Истории из жизни

К грандиозному скандалу подключились и их родители, две соседствующие семьи разругались так, что свидетелями скандала стали соседи многоквартирного дома.

Шло время, подружки стали бывшими подружками, а их родители так и не здоровались друг с другом.
Ну не общаются, да не общаются. С кем не бывает. Но, оказывается, мама Нины затаила настоящую злобу на маму Светы.

В один прекрасный день мама Светланы мыла полы в подъезде, а мама Нины в это же время возвращалась домой и поднималась по ступенькам лестничного пролета. Работала она в ателье и в сумке у нее, случайно оказался утюг, который она зачем-то прихватила домой с работы.

Тихонько достав утюг из сумки, мать Нины подкралась к матери Светы и с силой ударила им женщину по голове.

Пострадавшую госпитализировали в больницу с сотрясением мозга.

Вот таким вот образом, мама Нины защитила свою обиженную дочь - так она сказала приехавшим милиционерам.

После этой истории примирение семей так никогда и не состоялось.

А такие нет:

Наказание, пробитие фанеры длится пока пуговица не сломается и не отлетит с кителя. Не повезет, если попадется "дедушка" с не поставленным ударом, в этом случае бил он долго и потом вся грудина была черная. Ещё хуже, если дедушка с кривым ударом, и промажет чуть ниже пуговицы. В этом случае получался удар по печени. Это очень больно. Но нужно пересилить боль, распрямиться и с покорностью ждать следующего удара - воин должен стойко переносить все тяготы армейской жизни. Если ты ответишь ударом на удар, то вечером тебя в сушилке или каптерке запинают все "дедушки" толпой. чтобы не повадно было.

Иногда такой удар совпадал с сокращением сердца. Сердце в результате удара уходило в спазм и останавливалось. Получался труп. В нашей части фанеру пробивали без трупов, а в соседней так одного убили, проверки трясли все части в округе с месяц. Этот месяц жили строго по уставу.

Хуже индивидуального насилия - коллективные драки, когда на ломах и армейских ремнях схлестовываются, к примеру, стройбат и строевая часть. Там, пока озверевшие солдатики не выдохнутся, офицеры не лезли. Ну или разгонял стрельбой в воздух автоматными очередями патруль. Потом, конечно же, следствие и дисбат. Я лично такого побоища не застал, последнее было у нас в 91 году, но воспоминания о нем передавалось как офицерами так и дедушками. И те и другие боялись повторения.

Ещё хуже, когда били офицеры. У нас так капитан в роте охраны любил рукоприкладствовать. Как остаётся дежурным на сутки, так вечером высосет пузырь и начинается жесть. Пробить фанеру для него - это было как разминка.

Призыв осени-зимы 93 года оказался самым разумным из нас. За всю часть не скажу, скажу только за наше подразделении. Они молодцы. Их еще гоняли, но так, без огонька, не кому было их гонять, призыва весны 93 когда как такового не было - жесткий недобор. А они, отслужив полгода, сами не стали продолжать "славные армейские традиции" - держаться за дедовщину, складки, стоечки, спать в каптерке, отбирать еду, пробивать фанеру и т.д. - они сами специально, осознанно, отказались от всего этого. Даже ремнём по заднице никого не переводили. В их призыве было много бывших студентов и они на эти наши "игры папуасов" смотрели недоуменно, и в их глазах, в глазах молодых салаг, выглядеть отсталым дебилом было даже немного стыдно. Так всё насилие у нас в роте и сошло на нет. Надеюсь последующие призывы поступали также разумно. Хотя вряд ли, там Чеченские войны начались.

Здоровья вам. И разума.

Казалось, её больше интересовали явления и идеи, чем люди. Она была умной и видела то, чего не видят другие, такое вот у неё было свойство характера. Она всегда могла метко пошутить, и этот юмор был смысловым, а не буффонадным. Проще говоря, она находила что-то забавное, сравнивая второстепенные свойства вещей, а не преувеличивая до гротеска основные. И нередко юмор был чёрным, да.

Странной она казалась и одногруппникам. Но не мне. Неудивительно, что мы вмиг нашли общий язык. Это очень формальное определение, но другого у меня нет. Слово "дружба" слишком маленькое, чтобы вместить в себя всё то, что я хотела бы в него вложить. Одногруппники подтрунивали над нами, и не всегда беззлобно. Аня язвительно огрызалась, если кто-то пытался подначивать меня, а я, не обладая её красноречием, попросту крыла матом особенно зарвавшихся шутников, которые позволяли себе сказать лишнее в её адрес. Ну и намекала при этом, что сессия близко и помощи с математикой они не дождутся, если будут продолжать в том же духе.

Парадоксально, но в то же время мы обе охраняли свои личные границы сильнее, чем охранялись в свое время границы СССР. Правда, ни одна из нас этого не понимала. Мы говорили обо всём, обсуждали самые бредовые идеи не боясь встретить непонимание, но почему-то не могли выразить словами то, что тревожило по-настоящему. Аня беспокоилась, что завалит математику, её отчислят после сессии и родители прибьют за заваленный экзамен. Она говорила, что вовсе не будет сдавать эту дурацкую сессию. И я думала, что сессия и есть истинная причина её переживаний! Говорила, что решу за неё все задачи на экзамене, да так, что преподаватель не заметит. Значит, никто её не отчислит и родители не будут ругаться. Какая же я была глупая.

Когда я впервые побывала у неё в гостях, то увидела на её столе небольшие коробочки, в которых из гаек и болтов были построены композиции, похожие на город с небоскрёбами. И все они были разными, но в них прослеживалась какая-то закономерность, которую я не могла уловить сходу. Старшая сестра Ани заметила, что я их разглядываю и сказала, что сестрёнка никак не нашла времени прибраться на столе. Я бы спросила у самой Ани, что значат эти штуки, но вышла досадная оплошность — она взяла да шагнула с крыши за несколько дней до этого. Да, родители не больно-то разрешали ей приводить в дом гостей. Поэтому гости пришли сами. Они разглядывали постеры, которые Аня развесила на стенах, качали головами и говорили, какой хорошей девочкой она была. И никого из них не заинтересовали эти коробочки.

После смерти характер в какой-то степени портится у всех. Например, Аня стала чрезвычайно неразговорчива. Поэтому её мысли так и остались загадкой, на которую уже не найти ответа. В то время у меня не хватило ни опыта, ни мудрости, ни такта, чтобы предотвратить её самоубийство. И думаю, что даже сейчас вряд ли справилась бы с этим.

А ведь она была действительно потрясающим человеком, в чьей голове был целый интересный мир. И она показала мне лишь его краешек. Этого хватило, чтобы она стала для меня ценнее, чем всё золото мира. Но тогда я не знала, как ей это объяснить. Впрочем, этого я не умею до сих пор. Возможно, будь я не так холодна внешне, то смогла бы стать для неё той отдушиной, которая помогла бы ей пережить тот тяжёлый период. Проблема вот только в том, что поняла я это через много лет.

Она мне снится до сих пор. Сидит на заборе, курит, болтает ногами и смотрит исподлобья, улыбаясь хитро, как и всегда. Потом спрыгивает на землю и зовёт с собой, но не говорит куда. Конечно же я иду, не задавая вопросов. Думаю, что расспрошу её о тех коробочках на столе, когда мы дойдем до конца. Но каждый раз просыпаюсь раньше, чем мы успеваем дойти.

А вот из "пушки" Сани К. мы ни разу не стреляли. Известный по американским боевикам, но на тот момент ещё редкий в России дробовик "Моссберг" с пистолетной рукоятью Саниному отцу подарил в начале 1991 года друг его детства, сопроводив дар словами "Не брезгуй, пригодится!". "Папа Юра" (как звал отца Саня) положил подарок и патроны "на крупного зверя" к нему в домашний сейф и более интереса к карамультуку не проявлял. Но сыну разрешил брать "поиграть" - без права заряжать, стрелять и выносить из дома. Чем мы и пользовались, будучи в гостях у Сани. Ввиду этого о голосе "Моссберга" я знал только по озвучке тех же американских боевиков. Но, судя по гулким хлопкам справа от меня, заморские звукорежиссёры не зря ели свой хлеб - различия были незначительны. А Саня, значит, оперирует папиным подарком. Со своей позиции я его полностью не вижу, только голову и плечи. Но звуки "бымм", "быммм" свидетельствуют в пользу "Моссберга".

Так что два классических чеховских ружья уже не первый день висели на стене, и было только вопросом времени когда они "заговорят". И это, наконец, произошло - в апреле 1992 года. Причём одновременно и друг с другом.

В то время перестрелки уже мало кого удивиляли. Мы, несовершеннолетние жители трёх соседствующих рабоче-криминальных районов, как и большинство наших сверстников мужского, а иной раз - и женского пола, располагали тогда чем-то оружиевидным - кастетами, ножами, а то и кое-чем похуже. Чего уж говорить о взрослых? И у тех, и у других случались поводы пустить такие вещи в ход. Но чтобы вот так, на занятиях, да "пукать" в своего одноклассника, с которым за полчаса до этого нормально беседовал...

А из-за чего всё это? От хорошей жизни, наверное. Нет у нас проблем - сейчас сами себе их настрогаем.

Наше взаимное расположение в классе было примерно по углам равностороннего треугольника. Глядя влево и чуть назад я мог видеть Саню. Он с сосредоточенным лицом сидел, опершись спиной на стену, и вдумчиво, размеренно, впрочем, как и всё остальное в своей жизни, делал по два "бымма", перемежаемых лязганьем затвора. В стене над Саниной головой я заметил несколько отверстий и царапин.

А вот Лёху я видеть не мог, его позиция была прямо за моей спиной. Только слышал "коф", "коф" и какое-то шуршание, свидетельствующее о том, что Лёха успешно держит позицию. Но легко представлял Лёхину физиономию с фирменной улыбкой, за которую, в сочетании с выражением лица и с формами головы и ушей, он носил прозвище "Микки Маус".

Слева от Сани, прямо на линии огня, располагался наш общий друг и одноклассник Миша Б. Он сидел молча, согнувшись, лицо до глаз закрыл ладонями, глаза прикрыл. Я не видел мимики его лица, поэтому мог только гадать, что он там себе думает и какие эмоции испытывает. То ли ситуация его забавляет, ибо парень он отважный и не чужд хорошей драки. То ли он раздосадован - тем, что судьба свела его с совершившими каминг-аут редкими долбоящерами, и где - в рядах одноклассников!

Я пару раз поймал взгляд Сани. Он не задерживался на мне, не до того. Саня не ждал от меня ни помощи, ни участия, как и Микки, полагаю. Мы все здесь понимали, что это не моя война. И вообще, ничья, кроме них. Народу вокруг было полно, половина - из других школ, но никто не вмешивался. И на помощь не звали. Не поможет тут милиция, разве что психбригада. И то, когда всё закончится.

"Бымм", "бымм"! Саня не сбавляет темп. "Коф", "коф", "коф-коф". Кольт 1911А1 - не пистолет-пулемёт, поэтому у Микки получается так себе.

А меня терзали противоречия. С одной стороны, я понимал абсурдность происходящего, и как человек воспитанный - реагировал нервно, но понимал необходимость просто переждать. Но с другой - я жаждал, мечтал принять участие в этой катавасии, вступить в бой, но на своей стороне. И выиграть. Ибо я тут тоже с амбициями и не с пустыми руками.

Семь вдохов и выдохов - решение принято. Ремень на левое плечо, указательный палец левой руки - на спусковой крючок. Правая ладонь рвёт затвор и перехватывает снизу ленту с патронами во избежание её перекашивания.

У меня знаменитая "Свинья" М60. Не самый лучший пулемёт, но им воевал Джон Рембо! Сюрприз, ребятки!

Я встаю, сшибая на пол стул. Поворачиваюсь к полю боя. Вначале было слово, и это было "Умри, Макдуф и Макбет!"

Первая очередь - для Сани. Он удивлённо смотрит, откидывается назад, стукается затылком о стену, после чего роняет голову лицом в ладони и трясётся.

Далее очередь Микки. В результате он падает на пол со стула, на котором только что сидел. Его лицо искажено, он бьётся в конвульсиях. От смеха.

Миха уже не сдерживается и просто рыдает. Остальные присутствующие тоже.

Кроме Директора.

Он, директор нашего УПК, уже который раз проводит с нами классный час. Каждый раз вопрос один и тот же: что такое научно-технический прогресс и научно-техническая революция? На этот вопрос он каждый раз пытается получить одному ему ведомый ответ, но никогда не получает. А классный час превращается в дискуссионный клуб, где обсуждается что угодно, кроме поставленного вопроса. И вот на сегодня он назначил письменный экзамен по данному вопросу, но дальше обычного словоблудия дело не пошло. Саня и Лёха заскучали раньше всех и решили плразвлечься, во что это вылилось Вы только что узнали.

В общем, за своё борзое даже для этих неспокойных времён поведение все три стрелка были немедленно изгнаны из аудитории. Как недостойные познать Истину.

А мы что? Собрались и вышли. Поехали к Лёхе, он пригласил нас поиграть в приставку "Денди". Не одним лишь оружием Микки был тогда богат.

- Ты что, плохо слышишь?

Тебе же было сказано, что платить не буду!

Взглянув на него внимательней, я вынуждена была отвести глаза. Ничего подобного никогда не видела. Сказать, что лицо его выражало злость, - ничего не сказать. Наглый, с жуткой усмешкой, циничный взгляд, который говорил: «Да я вас сейчас всех порву». И главное, такое разящее несоответствие – маленький рост, детское личико и взгляд мерзавца. В голове сразу возникла куча вопросов. В какой семье он вырос? Как справляются с ними учителя? А что с этим зверенышем будет через несколько лет?

А кульминация этого события оказалась вообще неожиданной. Кондукторша, которая с легкостью выпроваживала из троллейбуса безбилетников, пьяных мужиков, наглых юнцов старших классов, спасовала. Она отошла, села на свое место и отвернулась. И больше в сторону детей ни разу не взглянула.

Одна девочка, самая рослая стала что-то выговаривать этому наглецу, тот в ответ со злостью что-то шепнул ей на ухо, она покраснела и отвернулась.

Я стояла с этими детьми рядом, и мне, взрослой женщине, было страшно: что у этого маленького монстра на уме? К счастью, они вскоре вышли. И только тогда кондукторша встала со своего места.

Сейчас у моей сестры обнаружился рак мозга, но мы с мамо узнали об этом только через месяц, отправили ей деньги и поддерживаем. Но ссора была уже со всеми родственниками, которые не сказали нам о такой беде, мол ''помирись с сестрой и тогда будешь знать все новости'' И почему это она должна мириться с такой гадостью?

Однажды мать призналась мне, что у неё от сестры была некая моральная зависимость, она всё делала с оглядкой на неё и её реакцию, в том числе и воспитывала меня. Она очень сожалеет об этом и даже оплачивала мне психолога, чтобы я это проработала, и сама работала над этой проблемой. Я рада, что она хотя бы сейчас отсекла от себя этот груз, настолько легче стало ей и настолько улучшились наши с мамой отношения.