Лига психотерапии

С рождения сына она знала, что с ребёнком у неё что-то не так. Старший был ближе к сердцу, роднее, хоть и ершистый; младшая была ласковая, болтушка и проказница. А со средним она знала - не складывается.

Свою тонну книг по воспитанию детей она перечитала ещё в молодости. Сыну, казалось, ничего от них не надо: ни подарков, ни объятий. С детьми во дворе особо не играл, сторонился. К отцу тянулся, ездил с ним на рыбалку. Остальное было ему не интересно.

У неё попросил однажды набор инструмента для резьбы по дереву. Это было в его седьмом классе. Она удивилась, стала узнавать, что лучше купить. Никаких денег было не жалко, билась одна мысль - хоть так дать то, что не додала, не вложила, не долюбила. Поиски свели её с мастером резьбы по дереву, у него сын и перенял основы ремесла.

В школе учился сам, хорошо. После школы сын уехал из их маленького города в большой, поступил. Домой не приезжал, - начал подрабатывать. В гости не приглашал, а они показаться дома и не уговаривали - знали, что давить бессмысленно. Пообещает под нажимом, чтобы отвязались, а в последнюю минуту всё переиграет так, чтобы вырулить по-своему.

Когда её мальчику было десять, она разговаривала с психологом о том, в чём её вина, что она сделала не так, что он таким вырос.

Где совершила ошибку?

Психолог задавала пугающие её вопросы - страшным было то, что психолог как будто сына знала, предчувствовала то, как он поступит в разных ситуациях. Потом говорила с ней про то, что ошибки никакой нет, что между людьми бывают разные отношения, и у её мальчика - такой вот тип привязанности, избегающий.

Она шла домой, повторяя про себя слова про то, что он таким уродился и она в этом не виновата. Чувствовать себя недоматерью она перестала только в его шестнадцать, когда он, волнуясь, подарил ей собственноручно вырезанную липовую шкатулку.

Она обомлела, а сын показывал кто где: на крышке скульптурно изображены были и отец, и брат с сестрой, и она с ним у костра, все вместе на рыбалке. Всю композицию он придумал и сделал сам.

После вуза сын приехал один раз повидаться и сказать им, что на Родину не вернётся.

Работать устроился вахтами, чтобы скопить на квартиру в большом городе. Не пил, не курил. С тем, что он проживёт всю жизнь один, она не могла и не хотела смириться.

Раз в неделю она ему звонила, ненадолго. Денег он накопил, квартиру купил, зарабатывал сначала на ремонт, потом на хорошую кухню. Всё сам, без женской руки, - когда речь зашла о кухне, она твёрдо сказала, что после выходных приедут с отцом на новоселье.

Спрашивала, что привезти, что подарить. "Не надо ничего везти, у меня все есть", - как же ранил её раньше этот ответ! Сейчас она ответила спокойно, мол, поняла.

В выходные на базаре столкнулась с учителем по резьбе. Он сильно сдал. Спрашивал, как у сына дела, рассказывал о своих многолетних хворях. Уговорил их с мужем поехать к нему прямо с базара.

В подарок сыну повезли от него тяжёлый мешок грушевых чурбачков. На словах просил передать, что высушена древесина на совесть, сушил для себя.

Дверь по адресу сына им открыла пухлая белокурая девушка. Отец только крякнул.

- Спустись к машине, гостинцы поможешь поднять. Тебе там мешок кой-чего передали, - попросил сына.

Всю дорогу домой она проплакала.

Соседки завидовали, какой он у неё ответственный, разумный и самостоятельный, а ей не хватало его ребячьей открытости, желания прильнуть к маме, того, что было в отношениях с другими детьми - души, тепла. Так и вырос, в своём дому хозяин и при хозяйке теперь. Навсегда взрослый.

- Не угодишь тебе! То один он - плачешь, то женат он - плачешь, - не мог взять в толк, отчего у неё льются слёзы, муж.

Она плакала не о нём, а о себе. О третьем ребёнке, которого у неё не было.

Младшая дочь взяла дело в свои руки, навела мосты, подружилась в Фейсбуке с невесткой. Приходила, показывала ей на компьютере фотографии, которые та выставляла.

Сын тоже там в Фейсбуке был, вёл страницу. Лица его там не было, только на снимках - вырезанные из дерева фигурки. Непостижимо живые.

Она заходила на его страницу каждый день. Научилась лайкать его посты.

Написал он на своей странице только один раз.

На смерть мастера, у которого учился.

Про то, как много этот человек ему дал. Про то, как важно ему было встретить человека, который чувствовал сокровенные движения его души, даже когда словами он не мог их сказать. Про то, что в жизни таких людей у него было только двое - мастер и мама, которая подарила ему первые инструменты, поддержала в учении, всегда верила в него.

Что она не похожа на других мам - она не любит пустые разговоры. А однажды привезла ему тяжеленный мешок дров в подарок, а не занавески и кастрюли на обзаведение хозяйством. Но это был самый желанный подарок на свете, потому что древесину сушил далеко в другом городе его учитель, и это его наследство. Это его дух делает такими чудесными его скульптурки.

В комментариях к посту чужие люди восхищались ею и пели осанну её материнству.

Она молча легла пластом и не могла сдвинуться с места два дня. О том, что она передумала внутри себя, она никому никогда не рассказала.

Источник

Однажды мне позвонила женщина и рассказала, что у ее дочери большие проблемы с питанием.

Она просила записать дочь на консультацию, но прежде мама хотела всё подробно рассказать, как нужно помочь ее девочке.

"Алёна Сергеевна, вы, пожалуйста, скажите ей, чтобы она хорошо ела, чтобы набирала вес, скажите, что такая худенькая она некрасивая".

Известное дело. Большинство приходов девушек с нарушением пищевого поведения начинаются со звонка их мам. Совпадение ли это? Очевидно, что мама включена в процесс приема пищи своей дочкой и, как оказалось, не только в этот процесс.

Через несколько дней пришла Лиза.

Хрупкая, красивая, трогательная. Она вызывала много нежности и желания позаботиться о ней. У Лизы было много нарушений, связанных с приёмом пищи.

Когда-то в школе она занималась художественной гимнастикой. Однако это воспринималось как должное, и все ее успехи сопровождались словами родителей о том, что она может ещё лучше, если будет стараться.

Вот Лиза и старается. Только теперь её старания лежат в области фигуры. Она всегда повторяет себе слова, что может стать ещё лучше (это означает - ещё худее), если будет стараться, а значит меньше есть!

После серьёзной травмы в 16 лет со спортом пришлось закончить. Лиза в течение почти года лежала в больнице. Вот тут впервые девочка увидела, как вся семья переживает и волнуется за неё. Отец, всю жизнь страдающий алкоголизмом, бросил пить. Мама стала говорить о своих чувствах к ней, о том, что волнуется очень и переживает.

Через год Лиза вышла из больницы, полностью восстановившись, но волноваться меньше за нее не стали. Бессознательно девочка сделала для себя выводы, что доброй и понимающей мама становится тогда, когда у девочки проблемы со здоровьем.

Но это лишь одна из множества причин того, что с ней происходило дальше. Перестав заниматься спортом и соблюдать режим, Лиза начала набирать вес. Заточенная на получение результата, она быстро нашла способ справиться с этим. Она перестала есть вообще! Ложка творога, яблоко или яйцо - всё, что она могла позволить себе за день.

25 кг за год она потеряла. Через год началась обратная история. Истощённый организм теперь не мог остановиться есть. Она ела всё подряд огромными порциями и совершенно не чувствовала вкуса еды. Вкус не имел никакого значения. Просто компульсивное заглатывание пищи. А затем, конечно, вызывание рвоты.

Еще год она делала это тайком от родителей. Когда тайна раскрылась, то мама забила тревогу и начала обращаться к специалистам. Так Лиза оказалась у меня в кабинете. Усталая, измученная своим состоянием, в безвыходности и отчаяние.

Работа с Лизой была непростой и очень кропотливой. В течение двух лет регулярных встреч нам удалось наладить ее отношения с едой и людьми. Сейчас Лиза встречается с молодым человеком, и вес ее стабилен. С едой они больше не враги. Ко мне Лиза заходит раз в три месяца для поддерживающей терапии, и сейчас мне достаточно спокойно за нее.

Она многому научилась за время нашей работы. Прежде всего мы разбирались в ее отношениях с мамой. Ведь известно, что кормит ребенка прежде всего мать. А значит, отношения с едой отражают отношения с мамой.

Нам пришлось несколько встреч провести втроем. Лиза не раз со слезами на глазах говорила о маминых двойных посланиях. С одной стороны, мама говорила, что поможет Лизе соблюдать правильное питание и поддерживать ее в здоровых диетах, с другой стороны, каждый вечер она готовила что-то ужасно вкусное, жареные котлеты или удивительный торт, устоять и не поесть которых на ночь было невозможно.

Когда мама пришла на прием, то моя задача была в том, чтобы помочь этим двум женщинам составить диалог так, чтобы они могли услышать друг друга и наконец-то встретиться. Лизе удалось сказать маме, как ей тяжело, когда мама ее так контролирует в питании, что она понимает - мама хоть и делает вид, но на самом деле не случайно приходит на кухню, как только туда заходит Лиза, а конечно с целью подсказать, что ей сейчас будет лучше поесть.

Мама тоже плакала. Как крик души были ее слова "Я же так показываю ей, что люблю её. А как Лиза узнает, что я её люблю, если я не буду ей готовить вкусное?”.

Дальше мы учились о любви говорить. Конечно, оказалось, что у мамы у самой непростая история отношений со своей мамой. В маминой семье много приходилось думать о выживании, и никто не учил говорить о чувствах и замечать свои желания. Было только "надо", "должен", и всё, что касалось отношений и тепла к близким считалось чушью.

Отношения между Лизой и мамой изменились. Они научились больше говорить друг с другом. Мама заметила, что Лиза уже взрослая, что ее можно не контролировать не только в питании, но и в выборе друзей и увлечений.

В семье договорились о границах. Теперь в комнаты к друг другу члены семьи заходят только со стуком, уважая интересы другого. Мама заметила, что рядом с ней есть еще и муж, отношения с которым давно ушли на второй план. Сейчас она готовит котлеты для него, и они вместе гуляют вечерами, пока Лиза делает шаги в свою взрослую жизнь, получая свой опыт.

Нарушения пищевого поведения - это всегда история о всей семье. Прекрасно, что у Лизы оказалась семья, которая была готова пройти вместе с ней весь путь ее выздоровления.

Долгие месяцы Лиза старалась изменить свой привычный образ жизни. Не всегда всё протекало гладко в ходе терапии. В первый год отчаяние возникало по очереди и у Лизы, и у меня.

Интересно, что когда Лизе казалось, что ничего не меняется, я удивлялась и показывала ей очевидные результаты ее усилий: после нескольких месяцев встреч у нее появились разные увлечения, и еда уже не главное, о чем она думает, и вызывать рвоту она стала значительно реже.

Когда же руки опускались у меня, Лиза начинала рассказывать обо всех изменениях, что происходят с ней. И это было очень терапевтично. Она могла сама заметить и похвалить себя за тот путь, что проделывает ежедневно.

Сейчас я вспоминаю Лизу и ее маму с большим теплом и благодарностью. Лиза сразу знала то, что она хочет получить, и целенаправленно шла к этому. Она знала, что путь будет долгий и непростой. В процессе индивидуальной терапии она приходила на терапевтическую группу, где отрабатывала свой навык заявлять о себе, своих интересах, отстаивать свою точку зрения, давать и получать поддержку от других людей.

Со временем она научилась ладить с едой, с мамой, с людьми. Да осилит дорогу идущий.

Алёна Фрюхауф

Психолог, Супервизор, Ассоциированный тренер МГИ - г. Мюнхен (Германия)

У меня потеря. Умерла коллега, Елена Михайловна Холодова, психиатр, к кому я отправлял клиентов с подозрениями на диагнозы, с которыми я не должен, да и не умею работать.

Светлая ей память, многим людям она помогла, многих вытащила из беспросветности. Ни разу не налажала с теми людьми, кого я к ней посылал.

Только что позвонил, выразил соболезнования родне. Но обидно жутко.

В связи с этим у меня встает проблема соратника, к которому я мог бы посылать при нужде клиентов, и чьих пациентов я мог бы поддержать при необходимости.

Критерии поиска:

Психиатр с опытом, доступный для москвичей и способный консультировать удаленно.

Согласный время от времени пользовать пациентов в тяжкой финансовой ситуации, то есть за символическую плату или вообще благотворительно. Я не имею в виду, что таких предполагается много, но способность к благотворительности - conditio sine qua non.

Умеющий работать в связке с психологом.

Конечно, есть и другие, менее важные стороны профессиональной деятельности, но они, я надеюсь, выяснятся в процессе.

Если вы - он (а), или знакомы с таким человеком, буду рад контакту.

Скорее всего, я пожалею о том, что написал этот пост, но разум твердит, что такой опыт может быть полезным (ну а наивность — что кто-то сможет меня понять).

Так получилось, что у меня не заладились отношения со своей телесной оболочкой. Если совсем уж кратко-грубо, тело, внутри которого я нахожусь в зримом мире, — не мое. В него я попал по ошибке, по нелепой случайности; я здесь, как ни банально, будто в клетке — с той лишь разницей, что клетку обычно не путают с тем, кто в ней сидит.
Чтобы немного понятнее:
— это не про комплексы или недовольство внешностью. И то и другое у меня есть, но оно исходит из логики — быть бы росточком повыше, быть бы мордой лица посерьезнее, — а то, о чем я говорю, насквозь иррационально.
— это напоминает деперсонализацию, однако есть нюанс. Я знаю, что человек в зеркале — это не я; знаю, а не чувствую, и заранее ожидаю увидеть в отражении не себя.
— я абсолютно не имею представления, как я _должен_ выглядеть. Даже пол не знаю. Но уверен, что если бы оказался в нужном теле — сразу понял.
Откуда оно произрастает — да чтоб я знал. За этим, в какой-то степени, и пишу. За предположениями. Мне слишком стремно осознавать, что придется тащить это через всю жизнь и что я, скорее всего, не справлюсь. Я и так профессиональный эскапист, кроющий хуями ненавистный мир, а дальше будет только хуже.

Еще одна штука из серии "приходится мириться с" — ответ на вопрос "кто я?". Имеется в виду как бы цельное ощущение "я", а не имена, ярлыки или базовые категории (= слова). Еще недавно меня мучило незнание того, кто "я" такой, но самокопание дало плоды и себя я все-таки нашел — и лучше бы, честно говоря, не находил.
Мне пришел ясный образ: нечто, что когда-то было человеческим существом, безумно изломанное, окровавленное, искалеченное, но — какого-то черта еще живое. Похоже на то, как выглядел осколок души Волан-де-морта в финале ГП, в сцене с Дамблдором на вокзале Кингс-Кросс, или же Дарт Сион из KotOR2. Когда я _это_ откопал, его физическая боль перелилась в мою душевную, вплоть до того, что у меня было подобие болевого шока, и до сих пор не отпускает тяжесть под солнечным сплетением.
Так и тянет спросить вселенную: "еще и с этим прикажете жить?".

Возможно, вышерассказанное как-то связано друг с другом (теоретически, можно предположить, что калечному "я" нужно такое же тело, но на самоповреждения меня не тянет), возможно, — с кучей всего еще, что я сейчас переживаю. Запущенность в учебе (последний экзамен сдал истинно чудом), самоненависть, безответная любовь, разлад между рациональным и эмоциональным (рассудок девятнадцатилетнего против эмоций младшего подростка), асоциальность, тревога, гиперопека и проч. и проч., включая клиническую депрессию, которую медикаментозно ковыряю еще с прошлой осени, а она все не уходит, заставляя думать, что нет у меня никакой депрессии, просто я унылый мудак. Алсо, наблюдаюсь у психотерапевта и лежал в кризисном отделении, но хотел бы получить отклик извне.