За Правду

Николай Царев – первоклассный советский снайпер, уничтоживший в годы Великой Отечественной войны более 125 вражеских солдат и офицеров.

Николай Царев родился в 1916 году в Кронштадте в семье рабочих. После окончания средней школы, устроился на работу.

В июле 1941 года Николай вступил в ряды Красной Армии и встал на защиту Ленинграда. Изначально служил в артиллерии, но быстро продемонстрировал отличные навыки в снайперском деле. Уже к концу 1942 года он уничтожил 46 вражеских солдат.

В апреле 1943 года краснофлотец Царев, служивший в 1115-й батарее 405-го железнодорожно-артиллерийского дивизиона, был представлен к награде за уничтожение 77 солдат и офицеров противника. За свои подвиги приказом от 27 апреля 1943 года был удостоен ордена Красной Звезды.

Согласно имеющимся данным, к июню 1943 года на его счету было уже 92 уничтоженных врага, а к ноябрю того же года – 125. В феврале 1944 года Царев был награжден медалью «За оборону Ленинграда».

К сожалению, точное количество уничтоженных врагов снайпером Царёвым остается неизвестным. В мае 1945 года он был награжден медалью «За победу над Германией». Демобилизовался старший краснофлотец Царёв в декабре 1945 года.

Источник инфо для статьи: Советские Снайперы Царев Николай Трофимович

Еще несколько статей:

Эту непотребную жесть солдаты США творили с красивыми пленными вьетнамскими партизанками

Срамные непотребства англосаксов, о которых они не любят вспоминать

Дерзкую девку отдать на потеху экипажу...

Сегодня впервые был у Лазаря Моисеевича Кагановича. Давно собирался к нему, еще Молотову говорил об этом. Несколько раз на даче Вячеслава Михайловича был свидетелем, как они перезванивались по телефону. И вот недавно, полтора месяца тому, похоронили Молотова. На похоронах, верней, на поминках в молотовской квартире на улице Грановского, я познакомился с дочерью Кагановича, Маей Лазаревной. Она сказала, что отец знает про меня Со слов Молотова и пригласила в гости. И вот примерно неделю назад я ей позвонил, и мы договорились, что я приеду в пятницу, в 17 часов.

Фрунзенская набережная, 50, квартира 384. Девятый подъезд, 6-й этаж. Большущий дом сталинской постройки с высокими потолками. Позвонил, верней, нажал круглую кнопку звонка, дверь открыла дочь, предварительно спросив, кто там. «А то знаете…, - извиняющимся тоном сказала она, открыв дверь, - к нам разные рвутся…»

Небогатая квартира. Старая изношенная мебель, напоминающая казенную. Бедней, чем у Молотова. Тому хоть дачу предоставили. У Кагановича дачи нет. Машины тоже нет.

…Он сидел в кресле у стены перед небольшим металлическим столиком, поворачивающемся на оси. Рядом - костыли, и на стене от их касаний в одном месте отбита штукатурка. Он передвигается на костылях уже, наверно, больше года. А так - выглядит все-таки бодро для своих 93 лет. Седые виски, седые усы.

Темно-коричневая рубаха навыпуск. Раза два во время беседы он расстегивал пуговицу и поправлял лямку майки. Иногда покручивал усы…

На стенах - несколько фотографий. Портрет жены Марии Марковны, сам он в кругу семьи, а также два снимка, сделанных на 50-ти и 60-ти-летие Сталина. Сталин, Ворошилов, Орджоникидзе, Киров и Каганович с бородой - никогда не видел раньше такой фотографии.

Телефон Кагановича записан давно. Я раза два звонил ему, никто не поднимал трубку, но у меня было предчувствие, что увижусь я с ним только после смерти Молотова.

Я разделся в прихожей, вошел в комнату, мы поздоровались за руку. Каганович сказал, что знает мои стихи.

- Вам, наверно, лет около пятидесяти?

- Сорок пять, - ответил я.

- Феликсом назвали в честь Дзержинского? Папа, наверно, был чекистом?

- Нет, летчик. Коммунист.

- Значит, интернационалист, - сделал вывод Каганович.

О Молотове:

Заговорили о недавней кончине Молотова.

- Он умер, значит, от воспаления легких? - спросил Каганович.

- Да, - отвечаю, - а крепкий был. Когда он заболел, я звонил Тане и Сарре Михайловне (домработница и племянница жены. - Ф. Ч.), они сказали: «Скоро он вернется из больницы, и вы сразу к нам приедете».

- Несколько неожиданно, - говорит Мая Лазаревна.

- В апреле, год тому назад, больше года, я его видел, - говорит Каганович.

- Еще рюмочку выпивал, - говорю я.

- До закона? - спрашивает Мая Лазаревна.

- Нет, вот день рождения его был 9 марта, он речь произнес. 97-й год ему пошёл.

- Я читал то, что было напечатано о нем в «Московских новостях», - говорит Каганович.

- Ерунда, не верьте, - говорю я.

- Мы верим всему, что в газетах, привыкли так, - замечает дочь.

- Я тоже так привык, - отвечаю, - но мне сказали, что Молотову это даже не показывали, чтоб не расстраивать. Он так и не видел. Четыре года назад Евгений Джугашвили, внук Сталина, привез к нему журналистку, и она написала, что якобы он сказал: «Хочу дожить до ста лет».

- Да, да, «живу счастливо», - подхватывает Каганович. - Не похоже на него.

- На него не похоже, не в его ключе. У него критический ум. Смотрел трезво. Я их понимаю: они хотели показать, что он живой.

- Кто это - они? - спрашивает Каганович.

- Журналисты, - отвечаю.

- Только ли журналисты? Такую вещь не могли печатать без какого-нибудь разрешения.

- Газета, которую мало кто читает, - отвечаю. - Возможно, за границей написали о нем чепуху…

- То решили у нас что-то напечатать, - соглашается Каганович, - что он живой, что он хорошо живет…

- Что у него пенсия большая.

- Возможно, написали за границей, что он плохо живет. Я думаю, что это не без ведома… Политическая штука. Акт политический.

Мы немного помолчали.

- Мы работали вместе, тридцать лет в ЦК, - заговорил Каганович. - Я познакомился с ним в революцию. В июле Семнадцатого года, когда я приехал в Петроград. А он ведал информацией, информационным аппаратом ЦК. И вот я вместе с другими - Аросев, Мальцев… А вы с ним как познакомились?

- Я написал стихи, за которые меня ругали при Хрущеве. Большие неприятности были. До сих пор не напечатаны. Мне сказали, что он прочитал эти стихи, ему они понравились, и меня пригласили к нему.

- Это очень похвально, - говорит Каганович, - что вы в то время написали такое стихотворение.

- Это было время, когда обливали грязью Сталина, потом ломали ему памятники. Я учился в институте энергетическом, на втором курсе. Мне восемнадцать лет было.

- Восемнадцать лет, на втором курсе, - повторяет Каганович.

- А с Молотовым я познакомился позже, когда эти стихи пошли по стране.

- Периодическая печать вас не печатает?

- Печатает. «Правда», «Комсомолка», «Советская Россия». К сожалению, печатают не то, что хочется. Хотелось бы острые вещи напечатать, то, что наболело.

- В общем-то вы поэт не лирический.

«Так говорил Каганович», Феликс Иванович Чуев, 1992г.