Философия

…Умерла старушка. Часть вещей: мешки со старой одеждой, небольшой расшатанный шкафчик, коробки с простой посудой и ветхие зачитанные книги, оставшиеся после её смерти, перевезли в квартиру одной молодой особы — дальней родственницы покойной и моей доброй знакомой, у которой, всякий раз приезжая в те времена в Москву, я подолгу гостил на правах давнего друга.
      Старухины вещи, наваленные горой, с неделю лежали в одной из комнат, пылясь среди прочего хлама, но когда стали наводить порядок в квартире, дошла очередь и до них. Одежду старухину перебрали: что в тряпьё, а что выбросили. Книжный шкафчик, ветхий, поеденный шашелем, муж особы изломал и обломки снёс в мусорный бак во двор. Книги не стали выбрасывать. Я, помогая друзьям в уборке, собрал эти книги и выставил в ряд на большом платяном шкафу.
     Ночами, когда все домочадцы в квартире наслаждались сном и у меня появлялось желание что-нибудь прочитать, я доставал сверху какую-либо из книг старухи, открывал её и, листая пожелтевшие от времени и пропахшие сыростью страницы, погружался в чтение.
      Чтение — это поистине чудо! Буквы, эти чёрные значки на бумаге, превращаются в звуки, звуки образуют слова, слова формируются в предложения, предложения порождают мысли, мысли взывают к чувствам, чувства рождают образы, образы создают картины, из картин слагается книжный мир — мир загадочный и таинственный.
      Среди пожелтевших страниц ветхого томика Чехова мне попался старый и тоже пожелтевший от времени листок отрывного календаря, служивший прежней хозяйке закладкой. Листок небольшой, с рисунком: мальчик и две девочки. Под рисунком подпись: «Предлагаем фасоны костюма для мальчика и платьев для девочек-подростков». Внизу красными буквами отпечатано: «Декабрь», «Воскресенье» и большая жирная цифра «10», и ещё ниже — «Год 1967».
      Я подумал: «Интересно, сколько мне было тогда? Девять? Да, девять лет, и ходил я в четвёртый класс…»
      И будто пахнуло далёким тем временем: зимний день, родная деревня, сельская школа, на дощатой её двери замок — воскресенье; а на склоне холма наш каменный дом, двор пустынный и, так ярко, голые ветви акаций; в доме мама склонилась над письменным столом, и на кухне что-то готовит бабушка…
     Подобно тому, как время вырывает дни жизни нашей, так чья-то рука двадцать девять лет назад привычным движением вырвала этот листок из календаря. И лишь по случайности, став закладкою в книге, он не отправился вслед за другими в мусорное ведро. Уж нет и того человека, рукой которого сорван был этот листок, а он, пожелтевший, лежит предо мной, будит смутные воспоминания, волнуя душу.
      Среди ночи проснулась хозяйка — та особа, которой теперь принадлежал в сонме прочих вещей и этот забытый листок календаря.
      — Почему ты не спишь? — спросила она меня, появившись в дверном проёме собственной спальни.
      Я показал ей свою находку.
      — Ты могла бы вспомнить тот день и то время? — спросил я её.
      — Попался какой-то листок, и поэтому нужно о чём-то вспомнить?.. — сонным голосом недоумённо произнесла она.
      — Этот листок в той же мере случаен, как и наше рождение, — сказал я. — Но ведь мы же не задаёмся вопросом: нужно ли жить? Мы — живём.
      Хозяйка не ответила мне, лишь махнула рукой и отправилась досыпать. Умозрительные вопросы не тревожат практичный рассудок средь ночи; не тревожат и днём. А я продолжал всё думать: каков был он, тот день?.. Была зима. Но какая она была? Выпал ли снег? Или вот, как теперь — ни единой снежинки, лишь дует ветер. Был ли день хмурым, или светило солнце? Что я делал в тот давний воскресный день? Что я помню о нём?
      День, который я прожил когда-то и не запомнил его, как, впрочем, и тысячи дней мною прожитых. Тот декабрьский день канул в Лету. И теперь я могу лишь прочесть на листке, что Луна зашла ночью в 1 час 9 минут и взошла уже днём в 1 час 37 минут, и была её первая четверть; и что в 8 часов 47 минут взошло Солнце и скрылось за горизонтом в 15 часов 58 минут; и что день длился всего 7 часов и 11 минут.
      Семь часов — это так немного по сравнению с прожитой мною жизнью. Из таких вот забытых дней и слагается прошлое, — вся наша долгая жизнь.

Источник: https://proza.ru/2022/12/28/1668

Вообразите, что Альбер Камю выгуливает ослика. Французский философ и нобелевский лауреат хмурится. Объяснять свою философию животному – такая себе задачка. Хотя судя по ослику, он всё же способен понять что-то важное.

«Представь, что тебе хочется съесть морковку – начинает философ… – но она всегда где-то высоко. Может, на крыше сарая, а может на полке в хозяйской кухне. Ты никак не можешь до неё добраться. Кто-то другой сидел бы и думал: «Эх, ну ладно, да будет так…» Но не ты! Ты бы сломал себе копыта, чтобы достать морковку! Это и есть бунт — отказ от того, чтобы просто принять что-то, что кажется несправедливым.

***

Иногда нам хочется кричать: «Да сколько можно?! Я не согласен!» В этот момент и рождается бунт. По Камю, мы живём в абсурдном мире. Это такой, в котором нас не ждали, но в который нас просто вбросили. Смысла нет, но вы живите. Бунтующий человек – тот, кто восстаёт против бессмысленности.

Для Камю бунт – основа нашего существования: «Я бунтую — следовательно, мы существуем». Когда человек бунтует, он не просто заявляет о себе, он соединяется с другими людьми, которые тоже не согласны.

Если бы мы перестали бунтовать, то и жизни не было бы: ни новых изобретений, ни продуктов в магазинах, ни врачей, ни чистых дорог, ни че го. Но находятся те, кто не готов мириться с грязью, болезнями, безграмотностью и несправедливостью мира. Это и есть бунтари.

***

«Вот ты когда телегу тянешь… – Камю продолжает поучать ослика. – ты можешь почувствовать, что что-то тут не так. Как только ты отказываешься от бессмысленного действия, тогда и начинается бунт. Твоё «Нет! – это исходная точка».

Дополним эту мысль шутейкой:

Фермер подводит осла к плугу:
— Пора пахать.

Осёл стоит, упирается копытами и говорит:
— Нет.

Фермер удивляется:
— Почему нет? Ты же всегда пахал.
— Вот в том-то и дело, — отвечает осёл. — Я понял, что могу сказать «нет», «к чёрту!», «хватит», «надоело», «это уж слишком». Говоря так, я чувствую себя свободным.

Фермер усмехается:
— А что ты будешь делать с этой свободой?
Осёл задумывается, смотрит на поле и говорит:
— Для начала просто постою. Потом, может, решу пахать, но это будет мой выбор!

***

Кто-то решит, что через бунт человек (или осёл) обязательно придёт к разрушению, но нет. Сам Камю бы опроверг это: «Бунтующий человек — это тот, кто утверждает себя перед лицом абсурда». Бунтарь смотрит на безмолвный мир и как бы говорит ему: «Нет смысла? Ну так я сам создам!».

Снова шутка в тему:

Осёл отказывается тащить телегу и сбегает от фермера. Проходит неделя и животное возвращается с новой телегой.

Фермер его спрашивает:
— Ты же вроде бунтовал! И что это за телега? Кто-то говорил, что больше не будет их возить.
— Я и не хотел таскать твою телегу, — отвечает осёл. — Я сделал свою.
Фермер удивлён:
— Так ты всё-таки будешь работать?
— Да, — улыбается осёл, — но теперь я не раб. Я созидатель.

***

Наша прогулка с осликом и Альбером Камю подходит к концу. Осёл и философ молча шагают рядом. Камю напоследок добавляет с улыбкой: «Знаешь, быть ослом, который бунтует, не так уж и плохо. Даже если ты не достанешь бесконечно удалённую от тебя морковку сегодня, сама попытка делает тебя чем-то большим, чем просто осел. Если ты бунтуешь, значит в твоей душе есть что-то такое, что стоит защищать».