Пользуюсь остановкой на 2 часа в одном австрийском городке (недалеко уже от места назначения), чтобы исполнить обещание написать с дороги. По «загранице» путешествую уже вторые сутки и упражняюсь в языке: я оказался совсем швах, понимаю немцев с величайшим трудом, лучше сказать, не понимаю вовсе. Пристаешь к кондуктору с каким нибудь вопросом, — он отвечает я не понимаю. Он повторяет громче. Я все таки не понимаю, и тот сердится и уходит. Несмотря на такое позорное фиаско духом не падаю и довольно усердно коверкаю немецкий язык.
Как видим. Жалобы на местные диалекты – штука вневременная. Одно дело немецкий в школе. Другое дело немецкий в Австрии у кондуктора.
Предыдущее письмо писал с дороги. Теперь уже устроился на месте, — думаю впрочем, что не на долго, и что скоро опять поеду куда-нибудь. Природа здесь роскошная. Я любуюсь ей все время. Тотчас же за той немецкой станцией, с которой я писал тебе, начались Альпы, пошли озера, так что нельзя было оторваться от окна вагона: если бы знать тамошние условия и цены (не может быть, чтобы в деревнях нельзя было устроиться недорого), то туда вероятно можно бы съездить на дачу. Проезд недорог, а природа роскошная. Видел крестницу и ее фамилию. Беседовали, между прочим, на поднятую М. тему о ценах. Оказывается,— очень дорога здесь прислуга: 25—30 frs в месяц на всем готовом, а кормить, де, тоже надо здесь очень хорошо.
Цены в Швейцарии были огого уже тогда, ничего не меняется. В очень грубом переводе - это примерно 12-15 рублей в месяц. Кухарка в Петербурге тогда имела 8 рублей.
В Париже я только еще начинаю мало-мало осматриваться: город громадный, изрядно раскинутый, так что окраины (на которых чаще бываешь) не дают представления о центре. Впечатление производит очень приятное - широкие, светлые улицы, очень часто бульвары, много зелени; публика держит себя совершенно непринужденно, — так что даже несколько удивляешься сначала, привыкнув к Петербургской чинности и строгости. Чтобы посмотреть как следует, придется провести несколько недель. Здесь очень дешевы квартиры:— например 30 — 35 frs за 2 комнаты с кухней в месяц; 6—10 frs в неделю за меблированную комнату — так что я надеюсь устроиться недорого.
А вот это изменилось. Париж в начале века был дешев. Отсюда и засилье в нем всякой бедной богемы. За пару сантимов можно было взять винца и обсуждать всякое в кафе.
Я писал последнее письмо, если не ошибаюсь, восьмого. С того времени я многонько пошлялся и попал теперь в один швейцарский курорт: решил воспользоваться случаем, чтобы вплотную приняться за надоевшую болезнь (желудка), тем более, что врача-специалиста, который содержит этот курорт, мне очень рекомендовали как знатока своего дела. Жяву я в этом курорте уже несколько дней и чувствую, себя недурно, пансион прекрасный и лечение видимо дельное, так что надеюсь дня через 4—5 выбраться. Жизнь здесь обойдется, по всем видимостям, очень дорого; лечение еще дороже, так что я уже вышел из своего бюджета и не надеюсь теперь обойтись своими ресурсами. Если можно, пошли мне еще рублей сто, по следующему адресу: Suisse, Zurich Parterre, Seilergraben, 37.
Рублей 100 – это примерно 20 окладов кухарки в Петербурге или 6-7 окладов прислуги в Швейцарии.
Устроился я здесь очень недурно; в нескольких шагах от меня — Thiergarten (прекрасный парк, лучший и самый большой в Берлине), Шпре, где я ежедневно купаюсь, и станция городской железной дороги. Здесь через весь город идет (над улицами) железная дорога: поезда ходят каждые 5 минут, так что мне очень удобно ездить в «город» (Моабит, в котором я живу, считается собственно уже предместьем). Плохую только очень по части языка: разговорную немецкую речь понимаю несравненно хуже французской. Немцы произносят так непривычно, что я не разбираю слов даже в публичной речи, тогда как во Франции я понимал почти все в таких речах с первого же раза.
Шлянье по разным народным вечерам и увеселеньям нравится больше, чем посещенье музеев, театров, пассажей и т.п. Насчет того, чтобы надолго остаться здесь — я не думаю, «в гостях хорошо, а дома лучше». Но пока еще поживу тут, и, к великому моему ужасу, вижу, что с финансами опять у меня «затруднения»: «соблазн» на покупку книг и т. п. так велик, что деньги уходят чорт их знает куда. Приходится опять обратиться за «вспомоществованием»: если можно, пришли мне рублей 50 — 100.
Так-то Моабит – это практически центр Берлина теперь. А тогда было «предместье». Но уже тогда туда ходили регулярные поезда.
Здоров и провожу время недурно: видел на днях А., катался с ней по одному очень красивому озеру и наслаждался прелестными видами при хорошей погоде: а здесь хорошая погода тоже редкость, вообще же дожди, грозы. Лето такое же неудачное для туристов, как и в России.
Я уже несколько дней вернулся из своей поездки на Рейн. Думаю не долго оставаться здесь, — вскоре двинусь, вероятно, куда нибудь. Куда именно — ещё не знаю, напишу, когда это определится.
Какова у вас погода? — вероятно стоит хорошая зима. А здесь слякоть, осенний дождь, — если всю «зиму» так будет, это гораздо хуже снегу и морозов. Правда, бывают иногда и очень хорошие деньки, сухие, ясные, — но в виде исключения. Я живу по старому, болтаюсь без толку по чужой стране.
Типичная европейская зима никуда не делась.
Поздравляю и желаю провести их повеселее: может быть приедет М. на это время и вы соберетесь вместе — хоть те по крайней мере, кто в России. Мы с А. думали было тоже съехаться, но не удалось. Здесь уже Weihnachten — всюду Christbaume, на улицах эти дни было необычное оживление. Я ездил на днях в Вену и с удовольствием прокатился после нескольких недель сиденья. Но только неприятная зима — без снега. В сущности, даже и зимы-то никакой нет, а так какая-то дрянненькая осень, мокроть стоит. Хорошо, что не холодно, и я вполне обхожусь без зимнего пальто, но неприятно как-то без снега. Надоедает слякоть и с удовольствием вспоминаешь о настоящей русской зиме, о санном пути, о морозном чистом воздухе. Я провожу первую зиму за границей, первую совсем не похожую на зиму и не могу сказать, чтобы очень доволен был, хотя иногда перепадают великолепные деньки вроде тех, что бывают у нас хорошей поздней осенью. Живу я по старому, довольно одиноко и... к сожалению, довольно бестолково.
Жаль, что у вас такие страшные холода: когда я сообщаю здесь немчуре (или чехам) о t° в - 28, люди только охают и дивятся, как это русские живут. Здесь холод, считают, когда - 8 -10, и почти вся публика обходится одними осенними пальто (положим, носят еще большей частью шерстяные фуфайки). И дома здесь совершенно не приспособлены к большим холодам, стены тонкие, окон не законопачивают наглухо, очень часто даже нет Winterfenster. Обо мне ты напрасно беспокоишься: я питаюсь хорошо в одном пансионе, которого держусь с осени. Чувствую себя хорошо, — вероятно, потому, что сижу мало, а бегаю много. Теплышек мне не нужно теперь. Здесь зима, кажется, уже прошла, — т. е. настоящая зима со снегом, с t ниже нуля. До конца декабря было тепло, снегу не было, шли до леди. Затем выпал снег и t° стала доходить градусов до — 10 — 15° (по утрам), и немцы кричали о «страшных» холодах. В домах у них, положим, действительно, страшные холода даже при — 3 на дворе: прескверная стройка. С неделю тому назад наступила оттепель, весь снег сошел в одну ночь, и теперь стоит погода в роде мартовской у нас или даже апрельской в Сибири. Возможно, — даже вероятно» — что снег еще будет, но на самое короткое время. Самое холодное время прошло, и у меня прошлый месяц вышло на Holz und Kohle (отопление) целых 5 р. вместо 1 — 2 в прежние месяцы.
Опять таки за 120 лет ничего не изменилось. В домах европейцев все также холодно. А минус 10 – страшный мороз. Ну и отопление по 5 рублей – это неслыханно по русским меркам. На коммуналку в Европе уходит почти целый оклад прислуги в Петербурге. Обращаем внимание на использование германизмов в русской речи. Не елка, а Christbaume.
Был на днях в опере, слушал с великим наслаждением «Жидовку»: я слышал ее раз в Казани (когда пел Закржевский), лет, должно быть, 13 тому назад, но некоторые мотивы остались в памяти. Музыка и пение хорошие. В театрах (немецких) я был тоже несколько раз, и иногда понимал, по крайней мере, в общем и целом.
Здесь теперь опять холода, и снегу выпало так много, что лет уже 13, говорят, не запомнят. Были случаи запаздывания поездов по вине заносов. Но это уже, очевидно, последние потуги зимы. Я уже привык и приспособился к здешней зиме, — хотя все же следующую зиму, если придется проводить в этих краях, выпишу себе ватное пальто. Без него надо либо носить фуфайки, либо одевать 2 пары (как я делаю) платья. Сначала не очень удобно было, а теперь давно ужб привык. Да и холода-то, конечно, здесь не русские. - 10 градусов — это уже «страшно много». На днях кончился здесь карнавал. Я первый раз видел последний день карнавала за границей — процессии ряженых на улице, повальное дурачество, тучи конфетти (мелкие кусочки цветной бумаги), бросаемых в лицо, бумажные змейки и пр. и пр. Умеют здесь публично, на улицах веселиться!
Обильный снег все также редкость, европейцы все также веселятся на улицах в смысле гуляний именно снаружи.
Еду сейчас в Вену. Оказалось, что здесь нет русского консула (!), а мне необходимо засвидетельствовать подпись на прошении о выдаче паспорта. Надеюсь, из Вены мне удастся написать тебе еще кое-что. Погода теперь стоит теплая, весенняя, прокачусь, поди, недурно, в Вену.
Ох уж эти бумажки, что тогда, что теперь.
Мы устроились здесь совсем хорошо своей квартирой. Квартирные цены здесь ниже, чем в таких больших (сравнительно) городах России; обзаведение мы себе купили из подержаных вещей недорого, с хозяйством Ел. Вас. и Н. справляются сами без особого труда — хозяйство здесь гораздо проще. Местность тоже очень хорошая: окраина города, недалеко вода и сад с массой зелени, Сообщение же с центром благодаря электричкам отличное.
Как и многие мигрнаты сейчас, данный товарищ устроился в пригороде. Тихо, мирно и до центра регулярно ходят электрички. Что еще надо?
Н: Собираюсь я посещать здешние школы. Тут какое-то царство детей. Все к ним так внимательны, а детишки такие славные, здоровые. Я бывала в наших городских школах и невольно сравниваю, и нахожу, что детям тут живется куда лучше.
Педагогика начала 20 века в Германии по мнению русского педагога выгодно отличается от российской.
Заграничные города, надо сказать, лучше обставлены летом, то есть чаще поливают улицы и тому подобное, так что здесь легче провести лето в городе, чем в России. Мы, например, имеем возможность и купаться каждый день в очень хорошей купальне по сравнительно не очень дорогой цене, и гулять есть где, да недалеко и за город выбраться. Движение уличное здесь несравненно меньше, чем в таком же большом русском городе: это потому, что электрические конки и велосипеды совершенно оттесняют на задний план извозчиков. Торговое же движение в том предместье, где мы живем, совершенно ничтожное. Мы поэтому довольны своим местопребыванием и в деревню или на дачу не собираемся.
Другая городская среда, трамваи, меньше пыли, поливайки, велики. Меньше пробок.
Через недельку мы с В. собираемся съездить ненадолго в Швейцарию к А. Я очень рада, что А. поехала не на Рюген, как собиралась раньше, а на Тунское озеро. Там, наверное, лучше. Поедем мы на несколько дней, но я с большим удовольствием думаю об этой поездке — во-первых, А. хочется повидать, а во-вторых — горы хочется посмотреть, что за горы такие, я никогда не видала, только на картинках. К маме на это время переберется один наш знакомый, так что она не будет бояться остаться одна. Мама собирается осенью ехать в Питер, но я ее уговариваю пробыть зиму с нами, не знаю, как она решит. Вот и лето к концу, я как-то не заметила, как оно прошло, точно и лета не было, в городе как-то и лето на лето не похоже.
Тунское озеро все еще офигенное, тут не поспоришь.
У нас все по-старому. Здоровы все. Погода здесь стоит для осени удивительно хорошая — должно быть в возмездие за плохое лето. Мы с Н. уже не раз отправлялись искать — и находили — хорошие пригороды с «настоящей природой».
Эти товарищи делали все то же, что и я с супругой. В первый год облазили все пригороды с настоящей природой.
У нас погода хорошая, зима выдалась исключительно удачная, мягкая, дождей и туманов (пока) было мало. Е. В., правда, прихварывает все же нередко, вот и теперь тоже, но не сильно, так что домашними средствами обходимся или русскими рецептами. Ей бы хорошо было, пожалуй, южнее куда-нибудь забраться. Мы с Н. здоровы и живем по старому, по тихоньку и по-маленьку. Недавно были первый раз за эту зиму в хорошем концерте и остались очень довольны, — особенно последней симфонией Чайковского (Symphonic pathetique).
У нас тепло. Недавно мы взяли и Е. В. на большую прогулку — захватили с собой бутерброды вместо обеда и двинулись на целый день ins Grime в воскресенье (как-то невольно выходит все по-заграничному, что именно в воскресенье гуляем, хотя это неудобно, ибо везде полным полно). Погуляли отлично, воздух нас всех опьянил, точно детей и я потом отлеживался как от сибирской охоты. Мы вообще насчет гуляний не промах. Единственные из всех здешних товарищей, изучающие все окрестности города, это мы. Находим разные «деревенские» тропинки, знаем ближние места, собираемся и подальше прокатиться.
Насчет деревенских тропинок – это прям в точку. Они все еще есть и по-прежнему весьма гулятельны. И Чайковского дают регулярно.
На днях мы предприняли здесь с Н. и с одним приятелем прекраснейшую прогулку на Салэв. Внизу везде в Женеве туман, сумрачно, а на горе (около 1200 метров над уровнем моря) — роскошное солнце, снег, салазки, совсем русский хороший зимний денек. А внизу под горой,—la mer du bronillard,— настоящее море тумана, облаков, за которыми не видно ничего, только горы вырисовываются, да и то только очень высокие. Даже мглый Салэв (900 метров) весь в тумане. Это мы начинаем знакомиться с Швейцарией и ее видами. Весной собираемся в большую прогулку пешком.
Н: Сдали свой дом, чему я страшно рада, а то уборка и хозяйство занимали целый день, при той толкотне, которая у нас царит иногда, необходимо постоянно думать о хозяйстве — надоела очень. Уйдешь гулять — без молока останешься, не встанешь в 7 часов — изволь итти за мясом в город и так далее. Да и холодно зимой. Теперь устроимся уже более удобно. Я вообще мечтаю об осени, думаю вплотную засесть за работу. Обдумываю всяческие меры, чтобы устранить постоянную толкотню, которая страшно утомляет. Сейчас мы в Лозанне. Уже с неделю, как выбрались из Женевы и отдыхаем в полном смысле этого слова. Дела и заботы оставили в Женеве, а тут спим по 10 часов в сутки, купаемся, гуляем — В. даже газет толком не читает, вообще книг было взято минимум, да и те отправляем нечитанными завтра в Женеву, а сами в X часа утра надеваем мешки и отправляемся недели на 2 в горы г. Пройдем к Интерлакену, а оттуда в Люцерну, читаем Бедекера и тщательно обдумываем свое путешествие.
Вместо мешков нонче рюкзаки с поддержкой спины, но ходить в горы на 2 недели – это просто прекрасно. Тогда иммигранты тоже тратили на это время. Гуляли, отдыхали. Молодцы.
Могу подтвердить, что отдыхаем мы отлично, разнесло нас всех так, что в люди неприлично показаться... Лес тут сосновый, море, погода великолепная, вообще все отлично. Хорошо и то еще, что хозяйства нет никакого. Мы тут оторваны от всего мира, хотя почта ходит шесть раз в неделю, но никто ничего не пишет.
Мы устраиваемся здесь понемногу и устроимся, конечно, не хуже прежнего. Неприятен был только самый первый момент переезда, как переход от лучшего к худшему. Но это было неизбежно. Насчет Капри я сразу по приезде застал письмо Г., усиленно зовущего меня туда. Мы непременно намеренье с Н. принять это предложение и прокатиться в Италию (на Капри теперь нарцисы цветут, как пишут), но не теперь. Необходимо сначала наладить все дела, а потом уже ехать кататься.
И это верно. Сначала дела, потом Капри.
А. все забывал написать, что 340 р. получил. Пока что деньги мне не нужны. М., М. и А., всем большие приветы.
Ездил в горы погулять. Дурная погода помешала побыть там подольше. Но все же погулял превосходно. Теперь надеюсь кончить, наконец, месяца в полтора непомерно затянувшуюся мою работу. А потом — погуляем вместе. Я очень надеюсь, что ты осенью приедешь к нам надолго. Не правда-ли? Непременно приезжай! Очень хорошо бы было, если бы и мама могла приехать. Лето нынче не очень хорошее, дожди и грозы чаще обыкновенного. На сентябрь есть надежда, что будет хорошо здесь. Приезжайте! Была здесь проездом Мария Ивановна. Покалякали с ней мало-мало. Я был у нее вечером в прошлое воскресенье. Провела она в Женеве денька два и двинулась в Италию. В Париже пробыла мало — всего две недели. Вообще слишком наскоро проделывает свой тур по загранице.
Отлично бы было погулять по итальянским озерам. Там, говорят, поздней осенью хорошо. А. приедет к тебе, верко, скоро, а ты тогда посылай и М. и М.
Подтверждаю, озера на севере Италии даже в ноябре совершенно прелестные. Давеча был там, +20 и хоть купайся, если полотенце с собой и денек солнечный. Погоды на Гарде стоят чудные, а вода неизбежно бодрит.
М. сегодня поехала в Лозанну к Dr. Mermod, знаменитости по ушным болезням. Он назначил ей визит письменно: приходится ждать очереди у здешних знаменитостей. Но за то, по общему отзыву, врач этот дельный. Я четыре года назад делал маленькую операцию у него в клинике: работают великолепно. Надеюсь поэтому, что М. он поможет, а то ее все же порядком еще беспокоит ухо и мешает работать.
Судя по дальнейшим письмам у М. Все ОК, ухо прошло. Доктор помог и вообще.
Мы едем сейчас из гостиницы на свою новую квартиру: Rue Beaunier, 24 *. Paris (XIV-me). Нашли очень хорошую квартиру, шикарную и дорогую 840 frs, налог около 60 frs да консьержке тоже около того в год. По московски это дешево (4 комнаты, кухня, чуланы, вода, газ), по здешнему дорого. За то будет поместительно и, надеемся, хорошо. Вчера купили мебели для М. Наша мебель привезена из Женевы. Квартира на самом почти краю Парижа, на юге, около парка Montsouris. Тихо, как в провинции. От центра очень далеко, но скоро в 2-х шагах от нас проводят metro — подземную электричку, да пути сообщения вообще имеются. Парижем пока довольны.
Сейчас за московские цены в Париже ничего не снять... Париж стал сильно дороже к сожалению.
Приехал вчера вечером в Париж (после великолепного отдыха в Ницце) и прочел твое письмо от 16-го. Насчет денег — прошу перевести их мне сразу (деньги теперь мне нужны); лучше всего через банк, именно через Лионский Кредит. Чтобы здесь не взяли лишку за размен, лучше всего купить франков в Москве и перевести уже точную сумму франков в Париж в Лионский Кредит (Credit Lyonnais), агентство Z, 19, Avenue d ’Orleans (Agence Z, Avenue d ’Orleans, 19), текущий счет № 6420. Это самый удобный способ. Оказиям доверять не стоит, а при указанном мной способе нужно только сохранить квитанцию; не требуется посылать никаких чеков. От души желаю.тебе и маме поскорее выбраться из Москвы. Необходимо маме отдохнуть и оправиться в Крыму. Крепко, крепко ее целую.
Пятьсот рублей, лежащих на книжке, попрошу тебя послать мне (Лионский Кредит, Agence Z, Avenue d’Orleans, 19. Mr. Oulianoff. Текущий счет № 6420)
Проблемы переводов тогда не стояли, денежки ходили исправно, как и почта. Но на форексе французы зарабатывали, так что умные люди конверт делали заранее.
Доктора нашли у нее воспаление отростка слепой кишки (аппендицит,—кажись, так?) Спросил очень хорошего, здешнего хирурга. Подтвердил: аппендицит. Советует операцию. Говорят все, что безопасно и излечивает радикально. Этот хирург (Dr. Dubouchez) всеми восхваляется. Недавно сделал операцию (ту же) жене, приятеля — превосходно; чайная ложка крови; через 8 дней вставать начала. Лечебница хорошая. Припадок сейчас несильный. Повышения температуры нет. Боли не очень сильные. Прошу тебя немедленно мне ответить: я склоняюсь к операции, но без твоего совета боюсь решить. Отвечай немедленно. Что операцию сделают здесь хорошо, это несомненно. Ехать куда-либо до операции доктор не советует.
Французская медицина и тогда ничего, и сейчас в порядке. М. Вылечили теперь и от аппендицита. Но вообще М. надо бы следить за собой и здоровьем.
Я предлагал М. деньги, у меня деньги есть. Она не берет решительно, говорит, что ей не надо, и показывает, что у нее 70 франков. Мы едем на отдых в Бретань, вероятно, в эту субботу. Е. В. уже уехала туда. М. поправляется быстро: теперь я могу тебе рассказать про то, что было. У нее был аппендицит, т. е. воспаление отростка слепой кишки. Во время захваченная болезнь эта вовсе не опасна и излечивается радикально операцией. Посоветовавшись с М. и с лучшими здешними врачами, мы решили операцию сделать тотчас. На неделю поместили М. в хирургическую лечебницу (очень хорошую). Операцию сделали очень удачно: через неделю Маняша уже вышла из лечебницы и теперь третий день у нас дома. Уже ходит и ест все. Поправка идет быстро. Самочувствие после удаления отростка сразу стало лучше. В конце недели ей можно ехать по железной дороге, и мы думаем вместе двинуться в Бретань. Итак, будь вполне спокойна. Это хорошо, что здесь сделали операцию Маняше, ибо хирурги здесь превосходные. Хронический аппендицит долго мучил и еще мучил бы ее, если бы не операция. Теперь здорова вполне. Комнаты у нас здесь хорошие, пансион хороший и недорого, 10 франков в день за 4-х. Мы все ездим с Н. на велосипедах кататься.
И опят таки, Франция жутко дешевая. 2.5 франка в день (!). Такую страну профукали.
Насчет нашего свидания 3 в августе было бы это архичудесно, если бы не утомила тебя дорога. От Москвы до Питера необходимо взять спальный, от Питера до Або тоже. От Або до Стокгольма пароход «Буре» — обставлен отлично, открытым морем идет 2—3 часа, в хорошую погоду езда как по реке. Есть обратные билеты из Питера. Если бы только не утомительность железной дороги, то в Стокгольме чудесно можно бы провести недельку! У нас пока насчет дачи ничего не вырешено. Колеблемся: не лучше-ли пансион в роде прошлогоднего, с полным отдыхом Н. и Е. В., или дача, где им придется самим готовить; Е. В. сильно это утомляет.
1910, Порник (приморский курортный городишко во Франции).
Пишу тебе из Порника. Вот уже почти неделя, как я устроился здесь с Е. В. и Н. Отдыхаем чудесно. Купаемся и так далее.
Шлю большой привет из Неаполя. Доехал сюда пароходом из Марселя: дешево и приятно. Ехал как по Волге. Двигаюсь отсюда на Капри ненадолго.
В общем, от Порника до Марселя. Оттуда до Неаполя. Я так понимаю, что все это было вполне легко и прозаично, как и сейчас.
На днях получили мы еще гостинец от вас — рыбу, икру, балык. Merci большое. Едим теперь эти деликатессы, лакомимся и вспоминаем Волгу. Ну, и закормили же нас нынешний год домашними гостинцами! Как-то вы живете? По газетам судя, у вас холод, снег. Здесь уже весна. С неделю назад я обновил велосипед и ездил в Bois des Verrieres (М. там была), привез оттуда распустившиеся вербы. Сегодня опять были там с Н. — есть уже вишни в цвету. Погода весенняя, только ненадежная, дождей много. Куда вы двинетесь летом? Е. В. думала в Россию, но, кажется, не состоится. Думаем отправить ее к знакомым в Arcachon — на юг Франции.
Мы точно также радуемся балыку из России, чего уж скрывать. А Е.В., учитывая, что это теща, тоже хорошо бы отправить на юга Франции. Аркашон – это морский курорт в Бордо.
1913 Поронин (горный лыжный курорт в Польше)
Наняли дачу (громадную — слишком велика!) на все лето до 1/Х нового стиля и с большими хлопотами перебрались. У Н. от переезда болезнь, кажется, ухудшилась. Придется, пожалуй, везти ёе в Берн лечить.
Видимо, в Польше с медициной и тогда было не фонтан.
Вот уже несколько дней мы с Н. в Берне. Кохер еще не принял. Капризник он. Знаменитость и... ломается. Здешние знающие врачи архихвалят его и обещают полный успех. Подождем. Пиши мне пока на адрес Неггп Schklowsky 26 Falkenwjg. Barn. Suisse
Операция была повидимому довольно трудная, помучили Н. около трех часов — без наркозу, но она перенесла мужественно. В четверг была очень плоха — сильнейший жар и бред, так что я перетрусил изрядно. Но вчера уже явно пошло на поправку, лихорадки нет, пульс лучше и прочее. Кохер, все же, хирург замечательный и с болезнью надо ехать к ним: русских и особенно евреев у него масса. Теперь уже думаю о поездке назад: 4-го августа думаем выехать (если Кохер не задержит, что иногда бывает), остановимся на ночлеги в Цюрихе, Мюнхене и Вене и затем домой.
Опять таки швейцарская медицина спасает жизни, и тут без изменений. Хотя почему без наркоза?
Н: У нас все по старому. Скоро перебираемся в город. На меня горы подействовали очень хорошо. Болезнь, можно считать, совершенно прошла. Последнюю неделю, у нас стоит великолепная погода, и мь с В. облазали все окрестные горы. Я два раза всходила на Ротхорн (2300 метров), откуда прекрасный вид на Альпы, без всякой усталости, а это не всякому и здоровому человеку под силу. Поэтому считаю свою болезнь ликвидированной и перехожу на здоровое положение. Здесь нашли хорошую комнату, с электричеством и ванной за 30 франков.
Ротхорн – это пипец как круто после операции. Я туда и без операции без одышки не взойду. Но опять таки, комната за 30 франков – это крайне дорого.
Мы с Н. очень довольны Цюрихом; здесь хороши библиотеки; пробудем еще несколько недель, а потом назад в Берн.
Наврали. Никуда они в Берн не вернулись. Я бывал и там, и тут. И в Берне окромя коллайдера нет ничего. А тогда и коллайдера не было. А вот Цюрих...
Мы живем теперь в Цюрихе. Приехали позаниматься в здешних библиотеках. Озеро здесь очень нам нравится, а библиотеки много лучше бернских, так что пробудем еще, пожалуй, дольше чем хотели. Писать можно на здешний адрес: почта всегда перешлет. Жить стало чертовски трудно. Как-то поживает М.? имеет-ли хороший заработок? (200 р. я получил и писал уже об этом: спасибо еще раз).
Мы живем по старому. Дороговизна все сильнее. 3а деньги большое спасибо (писал М. Т. о получении мной 500 р. = 869 frs)
Как и сейчас, в Цюрихе жутко дорого. Отсюда просьбы денег и их перечисление. 1916 год. Конец войны. Далее переписка прекращается по вполне очевидной причине. 869 франков – это примерно 2-летний заработок низкоквалицифированного швейцарского товарища.
Судьба «блоггеров» сложилась по-разному. Они оба вернулись в Россию. В. умер в 1924, Н. в 1939. Они много ездили по Европе, освоили велосипеды, субурбию, побывали в горах, регулярно купались в реках, морях и озерах. В их доме была постоянная толкотня, куча гостей и всевозможной публики. Прожили они вместе много лет в разных прекрасных городах Европы и, надеюсь, были по-человечески счастливы. А то, что постоянно просили денег у родителей... Ну что ж... Дело молодое. История началась, когда ему было всего 25, а в 1916 ему было всего 46.
