве жилья. Но сейчас и в "коммуналке" можно сделать всё удобно, пусть и недорого. Уже давно не послевоенные годы. При тех технологиях и количестве земли, в России можно было бы уже сделать социалистический рай на зависть всем. А четырёхчасовой рабочий день, например? Как посчитали ещё советские учёные, его вполне достаточно чтобы обеспечить всё население базовыми потребностями.


И если вы думаете, что дизайнеры, сммщики будут не нужны - вы ошибаетесь. Просто они будут работать на общество. Вы только представьте себе, сколько сможет сделать человек, если не будет проводить на работе весь день? От почитать книжку и посмотреть сериалы, человк придёт к большему. Кому-то хотелось заняться музыкой, но времени нет. Кому-то чем-то другим. Если освободить человека от многочасовой работы и обеспечить базовыми потребностями, то ему не надо будет бороться за выживание. Я могу привести кучу примеров, что может дать социализм. Но считаю, что основное - обеспечение базовых потребностей человека. Но, если человек хочет жить под мостом в палатке, обязанность государства обеспечить его палаткой и талонами на питание. Плюс постараться его перевоспитать.


И ещё один очень важный момент. Я не поставил его первым только потому что считаю, что базовые потребности важнее. Этот момент - социальные лифты. Что это значит? Это значит, что даже если вы плохо учились в школе, дрались и были постоянным посетителем обезьянника, но исправились и сделали что-то хорошее для общества, то можете стать даже министром, генералом и даже быть в составе партии. За 75, кажется, лет социализма в СССР люди сделали очень большой шаг к построению того общества, в котором было бы хорошо. Да, это немного идеалистички выглядит. Но вы дайте хоть десятку поколений не выживать, а просто пожить. В мире. Уверяю, вы даже представить не сможете, как изменится общество в лучшую сторону. Социализм, а за ним и коммунизм просто неизбежны.

Показать полностью

Тебе половина и мне половина

Тебе половина и мне половина

В богатом поэтическом наследии советской страны часто встречались фразы, настолько отвечающие идеалу социалистического общества, что при всей их неудобности для официальной идеологии, никто не посмел их вычеркнуть. Например, слова А. Прокофьева из песни «Товарищ»:


«Чтоб дружбу товарищ пронес по волнам,
Мы хлеба горбушку и ту пополам!
Коль ветер лавиной и песня лавиной, —
Тебе половина, и мне половина!»


Какое возмутительное и дерзкое посягательство на сам «принцип социализма» - распределение «по труду»! Левацкое воспевание «уравниловки»! Горбушку следовало делить не поровну, а пропорционально «трудовому вкладу» каждого, с учетов тарифной сетки, районных коэффициентов, надбавок за вредность, премиальных за досрочное выполнение плана, с учетом налога на холостяков и прочим, утвержденным высоким руководством нормативов, смет, окладов, с точностью до копейки определяющих цену усердия каждого трудящегося. Дружба дружбой, а табачок врозь – примерно так звучали бы слова песни после её правки каким-нибудь ответственным работником идеологического отдела ЦК партии, ритуально ещё именуемой коммунистической.


А вот еще одно надругательство над казенной «политэкономией социализма» - пронзительные стихи Р. Рождественского:


«Довоюй, родной!

Дотерпи, родной!

Не давай вздохнуть, злому ворогу.

Мы за вас горой, вы за нас стеной.

Всё у нас с тобой нынче поровну.

Всё у нас поровну».


Предвижу возражение – то же война! На ней не действуют «материальные стимулы». В мирной жизни совсем другой должен быть подход – выгода, личный интерес, карьерный рост, социальное соперничество – а как же иначе? Никто ведь и работать не будет без кнута и пряника.


Эта гнусность исходила не от деклассированных барыг, не от рвачей и хапуг, - нет, из самых высоких кабинетов смердящими помоями вливалась эта отрава в головы советских людей. Давно утратившие связь с народом, живущие в своем замкнутом элитарном мире, «вершители судеб», престарелые партийные дегенераты рассматривали человека с позиций буржуазной экономической науки, видели в нем лишь рабочую силу, требующую внешнего «стимулирующего» воздействия. Это было очень удобно. Не нужны пламенные речи, не нужны надзиратели и гулаги, всех дел – поманить зарплатой, автомобилем, жильем и «народец» поедет рубить просеки в тайге, возводить заводы, строить города, осваивать целину, заполняя свои кубышки трудовыми рублями. Как в кинофильме «Берегись автомобиля» заявил на суде неподражаемый Дима Семицветов: «Товарищи, деньги ещё никто не отменял. От каждого по способностям, каждому по труду в его наличных деньгах».


Формально, конечно, никто прямо не призывал к индивидуальному обогащению. Плакаты, лозунги, песни вдохновляли героикой труда, романтикой первопроходцев, кострами у палаток, улицами «у которых названия нет», но негласно расчет строился на деньгах, на экономическом принуждении к труду. На энтузиазм и бескорыстие партия не слишком полагалась.


Утвердившись в мнении, что оплата «по труду», товарно-денежные отношения, материальное стимулирование и порождаемое ими социальное неравенство не противоречат социализму, партийное чиновничество настойчиво внедряло всякие «почины» и «бригадные подряды» в основе которых лежала сдельная оплата труда.


Особый цинизм такому подходу придавало то, что «ученые» холуи партийной бюрократии обрамляли своё невежество заборами из цитат основоположников научного коммунизма. Что при социализме-де еще сохраняется «буржуазное право», распределение «по работе», «материальные стимулы» и прочие «родимые пятна капитализма». Что для коммунизма сначала следует создать материально-техническую базу. Нужно дождаться того благословенного времени, когда «все источники общественного богатства польются полным потоком». Воспитать «нового человека». И вот потом, на очередном партийном съезде, с разрезанием ленточки, здравицами, под марш отряда пионеров с горном и барабанами, провозгласить наступление эры светлого коммунистического будущего.


Идея «полного потока» принадлежит К. Марксу. Что он имел в виду? Достаточное производство продуктов питания, обеспеченность жильем, медицинским обслуживанием, всеобщую образованность, развитую культуру потребления, ограниченного пределами рациональности. Всё это было достигнуто уже к концу 1960-х годов. Так что слова Н. С. Хрущева о коммунизме к 1980 году были не беспочвенной фантазией и не «забеганием вперед», в чем его поспешили обвинить пришедшие ему на смену партийные «реалисты» и «прагматики».

В своем подавляющем большинстве советские люди были готовы к коммунистическому равенству, жаждали справедливости, добросовестно работали, не считаясь со всеми рукотворными трудностями и руководящими идиотизмами. Советский человек не только не отторгал «психологию уравниловки», как высокомерно клеймили чувство справедливости партийные ренегаты, он видел в равенстве важнейшее завоевание революции, отвечающее самым сокровенным чаяниям трудового народа.


Внутренняя сущность человека, его вдохновенность, чувство сострадания, неприятие несправедливости, романтизм, мечтательность, всё то, что является сутью и смыслом бытия, оставались за рамками сухих партийных документов. Главное – давай-давай!

Интуитивно люди чувствовали, что не всё ладно в обществе. Начиная с фальшивой патетики официоза и кончая платежными ведомостями, в которых при равном трудовом участии прописывались разные числа, делящие людей на «важных» и «второстепенных». Из марксистской теории известно, что труд не имеет стоимости, более того, при социализме труд становится непосредственно общественным, не принадлежащим никому лично и всякие речи о его «оплате» были равносильны откровенному признанию в антикоммунизме.

Вот как невинно может выглядеть предательство, воплощенное в строках советского учебника политэкономии 1954 года издания:


«Экономическому закону распределения по труду противоречит такая хозяйственная практика, которая не проводит последовательно резко выраженной дифференциации в оплате труда. При отсутствии такой дифференциации не получают явного преимущества в оплате работники квалифицированного труда по сравнению с работниками простого труда, лица, занятые на основных работах, связанных с новейшей техникой, по сравнению с лицами, занятыми на вспомогательных, ручных работах, производственники, находящиеся на тяжелых работах, в отличие от работников, находящихся на более легких работах или в обычных условиях труда. Отсутствие должной дифференциации ведет к уравниловке, препятствует внедрению новой техники и передовых методов организации производства».


В этом отрывке каждое слово – откровенная ложь и демагогия. С какой стати работники «квалифицированного» труда должны иметь какое-либо преимущество? А если «неквалифицированный» работник имеет тяжелые условия труда, а «квалифицированный – легкие, тогда как быть? И каким образом «уравниловка» может воспрепятствовать внедрению новой техники в плановой экономике? Ведь в социалистической экономике новая техника не образуется стихийно из дифференциации зарплат и внедряется в производство планово, а отнюдь не увещеваниями, уговорами или поощрениями энтузиастов.


Никому из партийных иерархов не приходила в голову простая мысль, а насколько этичен подобный подход к человеку? Насколько соотносится с элементарной порядочностью дискриминация людей по роду их деятельности в системе общественного разделения труда? Не будет ли надругательством над человеческим достоинством, над самой справедливостью противоестественное насаждение неравенства, привилегированности, выделение одних тружеников за счет других? И чего стоит «наука», в которой теряется человек, как вершина мирозданья, со всей своей уникальностью, неповторимостью, красотой, совершенством? Чем такая «наука» лучше расовой теории, «обосновывающей» превосходство людей определенной расы над другими? Какая разница униженному человеку, если он получает меньше другого человека на основании цвета своей кожи или рода своей деятельности?


Вопросы трудового участия и распределения потребительских благ настолько важны при социализме, насколько важен сам человек. Нивелировать эту тему до невнятной скороговорки, бездоказательно, походя постулирующей трудовую дискриминацию, значит обнажать вульгарную заинтересованность властвующей партийной бюрократии в привилегированности своего положения. Демонстрировать полное пренебрежение к разуму человека, который способен усомниться в истинности придуманных «законов социализма». Для выявления их несостоятельности достаточно спросить, а чем товарищи «политэкономы» собираются измерять труд? Какой уровень дифференциации зарплат оптимален с их точки зрения? Различие двукратное, трехкратное, десятикратное? А может быть, ученые головы предложат число Пи – 3,1415926 в качестве предельного отношения? Что, нет предложений? Так чего стоит такой «закон», не дающий ответа на простейший вопрос? А чем платить за труд? «Трудовым рублем»? Тогда сначала придется найти «стоимость» труда, т. е. заняться делом настолько бессмысленным, насколько и постыдным.


Есть всего два варианта. Либо человек вынужден продавать свою рабочую силу господину на его условиях, чтобы не умереть с голоду, либо он освобождается от своей товарной оболочки и становится свободным, равным среди равных, работающим как все, получающим, как все, живущим как все. И это отнюдь не «казарма». Это высочайший жизненный уровень, это принципиальное иное качество общественных отношений, полностью отвечающих социальной природе человека и уже не вызывающих диссонанса с мелодичной песенной политэкономией равенства и справедливости.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!