Постижение глубин психологии устраняет возможность лжи, заставляя человека быть абсолютно искренним
Значительный процент коммуникации между людьми составляют микродвижения, которые сами люди не осознают, почти незаметные изменения выражения лица, слабая дрожь в ответ на дурные мысли и легкая улыбка, вызванная приятными раздумьями. По выражению лица, которое постоянно меняется, окрашиваясь новыми нюансами, тот, кто знает этот язык, может как по книге читать мысли человека, а мускульная активность, проявляющаяся даже в позах и подергивании пальцев, является отражением нашего внутреннего душевного состояния. Люди получают больше информации из невербальных выражений своих собеседников, чем им кажется. Сейчас мы не можем с уверенностью определить, где кончается физическая передача мысли и начинается нефизическая.
Позвольте мне для иллюстрации еще одного подхода к этому вопросу обратиться к своему опыту, который мало чем отличается от опыта других. Часто в разговоре с собеседником у меня возникало любопытное подозрение, что он больше читает мои мысли, чем слушает, что я ему говорю. Это подозрение вызывало у меня приступ страха. Но тут я говорил себе, что с чего это я должен бояться, что он узнает о происходящем в моей голове? После чего я напоминал себе, что мне на самом деле нечего от него скрывать: если хочет — пусть читает мои мысли, я ведь действительно хотел бы помочь ему советом по любому поводу, с которым он ко мне обратится.
Заметьте, что этот небольшой психологический прием позволяет мне быть более честным с другим человеком. То есть я в некоторой степени могу выйти из игры в обман, в которую люди большую часть своего времени играют друг с другом. И я отказываюсь от лжи, как ни удивительно это звучит, используя гипотезу мысленной телепатии, предполагая, что другой человек может читать мои мысли, так что скрывать от него что-то не имеет смысла. Таким образом, психологический перенос в повседневной жизни имеет этическую сторону — речь идет о честности. Если бы люди могли понимать, о чем думает другой, ложь стала бы невозможной; честность стала бы не только лучшей, но и единственно возможной тактикой поведения, так как обманывать уже не удавалось бы.
Чем искушеннее человек в психологическом понимании, тем сложнее становится ему лгать. Человек продолжает обманывать других, прибегая к таким универсальным приемам, как, например, выставление себя в наилучшем свете; но в этот самый момент он всегда испытывает психологический инсайт, который напоминает ему, что на самом деле ничего хорошего от создания видимости ждать не стоит. Это понимание разоблачает склонность к самообману и выявляет истинный мотив, скрытый за фальшивыми рационализациями, плодами тщеславия. Вполне понятно, почему некоторые неподготовленные люди боятся, что психологическое понимание сделает злых людей еще более демоническими и беспринципными, ведь тогда они научатся подчинять других своей воле. Однако все это по большей части чушь. А вообще верно, что постижение глубин психологии устраняет возможность лжи, заставляя человека быть абсолютно искренним.
«Все просто столбенеют, — пишет Зигмунд Фрейд, — когда понимают, насколько сильнее предполагаемой потребность говорить правду. Возможно, в связи с тем, что я полностью погрузился в психоанализ, — но я фактически не могу врать»
/Ролло Мэй/
