Отсылка на "Семейный бизнес", да-да)
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Глава про Диму.
9 апреля 2018 года, Перово.
– Вот что, мне некогда. Некогда разводить сопли и обсыпаться там песком и пеплом… Влип в дерьмо — выбирайся, разгребай. Барахтайся или тони. Тебе ли не знать…
Обрывок разговора всплыл в памяти с очередным глухим толчком и взрезал мозг приступом дичайшей боли. Раскалённый гвоздь — от виска до виска. Кому он это говорил?
Серёга. Тощий, долговязый, с засаленным ирокезом, в куртке с самодельными нашивками и заклёпками. Когда он успел таким стать? А главное — почему? Но он барахтался, это уж точно. Выбирался изо всех сил из всего дерьма, в которое окунала его жизнь. Впрочем, у Серёги были свои представления о дерьме. К примеру, он считал дерьмом обычную обывательскую жизнь с её маленькими радостями и преходящими ценностями. Он боролся с системой всеми доступными ему способами – в основном грязными и вызывающими. Но, так или иначе, отстаивал свою позицию, даже перед лицом армагеддона.
Что ж, его право. И ему виднее. В конце концов, однажды он – буквально – чуть не утонул в навозной яме. В деревне, летом, на рыбалке. Ему было три или четыре года. Сбежал от взрослых, бродил по полю и – увяз. Чуть не ушёл с головой, но каким-то чудом выбрался. В тот день Дима уже мысленно его похоронил, пока бегал по полям и искал брата. И вот теперь…
– Ясен пень, будем барахтаться! Вот только чё с Сашкой делать? Концов-то никаких.
– Сегодня ещё посмотрим, на том куске улицы, который вчера срезали. По закону подлости, может быть, он там.
– Нууу, ты ведь понимаешь, что если он всё это время там пробыл, то, значит…
– Знаю. Знаю! И очень надеюсь, что мы там ни хрена не найдём.
Они добрались из банка домой без происшествий, разбрелись по комнатам и уснули. Дима попытался отыскать свою старую одежду, но всё давно ушло на тряпки. Ну или может кто-то из братьев донашивал. А утром, когда закладывали окно, и состоялся этот разговор. Но перед этим Серёга попытался что-то сделать со своими необычными силами и поджёг шторку в ванной. Там и без того было грязно, а теперь ещё и воняло...
И снова толчок. Глухой, как сквозь вату. Но дрожь пронимает всё вокруг. Пол уходит из-под ног, сверху сыплется пыль. Стонут трубы, трескаются бетонные опоры.
– Ну и на хрена всё это? – не унимался Серёга. – Не видно ж ни шиша! И душно, капец… Как тебе не жарко? А теперь ещё и дышать нечем будет, картошка эта блядская воняет…
– Да вынеси ты её к чёрту! Давно пора...
Чертыхаясь, Серёга поволок мешок в коридор, оставляя за собой бурые разводы на полу и шлейф неописуемых запахов. Дима закашлялся, машинально потянулся к умывальнику, но вспомнил, что воды нет.
– Да, надо было одну бутыль-то притащить…
– Э, чувак, ты там бредишь, что ли? Какая бутыль? – из темноты вынырнуло чьё-то грязное лицо. Всклокоченные волосы торчат во все стороны и густо присыпаны бетонной пылью. Вроде мужчина. Нос свёрнут набок, переносица рассечена, кровь запеклась. Губы тоже разбиты. У него спички и какая-то мокрая тяпка.
– На вот, ко лбу приложи. Слышишь?..
Его голос тонет в шуме. Новый удар - и всё подпрыгнуло. Спичка выпала из рук, и подвал снова погрузился в темноту. Дима нащупал кусок влажной материи и поднёс к лицу. Затхлый запах. Но боль притупилась. Раскалённый гвоздь сменился туповатым зубилом, вяло ковыряющимся среди воспалённых извилин. Кто этот жуткий тип? И он что, читает мысли?
– Ты говоришь это вслух, дуралей! И ничего не жуткий. Видал бы ты свою харю!
Дима попытался ощупать лицо. Но первое же прикосновение вызвало острую боль – правда, не у лица, а в руке. Кажется, несколько пальцев на левой были сломаны. Дима пошевелил рукой. И понял, что ничего не чувствует от локтя и до запястья. И только пальцы словно защемило в тисках.
Так. Лучше не двигаться…
– Во-во, правильно. Лежи.
Так он лежит? Но почему же тогда всё ходит ходуном и постоянно куда-то проваливается?
Проваливается. В кухне было темно и душно, хотя небольшую щель для вентиляции парни всё же оставили – между пакетами с песком. Когда громыхнуло в первый раз, Дима был не готов. Он не заметил, как изменилось небо, и пропустил зловещую подготовку перед методичным обстрелом. Дикая дрожь, сотрясшая здание, стала для него началом нового катаклизма.
Дом проваливался. Его вспороло мгновенно, снизу вверх по всей длине. Задняя половина начала оседать. Стена в коридоре поехала вниз, с грохотом и скрежетом. Дима побежал на звук в прихожую, но поздно понял, что это было ошибкой. Пол начал крениться, сползать вниз вслед за стеной. Входная дверь съехала набок, потолок прогнулся и навис, как покатый козырёк. Люстра брякнулась на рассыпающийся паркет, но звона не было – все звуки утонули в какофонии разваливающегося дома.
Дима пятился назад, цепляясь за стены. Паркет уплывал из-под ног. Перед глазами проносились срезы соседских квартир с третьего и четвёртого этажа. На мгновение он увидел скелеты телевизионных антенн, болтающиеся из стороны в сторону на убегающей вниз крыше, и вот уже перед Димой распростёрлась улица.
Дороги не было. Вместе с тротуаром и задней частью дома она ушла куда-то далеко вниз – в черный разлом, разделивший улицу на два стремительно удаляющихся друг от друга берега.
Дима в ужасе осознал, что стоит на самом краю, на уровне второго этажа, и что если сейчас обрушится вторая половина фундамента, то он тоже полетит вниз.
Нужно было как-то добраться до лестницы. Пол в коридоре уже был похож на горку. Стенка справа оторвалась и осталась висеть в воздухе, левая накренилась вместе с полом, и вот её как раз нужно было обогнуть, а затем быстро выскочить на лестничную клетку через дыру, в которой ещё минуту назад была вставлена дверная коробка.
«Да ну на хрен!»
Всполохи бьющих из неба столбов света ослепляли. Дом трясся. Мешки с песком и мукой, старательно уложенные на подоконник, беззвучно слетели на пол вместе с карнизом и обломками кафеля.
Дима рванул к окну. Он нашарил клинок богомола и вспорол им пласты скотча, скрепляющие поломанный стеклопакет. Через мгновение рама выпала наружу. В освободившемся проёме Дима увидел, как мощный луч прошибает крышу многострадального детского сада. Самому же ему предстояло спрыгнуть на козырёк.
Как-то же они это делают? Вон, к примеру, их сосед сверху. Как бишь его звали? Валентин… Однажды, ещё совсем в прошлой жизни, когда не было никаких Серёг и Сашек, отец потерял ключи от квартиры, а дверь – тогда ещё деревянная, с автоматическим замком, захлопнулась. Но вот окно – в нём была приоткрыта форточка. Валентин вызвался помочь. И как-то с козырька умудрился дотянуться до форточки, затем втянуть себя внутрь и отпереть квартиру изнутри. Талантливый оказался мужичок. А вроде совершенно обычный, даже интеллигентный.
Ну а ты что же? Прыгай, дурак! Даже протискиваться никуда не надо. Соберись, тряпка! Сам говорил, что некогда сопли развозить.
И он прыгнул. Прыгнул, выбрав самый неподходящий момент. Луч над детским садом погас. Но тут же зажёгся новый, где-то слева, за углом соседнего дома. Громовые раскаты ознаменовали Димин прыжок. И вот через мгновение его ноги в бесформенных кроссовках должны коснуться козырька, но новый толчок хлёстким ударом кнута сотрясает развалины дома, и козырёк надламывается. Дима падает, козырёк падает, и они не касаются друг друга в полёте. Следом — жёсткое приземление. Дима не удержал равновесия и повалился на бок, в последнюю секунду выставив в сторону левую руку с растопыренными пальцами. Зря.
Он не услышал хруста и боли не почувствовал. Не заметил, как потерял очки. Вокруг – повсюду – «хрустела» и агонизировала сама земля. «Дом, милый дом» трещал по швам и разлетался брызгами кирпичей. Облетали балконы, звонко шелестели секции водосточных труб, падая на трескающиеся отмостки.
Бежать!
Прочь, прочь отсюда.
– Куда бежать? Какой бежать? – снова мужик с рассечённым носом. – Лежи, бегун. Авось утихнет – тогда и побежим. Ведь утихнет же оно...
В последней фразе слышалось отчаяние и маленькая капелька надежды.
Сколько это уже длилось? И как, чёрт возьми, они тут оказались?
Ведь он бежал, бежал мимо дома, три подъезда – на одном дыхании. Возле первого, у помойки, он наткнулся на Серёгу. Тот так и замер, сжимая в руках уголок мешка. Гнилая картошка высыпалась через дырку.
– Ты видал?!! – парень хватал воздух ртом, словно рыба. В глазах застыл ужас.
– Бежим! – проорал Дима, хватая брата за рукав. Вместе они понеслись через сквер возле углового здания, заслонившего от них перекрёсток. Здесь, под фундаментом дома тоже зиял глубокий провал, медленно засасывающий строение. Братья пересекли двор по дуге — подальше от зловещей дыры.
– Давай на дорогу! – крикнул Дима. Задней мыслью он понимал, что бежать дворами было безопаснее, но не знал — почему. Новая серия обстрелов казалась разрушительнее и на первый взгляд совершенно непредсказуемой. На шоссе, открытые для всех возможных напастей братья были немногим более уязвимы, чем в узких улочках близ шатающихся высоток. Не в дыру угодят, так под завалами сгинут. И всё же Дима выбрал открытую местность. И бежал, подстёгиваемый страхом — навстречу необъяснимой тревоге.
Дальше всё было размыто: и перед глазами, и в воспоминаниях. Мысли путались. Дима помнил алеющее небо и мощные столбы света где-то вдалеке – то ли в районе метро, то ли ещё дальше. Но что-то полыхнуло за углом, на перекрёстке, как раз когда они выскочили на Перовскую улицу. Всполох мощный, продолжительный и всего в нескольких десятках метров от них. На луч было больно смотреть, Дима машинально склонил голову и сосредоточился на дороге и поэтому первым заметил, как асфальт вспарывает длинная трещина – от перекрёстка, куда ударил луч, и дальше вдоль шоссе.
– Стой! – крикнул он Сергею.
– Да тише ты, тише, болезный! – отозвался носатый. – Никто никуда не бежит. Мы в безопасности… Ну, вроде. Пока. Не голоси.
– Где? – спросил Дима осипшим голосом.
– Ну это... В подвале мы. Забыл уже, что ли? Вместе же вроде залезали.
– Да нет же… – Дима замотал головой. Вокруг царила та же тьма, но он чувствовал, как всё плывёт и кружится. Парня мутило, боль снова вкручивалась в голову через левый висок как длинный шуруп.
– Серёга — где? – вымолвил он наконец.
– Какой Серёга?
– Брат...
– Так его Серёгой зовут? А то всё Сашка да Сашка…
– Ну, допустим, Сашку ещё отыскать надо, – резонно вставил Серёга, занося на кухню ещё несколько мешков с сахаром. – А вообще-то ты что собирался делать?
– В смысле?
– Ну там, не знаю, план действий. На ближайшее время и вообще.
– Да чего уж тут планировать, – Дима прилаживал мешки на подоконник поближе к краю, чтобы оставить зазор между ними и окном. – Выжить бы. Пока ищем — выживаем. Найдём – будем втроём выживать. Волгоград – не вариант, сразу скажу. До него на своих двоих точно не дойдём. Пусть мать там уж как-нибудь сама.
– А может, их там вообще пронесло, – с наивной надеждой в голосе произнёс Сергей.
Дима немного подумал. Слабый лучик надежды, что под вторжение попали только крупные города и области, ещё теплился на периферии сознания, но Волгоград в его воображении тоже казался довольно большим. И стратегически важным. Даром, что ли, фашисты так отчаянно пытались его захватить?
– Может, – согласился Дима. – И тогда тем более пусть сидят на жопе ровно. Найдётся транспорт на ходу – тогда да, без базара. Но это ещё адреса как-то надо пробить. Я вот вообще не знаю, где она там обитает.
– Блин, я тоже.
– Вот-вот. Другое дело – наша с тобой дача. Не ближний свет, километров восемьдесят, но кажется вполне посильным.
– Ну и на хрена? По бабке соскучился? – усмехнулся Серёга.
– Я не думаю, что она вообще туда доехала. Но. Большой крепкий дом с печью. Целый сарай угля. И всяких дров-досок готовых до чёрта. Плюс, может быть, бесхозная скотина. Куры, коровы. Кто там ещё у соседей был… Овцы. Ну и поля-огороды. Если что-то уже успели засеять – ещё и урожай, считай, халявный. Есть чем питаться и где зиму пережить, в перспективе.
– Ага, а ещё, – сказал Серёга, присаживаясь на краешек стола, – целый дом всякого говна, которое бабка там складирует.
– Ну вот заодно и приберёмся там. На растопку, опять же...
Серёга принёс ещё несколько мешков и заложил окно почти до самого верха.
– Не, ну на фиг, – сказал он наконец. – Тащиться далеко. Я думаю, можно и поближе дом поискать, с удобствами. Я так вообще не горю желанием торчать в каких-то ебенях. Вон сколько добра в городе. На всех хватит.
– Ну, это пока. А что потом?
– А потом можно и в деревню!
– Ага. И вот так же подумают все, кто остался, – заметил Дима. – И тут-то на всех может уже не хватить. И начнётся резня.
– Ну и заебись! Выживет сильнейший! – засмеялся Серёга и попытался выпятить впалую грудь колесом.
– Э-э-это явно не про нас с тобой.
– Говори за себя. Я, если чо, в девятом классе в районных по боксу участвовал.
– Ага, а потом тебя два алкаша возле дома отпинали.
– Уел, уел. Но зато я монстра завалил! Хуй знает как, но завалил же!
– Окей, я вроде тоже, хоть он был старый и больной, – Дима пожал плечами. – Ладно, может, мы в чём-то и сильны, но вступать в разборки с другими выжившими не собираюсь. Так все и передохнем в итоге. А надо наоборот, как-то держаться вместе…
Вместе. Да, они бежали вдвоём, вдоль Перовской, наперегонки с мчащейся вдаль трещиной. Слева ходила ходуном длинная высотка, роняя с огромной высоты целые панели. Справа, через дорогу, из-под бесформенной груды крошеного бетона и арматуры едва виднелся массивный козырёк злополучного ЗАГСа, где несколько дней назад Серёгу опалило молнией, а тридцатью годами ранее его с Димой родители оформили свои отношения.
– Ну что, куда? Дальше или проскочим?
У братьев было с десяток метров форы, трещина ещё сюда не добралась, и можно было проскочить. Но что там, на другой стороне? Только схрон питьевой воды в банке у метро. И то не известно: уцелел ли? А здесь, на этой стороне – что у них осталось? Лишь крохотные шансы найти какие-то зацепки и отыскать Сашку. Но и это явно — не сейчас.
Некогда, всё – некогда.
Некогда разводить сопли, некогда строить планы, некогда думать и принимать решения.
И только – бежать. Бежать, пока несут ноги. И как можно дальше от вспыхивающих за спиной лучей, от которых подпрыгивали пласты асфальта и на глазах обращались в пыль уцелевшие во время первой атаки здания.
– Вперёд, – в промежутках между вдохом и выдохом выдавил Дима и махнул здоровой рукой. – Потом разберёмся.
На некоторое время всё утихло. Подвал перестал трястись, на лицо больше не сыпалась бетонная крошка. Косматый мужчина снова зажёг спичку. Его нос стал совсем лиловым и по всем параметрам стал похож на спелую сливу. Нос был как индикатор прошедшего времени.
– Тут это, я поспрашивал остальных, – сказал мужчина. – Никакого Серёги тут нет. И Сашки тоже. Хотя… Там один мужик - он, по ходу, помер. Не шевелится.
– С ирокезом? – Дима приподнялся на локте и огляделся. Не видно ни зги – только опухшее лицо собеседника и тонкие пальцы, держащие спичку.
– Не, коротко стриженый. С золотыми зубами такой дядька.
– А?
– Ну, зубы у него золотые. Клыки.
Клыки и клинки. Они вылетели огромной стаей из двора между пятиэтажками, позади братьев. Богомолов был не меньше десяти, некоторые, судя по характерным синим пятнам на хитиновых панцирях, были ранены. Они бежали, как и выжившие, но в перпендикулярном направлении – через дорогу, в сторону центра. Богомолы ловко перепрыгивали через расширяющуюся пропасть, не обращая внимания на беглецов. Но среди них были и грузные топтуны, явно не приспособленные к прыжкам. Братья точно столкнулись бы со всей ватагой, если бы передвигались через дворы.
Топтунов было трое, они тут же сели на хвост Диме и Сергею. В спокойной обстановке от их дружного рёва кровь застывала в жилах. Но сейчас этот рык лишь дополнил общую картину землетрясения.
– Да твою-то мать! – проорал Серёга. – Вас только, блядей, не хватало!
Дима не оглядывался но каким-то непонятным образом чувствовал, что погоня не собирается утихать. Вспышки и брызги летящего во все стороны асфальта не колебала преследователей. Земля, казалось, дрожит до самых недр. Рёва и грохота тоже было хоть отбавляй. Но спину парня словно прожигали эти маленькие налитые злобой глазки. Он чувствовал, как они смотрят, он знал – эти твари бегут не за компанию, а конкретно за ними.
Впереди ударил луч и рассёк землю поперёк, отрезая дальнейший путь. На его бледном фоне стала видна фигура мужчины, бегущего им навстречу. Если добежит, его будет ждать неприятный сюрприз с летальным исходом.
Но тут случилось странное. Сергей, что бежал чуть впереди, вдруг остановился и всплеснул руками.
– Я понял! – крикнул он и едва не расхохотался. Он прыгал на месте, выделывая ногами странные вензеля и потрясая кулаками. – Это просто… Ууууууух, бля, щас я им выдам!
И, продолжая голосить что-то в том же духе – смелое, дерзкое и одно ему понятное – Серёга развернулся и побежал навстречу настигающим их монстрам.
Дима в полнейшем шоке смотрел на его удаляющуюся спину, усыпанную заклёпками. Несколько секунд он хватал воздух ртом, как рыба.
Сбоку, над разрывом, сверкнул смертоносный луч, совсем недалеко от Димы. В воздух взвились фонтаны из щебня и осколков асфальта. Один из увесистых булыжников отскочил парню в голову. Из глаз брызнули искры, всё поплыло и завертелось в лихорадочном танце, а голову пронзила чудовищная боль. Дима не устоял на ногах, его повело в сторону. Серёга пропал из виду.
Но вдруг кто-то схватил Диму за плечо и резко развернул.
– Э, мужик! Ты живой? - прокричали над ухом. – Чё встал-то? Тебя едва не задело. Давай сюда. Да пошли, тебе говорят!
Очевидно, это был тот другой беженец.
И Диму куда-то потащили, полуслепого, с заплетающимися ногами и раскалывающейся башкой. По виску стекала кровь, левая руку разрядами тока простреливали короткие вспышки боли, а ноги спускались куда-то по узким ступеням. В нос ударил тяжёлый застоявшийся запах затхлой сырости.
– Так, пригни голову, тут труба, – проговаривал мужчина. – О, народ, здорово! Расступитесь чуток, у меня тут раненый!
Дима мешком осел на холодный мокрый пол подвала. Кто-то кричал, снаружи разносился грохот. Гудели трубы, скрипела пыль и бетонная крошка под ногами.
А Серёга остался снаружи.
– То есть ты ещё кто-то был? – Лиловоносый озадаченно почесал затылок. – А я и не заметил… Лучи эти, и дом рухнул рядом. Пыль, не видать ни хрена… Ну ты это, не переживай, слышь? На вот, рану протри. Сейчас утихнет… То есть, когда утихнет, сходим, глянем…
Из трещины в старой трубе под потолком неторопливо капала вода, постепенно наполняя старую строительную каску. Откуда она взялась — никто не знал, но в качестве тары годилась вполне. Раз в час её пускали по кругу и каждый понемногу пил тёплую рыжеватую воду.
Больше в подвале ничего полезного не было. Только пятеро человек добрались до этого убежища, включая Диму и того мужика, который подавал ему компрессы и «развлекал» разговорами. Среди тех пятерых действительно оказался покойник с золотыми зубами. По словам очевидцев, он забежал в подвал одним из последних, сел в углу и почти сразу же затих. Там его и обнаружили – сидящим и бездыханным. На его теле проступили уже знакомые Диме чёрные ниточки, но теперь они были мельче и распространялись обильнее. Дима убедился в этом лично, когда наконец справился с головной болью и помутнением и встал, чтобы пройтись.
Подвал пятиэтажки был довольно обширным и когда-то проходил сквозь всё здание. Теперь же его наполовину завалило, а оставшаяся часть изобиловала низко нависшими трубами, под которыми приходилось постоянно нагибаться, а также тушками мёртвых крыс и кошек, отравляющими и без того неэстетичный запах помещения.
Парень старался не дышать носом, тем более что после удара булыжником у него опухла добрая половина лица. Он представлял себя примерно таким же, как тот парень с рассечённым носом и разбитыми губами.
– Это я об асфальт приложился, – пояснил лиловоносый. – Когда бежал сюда. На Лазо, возле казино. Ну, то есть там, где раньше было казино. Здание такое, круглое… Целиком под землю ушло. А земля вокруг как задрожит, как вздыбится, вот меня и шваркнуло…
Он назвался Коляном, и это был плохой знак. Один «Колян» уже простился с жизнью, пережидая с Димой атаку с неба. Впрочем, этот держался бодрее и был лет на десять моложе. Двое других – Пётр и Катя – сидели у выхода и молчали. Девушка была подавлена – в прямом и переносном смысле: ей размозжило правую ступню обломком бетонной плиты. Парень вовремя выволок её из рушащегося здания. Этого здания, под развалинами которого они все теперь и сидели. Ещё утром это был их дом.
Так, осмотревшись и задав всем одни и те же вопросы, Дима удостоверился, что брата здесь нет и не было. И никто его не видел. Катя с Петром залезли сюда первыми и наткнулись на какого-то усатого мужичка, который вскоре ушёл. Следующим был Колян, тащивший на себе Диму. И только последний теоретически мог видеть Сергея снаружи. Но, как назло, именно последний уже не мог ничего рассказать, и лишь зловеще сверкал золотыми коронками из разинутого рта, и внушал Диме неясную тревогу. Парню решительно не хотелось находиться рядом с этим телом. Он находил в нём что-то неправильное, чуждое, пугающее. И брезгливость была ни при чём.
Обстрел снаружи как будто поутих, а скорее перешёл в другое место. Никто не знал точно, сколько прошло времени, и открывать дверь не решались. Если судить по лицу Коляна, то не меньше четырёх часов. По личным Диминым ощущениям – все восемь. Он успел несколько раз потерять сознание, поваляться в бреду и прийти в себя. Толчки не прекращались, но стали слабее. Опоры и пол подвала едва заметно вибрировали, новые трещины не появлялись.
Дима представил последствия ковровой бомбёжки – пепелище и начисто разрушенные здания, со всех сторон окружённые разрывами. И никаких признаков жизни. Что если они вчетвером — последние люди в Москве?
– Ну что, может глянем… чего там? – осторожно спросил он после очередной раздачи воды из каски.
– Ну, разве что глянуть, – с сомнением ответил Колян. – Идти всё равно особо некуда. Не знаю, как ты, а я теперь бездомный.
– Походу, я тоже. Но у меня ещё… Семейное дело.
– Сашка и Серёга, знаю, - кивнул лиловый нос, – Сколько, говоришь, у тебя братьев?
– Вообще трое.
– Уже трое?
– То ли ещё будет, – кисло усмехнулся Дима и толкнул массивную стальную дверь здоровой рукой.
Он ожидал увидеть привычное уже красное небо с дикими вывертами беспокойных облаков и зловещих зарниц, но поначалу не разглядел вообще ничего. Снаружи стояла ночь.
Через минуту он различил вдалеке вспышки, сопровождающиеся незначительной дрожью и раскатами грома с довольно большой задержкой. Обстрел продолжался, но
ушёл за пределы района. Это обнадёживало.
Ещё Дима заметил, что горизонт расчистился. Там, где раньше стояли дома, теперь было пусто. Окрестности просматривались на довольно большом расстоянии, что позволяло видеть ударные лучи и всполохи зловещих зарниц не только с двух концов улицы, но и далеко по ту сторону разлома, который полностью поглотил дорогу и даже отчасти тротуар с обеих сторон. Бомбёжка охватила центр города.
Небо над домом, где прятались выжившие, оставалось безмолвным, хотя и над ними время от времени зажигались по три пары ярких пятен, словно готовился залп из нескольких лучей, но потом они просто гасли.
– Вроде безопасно, – сказал Дима остальным и поднялся по ступенькам на поверхность.
– Откуда такая уверенность? – Колян, вооружившись спичкой, высунул из-за угла свой лиловый нос.
– Не знаю, – Дима пожал плечами и осмотрелся. – По сравнению с утром - теперь довольно тихо и никого нет… Кажется, даже монстры ушли. И…
Резкий грохот не дал ему договорить: по ту сторону обрыва раздался взрыв, сопровождающийся столбом огня.
– Тихо, говоришь? – съязвил Колян.
– Сиди в подвале, если хочешь, – пожал плечами Дима.
Он не врал. Ему действительно чувствовал странное спокойствие, не смотря на дрожь земли и странные вспышки взрывов, примешивающиеся к молниям на горизонте. Беспокоило лишь воспоминание о тощей фигуре брата, мчащейся навстречу трём громадным тварям.
Дима пошёл обратно по улице, осторожно переступая через мелкие трещины в асфальте.
– Я… Скоро вернусь, наверное! – крикнул он в сторону распахнутой двери подвала. В ответ послышалось чьё-то «угу».
Вскоре Дима отыскал место грандиозного побоища. Монстры были здесь. То, что от них осталось — большая куча обугленной органики с торчащими головешками костей. Они ещё слегка дымились. Выжженная трава и чёрный тротуар в радиусе трёх метров от изуродованных тел свидетельствовали о том, что полыхало тут изрядно.
Асфальт ещё был тёплым. От кострища тоже тянуло жаром и запахом горелого мяса, навевая неуместные мысли о еде.
– Молния, что ли, ударила? – пробормотал Дима и тут же подскочил, перепуганный внезапным ответом.
– Не молния, а моя смертоносная струя!
Из-за горелой кучи показался боевито торчащий ирокез, а затем выпачканное сажей, но довольное Серёгино лицо. Он победно улыбался, подсвечивая зажигалкой плоды своих трудов.
– Вот ты где. А я уж думал, ты с обрыва упал, – сказал Серёга.
– Я тут рядом, в подвале сидел. Ну, то есть меня туда отвели… Короче, я получил по башке…
– Заметно. У тебя вся морда синяя.
– Это да… А ты где был?
Дима готов был кинуться к брату с объятиями, но между ними всё ещё лежали туши монстра и – совсем уже небольшая – пропасть отчуждённости.
– Дык, ты как сквозь землю провалился! Я уложил этих вот – о, это надо было видеть, горело прям до неба! Огненный смерч! А потом бегу такой дальше, думал – догоню тебя. А там дорога кончилась, тебя нет. Я свернул вдоль обрыва, добежал аж до Перовского парка, там тоже ни хрена. Вот и решил вернуться, потому что подумал, что ты тоже сюда в итоге придёшь, если спасся.
– Ииии… Долго ты тут?
– Да весь день, получается. Две пачки, вон, скурил… Но это моя обычная норма, когда я на взводе. Так что без понятия. Тут, короче, такой кипиш стоял.
– Да уж слышал.
– А я, блин, торчал посреди этого! Молнии фигачат, земля трясётся. Монстры куда-то валят, прям через обрывы. А потом… Фиг его знает, может показалось, но эхо было конкретное — как будто из автомата стреляли. Очередями. Но где-то совсем далеко. Тра-та-та-та-та-та! Ваще жесть! Может армия до нас дошла? О, глянь!
За развалинами на другой стороне района, который теперь прекрасно просматривался сквозь руины, вновь вспыхнул отдалённый огонёк, а через несколько секунд до братьев долетело эхо взрыва.
– Бомбят?
– Чёрт его знает, - Дима покачал головой, – Но, блин, без шуток — рад, что ты уцелел.
– Ага, я типа тоже, – усмехнулся Серёга. – Люблю быть живым.
– Но нафига ты к ним полез? Сорвался как в жопу ужаленный, я опомниться не успел…
Серёга пожал плечами и расплылся в идиотской счастливой улыбке:
– Да меня, блин, и правда как в жопу ужалило! Мы такие бежим, и эти лучи шваркают. А в груди такой движняк вдруг попёр. Это было нереально круто! Как трахнуться, покурить и хлопнуть вискаря, только резко и одновременно!
– Чего? – опешил Дима.
– Да я те говорю, меня пропёрло. Я почувствовал их!
– Кого?
– Свои силы, блин! Не тупи ты, ну! Пока мы бежали, и твари эти из-за угла повылазили – я в этот самый момент понял, что надо делать, понял, как это работает. Откуда исходят силы!
Серёга нарезал круги между тремя поверженными монстрами братом и тараторил как заведённый:
– Я почувствовал что-то типа сгустка энергии в груди. Она распирала изнутри, искала выхода. И я понял, как надо. Что вот сейчас возьму и как долбану, всех троих разом. И даже тех, которые свалили. Сколько их там было, двадцать, тридцать?
– Одиннадцать, – машинально поправил Дима и поймал себя на мысли, что их действительно было не так уж и много, как показалось сначала.
– Похуй, всех спалю! Главное, что оно заработало так как надо! Гляди!
Он сделал несколько шагов назад, направил руки на обгорелую кучу и тут же из раскрытых ладоней выскользнула огненная полоска, довольно слабая.
– До этого было мощнее, я несколько раз пробовал. А когда бился это вообще был ураган! – словно извиняясь, пояснил Серёга, – Надо что-нибудь сожрать. И пить хочу пиздец… Ну так вот. Они бегут на меня, а я им на встречу как из двух базук - пау, пау! И всё, они полыхают. Даже земля, блин, загорелась. У меня, вон, подошвы на берцах поплыли.
– То есть, было как в школе, только мощнее?
– Да! Только тогда я испугался, и магия сработала как бы в защиту, понял, да? А тут я прям реально их выстегнул. И ни капли не боялся… Это как в боксе, только без замаха даже. Но удар всё равно как бы от плеча идёт. Внутри, по венам, по мышцам, течёт быстро-быстро и дальше его уже ничто не удерживает. Хуяк — и готово! А главное сам не обжёгся ни капли. Но жар чувствовал, ладони прям нагрелись. И всё, две секунды — и они все сдохли. Но горели потом ещё несколько часов. Я сиги от костра прикуривал. Ох, еба, ты бы это видел! – Серёга присел на корточки недалеко от кострища и поигрывал зажигалкой, – Надо будет повторить. Погнали охотиться на нечисть! В следующий раз они нас врасплох не застанут!
Дима хотел было присвистнуть, но свистеть он так и не научился, да и лицо опухло, поэтому парень просто многозначительно кивнул головой.
– Значит, стало быть, магия?
– Чё? А, ну да… По ходу, она. Ну или я теперь тоже мутант. Чувак Икс.
Серёга вскочил и начал отплясывать что-то незамысловатое, взметая в воздух прах поверженных врагов. В неясном свете зарниц и бьющих в отдалении лучей он был похож на индейца, исполняющего ритуальный танец. Ирокез торчал, как усеянный перьями и пеплом индейский роуч. Ему разве что не хватало пары томагавков.
А Дима присел на поваленный фонарный столб и позволил себе расслабиться, глядя на царящее в округе мракобесие. Где-то вдалеке действительно прострекотало нечто, похожее на автоматную очередь.
Он ощущал спокойствие.
