Поговаривали, будто мать Анатолия получила работу в администрации благодаря своей женской привлекательности и умению соблазнять нужных мужчин. Положение секретаря-машинистки при председателе горисполкома просто «обязывало» её ежегодно отдыхать на лучших курортах Союза, разъезжать по турпутевкам в дружественные государства, одеваться в заграничные шмотки и ни в чем себе не отказывать. После рождения Толика, Нелли Ивановна, как мать-одиночка, получила квартиру в новостройке. Естественно, что на новоселье коллеги не поскупились. Обставили квартирку «всем миром», а розовощекого, пухленького Толика завалили импортным детским бельём и игрушками. Короче, «чтоб все так жили»!
Мало-помалу рос Толик, а вместе с ним росли его потребности. Первые джинсы, кроссовки, магнитофон. Разнузданность и барская надменность Толика мешали учителям проводить уроки, но приходилось терпеть, ибо все знали, где и при ком работает его мама. Единственный, кого боялся и уважал Анатолий, был дед Иван. Только он, бывший фронтовик, мог ремнём стегануть избалованного внучка и всю правду высказать дочери. Дед Ваня научил балбеса Тольку колоть дрова, париться в бане, ловить рыбу, варить уху, ездить на стареньком мотоцикле Урал. Жалко только, что дед мало пожил, не успел он из внука человека сделать. Анатолию пятнадцать лет было, когда он сбежал с похорон деда, спрятался за стог сена и долго плакал. Спустя полгода Нелли Ивановна захотела продать отчий дом и купить новую дачу, но сын не позволил. Для него дом был дорог, как память о деде. Иногда один, но чаще с друзьями, приезжал Толька в деревенский дом, топил баню, разбирал и собирал мотоцикл, и ездил на нём по пустырю за околицей. Для пущей привлекательности сельского быта и поднятия настроения стала молодежь привозить с собой и распивать пиво, а потом и водку. Спиртное толкало ребят на подвиги. Сколько можно по пустырю ездить? Пора бы уже и на дорогу выезжать! Выехали.
Вечером дело было. Пьяненький Толька выкатил Урал на трассу и давай испытывать себя и мотоцикл. На ту беду из города с дискотеки возвращалась группа ребят-сверстников. Анатолий решил выпендриться, продемонстрировать свои водительские сверхспособности, смиллиметровать пешеходов, всего-то, проехать близко и напугать. Короче, на всем ходу врезался он и смертельно травмировал сельского паренька Серёгу Чеснокова. Пока ждали скорую помощь, Анатолий сидел возле умирающего Серёги, смотрел на его испуганные, ничего непонимающие глаза, конвульсивно содрогавшееся тело и кровь, пульсирующую из ран. Смог ли кто-нибудь ему помочь? Навряд ли. Все оцепенели от страха и вида изорванного тела.
Мать Тольки приехала вместе с милицией и скорой помощью. Суетилась наравне со всеми, беспокоилась о психическом состоянии сына. Вскоре нервному сыночку поставили укол и увезли.
Был суд. Благодаря маминым связям Анатолия оправдали. Во всём обвинили Сергея, типа, он был пьяным, шел посредине дороги, не реагировал на сигналы предупреждения и сам бросился под мотоцикл. Даже права сделали Анатолию задним числом.
Как ни добивался Виктор Чесноков, отец погибшего подростка, пересмотра дела, как ни искал правды и справедливости, все усилия были тщетны. Нелли Ивановна ещё до суда продала дом в деревне, а сына перевезла в другой регион, боялась мести.
Прошли годы, даже столетие поменялось. Нелли Ивановна ушла на заслуженный отдых с почестями, наградами и пенсией больше, чем у шахтёра. Про ту аварию со смертельным исходом, помнила только семья Чесноковых. Как-то сосед Александр Григорьевич пригласил Виктора отметить рождение пятого внука. Чесноков пришел с подарком, трехлитровой банкой свежего мёда. Любил он пчелиный народ, держал несколько ульев и мёд гнал исключительно для себя. Засиделись с Григоричем до темна. Выпили и душу раскрыли друг другу. Витька признался, что сильно завидует Сашке, его дружной семье, и, если бы не трагедия с Серёгой, были бы и у него сейчас внуки, может пять, а может и семь. Признался также в том, что хочет найти того самого Анатолия и убить. Вроде бы пьяный разговор, а вроде и нет. Уж больно Витька тряс кулаками, а по впалым морщинистым щекам его текли самые настоящие слёзы.
Проходит каких-то две-три недели, и Григорич едет с сыновьями на рыбалку в Мартыново. С ними ещё едут друзья сыновей и друзья друзей сыновей. Короче, три машины было и прицеп с лодкой. Григорича молодежь всегда для порядка брала. Он у них денщиком был. Костёр разведёт, рыбу почистит и следит, чтобы никто пьяным в воду не полез и на костре не поджарился. Самоё интересное на рыбалке – это что? Правильно, ночные посиделки возле костра. Огромное звёздное небо, плеск прибрежной волны, треск в костре берёзовых веток и обалденно вкусная уха под водочку. Истории льются сами собой.
Лёха со странной фамилией Хамер (в связи с последними событиями ему прозвище «Хаймерс» дали, а до этого Хакером звали) рассказал про отца. Тот очень долго болел и три недели назад умер. Наполнили рюмки и помянули, не чокаясь. Леха же продолжил, что на кладбище его знакомому плохо стало. Стоял возле могилы, потом стал озираться по сторонам, а потом сорвался и побежал прочь к кладбищенским воротам. Покойника же не станешь бросать, чтоб догнать беглеца. Закончили церемонию: погребли, нагребли, оградку с памятником поставили, венки возложили, а потом пошли искать этого странного. Нашли. Он в машине закрылся и сидел, набросив на голову куртку. На вопросы не отвечал, не говорил, что с ним произошло, а за поминальным обедом раскололся. Оказывается, по молодости этот Толян по пьяни на мотоцикле парня сбил насмерть. На кладбище почувствовал, что на него кто-то пристально смотрит. Обернулся, а с овала соседней могилы на него глядит тот самый паренёк. Жутко ему стало, вот он и сорвался в бега.
У Григорича из рук выпала ложка. Всё сходится. Толян, мотоцикл, по пьяни… Не может быть совпадений! Не может быть второго такого случая. А если так, то что? Говорить ли Витьке, что убийца нашелся?
