На Бадахшанский перевал — перекресток миров и времен взаползал гигантский разумный спрут, объемом в большую бочку вина.
К нему навстречу вышел брат Калинга — архивариус мудрости перевала. Вышел, внимательно осмотрел гостя, учтиво ухватился за одно щупальце, и зычно гаркнул в присоску:
— В какое отверстие говорить?
Кожаная складка спрута у основания седьмой конечности распахнулась, взгляду Калинги предстал склизский клубок сморщенного желтого нечто, опутанного сетью голубоватых вен и артерий:
— Вещай в "светлый разум", двуногий! — прогремела в голове у Калинги мыслеречь.
— А что, есть еще и темный разум у тебя?
— Нет, только фиолетовый — он к мыслеречи чужой не восприимчивый, только вытворяет, что вздумается, с тем знанием, которое получает от "светлого разума", причем, без моего разрешения.
— Подсознание! — догадался Калинга.
— Оно. — согласился спрут.
Посидели - помолчали.
— Может, пивка, для рывка? — решил нарушить затянувшуюся паузу Калинга.
— Мооожно.
И ничего, что утро — жаждующее новых знаний естесство Калинги готово было возложить здоровье на алтарь алкоголизма заради новой мудрости.
Выпили - разговорились:
— Ты откуда будешь, такой....красивый? — поинтересовался монах.
— От Верблюдда, — отозвался спрут, — есть такая планета во Вселенной — Веблядь, там Верблюды плотоядные на вершине пищевой цепочки обретаются, по вашим меркам, с кафедральный собор размером, а мы — верблядские спруты, паразитируем на них, как мондавошки на тебе. Диета у нас питательная, конечности ловкие, вот и эволюционировали до разумных существ, даже пиво варить научились...
— А у вас, ммм, войны между собой случаются, нууу, разборки между мондавошек?
— Никогда! Стоит Верблюдду почесаться, так целая наша колония всмятку, вместе с пивоваренными чанами и прочими высокими достижениями культуры и науки, поэтому, у нас перманентный демографический кризис и и регулярная потеря оборудования, а посему, мы живем в вечном мире, гармонии, и постоянном созидании новых пивных котлов и ремонте поврежденных при "почесывании".
— То есть, вы живете почти как в Раю, только бываете внезапно смертны?
— Внезапная смертность — не проблема, за миллионы лет существования нашей цивилизации попривыкли, но когда нет врага внешнего (Верблюдд — наш мир, почесывание — стихийное бедствие), неизменно появляется внутренний вражина. Для нас это наше подсознание — "фиолетовый разум", до всего то ему фиолетово, особливо, пиво не любит.
— Зачем же эта фиолетовая хрень в вас сформировалась? — Недоуменно воскликнул Калинга.
— Затем, что в процессе нашей эволюции, жизнеспособными оставались лишь те особи, у которых укоренилось "в фиолетовом разуме" стремление сохранять знания для потомков при переходе с мертвого Верблюдда на живого — без потери культурного наследия, дабы потомки без пивоварения не страдали, но такая дальнесрочная перспектива трудно осознаваема для "светлого разума", а фиолетовый, давно соткал поле взаимодествия подсознаний сородичей — фиолетернет. Для нас, пропасть в непонимании светлых и фиолетовых разумов, такая же великая, как разница в мировоззрении вашего пахаря и университетского магистра, в общем, хрен договоришься. Мы недолюбливаем нашу фиолетовую суть, но также понимаем, что сохранности секретов пивоварения обязаны именно ей...
В тот день, брат Калинга записал в свиток такую мудрость:
"Быть или не быть; пить или не пить; убить или одарить — вопросы, отражающие желания какой-нибудь частички твоего "Я", а потому, какой бы вариант ответа на них ты не выбрал, он будет верным".
