Солнце немилосердно жарило аэродром «Жуковский» в целом, и наши жалкие, на фоне заправляемого Ил-76 в эмчээсовских цветах, тушки в частности. К самолёту нас не подпускали и спрятаться в его тени было невозможно. С территории лётного поля нам тоже выход был запрещён и обрести прохладу под сенью реликтовых деревьев парка ЛИИ им. Громова было тоже невозможно. Именно так, по возможности, относятся к ментам другие государственные структуры. Искупаем, так сказать, грехи гаишников и пепсов. Поэтому мы, девять человек из ЦПЭ и наркоконтроля, уже битых четыре часа куковали среди своих мешков и баулов на пропечённом бетоне перрона, ожидая служебного вылета в Саранск. Лучше всего приходилось рыжему спецу по поиску шмали спаниелю Чубе (кличка трансформировалась из, разумеется, Чубайса, в связи с тем, что Чуба наверняка был куда более полезен обществу, чем рыжий ворюга). Он лежал в норе, образованной четырьмя сумками со шмотками, вывалив наружу только свой розовый язык.
Двумя неделями ранее, когда нам сказали, что предстоят короткие командировки на матчи Чемпионата мира по футболу, мы радовались возможности поотлынивать от рутины. За командировки случилась даже небольшая войнушка, в которой участие приняли даже аналитики. В итоге призовые места выбили я, Вова и Мелкий. Вова потому, что единственный в нашем ЦПЭ знал английского несколько больше чем «Хау мач из зе фиш?», Мелкий потому, что его с детского сада приучили бороться за жизнь и сопутствующие ей ништяки, меня же отправили потому, что Толич по прежнему боролся за здоровье своего любимого пальца на руке и НС пришлось руководить теми кто оставался.
Полицейского народу на Чемпионат было набрано множество, однако рабочих рук всё равно не хватало. Поэтому, уже после сбора и подготовки основных отрядов, а от нашего управления уехало аж триста натасканных в разговорном буржуйском человек («эм» и «жо») в красивой форме, в более коротких чем по уставу юбках («жо») и гладко выбритых («эм»… хотя, может и «жо» тоже), были организованы этакие мини-летучие отрядики на подхвате. В основном, из числа оперов. В нашей ударной группе было трое ЦПЭшников и пятеро наркоконтролевцев с примкнувшим к ним закреплённым кинологом.
Конечно, обитая совсем рядом с городом-героем Москвой, и не очень далеко от города-героя Ленинграда, мы предполагали, что Мундиаль мы проведём именно там. Ну а хотелось, конечно, в Сочи. Ага, хренов дров, это русская полиция, здесь всё через жопу по расписанию. Нам сообщили, что пятнадцатого июня нас ждёт мрачный Мордор и Барад-дур, красавица Мордовия и город Саранск, а там посмотрим.
Так и получилось, что на рассвете, увэдэшным автобусом наше сборище забросили к проходной аэродрома, выгрузили, и, не сказав прощай, свалили в туман. Такое холодное расставание было обусловлено тем, что вечно голодный милицейский Чубайс, пользуясь тем что его кинолог Лёша заснул богатырским сном, выклянчил куски завтрака почти у каждого в автобус, переварил эти куски и вонюче заблевал весь салон. Вид при этом у Чубы был крайне довольный и полный осознания того, что он творит.
Немного пованивая спаниельским нутром, мы прошли процедуры опознавания и досмотра, сверки документов и проверки табельного оружия, наблюдения и собеседования и ещё можество подобного. После этого, специально обученный человек проводил нас на краешек перрона, сообщив что «воооон тот большой самолёт нас повезёт, ждите, вам сообщат», предупредил , что перемещение по территории нам категорически запрещено и ушёл. Немного позже, когда появилось солнышко, подъехала белая машина с двумя САБовцами в чёрном, которые, не вступая в переговоры, следили за нами из неё. Очевидно, что наши провинциальные ментовские рожи ни у кого тут не вызывали доверия.
Наконец, к обеду, когда скудные запасы взятых из дома бутеров и терпения закончились у всех, бритые черепа пары наркоконтролевцев приобрели бордовый цвет спелой черешни, от яркого солнца перестало быть видно на экране даже гнуса S9 лелеянного Мелким и даже Чуба начал подвывать (почему-то на мотив украинской «щеневмерлы») от жары в своей норе, к нам неспешно подошёл бортмеханик из экипажа «Илюхи».
- Вы ж с полиции на Саранск? – вытирая руки ветошкой, спросил он
- Мы… - незапланированно жалостливо протянул я.
- Ну давайте, грузитесь. Ща вылетаем - сообщил нам наш спаситель.
Мы, нестройной толпой потянулись к воздушному судну, за нами, с гулким воем кондиционера, потянулась машина САБовцев.
Ну, наконец то хоть какая-то тень! В брюхе ИЛ-76 было жарко, но, по крайней мере не пекло. Народ достаточно вольготно расположился на выделенном нам пространстве, я даже вытянулся опёршись на свой баул. Точно так же поступил Владимир. Мелкий наблюдал за этим с откидной боковой лавки, исходя явной злобой, потому что сложил свои кутули неправильно и сверху в них были жёсткие вещи. Не полежать.
МЧСовский экипаж самолёта очевидно был настроен похуистически, и на нас никто не обращал внимания. Пилоты вообще прошли мимо нас как мимо пустого места и закрылись в кабине. Нас не просили ни пристегнутся, ничего такого вообще. Единственное взаимодействие произошло, когда я попросил воды, ведь пить хотелось всем адски. Один из бортачей, дай бог ему здоровья, буркнул что-то, ушёл в дебри самолёта и, минут через пять, появился с полторашкой холодной, как сердце Нургалиева, воды. Самолёт загудел, и, потрескивая, полетел в сторону одной из столиц Чемпионата. Воду выпили на всех одним махом, делать было особо нечего, лететь, по словам бортмеханика, было два с половиной часа, и я залёг исполнять свою любимую операцию «сонный горностай».
Проснулся я от жесточайших матюгов и задорного ржания. Матерился Вова, одной из своих футболок вытирая штаны в районе ширинки, а ржал Мелкий. Оказалось, что неугомонный, и всё же, как выяснилось, такой же паскудный как и прототип, Чубайс подошёл, немного понаблюдал за тем, как Вова спит, а потом блеванул ему на интимное место. Момент осквернения снял на смартфон довольный Мелкий, который как раз снимал жене видеоотчёт о том, что он внутри самолёта, а не в проститутошной.
Так что Владимир ругался ещё и о того, что понимал насколько в доргогую проставу ему обойдётся выкуп видео. Чуба спокойно слушал угрозы в свой адрес с рук как обычно ничего не заметившего Лёши.
Полёт с такими делами прошёл незаметно и вскоре, к пяти часам вечера, мы оказались возле открытого Ил-76 приткнутого в жопе мира самой дельней части международного аэропорта Саранска. Причём одни Экипаж ушёл, досмотревшие самолёт САБовцы тоже, и вокруг не было никого, только тёплый воздух, бетон, девять ментов и тролль в шкуре спаниеля. Такого никто не ожидал. Что нам делать, куда идти, никто не знал, и всем, в общем, было на нас насрать. Подождав где-то с час, я понял, что ментовская путаница наложилась на распиздяйство гражданской авиации и надо что-то делать. Предположив, что на вопросы мне ответят на вышке, видневшейся на горизонте, я собрал командировочные задания и список сотрудников, и направился туда. Владимир решил помочь мне в этом нелёгком деле, Мелкий остался следить за барахлом и наркоконтролевцами. (последние, кстати вели себя на удивление тихо, раздавив в полёте литрушку белой)
Примерно через километр пути дорогу нам перерезала белая четвёрка с жёлтыми мигалками, на которой было написано «аэродромная служба». Из неё вылез некий тип в жёлтом жилете и начал , без предисловий на нас орать.
- Какого хрена вы шляетесь по перрону! Кто вы такие! Идите отсюда нахуй!
Мы с Владимиром стали объяснять, что рады пойти туда, куда он сказал, только не знаем в каком направлении. Однако человек был сильно перевозбуждён, и слушать ничего не стал. Он просто орал как резаный минуты две, после чего сообщил:
- Если я вас тут буду наблюдать через две минуты, вам пиздец!
Хлопнул дверью четвёрки и умчал, оставив на бетоне чёрный след.
Мы с Вовой переглянулись. Пора было идти на конфликт. Поэтому я просто внаглую закурил, а Владимир сел на нагретый солнцем бетон с видом иностранного туриста на Красной площади. Надо сказать, что наш демарш был замечен практически немедленно. Буквально через пять минут в нашу сторону с мигалками летела целая колонна из трёх автомобилей, возглавляемая всё той же четверкой.
Было несколько неприятных моментов, особенно когда тип в жилетке пытался рваться в драку, а поднабравший спортивную форму Вова потерял желание терпеть необоснованные оскорбления, однако минут через сорок мы все оказались в аэропортовском отделении транспортной полиции, где местный дежурный капитан, изучив предоставленные мной бумажки, наконец доложил о нашем визите тем, кто, по идее, должен был организовать торжественную встречу. И снова началось ожидание, но теперь, хотя бы, в помещениях с туалетом и питьевой водой, что особенно импонировало страдающим от сушняка наркоконтролевцам. Мало того, капитан настолько вник в наши проблемы, что сходил и приобрел нам в кафухе сэндвичи. Несмотря на то, что кафуха была в стерильной зоне и сэндвичи с микронной полоской ветчины стоили столько же, как командировочные сотрудника на неделю, мы их приобрели. Уж очень хотелось жрать. Наученные горьким опытом, мы не дали ни куска сендвичей Чубайсу, хотя он по очереди каждому смотрел своими слезящимися от горя глазами практически в душу.
К десяти часам вечера лёд тронулся. Капитан вышел из своего кабинета, где оставил всё таки растопившего его сердце Чубу доедать остатки капитанского ужина и сообщил, что пора на выход, нас ждёт автомобиль и сопровождающий. Мои потянулись на выход, я немного задержался, чтоб поблагодарить капитана.
Пока мы прощались, мимо меня прочапал Чубайс с настолько хитрожопой рожей (мордой это было не назвать), что мне стало жалко и капитана и его кабинет.
У служебного входа нас встретила потрёпанная тонированная ГАЗель и загнанный сотрудник штаба республиканского ГУ МВД. Оказалось, что как обычно, где-то, что-то, когда-то проебали, и про нас просто забыли. Но теперь, конечно, вспомнили и завтра мы сможем таки с доблестью внести свой вклад в мировой футбольный праздник.
Покружив по окраинам города, ГАЗель заехала в какие то совсем ебеня, район застроенный преимущественно одноэтажными домами. Попетляв ещё немного, микроавтобус остановился возле погнутого зелёного заборчика, за которым виднелось длинное, одноэтажное и, на вид запущенное кирпичное здание с шиферной крышей. На улице уже совсем смеркалось, но над входом в здание горела одинокая лампочка.
Сопровождающий радушно открыл дверь и включил внутри свет. Нашим взглядам предстал длинный коридор с комнатами без дверей. В конце коридора был туалет, так же без двери.
- Это старое здание районной прокуратуры – пояснил сопровождающий. Оно готовится под снос, но здесь есть свет и вода. Вам переночевать самый раз, а утром за вами приедут.
Водитель ГАЗели, тем временем занёс в коридор картонную коробку.
- Это вам выделены сухпайки. Там ещё упаковка воды в машине и спальники. Георгий, занеси – сопровождающий посмотрел на водителя и тот снова метнулся к машине.
- Располагайтесь – это он сообщил уже мне.
-Да уж… «отель «Атлантик», двухкоешный номер оплачен»… - протянул я.
- Зато бесплатно - сопровождающий протянул пятюню – ну, всего хорошего. Спальники попрошу поберечь. ОМОН поделился личными.
Долгий день закончился ужином. В сухпайках был неплохой рис с хреновыми котлетками из туалетной бумаги, вкусный салат оливье, огурцы и хлеб. Мало того, в коробке нашёлся сухой корм для Чубайса, который на удивление, сохранил этот корм внутри себя. Вчетвером, пригласив Лёшу-кинолога (ункашников звали, но они предпочли сон) мы завершили этот вечер заныканой мной бутылкой армянского коньяка.
Наутро поспать нам не дали. В шесть утра в здание прокуратуры заявился штабной полковник, сопровождаемый вчерашним сопровождающим, и довольно угрожающе начал быковать о том, что все тут спят, а должны работать. Пришлось в дипломатических выражениях намекать полковнику, что неплохо было бы людей нормально встречать, размещать и вообще предупреждать. Совершенно неожиданно это не привело к конфликту, а наоборот, полковник сменил гнев на милость, дал нам время собраться и отвёз позавтракать в ведомственный пресс-центр, где были для кого-то накрыты столы с растворимым кофием и вкуснющими пирогами. Всё-таки чем дальше от Москвы, тем начальство проще. Но это, конечно, не точно.
После завтрака, наркоконтролевцев, Чубайса и Лёшу-кинолога забрали и увезли на «Мордовию Арену» участвовать в досмотрах. Нас же полковник разочаровал, сообщив, что на сам стадион мы втроём не попадаем. В наши обязанности, как цпэшников, определили свободное курсирование по городу около футбольных объектов выявление возможных проблем самостоятельно, а так же взаимодействие с пэпээс. Вместе с эшниками из Новосиба, Йошкар-Олы и пары других регионов нас проинструктировали. Мне выдали карту города, свисток и акваланг, радиостанцию и позывные, сказали, куда подвезут сухпаи на обед и отправили в путь, выгрузив из газели в довольно пустынных новостройках рядом со стадионом.
С одной стороны, на стадионе, конечно, поприсутствовать хотелось. С другой плюсом было то , что мы были независимы, свободны и не наряжены в форму. С Вовой (Мелкому было пох) мы накидали приблизительный маршрут чтоб посмотреть город и пошли шкериться. И город впечатлял. Сегодня должен был состоятся матч Перу и Дании и уже с утра вокруг бело-рыжего бублика «Мордовия Арена» шлялись тысячи болельщиков. Особенно отличались перуанцы, которые пели , плясали, махали флагами и пытались обнятся и сфотаться, похоже, с каждым встречным и поперечным. Мелкий, своей пропитой рожей и футболкой с надписью «СССР» вызывал у них какое-то детское умиление, и его пару раз даже пытались поцеловать здоровенные латиносы. И одному даже это удалось, что привело и так злобного товарища в совсем уж состояние ненависти ко всему живому, а нас веселило аж до вечера.
Вызов по радиостанции от пепсов пришёл, как водится, не в тему, часа через полтора свободного полёта...
"Эшники" немного переработанные и без обсценной лексики. Начало: https://dzen.ru/a/aADMMuYsAXDVefCl
